С лицом измученным и серым,
на белой смятой простыне
как жертва бешенной холеры,
лежит коленками к стене
Протяжно стонет как при родах,
трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
застыла в суженных зрачках
По волевому подбородку
стекает пенная слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
Как ты с детьми теперь одна?
В квартире стихли разговоры,
ночник горит едва едва.
Темно... опущенны все шторы:
У МУЖА ТРИДЦАТЬ СЕМЬ И ДВА !!
