Русское шоу

[Хагга]

... – Фух... – пропела Милка, вытянув ноги.
Измученная потопом гоп-компания сидела на полу, прямо перед входной дверью. Только там ковер оказался не подмочен. Скатать и вытащить на балкон это произведение египетской ткацкой промышленности размером пять на четыре метра, чтоб хоть немного просохло, уже не было сил. Вся энергия ушла на борьбу со стихией. И правда... В квартире русского шоу пролетел ураган. Надо ли сообщать, что грязь была везде и всюду? Пока бегали с тазами, тряпками и швабрами, загадили буквально всё пространство, даже то, которое должно было остаться нетронутым по причине удалённости от зала: три спальни и ванную комнату. Кресла и софа в зале пострадали больше всех: именно над ними располагался эпицентр катастрофы местного масштаба. На кухне были два стула, можно было принести и усесться хотя бы четверым, но там хозяйничала крыска, и никто не желал прерывать её труды по благоустройству.
- Чего делать с крысой? – с ужасом рассматривая свой попорченный маникюр, спрашивала Нонка.
- Хрен с ней... – отозвалась Ирусик, - Чего нам вообще тут делать? На дворе – август, мы сваримся вкрутую без кондиционера!
- Воды, считай, тоже нет. Бак накрылся медным тазом...
- Ну ты и ляпнула! – восхитилась Милкой подруга детства и тоже посетовала:
- В доме потоп, тараканы, ящерицы и крысы... Нам негде жить, товарищи женщины...
Посыпались жестокие выражение в адрес отеля «Шехерезада», генерального менеджера Осамы, импрессарио Халеда и вместе с ним взятых кавалеров, ну и соответственно красавчика дормена...
- Давайте назовём нашу крыску Абу Зейдом! – осенило Милку.
- Она слишком живая для таких сравнений. – Не согласилась Ирусик.
- Ну, тогда Осамой. В честь генерального...
- Не достоин... Осама.
- Да-да! - Поддержала Иринку Нонна, - Крыска у нас спортивная, резвая... Прыгает как, видали? А умная? Осама рядом не стоял...
- Ага! Очень смышлёная! – подтвердила Ланка, - И ведь не замечали её, сидела, как в засаде!
Иринка подняла вверх указательный палец:
- Стоп! Я знаю, как назвать! – выкрикнула она и дверь в который раз запела вариации Моцарта. На лицах девочек появилось усталое выражение «Ну кого ещё к нам занесло?», а мальчики без напоминаний побрели прятаться в шкаф комнаты для гостей.
Абдул и Рыдван в сопровождении Абу Зейда с чалмой набекрень втащили в квартиру настоящую газовую плиту.
- Вот! А то вы на каком-то допотопном, маленьком агрегате кашеварите! Нам Халед говорил... – радостно сообщили они и огляделись:
- Что случилось?
Девочки выложили новости про потоп, сообщили, что теперь точно будут жить на диванах «Ноева Ковчега», ибо больше негде. Всё по Библии. Точь в точь.
- Дорогие! Не волнуйтесь! Халед себя плохо чувствует, но обещал заскочить в клуб ночью после шоу. Там всё и обговорим! – увещевали рыцари круглого Халедовского стола, - Вы пока потерпите...
Девочки грустно вздохнули. Рыцари тоже. Абу Зейд щерился. Трое мужиков в шкафу задыхались.
- Ну... Мы пойдём... – робко крякнули Абдул и Рыдван.
- Ну... Идите... – Благородно кивнули девочки.
Уже на выходе Абдул о чём-то вспомнил:
- Ирина, Халед говорил про какое-то письмо Махмуду. Просил забрать, если готово.
- Ах, да! – всплеснула руками агент «Спица», - Я сейчас! Только концовку напишу.
«Поскриптум:
Дорогой мой неогранённый мраморный кусок! В честь нашего с вами договора о ненападении и сотрудничестве я назвала свою боевую крысу, верную помощницу и соратника, вашим прекрасным именем. Теперь она будет отзываться на кличку «Марчеллина», сокращённо «Мара». Надеюсь, вы также радуетесь данному обстоятельству, как я, ваша кувшинка в пруду, и Мара, ваша ужасно симпатичная тёзка.»

[Хагга]

И тишина.... И мёртвые с косами стоят... (с)

Продолжаю беседу.

Мила натянула плавки, смыла воду в унитазе и вышла из кабинки туалета. Прямо перед ней выросла стена с огромным зеркалом. Там отразилась стройная лань в ярком, цвета морской волны, купальнике. Лань повернулась боком. Одним. Потом другим.
«Отлично!» - возликовала она. Что и говорить, настроение просто зашкалило. Всё-таки перипетии судьбы, негативные ситуации и треволнения последних недель сказались на её фигуре самым благоприятнейшим образом. Милку в её теперешнем состоянии мог понять только тот, кто после нескольких лет усердий наконец-то сумел сбросить двадцать килограмм живого веса. Да, в «Солнечном береге» она уже была стройняшкой, если сравнивать с первыми днями в Египте, но сейчас...
«Бог мой! Да я ж красавица!» - пела внутри себя Милка. Она даже скрутила пирует перед зеркалом. Потом итальянское фуете. Сделала шестое пор-де-бра. «Любо-дорого поглядеть!» - осталась она довольна сама собой. Линии тела и правда стали бузупречными. А ведь всего десять месяцев назад...
После прохождения курса уколов в глубоком детстве Милкин гормональный фон сбился на несколько лет. Набежали лишние килограммы. Она боролась с ними, как могла. Зарядки, обёртывания, голодание... Плюс, три раза в неделю мощнейшие, трёхчасовые тренировки в хореографической студии при ансамбле «Современник»! И всё напрасно! Можно подумать, что у неё просто не было мотивации. Ну, это точно не про Милку. Мотивация у неё была всегда. Она перманентно влюблялась. То в одного, то в другого. Ради своих любвей была готова на всё. Родители частенько беспокоились за её состояние, ибо Милка могла жить без пищи сутками. Лишь бы ушло хотя бы двести грамм. Но тщетно. В периоды любовных затиший она немного сбавляла темп самоистязаний, но не прекращала никогда.
Кроме постоянной борьбы с весом, Милка находилась в вечных поисках имиджа. Её реденькие, слабые волосики претерпели много издевательств над собой. То начёс, то косички, как у негра, то зализ с мылом. То пепельные, то розовые, то чёрные с сиреневыми прядями... То завиваем, то выпрямляем, то отрезаем, то клеем «Момент» патлы, срезанные с маминого шиньона, наращиваем. Как, после всех экспериментов, у неё на голове сохранилось эти три пера, Милка сама не понимала. Сейчас ей стала известна великая тайна: нет ничего лучше простого каре. Оно прекрасно обрамляет её личико и закрывает торчащие уши. Милка вспомнила, как она хотела проколоть самые выступающие хрящики, потом защипнуть кожу головы и тоже проткнуть иголкой, сделав сквозное отверстие. Далее следовало нанизать кожу и хрящики на серёжки-гвоздики. Таким образом, как выражался художественный руководитель «Современника», у Милки «уши череп полюбят». Она даже уговаривала Ланку проделать сию операцию, ибо самой себе ковырять иголкой неудобно, но подруга детства чуть сознание не потеряла от Милкиных идей в области красоты. Нет, иголку-то она взяла и даже поднесла к Милкиному уху, но рука её так дрожала, вибрировала и тряслась, что Милка сама отказалась от её помощи:
- Ланк, ты мне щас глаз выколешь или зуб выбьешь, а не ухо проткнёшь.
- Ага, - согласилась потная Ланка и с облегчением сунула иглу в руки экспериментатора.
Милка поняла, что придётся ей ждать лет десять. Вырастет, заработает денег и ляжет на стол пластического хирурга. Пусть пришьёт ей уши к черепу, а то они ей мешают налаживать личную жизнь...
Кстати, ни один Милкин ухажор ни разу ей про уши не намекнул даже. Милка списывала это на свой изумительный вкус в подборе друзей. Все ухажоры у неё культурные и интеллигентные. Хамло бы сразу сказало, а те, кого она выбрала – нет. То, что они просто не обращали внимания на «лопухи» своей девушки, ей в голову не приходило.
Сейчас в огромном зеркале туалета отеля «Шехерезада» Милка не видела ни ушей, ни лишних килограммов! Сразу же, сразу после преображения внешности и любовь всей жизни нарисовалась – Херрит. Всё закономерно! Милка вспомнила последнюю жаркую ночь... Он такой нежный... Такой ласковый. В первый раз, правда, молчал. Потом признался, что ни разу раньше с такой красавицей не спал. Поэтому и потерял дар речи. А в последний раз он признался, что она ему сильно нравится. Очень сильно... Счастливая Милка сладко вздохнула, сделала ещё один пирует перед зеркалом и, напевая «ай лайк ту мув ит, мув ит», поскакала на выход.

