Начну сразу с полезной информации, которую можно почерпнуть из отчета, чтобы те, кто заглянул сюда за ней, дальше могли не утруждать себя, больше вы ничего полезного не прочитаете:
- берите Визу, не берите Мастер Карт – с нее деньги снимать проблематично.
- просрочить время пребывания в стране на один день, без переоформления иммиграционной карты, можно (во всяком случае, нам никто вопросов не задавал).
Были 31 день, машину арендовали на 22 дня, проехали 4300 км.
Маршрут на карте:
Бюджет: нерезиновый, но неопределенный.
В автопробеге принимали участие:
Все безобразия фиксировались на два Айфона и два фотоаппарата, поэтому опус будет скорее в форме фотоотчета. Много будет фотографий нас красивых, в т. ч. «фото с обезьянкой», «фото на фоне эйфелевой башни», «фото с солнышком в руке». Кого это раздражает, дальше может не читать и не смотреть. Возможно, будет какое-нибудь видео.
Так как действующие лица от избытка чувств и впечатлений в речи и мыслях применяли ненормативную лексику, будет она присутствовать и в отчете. Автор, как человек пьющий и забывчивый, оставляет за собой право путать хронологию, места действия и названия населенных пунктов, имена, фамилии, а как человек с плохим характером и с небезупречными моральными качествами - не реагировать на критику, в т. ч. конструктивную, преуменьшать, преувеличивать, выдавать желаемое за действительное, действительное за желаемое, да, и что уж, откровенно лгать читателю, вольно обращаться с русским языком, забить на толерантность и приличия…
В отчете точно не будет описания «восхитительного океана, заката…», вряд ли он передаст объективно «атмосферу страны», только мое субъективное восприятие или ощущения спутников, записанные с их слов.
Что бы соответствовать модному тренду – словарь:
Михаил – курица, участник дорожного движения.
Степан – собака, участник дорожного движения.
Бляdь! Пизdец! Он (она, они, оно) охуел –а, -и, -о! – остальные участники дорожного движения.
Валера – холера, опасное инфекционное заболевание.
Мас рон менос кола или похоронный марш Мендельсона.
«Это в России коммунизм скучный, а у нас на Кубе будет весело».
Из х/ф «Гавана».
Летели первого января с Селией Санчес Мандулей до Парижа, где должны были состыковаться с рейсом Париж-Гавана и с Антонио Масео. Маленький французский самолетик был забит до отказа, нас с Мандулей развели в разные концы салона и Я (ну, ладно) я решил отоспаться, так как не спал ночью совсем. Отоспаться не дал веселый монгол Степан (человек, а не собака), сидевший через проход. Степан летел на турнир по борьбе куда-то на Ямайку за миллионом долларов, вез удочку (без лески и без катушки, «а, там куплю»), что бы поймать марлина с Гаванского Малекона и имел литровую бутылку «Чиваса». Монгол периодически передавал мне бутылку и читал свои стихи. Рифмы были заебиcь: обезьян – фортепьян. По прилету воссоединился с Селией Санчес, купил бутылку джина, воссоединился с Масео.
Дальше полетели втроем. Когда шли к своим местам, встретили Степана, «эти пидоры» отняли у него недопитую бутылку. Весь полет спал, даже есть не мог – вилка выпадала.
Проснулся на подлете к Гаване, джина почти не осталось, зато мои попутчики были веселые и румяные. Допил одонки.
Поменяли некрасивые европейские бумажки на красивые кубинские и немножко красивых на менее красивые, но их дали много. Купили пива. Поднялись в зал отлета, что бы сэкономить на такси – сэкономить не осилили, так как не смогли отогнать помогалу в рюкзачке. «Денег дохуя»,- сказал Антонио и мы поехали за стандартную двадцатку, а помогало получил пятерку от таксиста. «Мне бы такую работу», - подумал я.
К этой поездке мы с Масео выучили несколько испанских слов, поэтому подъехав к отелю «Ведадо» мы не мычали и не показывали пальцем, а солидно так процедили: «Ректо, а ла эскьерда, паре аки».
Из, много кому известной, квартиры забрали Вивку и на этом же такси отправились на касу, которую она забронировала для нас. Каса была на Сан Рафаэль, на 11 этаже, в 20 этажном доме. «Заебиcь»,-одобрил Масео.
Первая песня, которую мы спели в компании русскоязычных кубашей была:
Куба, отдай наш хлеб!
Куба, возьми свой сахар!
Нам надоел твой мохнатый Фидель.
Куба, иди ты на xуй!
И, хотя мы уже могли себе это позволить, Исабель, девочка только что начавшая изучать русский язык, сказала:
-Сами вы бляdь!
