Итак; проснувшись из-за восьмичасовой разницы ещё в четыре утра, я затемно стал спускаться к воде, где вчера вечером в расщелине скалы жёг костёр. Хорошо был фонарь. Скала превратилась в островок с криворастущей сосной, и вся низина затоплена водой. Тут я понимаю, что река Гудзон с её медленным течением настолько близко лежит от океана, что здесь есть влияние приливов. Морская вода подпёрла речную. Хорошо, хоть ещё пресная. Вскипятил чаю и позавтракал. Еле дождался рассвета. В утренних сумерках хотел подойти к железной дороге, но в листве услышал угрожающее шипение и быстро отскочил. Змею при таком освещении так и не заметил. Тронулся только после пяти.
Идти до моста где-то километр. Тут ровно 1400 миль до места начала тропы в Джорджии. Подбираю походный посох только с четвёртой попытки. Это хорошая сухая палка, принесённая речной водой. Тут надо всё-таки сделать отступление о снаряжении. До отъезда я интересовался, кто, с чем и в чём ходит. Были интересные вещи, но общий вывод – всё напонтовано. Договариваются до того, что необходимы чуть ли не 4-5 разных гаджетов не говоря о других вещах. Если некоторых послушать, то без экипировки в несколько тысяч долларов идти невозможно. Но это же бред! По сути, для путешествия нужен только ПОСОХ, РУБИЩЕ, САНДАЛИ И СУМА. Да и то, что-то одно можно убрать. Всё остальное – блажь.
Однако я ввёл для себя принципиальные ограничения именно для этого похода. Никакой связи! Никакого интернета, новостей, слухов. Это, может, и было главной идеей этой поездки – убраться от негатива. Никаких навигаторов. Даже подробных карт у меня не было, только общая, на северо-восток США. Это чтобы спланировать выезд по дорогам. Была только «легенда» распечатанная из книги Аппалачской тропы за 2013 год. Тут фиксируются места с указанием миль в пунктах пересечения основных дорог, выходы к посёлкам и городкам, вершины больших гор и ещё некоторая мелочь. Так как в каждом штате такая информация подавалась волонтёрами, то и грешила неточностями, погрешностями и отсутствием должной инфы. Но, в принципе, этого было достаточно. Мятая бумажка в кармане и тропинка под ногами.
Перед мостом находится разлив ручья впадающего в Гудзон. Раздаётся знакомый шлепок по воде. Это бобр сигнализирует другим о человеке. Затем зверёк успокоился и поплыл в мою сторону. Показался ещё один. Двигаясь навстречу друг другу они обнюхались и принялись кружится в каком-то ритуальном танце. То ли ухаживание, то ли заигрывание. Это происходило очень близко на моих глазах. Я стоял заворожённый, не смея сделать шаг. Только всё снимал на камеру. Зверьки, вдоволь нарезвившись, поплыли по своим делам, а я пошёл вверх на мост.
Бэар Маунтин Бридж – довольно высокое сооружение. С него прекрасный вид на реку Гудзон. Занимается утренняя заря. Ещё только шесть часов. Чуть прохожу по асфальту вперёд, и здесь уже начинается отход тропы в горы. Стоит стенд с информацией, ящичком для регистрации и, конечно же, белая метка. Эти белые метки – фишка тропы. Мазок краской на стволах деревьев обозначает тропу на всём протяжении и выделяет её среди других.
Начинаются дубово-кленовые леса, кое-где с примесью бука и каштана. Очень много прошлогодней опавшей листвы. Стоит тишина в безветрии, поэтому появилась мошка. Потом оказался весь обсыпан мелкими зелёными гусеницами. Иду и заклинаю себя – главное не спешить. Через 45 минут первый «перекур». Посидел на поваленном стволе клёна, снял и проветрил ноги и обувь. Минут 10-15 отдыха, и дальше. Первое время пару раз сбиваюсь с тропы и возвращаюсь. Потом начинаю читать её азбуку. Если белых меток две в одном месте, то надо смотреть куда сдвинута верхняя, туда и поворачивать. Обычно это делается у развилок альтернативных троп, дорожек обходов.
