Земля Долпо

[amon_ra]

Вынос мозга

[ahav]

Фото просто потрясные. Особенно те, где горы над Сальдангом и вокрег него.

[Zzvet]

Спасибо-спасибо за теплые слова и высокие оценки, пошла писать дальше.-)

[Pushkina]

а тропа духов действительно такая стремная как в фильме?

[Zzvet]

а тропа духов действительно такая стремная как в фильме?

Нет, совсем не стремная. Но если придется расходиться со встречным/попутным караваном яков, то очень даже весьма. Все это написано в сообщении 23.

[b0b]

А мы все еще ждем...
Надеемся на продолжение вашего прекрасного отчета

[Zzvet]

Портеры на перевале Chanla Pass. Dolpo, Nepal

Горы легко излечивают от излишней самоуверенности.

Герман Буль

12 сентября 2011 г., день шестнадцатый. Dho Tarap (3944) – Chanla Bhanjang (5360) – Noname camp site (4600)

Утро, наступившее после грозовой ночи, окрасило небеса над долиной До Тарап десятком оттенков голубого. Солнце, взошедшее над холмами, осветило Северную гомпу, на миг загорелись оранжевым рассветным огнем далекие снежные вершины, создавая фантастический контраст с долинами, еще лежащими во тьме.


Вид на долину и Северную гомпу из До Тарап

Выходим мы не слишком рано, так как собирать лагерь и готовить завтрак на утреннем холоде – довольно противное занятие. Запасы провизии неуклонно подходят к отметке "одна треть от необходимого", тем не менее, портерские корзины по-прежнему нагружены под завязку и выглядят весьма устрашающе. Денди, поговорив с кем-то из ребят, обрадованно сообщил, что Chanla Bhanjang, судя по всему, не слишком сложный. Лучше бы я не услышала этих слов, настрой получился не тот.


Портеры с поклажей

Тропа бежит плавно вверх через поля, проходим Северную гомпу, она же действующий монастырь бон.



Пока мы шагали среди лугов и пастбищ, все шло относительно неплохо. Но через час я почему-то начинаю ощущать сильную усталость, которая обычно наваливается на меня лишь в конце ходового дня. На пути – очередная большая река, которую я преодолеваю на автомате, равнодушно отметив про себя, что ноги снова весь день будут мокрыми, и лучше бы это водное препятствие случилось в самом конце пути. Ботинок не снимаю, чтобы не застудить драгоценные ноги в ледяной воде и не поранить их об острые камни. Портеры наоборот – пересекают реку босиком, чтобы не замочить драгоценные ботинки и не поранить их об острые камни.

Тропинка делается все уже и начинает круто забирать вверх, требуя повышенного внимания. Горная порода насквозь влажная, и от каждого неверного шага вместе с обрывом начинаешь сползать в реку. Силы покидают меня с катастрофической скоростью – сомнений нет, ко мне вернулась горная болезнь. Иду неровными рывками, присаживаясь отдыхать на камешки все чаще и чаще.

Плетусь далеко позади вереницы носильщиков. Совершенно исчезло ощущение времени – я не могу сказать, сколько времени я иду в этом ущелье, час или пять. Я не чувствую физической усталости, но почти не могу двигаться из-за страшного головокружения. Стены ущелья нависают над головой громадной каменной массой, отчего здесь кажется темно среди бела дня, внизу пропасть с бурлящим ледяной грязью горным потоком. В какой-то момент я начинаю словно видеть себя со стороны – все иллюзии, весь романтизм горного похода вмиг отброшен, осталась лишь самая простая реальность – испуганная женщина в горах. Глотаю гипоксен и пытаюсь как-то внутренне собраться, вдруг происходит чудо – меня догоняет караван, двое или трое мулов в котором оседланы и свободны от поклажи.

Главный погонщик удивленно смотрит на меня. Денди скрылся за очередной скалой, так что с места, где мы стоим, его не видно, и караванщики решают поначалу, что я иду одна. Перевал Чан Ла – самый короткий путь в долину Чарки, но и самый тяжелый, и даже в разгар летнего "сезона караванов" они проходят тут далеко не каждый день – пожалуй, даже туристические группы случаются чаще. Караванщик спрашивает меня по-тибетски, не на перевал ли я часом собралась переться, не больна ли я, не нужна ли мне помощь? Не понимая ни слова из этой длинной тирады, я тем не менее прекрасно понимаю суть его речи, и, успокоительно помотав головой, почему-то вру, что со мной все в порядке, что впереди идет мой гид и портеры. Очень хочется попросить у него одного мула, чтобы заехать на перевал, но почему-то не могу заставить себя это сделать.

