Три перевала в одиночку. Непал, январь 2017 (timelapse-видео)

[GT84]

А давно ли Нгозумбу переименовали?

Конечно же, я неправ! Поправил текст. Огромное спасибо вам за внимательность и замечания!

[GT84]

День 15, в котором я прогуливаюсь до озера Ngozumpa Tsho и встречаю закат на Гокио-Ри

Проснулся по будильнику в 6.15, собрался, спустился в столовую, позавтракал мюслями с молоком (350 рупий), набрал в термос кипятка (250 рупий) и около 7 утра вышел на улицу. Озеро было погружено в легкие тени, но на вершинах окружавших его пиков уже играли первые солнечные лучи. Было тихо и почти безветренно. Я спустился к берегу.



Из одного из отелей высыпала группа туристов – они остановились, любуясь озером и перистыми облаками над ним и восхищенно перешептываясь, а затем гуськом потянулись к началу подъема на Гокио Ри. Мне было с ними не по пути. Я повернулся к окрашенной в нежнейшие кремово-розовые цвета громаде Чо-Ойю, над вершиной которой быстро бежали маленькие облака, и зашагал вверх вдоль морены ледника Нгозумба.

Тропа была по большей части ровной, хорошо набитой и, традиционно, совсем пустой. Она медленно набирала высоту, и шагать по ней было одним удовольствием. Довольно быстро, минут за 40, я дошел до озера Donag Tsho, вскарабкался на морену над ледником и сделал привал на утреннее чаепитие. За озером садилась луна. Глубокие тени медленно отступали с ледника. Мне с трудом верилось, что все это происходит наяву.






Передохнув, я собрался и двинулся дальше. Ровная тропа закончилась. Весь отрезок пути между озером и ледником представлял собой хаотичное нагромождение моренных валов, и, карабкаясь по ним вверх и вниз, я изрядно подустал и начал было уже опасаться, что так и будет продолжаться дальше до самого базового лагеря Чо-Ойю, но тут тропа снова нырнула в ложбину между склоном по левую руку и мореной ледника Гокио по правую. Идти здесь было не в пример ровнее и приятнее, местами тропа даже шла не вверх, а под гору, и в 9.40 я увидел следующее озеро – Ngozumpa Tsho.





Отсюда снова начинались моренные завалы. Я рассчитывал вернуться в Гокио не позднее чем к часу дня – а из этого напрямую следовало, что дойти до базового лагеря Чо-Ойю я уже не успею. Впрочем, у меня были большие надежды и относительно этого места – на карте здесь был отмечен вьюпоинт, о котором я читал много хорошего в сети.

Преодолев несколько спусков и подъемов и наткнувшись по дороге на выбеленную осадками и солнцем туристическую карту местности, которая валялась под камнями в ложбинке между холмами и буквально рассыпалась в моих руках от старости, я выбрался на морену ледника Гокио. Путеводители не врали – отсюда открывались прекрасные виды на Эверест, Чо-Ойю и сам ледник.

Я сбросил рюкзак, установил штатив и следующий час посвятил фотосьемке и отдыху. Находиться на краю морены было немного боязно – с ее отвесного склона то и дело срывались камушки, и, признаться, несколько раз я задумывался о том, что буду делать, если кусок склона подо мной поедет вниз, и что предпочту спасти – рюкзак или штатив, если придется выбирать между ними.










В 11 собрался и отправился в обратный путь. К 11.50 я снова дошел до Ngozumpa Tsho, зарылся в морены и с полчаса карабкался по ним вверх и вниз. Это было то еще удовольствие, и когда они закончились, я сделал привал и съел кусочек козинака.



В 12.30 выдвинулся дальше и уже через полчаса был в лодже в Гокио.

В столовой о чем-то спорили с гидом голландцы.

- Это очень опасно! – говорил гид. – Никто не ходит на ледник Гокио.
- Просто отведи нас туда.
- Нет, я не могу. Я отвечаю за вашу безопасность. Там можно провалиться в трещину.
- Хорошо, давай мы сходим туда сами.
- Ок, сами идите. Но я вас предупредил, - сказал гид и вышел.
- Вот об этом мы вчера и говорили, - сказали мне голландцы со смехом. Они распросили, где накануне мы пересекали ледник и как выйти к этой тропе, и рассказали, что Вэйд и Майк часа 2 назад отправились штурмовать Гокио Ри.

На улице было ветрено, и теперь, в тепле и покое, у меня шумело в ушах. Я заказал картофельный суп (380 рупий) и грелся на солнце у окна. Снаружи завывал ветер – иногда так сильно, что я начинал опасаться, что наверху меня просто сдует.

В 14.20 я снова взял рюкзак и вышел на улицу. Пересек ручей, впадающий в озеро, и зашагал по тропе, круто убегавшей серпантинами вверх по склону. Ослепительно сияло солнце, панорама ледника Нгозумба с каждым отвоеванным метром разворачивалась все шире, и домики деревни казались игрушечными. Я наслаждался подъемом и двигался вверх почти без остановок, хотя и не слишком быстро – сказывалась усталость после первой половины дня.





Минут через 50 после начала подъема услышал сверху голоса, и вскоре со мной поравнялись Майк и Вэйд. Они вкратце поделились восторгами от увиденного наверху, расспросили о моем утреннем походе, пожелали удачи и продолжили спуск.

Я же двинулся дальше, все чаще делая остановки для того, чтобы восстановить дыхание – идти становилось все тяжелее, и я чувствовал, что подустал. На одном из переходов периферийным зрением заметил движение рядом с тропой, поднял голову и обомлел. Совсем рядом паслась целая стайка кругленьких птиц, напоминавших одновременно куропаток и фазанов. Я много раз читал, что они в этих краях не редкость, но повстречать их на высоте более 5 тыс. метров совершенно точно не рассчитывал. Птицы клевали траву и камушки, курлыкали что-то друг другу, а затем взлетели всей стаей, и, описав красивую дугу над лежащим далеко внизу озером, скрылись за отрогом склона.

phpBB [media]

Солнце садилось, и на ледник Нгозумба наползали темные рельефные тени. Было немного обидно, что я не успел к вершине до их появления, но на то, чтобы ускориться, сил уже не было. Наверх я выбрался в 16.15, совершенно запыхавшимся и выбившимся их сил.