Много молодого папоротника. Постоянно встречаются каменные стенки из собранных плит и валунов. Это был тяжкий труд первопоселенцев. Тут тебе и забор и оборона. Неожиданно чёрная змея уползает с дороги. Толком не успел рассмотреть. Бегают бурундучки. В прудах орут лягушки. Очень шустрые серые белки молчаливо играют со мной в прятки. Всё это в совокупности (мошка, лягушки, безветрие) и привело к вечернему дождю.
Прекрасное место для ночлега находится у ручья с водопадом и бобровым прудом среди старого соснового леса. Это после пересечения Sunk Mine road. Но время ещё оставалось, и решено было двигаться дальше. Я достиг озера Канопус и поспешил его обойти, хотя уже моросило. Обещанный на указателях пляж оказался с другой стороны и туда не полез. Прекрасно искупался в тёплой воде с дикого берега. Палатка стоит, костёр горит, ужин варится, бобр плещется. Что ещё надо в походе. Припас сухих веток на утро для костра. Посчитал, что прошёл 32 километра. Как не сдерживал себя, но на запасе домашней энергии проскочил столько, что больше этот рекорд дневного перехода побить не удалось, а повторил только один раз. Настроение отличное. Я начал маршрут.
22. Теперь несколько пояснений о километраже. Здесь всё считают в милях и только по маркировке тропы. Однако путешествие состоит не из одного спортивного прохода, хотя и такое практикуется часто. Ты делаешь заходы к убежищам, выходы к жилью за дополнительным питанием, радиальные выходы в интересные места ну, иногда, и блуждание в поисках правильного направления. Всё что происходило пешком, в новых направлениях и с новыми впечатлениями я включал в маршрут. В самом деле, ни кто за тебя тут груз не таскает, ведь ты же идёшь такой же дорогой, только без формальностей. Таких километров в день накапливалось от половины до четырёх. В конце дня я всё переводил в километры и вёл общий подсчёт. Поэтому общее расстояние в километрах несколько превышало простой пересчёт милей в километры. К концу разница составила с большой дневной переход, но эти вёрсты были не менее интересными и не могут игнорироваться.
Со временем сложился оптимальный режим. Первый переход или после еды обычно по часу, потом 10 минут отдыха. На тяжёлых участках по 45 минут на 15. В обед, в жару, длительный отдых, иногда до 3-х часов. В день часов 12 находишься на маршруте. Через два-три перехода делаешь перекусы сникерсом, либо небольшой закуской. Ну и вода, в зависимости от жары. Хотя, обходился малым и не злоупотреблял. Поэтому в туалет по-серьёзному ходил на 6-й, 11-й, и так далее, дни. Всё сгорало в топке калорий.
В виду имеющейся у меня язвы и прочее, были сильные ограничения. Мяса и жиров не ел вообще. Сыр – иногда. Но нужны углеводы, поэтому сладкий чай, часто из ромашки и чаги, каши с сахаром, вермишель. При выходе в жилуху брал фрукты, молоко, старался найти суп. Ну, американской кухни нет, поэтому всё было не просто. Можно нарваться и на молочный суп с перцем. Никакой выпечки, только сухие галеты. Планировать такие пункты питания можно по информации из «Легенды», где через несколько дней можно зайти на заправку, магазин, кафе с указанным до них расстоянием в ту или иную сторону дороги. Там и много другой дополнительной информации в зависимости от потребностей и запросов.
Утром в палатке сильный конденсат. Что поделать – одноместная лёгкая одностенка. Над озером туман. Дождь отморосивший всю ночь закончился. Не спеша выхожу на зарядку и туалет. Сухими, припасёнными с вечера дровами, разжёг костёр для приготовления завтрака. Зато людей после дождя на тропе нет. Да и вчера попалось под конец только человека четыре. В этом тумане и поднялся я на первую горку Шенандоа, где нарисован американский флаг на скале. Затем на Эгберт. Высоты тут пишут в футах. Аппалачские горы не высокие – это как наш Урал. Но дело не в высоте, а в перепадах. Чем ниже высота, тем перепады труднее, так как обычно внизу идти жарче. Больше резких форм рельефа у логов, долин ручьёв и рек.