Караван быстро уходит вперед, и я тоже потихонечку начинаю двигаться дальше. Обогнув большую скалу, я снова вижу моих новых знакомцев – вернее, одного из них.


Портрет моего спасителя

Он разговаривает о чем-то с Денди, и держит под узцы двух мулов – для себя и для меня, остальные уже оторвались и идут далеко впереди. Денди, мигом врубившись в мою печальную ситуацию, сам договорился с караванщиком о том, о чем я попросить не смогла – как же я была ему благодарна! Потуже закрепив на спине рюкзак с фотоаппаратом, обернутым в поларку на случай падения, сажусь на мула. Он молодой, горячий и очень резвый – а в упряжи присутствует лишь мягкий недоуздок и, о боже, совершенно отсутствуют стремена. Деревянное же тибетское седло, хоть и выглядит стремно, на самом деле оказывается почти удобным. Ну, в смысле, немного удобнее, чем если его не было бы совсем. Путь крут и лежит над пропастью, поэтому поездка в седле отнимает немало сил и требует полной концентрации. Во время этой скачки мне сразу стало гораздо лучше – горняшка без следа растворилась в адреналине. Вскоре мы с мулом находим общий язык – на подъемах он резко и уверенно, как отбойный молоток, неровными зигзагами прыгает вверх, а я, вцепившись в его гриву, стараюсь не заорать от ужаса и не дергать недоуздок лишний раз.

Верхом я быстро нагоняю и обгоняю сначала группу наших портеров, которые по-прежнему бодро и размеренно шагают вверх, а потом и основной караван – мой мул очень торопится нагнать товарищей и занять свое место сразу за вожаком. Заключительная часть подъема – почти вертикальная стена. Последние несколько отчаянных прыжков, и мы наверху. Перевожу дух и все оставшиеся после адреналиновой скачки силы трачу на то, чтобы красиво спрыгнуть со спины мула, не рухнув оземь пыльным мешком. Ноги сильно затекли и от напряжения и дрожат, но, слава богу, я могу нормально стоять и даже ходить. Тем временем все животные достигают вершины. Караванщики, быстро спешившись, радостно перекликиваются и громко читают мантры. Ощущая искреннюю признательность судьбе за то что я стою перевале живая, с чувством произношу "Ом-А-Ти-Че" и подвязываю на Обо широкий разноцветный хадак, купленный у симпатичной мне семьи тибетцев в До Тарап и весьма кстати завалявшийся в рюкзаке. Один из караванщиков крепко жмет мне руку, произнеся "very active, very bold". "Нет, это был просто несчастный случай", – смеюсь в ответ.


Караван на перевале

Ну и два слова о перевале. Chanla Bhanjang по некоторым непроверенным картографическим данным имеет высоту 5360, дневной набор высоты составил не менее 1400 метров – устать тут не мудрено. Со стороны долины Тарап перевал состоит из двух вершин, словно из двух ступеней. Подняться на него пешком, по моему внутреннему ощущению – примерно то же самое, что подняться на Торонг Ла (5416) со стороны Муктинатха (3800). ЧанЛа метров на 300 меньше по вертикали, но это преимущество компенсируется длинным и муторным подходом по ущелью к его подножию, а подъем на Торонг Ла начинается прямо сразу из деревни, непосредственно от храма 108 источников. Степень крутизны обоих перевалов примерно одинакова. Если бы я шла пешком, до первой "ложной вершины" ЧанЛа в том своем состоянии я доползла бы к ночи.

Вид с первой вершины дик и красив – жаль, что мне в ту пору было совсем не до видов. Мое описание лучше считать субъективным – быть может, из-за болезненного состояния, наложившегося на ощущения, я этот подъем восприняла как тяжелый, в то время как он таковым не является?.. Да и альтиметра у меня не было, все оценки высоты перевалов в Долпо даются на основании данных не слишком точных треккинговых карт. Сейчас я не отказалась бы прочитать отчет человека с точными данными по перевальным высотам и времени переходов.

Вид с перевала – вот оттуда нам надо было подняться:


Вид с перевала Chanla (5306)

Эта местность больше всего, что я видела ранее, похожа на Мордор, но даже тут можно обнаружить жизнь. Отважные желтые пищухи, прикормленные путниками, прыгают среди чортенов, надеясь получить печеньку. Движение грызунов привлекет внимание горных орлов – группа этих хищных птиц пролетает в нескольких метрах над моей головой, словно выныривая из пропасти, и, синхронно развернувшись, скрывается за высоким гребнем, восхищая взгляд легкостью и грацией своего уверенного полета.

