Легкий путь на Пинатубо

[Chikungunya]

В Манилу мы прилетели с небольшим опозданием. На площади у аэровокзала, обслуживающего местные линии (мы прилетели из Легаспи), скопление народу: пассажиры, таксисты, какие-то суетливые распорядители, непонятно кем суетливо распоряжающиеся! Я подошла к девушке с бейджем, на котором было написано «купон такси», сказала, что мне нужна машина до автобусного терминала Пасай. 650 песо. Ужас. Неужели цены так выросли? Отчасти алчность таксистов мне понятна: в районе аэропорта идет строительство монорельсовой дороги (sky road, кажется, называется этот суперпроект), пробки такие, что полтора километра можно тащиться полтора часа! Я бы на их месте вообще удавилась! Но 650 песо? Я решила поискать альтернативу в виде первого попавшегося таксиста. 1150 песо, сказал он. А потом еще долго бежал за мной, крича, что готов ехать за 950. Но я уже возвращалась к той девушке за 650. По дороге меня перехватила другая девица с бейджем и попыталась впарить мне аренду машины - "Потому что цена аренды такая же, как и такси". Вот же бред! Зачем мне арендовать машину на полчаса, даже если цена сопоставима? Мне не нужна аренда, где взять такси? "Не знаю, отвечает девушка с арендой, нельзя взять такси". Ну точно бред.

Наконец мы оказались в такси. И даже были рады заплатить 650 песо, чтобы наконец вырваться. По дороге таксист выспрашивал, какая автобусная компания нас интересует - Виктори Лайн или Файв стар. Сказали, что без разницы. Он сказал, что у Файв стар автобусов больше. Ну ок.

Прибыли на автостанцию. Больше похоже на АЗС или на гараж под навесом. Несколько автобусов, заплеванный асфальт, несколько рядов кресел - зал ожидания. Который из автобусов едет в Капас? Мужики говорят: "Next", но при этом как-то странно мнутся, как будто не уверены. Рита поймала вайфай и уткнулась в телефон. Вот и хорошо, одним нытиком меньше.


Мы ждем-пождем, ждем-пождем... Час. Два часа... Потому что "next" пришел, постоял и ушел, никого не взяв. Поломался, сказали мужики. Народ все прибывает и прибывает, рабочий день кончился, и скоро не то что сидеть - стоять стало негде. Наконец вернулся автобус с номером 870, тот самый, поломавшийся, и народ ринулся к нему. Тяжелая фотосумка чуть не опрокинула меня, но я все-таки влезла в салон и заняла место, жду своих. Наконец появляется в проходе Яшкина светлая макушка. "Вроде бы не тот автобус", - говорит он. Да как же не тот? Следом заходит Рита и набрасывается на нас: "Что вы тут сидите? Наш автобус другой". Продираемся через набитый салон в обратном направлении, идем туда, куда указала Рита. Я все еще не верю и первым делом переспрашиваю у кондуктора второго автобуса, куда он направляется. Для верности сую ему под нос распечатку письма, присланного из гостиницы: мол, можете нас высадить у заправки Caltex между Капасом и Тарлаком? Дядька-кондуктор спокойный такой, говорит: "Я не могу высадить вас между Капасом и Тарлаком, потому что Капас это часть Тарлака". Улыбается. По глазам вижу, вроде понял, о чем речь.

О Манила! Мы вырывались из этого города с мясом. Очень, очень долго. Одна сплошная пробка. В голове у меня крутились ассоциации с романом "Хищные вещи века", хотя я читала его очень давно и с тех пор ни разу не перечитывала. Огромные неоновые рекламы высотой с многоэтажный дом, метро, люди, машины...У нас в автобусе работает телевизор - со страшными помехами, но очень громко транслирует новости, что-то про тайфун, дружбу с Кореей, я разбираю с трудом. Стало чуть полегче, когда мы выехали из Манилы: запустили кассету с американским боевичком "Восхождение Сокола". По крайней мере, без помех.
Надо сказать, что места в автобусе хватило не всем пассажирам. Остальным кондуктор раздал детские пластиковые стульчики, чтобы они смогли усесться в проходе. Я только увидела это, сразу поняла, почему в новостях то и дело тонут филиппинские паромы: туда слишком много пластиковых стульчиков можно поставить.

Еще меня удивило, что кондуктор проходит по салону с компостером и пробивает дырочки в билетах. Много дырочек. Так что под конец весь пол в автобусе усыпан этим конфетти.
Красивые названия у местных населенных пунктов. Мне нравится. Мабалакат, Урданета... Мне не нравится только то, что я не понимаю, где мы едем и скоро ли будем на месте. Вот большая автостанция, половина пассажиров здесь выходит. На стоянке в автобус заскакивают торговцы, они что-то выкрикивают, как мне слышится - "Я бокупай". "Я бокупай, бокупай, мэм", - обращается ко мне веселый торговец с полотенцем на голове. Он предлагает какие-то свиные чипсы. Не надо мне чипсов. Веселый дядька изображает крайнее недоумение. Типа не может такого быть.

