Эмоции в деталях о бомжовке по Восточной Европе образца 2001

[Masquerade]

Добрый день!

Перед тем, как приступить к чтению данного отчёта и других моих работ, давайте познакомимся чуть поближе, и я расскажу вам про свои книги)

Меня зовут Ян, я родился и живу в Ярославле.

С детства у меня была тяга к дальним странствиям и к писательству. Так я пришёл к своему хобби - я пишу о своих путешествиях, и не только о них.

В 2007 году здесь, на Форуме Винского, я выложил свой первый рассказ - Эмоции в деталях о Кубе. Затем на протяжении многих лет я написал на Форум ещё десятки рассказов.

Очень часто читатели рекомендовали мне издать мои произведения в книжном виде.

Спустя десять лет я наконец-то внял их советам)

В 2017 году увидела свет моя книга, которая объединила целый ряд отчётов - Кубу, Северную Корею, Сирию, Израиль, Европу, Бразилию, США, Китай.

Я назвал её "К Последнему Морю!". Издание получилось пухленькое - 630 страниц.

Если вам интересно моё творчество - вы можете заказать книгу себе. Проект для меня совершенно некоммерческий, я всегда рассматривал своё творчество как некий инструмент для изменения мира к лучшему.

Если кто-то улыбнётся, читая мои произведения, если настроение человека улучшится, если кто-то посмотрит на окружающий нас мир несколько под другим углом, если вы расширите свой кругозор - значит, для меня всё это было не зря)

Кроме этой книги, я написал книгу про свой родной город - Ярославль. Я написал "100 деталей Ярославля", когда был варварски молод - в 2009 году, мне было 27 лет. Издание оказалось очень успешным - завоевало ряд региональных и федеральных наград с какими-то длинными учёными названиями, выдержало два переиздания.

Для меня эта книга - как дань моей Малой Родине. Я благодарен Ярославлю за то, что он сделал меня таким, какой он есть. Я считаю, что если бы каждый человек четко понимал своё место во времени и пространстве, и своей Малой Родины в этом самом пространстве - мир был бы немного лучше)

Если кто-то после прочтения этой книги посмотрит не только на Ярославль, но и на любой другой город под несколько другим углом - во время обычной прогулки будет внимательнее смотреть себе под ноги, на стены, вверх - то опять-таки, я копчу небо не зря) Если кто-то после прочтения этой книги научится ВИДЕТЬ, а не просто смотреть - отлично! Если обыденный маршрут человека от дома до работы заиграет новыми красками, которые дают маленькие уличные детали - это для меня вообще экстаз!

Если вам интересна любая из этих книг, то пишите на адрес kposlednemumoryu@mail.ru , там вам расскажут дальнейшие инструкции по приобретению. Цена авторская: "К Последнему Морю!" - 700р, "100 деталей Ярославля" - 500р. Пересыл в любую точку России - 250р. В другие страны рассчитывается персонально.



Закончить своё лирическое вступление мне хотелось бы благодарностью Форуму Винского и его читателям. Без вашей поддержки, без осознания того, что моё творчество востребовано людьми, всё сложилось бы совсем иначе, и вряд ли бы книга "К Последнему Морю!", как сборник моих отчётов с форума, увидела бы свет.

Но... ваша поддержка была на протяжении всех этих лет, а это значит, что свой так сказать талант бумагомарательства, который был вложен в меня с рождения, я не зарыл в землю, а человеку важно это осознавать. Важно и мне.

Всем спасибо, и приятного чтения!
-------------------------------------------------------------------------------------------

Ян Саныч, как водится, выкушав после ужина сто писят Джек Дэниэлса, штат Теннеси, валялся в обнимку с женой и вдруг задумался. Уже одиннадцатый год на дворе, а стало быть, можно отметить некий юбилейный рубеж.

В апреле 2011 года исполняется ровно десять лет тому судьбоносному дню, когда Ян Саныч пересек границу великой страны и погрузился в исследование мира хаоса и тьмы, то есть заграницы. Наверное, для многих людей посещение иностранных государств, тем более в наши дни, не является чем-то особенным – ну че там, сел в самолет, полетели, очнулся, ничего не помню -и уже Анталия за окном.