Первый вечер закончили на Малеконе, где под аккомпанемент местных менестрелей спели хором в первый и последний раз в эту поездку про команданте – не цепляло. Проорали пару раз: «Бива Кува!» и пошли спать.
Что бы не иссинячиться совсем составили культурную программу: пляж Тропикоко, посещение рынка сувениров, крепости, латиноамериканского клуба и кладбища Колон –там Антонио еще не был.
Шли на рынок по Обиспо, встретил старого знакомого – кривоглазого кубаша-«одессита», который четыре года назад развел нас с Мандулей на 12 кук с помощью нехитрого трюка с бесплатными сигарами и коктейлями по 6 долларов. Памяти у него нет, поэтому услышав русскую речь, разводила кинулся навстречу с песней про то, как он давно не практиковался в русском языке.
-Ходишь еще?
-Хожу…?
-Иди на xуй, мудак!
Настроение улучшилось.
Бар, где к пинокаладе подают бутылку рома, закрыт на ремонт.
Позавтракали в итальянском ресторанчике, в основном «Куба Либра», официантка обсчитала аж на 10 кук сразу, взяли меню, пересчитали с калькулятором, осталась без пропинья. Сэкономили деньги. Настроение улучшилось.
На рынке сувениров купил себе мексиканский старинный серебряный браслет, с красивым плетением. Застежка была разболтанная – обязательно потеряю.
На пароме переправились через залив. Зашли в обе крепости. Масео сказал: «Заебиcь».
Верхние четыре фото сняла Мандулей на Айфон – мне нравятся.
Вечером бухали с кубинцами и русскоязычными туристами. Танцевали под песню Слепакова «Каждую пятницу я в говно». Спросили у Вивки:
-У тебя, небось, каждый день пятница?
-Да вы что? Я, однажды, не пила целую неделю!
-Селия, Антонио! У нас теперь есть знакомая на Кубе, которая не пила ЦЕЕЕЕЛУЮ НЕДЕЛЮ!
-Оxуеть!
Если речь заходила о Вивке, то после ее имени непременно добавлялось хором, с поднятием указательного пальца вверх: «которая не пила ЦЕЕЕЕЛУЮ НЕДЕЛЮ!»
Во время гулянки в латиноамериканском клубе (что-то в стиле «Минуты славы» - любой желающий выходит на сцену и поет песни, только заведение с едой и напитками) нарисовался Хосе Марти – приехал из аэропорта своего имени, в тельняшке. Экипаж был в полном составе.
Антонио Масео высокий, нас снимает сверху, поэтому мы все такие головастики, а хули, он так видит. С художником не поспоришь.
Утром подобрали ключ от замка на крышу нашей двадцатиэтажки, горизонты расширились. Антонио сказал: «Заебиcь.»
Вновь позавтракали во вчерашнем кафе, вновь обсчитали, вновь сэкономили на чаевых. Были на пляже «Тропикоко» - вода мокрая, много местных в будний день, все как обычно.
Ночью проснулся от жажды, в холодильнике никакой жидкости нет. Четыре часа утра, вокруг все закрыто. Пока нашел тьенду – заблудился. Спросил про улицу Сан Рафаэль у амиго, скучающего на углу, тот вызвался показать дорогу. Идем, амиго, я – в каждой руке по банке пива и полторашка воды под мышкой, и три проститутки не возьмись откуда прибившиеся. Чувствую, ведут не в ту сторону. Зашли в темный переулок, и эта шайка решила меня немного пограбить. Одна за пингу ухватилась, две других в карманы задние лезут, а амиго пытается стащить браслет с руки, но как-то неумело, он ведь на раз расстегивается. Послал их на xуй, сперва на испанском, потом на русском, не помогает, нездоровая возня продолжается. Поставил банки на бордюр, пластиковой бутылкой перетянул ближней по хребтине, бутылку бросил, развернулся к пацану, удар получился не очень, вскользячка, то ли я слишком пьяный, то ли паренек слишком шустрый, но хватило, криминальный квартет сбежал.
Попил пивка и нашел дорогу сам.
Утром Селия говорит: «В зеркало себя видел?». Бля, вспомнил что вчера заходил стричься, на вопрос: «Как?», ответил: « Ла бандера кубана». Флаг был ништячком, только вместо звездочки крестик, наверное, цирюльник был гусано. Осмотрел тушку на предмет тату, с Че например, - все чисто. Так как на башке много лысого, и солнце теперь представляло для нее опасность, поперся на двадцать третью покупать бандану. Купил веселенькую - зеленую в цветочек.