[Paloma]

И тишина.... И мёртвые с косами стоят... (с)

В глубоком пардоне с замиранием всех органов ожидали выхода автора из анабиоза.

[Хагга]

В глубоком пардоне с замиранием всех органов ожидали выхода автора из анабиоза.

Таки да. Было дело. Искала ответы на философские вопросы в астральных плоскостях.

Девушки находились в отеле с утра. Оставаться в квартире не представлялось возможным после вчерашнего вселенского потопа. Кроме того, беспокоило присутствие крысы Марчеллины. Хоть она и не показывалась, но все знали: зверь здесь. Поэтому девушки собрали кое-какие монатки и рванули в «Шехерезаду». Надо было найти Халеда, взять его за грудь с яйцами и вытрясти из импрессарио новый приют.
- Как можно жить в этой халупе?! – Возмущалась Ирка. – Предыдущая шоу-группа чего рассказывала?
Все сразу вспомнили, что предыдущая группа рассказывала о Халедовской двухэтажной вилле с удобствами.
- Был бы джентльменом, пригласил бы нас на виллу, а сам ушёл жить с Марчеллиной. – Вздонула Нонка. – Только ясно и понятно, что Халед не джентльмен.
- А если нейтрализатором пошантажировать? – выдвинула идею Лана, на что Ирка только рукой махнула:
- Ты его смерти от удушья хочешь? У нас же ни капли воды теперь там нет.
Проблема была ещё в том, что когда Халед был срочно нужен, его обычно не сыскать. Девочки уже облазили всю «Шехерезаду», сходили на завтрак и обед, повертелись на рецепции, на теннисных кортах и у бассейна. Пять раз набирали Халедовский номер телефона. Тщетно. Пропал. Как всегда. В конце концов, они переоделись и залегли на пляже около аква-центра Нюфы.
Нюфа выходил несколько раз проверить, не нужно ли чего, и вообще проявлял себя этаким заботливым отцом народа. Стасика сегодня не было: работал в «Солнечном береге». Нонка скучала, стратегически расположившись на банана-боте. Голова задрана к солнцу, одна красиво согнутая нога на банане-бот, вторая ковыряет вытянутым балетным носком песок. Живот втянут, зад отклячен, губы приоткрыты, глаза закрыты. Полная готовность к встрече с судьбой, которая приходит, когда не ждёшь.
Лана лепила куличики, используя пластиковый стакан из-под кока-колы. Иринка нервничала и постоянно вертела головой во все стороны: а вдруг он сейчас выпрыгнет откуда-нибудь, их импрессарио?
- Чего грустим? – появилась счастливая Милка. – Предлагаю сплавать!
Нонка разлепила один глаз:
- Ты сначала трусы из задницы вынь. Вроде и в туалете была, и в зеркало поди там обсмотрелась, и линзы у неё теперь, а всё туда же...
Милка не смутилась, как это обычно бывало в её непривлекательные годы, кокетливо поправила плавки и снова попыталась зажечь народ:
- Ну, так кто со мной? Брассом, кроллем и просто баттерфляйем?
Никто не ответил, но все как-то подорвались и уставились на пирс: там причаливала старая знакомая – яхта «Нирвана».
Почти семь месяцев назад шоу-группа «Соло» была приглашена прокатиться на этом произведение корабельного искусства тогдашним импрессарио Ашрафом. Тогда девочки просто были в восторге от красавицы-яхты и вот сейчас... Каждая узнала «Нирвану» и каждая изумилась: «А чего это она тут делает? И где Ашраф и с Ихабом?»
Ашраф не являлся хозяином яхты. Там командовал неприятный тип по имени Ихаб. Девочки приняли его за владельца. На самом деле...
- Девочки! – кричал Нюфа с пирса. – Пойдёмте на яхте посидим!
Уныние как рукой сняло. Или как корова языком слизала. Или как Нюфа слизал. Неважно. Четверо балерин широкими па-де-ша понеслись к пирсу.

[Хагга]

у нас все культурные))))

ОЙ! Извиняюсь. Это у меня профдеформация. Если на работе я сказала, что выходная, обычно - это ничего не значит)))


Красавица «Нирвана» причаливала. Нюфа, вцепившись в толстый канат, ждал команды от капитана судна, который как раз спускался со второго этажа яхты на корму... Нонка разлепила все свои глаза окончательно, ибо капитан был великолепным образцом мужской красоты. Сначала показались рельефные, загорелые ноги. Потом «кубики» пресса. Затем широченные плечищи и «брёвна» бицепсов. Ну и напоследок, выплыла красивая голова с длинными кудрями из-под банданы.
- Рашид! – радостно заорал Нюфа и пошёл глаголить приветствия.
Нонка резко выпятила четвёртый размер:
- Моё! – твёрдо сказала она.
- Понеслась... – вздохнула Иринка. – Куда Стасика денешь?
- Ху ис Стасик?
Иринка махнула рукой:
- Понятно.
Ещё в ту, прошлую, морскую прогулку на этой яхте, девочки говорили о вопиющей жизненной несправедливости. Всегда нужно выбирать между красивыми мужчинами и богатыми. Чтоб богатый и красивый... Не водится таких на белом свете. И вот сейчас перед ними замаячило исключение из общего правила – хозяин «Нирваны» Рашид.
Отец Рашида оставил сыну в наследство эту красавицу с тремя каютами, тремя палубами и шикарным убранством кают-компании. Нюфа сообщил также, что изредка Рашид сдаёт «Нирвану» богатым клиентам, но в основном сам живёт на борту яхты. Ко всем вышеперечисленным достоинствам он красив, следит за собой, участвует в международных конкурсах по бодибилдингу и иногда балуется регатами. Вообщем, золото, а не молодой человек. Нюфа с ним хорошо дружит. Постоянный порт приписки «Нирваны» - пирс в отеле «Шехерезада». Друзья любят вместе рыбачить и вести разговоры за жизнь.
- А это, - указал Нюфа Рашиду на девочек, - русская шоу-группа и мои хорошие знакомые.
Рашид улыбнулся и протянул свою бодибилдерскую лапу крайней – Ланке. Ланка, как всегда, засмущалась и тут же вмешалась обладательница четвёртого размера:
- Очень приятно! – промурлыкала Нонка, отпихнув задницей нерасторопную подругу. – Я – Нонна. Это – Лана, Ирина и Мила. У вас сказочной красоты яхта! Покажете?
Рашид кивнул.
- Он немой? – поинтересовалась Мила у Нюфы.
Тот рассмеялся:
- Нет, конечно. Просто говорит мало.
- Серьёзный, значит, молодой человек. Слов на ветер не бросает. – Вывела Милка и шагнула на борт.
- Э-э... – протянул Нюфа в ответ, но на яхту полезли Иринка и Ланкой и он понял, что его пояснения никому не нужны.
Нонка с Рашидом уже осматривали нос «Нирваны». Вообще-то, Нонка этот нос изучила до мелочей. В прошлый раз она на этом носу зажигательно гавкалась с импрессарио Ашрафом часа два. Но сейчас всё равно осматривала досконально, восхищалась и задавала вопросы. Рашид кивал.

... - Помнишь, как ты тут летела? – хихикнула Иринка, указывая на лестницу, ведущую вниз, к каютам.
Милка вздохнула:
- Помню.
- Мы потом твой рог на лбу лечили! – присоединилась к воспоминаниям Ланка.
- Угу.
- А Ихаба-то чуть кондрат не схватил! Могу представить, как бы он объяснялся с этой громилой Рашидом, если бы ты чего-нибудь сломала!
- А помнишь... – продолжала за Иринкой Ланка, но Мила перебила:
- Я всё помню. Пойдёмте к остальным, что ли?
Недотёпа коллектива, конечно, отличилась в тот памятный раз. Но ведь тогда она была слепая, без линз! Надо же делать скидку. А эти две пошли издеваться... И как летела, и как рог вырос... Сейчас дойдут до Милкиного приключения в каюте и их вообще не остановишь. Только бы поржать! А у человека, то есть у Милки, может травма на всю жизнь? Сами бы попробовали при качке вниз спуститься! Да ещё второпях. Почти без зрения! Она тогда и не поняла ничего. Кувырк! И здравствуй, рог.
«Ну, ничего! Сейчас я всё вижу, везде ориентируюсь и мою грацию уже ничем не убьёшь!» - надулась Милка и пошлёпала к Нонке с Рашидом.
... – И ты представляешь, вся квартира в воде, полчища крыс, тараканов и ящериц! – докладывала Рашиду Нонка про недавнюю катастрофу. – Я боюсь, девчонки боятся! Сегодня вот хотели Халеда поймать, но он...