Эпоха первоначального накопления дикого капитала ушла в прошлое. Наступил период неспешных трат подкожного жирка. Кругом одни интернеты, телефоны, турагенства, бабло, переводы, проценты, газонефти, тарантасы в кредит, наклеечки из гипера на набор эмалированных тазиков. Сменилась жизнь, однако, за десять годков то. И я сменился. Вот почему надо вспоминать, вот почему надо писать. Потому что еще через десять лет я буду еще дальше от того девятнадцатилетнего паренька, который однажды апрельским днем пересек государственную границу.

Апрельские деньки первого года были переломными. Это были крутые деньки. Не штампы появлялись в паспорте – ломалось все мировоззрение, вся картина мира шла прахом. Это были дни Великого Перелома.

Вообще, раз пошла такая пьянка, Великий Перелом в моей жизни – это 2000-2001 годы. Наверное, в 18-20 лет у каждого человека много меняется в жизни, но в жизни Яна Александровича с ног на голову перевернулось всё. Можно сказать, через два года Ян Александрович стал совершенно другим человеком, и хаотичные шатания на тысячи километров по собственному государству стали одним из главных инструментов этой местечковой эволюции. А уж начавшиеся заграничные бомж-турне вообще были подобно Большому Взрыву.

Как говорится – кем я был? Никем. И кем я стал? ВСЕМ.

А делов то – помотаться по миру, с людьми пообщаться, в истории повстревать.

Однако, хватит темнить, пора бы и начинать мне свой юбилейный рассказ.

Эмоций в нем будет, в отличие от предудыщих рассказов, не так густо - время трет эмоции. Остались лишь самые яркие. Зато фактов - предостаточно. Такое не забывается.

Итак, что имеем?

Мне 19 лет, я учусь на третьем курсе провинциального убогого ВУЗа, и уже отлично осознал его убогость. Времени у меня свободного - море, я не бухаю, а становлюсь человеком, познаю мир. Так-то почти всю школу, кроме первых и последнего класса, я был ботаном-задротом, и естественно, как водится ботанам-задротам, с обалденно богатым внутренним миром. Который, естественно, никто не ценит, вот суки проклятые, будь моя воля, всех бы передушил. Но передушить я никого не мог, даже в теории, потому что ссался.

Начиная с одиннадцатого класса что-то началось меняться в голове, наверное, наконец заработали гены, плюс внешняя среда начала оказывать свое тлетворное действие. Как говорится, попал в плохую компанию, начал ночью играть в орлянку на кладбище, и покатился…

Теорию, которой была переполнена больная башка, надо было соединять в едином оргазме с практикой, мало кому это удается, но гены же, гены, судьба видать у меня такая – пончиком на Невском работать.

Кем я вышел из этого жизненного горнила безденежных путешествий, сомнительных девочек с немытыми волосами, азартных мордобоев и сначала легких, а потом и жестких алкомероприятий, можно будет понять к концу повествования, ну а пока понаслаждаемся атмосфэрой начала 2001 года.
В начале оного 2001 года у меня жутко свербило – очень хочется заграницу. Я же столько прочитал, столько же всего знаю, я же все так живо
представляю, я все знаю, все умею, я такой же, только голый.

Денег не было.

Почти все хуевы сверстнички куда-нибудь да уже скатались – то ли с родителями в Париж, то ли на экскурсию с классом в Лондон. У меня родственники в Париж не ездили, с классом тоже не повезло, равно как и с баблом в целом. В общем, за рубежом я ни разу не был, даже на Украине, что уж говорить о совсем крутой Эстонии или Казахстане. Шансы, что я выиграю в «Русское Лото» хотя бы штук десять, были смешны, быстрее я их нашел бы на улице Бабича в губернском городе, а на улице Бабича десять штук теряют нечасто.

Но к началу первого года уже подкопился бесценный опыт мотаний по территории родной, никогда не подводившей, страны. Я легко умел залезать на халяву в поезда (как раз в июле в двухтысячном овладел высшим достижением этого искусства – залез в Питере в поезд через резиновые буфера между вагонами), перемещаться на перекладных, автостопом, питаться пирожками с вишенками, спать в залах ожидания (даже вокзала города Малая Вишера), и ловить от этого несравненный кайф.