Но боже мой, какая же сверху открылась красота. Вид на Эверест отсюда определенно был лучшим за все путешествие, на небе не было ни облачка, и глубокие предзакатные тени прекрасно подчеркивали каждую складку на снежных вершинах, окружавших меня со всех сторон. Было холодно и ветрено. Я вытащил из рюкзака термос, устроился на камушке и доел шоколадку, а затем фотографировал до самых сумерек. Я понимал, что спускаться придется в темноте, но оторваться от созерцания заката с видом на высочайшие вершины мира было бы настоящим преступлением.

phpBB [media]

phpBB [media]

Наконец, когда солнце скрылось за горизонтом, а красные облака вокруг вершины Эвереста стали блекло-розовыми и погасли, я приступил к спуску. Было 17.30, и темнело стремительно. Далеко внизу давно уже зажглись огни деревни. Я почти бежал вниз по тропе, но явно проигрывал в этом соревновании – и довольно скоро почти перестал видеть, куда ставлю ноги. Это было опасно – один раз, оступившись, я довольно болезненно уселся на пятую точку. Пора было вытаскивать телефон и включать на нем фонарик.

Alex, is that you? – вдруг раздалось снизу.
Я совершил еще несколько прыжков по тропе и в сумерках разглядел приветливо улыбающегося русого парня. Йоханнес!
Привет! Как ты здесь очутился? – спросил я его. – Как у вас все прошло вчера? Вы перешли перевал Чо Ла?
О, это отличная история, - смущенно ответил немец.

Накануне у Йоханнеса с самого утра болела голова, но он не придал этому значения. Он был сосредоточен на предстоящем подъеме на перевал Чо Ла. Однако все сразу пошло не так.

«Мы с гидом вышли за вами, но сразу отстали от вас. Я еле переставлял ноги и не понимал, отчего так происходит. Дома я занимаюсь триатлоном – это спорт выносливых людей. Но вся моя выносливость куда-то испарилась, и чем выше мы поднимались, тем тяжелее мне давался каждый шаг. Голова болела нестерпимо, я полз как улитка, и все думал – что же происходит со мной? Когда мы добрались до участка с большими камнями, по которым нужно карабкаться, мне в голову словно бы начали втыкаться огромные иглы. Я понял, что больше не могу, и предложил гиду повернуть назад. Я рассказал гиду о головной боли. «Так у тебя же горная болезнь!», - сказал гид».

В это трудно поверить, но Йоханнес пошел в Гималаи и забрался так высоко, даже не подозревая о существовании горной болезни! Неизвестно, чем бы все это кончилось, будь он один, но к счастью с ним был опытный гид, который дал ему волшебных пилюль. Через некоторое время боль отступила, и они сумели добраться до перевала и к вечеру спустились в Драгнаг, а сегодня утром пересекли ледник и остановились в Гокио. Сидя после обеда у окна столовой в своем отеле, Йоханнес увидел, как я направляюсь к Гокио Ри, и решил тоже устроить себе акклиматизационную вылазку.

«Вот это история! Ты правда никогда не слышал о горной болезни?», - спросил я у него.
«Нет, никогда!», - сказал Йоханнес.
«Это самое удивительное, что я слышал за эту поездку!»

Теперь мы стояли в потемках на склоне, и до деревни было еще добрых две трети спуска. К счастью, у Йоханнеса был с собой запасной налобный фонарик, которым он любезно поделился со мной. Мы медленно двинулись вниз, обсуждая нюансы жизни в России и Германии.

По пути сделали остановку для съемки звезд, и наконец в 18.45 спустились к деревне.




«Куда собираешься поехать после Непала? Какая страна следующая в твоем списке?», - спросил Йоханнес.
«Кто бы знал! – ответил я. – Основная особенность жизни в современной России в том, что ты ничего не можешь загадывать даже на несколько месяцев вперед».

Мы обменялись контактами, простились и разошлись по своим гестхаусам. Больше я его не видел.

В отеле было тепло и уютно. Мое появление приветствовали громкими криками и аплодисментами.

«Ты сделал это?»
«О да!», - сказал я и заказал коронное блюдо местных поваров – жаренную картошку с супом карри и лепешкой чапати.

[vlad-zp]

Респект автору - и за само путешествие, и за повествование. С нетерпением жду продолжения )

[GT84]

Друзья, простите за такую долгую паузу. Спасибо всем, кто ждал продолжения. Пора заканчивать эту историю.

День 16, в котором мы покоряем Ренджо Ла и спускаемся в Таме

Когда накануне мы расспрашивали работников геста, за сколько можно преодолеть отрезок от перевала Ренджо Ла до Намче Базара, те лишь качали головами. По их словам, из-за низкого сезона гестхаусы во всех населенных пунктах вплоть до Таме были закрыты. Впрочем, они уверяли, что переход Гокио – Ренджо Ла – Таме нам вполне по силам, если быстро идти весь день.

Верилось в это с трудом – на карте отрезок от перевала (в который еще нужно было подняться) до Таме выглядел раза в 4 длиннее стандартного дневного перехода. Собственно, он просто пересекал эту карту из конца в конец. С другой стороны, дорога на этом отрезке шла по большей части под гору (с 5,36 до 3,8 тыс. м), и это должно было помочь нам. В любом случае, встать следовало как можно раньше. Мы договорились на шесть.

Всю ночь на улице бушевал ветер. Сквозь сон было слышно, как он гремит жестяными листами крыш и ударяет порывами в окна.

Проснувшись на рассвете, я выглянул в окно. По небу гуляли облака, и это, вкупе с ветром, намекало на возможную перемену погоды после нескольких совершенно ясных дней. По улице были раскиданы несколько кусков сайдинга, сорванных со стен. Высоко в воздухе напротив отеля грациозно планировал в потоках воздуха кусок полиэтилена – вместе с клубами пыли, поднятой с земли.

«Веселенький день предстоит!», - подумал я, собрался и, зевая, спустился в столовую. Через несколько минут туда подтянулись Вэйд и Майк. Мы позавтракали, рассчитались (общий чек за 2 дня – 3380 рупий), получили от хозяина отеля в качестве бонуса по пачке печенья на дорогу, и в 7.30, взвалив на плечи рюкзаки, вышли на улицу. На склонах Чо Ойю играли мягкие рассветные краски, и было грустно прощаться с этой вершиной.

«Еще увидимся!» - прошептал я и помахал ей рукой.