...Не знаю, сколько часов прошло, прежде чем мы вывалились из автобуса на бензозаправке в Капасе (или Тарлаке?). Хорошо, что дядька-кондуктор запомнил нас и высадил там, где нужно. Хотя я всю дорогу нервничала из-за этого.

Вот тебе пожалуйста и трайсиклы, целая куча. Водители сидят на стульчиках у Макдональдса, смотрят, естественно, на нас. Вставать со стульчиков им явно лень. Поздно, вообще пора спать. Тут подъезжает еще один дядька на трайсикле. Надо брать его, пока тепленький. Bognot Lodge? Знаю, говорит. Но вам нужно два трайсикла, ведь у вас багаж. Машет кому-то, тот подходит. Триста песо. За два трайсикла? Нет, за один. Елки палки, мы за 600 песо от Манилы доехали, а до Санта-Джулианы всего 23 километра. Триста за две машины, и точка. Нет, говорят, далеко и поздно – 250 за каждого! Ну, братцы, вы кого хочешь уговорите – 400 за двоих! Что не так? Сейчас же звоним Алвину ( это хозяин гэста в Санта-Джулиане), пусть он скажет, что это хорошая цена! (Делаем вид, что звоним). Тут на крики подходит еще какой-то мужик, в синей робе. Послушал и заорал, что 400 песо за двоих до Санта-Джулианы это нормальная цена! И сразу все разговоры прекратились. Загрузили вещи и понеслись.

Асфальт из Капаса до Санта-Джулианы очень хороший. Мы с Ритой сидим очень низко, наши лица на уровне водительского колена, вытяни руку – и коснешься асфальта. Мчимся, настроение прекрасное, вдыхаем теплые запахи земли, человеческого жилья и солярки. Немного тревожит нас то, что мы приезжаем так поздно (хорошо если успеем к полуночи). Ведь группы на Пинатубо стартуют рано утром. Нужны ли какие-то предварительные согласования, удастся ли нам попасть на Пинатубо завтра или придется потерять один день? Хорошо, что муж забронировал две ночи в гэсте Алвина Богнота. Я была этим недовольна, а теперь я благодарна ему.

Проехали блокпост. А вот и Санта-Джулиана. На шум трайсиклов выскочил радостный хозяин. Обменялись любезностями, и Алвин сказал, что у него есть две свободные комнаты, номер 3 и номер 4, мы можем выбрать. А в чем разница? «Ну, в этой пол более красивый, - сказал Алвин и погладил коричневую плитку босой ногой. – И кондиционер более тихий». Внутри две двухэтажные кровати, довольно широкие, но все-таки «one bed for one head», как предупреждает объявление на стене. Есть душ (холодный), туалет, умывальник. Одеял нет, только простыни. Алвин спросил полуутвердительно: «Вы же утром хотите на Пинатубо? погода должна быть хорошей. Можно, конечно, и послезавтра, но послезавтра бог знает что будет. Тайфун все-таки. Он сейчас на севере, но может сместиться вглубь Лусона». Янкель вдруг говорит: «Мама, посмотри направо». Я смотрю, а чучело орла на тумбочке у входа в нашу комнату шевелится. Алвин сказал, его можно погладить. Не Алвина, конечно, а орла, живого орла. Главное, заносить руку не сверху, а снизу, раскрытой ладонью вверх. Алвин взял Яшину руку и поднес к птице, и Яша почесал орлу подбородок. Больше этот трюк никому из нас не удался. Я лично дважды пыталась погладить орла, и оба раза он клевал мне ладонь. Не больно, но все же страшно. Алвин сказал, что у него два орла, две собаки, две кошки и еще один ворон. Оказалось – и правда ворон с подрезанными крыльями и хвостом. Он сел на стол, когда мы завтракали утром, подошел и взял у Яши из тарелки сосиску.

А накануне мы, конечно, остались без ужина. Спросили у Алвина чаю, сели попили чай с привезенными из Легаспи булками. Правда, булки ехали в фотосумке с моим кэноном и в дороге сбились в один липкий комок. Но это лучше, чем ничего. Яша еще и орла ими покормил.

Алвин сказал, что мы третьи русские в его гэсте. И что поход на Пинатубо стоит 2000 песо с человека. Подъем в шесть, в 6-30 завтрак, выехать в сторону вулкана надо не позднее семи, а то потом военные перекроют дорогу. Но дело не только в этом. Блокпост, как мы выяснили потом, можно объехать. Просто удобнее идти, пока не жарко. И когда все идут дружно, не размазываясь по времени. Это и веселей.

[Chikungunya]

Утром перед отправкой мы заполнили какой-то формуляр (куда вписали номер телефона старшей дочери, которая сейчас на Бали, на случай если с нами что-то случится), а также у нас с мужем измерили артериальное давление. Я от неожиданности даже разволновалась (лет десять не измеряла давление), но все оказалось в порядке. Мы купили бамбуковую палку у мальчишки за 20 песо и двинулись в путь.