В процессе поездок выяснялось, что проводники в поездах дальнего следования не такие уж и бдительные, что из вагона-ресторана никто не выгонит, если умеешь красиво трындеть с официанткой, что из Сочи до Ярославля можно доехать бесплатно всего за два дня, что питаться, дегустируя овощи на рынках, очень даже полезно для растущего организма.
Я уже даже не помню, чем именно я подрабатывал именно в этот временной период – то ли спортивным обозревателем в местной газете, то ли грузчиком, то ли лаборантом в музее, то ли конструировал сайты. А уже если такой пень, как я, конструировал сайты, это означало одно – общество однозначно находилось в зачаточном состоянии, то есть, точно 2001 год.

Одно известно точно – нашабашил чуток – и в новый трип. Бесплатно перемещаться – оно конечно здорово, но совсем без копейки как-то совсем некошерно, иногда, говорят, желудок может переварить себя сам.
Меня, конечно, все мировое цивилизованное сообщество называло ласково ебанутым, но мне было насрать на оное сообщество, потому что из ботана-задрота в очках высекалось что-то похожее на мужчину. И самый первый признак этого – это факт того, что совсем скоро мужчина смог перед самим собой признаться, что он был ботаном-задротом, а это дорогого стоит.

В общем, после того как подобным макаром посещаются Нальчик, Калининград, Краснодар, Смоленск, Сочи, Минеральные Воды, и еще десятки городов и весей, стало ясно – России мало. Надо замахиваться на новые горизонты, тем более, заграница ласково манила, звала, щекотала под ложечкой.

И я решился.

Тогда мне решение далось легко, хрен ли там, мне 19, я могу ВСЁ, всех убью, один останусь, омою копыта своего коня в Последнем Море.

Сейчас я отлично понимаю, что это была форменная авантюра.

Я не очень люблю сочно описывать в красках в своих рассказах о гран вояжах денежные траты (0.4 евро – хлебушек в кафе + 1,3 евро проход в музей + получили льготный билет за 4,83 евро со скидкой в 12,5% в океанариум со слепыми пингвинами, ну тьфу же, тьфу), но именно в этом без них никак, они не дадут прочувствовать пикантность ситуации, и в первую очередь не дадут прочувствовать мне самому.

Денег мне удалось накопить аж 100$, еще была штука рублей и билеты в один конец на Москва-Калининград.

Преодолеть по земле мне предстояло примерно 5 300 километров.

Шпарить я с таким состоянием собрался далеко – аж в Белград.

В своих поездках по стране я всегда старался ставить цели – так гораздо интереснее, с целью то. Например, на футбол, или на рок-концерт, или волейбол, или к каким-нибудь сомнительным трем бабам, которые всплыли по интернету, и от которых, как увидел, сразу хочется скрыться за лесами. На электричке Ряжск-Рязань.

Здесь цель была знатная – сборная России по футболу в очередной раз хотела проиграть где-нибудь заграницей. На этот раз сборная собралась проиграть Югославии, было когда-то такое государство. Матч был в Белграде, вроде и сравнительно недалеко, и сербская культура интересная, я обчитался в свое время про нее, и с визами не надо заморачиваться. На визы у меня капиталов точно не нашлось бы, да и муторно это, молодому человеку можно потратить время с большей пользой.

2001 год – последний год, когда страны Восточной Европы, бывшие заклятые друзья, еще пускали нас без виз. За десять лет бурного экономического роста бывшего соцлагеря самые продвинутые ребята собрались так сказать повернуться лицом к проклятому загнивающему каплагерю, и окончательно отвернуться от Кормилицы. В переводе – Чехия, Польша, Венгрия задолбались бороться с отечественными бандосами и проститутками, убытки превысили прибыль от отечественных же челноков, и вышеупомянутые доны решили задраить шлюзы.

К моменту моего визита ввела визы Чехия.

Польша еще призывно распахивала свою калитку, ожидая русскую армию с клетчатыми сумками, но уже попой чувствовала что-то неладное.

Действовать решил через неё, тем более, в Калининграде ждали свои, да и люблю я его очень, лишний раз побывать – удовольствие.

Из Калининграда вниз через Польшу в Словакию, пересекаем Карпаты, попадаем в Венгрию – она пока еще безвизовая, еще же апрель Первого Года, мадьяры введут визы только в июне. А оттуда и в Югославию – туда вроде нужен только какой-то ваучер, который, как я был наслышан, покупается на границе.