Повсюду попадаются оранжевые саламандры. Еле ползая, они сидят на тропе, и стараешься их не раздавить. Я уже прошёл одно из убежищ с четырьмя нарами и стенками без дверей. Довольно комфортное. А с началом разыгравшейся грозы, которая долго ходила вокруг да около, добрался и до шелтера. Это деревянные трёхстенные укрытия с крышей. Спят на полу. В убежище Моргана Стюарта уже было три человека. Один из них разбил рядом палатку, двое других коротали в шелтере.
Дождь разошелся, и я тоже решил остаться здесь. Вокруг лиственный сырой лес. У шелтеров штата Нью-Йорк есть старинные колонки, там и набирают воду. Мужики, по виду, прожженные хайкеры. Один молодой, обросший бородой, лежал, не вылезая, в грязном спальнике, читал книжку. Двое других в годах. Как оказалось, одному 67 лет, другому 73 года! Люди не многословные. Пару фраз приветствий, пару вопросов без навязчивости.
Старший без суеты разводит огонь в спиртовке, закрывает её самодельной лёгкой защитой от ветра и ставит кастрюльку. Движения не суетливы и отточены годами. Я им любовался. Всё снаряжение толковое, продуманное, поведение – уважительное. Молча протягивает молодому пакет со смесью еды. Тот кивком благодарит. На ТРОПЕ принято делиться, но не принято попрошайничать. Видно, что все давно в пути. Многое знают, попусту не болтают. Молодой так же молча, протягивает мне сигарету, хотя и так понятно, что хорошо, если у него ещё в пачке что-то осталось. Я благодарю – не курю.
Завеса дождя перекрывает выход, остаётся только лежать. Самый старый уходит в свою палатку и там ещё долго горит свет. Видно читает. Молодой, поев, тянется вместе со спальником на улицу и ставит банку из под супа под струи воды. Шли они на юг, поэтому я их больше не встречал. Да и не шли, а скорее жили на ТРОПЕ.
Настоящих имён хайкеров мало кто знают. На ТРОПЕ свои имена. В Миру их не принято произносить. А там, каждый на вопрос, как тебя зовут, отвечает либо самим придуманное имя, либо уже данное другими и устоявшееся. Но здесь демократия. Если человеку не нравится его имя он просит не называть его так в глаза. Некоторые и живут с малоприятными кличками, но раз они получены на тропе, то и не обижаются, воспринимают это с юмором. Твоё имя могут принять, но это от безразличия. Почётнее, когда тебе дают имя, и уже под ним ты фигурируешь во всех рассказах, в книгах регистрации и т.д. Я шёл пока со своим, но кто меня знает? Сегодня пройдено 25 км.
23. Ночью раздавалось громкое уханье. Даже зловещее какое-то. Мои сокоешники сказали, что это сова. Но после этого я уже не спал и в 5 утра поднялся. Дождь, ожидаемо, к утру прекратился. В насквозь промокшем лиственном лесу и не пытался развести огонь. Кипячёная вода кончилась и, выбравшись в течение дня на дорогу, я попросил в одном гараже воды. Мужик, не раздумывая, бросил монету в автомат и дал бутылку. Стало неловко. Я-то просил обычной, из-под крана. Так я впервые столкнулся с отношением местного населения к хайкерам. Их неукротимое желание помочь хоть чем-то.
Значит, теперь о воде. Почти везде висят предупреждения, что воду надо фильтровать, обеззараживать химией или кипятить. В воде могут быть болезнетворные бактерии. Мне кажется, тут есть перестраховка. Как же раньше люди пили воду? Да и где вода может быть чище, чем в горах. Неоднократно спрашивал у путешествующего люда, опасно ли пить сырую воду. Все говорили, что надо хотя бы фильтровать. У меня был небольшой запас таблеток. Использовал их, когда кончились, кидал в бутылку пакетик с ромашкой – очень хорошим антисептиком. Фильтр так и не купил. Ну и кипятил по возможности.