Наверное, потому, что мы с детьми, Алвин снарядил для нас закрытый джип. Такая жалость! Да, грязь из-под колес на нас не летела, пока мы пересекали потоки бегущей с гор воды, зато делать снимки через стекла было очень трудно. А снимать было что: как машина с американцами села брюхом на камни, как корейцы на своем ярко-желтом открытом джипике штурмовали речку, и джип так зарывался носом, что казалось, он вот-вот опрокинется, или как следующий у нас по пятам вездеходный транспорт поднимает тучу брызг. И вообще, мало ли что. А мы, получается, были лишены возможности запечатлеть всю эту красоту. Да и трясло немилосердно. Но это всех, не только нас.









С нами водитель и гид. Водитель остается в машине, а мы с гидом топаем вперед, туда, где камни настолько крупные, что проехать по ним уже никак нельзя. Гид маленький немолодой абориген. Молчаливый, плохо понимающий по-английски. Зато хорошо фотографирующий нас. Я обычно ничего такого не жду от гидов, но он грамотно выбирал ракурс, размещая нас в кадре, менял точку съемки, - то есть все делал как надо. Зовут его Бой Пеласью. Вроде бы так. Больше ничего не смогла узнать о нем. Бой в своих тапочках-вьетнамках бодро бежал впереди нас, останавливаясь, чтобы проконтролировать, что мы не отстаем и никто не потерялся. А еще он нес пакет с водой. Четыре бутылки. Для нас.



Дорога на Пинатубо в основном каменистая, лишь в самом конце приходится идти сквозь заросли травы, но тоже по камням. А самое приятное – речки и ручьи. Бой останавливается, показывает, на какие камни надо наступать, чтобы не замочить ног, но мы с удовольствием шлепаем прямо по воде, загребая воду кроксами. Я под конец даже штанины перестала поддергивать.







Вышли на открытый участок, видим какие-то сооружения под навесом и табличку, извещающую, что «ваш трек к Пинатубо начинается здесь». И что максимум через двадцать минут мы будем в кратере. Ловлю себя на мысли, что была бы сильно разочарована, если бы наш трек к Пинатубо оказался двадцатиминутным. По мне так даже хорошо, что дорога разрушена и джипы по ней не могут проехать.

…Ну, мы картинки кальдеры Пинатубо видели в интернете, поэтому вид изумрудного озера нас не особо поразил. А вот дети были по-настоящему удивлены! Рита сказала, что она думала, что в кратере будет просто ровная площадка (как в кратере Сонсан Ильчульбон на Чеджу). Везде таблички, что купаться нельзя, сорить не надо и не стоит выносить отсюда ничего, кроме фотоснимков. Мы помочили ноги в озере, посидели на берегу, потыкали в воду бамбуковой палкой, обнаружив, что во многих местах прямо у берега палка легко погружается в песок на три четверти длины. Песок засасывает. Прямо адски засасывает.







В кратере какая-то девчонка из местных продает воду и газировку, а также есть что-то типа кафетерия, где можно купить снеки. Мальчики заглянули туда, но ничего покупать не стали. Проведя около часа в кратере, мы двинулись в обратный путь. Вопреки ожиданиям, идти назад оказалось гораздо легче, мы даже песни пели. Расслабившись, я тут же поплатилась: нога поехала на мелких камешках, и я упала плашмя, ссадила коленку, порвала штаны. Зато камера не пострадала: я как держала ее на весу перед собой, так и продолжила держать, она ни на секундочку не коснулась земли.

Одним словом охарактеризовать Пинатубо? Впечатляет. Особенно русло лахара О’Доннелл ривер, по которому проходит большая часть маршрута.





Я с удивлением узнала (уже дома), что к Пинатубо есть и другие маршруты. По крайней мере один другой маршрут – из города Порак (Porac). Значительно более трудный и продолжительный. На этом треке в декабре 2015 года заблудилась группа туристов, 29 человек. Сбились с маршрута. Искали их с вертолета и по земле и спустя сутки благополучно нашли. Хотя, по некоторым сообщениям, двоим понадобилась медицинская помощь. А еще у них закончились вода и припасы. Мэр города Порак по этому поводу (как пишет Philippine Daily Inquirer) дал интервью, что вся проблема в том, что поход не был согласован с муниципалитетом. Мол, маршрут пока позиционируется как горный и рекомендован опытным восходителям в компании аккредитованных гидов. Но вообще-то муниципалитет уже работает в том направлении, чтобы сделать трек более безопасным и доступным. Представьте, 22-километровый маршрут по проселочным дорогам между живописных горных склонов и прямо по хребту, мимо водопада Miyamit к обзорной площадке, откуда вся провинция просматривается как на ладони. Прямо зависть берет. А маршрут из Санта-Джулианы считается tourist-friendly и доступен даже малым детям (хотя и не рекомендован лицам младше 11 лет).