Рашид участливо внимал, отжимаясь от перил. Раз, два, раз, два...
- Нечеловеческие условия! – продолжала Нонка. – А мы должны хорошо высыпаться, быть в форме...
- Да-да! Я не могу представить, как их могли туда поселить! – Нарисовался на носу Нюфа и сразу вступил в разговор.
За ним подошли девочки и тоже присоединились. Ранее, работая в «Солнечном береге», они жили пусть не в гостевых номерах, но всё-таки в отеле. У них убирались, вода была постоянно, кушать можно было в главном ресторане... Менеджмент «Шехерезады» не заботился о своих работниках должным образом. Быт за каких-то две недели успел так замучить бедных балерин, что они все наперебой кричали, как хреново в предоставленной квартире, как задолбала система с отелевским автобусом и постоянный голод. Причём, всё это горячо высказывалось Рашиду, который, в принципе, ни сном , ни духом...
- А давайте, поживите у меня на яхте... – вдруг заговорил он и все резко замолкли.
Голос хозяина «Нирваны» поразил. Культурист и аполлон пищал. Не просто пищал, а... Ну, нельзя было представить, что этот тонкий голосок принадлежит верзиле с горой мышц.
- Твою мать... – вздохнула Нонка, чем выразила общее разочарование.
- Мать твою. – Сказала Иринка.
- Ну так что? Вы согласны? – прокукарекал Рашид.

[Хагга]

***
Палец Халеда онемел от постоянного вдавливания кнопки звонка. Эти ненормальные упорно не открывали дверь. Халед даже пнул дверь ногой:
- Где эти дочери шайтана?
Нервы не выдерживали. Только что он был в полиции и целовал задницу Рыдвану, лишь бы этим русским поставили рабочие визы. Ситуация усугублялась тем, что администрация «Солнечного берега» не удосужилась штампануть даже резидентскую визу в паспорта девчонок! То есть, четверо балерин находились в Египте нелегально. По идее Рыдвана, им нужно было вылететь из страны и обратно влететь. Тогда он смог бы начать процедуру оформления документов по всем правилам. Но Халед не мог на это пойти! Во-первых, вылететь и влететь – это деньги. Он и так поиздержался за последний месяц, пока у него не было группы в «Шехерезаде». Кроме того, сын осла, главный менеджер Осама, придумал сэкономить и наложил на Халеда штраф. Деньги за последний месяц импрессарио не получил, плюс – ещё и заплатил из своего кармана, лишь бы удержать доходную точку. Во-вторых, вылететь и влететь – это выпасть из графика на неделю! Неделю опять не будет шоу в «Шехерезаде». Осама не просто наложит штраф, он убьёт Халеда.
- Неужели нельзя ничего придумать? – чуть не плакал в офисе у Рыдвана импрессарио.
Рыдван разводил руками.
- У меня нет денег на их билеты сейчас! Это выйдет около четырёх тысяч долларов...
- А сколько есть? – напрягся приятель.
- Тысячу наскребу.
- Давай.
За тысячу Рыдван организовал девушками два штампика. Первый подтверждал, что они вчера вылетели из славного Египта. Второй, что сегодня влетели в страну Пирамид.
Халед был вроде рад, но потеря последней тысячи стальными клещами сдавила сердце. Рыдван был просто рад, без всяких «вроде».
- Спасибо, друг! – пожал руку полицейскому почти банкрот.
- Да я ж понимаю, Халед... И всегда готов помочь, - щерился Рыдван. – Давай своих баб сюда срочно. Пройдут быстренько собеседование в офисе госбезопасности и тогда я смогу тихо, спокойно заниматься их документами. Всё будет хорошо, слава Аллаху. Беги за ними, пока генерал тут...
Халед кивнул и помчался на квартиру русского шоу. И что? Где носит этих куриц?
***
«Нирвана» покачивалась на ласковых волнах. Девочки, Нюфа и Рашид оккупировали верхнюю палубу, расположившись там на шезлонгах. Все потягивали лимонный сок, приготовленный хозяином яхты, и вели интересные беседы. Девочки с девочками, Рашид с Нюфой.

[Хагга]

- Да... Хорошо бы работать в «Шехерезаде» и жить на «Нирване»... – вздыхала Милка. – Только, я уверена, Халед не будет очень счастлив такому решению проблемы.
- Засунул в задницу мира, на какие-то задворки, и думает мы должны быть сильно благодарны.
- А как же? – вытаращила глаза Лана на последнюю Нонкину реплику. – Без него мы бы сейчас сидели у дверей аэропорта и просили милостыню!
- Да прям! – не согласилась Нонка.
Иринка её поддержала:
- А то бы не нашли, куда пристроиться. Ноги есть, руки есть, голова тоже. Не пропали бы.
Ланка махнула рукой и закрыла глаза, откинувшись в шезлонге.
... – Все заняты. – Докладывал Нюфа. – Нонна с моим кузеном. Мила с другом кузена. Лана нравится мне. Бери Ирину.
- Она очень серьёзная. – Пищал Рашид. – Я её боюсь.
- У тебя вечно – «Боюсь!», а потом – не знаешь, как отвязываться.
- Дык я отвязываться-то и боюсь! Была бы нежная, тихая, спокойная... Пропал из виду и всё. Тихоня поплакала и успокоилась. А эти стервы...
Как ни странно, Рашиду везло именно на стерв. Последнюю, Эрику фон Штейер, он запомнил на всю жизнь.
Эрика, высокая немецкая девушка сорока лет, приехала в «Шехерезаду» на целый месяц. Её папа сильно болел. Мама умерла в прошлом году. Брат попал в аварию и находился в госпитале. Врачи прогнозировали инвалидность. То есть, жизнь в последние месяцы била Эрику по голове ключом, топором и молотком.
У папы имелся очень доходный бизнес. Сеть аптек и даже фармацевтический заводик. Эрика управляла папиным бизнесом уже год. С тех пор, как слёг отец. Получалось у неё неплохо. Ей даже нравилось. Конечно, своё дело лучше, чем её бывшая работа от звонка до звонка в отделении гемодиализа. Но свой бизнес требует полной отдачи. От звонка до звонка, но потом ты свободен. С собственным бизнесом свободы у тебя нет. Эрика не просто устала, она выдохлась. Утомившись бегать по больницам, конторам, официальным учреждениям, выставкам и конференциям, она решила взять отпуск, чтобы с новыми силами вступить в борьбу с недугами родственников и с проблемами в бизнесе.
Мужа у неё никогда не было. Был дохлый «бой-френд», которого она держала ради приличия, (Посмотри, папа, я остаюсь не одна, умирай спокойно) и для отвода своей негативной энергии. Бой-френда звали Михаель Шумахер, но от знаменитого гонщика там было только имя. Всё остальное от зачуханного алкоголика и мазохиста. Эрика к сексу относилась плохо. Особенно к сексу с Михаелем Шумахером. Но иногда, набегавшись по больницам и врачам, изнервничавшись, выслушивая неутешительные диагнозы, и наплакавшись в подушку в одиноком доме, она набирала номер Шумахера и тот летел на запредельной скорости к «хозяйке». Хозяйка брала в руки плеть и, представляла, что перед ней кверху задом не мазохист Миша, а врач, который говорит, что всё безнадёжно... Плеть свистела, Эрика рычала, а Шумахер сладострастно стонал... Через полчаса-час нервы Эрики успокаивались. Миша целовал ей ноги и удалялся в свой «гараж». Она ложилась спать и молилась, чтобы этот трудный и безрадостный период в её жизни закончился. И, что называется, допросилась...