Мы пересекли ручей, уперлись в тропу, ведущую к Гокио Ри, и двинулись траверсом вдоль склона над озером. Ветер здесь бил прямо в лицо. Он был так силен, что во время особенно сильных порывов у меня в прямом смысле перехватывало дыхание. Сильно мерзли руки и лицо. Наше продвижение вперед тормозили то и дело пересекавшие дорогу замерзшие ручьи – они образовывали на ней широкие ледяные натеки, и, дабы не укатиться в озеро, нам приходилось обходить их поверху по склону.

За озером начался плавный подъем в сторону зубчатой гряды, скрывавшей перевал. Он закончился спуском метров на 50 вниз, за которым следовала крутая скальная ступенька метров в 300-400 высотой. Карабкаться на нее пришлось сначала по заметенному снегом узкому серпантину, а затем по крупной каменной осыпи. После предыдущего насыщенного дня я был не в лучшей форме, и то и дело останавливался, чтобы отдышаться, но меня подогревала мысль о том, что после перевала идти нужно будет только вниз.






Подъем вывел нас на широкое, ветреное и заметенное снегом плато, окруженное скальными зубцами. Над ним стремительно проносились облака, то и дело скрывая солнце – и каждый раз в такие моменты и так совсем невысокая температура воздуха немедленно опускалась еще на несколько градусов. Отсюда открывался впечатляющий вид на цепь гор, увенчанную Эверестом, но надолго задерживаться в этом ветреном месте не хотелось.





По еле заметным следам, просматривавшимся на снегу, мы двинулись вперед, пересекли плато, поднялись по склону справа, вышли к еще одному подъему, который не просматривался снизу, одолели и его и оказались на перевале. Весь путь наверх занял 2,5 часа.

Виды отсюда почти ничем не уступали панораме с Гокио Ри. Отлично просматривались Эверест, Нупцзе, Чолацзе и другие вершины. С другой стороны перевала до самого горизонта громоздились острые снежные пики, а внизу, под ним, лежало замерзшее озеро. Мы взобрались от перевала еще чуть повыше вдоль гребня и провели около получаса, фотографируясь и любуясь окрестностями.









Затем начали спуск. Я много раз читал о том, что со стороны долины Боте Коши перевал Ренджо Ла до самого верха вымощен ступеньками, спускаться по которым можно чуть ли не на каблуках. На деле все было несколько иначе. Не знаю, в землетрясении ли было дело, но целые ступени сохранились лишь на некоторых отрезках спуска. Другие участки были перекошены или полностью разрушены.

Я спускался вниз, размышляя, какая титаническая работа по строительству была здесь проделана, и решится ли кто-нибудь попробовать все это восстановить – и за этими мыслями зазевался, поскользнулся и довольно болезненно приземлился на пятую точку, отбив попутно руку. Фотоаппарат, к счастью, при падении не пострадал.








Фотографируя, я отстал от ребят, и когда около 11 утра подошел к озеру у подножья перевала, они уже лежали на рюкзаках на его берегу. Снизу скалы на хребте напоминали останцы из аризонской Долины монументов. Подо льдом озера что-то гулко постукивало и ворочалось. Несмотря на мои протесты, Вэйд вышел на лед, несколько раз с разбега прокатился по нему, исполнил пару балетных па и с видом победителя вернулся на твердую землю.
«Не так уж и страшно, правда?», - сказал он.

Мы взвалили рюкзаки и двинулись дальше по хорошо набитой тропе. Она бежала по правому краю огромного песчаного плато, изрезанного моренами и окаймленного со всех сторон скалами. То и дело путь пересекали широкие ледовые натеки, сформированные ручьями. Каждый раз приходилось искать обходной путь, и это здорово тормозило темп продвижения вперед.







Минут за 40 мы пересекли плато, переместились на его левый край и двинулись по склону глубокой долины одного из притоков Боте Коши. Впереди громоздились белые пики, целая неизведанная горная страна, светило солнце, и шагать вниз по склону было легко и приятно.









Мы спустились еще на одно плато поменьше, прошли мимо кхарки и сада камней, где огромные валуны, припорошенные снегом, утопали в желтом песке, а дальше тропа нырнула вниз и по крутой осыпи вышла на склон широкой долины Боте Коши. Впереди и внизу уже просматривались квадраты полей деревни Лунгдхен. В час мы были там.








Шагая вниз по склону, я, признаться, мечтал о том, что в деревне мы ввалимся в первый попавшийся гест-хаус и закажем по кружечке масала-ти, и я, возможно, даже смогу себе позволить пачку печенья. Однако в деревне ни одного гест-хауса нам не попалось – непальцы в Гокио не врали, вся туристическая инфраструктура здесь была закрыта до начала сезона. Больше того, в деревне на вид вообще никого не было.

Впрочем, и времени на то, чтобы отдыхать, у нас не было тоже – до заката оставалось 4-5 часов, а мы преодолели лишь около трети запланированного отрезка. И если раньше мы могли тешить себя надеждами, что в случае чего сможем остановиться в какой-нибудь другой деревне, не доходя до Таме, то теперь стало понятно, что, если мы сегодня рассчитываем на горячий ужин, да и на любой ужин в принципе, нам стоит поторопиться.

За Лунгдхеном тропа и дальше бежала вдоль склона по левому берегу реки, постепенно спускаясь к руслу. По непальским меркам она была проложена на редкость странно – на ней почти не было бессмысленных наборов и сбросов высоты, которые так любят местные дорожные строители, и шагать по ней было легко и приятно. Сил прибавляло и то, что мы шли вниз, и я буквально чувствовал, как в воздухе становится все больше кислорода.

Уже в 13.30 мы дошли до деревни Марлунг. Архитектура здесь неуловимо отличалась от той, что мы видели по ту сторону перевала. Многие дома были украшены длинными бамбуковыми прутиками с флажками на конце. Как и предыдущая, эта деревня на вид была совершенно пустой, и выглядела при этом чрезвычайно аутентично. Довольно легко было бы вообразить, что на дворе средние века, однако все портили несколько покинутых на зиму зданий отелей, возвышающихся на фоне приземистых старых каменных домов.



Рядом с одним из таких отелей – с заколоченными окнами и дверью – мы устроили небольшой привал и прикончили печенье, которым утром угостил нас хозяин гестхауса в Гокио.