Но нам, конечно, все равно понравилось. Масштаб разрушений, произведенных извержением 1991 года, просто грандиозный. Легко представляешь, как неслись с вулкана потоки пепла и грязи, сметая все на своем пути и оставляя такие глубокие раны. Между прочим, лахары опасны до сих пор. В период тайфунов они становятся подвижными, а предсказать скорость и направление их перемещения практически невозможно. Вот почему треки на Пинатубо сильно зависят от погоды.




Продолжение следует.

[Chikungunya]

– Вот так должен выглядеть настоящий турист. Его можно узнать по грязным ногам, мокрой спине и отвисшему...
- И отвисшему заду!
- Скотина ты! Я хотела сказать - по отвисшему карману!

А я всего лишь хотела подчеркнуть, какая я молодец, набрала полный карман камешков. Мы решили, что вдруг Янчик будет геологом (главным геологом, добавляет он), и потому ему надо собрать коллекцию минералов. Вот я и начала ее собирать. По-моему, русло лахара подходящее место для этого.

Мы вернулись к Алвину, съели ланч (жареная курица с рисом и шоколадный бисквит). У рукомойника я столкнулась с высоким немолодым американцем, главой семейства, которых мы обогнали на треке.

– Привет, вы откуда, - спросила я, раз уж мы потянулись к одному кусочку мыла.
– Мы из Юты, США.
– Ооо, а мы из Тюмени, Западная Сибирь. Слыхал?
– Возможно, что-то слышал.

С некоторых пор я перестала всем подряд говорить, что я из России.

Алвин кормит ланчем всех возвращающихся с трека, это его бизнес. Потому что его лодж самый ближайший к Пинатубо. Очень здорово, что мы живем здесь. Единственное, что плохо – тут нет горячей воды. Возвращаешься с трека немного – как бы это помягче сказать? – взмокший. И тут со всей очевидностью встает необходимость мыться под холодным душем. Все бы ничего, но головы тоже надо бы помыть, причем мне и Рите. Поэтому, бросив взгляд на плакатик с рекламой местных экскурсий, мы снова кинулись к Алвину: так и так, хотим поехать на горячие источники.

Алвин сказал: есть тут у нас что-то типа спа, но сейчас не работает. (Я сделала грустное лицо). А есть еще natural. (Я радостно закивала). Но туда пешком далеко, два часа идти (опять грустное лицо). Трайсикл? Не пройдет, там надо через речку переправляться. Ок, сказал Алвин, я дам вам свой джип и своего водителя. Он же будет и гид. Я снова радостно закивала. Алвин очень хороший человек. Хоть и за деньги.

Ну и поехали. Водитель Алвина Джозеф весьма разговорчив, охотно отвечает на вопросы, то и дело поражая меня своей информированностью. Ну, например, муж обожает спрашивать у всех про численность населения, и обычно этот вопрос вызывает затруднения, а Джозеф уверенно сообщил, что в Санта-Джулиане полторы тысячи жителей. (Тысяча и пять, сказал он, и я успела проникнуться жалостью к этим бедненьким пяти жителям, испортившим круглую цифру, прежде чем поняла, что пять – это пятьсот). А в соседней деревне – четыре тысячи, там даже сотовая связь есть.

Мы проехали эти две деревни, пересекли речку (а вот джип, ехавший за нами, в воду не полез, высадил пассажиров и развернулся). Наша красная тойота (ну, в смысле тойота Алвина) 1975 года выпуска, там давно отвалилось все, что могло отломаться, даже дверных ручек и тех не хватает, какие-то провода торчат, и время от времени приходится заливать воду в радиатор, - но как легко она преодолевает преграды, просто класс. Внушает уважение. Не только нам. Речку мы форсировали под завистливыми взглядами собравшихся на берегу трайсиклистов: они одобрительно кивали нам и жестами демонстрировали восхищение.

Народ через эту речку (Джозеф сказал, она называется Bueno) ходит пешком, кое-кто тащит за собой велосипед. На том берегу – одноименная деревня. За нею еще одна речка, а там и третья деревня – Хот Виллидж, сказал Джозеф. Нам туда и надо, судя по названию. Мы вылезли из джипа, перешли через речку, затем прошлепали по грязи мимо водных буйволов и квадратиков рисовых полей, мимо местной девочки, набирающей воду из колонки (поздоровались), как вдруг среди зарослей тростника возникло бетонное сооружение типа ротонды – с колоннами, но без крыши. Колонны обрамляют небольшой бассейн.