Вид на другую сторону первала – вот туда еще предстоит спуститься:


Вид на другую сторону перевала Chanla Bhanjang (5360)

Отдышавшись, пожимаю караванщикам руки и в знак признательности отдаю малый запас денег на текущие расходы, лежавший в кармане поларки, около 1500 рупий. Наверное, зря – они даже не хотели их брать. Но за аренду лошади для перевала эта сумма совсем невелика – некоторые мои знакомые в катмандинских кабаках разным там павлинам на чай оставляют больше.-)

...Погода тем временем начинает привычно стремительно портиться, уверенно поворачивая на грозу. Я успеваю сделать несколько фото, хотя горы уже заволокло тучами. Тибетцы, быстро перекусив сушеным мясом, уходят вниз – уже сегодня вечером они планируют перейти Сангда Ла и ночевать в Верхнем Мустанге. С их скоростью передвижения этот план выглядит вполне реальным.



Довольно много времени провожу на перевале в полном одиночестве, дожидаясь ребят. И вот на вершину выползает первый портер – это молодчага Бхимал! Приветствую его радостным индейским кличем и протягиваю пачку печенья подкрепиться. Перекусив, Бхимал строит на перевале высокую башню из камней. Вторым приходит юный Лакпа.



Пока дожидаемся Денди и остальных, Лакпа тоже успевает построить чортен, предпочитая творить в жанре арт-хаус из черных сланцев. Наконец все на вершине. Укрыв корзины и рюкзаки пленкой по причине начавшегося дождя, идем вниз. Ну а спуск, каким бы крутым и затяжным он не был, никогда не представлял для меня ни малейших трудностей, в отличие от подъема. Да и сложным спуск с перевала ЧанЛа никак не назовешь – дойдя до первого пастбища у реки, где можно поставить палатку, мы сбросили едва ли более пятисот метров, уйдя от перевала совсем недалеко.



Погода испортилась окончательно. Тучи висели так низко, что, казалось, цеплялись за наши головы. Из молочно-серого облачного месива сыпался мелкий дождик, который обладает способностью проникать под любой брезент. Впрочем, на мне и так давно не было ни одной сухой тряпки, а ботинки вызывающе громко хлюпали, изливая из себя грязные ледяные ручейки. Дождь не превращался в ливень, но он был тих и упорен, пронизывал до костей. Неведомые облачные процессы временами превращали его в снежную крупку, а потом снова в злой бисерный дождик. Горы и окружающие скалы приобрели черный, безрадостный цвет. Иногда этот дождик переходил в туман, но весь остаток дня в разрывах облаков не было видно чистого неба, так как над нижним массивом туч стоял второй, над вторым – третий слой, и так, наверное, до бесконечности.

Мы разбили лагерь на безымянной поляне у реки, по соседству со стоянкой местных пастухов. Дождь стучал по тенту палатки всю ночь, утихнув только к утру.

Расходы этого дня – 1500 NRs

[Zzvet]

13 сентября 2011 г., день семнадцатый. Noname Сamp Site (4600) – Mola (Chharka) Bhanjang (5027) – Chharka Bhot (4110)


Войлочная палатка дрокпа недалеко от нашей стоянки

Утро выдалось солнечным и ясным, и принесло сюрприз – нас снова нагнали знакомые конные англичане. После спуска с Чанла пейзаж снова разительно переменился в сторону типичного тибетского пейзажа. Мы оказались на огромном, визуально почти ровном плато. Горизонт ограничен спокойными, мягкими линиями холмов. В дождливые дни это огромное пространство кажется темным, но при солнце высокогорная степь всегда имеет ярко-желтый цвет – степного суглинка, лишайников, покрывающих камни причудливыми узорами, да прошлогодней травы, которую не успевает победить молодая зелень, выросшая за короткое лето.


Высокогорная степь. Вдали идет Денди с гидом англичан


Степь да степь кругом... а между прочим, это уже почти перевал

По пути попадаются темные палатки дрок-па с грубыми веревками-опорами, издалека похожие на гигантских пауков, притаившихся в траве. Высота перевала Chharka (Mola) Bhanjang, который мы сегодня проходим, по разным оценкам колеблется от 4900 до 5000 с небольшим, набор высоты почти никакой – четыреста метров по вертикали. До вершины перевала доходим чуть менее, чем за два часа.


Вот такой вот мощный перевал


Денди на перевале Chharka Bhanjang (5030 м.)

"Что вы можете сказать об этой местности, Ватсон? – Вероятно, тут хорошо скакать галопом".
Ватсон ошибался, но нашим верховым англичанам было куда комфортнее, чем мне. После дождей все эти тропы, растоптанные копытами мелкого и крупного скота, представляют собой настоящую Гримпенскую трясину, хлюпающее навозное болото – лезть на этот простенький перевал приходилось чуть ли не по колено в грязи, щедро сдобренной отборным якшитом.