Деревню Марлунг разделяет на 2 части река Боте Коши, над руслом которой построен большой металлический мост. На нем мы повстречали первого за весь день живого человека – пожилую непалку, шагавшую вверх по тропе, в сторону Лунгдхена.

Namaste! – поприветствовал я ее. - How long it takes to reach Thame?
About an hour, hour and half maybe, - ответила женщина.
No places to eat around here?, – спросил я с надеждой.
No, sorry!, – засмеялась она и развела руками. – Everything is closed! Winter!

Мы попрощались и зашагали дальше. «Если местные говорят, что до Таме полтора часа, значит на деле – часа 3!», - сказал Майк.
«Значит, медлить нам точно не стоит!»



Тропа теперь бежала по правому берегу реки, чуть повыше русла, и за деревней упиралась в довольно крутой подъем. На высоте в 5 тыс. мне бы потребовалось несколько остановок, чтобы одолеть него, но здесь я с удивлением обнаружил, что спокойно могу подняться наверх вообще без передышек.

«Живительная сила кислорода!», - поделился я ощущением со спутниками.
«Ты тоже это чувствуешь?», - удивился Вэйд.
«Чувствую себя Гераклом», - сказал Майк.

Довольно скоро мы вышли на широкое плато, на котором лежала деревня Тарангар – россыпь каменных домиков и заборов, которые, кажется, ничуть не изменились за последние несколько веков.

«Кажется, цивилизация все эти годы обходит это место стороной», - сказал Майк.
«Возможно, оно и к лучшему», - сказал Вэйд, и мы пошли дальше.




За Тарангаром долина снова сузилась, и мы оказались в узком ущелье, по дну которого гремела река. На противоположном отвесном склоне высоко наверху сверкали льдом застывшие водопады. Впереди уже было видно широкую долину на слиянии Боте Коши с ее правым притоком, проистекающим, судя по карте, из ледникового озера. Там гулял ветер, то и дело взметая в воздух столбы желтой пыли.





Что-то в этой картине волновало меня, какая-то деталь не давала покоя. И вдруг я понял – там, далеко впереди и внизу, росли деревья! Настоящие деревья! После марсианских пейзажей, которые мы наблюдали еще несколько часов назад, это казалось настоящим чудом.

Пока же под ногами были лишь низкорослые кустарники. Но вот мы спустились еще немного ниже, к слиянию рек, и нам стали попадаться кипарисы, и некоторые – о чудо – в высоту достигали даже человеческого роста. Затем, недалеко от большой белой ступы на входе в деревню на правом берегу Боте Коши, нам попалось первое настоящее дерево – со стволом и придавленной ветрами и морозами к земле кроной. На радостях я обнял его.






Мы были уверены, что пришли в Таме. Это значило, что надо подыскивать место для ночлега, но все домики, напоминавшие гестхаусы, были заколочены. Мы прошли до другого конца деревни, но так ничего и не нашли. Можно было бы спросить, где здесь переночевать, у местных, но по пути нам не встретилось ни одного живого человека.

«Черт, неужто придется топать до самого Намче?»
«Мы не успеем засветло».

На склоне за деревней, в отдалении от основного поселения, стояло еще одно крупное здание, напоминавшее гестхаус. Мы решили попытать счастья там, но приблизившись поближе, разглядели, что и там поверх оконных рам прибиты доски. Вдруг из-за здания появился непалец. Он быстро шагал куда-то вверх по склону.

«Надо его догнать!», - сказал Вэйд, сбросил рюкзак и с удивительной после такого тяжелого и продолжительного перехода прытью припустил вслед за ним, крича и жестикулируя. Непалец заметил пришельца из другого мира и остановился. Они поговорили о чем-то и Вэйд вразвалку зашагал обратно.

«Ребята! Это не Таме! – указал он на деревню, которую мы только что прошли. – Это Верхнее Таме! А Таме чуть дальше, вниз по тропе».
«Шикарные новости!»

Мы двинулись вперед – мимо манивола и огромной груды камней, в которой угадывались остатки огромной ступы, разрушенной, вероятно, землетрясением, и вверх по склону, на вершине которого были установлены три маленьких чортена, символизирующие вход в крупное поселение.




На другой стороне холма на небольшом плато лежала деревня Таме. Мы спустились вниз по тропе, окаймленной деревьями, и за 100 рупий с носа заселились в большой каменный отель, где уже обосновалась крупная группа корейцев с гидами и портерами, пришедших сюда на 1 день из Намче. На часах было 15.50, до темноты оставалось еще около полутора часов.

Таме удивлял не только своими деревьями, но и тем, что здесь, впервые за много дней, был Wi-Fi. Однако ушлый хозяин отеля раздавал его только за дополнительные деньги, и я не мог себе позволить этого удовольствия, поскольку был на мели – моих рупий впритык хватало на скромный ужин и завтрак, и мне в любом случае надо было попадать назавтра в Намче, чтобы разменять последние 100 баксов.

Зато у Майка с Вэйдом таких проблем не было – и они с головой ушли в свои телефоны, разбирая письма от друзей и родных. Пока мои товарищи предавались радостям общения, я изучал свою подмороженную руку. Кожа в пораженных местах стала тонкой и напоминала пергамент, из волдырей сочилась сукровица – то еще зрелище! Корейцы с жалостью интересовались, что у меня с рукой, и покачивали головами.

На стене в обеденном зале гестхауса висела старая акустическая гитара. За ужином Вэйд снял ее, настроил и при поддержке Майка экспромтом исполнил песню о нашем героическом переходе через 3 перевала.

На следующий день наши пути расходились. У парней были забронированы билеты из Луклы, но до вылета оставалось еще 4 дня, и им нужно было как-то убить это время. Они решили утром подняться на Thunder Peak над Таме – заманчивый пункт программы, на который у меня не оставалось времени. Мне нужно было спешить вниз, в Катманду, чтобы успеть на самолет домой.

[GT84]

День 17, в котором я возвращаюсь в Намче и скатываюсь к Пагдингу, где попадаю на праздник

Я проснулся рано утром от гомона, поднятого корейцами. Спать больше не хотелось, и я оделся и вышел в обеденный зал. Там заканчивалась утренняя трапеза – мои азиатские соседи спешили пораньше выйти в Намче. На улице розовыми красками играл рассвет, на склоне высоко над деревней были видны постройки местного монастыря.