Вода прозрачная и видно, что ни дна, ни стенок у бассейна нет – по крайней мере, в привычном нам понимании. Внизу, довольно глубоко, навалены огромные камни, из-под них поднимаются пузырьки газа. Мы разделись и попытались окунуть в бассейн ноги, но увы! Ноги сразу стали ужасно красные, почти как вареные. Честно говоря, сидеть на бетонном бортике бассейна, держа ноги в воде, было физически невыносимо. И только муж мой, отец наших троих детей, обычно самый трезвомыслящий и ответственный, взял да и прыгнул в этот бассейн целиком и даже, оторвавшись от бортика, проплыл туда-обратно. Я чуть не умерла от страха, за секунду представив себе, что его сейчас хватит удар, а как мы его будем вылавливать из этой бездонной ванны с кипятком? Температура воды, как мне кажется, не меньше семидесяти градусов! К счастью, он вылез из воды самостоятельно, хотя по лицу его было заметно, что ему не совсем хорошо. Джозеф этого не видел, он бегал в деревню за ковшиками и сейчас принес несколько штук, чтоб мы могли зачерпывать воду и обливаться. Он сказал, что вода эта очень полезна для кожи и что люди с кожными заболеваниями специально приходят сюда и сидят. И что «в декабре, когда вода здесь не такая горячая» (ну-ну, верится с трудом), здесь вся ванна бывает заполнена людьми. Джозеф предложил сфотографировать нас на память и сделал смешной снимок – где мы все такие розовые, немного растерянные, с ковшиками на фоне зарослей тростника.





И почти сразу начался дождь.

Вспомнила: на обратном пути с Пинатубо муж ткнул пальцем в синюю тучу у горизонта и спросил у Боя: сейчас будет дождь? Бой покачал головой и сказал: дождь будет в четыре часа. Поэтому сейчас я потянулась к мужниным часам, благо он их не снимает и во время купания. Бой был прав - до минуты.

Дождь сильный и прохладный. Обливаться горячей водой стало гораздо приятнее, и мы с Ритой даже головы ополоснули. Беда только, негде спрятать рюкзак с документами и фотокамерой. Нет никакого укрытия. Одежда намокнет – ерунда, а вот рюкзак мочить не следует. А еще жаль, что я не могу запечатлеть эту необычную картину: посреди яркой зелени маленькое темное озеро в бетонных берегах, снизу поднимаются пузырьки газа, сверху пузырьки дождя, над поверхностью клубится пар (или это туман?). Героический Джозеф опять убежал в деревню и вернулся с зонтиком и полиэтиленовым пакетом, который мы с трудом натянули на рюкзак. Со стороны стало еще смешнее: Джозеф с зонтиком, мы с ковшиками, а дождь не унимается. Нам смешно, а Джозеф забеспокоился и велел нам собираться: если воды в речках прибавится, мы застрянем. Мы сразу заторопились, кое-как натянули мокрую одежду и помчались не разбирая дороги. Ноги сразу стали очень грязные (помылись мы называется). У крайнего дома в Горячей деревне Джозеф остановился; на веранде пережидала непогоду какая-то семья. Джозеф сказал, что мы должны им 50 песо за аренду ковшиков и зонта. Я только не поняла, в качестве символической благодарности или это прайс такой.

Когда мы переходили вброд речку, буйвол, что тащился перед нами, вдруг задрал хвост и уронил в реку здоровенную какашищу. Пришлось отвернуться и сделать вид, что ничего не было. Через секунду и правда ничего не было, течением унесло. Это было достойным завершением нашей помывочной эпопеи.

Приехали в гостиницу уже окончательно без задних ног. Но довольные.

И стали живо обсуждать, что делать завтра.

[Chikungunya]

Хайкинг по чужим картофельным полям

Алвин сказал, что можно поехать кататься на квадроциклах, а можно совершить еще один хайкинг – небольшой! – к озерам Тамбо и Сан-Маркос, с заходом в деревни аборигенов. Что за аборигены? Это, наверное, те странные курчавые люди, которые попадались нам на дороге к Пинатубо. Они совсем не похожи на филиппинцев. Честно говоря, после масаев посещать аборигенские деревни я больше не люблю. Но тут все решила фраза Алвина, что в озере Тамбо мы можем искупаться. Купаться, ура! А аборигенов уж как-нибудь перетерпим.

Алвин сказал, что надо бы купить гостинцев аборигенским детям и поспешил меня успокоить: мол, Джозеф все купит, надо дать ему 100-200 песо. Если хотите, добавил Алвин. Обычно мы против подобной благотворительности, но во-первых, 200 песо это очень мало, а во-вторых, раз сам Алвин советует, то пусть.

И еще Алвин сказал, что мы можем стартовать во сколько захотим. Он пытался сосватать нам в компанию парочку швейцарцев, что приехали в один день с нами, но те отказались от аборигенов и поехали кататься на квадроциклах.
На следующий день мы выспались, спокойно позавтракали. Потом Джозеф самолично выбрал нам пять крепких бамбуковых палок. Вот тут бы мне насторожиться. Но ощущение, что самое трудное (треккинг к Пинатубо) у нас уже позади, не покидало меня. Джозеф спросил про воду, я сказала: одна бутылка, - имея в виду, что у нас есть одна бутылка. А он подумал, что нам нужна одна бутылка, сбегал на кухню и принес. Ее мы и взяли. А свою бутылку оставили в комнате. Забыли. Потом вспомнили, но муж поленился возвращаться. Он считает, что одной бутылки нам будет достаточно, потому что мы будем плавать в озере. Я больше надеюсь на дождь. И вообще у нас небольшой, необременительный хайкинг. Что-то такое вроде сказал Алвин.