Надо отметить, что на протяжении всего трека в Долпо мои ботинки чаще всего выглядели примерно таким образом:


В Долпо мне все-таки удалось их убить

На спуске с перевала была красота. Массив Дхаулагири с непривычного ракурса, доминирующий на заднем плане обзора, окруженный ледниками и ледопадами, выглядел весьма эффектно. Правда, основной обзор закрывала большая черная гора, а в глаза светило яркое солнце, так что мне не удалось нормально это запечатлеть.



По дороге попадаются ячьи стада. Большинство местных пастухов родом из деревни Chharka Bhot, куда мы сегодня направляемся, это одна из двух больших деревень, лежащих между реками Барбунг Кхола и Кали Гандаки по пути в Верхний Мустанг. Вообще бхотии – это довольно общее для Непала название тибетцев, живущих в высокогорных гималайских районах, но и отдельная народность такая есть (разумеется, тибетского корня, монголоидной расы), и название касты. Если в долине До Тарап есть много пахотных земель, пригодных для выращивания сельскохозяйственных культур, и люди там живут в целом неплохо, то бхотиев из Чарки кормит исключительно животноводство, да и с ним тут не все так просто. Нормальная трава, которая подходит для овец и коз, растет только в низинах и по берегам рек, ее мало. А жесткие и колючие карликовые кустарники, которыми покрыты окружающие холмы, придутся по вкусу разве что неприхотливым якам, так что хороших пастбищ на всех не хватает. Соответственно, и людей тут живет совсем мало.


Стада яков по пути в Чарку

Дорога до Чарки после перевала оказалось достаточно тяжела и совсем неинтересна – однообразные поросшие колючкой холмы и яки, апы, дауны, яки и холмы.

Как обычно, Лакпа отличился характерным для него радужным прогнозом – мы будем в Чарке через полчаса-час. Ох уж этот непальский "фактор one-hour" – который раз попадаюсь на этот крючок, а все не могу привыкнуть. Реальное время в пути после перевала до деревни оказалось часа три с половиной под палящим солнцем (для разнообразия). Самая засада оказалась в том, что по пути не попалось ни одного ручейка, а сделать хороший запас воды на обеденной стоянке, где бил родник с потрясающе вкусной водой, я конечно не позаботилась – "полчаса" идти же. Да и в чем, в чем, а уж в воде до сих пор недостатка на нашем пути не было – напротив, постоянно наблюдался ее драматический переизбыток.


Долгая дорога в Чарку

Доплелись мы до Чарки к закату в состоянии тех самых даунов, подыхая от жажды, стократ усиленной дополнительным раздражающим фактором – звуком ревущей в ущелье горной реки, к которой не было ни малейшей возможности подобраться, не сбросив километра высоты.

Деревня стоит на реке – едва дойдя до стоянки, я ринулась к воде с бутылью, и сразу выпила литра два, ничуть не думая о ее качестве. Едва напившись и отдышавшись, поставила перед Денди нетривиальную задачу – поспрашивать в деревне насчет аренды лошади для следующего перевала Сангда. Во мне произошел физический и эмоциональный перелом, который случается у многих после пары недель трека из-за нагрузок и накопившейся усталости. Разнообразить все эти холмы, колючки и особенно подъем на Сангда пасс личным конём показалось мне отличной идеей. Денди ненадолго исчез в деревне, но к ужину появился с обнадеживающей информацией – хоть все наилучшие скакуны Чарки ушли на дальний кордон (вместе с рыбой и зверем), одного из них мне завтра доставят в наилучшем виде в комплекте с погонщиком, который будет заботиться о коне до самого Джомсона, тем более что ему туда тоже надо. Озвученная цена за удовольствие в 8000 рупий показалась мне высоковатой, но не чрезмерной. Тем более, возросшая жадность местных до туристических денег косвенно как бы намекала на скорую близость цивилизации и горячей воды.

Итак, было решено окончательно, что коню быть и фиг с ними с расходами. Таким образом, среди нас в скором времени должны будут появиться два новых персонажа – Гейги и Ола.



Расходы этого дня – 3325 NRs (кемпинг и провизия в Чарке)

[b0b]

УРА!!!
неужели мы не только пережили конец света, но и дожили до продолжения этого занимательного повествования!!!

[namaste1969]

УРА!!!
неужели мы не только пережили конец света, но и дожили до продолжения этого занимательного повествования!!!