Вскоре корейцы и их многочисленные непальские сопровождающие, нагруженные тяжелыми рюкзаками, покинули гестхаус. Я позавтракал и рассчитался. Вчерашние картофельный суп, картошка с сыром и джинджер лемон хани стоили 280, 450 и 130 рупий соответственно, утренние мюсли – 300 рупий, литр кипятка – еще 200. До Намче у меня оставалось 120 рупий, и я, недолго думая, купил на них печенья, заварил чай и сел ждать Майка и Вэйда. Они появились около восьми утра. Я пожелал им удачного подъема на Громовой пик, попрощался и в 8.30 вышел на улицу.




Быто солнечно и тепло. Песчаная тропа бежала мимо кипарисов и сосен. Она выводила за деревню, ныряла вниз и перепрыгивала с правого на левый берег Боте Коши. Река бурлила здесь на дне узкого, прорезанного за тысячелетия водой ущелья. Над ним был перекинут металлический мостик, украшенный молельными флагами. На скальной стенке на другой стороне свежими красками играло пятиметровое изображение какого-то местного божества.









Я шагал по склону мимо маленьких деревень, греясь в лучах солнца и радуясь обилию кислорода в воздухе. Справа громоздился и сверкал снегами массив Конгде, тут и там звенели колокольчиками лошадки и яки. Впервые за долгое время я повстречал караван этих лохматых горных великанов и понял, что соскучился по ним.




В деревне Тамо сбегающие с гор ручьи вращали лопасти под молельными барабанами, заставляя их вращаться. Рядом в этой же воде стирали одежду женщины. За деревней мне попались первые рододендроны. По другую сторону реки на темном, поросшем лесом склоне Конгде светился ледопад высотой в пару сотен метров.










Я обогнал процессию корейцев, с которыми ночевал в одном гестхаусе, и около 11 утра вышел на выступ на склоне, под которым лежал Намче Базар. Я был у цели. Отсюда видно было вершину Ама Даблам. Я махнул этой красавице рукой и спустился в деревню.




Здесь у меня было сразу несколько дел. В первую очередь я зашел в гестхаус, где останавливался по пути наверх, и забрал оставленный сверток с вещами. В голове появилась идея здесь же и пообедать, но у хозяйки не нашлось ингредиентов для приготовления картофельного супа, а у меня не было наличности, чтобы за него рассчитаться. Поэтому я попрощался, вышел на улицу и спустился на ярус ниже, к пункту обмена валюты. Вопреки моим опасениям, он работал, и я разменял оставшиеся 100 баксов.

Заключительным пунктом программы в Намче было посещение аптеки.

«Привет! У меня что-то с рукой. Есть у вас что-нибудь от этого?», - спросил я молодую девушку за прилавком и показал ей свою подмороженную кисть. Та взглянула на нее с явной брезгливостью, поморщилась, покопалась на полках за спиной и протянула мне маленький тюбик какой-то мази. Надписи на тюбике были исключительно на непальском, и я даже приблизительно не понимал, что это.

«500 рупий», - сказала она.
«Вы шутите? 500 рупий за этот маленький тюбик? В Катманду он стоил бы максимум 50!»
«Мы не в Катманду!», - веско сказала девушка.
Мне ничего не оставалось, кроме как раскошелиться.



На часах был полдень, и оставаться в Намче на ночь было бы не разумно – я в точности не знал, сколько займет путь до Паплу, и терять оставшиеся полдня не хотелось. Я обменялся любезностями с повстречавшимся на тропе маленьким серым котиком с обмороженными ушками («Товарищ по несчастью!», - сказал я ему), попрощался со столицей шерпов, сделал отметку в своем пермите на чекпосте и побежал вниз по склону.









Минут через 30 я был у стрелки с двумя мостами, а около 13.50, одолев лестницу с церемониальными камнями и изрядно вспотев, выбрался к чекпосту у Монджо. Попив воды, я продолжил путь.



Когда я планировал обратную дорогу, мне казалось, что отрезок от Намче до Сурке будет легкой прогулкой. Оказалось, однако, что моя память очень избирательна – по пути наверх я очень хорошо запомнил подъемы, но совсем не запомнил спусков, а их здесь тоже было в избытке. На обратном пути эти спуски превратились в горки, которые то и дело затрудняли продвижение. Легкой прогулки не получалось – регулярно приходилось пыхтеть и отдуваться, шагая вверх, тем более что рюкзак за счет вещей, которые я забрал из Намче, изрядно потяжелел. Ситуацию спасал кислород – здесь, в зоне лесов, его было очень много, и я физически ощущал себя намного сильнее, чем еще день назад, когда находился на высотах, близких к пяти тысячам.



К 15.40 я вышел к Пакдингу и сразу свернул в отель, где уже ночевал по пути наверх. В обеденном зале сидела большая компания иностранцев, и я поприветствовал их. Потом появилась хозяйка отеля.

«Привет! Сколько за комнату?»
«300 рупий».
«300 рупий?! Я тут ночевал по пути наверх, и было 200. Как насчет скидки постоянному клиенту?»
«300 рупий», - упорствовала хозяйка.
«Ок! Счастливо оставаться!», - сказал я, махнул рукой иностранцам и вышел на улицу.




Теперь делом чести было найти отель, где можно было бы переночевать бесплатно, за еду. Я прошел через всю деревню насквозь, но гестхаусы везде были либо закрыты, либо на ремонте. «Надо посмотреть повнимательнее!», - сказал себе я, развернулся и зашагал обратно.

Мне приглянулось каменное трехэтажное здание в самом центре деревни. На первом этаже располагалась продуктовая лавка, совмещенная с кухней, и обеденный зал с большими окнами. В нем было чисто и нарядно.

«У вас есть комнаты?», - спросил я у хозяина дома, стоявшего за прилавком. За его спиной, у плиты, колдовали его супруга и 2 дочери.
«Конечно есть, заходи!», - ответил он с широкой улыбкой.

Одна из девушек проводила меня на 3 этаж, показала комнату и спустилась вниз. Я поставил рюкзак на пол, уселся на кровать и понял, что сильно устал. В комнате было холодно, и я чувствовал, как одежда, ставшая влажной от пота за день интенсивной ходьбы, быстро остывает.

«Надо согреться и вздремнуть!», - решил я, разложил спальник, забрался в него и отключился.