... Забавно: едем той же дорогой, что и на Пинатубо, только не через блокпост. Блокпост мы ловко объехали огородами. Уже полчаса трячемся; Джозеф о чем-то трепется с водителем. Сегодня за рулем не он, а какой-то молоденький парнишка. Я грущу, что не могу снимать через стекло, и все великолепие лахара опять проплывает мимо меня. Но вот мы выходим из машины и вслед за Джозефом начинаем карабкаться в гору.



Здесь когда-то была дорога, но теперь она размыта дождями, изрыта копытами буйволов, исполосована глубокими колеями от мотоциклов. Жарко; мы пыхтим и останавливаемся, а сверху нам уже машут - вон торчат кучерявые головенки! Нас встречает плакат: Добро пожаловать в деревню Тарукан, и первым делом Джозеф выстраивает нас у этого плаката и фотографирует. После он делает знак рукой, и к нам подбегают местные дети и с готовностью выстраиваются для общего снимка. Потом Джозеф командует детям выстроиться в две колонны, Рите и Янкелю выдает по пакету печенюшек, и начинается раздача гостинцев.

Джозеф зорко следит, чтоб никто не ссорился, никто никого не обидел и никто не смухлевал (хотя дети все равно мухлевали, конечно). Чуть поодаль, под большим деревом с широкой кроной, собрались женщины и улыбаются, наблюдая за происходящим.









Мальчишки-подростки тоже наблюдают, за печеньем не подходят, гордые. Затем Джозеф повел нас на экскурсию, показал школу, построенную корейцами и систему уличного освещения на солнечных батареях, подаренную продюсерами фильма (Джозеф сказал, что корейцы здесь снимали movie, и многие местные жители сыграли в этом фильме эпизодические роли). Вообще деревня Тарукан производит впечатление удивительно благополучной - церковь, чисто подметенные улицы, аккуратные бамбуковые изгороди, небольшие домишки под соломенными крышами. Правда, памятную табличку о таруканско-корейской дружбе кто-то обстрелял из рогатки - она вся в характерных отметинах. Мальчишки, кто еще. Затем мы подсели к женщинам под дерево, муж представил детей - это вот Маргарита, а это Яков, - и одна из женщин что-то сказала, а остальные засмеялись. Джозеф объяснил: она ждет ребенка и говорит, сяду поближе к девочке, пусть у меня родится такая же беленькая! Надо сказать, что местные жители почти все негритосы. А я, как выяснилось, совершенно темная. До сей поры пребывала в заблуждении, что негритосы - это детсадовское название негров и что приличные люди таких слов не говорят. И только посетив деревню Тарукан и потом совсем слегка погуглив, я узнала, что негритосы это коренное население Юго-Восточное Азии, считающееся самым древним на планете. Сами они себя называют по-разному - аэта, агта, - а негритосами (вернее, негрИтос) их назвали испанцы, высадившиеся на Филиппинах в шестнадцатом веке. Негрито, то есть черненькие!











Вот ведь открытие, до сих пор в себя не могу прийти.

Филиппинские аэта - их пятьдесят тысяч всего, из них тридцать на острове Лусон, - разительно отличаются от остального населения островов, 95 процентов которого считают себя малайцами, а остальные метисы, потомки смешанных браков с китайцами и испанцами. И кожа у них темнее, и волосы курчавые, и широкие приплюснутые носы. Однако генетически они австралоиды и имеют мало общего с представителями негроидной расы. Я читала, что в позапрошлом столетии малайцы отлавливали негритос и продавали в рабство. "Маленькие негры" были популярны в Китае и Индии, но, к сожалению, гибли тысячами в ходе отлова и транспортировки. Это вроде бы объясняет, почему их осталось так мало. И почему корейцы проявляют такой интерес к сохранению национальной самобытности аэта, что готовы строить им школы, церкви и больницы.

Потому что аэта уникальный народ и все это на самом деле адски интересно.

Однако заметно, что в деревне Тарукан не все дети носят характерные признаки своего народа. К сожалению, процесс ассимиляции трудно остановить. Чего далеко ходить за примерами - наш Джозеф женат на женщине из племени аэта. Хотя сам он не из аборигенов.