[Хагга]

Когда увидела Рашида, в то время промышлявшего вместе с Нюфой в аквацентре обыкновенным инструктором, она поняла, что Вселенная её услышала. Но красавцу-культуристу Вселенная ни фига не сказала. Он упорно не замечал Эрику, только кивал на её приветствия. Переговорив с Нюфой, влюблённая женщина поняла, что мальчик Рашид очень серьёзный, умный и стеснительный. Да и как он может смотреть на такую шикарную фрау, как Эрика фон Штейер, владелицу фармацевтической отрасли Германии, не имея даже средств, чтобы заказать ей банку пива? Да если б он мог, он бы бросил к её ногам всё, что имеет. Если бы имел. А так... Никакого права у него нету. Нюфа долго рассказывал, как влюблён мальчик Рашид, долго расписывал его чудный характер и способности. Доложил также и о Рашидовской мечте. Кто он сейчас? Плавает инструктором на чужих лодках, зависим от клиентов и хозяев. Вот если бы у него была собственная яхта, он бы начал свой бизнес, разбогател и тогда...
Эрика всё поняла. «Нирвану» она приобрела быстро. Пару дней в Александрии, неделя ожидания в «Шехерезаде», миллион марок, как с куста... «Папа не обеднеет...» - думала Эрика. Не жалко денег для собственного счастья. И отец бы точно не отказал дочери. Особенно, если увидел Рашида. Шумахер рядом не стоял. Папа всегда на него смотрел с презрением и у него сразу портились медицинские показатели, когда в палату входил Михаель. Да и последний это миллион, что ли? Нюфа же сказал, что Рашид, если бы что-то имел, всё отдал ради неё...
Надо было видеть скромного мальчика, когда Эрика, пригласив его на борт, произнесла эту фразу:
- «Нирвана» и я твои, Рашид... Бери и владей!
После чего, с Эрики слетела восточная туника, под которой ничего не было.
Рашид, вспоминая потом этот момент, каждый раз удивлялся, как его не настиг инсульт или инфаркт. Это было гораздо хуже, чем просто потерять голос. От испуга что-то в гортани замкнуло и нормальный баритон Рашида в мгновение ока исчез.
- Зачем? – просипел он, вытаращив глаза на белую грудь и рыжие кусты между полных ног Эрики.
Потрясение было слишком глубоким. Эрика не ожидала, что мальчик так переволнуется, но понимала: Рашид, несмотря на свою мужественную конституцию, действительно стеснительный и скромный парниша. Нюфа не врал. Другой бы, какой-нибудь знатный пройдоха, сразу бы запрыгал, а этот аж голос потерял. Да что тут говорить! Он документы на яхту подписывал в три захода! Другой бы черканул за полсекунды, а этот... То попить, то пописать, то свежим воздухом подышать...
«Нет, Рашид – добрый, честный парень. Надо брать. Срочно!» - решила Эрика и в ту же ночь отстегала его трусами, ибо плётки с собой не было.

[Хагга]

... - Она одержима шайтаном! – пискнул с порога Рашид, примчавшись в аквацентр, как только Эрика покинула «Нирвану».
Нюфа сидел в своём офисе и пил полуденный кофе с булочкой. Услышав друга, Нюфа поперхнулся: булочка встала боком.
- Ты чего пищишь?
- Я? – не понял Рашид. До него только дошло, что баритон потерян. – Это как? Почему? Она – ведьма!!! – под конец вывел он и схватился за голову.
Нюфа забыл про полдник. Рашид плакал и повествовал, как ведьма сначала его ошеломила своим подарком и рыжими кустами, потом изнасиловала и даже избила своим нижним бельём. При этом у неё было такое злое лицо, что он боялся слово против сказать. Тем более голос у него, пусть не совсем баритон, прорезался только что. После того, как он просипел «зачем?», он мог только открывать рот. Звуков издавать не получалось.
- Она сказала, что вечером ещё придёт! – трясся Рашид.
- Не переживай. – Почесал за ухом Нюфа. – Ты документы на яхту все подписал?
- Я не знаю, что я там писал, как писал и где! Я ничего не видел, не слышал и не ощущал! Как во сне всё... Она – джинн!
- Давай вечером ты спрячешься в туалете дайвинг центра. Я скажу Эрике, что у тебя нервный срыв на почве исполнения давней мечты и ты в мечети воздаёшь Аллаху благодарности, молясь за здоровье фрау Штейер. А заодно я попробую проверить документы. Если всё нормально...
Она действительно записала «Нирвану» на Рашида. Но была в контракте приписочка: при продаже яхты третьему лицу фрау Штейер хочет свой миллион марок обратно. Всё, что сверх – забирайте, не жаль, считайте, что это ваши проценты от сделки.
- Ведьма! – пискнул Рашид.
Он хотел продать «Нирвану» как только понял, что она его. Миллион! Целый миллион! Можно и квартиру купить, и золото невесте, и свадьбу сыграть, и машину приобрести... А теперь... Отец давно на него смотрит косо: пять лет сын крутится в курортном городе и ни фига нет! Ни денег, ни жилья.
- Подумаешь... Не продашь, но в аренду-то сдавать можно! – подал идею Нюфа.
Именно так Рашид и поступил. И всё было хорошо, кроме двух вещей. Первое: баритон возвращаться не хотел, хотя доктор обещал постепенное улучшение.
- Сильное потрясение ударило по слабому месту вашего организма. Но теперь вы не нервничаете и скоро всё вернётся на круги своя.
Второе: Эрика наезжала в Египет раз в два месяца стабильно. В свои приезды она желала Рашида. Желала по-всякому и имела тоже. Скромный мальчик более-менее привык, но обязательно за день-два до приезда фрау Штейер у него начиналась сильная депрессия, сопровождающаяся тряской всего организма и пропажей тех остаков голоса, что хоть как-то помогали Рашиду проявлять коммуникабельность в человеческом обществе.
Так и жил: от отъезда Эрики до приезда. Во время её визитов Рашида настигало состояние непонятного сна. Он как в кому моральную впадал. Эрика же думала, что он настолько её обожает, что не может вздохнуть в её присутствии, не может кусок в рот положить, не может спать. Сидит и смотрит, сидит и смотрит. Как кролик на удава.
Но стоило Эрике махнуть ему рукой из самолёта, словно пелена с глаз падала. Жизнь становилась прекрасной, чарующей, радостной! Вот, как сейчас, например! Четыре красавицы на борту его яхты. Все не сводят глаз. Богач, звезда, аполлон и просто завидный жених. Хрен с ней, с Эрикой! До её прибытия ещё долго...
Рашиду сразу понравилась самая тихая из русского шоу, то есть Лана. Эта точно не будет мстить, как некоторые...
Да. Случился в жизни промах. Эта стукнутая Эрика на прошлый новый год решила сделать любимому сюрприз и приехала неожиданно. Хлабысть! И вот она я... «Вот она я» сразу спустилась в каюту, где обнаружила привязанного к кровати Рашида и прыгающую на нём голландку Ханнеке. То, что у них в тот день были садисткие игры, спасло скромного мальчика.
- Она сама пришла, завалила, связала... – пищал Рашид.
Эрика верила хотя бы потому, что знала, какой стеснительный и неразговорчивый её мальчик. А некоторым пираньям кажется, что молчание – знак согласия! Вот они и нападают... А Рашид – культурный, женщину не тронет, хотя мог бы одним шевелением бицепса в нокаут отправить!
- Глаз за тобой да глаз! – буркнула тогда Эрика Рашиду и, схватив Ханнеке за волосья, вытолкала с «Нирваны» в чём мать родила. Вся «Шехерезада» насладилась зрелищем.
А потом фрау Штейер открыла свой чемодан и подарила любимому настоящие наручники, ошейник из бархата и маленькую плёточку. Если бы Рашид мог орать, вся «Шехерезада» услышала бы ещё аудио концерт, ибо все подарки Эрика применила сразу же.
- Чего ты ей не вмажешь? – Возмущался Нюфа, прикладывая к царапинам Рашида тампон с йодом.
- А убью?
- Ок, не надо, – быстро сдавал позиции Нюфа.
Эрика после этого случая вообще перестала предупреждать, когда приезжает. Каждый раз стал сюрпризом. Рашид научился чувствовать кожей. Как только начинала чесаться спина и всё, что ниже – ждите, летит чудо-юдо, рыба-кит. И ведь никогда не ошибался!

