Вопрос состоит в том, зачем иди в горы. Из этого вырастает все то, что потом происходит
Утром хозяйка меня проводила до развилки тропинок. Я собиралась спуститься и перейти на ту сторону реки. Но..
- До Ламабагара лучше здесь пройти, - сказала она твердо. Потихоньку-потихоньку и все будет хорошо. Там, куда ты хочешь идти, совеем плохая дорога.
Слышались взрывы. Дорогу как раз строили. Мне раньше казалось, что это все можно как-то обойти. Но ущелье было узким, и хозяйка говорила уверенно.
И стало понятно, что придется спускаться в другую сторону, по той тропе, по которой вчера сюда долго-долго поднималась.
Спустилось, и перейдя приток, пошла вперед. Но тропа постепенно превратилась в «козью», с обвалами и полной невнятностью. Наверху была крошечная деревня. Пытаясь туда попасть, потерялась где-то в местных огородах. Удивительно, что там росла гречиха. Самая настоящая. Ее, правда, выращивают в Непале. Но, наверное, используют как-то по-другому. Потому что в магазинах ее нет.
Не раз приходилось расспрашивать людей, как же мне все-таки выйти на тропинку к Ламабагару. А ее, похоже, одной главной и не было. Все разбегалось маленькими дорожками. Люди просто живут. Здесь нет туристических троп.
Наконец, огороды закончились и появились скалы. И тропу уже было хорошо видно, она вьюном круто уходила и пропадала вверху за горой.
Из Симигона Ламабагар был хорошо виден. По прямой - километров пять – семь. Но дошла только к вечеру.
«Если хозяйка меня сюда послала в такой «ужас». Можно себе только представить, что было бы на той стороне».
Тропинка была во многих местах «налеплена» по принципу ласточкиных гнезд на скалы. Из нетолстых бревен, камней, дерна. Подъемы сменялись спусками. Крутизна склона, в основном, была не очень большая. Но за «тропинкой», глядя под ноги, часто можно было увидеть ровный срез уходящего вниз гладкого гранита.
Внимание было постоянно напряжено. Именно это вызывало усталость, а не физическая нагрузка.
Но я заметила то, что начала просить прощения у каждого задетого камня. И если случайно из руки выскальзывала ветка бамбука, и несильно хлестала по лицу, то просила прощения и у нее.
«Это же я тут лезу. Они бы и без меня тут были еще 100 лет счастливы».
Ламабагар – очень симпатичная деревушка. Здесь река из довольно широкого русла резко обрывается в узкое ущелье.
И предприимчивые китайцы строят электростанцию. Дорога им нужна для этого – везти оборудование.
А еще, я думаю, контролировать пропускной пункт.
Потому что недалеко за Лапчи начинается Тибетская территория. И беженцы иногда используют этот проход.
Так как в Непале недавно стал премьер-министром маосист, то сейчас отношение властей к тибетцам, пересекающим границу, изменилось. На новостных порталах была информация о задержаниях.
Ночевала в обычной непальской семье. Одна тетенька выловила меня, опять запутавшуюся в тропинках. Как они их там различают?
Все кто был в Лапчи, говорили, что тропинка туда очень сложная, что ее смывает, каждый сезон дождей. И ее приходится строить заново. Это приграничная территория и туда иностранцев попросту не пускали тогда. Все кто там был или были нелегально – проходили ночью или платили взятки. А еще двух знакомых девочек провел какой-то местный проводник, договорившись просто со всеми. Вообще многие рассказывали какие-то жутковатые истории про свой поход туда.
Но не смотря на все, было почему-то ощущение, что мне туда надо.
В Лапчи последние годы жизни провел Миларепа. Там несколько его пещер в священной горе. Именно здесь, как повествуют легенды, он растворился в радуге.
Нуба Ринпоче – настоятель ретритного центра в Лапчи, как раз закончил свой трехлетний затвор (три года, три месяца, три дня) и отправился в Катманду.
В Ламабагаре местные буддисты говорили о нем с невероятным почтением. Рассказывали, что он не ел и не пил все эти три года. Но сам Ринпоче говорил потом, что ел цампу и рис. Так что это оказалось не правдой.
Я купила утром кое-каких продуктов в единственной крошечной лавочке. И направилась через поле гальки к другой части Ламабагара, где была гомпа, и был полицейских участок. Взятки давать никогда не умела, да и денег не было лишних, а прокрадываться ночью казалось каким-то неприятным, липким занятием. И я просто пошла «сдаваться» на волю полицейским. В надежде думая, что может мне как-то удастся их уговорить. И второй вариант был еще на уме - в гомпе найти ламу и попросить его мне помочь.
Сразу повернула в гомпу. Она почему-то была закрыта. И никого поблизости не было. Но она выглядела успокаивающе. Долго стояла там, пытаясь прочувствовать, что к чему. Потом расслабилась и пришла мысль: «Ну, если мне туда нужно попасть, то пусть я туда попаду. А если не нужно, то и ладно».
Пошла дальше и в голове уже не было ни одной мысли и не было никакого беспокойства. Там дальше был мост, и я свернула туда, доверившись опять своей карте, которая уже не раз меня подводила.
- Эй!, - услышала голос мальчика, - если вы хотите попасть в Лапчи, то вы не туда идете.
Я слезла с моста и подошла к нему. Мальчику было лет 17. И он сказал, что если мне нужен портер и проводник, то он может пойти со мной. Но, если день назад я отчаянно искала такого человека, нигде не могла найти и расстроилась из-за этого. То сейчас было понятно, что это «не то» действие. Поэтому просто поблагодарила и спросила где у них тут полицейский участок. Он показал назад. Оказывается, свернув к гомпе, я потом обошла случайно его огородами.
Пройдя еще немного, остановилась набрать воды в горном широком ручье. Меня догнал взрослый приятный человек и сказал, что если я иду в Лапчи, то он может мне показать поворот. Я быстро нахлобучила свой 20-ти килограммовый рюкзак и поспешила за ним. Ровная тропинка закончилась, и мы еще минут десять поднимались круто вверх. И вдруг он показал на маленький почти незаметный поворот направо и вниз: «Тебе туда. Через день или два будешь в Лапчи»…