Справа - Джозеф





Тепло прощаемся с жителями деревни и возвращаемся к машине. Снова трясемся по лахарам, еще одна речка - и остановка у подножия холма. На склоне пасутся коровы. Джозеф договаривается с водителем, что тот будет ждать нас "с другой стороны", зачем-то берет из машины мачете, и джип уезжает, пыля, а мы начинаем карабкаться вверх по склону. Коровники остаются в стороне, людей вокруг нет, не считая лежащих на скамейке под деревом мужчины и женщины; Джозеф что-то кричит им, что я понимаю как "Мы сейчас сбегаем к озеру искупаться, а потом вернемся!". Странно, но домов мы не видим, только загоны для скота, и мы идем дальше по тропочке через какие-то кусты, в которых кто-то злобно похрюкивает. Джозеф говорит: дикие свиньи. Солнце печет, а пить нельзя - воды мало. Начинается спуск, местами почти отвесный (я думаю: обратно ни за что не полезу!) И вот мы у озера. Оно большое, очень большое, но не круглое. Алвин упоминал, что оно образовалось из дождевой воды после извержения Пинатубо. Дождевое озеро - что может быть прекраснее! Джозеф рассказывает, что в озере водится рыба (тилапия), а на две полно моллюсков, и местные жители их вылавливают и продают. По 20 песо за килограмм.


Озеро Тамбо

Джозеф купаться не полез, остался сидеть под деревом на берегу. И правильно сделал. На дне озера вязкая глина, смешанная с ракушечками. И эти ракушечки все живые. Я пошла в воду в кроксах, и каждые пять минут мне приходилось снимать тапки с ноги и вываливать грязь и ракушки. Мы такую муть развели в воде! Мой купальник с изнанки был белым, а стал грязно-коричневым. Это я уже потом увидела,когда переодевалась. Джозеф сказал, чтоб мы "купались тут", в смысле у берега, не заплывали далеко, потому что озеро очень глубокое (и наверняка еще совершенно не изученное). Так что мы не решались менять дислокацию. Один раз мы попытались вылезти из воды, но Джозеф посмотрел на часы и изрек: "Рано", и мы остались дальше бултыхаться в грязной жиже, взбаламученной нами же. Один раз мимо проплыл рыбак, провез на лодке мешок с ракушечками. Джозеф сказал, что мы должны прийти в деревню в три часа. Я, видимо, его плохо расслышала, потому что еще нет и двенадцати. Наконец он, глядя в небо, командует нам собираться. Он забеспокоился, что может начаться дождь, а под дождем нам будет трудно идти. Скользко.

Тропинка идет вокруг озера, иногда попадаются топкие места, размолоченные копытами крупного рогатого скота. Карабкаемся в горку - ура, вот оно, второе озеро, чудо природы - два озера-близнеца, разделенные небольшой черной грядой. Однако Джозеф сообщает, что перед нами по-прежнему Тамбо лейк: "Я же говорил, что оно очень большое!" Встречаем стадо водных буйволов, они такие живописно-черные и восхитительно-грязные на фоне изумрудной травы. Джозеф тем временем рассказывает, что крестьяне разводят буйволов ради мяса, что килограмм такого мяса стоит 250 песо, а если ты убьешь взрослого буйвола, то должен заплатить хозяину до 50 тысяч песо компенсации.



Водные буйволы выглядят так эпично, что я несколько раз останавливаюсь около них, чтобы заснять с разных точек. Зато я даже не подумала снять мальчика с ружьем для подводной охоты, сидевшего в прибрежных зарослях, хотя Джозеф указал мне на него. Тут бы мне подумать: откуда у мальчика в глухой филиппинской провинции ружье для подводной охоты? Неоткуда ему взяться! Потом-то я прочитала, что люди аэта бьют рыбу стрелами! Стало быть, не ружье было у мальчика, а какое-то примитивное приспособление типа трубки с торчащей стрелой. Мне бы остановиться и поснимать, но нет, я не проявила интереса к мальчику! Хорошо хоть я Эдмунда зафотала. Мальчик лет двенадцати попался нам навстречу на тропинке, он тащил на веревке две рыбины, а Джозеф сказал, что мальчика зовут Эдмунд. Поулыбались и пошли дальше. И только вечером на снимке я разглядела на рыбьем боку как бы отверстие. От стрелы? Вот сразу не спросила, а теперь терзайся в догадках. Откуда мне знать, какие там стрелы и какие от них следы.



Опять начали карабкаться вверх. Мимо каких-то коровников и огородов и при полном отсутствии жилья. Немного начало уже напрягать отсутствие ясности, далеко ли другое озеро и вторая деревня. Видимо, чтобы поддержать нас, Джозеф рассказывает, что есть более короткий путь до деревни Булакан, но он идет воон через ту гору (и Джозеф показывает на самую высокую из окрестных гор). То есть нам еще легко, оказывается.