Гриф - птица терпеливая

[brookbond]

Потрясные фотографии! Сел читать отчёт и не смог оторваться! С нетерпением жду продолжения!

[pilotage]

Прочитала залпом! Фотографии - фантастика! Описание - восторг как от хорошей книги. Кино можно снимать! Какая ж вы (ой, ты) ... Слов не подберу! Жду продолжения...

[username2]

Ребята с удовольствием выстраиваются в еще более живописную композицию.

Так у Вас горизонт-то завален.
Шутка Изумительный отчет, так написано, что как будто сам побывал, очень красиво и душевно. Большое спасибо!

[Zzvet]

Портер с грузом поднимается на перевал. Upper Dolpo, Nepal

Пока лошадь на четырех ногах – раааз, двааа, триии, четыыыыре...
Портер на двух – раз-два! раз-два!

Походная присказка, посвященная моему коню Ола

14 сентября 2011 г., день восемнадцатый. Chharka Bhot (4110) – Norbulung (4750) – Mulung Kharka Camp Site (4860)

Лошадь мою мы с Денди прождали часов до девяти, в то время как портеры вышли спозаранку и успели уйти далеко вперед. Наконец нам привели коня – небольшого гнедого трехлетку по имени Ола. Это мужское имя – Ола был конь, не кобыла. Ола обладал подлинным национальным менталитетом – он никогда и никуда не спешил. Ходить он умел лишь двумя способами: 1) неспешным шагом и 2) неспешным шагом, имитирующим поспешный, при этом коню было абсолютно пофиг, чем будет оформлен его хребет – вкусно пахнущими непальским детством босоногим мешками якщита или фейковым всадником в виде белой бабы. Фееричная ветхость Олиной упряжи, в сердцах охарактеризованной мною при первом беглом осмотре как complete disaster, была цинично замаскирована сверху тибетским узорчатым ковром.

Хозяином при Оле был деревенский мужичок неопределенного возраста, сведущий в основах экономической гималайской теории и практики ровно настолько, насколько это необходимо. Гейги никогда в жизни не видел ложку, но хорошо знал, что к обеду она дорога, что и донес до нас в виде цены за коня в сотку с лишним до Джомсона. Отдельной историей был учиненный нами поиск стремян в деревне. Гейги показушно искал отчаяннее всех, но нашел только большую бутыль свежей ракши, после чего энтузиазм поисковика в нем немедленно иссяк. А мы нашли шатер, в котором женщины мололи кукурузу и ячмень.


Традиционная гималайская мельница – каменные жернова

Купили пару кило муки на тзампу и несколько кусочков твердокаменного сушеного сыра нак (тут он называется чурпи), так как виртуальная стрелка состояния наших продуктовых запасов стояла на отметке "дотянуть бы – ноги не протянуть бы" – наши портеры кушали хорошо, не сильно думая о завтрашнем дне, ибо то была всецело моя забота. В подарок тибетки нам дали приличное количество гималайского попкорна с угольком – жареных кукурузных зерен.


Большой китайский термос – непременный атрибут любого тибетского жилища

Это сочетание – чурпи с кукурузными зернами, мне еще со времен трека вокруг Манаслу очень нравится, тем более эта еда очень экономична и отлично идет в горах. Правда, чтобы съесть небольшой кусочек сыра железной твердости, его надо рассасывать примерно полчаса – пару-тройку обедов я точно сэкономила за счет этого долгоиграющего снэка на ходу. Кстати, в Катманду чурпи особо не купишь, там продается обычный сыр, похожий на наш магазинный. Я его называю "катмандинский пошехонский".

Деревня Чарка, бывший дзонг тибетского соляного пути, по сей день сильно смахивает на крепость и весьма живописна. Непривычно высокие для Тибета каменные дома стоят, вплотную прилепившись друг к другу, группы из нескольких домов часто окружает одна общая стена – бродишь среди них, словно по лабиринту. Снаружи деревню окружает множество древних ступ и чортенов, похожих на башенки. На противоположной стороне реки виднеются развалины старого монастыря, когда-то разрушенного оползнем. Сегодня в деревне действуют три монастыря – вроде два бонских и один школы ньингма, но может и наоборот. Лама и монахи ушли в До Тарап на праздник, но одна из женщин открыла замок на двери и показала нам лхаканг самого большого и нового из них. В одной из двух комнат стоят старые статуи среди свеженамазанных стен и пара стеллажей с тибетскими книгами, во второй комнате в углу под покровом из засаленной китайской парчи хранятся маски Чам. Эта же женщина указала нам дом, где мы нашли стремена и простую крепкую упряжь, заменив ею то вызывающее безобразие, в которое был наряжен Ола.