А оттуда уж и домой можно – из Белграда снова в Венгрию, в Будапешт, там как-нибудь на Украину, и иду на Киев. А из Киева до дома только дурачок не доберется.

Сразу же в спину моему роскошному плану нож вонзает подлая Словакия – вводит визы совсем незадолго до поездки. Пришлось огибать её через ридну Украину, делая крюк под тысячу километров. Тыща туда, тыща сюда, какая разница, сто баксов же в кармане, да и на пары на третьем курсе уже насрать, семинаров все равно никаких важных толком нет, впрочем, и на них насрать, ЗАГРАНИЦА же.

К поездке готовился всерьез. Собрал рюкзак с носками, майкой, и даже зубной щеткой. Засунул даже файер - тогда эту хрень делали в Челябинске - его классно поджигать на массовых мероприятиях, а параллельно он может служить неплохим оружием, мало ли, кто знает этих румын.

Точного маршрута в голове не было, планировал ориентироваться по ситуации и расписанию транспорта, в связи с чем пришлось пожертвовать жемчужиной своей географической коллекции – англоязычным атласом Макмиллана (купленным под шумок кризиса 98-го года), и вырезать оттуда целый разворот – «Восточная Европа».

Это сейчас легко – даже если навигатора-хуегатора нет, распечатал карт целый ворох – и в путь. А тогда ни ресурсов толковых в сети не было, а если бы и были бы, все равно мэйл.ру у нас в универе загружался 15 минут. А если бы и загрузилось что, не было принтака. Зато можно рассчитывать только на свою башку, а не на какую-то там нано-шнягу, придумали там интернеты всякие, теперь нация страдает и мельчает.

В общем, вместе с дружком мы с помпой прибыли в Кенигсберг.

Я практически не пил, и во время брутальной пьянки с местными товарищами около памятника Шиллеру, где выпил целых два пива, окосел. Зато выведал кучу нужной информации – так, что в Польшу попасть - это как два пальца об асфальт. Идешь на Южный вокзал (он кстати меня очень вштыривает – еще немецкий), в будке берешь билет на автобус в польский город, и ваучер к билету, и все, ты за кордоном.

Я очень обрадовался, почему собственно и нажрался, взяв вторую бутылку пива.

Ночевал я синий-пресиний в доме бывшего немецкого мясника в районе Хуфен (одном из немногих сохранившихся районов с массовой немецкой застройкой), заведя будильник на шесть – рано утром отходил интересующий меня автобус на Гданьск.

Десять баксов – как с куста. Осталось девяносто. Но есть же еще и тысяча российских рублей.

Рубль тогда был валютой серьезной, и на двести деревянных я забил свой походный рюкзачок жратвой в круглосуточном магазе под завяз: полпалки колбасы, сырок, две шайбы, они же банки консервов, и конечно, йогурт. Йогуртом и снежком я в те времена компенсировал недостаток алкоголя в крови, получалось если честно херово.

Дружок плачет на автовокзале, обнимая меня и провожая в царство Тьмы воина Света, не вооруженного ничем, кроме колбасы.

Я не очкую.

У меня есть карта Восточной Европы, 90 баксов, помимо колбасы, еще есть сыр и две банки кильки, в конце концов, я умею лазить по поездам, автостопить, общаться с людьми, да и в Белграде мне надо быть только через три дня.

Наоборот, меня трясет от предвкушения встречи с НЕЙ – манящей заграницей, о которой я столько читал, слышал, смотрел, и мечтал, мечтал, мечтал.

Я сам кую свою мечту – в рейсовом автобусе Калининград – Гданьск, между городками Мамоново и Бранево я пересекаю ту самую невидимую линию, о которой думал столько лет. Дороги становятся поровнее, домики почище, на улицах пропадает родная речь – с ума сойти, я потею, бледнею, неужели я сам сделал это, неужели я заграницей!?

Дорожный знак с названием города на НЕРУССКОМ языке - Braniewo – не дает мне усомниться в этом.

Я в Польше!