--------------------------------------------------------------------------------

[Хагга]

... - Она одержима шайтаном! – пискнул с порога Рашид, примчавшись в аквацентр, как только Эрика покинула «Нирвану».
Нюфа сидел в своём офисе и пил полуденный кофе с булочкой. Услышав друга, Нюфа поперхнулся: булочка встала боком.
- Ты чего пищишь?
- Я? – не понял Рашид. До него только дошло, что баритон потерян. – Это как? Почему? Она – ведьма!!! – под конец вывел он и схватился за голову.
Нюфа забыл про полдник. Рашид плакал и повествовал, как ведьма сначала его ошеломила своим подарком и рыжими кустами, потом изнасиловала и даже избила своим нижним бельём. При этом у неё было такое злое лицо, что он боялся слово против сказать. Тем более голос у него, пусть не совсем баритон, прорезался только что. После того, как он просипел «зачем?», он мог только открывать рот. Звуков издавать не получалось.
- Она сказала, что вечером ещё придёт! – трясся Рашид.
- Не переживай. – Почесал за ухом Нюфа. – Ты документы на яхту все подписал?
- Я не знаю, что я там писал, как писал и где! Я ничего не видел, не слышал и не ощущал! Как во сне всё... Она – джинн!
- Давай вечером ты спрячешься в туалете дайвинг центра. Я скажу Эрике, что у тебя нервный срыв на почве исполнения давней мечты и ты в мечети воздаёшь Аллаху благодарности, молясь за здоровье фрау Штейер. А заодно я попробую проверить документы. Если всё нормально...
Она действительно записала «Нирвану» на Рашида. Но была в контракте приписочка: при продаже яхты третьему лицу фрау Штейер хочет свой миллион марок обратно. Всё, что сверх – забирайте, не жаль, считайте, что это ваши проценты от сделки.
- Ведьма! – пискнул Рашид.
Он хотел продать «Нирвану» как только понял, что она его. Миллион! Целый миллион! Можно и квартиру купить, и золото невесте, и свадьбу сыграть, и машину приобрести... А теперь... Отец давно на него смотрит косо: пять лет сын крутится в курортном городе и ни фига нет! Ни денег, ни жилья.
- Подумаешь... Не продашь, но в аренду-то сдавать можно! – подал идею Нюфа.
Именно так Рашид и поступил. И всё было хорошо, кроме двух вещей. Первое: баритон возвращаться не хотел, хотя доктор обещал постепенное улучшение.
- Сильное потрясение ударило по слабому месту вашего организма. Но теперь вы не нервничаете и скоро всё вернётся на круги своя.
Второе: Эрика наезжала в Египет раз в два месяца стабильно. В свои приезды она желала Рашида. Желала по-всякому и имела тоже. Скромный мальчик более-менее привык, но обязательно за день-два до приезда фрау Штейер у него начиналась сильная депрессия, сопровождающаяся тряской всего организма и пропажей тех остаков голоса, что хоть как-то помогали Рашиду проявлять коммуникабельность в человеческом обществе.
Так и жил: от отъезда Эрики до приезда. Во время её визитов Рашида настигало состояние непонятного сна. Он как в кому моральную впадал. Эрика же думала, что он настолько её обожает, что не может вздохнуть в её присутствии, не может кусок в рот положить, не может спать. Сидит и смотрит, сидит и смотрит. Как кролик на удава.
Но стоило Эрике махнуть ему рукой из самолёта, словно пелена с глаз падала. Жизнь становилась прекрасной, чарующей, радостной! Вот, как сейчас, например! Четыре красавицы на борту его яхты. Все не сводят глаз. Богач, звезда, аполлон и просто завидный жених. Хрен с ней, с Эрикой! До её прибытия ещё долго...
Рашиду сразу понравилась самая тихая из русского шоу, то есть Лана. Эта точно не будет мстить, как некоторые...
Да. Случился в жизни промах. Эта стукнутая Эрика на прошлый новый год решила сделать любимому сюрприз и приехала неожиданно. Хлабысть! И вот она я... «Вот она я» сразу спустилась в каюту, где обнаружила привязанного к кровати Рашида и прыгающую на нём голландку Ханнеке. То, что у них в тот день были садисткие игры, спасло скромного мальчика.
- Она сама пришла, завалила, связала... – пищал Рашид.
Эрика верила хотя бы потому, что знала, какой стеснительный и неразговорчивый её мальчик. А некоторым пираньям кажется, что молчание – знак согласия! Вот они и нападают... А Рашид – культурный, женщину не тронет, хотя мог бы одним шевелением бицепса в нокаут отправить!
- Глаз за тобой да глаз! – буркнула тогда Эрика Рашиду и, схватив Ханнеке за волосья, вытолкала с «Нирваны» в чём мать родила. Вся «Шехерезада» насладилась зрелищем.
А потом фрау Штейер открыла свой чемодан и подарила любимому настоящие наручники, ошейник из бархата и маленькую плёточку. Если бы Рашид мог орать, вся «Шехерезада» услышала бы ещё аудио концерт, ибо все подарки Эрика применила сразу же.
- Чего ты ей не вмажешь? – Возмущался Нюфа, прикладывая к царапинам Рашида тампон с йодом.
- А убью?
- Ок, не надо, – быстро сдавал позиции Нюфа.
Эрика после этого случая вообще перестала предупреждать, когда приезжает. Каждый раз стал сюрпризом. Рашид научился чувствовать кожей. Как только начинала чесаться спина и всё, что ниже – ждите, летит чудо-юдо, рыба-кит. И ведь никогда не ошибался!

--------------------------------------------------------------------------------

[Хагга]

Сейчас ничего не чесалось. Наоборот, накрыло благостное чувство. Русская девушка, красавица с вьющимися светлыми волосами, открытой, смущающейся улыбкой и добрыми глазами заняла все мысли. Она такая миниатюрная! Не шибко высокая. Ножка приятного, маленького размера. От неё веет нежностью... Вообщем, полная противоположность всем тем, с кем сводила до этого судьба. Одно плохо. Она нравится Нюфе.
... - А может попросим всё-таки? А, бабы? – взмолилась Милка. – Было бы очень удобно и, как я поняла, ненакладно. Рашид ведь денег за квартирование на «Нирване» не просит...
- Ох... – вздохнула Ирина и посмотрела на Милу, как на тупую, беспросветную дуру:
- Поди и Херрита позвать ещё, и Стасика... Упс, последнего мы уже не знаем. Да, Нонк?
- Почему это? Я Стасика люблю... Лучше попугай дома, чем павлин-мавлин в зоопарке.
- Ах, да! – Картинно всплеснула руками Иринка. – Ты думаешь, Милк, Халеда можно уговорить на такие перспективы?
- Я наоборот говорила, что он не будет счастлив! – вскипятилась Милка.
- Правильно! Потому что наши перспективы с его перспективами выступают перпендикулярно оси координат.
- Ирк, иди в задницу!
Ирка скривилась:
- Сплошное бескультурье! Фу!
- Девочки! Девочки! Там Халед вас ищет! – выбежал на пирс раненый Цуккер. Одна рука болталась на привязи, под кепкой виднелась повязка, на шее пластиковый корсет.
- Материализовался наконец! – вздохнула Нонка и все девочки бросились жать руки Рашиду и Нюфе.
- Завтра приедете? – бросил им в спины Нюфа.
- Ага! – прокричали они и поспешили на рецепцию.
Там изображал броуновское движение и вырывал волосья из пышных усов нервный импрессарио:
- Вы почему здесь?! – заорал он, как только увидел своих подшефных.
- Не понял... – обиделась Милка.
- Нам уйти? – кокетливо осведомилась Нонка.
- Вы на квартире должны сидеть, чтоб вас шайтан побрал!
- Кто такое сказал?
- Вы издеваетесь?
- Нет.
- Шутите?
- Тоже нет. Халед, ты чего взбеленился-то? – спросила Иринка. – Мы скучали по тебе, вчера ночь не спали, пришли тебя в «Шехерезаду» искать, тебя тут не было, потом ты появился и давай орать. Это что такое? Мы правда не понимаем!
- Да вы... – Халед закашлялся.
Милка метнулась в Лобби-бар за водой. Импрессарио продолжал хрипеть.
- Что ж сегодня за день такой! – подняла бровки Лана. – Один сипит, другой хрипит...
- Психовать меньше надо! – Высказалась Иринка. – Вот наяривает, орёт дурниной. Сам где-то носился, а мы должны дома его ждать! При этом голодные, холодные, без воды и с крысой!
- Может, его по спине ударить? Когда воздух не в то горло попал – помогает... – почесала Ланка затылок.
- Хряк! Хряк! - Это Нонка. Успела стукнуть два раза, но Халед вдруг замахал руками и захрипел ещё больше.
- Ну и фиг с вами, товарищ! – махнула она на него, как тут прилетела заботливая Милка и протянула импресарио стакан воды.
Через минуту импрессарио уже внятно и спокойно произнёс:
- Вас ждёт в своём офисе генерал госбезопасности. Быстро ко мне в машину!