Денди выражает респекты Гейги, Оле и Его Ворсейшеству

Вот тут уже Ола похож на человека в новой упряжи. Ковер мы оставили, так как его основным назначением было – служить спальником для Гейги. Этот факт заставлял меня всякий раз, прежде чем взгромоздиться в седло, задумчиво разглядывать поверхность Его Ворсейшества под разными углами на предмет наличия в нем вшей и блох. Портеры тоже слегка роптали – нашу большую зеленую палатку-кухню ночами они теперь делили с Гейги, и в ней, вдобавок к ночной высотной нехватке кислорода, теперь еще витал и тибетский дух. Особенно нелегко приходилось бедняге Бхималу, ведь он по рождению был индуист высокой касты, а кшатрии не делят ложе с кем попало, так что к физическим мучениям прибавлялись еще и моральные. Если другие портеры были для Бхимала друзьями и коллегами, то Гейги к этой категории он отнести никак не мог...

Наконец-то двинулись в путь. Пейзаж в районе Чарки несколько скучноват, зато погода отличная – внизу шумит река с голубой прозрачной водой, нас окружают крутые маленькие горки, поросшие редким колючим кустарником, а также довольно большие стада пасущихся лошадей и яков.


Вдоль русла Бхери Кхолы идет дорога в Ло Мантанг

Торговый путь здесь сохранился с незапамятных времен. С востока из Тибета в Долпо идут караваны с мешками риса и пшеницы, так как там зерно стоит гораздо дешевле, чем в Джомсоме. Скотоводы группируют гурты примерно по десятку животных, и один-два всадника на лошади сопровождает караван, состоящий, как правило, из четырех таких гуртов. Караваны шли нам навстречу бесконечной вереницей – я была удивлена, когда Гейги сообщил нам, что все их ведут жители Чарки – столицы местного скотоводства. Неудивительно, что в самой деревне почти не видно людей – все они или пасут стада на дальних пастбищах, или уходят с караванами на все лето. Если количество скота считать показателем богатства, то жителей Чарки сегодня можно назвать весьма зажиточными, и, что немаловажно, они полностью обеспечивают себя сами, не надеясь на приток средств от иностранных гуманитарных миссий, в отличие от, скажем, жителей глубинки "прогрессивного" района Солукхумбу, которые с момента начала развития альпинизма в Гималаях забыли, что такое тяжелый крестьянский и пастуший труд. Есть в этом и плюсы и минусы – в Солукхумбу все дети ходят в школу, а образование в Долпо отсутствует как таковое. Поэтому здесь по сей день царит тибетское Средневековье и сохранилась религия бон – дрокпа обожествляют духов природы во всех ее проявлениях, так как полностью зависят от стихии. К примеру, одна из недавних зим выдалась весьма мягкой, даже высокогорные перевалы в январе-феврале оставались свободными от снега. Это привело к снижению количества талой воды, текущей с гор, необходимой для орошения полей – и деревни земледельцев долины До Тарап, живущие за счет посевов, бедствовали. А десятью годами ранее зима была чудовищно холодной – от морозов погибло огромное количество скота. В Джомсом везли так много мяса умерших животных на продажу, что за большой окорок давали максимум кусок дешевого мыла. Жители Большой долины толпами приезжали в Джомсом, чтобы купить пять килограммов мяса за 30 рупий – предложение превышало спрос. Дрокпа из Чарки тогда на несколько лет впали в полную нищету из-за потери стад.

Проходим склон, сплошь испещренный сурочьими норами – один из зверьков, выскочивший из норки как большой меховой мяч прямо под копыта Олы, сильно его напугал – конь внезапно резко взбрыкнул и попытался пойти вприсядку, а потом наоборот встал и стоял как вкопанный несколько минут, испуганно пуча глаза и прядая ушами. Но, замечу, такая проблема случилась один-единственный раз, все остальное время это был дохлый конь, периодически хотелось его похоронить уже нах. Эх, где в это время бегал тот мой первый караванный мул...

Наконец доходим до важной развилки – если идти все время прямо, эта дорога приведет в Царанг, но наш путь лежит направо – к перевалу Сангда. Хорошая дорога тут закончилась – нам предстоит огибать гору траверсом по сыпучему нагромождению крупных острых булыжников, верхом по ним не поедешь.


Тропа после поворота к перевалу Сангда идет траверсом вдоль горы

Смотрю сейчас на эту фотографию – вроде бы ничего особенно сложного, но это был жутко неприятный участок. Необходимо было двигаться максимально быстро – сверху запросто мог бульник прилететь, да еще и солнце припекало немилосердно.