[Tattaa]

Подписываюсь на продолжение, которого жду с нетерпением.
Этим ноябрем тоже будет десять лет, как НАЧАЛОСЬ :-)

[zda]

Прикольненько, себя, такого же безбашенного, вспомнил... Забавные были времена

[Masquerade]

какая все-таки штука - вдохновение

вчера вечером сел с твердым намерением дописать зимнюю Швецию, всего-то одна часть осталась

начал, не пошло, бросил

даже спать лег

потом мысли стали формироваться в предложения, решил снова сесть за ноут, и полилось... как из таза)

вдохновению не прикажешь)

[Иван67]

А я просто радуюсь, что Ян Саныч не пропадает и вновь отжигает по полной. Я ничего не требую и надеюсь на продолжение

[Masquerade]

По-польски я знал (помимо ряда страшных ругательств) лишь фразу "Иле коштуе?" - сколько стоит. Знание этой фразы было зело актуально.

Английский был слабоват, но по-крайней мере, заблуждение что вокзал по-английски - это "вокзолоу" (что я с пеной у рта всем пытался тщетно доказать), тоже ушло. На разговор из серии бе-ме, а вы не подскажете, где у вас здесь медсанчасть, хватило бы.

Но далеко не каждый человек в Польше или Венгрии знает английский, тем более английский Яна Саныча.

Азов навигации в Европе я, естественно, тоже не знал - откуда, я же в ней не был, а большая часть информации от соотечественников, побывавших ТАМ, сводилась к эмоциональным описаниям, как же тесно было ночевать в переполненных автобусах с тургруппами по маршруту Набережные-Челны-Осло-Лиссабон.

Конечно, сейчас-то всё просто, как три рубля - ставишь машину на улице, ищешь взглядом парковочный автомат. Нет автомата - парковка бесплатная, есть - идешь, читаешь правила. Кидаешь монетки, вываливается карточка, карточку со временем парковки кладешь на торпеду, и все, спокойно идешь в свой порноклуб.

Но тогда-то Яну Санычу 19 лет, ебаный в рот, смотри что делается - ПАРКОВОЧНЫЙ АВТОМАТ! Ну и диво.

На вокзалах ничего не ясно. Карт городов нет. Что откуда и куда уезжает - непонятно. На самый важный вопрос - ПОЧЕМ? - нет ответов. Почти никто тебя не понимает. В каждой стране своя валюта, когда на счету каждый рубль, он же бакс, курс играет значение. В каждой стране свои правила въезда, да и выезда тоже. Везде всё свое, а ты еще и не был нигде, чтобы хотя бы сравнивать.

Тебе все в новинку, ты бродишь, как тень, в легком ахуе. В тебе смесь восхищения (ЗАГРАНИЦА же!) с вечным "Чувством Александра Матросова" - что вот, сейчас приедешь в следующую точку и надо решать очередную проблему, на амбразуру, воин Света.

Воин Света с половиной палки колбасы в рюкзаке.

Наверное, никто не ехал в рейсовом автобусе Калининграде так, как я. Я прилип к стеклу и так не отрываясь проехал все шесть часов дороги. На границе сняли какую-то отечественную леди, у которой запалили несколько литров водки - этим делом всегда выгодно заниматься. Скоро за стеклом впереди показались шпили соборов - Гданьск!

Гданьск и стал моим первым заграничным городом. Я как только вокзал а ля романтический модерн увидел - так чуть в обморок не упал. И чисто кругом! И люди вокруг - НЕРУССКИЕ.

Очутившись на ИНОСТРАННОМ вокзале, я, сначала пройдя туда-сюда пару раз, и по вслушиваясь в польскую речь, начал осваиваться. В конце концов, вокзалы во всем мире одинаковы, и работают по одним законам, в этом плане этот романтический гданьский модерн ничем не отличается от засранной станции Мамедова Щель между Туапсе и Сочи, где нас ночью высадила проводница за нелегальный проезд в тамбуре полугодом ранее.

Да простят меня мамедовощельцы за столь мерзкие прилагательные в отношении их станции, но смотрите правде в глаза, ребята - станция засрана. По-крайней мере была. В 2000 году.

Законы одни - есть зал ожидания, есть кассы, табло, перроны, в общем, в принципе все просто. Оставалось самое главное - купить билет. Вообще, на будущее хотелось бы описать схему моего общения в кассах самых разномастных вокзалов и вокзальчишков.