В себя я пришел минут через 20 – от приглушенных ударов и звуков музыки и пения, раздававшихся откуда-то снизу. Я выбрался из своего теплого кокона, спустился по лестнице и обомлел – в обеденном зале около десятка тибетских монахов в красных одеяниях проводили какую-то церемонию, сопровождая ее молитвами, пением, гудением в трубы и барабанным боем (я тогда так опешил от увиденного, что не уточнил, что это была за служба и в чем ее сакральный смысл, о чем сейчас очень жалею).

Пока монахи музицировали в обеденном зале, вся большая семья хозяина и его многочисленные друзья активно обсуждали происходящее в соседнем помещении. Они очень обрадовались моему появлению и предложили мне перекусить.

«Почему бы и нет?», - подумал я и попросил приготовить картофельный суп (200 рупий).
«Ок, - ответил хозяин. – Но придется немного подождать».

Вскоре причина задержки стала понятна – вся женская часть семейства была занята приготовлением угощений для монахов. И как только те закончили службу, девушки понесли им тарелки с вермишелевым супом и зеленью. Монахи расселись за столы и принялись за еду.

Затем хозяйка приготовила тарелку супа и мне и усадила обедать рядом с монахами. Они улыбались и беседовали о чем-то, не обращая на меня никакого внимания. Затем дружно встали, собрали свои инструменты и удалились – должно быть, в монастырь над Пакдингом, у стен которого я сидел в начале похода, по пути наверх.

Когда я заканчивал еду, мимо гестхауса прошагала группа крепких европейцев в футбольной форме, с короткими стрижками и свирепыми выражениями на лицах. Они переговаривались между собой по-английски.

«Футболисты решили потренироваться здесь, в условиях высокогорья? Или это футбольная команда, которая идет к Эвересту, и по дороге решила поиграть? Или это вообще не футболисты, а какой-нибудь спецназ?»

Я вышел из гестхауса и прогулялся до местного футбольного поля, но там мяч гоняли лишь местные мальчишки. Побродив еще немного по деревне, вернулся в номер. На улице собирались сумерки, и я снова задремал, а проснулся уже в темноте от голода.

Снизу снова раздавались громкие возбужденные голоса. «Что же это за веселый дом такой?»

Я спустился по лестнице вниз. В обеденном зале за столом сидели хозяин отеля и с десяток его друзей. Они что-то праздновали – вероятно, визит монахов был связан с радостным событием.

За прилавком магазина я нашел хозяйку и попросил приготовить мне картошку с омлетом и стакан молочного чая. Затем уселся в дальнем конце обеденного зала, чтобы не мешать празднику. Было холодно и темно – в деревне отключилось электричество. Хозяйка принесла мне свечу и ведро с раскаленными углями. Я поставил его под ноги.

Ужин вскоре был готов. Пока я ел, пирующие непальцы с интересом поглядывали на меня. Наконец, ко мне подсел хозяин дома. В его руке была бутылка.

«Не желаете присоединиться?», - вежливо спросил он.
«Конечно!», - ответил я.
«Тогда дайте мне вашу кружку!»

Он доверху наполнил ее из бутылки. Я поднес кружку к глазам и с трудом разглядел, что она наполнена светлой жидкостью с комочками, по виду напоминавшей кефир. Сомневаться было бы невежливо, и я разом осушил кружку. Жидкость была прохладной и на вкус напоминала брагу. Это было местное домашнее пиво, чанг.

«Вкусно?», - с интересом спросил хозяин отеля. Я кивнул, и он тут же наполнил кружку снова, а потом и еще раз.

Когда я допил, он пригласил меня за соседний стол, и вскоре я полностью влился в коллектив. Большинство собравшихся, насколько я понял, работали гидами – и, переговариваясь между собой, они то и дело переходили на английский, чтобы рассказать мне какую-нибудь забавную историю или спросить что-то о России. Хозяин отеля сидел рядом со мной, и моя кружка никогда не пустела. Он окружил меня настоящей заботой и то и дело интересовался, доволен я происходящим.

Его супруга и дочери курсировали между кухней и столом, и приносили все новые бутылки и закуски – хлебные лепешки и жаренный рис с острыми специями.

Вскоре собравшиеся начали наперебой петь – и я был потрясен, насколько музыкальны эти ребята. Красивыми, хорошо поставленными голосами они безо всякого музыкального сопровождения выводили сложнейшие партии, а другие участники застолья поддерживали их, хлопая в такт и стуча руками об стол.

Затем, на какой-то особенно задорной песне, все вскочили и принялись плясать, и танцы продолжались не менее получаса. Это было настоящее веселье, чистое и искреннее, и быть его частью было невероятно приятно.

После плясок начался местный аналог рэп-баттла. Его участники по очереди сначала пропевали несколько строчек собственного сочинения, а затем заканчивали их повторяющимся рефреном из пары четверостиший, который горланили уже все присутствующие за столом (включая меня).

Потом все повторялось снова, и снова, и снова. Чем красивее и остроумнее были строчки собственного сочинения, чем виртуознее они подкалывали кого-нибудь из присутствующих, тем более громким хохотом и криками они приветствовались, После того, как выступающий уставал или у него иссякало вдохновение, эстафету подхватывал его сосед.

Это была бесконечная песня с миллионом куплетов. Я не понимал ни слова, но отлично понял правила и искренне наслаждался происходящим. Временами мне казалось, что я даже угадываю смысл шуток.

Я был счастлив, что попал на этот праздник. Лучшего завершения этому путешествию трудно было бы пожелать.

[dver4@]

не отображаются Ваши волшебные фото!! Или я что-то не так делаю? Мечтаю увидеть ущелье с мостом через Боте Коши, где огромное наскальное изображение. Мы были в этом месте в густом тумане, но даже так оно очаровало меня.

[GT84]

не отображаются Ваши волшебные фото!! Или я что-то не так делаю?

Не знаю, по идее должны отображаться! Может просто не подгрузились? Я проверил с телефона и домашнего компьютера - все работает. Надеюсь, и у вас заработает! Но если нет, то сообщайте.

Мечтаю увидеть ущелье с мостом через Боте Коши, где огромное наскальное изображение.

К слову, рисунок этот я не сфотографировал - место там узкое, а широкоугольный объектив доставать поленился.

[С Бяка]

Но если нет, то сообщайте.

К сожалению нет .

[b-olegh]

Также не отображаются фото!

[GT84]

К сожалению нет .