[Leonora]

Ох, надеюсь этот перерыв в повествовании будет короче, чем предыдущий?
А то ведь на самых интересных местах останавливаетесь!!!

[Хагга]

А то ведь на самых интересных местах останавливаетесь!!!

Я специально...


***
Египетская Амлет Даула, по нашему КГБ, внушала народу благоговейный страх. Её боялись, как огня. Это был этакий джинн, появляющийся неожиданно, внезапно и всегда не к добру. Самим ехать в логово этого джинна девочкам не хотелось. Казалось, что они оттуда уже не вернутся. Халед был настроен оптимистично:
- Пара минут и всё.
Но импрессарио был фиговый предсказатель. Шёл второй час их пребывания в офисе местного КГБ и конца краю этому видно не было. Сначала их посадили в приёмной. Приёмной эту комнатушку обозвать, в принципе, нельзя. Помещение три на три метра. Два скособенившихся стула типа кресло, матерчатые сидения коих отполированы и утрамбованы задами посетителей до глянцевого состояния. Только при вторичном осмотре девочки поняли, что это не дерево, а когда-то бывший мягким обивочный велюр. В комнату вели две двери. В одну все заходили с улицы. Вторая изредка открывалась и заморённый солдат квакал чьё-то имя. Обладатель имени подрывался и бежал в эту дверь. Наверное, это и был вход к джинну на ковёр. Ещё в комнатке стоял стол. За ним сидел солдат и писал, писал, писал в огромный гроссбух. Наверное, мемуары. Рядом, у входа, находился ещё один солдат в чёрной, пыльной форме. С автоматом Калашникова. К автомату была привязана бельевая верёвка, так как ремень, видимо, был утерян в кровопролитном бою. Там же была утеряна и молния от ширинки, которую солдат фантазийно зашил белыми нитками. Нитки прекрасно гармонировали с бельёвой верёвкой и белыми белками вылупленных глаз. Глаза и правда были большие и постоянно перебегали с коленок Нонки на плечи Иринки, с белых волос Ланы на вырез сарафана Милки. Кондиционера в данном закутке никогда не было, а вентилятор давно погиб: из трёх лопастей живой осталась одна.
Когда уже все четверо девочек страстно нервничали и хотели пописать, а Халед не знал, каким выражением лица заставить русских заткнуться, злобным или жалостливым, вторая дверь наконец открылась и солдатик выкрикнул имя импрессарио. Тот же солдатик проводил посетителей внутрь трёхэтажного здания, усадил в одном из офисов и, мазнув по груди Нонки мужественным, неподкупным взглядом, отбыл по другим делам.
Офис выглядел получше пропускного пункта. Стол был чище, гроссбух больше, вентилятор с тремя лопастями, стулья и правда деревянные. Разглядывать сие убранство девочкам пришлось немного: всего час. Иринка была готова пописать в горшок с декоративной пальмой:
- Если через пять минут генерал не придёт на своё рабочее место, я нассу здесь! Халед, ты слышал?
Халед, видать, тоже был не прочь пописать. Он даже вышел и спросил кого-то про туалет. Этот кто-то развёл руками.
- Твою мать! – ругалась Милка. – Напились лимонного сока на кораблике!
Нонка тяжко вздыхала:
- Скажи спасибо, что пива не было...
- Спасибо! – ехидно ответила Милка, суча ногами.
Неожиданно, точь-в-точь по-джиннски, дверь распахнулась и в комнату ввалился огромный, прямо-таки исполински высокий и широкий, мужчина. Халед подскочил и вытянулся в струнку.
- Хав-хам-хав, дженераль! – гавкнул он радостно и девочки поняли, что свершилось, они дождались этой манны небесной.
- Здрассти! – тоже радостно промямлили они.
За генералом в кабинет ввалился уже знакомый всем Рыдван. Но странное дело, он делал вид, что никого не знает. Девочки сначала чуть не бросились ему руки пожимать, да Халед вовремя повращал глазами, прошипев по-русски:
- Всем сидеть, молчать и не двигаться!

[Хагга]

- Всем сидеть, молчать и не двигаться! Не зыркаем, не ржём и не вздыхаем!
- То есть, умрите, девочки. Посредством взрыва мочевого пузыря. – Вякнула напоследок Милка и отвернулась.
«Вот всегда она так... – подумала послушная Лана. – Обязательно за ней последнее слово должно остаться.»
Она ещё немного поразмышляла о своей подруге. О том, что Милка похорошела. Что теперь у неё наладилась личная жизнь. Херушка ей подходит. Такая красивая пара! А вот у неё самой, у Ланки, всё разладилось. Рыдван, конечно, бросает на неё заинтересованные взгляды, но... Ему лет пятьдесят, не меньше! Нюфа тоже вроде делает попытки... Однако, он не её вкусе. Полноватенькие парни никогда Лане не нравились. Если дрищевидной породы, то она сразу обращает внимание, а если нет... Значит, нет. Исключением являлся Муди из «Солнечного берега», спортсмен, почти Тарзан. Но ужасный характер! Да и не нужен он был Лане. Просто Муди настойчив и непробиваем, как паровоз. Она не могла с ним спорить, а уж тем более – отказать. Пока Лана будет объяснять, почему отказывает, Муди уже и женится, и ребёнка ей учудит. Что ж делать, если она не умеет донести свою мысль быстро и чётко? Зато Мудичка доносил мысли отлично. Хорошо, что уехал к своей немке в Германию. Лана не представляла, как бы она с ним жила. Молча. Ибо сказать бы ничего не успевала. А ведь раньше мечтала о тихих, семейных вечерах и детях-метисах. Даже видела во сне кудрявую девочку и подумала, что это её и Муди дочка. Очень был симпатичный ребёнок! Да, созрела Лана для семейной жизни. Уже нагулялась, напрыгалась, навертелась. Хотелось спокойствия, уверенности в будущем, за высокую стену спрятаться... Вот сейчас не дадут визу и опять пинком под зад их отправят. И что дальше?
«Надоело.» - вздохнула Лана.
С каким удовольствием она бы вышла замуж, родила детей, готовила обеды, ужины! Вечером бы они с мужем смотрели сериалы по телевизору, лёжа в обнимку... Но только где этот муж? Рядом ни одного подходящего кандидата.
«Будем ждать.» - ещё раз вздохнула Лана.
Рыдван и Халед с приклеенными улыбками вещали генералу что-то жалостливое. Генерал вертел в руках чётки и, казалось, спал. Нонка тоже откровенно скучала, зевая во всю мощь. Милка раскачивалась на стуле, входя в транс. Так было легче переносить позывы в туалет. Вроде и незаметно, что хочешь. Но стоило остановиться и мочевой пузырь прямо-таки кричал от переисполненности чувств.
Ирина зависла, остекленевшим взглядом вперившись в противоположную стену. Где-то полтора года назад в СССР началась массовая истерия с экстрасенсами, колдунами и прочими нетрадиционными методиками самоистязаний. Бабушка Ирины не отлипала от телевизора при сеансах Кашпировского, заряжала воду посредством пассов Чумака и с замиранием сердца следила за чудесами Юрия Лонго. Иринке приходилось изредка смотреть «этот маразм», как она называла данное увлечение. И вот однажды один супер-пупер-маг учил бабулю входить в «состояние ключа».
- Ключ!!! – орал он в студии, выбирал рядом стоящего и начинал тыкать его руку огромными иголками. Зритель улыбался и ничего не чувствовал.
- Ключ!!! – орала бабуля и растирала поясницу заряжённым детским кремом от Чумака.
«Ключ!!! - мысленно орала сама себе Иринка в офисе генерала местного КГБ. – Я не хочу писать... Не хочу! Я никогда не писаю. Вообще. Ключ!!! Сто раз – ключ, я сказала!»