Тогда я еще был зелен, дьявольски юн, и не знал азов общения с мало-мальски приличными людьми. Воспитанный в русской среде, я автоматически был уверен, что я своими проблемами даром никому не сдался, никто тебе не поможет, кроме тебя самого, ты лох и вообще иди лучше выпей водички, девочка, она на кухне.

Проблема была в том, что у меня стопудово проблемы с произношением, или я не знаю каких-то слов, я боялся, что меня не поймут, или ответят, а я стою столбом и молчу, как выходец из Таджикистана.

Теперь-то конечно легко говорить. Все крепки задним умом. Теперь то ты точно знаешь, что подавляющее большинство людей пойдет к тебе навстречу, если видят твою улыбку, твое желание объяснить, твое желание понять, твое желание выговорить хоть и исковерканные, хоть и с акцентом, но все-таки слова на языке их, людей. Люди очень ценят эти потуги, включают режим "ой, иностранец, ой, смотри какой миленький, бедняжка, ты потерялся?", и не успокоятся, пока ты с их помощью не достигнешь цели.

Но тогда ж Ян Саныч Джуниор этого не знал. Весь мир идет на меня войной. А я - воин Света. Проблема была, её надо было решать, выход был очень просто - я взял с собой блокнот и ручку.

Пишешь название города, например Warszawa, знак вопроса после название - и суешь в кассу. Тебе начинают что-то лопотать, пшикать, но ты жестом показываешь (улыбаясь, конечно, улыбайся, сука!), мол, пишите!

Кассир пишет время отправления поездов до Варшавы. Я тыкаю на то или мное время и жестом, известным во всех странах, языковых культурах, ареалах распространения рас, известного даже пигмеям Конго, этот жест делается пальцами - СКОЛЬКО? И снова, пишите, пишите. Кассир пишет - столько-то злотых.

Ептить, в Польше же злотые, надо менять.

Поблагодарив кассира, я топаю в обменник и меняю десять баксов на злотые.

Сумма, озвученная мне кассиром на проезд по маршруту Гданьск-Варшава, была слишком велика для Атоса. Наверное, долларов 20 на наши деньги. Если я буду такими темпами перемещаться, максимум, докуда я доеду - это до отделения милиции города Львова, за попрошайничество и растление.

Спросил в справочном, где автовокзал. Оказалось - рядом, надо лишь пути перейти по переходу. Замечательная традиция - соединять автовокзал и железку воедино, как раз для таких, как я.

Бинго. Автобус до Варшавы ходил, но всего лишь раз в сутки (оно логично - поездом гораздо удобнее и быстрее), зато недорого. Снова обмен бумажками, и я беру билет на свежеобменяные злотые.

Проблема до следующей точки большого пути решена. Можно расслабиться и спокойно погулять по городу. Будет бессмысленным описывать город Гданьск - он хоть и восстановлен после войны, но очень красив, колоритен, а главное, цель моего бомж-ностальж-эссе - это не описание красот городов.

Я бродил по нему как во сне, впитывая остроконечные крыши, старинную сохранившуюся кладу купеческих особняков, готику, шпили, арки, суда, верфи, нерусскую речь, брусчатку, рекламу, поляков, - ЗАГРАНИЦУ.

В переходе у вокзалов я позволил себе раскошелиться на глазированную булочку - уж больно манила витрина кондитерской. Что делать, сладкое - это порок, жить с ним до конца дней, и уж лучше Ян Саныч сдохнет безымянным и грязненьким, в агонии в овраге под Альметьевском, на в лишнем эклере себе не откажет.

Также мною было посещено гданьское интернет-кафе на чердаке какого-то элегантного дома, где я отбил информацию на Родину, что пока еще жив, и эти варвары-поляки меня еще не порешили, а мое имущество (рюкзак с трусами, колбасой и файером), не отобрали.

Пришлось менять еще пять долларов - нужно было купить открыток, да и в Варшаве ночью совсем без денег не хотелось оказаться, кто их знает, этих варшавцев, говорят они лучами в мозг проникают.