Гавана засасывала - пора было из нее бежать. Хосе Марти настаивал, что нужно составить план, я его вяло поддержал, Антонио Масео сказал: «Мне поxуй.», Мандулей робко спросила: «Может к морю?»- «Это остров, здесь все дороги ведут к морю».
План был такой: арендовать машину-внедорожник на 22 дня, проехать Кубу от западного побережья до восточного, попутно залезая во все дыры, в какие сможем залезть, Хосе хотел рыбалку, а Мандулей на пляж. Все хотели зажарить и сожрать свинью на вертеле.
Обзвон прокатных контор с 9 до 12 не принес результатов – джипов не было, ни-ка-ких. В двенадцать пополудни мы поняли, что если не возьмем что-нибудь, то опять напьемся и никуда не уедем. Взяли то, что есть - «Пежо-207», новую, с увеличенным багажником.
Выяснилось, что у двух моих спутников прав нет вообще, Хосе Марти не умеет ездить с ручкой, только с педальками, как на машинках в Луна-парке. Рулить всю дорогу предстояло мне, а я рассчитывал пофилонить.
Набили полный багажник барахлом, включая сушилку для посуды, которую нужно было передать одной русской тетке в Камагуейе.
Тронулись в сторону Пинара, минут через 10 были остановлены полицейским, ни за что. Поехали с полосы, где нарисована стрелка направо, прямо. Через перекресток стоял полицейский, я его видел, но направо нам было не надо. Полицейский, маленького роста, с серьезным и злым лицом, интенсивно махал палкой.
-Этот просто так не отпустит, - сказала Селия Санчес.
-Xуйня!, - сказал я. Хотя и подумал, что не стоило с утра мешать пиво с ромом.
Оказалось не xуйня. Полицейский, тщательно, практически по слогам, объяснил, какой пункт правил мы нарушили, какой подпункт. Я молчал и улыбался. Из машины раздавались вопросы: «Чего он хочет?». «ХЗ». Видимо он ожидал другой реакции, поэтому достал книжку из советской офицерской сумки, и зачитал, тоном судьи оглашающего приговор, характер нашего нарушения, уже из книжки. Я молчал, полицейский переживал. А молчал я потому, что не хотел расстраивать его еще больше выхлопом. Гаишник дал почитать книжку мне, указав пальцем, где читать. Повтыкал в правила, вернул.
Полицейский тщательно проверил мой паспорт, водительское удостоверение и контракт на машину. Сказал, что нужно платить штраф.
-Куарента СЭ… У… СЭ.
-Донде? Аки?
Он назвал адрес, куда мне нужно подъехать и заплатить штраф.
Улыбки, «сомосрусос» и прочая шняга, помогающая в таких случаях – не помогали.
Предложил синко СЭ… У… СЭ аки.
-Куарента СЭ… У… СЭ АЙИ!- и сделал лицо, по которому читалось – торговаться бесполезно.
-Бьен.
Гаишник выписал штраф на разноцветных бумажках, одну отдал мне.
-Я же говорила!- сказала Селия Санчес Мандулей.
- Какая несговорчивая полиция на кубе, - сказал Хосе Марти.
-Денег доxуя,- сказал Антонио Масео.
-Больше не буду останавливаться, сорокетов не напасешься, - сказал я.
Проверили контракт, в нем не было ничего отмечено и вписано, выкинули квитанцию в окно. Предположили, что штраф передадут в ренткар.
-Есть два варианта: или передадут, или не передадут,- сказал Масео.
При выезде из Гаваны, с противоположенной стороны дороги нам, нам засвистел полицейский в свисток.
-Этот-то чего хочет?- спросила Мандулей!
-Да, ничего, здесь просто так обозначают границу города,- сказал я и прибавил газу.
По автописте наш пыжик ехать больше 180 километров в час отказывался.
Оказалось, что Антонио Масео знает кубинский жест обозначающий отсутствие мест в машине – берешь в ладонь невидимый апельсин пальцами вверх, и крутишь туда-сюда кистью. Он всю дорогу развлекался тем, что обламывал голосующих этим жестом.
-Ты, как сиську отвисшую крутишь, теперь всем полицейским, которые будут пытаться нас остановить, так будешь показывать.
В Пинар-дель-Рио, как только мы притормозили чтобы найти касу, к нам тут же приклеился помогало на велосипеде. Хосе решил сэкономить пятерочку. План был таков, они с Антонио выходят из машины и идут в разные стороны, велосипедист не знает за кем ехать, мечется и умирает от разрыва шаблона. Помогало оказался мудрее их обоих. Он остался ждать у машины. Касу они не нашли и френд скомандовал ехать за ним в дом его мамы, а вечером пригласил на фестиваль сальсы. Послушались, поехали, на ходу осматривая город и обсуждая, что в нем делать. Когда помогало показывал налево я поворачивал направо и наоборот, но оторваться от него не удалось – улицы узкие и везде «Паре». Марти хотел осмотреть табачную фабрику, его убедили, что табачных фабрик на Кубе, как конь наплодил, еще увидит. Стемнело и мы уехали в Виньялес.