Подхожу к живописном озеру Нуклеа. Прекрасные зелёные лужайки. На воде сидят пары жирных гусей. Высокие редкие кусты густо обсыпаны крупными белыми цветками. Возможно это жасмин, но сильного запаха я не почувствовал. Зато сильнейший аромат от мелких цветочков похожих на акацию. Она растёт на вершинах гор, и невольно задерживаешься, проходя через такой фимиам. Горный лоурел с разнокалиберными белыми соцветиями радует глаз. Я с удовольствие искупался и просушил одежду. Такие озёра – просто спасение после потных длительных переходов.
Скучать некогда, тропа проходит по разнообразнейшим элементам ландшафта: речной пойме, лугам, полям фермеров и болотам с камышом. Красивые чёрные птицы с красными пятнами, взлетают со стеблей. Так называемые местные краснобокие воробьи. У станции «Аппалачская тропа» бобры построили уникальное сооружение, создав в болоте искусственное русло с двумя плотинами по берегам. Вода течёт, как в канале.
За последнее время происходят интересные вещи. Два дня меня почти бегом обгонял один и тот же парень. Он двигался с маленьким рюкзачком и двумя стеками. Где он отлёживался потом, я не знал, но он меня догонял вновь и вновь. Потом я перестал этому удивляться. Даже сам как-то неоднократно обгонял трёх женщин, но они меня постоянно умудрялись догонять. Тут «у каждого своя тропа». Свой ритм и темп жизни. И ещё: "Молодой спешит от начала, пожилой не торопиться к концу".
Грозы идут чередой. Надо где-то найти газовый баллон. Горелка есть. Уже даёт о себе знать спина, не гнуться ноги. Начинается акклиматизация. Обнаружен первый клещ. Успел укусить, но я его быстро вытащил. Они тут очень мелкие и чёрные. Есть опасность заражения болезнью Лайма – клещевым боррелиозом. Предупреждения висят повсюду. По вечерам начинают шуршать мыши. В шелтерах от них есть специальные подвески с банками на верёвке. В конце верёвки палочка, как плечики, для подвешивания пакетов. Если мышь лезет с потолка, то начинает качаться на банке и ползёт обратно. Хорошее изобретение. Прошёл 29 километров.
24. Прощаюсь со штатом Нью-Йорк. Это слово в ушах российского обывателя звучит, как синоним цивилизации. На самом деле штат Нью-Йорк, а не город, довольно дикое лесное место, простирающееся до самой Канады. Тем не менее, Аппалачская тропа на его территории имела хорошую информативность и отличалась колонками – водопоями у шелтеров. Я сделал первую, достаточно подробную съёмку инфраструктуры, сопровождающей такие объекты отдыха и убежища от непогоды.
Уайли шелтер имел даже маленькую библиотеку в закрытом от дождя отдельном «скворечнике». У таких мест, как правило, стоят стрелки с указанием направления до воды и до туалета. Если шелтер не прямо на ТРОПЕ, то к нему ведёт синяя разметка. Иногда они могут быть от тропы до трёх миль. Но это где есть пересекаемые альтернативные трейлы. А так, я далее 0,5 мили не ходил.
Вокруг могут деревянные платформы для кэмп сайтов, то бишь установки палаток. Место с решёточкой, где моют посуду и чистят зубы, чтобы грязь оставалась на решётке. Могут быть и мусорники. Но редко. Зато там, где люди не подвешивают пищу в мешках на верёвках между деревьями, лежат увесистые железные ящики с цепями и замками. Это для продуктов затыренных от медведей. Такой не взломаешь и не унесёшь.