Наконец мы дошли до луга в излучине реки, набрав около 600 по вертикали. Это пастбище – тот самый Норбулунг, который по карте можно принять за стационарную деревню, хотя на самом деле от Чарки до самого перевала Сангда нет ни одной деревни. Вероятно, в Норбулунг Кхарка иногда ставят палатки пастухи, но сейчас это место совершенно безлюдно, если не считать наших отдыхающих портеров, которые уже давно ждут нас с готовым обедом.

Всадник без головы и без ног

ЛП переход "Чарка – Норбулунг" рассматривает как план целого ходового дня, но мы, пообедав, решаем двигаться дальше к перевалу. Тут должна сказать, что пытаться преодолевать пешком этот двухдневный путь не рекомендую – от Норбулунга до Мулунга не менее 6 ходовых часов и снова постоянно нужно пересекать реку, двигаясь все время вверх по каменистому речному ущелью, часто по воде. Во время езды верхом по сложному рельефу приходилось периодически жестко направлять коня и крепко держаться за его бока ногами, чтобы усидеть в седле – ну, это как если бы вы одни и те же силовые упражнения на ноги на тренажере делали на протяжении 6 часов, надеюсь понимаете. Вдобавок после обеда с гор накатил ледяной холод и пошел дождь, периодически сменяющийся колючей снежной крупой.

На этом участке я так сильно устала и замерзла, что под конец ехала уже в полубессознательном состоянии и ни разу не сошла с коня чтобы размяться. Приехав на стоянку в Мулунг (4860), я поняла, что спрыгнуть на землю просто не могу – нижние конечности и поясница, находившиеся в одном положении, совершенно одеревенели. Что делать, ситуация нелепая, сижу ржу и кричу "снимите меня отсюда", прибежал Денди на помощь. Полупив по онемевшим ногам, кое-как выползла из седла ему на руки, сопровождая спасительную операцию комментариями в духе – "а гномы так спешиваются", "эй, только не в говно пожалуйста" и т.д. Вдобавок, когда ногу сводит, я всегда почему-то смеюсь – дурацкий рефлекс. В итоге Денди заразился от меня весельем и решил позабавиться – вместо того, чтобы осторожно положить временно парализованное тело на травку, решил меня сильно покружить, что немедленно вызвало в моей голове взрыв и даже, кажется, короткий обморок – в глазах довольно продолжительное время было совершенно темно. Не шутите с высотой.

Тем временем подошли англичане, они ехали еще дольше нас.



Мулунг Кхарка – неплохое место, но на красивой поляне свалено несколько куч явно туристического мусора, не убиравшегося годами – газовые баллоны, банки, пакеты, упаковки из-под продуктов, какие-то тряпки... Тут очень холодно вечером и ночью, но открывается наконец красивый вид на заснеженные вершины – шеститысячный массив Mulung Kang. Фантастически прекрасным было звездное небо ночью.


Вечерний вид на Mulung Kang (6120 м). Upper Dolpo, Nepal

[Zzvet]

15 сентября 2011 г., день восемнадцатый. Mulung Kharka Camp Site (4860) – Sangda (Tukche La) Pass (5460) – Noname Camp Site (5100)

С утра вместе с англичанами вышли на перевал – последний пятитысячный перевал Tuche La на нашем пути. Поскольку он имеет две вершины, на большинстве карт его обозначают как два – Nivar Pass и Sangda Pass. Эта горная гряда служит "административной границей" между областями Долпо и Верхний Мустанг.

Я со вчерашнего дня стала вести себя гораздо умнее – каждые пятнадцать минут слезала с коня и разминалась. Технически перевал со стороны Чарки не представляет никакой сложности – просто очень длинный, достаточно плавный, но выматывающий подъем. Однако, тропа на перевал с этой стороны вполне даже "караванная" по сравнению с Чан Ла, хотя пропасть справа от тропы выглядит страшновато, я старалась туда лишний раз не смотреть. Вид с перевала бескраен и грандиозен. В холодный сезон отсюда открывается отличный вид на массивы Дхаулагири, Мукут Химал и Таши Канг, но летом горы едва различимы за облаками. Вся окружающая местность словно проглажена утюгом, что заставляет задуматься, каких гигантских размеров был ледник, сфомировавший когда-то этот ландшафт, и еще раз осознать, насколько невыразимо мал человек со всеми его проблемами в масштабах здешней природы.


Подъем на перевал Sangda. Upper Dolpo, Nepal

Через какое-то время мы с англичанином достигаем первой вершины, минут через двадцать приезжает английская бабулька. Туман на перевале становится все более плотным, и видимые фрагменты горных пиков окончательно скрываются за облаками.