Жарко, воды в бутылке на донышке. При переходе через ручей я оскальзываюсь, подворачиваю ногу и обрываю ремешок на сандалии. Значит, дальше идти мне будет труднее, прилагать больше усилий, чтобы обувь оставалась на ноге. Дети просят отдыха. Джозеф устраивает их под деревом, угощает печеньем из приготовленных для аэта запасов. От печенья хочется пить еще сильнее, под деревом обнаруживаются какие-то кусачие муравьи, меня кусают, боль адская в четырех местах. Янчик, тоже укушенный, резко вскакивает и проливает на землю остатки воды. Немая сцена. Я предлагаю продолжить движение - все равно лучше нам не будет, так надо побыстрее закончить маршрут. Самое тяжелое, что мы все время надеемся, что вот за этим подъемом или поворотом появится, наконец, деревня или второе озеро, но этого не происходит - за подъемом новый подъем, за поворотом появляется банановый лес, Джозеф рассказывает, что местные жители что-то там такое делают из стволов бананового дерева, я ни слова не понимаю, да и какие жители?! Никого нет! А переспрашивать сил нет.



Наконец Джозеф говорит: скоро будет вершина, верхняя точка маршрута. После нее только спуск. Выходим на открытое место, там из бревен сложены скамеечки, мы садимся, протягиваем ноги, и мне лично очень хочется помереть.Чуть повыше на склоне видим дом с большим огородом, с веранды в нашу сторону смотрит женщина и улыбается. Джозеф говорит, что это его родственница, а муж ему говорит, что у нас больше нет воды. Джозеф ахает, берет нашу пустую бутылку и бегом бежит наверх, к дому. Возвращается с водой. Объясняет, что это вода из горных ручьев, поэтому чистая, можно пить. Мы по очереди присасываемся к горлышку, и вот уже Джозеф бежит за добавкой. Женщина тоже спускается к нам и смотрит, как мы пьем. У нее во рту не хватает нескольких зубов, хоть она и не старая.


Наша спасительница машет нам вслед

Наконец мы можем продолжать путь. Джозеф ведет нас через картофельное поле, сперва вдоль кромки, но там очень много колючек, а потом и напрямую через поле. Картофель закончился, началась трава, а в траве огромные валуны. Всякий раз я представляю, как этот валун в 1991 году вылетел из жерла Пинатубо.



Обогнув один из таких валунов, мы наконец увидели озеро. "Сан-Маркос", - махнул рукой в ту сторону Джозеф. И повел нас в другую.


Озеро Сан-Маркос

Вторая деревня заметно победнее, в ней около сотни жителей. И детей соответственно меньше. Джозеф опять ловко организовал раздачу гостинцев; дети быстро кончились, а печенье еще осталось, и Джозеф скомандовал ребятишкам заходить на второй круг, что вызвало бурю восторга. Однако когда поток сладостей все-таки иссяк, дети моментально разбежались, потеряв к нам интерес. Ну и мы к ним. Мы так устали, что просто помахали детям ручкой и двинулись искать место, где нас должен ждать джип. Джозеф сказал, еще примерно километр. А всего, по его данным, мы прошли километров десять.



















Я думаю, деревня Булакан вовсе не является такой уж труднодоступной. Пока мы топали к машине, встретили большую группу жителей деревни трудоспособного возраста. Они явно шли с автобуса, возвращаясь после работы.
Просто нам нужен был необременительный хайкинг, и мы его получили.



В Санта-Джулиане тепло прощаемся с Алвином, обнимаемся, фотографируемся на память, дарим Джозефу футболку "Я знаю о Тюмени все" и едем в аэропорт Кларк. По дороге Джозеф охотно отвечает на наши вопросы, рассказывает, что до Алвина работал водителем секретаря корейского посольства. Я наобум: "Может, ты и по-корейски умеешь говорить?" И Джозеф легко перешел на корейский. Мне кажется, он полон сюрпризов. Кстати, он рассказывал, что ребенком пережил извержение Пинатубо. Он жил с родителями в Санта-Джулиане, их дом был разрушен, а их самих эвакуировали, и они четыре года жили в военном лагере, пока им не разрешили вернуться.

...Кларк самый странный аэропорт в мире. Его можно сравнить разве что с железнодорожным вокзалом на станции Дорасан на границе двух Корей, где ходит два поезда в сутки. Кларк новый, большой и пустой. Правда, там есть вайфай. Платим аэропортовский сбор, пьем кофе и улетаем. Хотели купить какой-нибудь сувенир с изображением Пинатубо, но в сувенирной лавке ничего похожего на Пинатубо нет. А жаль.

[lexxx]

Будем 3 дня в Ангелесе. Хотели бы спланировать восхождение. Но тут дилемма - замахиваться ли на Пинатубо или взять все же попроще Араят? Совсем убиваться не охота и хотелось бы положить на это полдня - максимум до вечера. Что посоветуете ?

[Chikungunya]

lexxx, конечно, идите на Пинатубо. Совершенно ничего убийственного там нет. Да и восхождением это можно назвать с большой натяжкой. Скорее, пешей прогулкой. Полдня и потратите. Но красиво, эффектно. Правда, как я понимаю, Араят красивее смотрится на картинке, потому что он больше похож на вулкан. Зато Пинатубо знаменитость. Масштаб его, равно как и масштаб произведенных им разрушений, не представишь по фотографиям. Надо сходить.

[lexxx]

решено! на Пинатубо и пойдем. задача будет найти подешевле трансфер до старта трека