Также не отображаются фото!

А теперь?

[b-olegh]

Есть контакт!

[Александр Данилов]

А теперь?

А теперь у меня появились Но днем не было.

[GT84]

Есть контакт!

А теперь у меня появились

Ну и слава Богу! Мои извинения, что-то намудрил с заливкой фото.

[GT84]

День 18, в котором я обдираю руку и дохожу до Карикхолы

Проснулся в 7 утра с тяжелой головой и пересохшим горлом. Упаковал рюкзак, спустился вниз. Обеденный зал после вчерашнего празднества выглядел очень колоритно – на столе громоздились тарелки, кружки, бутылки, на полу тут и там блестели лужицы от пролитой выпивки.

Накануне я ушел спать в 3 утра, когда праздник еще продолжался.

Хозяин отеля стоял за прилавком своего магазинчика, и выглядел он так, будто вообще не ложился. Скорее всего, так оно и было. Я перекусил мюслями с молоком, заплатил за постой 1250 рупий, обнялся с хозяином отеля как с хорошим другом, и в 7.30 вышел на улицу.

Задача на день была проста – пройти как можно дальше в сторону Паплу. Я максимально быстро шагал уже знакомой тропой, регулярно поминая добрым словом непальских дорожных строителей, благодаря мастерству которых, даже двигаясь вниз по руслу реки, идти большую часть времени приходилось в гору.




В районе развилки, где правая ветвь тропы уходила в сторону Луклы, а левая – вниз, к Сурке, я прикупил в придорожном магазинчике упаковку печенья и бутылку воды и, прошагав еще немного, остановился на лавочке, пристроенной к каменной стене, чтобы перекусить.

Пытаясь вытянуть бутылку, воткнутую в боковой карман рюкзака, я не рассчитал усилие – после слишком сильного рывка бутылка вылетела из кармана, а тянувшая ее рука с размаху врезалась в каменную стену.

От удара кусок кожи на кисти, пострадавший от обморожения, сорвало как чулок. Это было больно и очень неожиданно. Пребывая в легком шоке, я присел на лавочку, целой рукой открутил крышку с бутылки и, прихлебывая из нее, разом уговорил всю пачку печенья, разглядывая травмированную кисть.

Мимо проходил непалец, и, судя по тому, как он тянул шею, ему тоже было очень любопытно посмотреть на раны белой обезьяны. Я показал ему руку. Он покачал головой, прошел чуть дальше по улице и свернул в ближайший дом. Вскоре оттуда показалась полная местная жительница лет 40, которая тоже подошла ко мне, тоже посмотрела на мою руку, тоже покачала головой и удалилась обратно в дом.

«Ну что же, спасение утопающих – дело рук самих утопающих», - сказал я себе, распаковал рюкзак, нашел аптечку и сделал перевязку. Производить манипуляции с вещами одной рукой было куда сложнее, чем прежде, но в итоге все получилось.

Стараясь не зацепить поврежденную кисть, я надел рюкзак и продолжил путь. Тропинка бежала по большей части вниз, и я достаточно быстро, в 10.50, спустился к Сурке.

Отсюда начинался самый, как мне казалось, неприятный отрезок всего обратного пути от Намче до Паплу – резкий подъем в 700 м до Пайи. Выход тут был всего один – упорно идти вверх, что я сделал. Кислород придавал мне сил, и я двигался вверх почти без передышек.

Вперед меня подгоняло солнце – здесь, внизу, оно по-настоящему припекало, и я старался проскакивать открытые участки как можно быстрее, с тем, чтобы поскорее оказаться в спасительной тени деревьев. На середине подъема мне повстречалась группа местных жителей. Они строили домик на склоне – вероятно, будущий тихаус.

В верхней трети подъема в притененных местах вдоль тропы лежал снег. В 12.00 я был на перевале, мокрый как мышь. Я и представить не мог, что одолею этот подъем так быстро. Определенно, высокогорье открывает в организме какие-то скрытые резервы, которые в первые дни после возвращения вниз дают о себе знать самым наглядным образом.



В 13.30 в Пайе я остановился на обед в придорожной забегаловке. Ее хозяйка готовила мне картофельный суп (200 рупий), в то время как ее сын лет пяти изучал мой рюкзак и одежду. Добавив к супу стакан молочного чая и пачку печенья (70 и 60 рупий), я двинулся дальше – и вскоре вышел на северный склон. Когда я проходил здесь в первый раз, по пути наверх, были уже сумерки. При свете дня покрытая снегом и наледью тропа производила не менее сильное впечатление, и я предпочел во имя осторожности сбавить темп.

Навстречу спускались 2 непальца с плетеными корзинами за плечами, доверху наполненными мандаринами. Когда мы поравнялись, один из них по-русски поприветствовал меня.

Мы перекинулись парой фраз – оказалось, он живет в Карикхоле, и в сезон работает гидом, часто с российскими группами, а в несезон возвращается домой. Он предложил мне купить у него несколько мандаринов за 30 рупий, и я жевал их весь скользкий путь наверх до очередного перевала.



К 16.30 я спустился до Бупсы, и, несмотря на то, что уже изрядно устал, решил пройти чуть дальше, до Карикхолы. Это давало мне какую-никакую уверенность, что за следующий день я успею дойти до Паплу.








В Карикхолу я вошел уже в сумерках. Все гестхаусы были закрыты, и лишь в центре деревни мне улыбнулась удача. Хозяйка отеля определила меня на второй этаж большого пустого здания.

Вечер я провел за едой, слопав порцию картошки с двумя кружками чая (250 и 60х2 рупий), еще одну упаковку печенья (60 рупий) и чапати с медом (180 рупий). За столом напротив дочь хозяйки гестхауса лет десяти делала уроки, и было странно думать о том, что в этой глуши дети тоже ходят в школу.

Хозяйка рассказала, что завтра в 6 утра ее родственники тоже идут из Карикхолы в Паплу. Дорога занимает 11 часов.

«В самый раз», - подумал я, перевязал руку и отправился спать.

[GT84]

День 19, в котором я возвращаюсь в Паплу

Я проснулся 6.30, позавтракал хлебной лепешкой с медом, рассчитался (970 рупий за все) и около 7 часов вышел на улицу. В 7.30 я был у нарядных ворот на входе в Карикхолу, а еще через полчаса по разбитой ослами пыльной тропе спустился к Джубингу, где несколько минут отдыхал, лакомясь купленными в уличной лавочке мандаринами.