[Хагга]

Не то ключ помог, не то генерал решил поддаться на уговоры Халеда и Рыдвана: была дана отмашка уходить. Все поднялись. Девочки, приплясывая, вывалились в коридор, а мальчики ещё минуты три жали генералу руки.
- Всё! Побежали искать туалет! – скомандовала Нонка.
- Стоять! – остановил девочек окрик подоспевшего Халеда. – Нам надо пойти в соседний корпус и снять отпечатки пальцев.
Сразу же рядом появился солдат с Калашниковым, готовый сопроводить гарем товарища Халеда в любое место на планете Земля.
- А по дороге будут кусты? – пропищала Милка.
Кустов не было. И после возни пальцами в чернилах, подписывания гроссбухов и ожидания конца всех процедур русские балерины на полусогнутых выползли на свободу. Никто уже не мог ходить нормально. Все боялись расплескать. Поэтому передвигались словно японские гейши: мелкими шажочками, не колыхаясь.
На улице было уже темно. Сумерки в Африке проскальзывают, как молния. Раз! И всё. Сразу ночь.
- Давайте вон туда зайдём и... – указала Лана на забор рядом со зданием суда.
- Халед! Мы пошли! – сообщила Ирина и все правда развернулись к забору.
- Куда вы опять? – возопил Халед, но сообразив, что терпение девочек на исходе, решил подождать. А ещё лучше... Приплясывая и расстёгивая ширинку, ломанулся в противоположную сторону: за здание налоговой службы.
- Издевательство какое-то!
- Что за КГБ без туалета?
- Нас натурально пытали!
- Надо было там в пальму...
- Эдак можно рак мочевого пузыря заработать!
- Да ты что? Правда?
- Хватит орать! – остановила всех Нонна. – Сейчас всех прохожих тут соберём. Тихо!
Стараясь не шуметь, девочки проникли за забор, распределились в линеечку и сняли штаны. Раздались первые выдохи удовлетворения, как тут...

Душераздирающий лай стаи собак прорезал журчащую тишину ночи и заставил сердца четырёх выпрыгнуть из грудных клеток. Сердце пятого ушло в пятки. Халед, спешно застёгивая брюки, вылетел из-за угла с плохими предчувствиями. Ему навстречу неслись его бабы. Целостная картина запомнилась ему именно так: бегущие, растрёпанные бабы с бешеными глазами, а за ними стая таких же бешеных собак. Штук десять... Одна деталь всё же врезалась в память особенно. Первой, то есть во главе отряда, летела лидер Нонка, засунув свой нехилый кулак себе в пасть. За её спиной блестели огоньки собачьих глаз. Серые же глаза Нонны казались в темноте светящимися неоновыми прожекторами. Халед сразу ассоциировал происходящее с просмотренным недавно фильмом. Мишель Пфайфер, влюбившаяся в волка-Николсона и сама ставшая оборотнем, так же сверкала глазами, как сейчас это делала Нонка.
- Да разобьёт шайтана молнией Аллаховой! – на всякий случай прошептал Халед.
- Кыш! Кыш! – махала руками Ланка.
- А-а-а-а-а-а!!!!!!!! – орали дуэтом Мила и Ирина.
- Халед, спасай!!! – вынула кулак из пасти Нонка и дёргала штанину импрессарио.
Халед не понимал, зачем его дёргают. Это раз. Хорошо, что он высоко и Нонка не достаёт, только до левой штанины допрыгнуть может. Второе – почему все орут? Третье – почему все лают? Собаки взяли их могучую кучку в кольцо и надрывались изо всех сил. Ну четвёртое: как он оказался на столбе? Казалось, он сросся с ним давно. Это - родной, привычный атрибут его существования. Словно всю жизнь его обнимал, родился с ним, спал, ел, ходил в туалет...
- Халед!!! Рявкни на них!
Имрессарио сильнее прижался к столбу:
- Не могу. Лучше вы киньте в них чем-нибудь...
«Чем-нибудью» были назначены шлёпки и туфли. Восемь обувок разорвали собачье кольцо и заставили противника немного отступить. Буквально на пядь. Халедовские мокасины, которые Нонка сорвала с ног импрессарио с мясом, то есть с носками, испугали нападающих основательно. Ну и добил собачий хор тот самый солдат с Калашниковым, появившийся из-за угла:
- Эуа! Эуа!
Солдат махал автоматом, орал «Эуа!» и шаг за шагом отгонял стаю за забор.
... – Блин... Страшная страна.
- Одни собаки чего стоят!
- А если бы горло перегрызли?
- Ты их глаза видела?
- А зубы?
- Я сегодня не усну...
- Я тоже. Там у нас крыса ещё...
Девочки собирали обувь, поправляли трусы и штаны. Солдатик снимал со столба Халеда. Импрессарио свыкся со столбом настолько, что руки и ноги разгибаться не желали. Собаки ретировались за забор и выглядывали оттуда с мстительным выражением морд.
- Да ладно вам, девочки! – добрая Лана, как всегда, находила среди дерьма конфеты. – Крыска у нас очаровательная. Не думаю, что она будет гулять, пока мы спим. А собачки... Их подмочило, вот они и озверели. А если б вам так? Спишь, а тут...
- Лана, иди в задницу! – не выдержала Милка. Начинался отходняк. Её трясло. Слёзы хлынули из глаз так неожиданно и так бурно... – Да что ж это такое?!! У нас когда-нибудь будет всё нормально? То депортация, то КГБ, то пытки, то потоп, то дикие звери... Что будет завтра? Извержение вулкана? Пожар? Цунами?
- Не ссы... – начала Нонка, но Милку в её истерике уже было не остановить:
- Опять не ссать?! – спросила Милка и заревела пуще прежнего:
- Я хочу к ма-а-а-аме!!!

[Ольга Булынкина]

Еще, еще, еще Ну просто рыдаю от наслаждения

[Хагга]

Еще, еще, еще

С удовольствием!


... - О! Тут все. – Милка рассматривала зал дискотеки в дырку, которую сама и проковыряла в фанерной стене раздевалки. – Сидят, блин... Ждут, блин... Чо ждёте, архаровцы?
- Известно «чо».
- Они когда-нибудь успокоятся? – задала риторический вопрос Лана.
- Может, им понравилось по туалетам шариться, – хохотнула Нонка.
Да, присутствовали все, кроме раненого во все места Махмуда-Марчелло. На центровом месте восседал Рыдван. Заслужил своим героическим подвигом в Амлет Дауле. Импрессарио доложился подшефным, как, скрепя праведное сердце, шёл Рыдван на дело, как пренебрегал своими обязанностями и как рисковал должностью. «А всё ради того, чтобы вас с чёрным паспортом отсюда не отправили! Ваш «Солнечный берег» любимый так вас подставил, так подставил... Хорошо, что не улетели и на контроль не пошли в аэропорту. Сейчас бы уже наблюдали закаты и рассветы из окна в клетку.» Вообщем, Рыдван – супермен. Халед чуть ли не сам его обслуживал: виски в стакан подливал, льда сыпал, палочкой мешал и мидии почти в рот накладывал. Хиромант Абдул сидел по левую руку Рыдвана и наверное травил другу анекдоты, ибо Рыдван заливался, расхлебянив рот во всю мощь. Милка начала опасаться, не вывернет ли полицейский чин такую нужную в его работе деталь организма, как челюсть. Парочка старых, но не активных знакомых, сидела рядом с Абдулом и тоже похохатывала. А вот с другой стороны, рядом с импрессарио, сидел новый фигурант.
Мужчина, хотя и сидел за одним столом с компанией Халеда, казалось, был сам по себе и во всеобщем веселье участия не принимал. Он смирно потягивал виски и изредка, когда к нему обращался Халед, или кивал, или отвечал односложно. На вид ему было лет сорок, сорок пять. Национальность пока не определялась, но явно проскальзывали арабские корни. Остатки шевелюры кучерявились.
- Это кто? – почесала затылок Милка.
- Не волнуйся, сейчас нас обязательно познакомят. За этим и привели поди. – Хмыкнула Нонка. – А ты долго в трусах стоять будешь? Мы уже оделись вообще-то... Или ты отлынивать пытаешься? – прищурила глаз лидер коллектива. – Мы за тебя отдуваться не будем. Всем идти, так всем!
- Да иду я, иду... Куда ж вы без меня...
- И нейтрализатор не взяли... – вздохнула Лана.
- Ну, кто ж знал, что будет такой насыщенный день?
Иринка была права. Когда они утром после потопа уходили в отель, они и представить не могли, что попьют сока на борту «Нирваны», потом просидят до вечера в Амлет Дауле, после чего их чуть ли не покусает стая собак. Процедуры в местном КГБ закончились так поздно, что девочки не успевали заехать домой. В принципе, всё необходимое было с собой, они же собирались сидеть в «Шехерезаде» до самого шоу, но пузырь нейтрализатора, конечно же, не догадались захватить. А зачем?
- Н-да... – протянула Нонна. – Чем отмахиваться будем?
- Русским матерным словом. – Вздохнула Мила и наконец отлепилась от дырки. – Давайте теперь сами сделаем вид, что у нас коллективно днище вышибло! – с горящими глазами предложила она. – От нервов.
Нонка щёлкнула пальцами:
- А что... Идея! Можно падучую устроить.
- Если все погрохаемся в обмороки, не поверят. – Вступила Ирина. – Надо одной, но эдак натурально, ещё бы с пеной изо рта... Ух!
- А если в больницу сразу направят, а там обнаружат воспаление хитрости у девушки?
- А мы все на что? – спросила Лану Мила. – Мы скажем, что не надо никуда, она всегда так падает и пеной брызжет.
Нонка обвела подруг взглядом:
- А чо это вы уже всё решили? Я не буду...
- А кто ещё, Нонк? – поскочила к ней Милка. – У нас нет таких артистических способностей.
- Честно-честно! – поддакнули Ирка с Ланкой.
- Ты у нас всё можешь! И Джульетту, и Терминатора. А если заплакать надо – тебе нет равных. Пена изо рта у тебя точно получится.
- Вы чего? Рехнулись?
Иринка ответила за всех:
- Да. Потом, когда типа отойдёшь от приступа, можешь на бис всплакнуть про несчастное детство. Разрешаю.