На первой вершине

Они были одной из тех гармоничных пар, которые из-за долгой совместной жизни становятся похожи друг на друга, временами это очень бросалось в глаза.


Английская пара и наши лошади на перевале. Мой Ола на переднем плане

Медленно подтягиваются остальные вьючные лошади с погонщиками. Их у той группы было шесть или семь, да и лагерного оборудования видимо-невидимо. Колониальный размах старой доброй Англии.




Вьючные лошади на перевале

Появляются гид англичан, Денди и наши портеры с очень плохой плохой новостью – Будди сильно повредил ногу и еле идет. К счастью, осмотр показал, что это всего лишь ушиб. Накладываем мазь и повязку, закрепив все эластичным бинтом, и Будди может двигаться дальше, отдав ребятам большую часть своего груза.

Гид англичан достает простенький альтиметр – он показывает 5570, что на сто c лишним метров выше, чем на моей карте. Между двух вершин протекает речка. Разбиваем на берегу общий временный лагерь на обед и отдых, после чего продолжаем путь. Расстояние между двумя перевальными хребтами не слишком большое, и путь до следующей вершины я прохожу пешком. С нее открывает изумительный вид на Верхний Мустанг – его огромные, поросшие можжевельником горы, рассеченные, словно мечом, глубоким каньоном, с деревенькой, прилепившейся на краю пропасти далеко внизу.


Начинаем спуск с перевала Сангда. Upper Mustang, Nepal

Длинные слоистые булыжники на перевале напоминают поваленные деревья и вызывают мысли, как бы хорошо было развести настоящий костер.

Спуск с перевала в сторону Джомсона, в отличие от противоположной стороны, немножко крут. Зато короткий.


Sangda Pass. Upper Mustang, Nepal

У самого хребта, как видите, нет тропы, и спуск довольно опасен. На сложных участках мы с англичанами двигались очень медленно, шаг за шагом. Гиды же избрали другую тактику – они не шли, а быстро скользили на ногах вниз, пытаясь по мере возможности контролировать скорость и направление. Не имея опыта, это лучше не повторять – одно неверное движение и можно улететь. Трудно приходилось и лошадям, их было просто невыносимо жалко. Ола и верховые англичан налегке спустились нормально (нечего и думать, чтобы на перевалах ехать на лошади вниз с крутой горы – это и сложно, и опасно, поэтому для верховой езды лошадь используют только на подъемах), а вот одна вьючная упала и потеряла часть груза. На первой же ровной площадке погонщики нагружают ее заново, сопровождая свои действия сердитыми окриками.

Спустившись совсем немного, обнаруживаем красивую маленькую площадку с местом на три палатки и чудесным видом.


Вид на Верхний Мустанг

Альтиметр английского гида показывает 5100 – тут сегодня и будет стоять наш лагерь. Правда, вода довольно далеко – чтобы дойти до ручья, нужно прилично сбросить вниз. Англичане уходят дальше – на триста метров ниже есть еще площадка, побольше и с ручьем рядом, но мы все там не поместимся.


Лакман, Будди и Денди в Sangda Phedi Camp Site (5100)

Гейги, к великому ликованию портеров, на всю ночь уходит вниз, чтобы выпасти коня на траве, обещая, что будет нас ждать на тропе в семь утра.

[pilotage]

Эх, какие слова-то подобрать? Стиль письма, фото - все супер! Про-дол-же-ни-я!!

[Zzvet]

Спасибо всем читающим за терпение, я обязательно закончу эту историю.

[asquet]

Не поделитесь контактами гида Денди? Планирую большой трек осенью вокруг Манаслу.

[AUTOLIC]

Очень интересно, спасибо за отчёт.

[dyrbulschir]

Ура, продолжение! Прочла чохом и от 27 декабря, и от 18 февраля -- красота фотографий завораживает, рассказ прекрасный, погружение полное.
Про горную болезнь -- вот ведь как, но и высоко, и долгое путешествие, а сколько перевалов.

Про красоты -- мне показалось, Верхний Мустанг зрелищнее Верхнего Долпо? Нижнее мне очень понравилось, а Верхнее -- серо, черно, дождливо и лаяй. Или ошибаюсь?

Как мал человек перед всеми этими красотами. Какие виды с перевалов. Смешно и забавно про тяготы -- а там-то было ой-ой-ой; ты герой.
Тропу с бульниками живо представляю, особливо попавши под легкий камнепадец. А неужели ж там был ледник? Мне казалось, эти плато -- причудливые складки наезда индийского субконтинента на Евразию, а ледника там не было. Но поправьте меня пожалуйста.
остаюсь в неизменном и глубоком уважении и восхищении. Намасте!