В 8.30 я пересек мост через Боте Коши и начал историческое восхождение в перевал Такшиндо Ла.

Я готовился к тому, что будет трудно, и вообще сомневался, что сумею одолеть его в один присест, но, к моему удивлению, оказалось, что подъем дается мне сравнительно просто. В 10.10 я был в Нунтале, где сделал остановку на второй завтрак и подзарядку внутренних батареек.

Единственная улица деревни была запружена ослами и их погонщиками. Устроившись в холле одного из отелей и поглядывая на них, я выпил 2 кружки молочного чая, заев их пачкой печенья (30 рупий за печенье, по 70 за каждую кружку чая), и затем продолжил подъем. Чем выше я поднимался, тем чаще на тропе мне попадался лед. Идти вверх было сравнительно легко, и я не переставал удивляться тому, какую хорошую форму можно обрести, погуляв по высокогорью.



Перед ручьем, за которым тропа поворачивает на 90 градусов и по крутому склону выводит к Такшиндо, повстречал пожилую пару из Британии – они интересовались, далеко ли до Нунталы. Я заверил, что совсем недалеко.

«Значит, к вечеру дойдем, - сказали они. – Мы здесь уже в третий раз, у нас впереди 1,5 месяца отпуска, поэтому мы можем позволить себе идти медленно».




Этот небольшой разговор позволил мне немного отдышаться, и сделав еще один рывок вверх и пропустив мимо длинный караван ослов, я вышел к деревне. Чуть повыше монастыря на площадке стоял джип – как неоспоримое подтверждение тому факту, что дорогу пробили и сюда. Вокруг сидело несколько непальцев.

Парнишка, стоявший у джипа, сообщил мне, что билет до Паплу стоит 500 рупий, отправление – по мере наполняемости. Отсюда, с площадки у монастыря, видно было экскаватор, который ниже по склону пробивал серпантин к Нунтале.




Я посмотрел на часы. Было чуть больше полудня, и я решил, что брать джип до Паплу совсем неспортивно. К тому же, и денег у меня оставалось не сказать чтобы много. Поэтому я просто двинулся дальше в гору, и в 12.55 был на перевале. Эпическое восхождение заняло 4,5 часа. Я и представить не мог, что получится одолеть перевал так быстро.





Наверху, у разрушающейся ступы, стоял трактор. Рядом паслось несколько ослов. Еще с десяток стояли поодаль на загрузке. Между ними сновали погонщики. Я кивнул непальцам и приступил к спуску. Тропа была пыльной, сухой и разбитой.

В 13.30 я вышел из леса к Рингмо, спустился к ступе посреди деревни, зашел в тот же гестхаус, что и по пути наверх, и заказал картофельный суп (150), 200 грамм ячьего сыра (300) и молочный чай (60).

Немного отдохнув и отдышавшись, в 14.20 продолжил путь. Было ветрено, и на открытых участках дороги меня несколько раз обдавало пылью. С другой стороны, идти в одиночестве по участкам дороги, проложенным в лесу, было невероятно приятно. Я надеялся, что повстречаю снова зверька, которого видел по пути наверх, но он, конечно, так и не появился.






На подходе к Паплу меня обогнал джип, набитый под завязку людьми. К этому моменту у меня закончилась вода, и я, признаться, немного им позавидовал. Впереди в просветах леса уже маячила взлетная полоса аэропорта. Собравшись с силами, я прибавил шагу, и в пять прибыл в конечный пункт сегодняшнего перехода, уставший, но счастливый. Навигатор уверял, что за день я прошел 37 км (цифра вышла, на мой взгляд, слегка завышенной), при этом набрав 1,5 тыс. м и столько же сбросив.





В первом же торговом лотке купил билет на завтрашний джип в Катманду и воду. Напившись, отправился искать место для ночевки. Я с удивлением обнаружил, что цены на жилье здесь высоки даже по меркам непальской столицы – за ночевку в своих крысиных норах владельцы местных гестхаусов требовали от 700 рупий и выше. Я в итоге осел в самой невзыскательной из них, на втором этаже над пивной, которую держал полный азиат с хитрым прищуром. Я договорился с ним на 300 рупий.

В выделенной мне комнатке на подоконнике были свалены оставленные здесь предыдущими гостями вещи – одежда, блокноты и записные книжки, проводки, таблетки, пакеты и чехлы непонятного назначения. За пыльным окном на грязной узкой улочке каждые несколько минут с ревом проносились истошно сигналящие джипы, стоял гам из голосов снующих туда и обратно людей и торговцев. Кричали дети. Прямо напротив окна от столба к столбу тянулись толстые связки проводов, на фасадах трехэтажных домов напротив громоздились нарисованные от руки вывески с рекламой.

«И это сюда я так торопился вернуться? – стучало у меня в голове. – Чертова цивилизация!»

На следующий день в пять утра я погрузился в джип и к закату был в Катманду.

[IMDM]

купил билет на завтрашний джип в Катманду

На все печеньки цены привел, а на билет?

[GT84]

На все печеньки цены привел, а на билет?

Дельное замечание!
Полторы тысячи рупий по-моему, столько же, сколько и билет от Катманду до Паплу.

[Perfich]

GT84, мега респект !

Фотографии обалденные,вы знатный фотограф!

Спасибо за ваш отчет, который поставил-таки точку в моих колебаниях между маршрутами, чуть больше месяца осталось, а я все никак не могла определиться )
Посмотрела я, почитала, и поняла, не пойду я к Аннапурнам! А пойду по перевалам ходить, бродить!

[GT84]

GT84, мега респект !

Фотографии обалденные,вы знатный фотограф!

Спасибо за ваш отчет, который поставил-таки точку в моих колебаниях между маршрутами, чуть больше месяца осталось, а я все никак не могла определиться )
Посмотрела я, почитала, и поняла, не пойду я к Аннапурнам! А пойду по перевалам ходить, бродить!

Спасибо! Очень рад, что отчет оказался полезен! Отличного путешествия!

Вокруг Аннапурн тоже обязательно стоит пройти, я сам делал это дважды, и повторил бы не раздумывая.
Сходите туда после Эвереста - не пожалеете!

[yakudza07]

Пока посмотрел только видос, но он- просто огонь! И видеоряд, и музыка, все на уровне!