[Pinky Yazz]

Эх... а когда будет дальше?

[Raschid]

отред согласно Правилам - издевательский комментарий
Что-то такое здесь уже было сто лет назад.... с Тайским Степанычем...

[Хагга]

Эх... а когда будет дальше?

Сейчас. Извиняюсь, но ноябрь для автора выдался не творческий, а загульный.

Что-то такое здесь уже было сто лет назад....

Конечно, всё уже когда-то было. Буквально всё.

Милка открыла дверь раздевалки и отшатнулась: лес рук со стаканами виски потянулся к четырём балеринам. Народ радостно орал:
- Подарок! Давайте пить вместе! Приглашаем за столик!
- Опять, двадцать пять! – сказала Милка.
Посетителями «Ноева ковчега» в основной своей массе были молодые ребята, подвизавшиеся работать на ниве туризма в курортном городе. Египетская молодёжь любила этот единственный очаг культуры. Здесь встречались с друзьями, заключали договора, делали бизнес и находили себе спутников жизни. Иногда спутников на одну ночь. Или две. Туристы – народ не постоянный. Были тут и уже – фьють! Нет их. Любить же горячим египетским парням хотелось всегда. А кто тут приезжает на три и больше месяцев? К тому же, русские балерины, работающие в «Ноевом ковчеге», считались самыми красивыми, самыми завидными невестами. Хоть одна из каждой группы да выходила замуж и оставалась жить в этой стране. Новую группу ждали не только любители русских шоу Халеда, но и простые товарищи Арабской Республики Египет. Как всегда, молодых девочек достаточно было поймать раньше всех остальных, пригласить за столик, навешать про любовь с первого взгляда и... Пусть не сразу, но через месяц шансы на успех увеличивались стопроцентно. Самое главное: не упустить, не дать другим даже поговорить с избранницей. А то напоют красивее и что? Уведут. Поэтому активные танцы приматов начинались с самого первого выступления группы. Народ подмигивал, поднимал стаканы, ждал выхода балерин, посылал пойло стаканами в раздевалку и за столик, приглашал танцевать, встречал у туалетов и начинал рьяно знакомиться. Надо ли говорить, сколько записок получали артистки? На пляже им тоже не было прохода. Местное работающее население вело планомерную охоту.
Касательно наших героинь вся эта лабудень не срабатывала. Их первый отель был расположен на отшибе. Никто, кроме отелевских, про них не знал. Все танцы приматов они, правда, всё равно успели пронаблюдать даже там, но теперь уже понимали что, как и зачем. Ведь девушек на выданьи мало и мужчины вынуждены прыгать, словно стадо павианов у одного банана. Тем более, русским не требовался махр, им нужна была только любовь. А уж этого арабские женихи могли предоставить в избытке. С песнями, танцами, звездами на небе и из глаз.
Нонка отодвинула Милу с дороги и, словно ледокол, понеслась сшибать приглашающих:
- Спасибо! Не нужно! Мы не пьём! Дайте пройти!
За ней потянулись члены русского коллектива:
- Бабы, нас тут неправильно поняли...
- Типа, ради стакана на всё готовы? – обернулась Нонка. – А ну, кыш, сказала! – бросила она в толпу. – У нас важная встреча с импрессарио! Дайте пройти, сказала!
- Вот ведь! – уже бухнувшись за столик Халеда и улыбнувшись всем дежурной улыбкой, сказала Ирка. – Скоро будем с вёслами выходить и грести, грести...
- Разгребать! – поправила её Нонка и обратилась к импрессарио:
- Итак, как у нас дела, Халед?
Импрессарио оживился:
- Разрешите вам представить моего друга!
Замеченный девушками ранее незнакомец протянул руку Нонке:
- Ибрагим.
- Очень приятно, - ощерилась лидер русских и сразу вернулась к волнующей всех теме:
- Халед, так где нам сегодня спать, ась?
Халед состроил удивлённую физию:
- Как где?
Девочки по очереди пожимали руку Ибрагиму. Волею случая Иринка оказалась ближе всех, поэтому поддерживать знакомство пришлось ей:
- Ну, и как ваши дела?
- Отлично! – ответил Ибрагим. – Спасибо за замечательное шоу! Всё на уровне: и исполнение, и костюмы, и хореография...
Сигаретный дым застрял у Иринки в горле: она не ожидала, что кто-то будет обсуждать их профессиональные качества. Обычно начиналась песнь о красоте русских женщин и одиночестве египетских мужчин.
- Правда? Вам понравилось?
В то же время Милка, с ненавистью глядя на импрессарио, зловеще шептала лидеру коллектива:
- Как это он не знает, где? Я его сейчас стукну, падлу!
- У вас же есть предоставленная отелем квартира! – играл в тупого дурака Халед.
- Я его тоже стукну... – прошипела Нонка.
Ибрагим кивнул:
- Конечно! А ваша композия «Птицы» вообще шедевр! Вы там так классно выгибаете руки... Словно они без костей... очень красиво!
- Вы поняли, что это про птиц? – в очередной раз удивилась Иринка.
- Это же очевидно.
«Н-да... – думала хореограф группы, - а кому-то вечно кажется, что мы демонстрируем нашу гибкость совсем по другой причине. И «Птиц» часто тут не понимают...»
... - Халед! Там был потоп! Там крыса! Там нет воды и кондиционера!
- За что ты нас так ненавидишь, а?
Халед начинал дымиться, ибо не выносил тройного напора:
- Куда я вас суну? Были бы нормальными девушками, убрались бы, навели порядок, помыли всё, заплатили Абу Зейду за новый бак воды и за мастера по кондиционерам! Вам там жить, а вы...
Нонка, Милка и даже толерантная Лана одновременно оторвали зады от кресел. Халед понял, что ляпнул что-то не так.
- Ок. Сами не можете, я займусь. Но завтра.
- Знаем мы твоё завтра... – угрожающе произнесла Нонка.
... - Вы знаете, впервые на русском шоу я не скучал, а действительно получал удовольствие. – Лил бальзам на сердце Иринки Ибрагим. – Сами знаете, что в этой стране вы хоть в кольцо свернитесь, не поймут прикола. Но если вы свернётесь в кольцо и на вас будут только трусы...
- А вы чем занимаетесь, Ибрагим? – решила сменить тему Ирина. А то пошли уже про трусы... Хоть и правильно говорит, но... – Вы так разбираетесь в хореографии... Неужели тоже танцуете?
- Я пою, - ответил он и Иринка рассмеялась.
Ибрагим не понял и пришлось рассказывать про великую, но русскую, актрису Чурикову и фильм «Начало». Общение с Ибрагимом Иринке нравилось. В кои-то веки нормальный, образованный человек!
... – Завтра! Точно! Я решу проблему. А пока живите тихо. Пожалуйста... – прошипел Халед и, посчитав дела законченными, вернулся к своим гостям.

--------------------------------------------------------------------------------