Разного рода предупредительная информации о болезнях, о пропажах людей, о безопасности воды, о топографической ситуации, висит или на стенах, или на стендах. В убежищах стоят мётлы для мусора, лопаты и лопатки для кала. Если есть очаг, то он хорошо выложен камнями и очень часто стоят съёмные железные решётки для варки посуды и сушки дров над костром. Эти решётки могу отворачиваться на болту вбок, подниматься на шарнирах вверх, просто сдвигаться. Ну, и кто что принёс для барбекю. Мелочи бытовой хватает.
Про туалеты – отдельная поэма. Иногда они новее и шикарнее самих убежищ. Обиды металлической сеткой от проникновения медведей. Часто есть бумага, мешки с древесной стружкой для засыпания отходов, стульчаки и даже кресла на очке. Дело-то предстоит делать важное, основательное. Что же не посидеть с комфортом, не посмотреть на природу. Только категорически требуется закрываться. Медведь, знаете ли, тоже любит пошутить.
Внутри шелтера всегда лежит журнал регистрации и ручки, могут быть книги, шикарные справочники по астрономии, если это высоко в горах. Попадаются пачки с продуктами для помощи. Раз мне очень помог пакет с горным питанием, когда всё кончилось, а выходить к жилью только завтра. Иногда лежат свечки или оставшиеся баллончики с газом. В экстремальных районах, где шелтер реальное спасение для жизни – это есть почти всегда. В засушливых – баллоны с водой. И дрова – сухие дрова. Сколько раз они выручали. Всё это оставляют проходящие хайкеры.
Возвращаясь к шелтеру Уайли, скажу, что это редкий случай, кода я спал один. Сходил подальше, в ельник, за сухими ветками и этого мне хватило и на ужин, и на завтрак. Подошедшие в темноте, решили спать в двух палатках. Комаров испугались. Хотя ночи ещё холодные и они пропадают. Недалеко было мемориальное кладбище с захоронениями ещё 19 века.
Мемориалы войны за независимость находились под патронажем армии. Ведь именно в этих краях был активный театр военных действий. Иной раз идёшь по складкам горной местности и представляешь, как бы здесь удобно было разбить лагерь воинскому подразделению. Естественная защита из камней и удобное расположение.
Ладно, пора бы закончить с Нью-Йорком. Сегодня я вошёл в следующий штат – Коннектикут. Первая приятная встреча у впадения реки Десятой мили. Разделся для незапланированного отдыха. Место живописное. Но пока купаться не полез. На камне лежит здоровенная серая змея. Может, какой-то водяной уж? Решил не тревожить. Перекусил сникерсом и дальше.
После Индейских Скал пошла сильнокаменистая, неровная тропа. А Уступы St. Johns, просто обрушились вниз. Пришлось, чуть ли не падать при спуске и радоваться, что иду именно на север, а не наоборот. Сегодня отстоял тихий солнечный день без ветра. Идеальное время для ходьбы. Только к закату натянуло дождь. Раздумывать было некогда, и я разбил палатку среди высокого папоротника у большой реки. Сырая почва, плохие подходы к воде, капель с листвы.
До этого я заскочил в прекрасный городок Кент. Один из лучших на моём пути. Спортивные комплексы, церкви, уютные домишки. Я искал газовый баллон. Купил, но потом выяснилось, что он не подошел. Утром решил его поменять и, воспользовавшись, случаем ещё раз поесть прекрасного морковного супа. Благо для моего больного желудка.
Хайкеры – лесные люди. Есть, конечно, такие, кто выходят иногда ночевать в хостели, но это их дело. Даже с такого прекрасного места я ушёл к этой сырой реке и провожал день, наблюдая силуэт цапли сидящей в сумерках на суку у воды. Пролетела пара гусей прокричав напоследок. Пройден 31 км.
Прилагаю фото объектов, встречающихся на тропе и местах отдыха.
кабина (дублирую, т.к. при наведении стрелки информация не поднимается)
кэмпсайт
мойка рожи и посуды
ящик для продуктов
инфа до ближайших убежищ
переход через хайвэи
переход через реку
предупреждение о клещах и болезни Лайма
тропа, выкошенная для хайкеров
мостки через болото