Заселились в двух разных касах напротив друг друга. Пошли в магазин за ромом и пивом, подошел френд пригласил на фестиваль сальсы. Прошли мимо библиотеки.
-О! Библиотека! - обрадовался Хосе Марти.
-Ты на что так возбудился? На книги или на библиотекарш?
Поужинать у одной из хозяек всем вместе не удалось, ведь другая обидится. Спросили про хороший ресторан – есть такой, сказала одна из хозяек, позвонила по телефону и через десять минут за нами приехали ржавые жигули и увезли нас в ебеня, в спальный район Виньялиса.
Еда и обстановка были так себе, но примечателен ресторан стал для нас тем, что здесь была опробована фонетическая форма заказа напитка «куба либре гранде рон ун поко кола», которой мы и пользовались до конца поездки. Антонио, как самый большой из нас пил два к одному, поэтому устал и лег спать по приезду в касу.
На дискотеке при церкви танцевали пять местных гопников в спортивных костюмах, на площади сидели несколько библиотекарш с сутенерами, но Хосе Марти они не впечатлили, видимо не достаточно интеллектуальные выражения лиц.
Пока укладывал Хосе, проснулся Антонио, сходили за ромом, по дороге встретили двух библиотекарш, одна ничего, другая потасканная. Пофиг, продажной любви никому не хотелось. Поболтали с ними, купили им батонов десять хлеба в ночной панатерии, два им там сразу разрезали и намазали внутрь майонеза. Девки оказались голодные, хлеб ели с удовольствием, угощали нас. От предложений познакомиться поближе и проспонсировать их вечернее чтение нам вслух под красным абажуром, отказались, так как мы за деньги ни-ни, только за любовь, ну или за хлеб. Поржали с ними еще немного, и из кустов, раздался свист, феи молниеносно исчезли в тех же зарослях, откуда им подали сигнал. Видимо, заведующий их книгохранилищами понял, что ловить им с нами нечего.
Просидели с Антонио до четырех утра, проболтали «зажизь», когда дело дошло до «ты меня уважаешь?», пошли спать.
Утром выехали осматривать окрестности, в сторону пещер, на развилке «пещеры налево», задались вопросом, а что направо. Повернули, естественно, направо. «Куда ведет эта проселочная дорога?», - свернули на нее и практически сразу въехали в лужу и замазали весь автомобиль глиной.
-Я же говорила, что не надо сюда ехать,- сказала Селия Санчес.
Подъехали к большому озеру, на другой стороне зеленел сосновый бор, вокруг не было ни одной пальмы, полная иллюзия родного Подмосковья. Искупался, чтобы протрезветь и прогнать сон. Вдоль берега в воде росли какие-то мелкие кувшинки, нарвал немного Мандулей, так как она любитель разной ботвы.
- А вдруг они занесены в красную книгу?- спросила Мандулей.
- Вариантов может быть два: или занесены, или не занесены, - ответил Масео.
Хосе Марти заметил на том берегу рыбака, а так как мечта о рыбалке жила в нем, мы поехали через овраг вокруг озера, разбивая подвеску и скребя дном. Тот, кого мы приняли за рыбака, оказался крестьянином. Он ходил по пояс в воде, безжалостно вырывал кувшинки вместе с листьями и складывал их в мешок.
-Видимо, не из красной книги эти цветочки, - сказал Хосе.
-Не факт, «это Куба, сынок!» - ответил Антонио.
Опять сверху Айфонфото Селии
-Четыре барана.
А-ха-ха-ха-ха.
-А может две овцы?
А-ха-ха-ха-ха.
Проехали дальше, пока дорога не кончилась совсем. Посокрушались отсутствию джипа. Потом резонно решили, что при нашем настрое, чем больше джип, тем дальше идти за трактором.
На обратном пути Масео решил поучиться ездить на машине. Тронуться он не мог. Попросил меня поучить. Я вспомнил все матерные слова, выдал тираду минуты на три, соединяя их между собой в различных комбинациях. Это помогло. Хосе и Селия улыбались, вспоминая своих инструкторов из автошколы. Обдирая свежую грязь с кузова автомобиля о придорожные кусты, мы зигзагами двигались в сторону Виньялиса.