Две открытки с волнующими душу и сердце панорамами Гданьска были приобретены. Это было нужное приобретение - фотоаппарата у меня не было. Во-первых, у меня его не было в принципе, все-таки дорогостоящая высокоточная техника, а во-вторых, я планировал приобрести какой-нибудь дешевенький "в Европе" будучи уверенный, что там дешевле.

Эту затею я бросил еще в Варшаве, после поиска фото-магазинов и обследования оных, я понял, что я и мои 75$ на оставшуюся часть маршрута не вписываются в капиталистический уклад современного общества. Пришлось приобретать открытки. Вернее, это поначалу я их приобретал, когда мне море было по колено, а в Венгрии я заговорил по-иному.

В общем, автобус Гданьск-Варшава, ехали очень долго, заезжая в каждую польскую пердь (мне даже запомнился город Ольштынек), зато на основании этих заездов я сделал вывод, оставшийся со мной на всю жизнь - польские девочки - самые красивые в мире.

Потом, когда я в 2005 году посетил Словакию (ту самую, которая побрезговала Яном Александровичем в 2001-ом, подло введя визы), пальму первенства пришлось поделить. Вопреки всем доморощенным патриотам и болотным куликам, я и на данный момент, спустя 10 лет, считаю, что польки и словачки - самые красивые девачки по стандартам Yan Sanych Agency Inc.

Варшава.

Я сразу напрягся. Скудная информация, что все-таки проникла в мое не менее скудное подсознание до поездки, гласила, что хуже места, чем вокзал "Варшава Центральная", не сыскать.

Опасаться надо было своих собственных соотечественников, которые разводили там своих же собственных земляков-челноков, да и просто земляков. Наверное, моя информация люто устарела, действительно, такие коллизии имели место быть в волшебных 90-х, но тем не менее, я все-равно волновался и косился на каждого встречного.

Было темно и холодно. Одиннадцать вечера. Вокзал - совсем не романтика в Гданьске, а какое-то советское говно. Кругом какие-то обмылки и люди с сомнительными рожами. Атмосфера нагнетает. Я вышел на улицу, прошелся метров триста, посмотрел на сталинскую высотку - одну из трех, которая находится за пределами Москвы.

Хороший повод полезть в справочники, не так ли?

На улице было еще хуже. Добавились цыгане, пронизывающий ветер, и отсутствие всяческих перспектив в ночь. Ночевать здесь, даже в зале ожидания, не хотелось.

Вернулся на вокзал. Поездов на нужное направление нет. Но меня же хранят Нужные Силы - они направили меня на перроны. Здесь стояло немалое количество поездов, но я оказался именно у поезда Варшава-Киев, стоящего под парами, за три минуты до его отправления!

Профессионально подхожу к проводникам, судя по внешнему виду, обладающих даром великого языка (культура общения с проводниками у меня была уже отработана года как полтора). Стало быть, говорю:

- Братья-славяне, не подбросите во внештатном порядке соотечественника до родной земли?

Улыбаются.

- Тебе куда, брат ты наш?

- Так то мне во Львов, но главное, пересечь границу. Там свои, они не подведут. Разберусь.

- Поезд фирменный, идет до Киева, если хочешь во Львов, тебе нужно до Ковеля.

- Я согласен. Ковель - звучит прекрасно.

- А чем богат то, земляк?

- Денег очень мало. Могу ехать в вашем купе и рассказывать похабные анекдоты всю ночь.

- У нас пустой вагон, так что ложись где хочешь. Анекдотов не надо, давай 15 долларов.

Быстренько проанализировав ситуацию (за пятнадцать баксов я уже буду на Украине, ночую в положении лежа, еду в купе один, можно отдохнуть), я сразу же достаю носок, в котором и был завернут мой капитал, и отслюнявливаю Линкольна и Гамильтона. Отслюнявливаю - громко сказано, потому что я их отслюнявил от еще двух купюр - Гранта и еще одного Гамильтона.

Сказка!

Вагон действительно фирменный, действительно пустой, там нет никого, кроме одной одинокой молодой польки, которой я немедленно бровями сделал "Ура капитану Смолетту!". Полька не оценила порыва, и пришлось идти в соседнее купе. Здесь мне выдали белье, и я, порядком подзаебавшись за день (напомню, утро я встретил еще в доме бывшего немецкого мясника на окраине Калининграда), вырубился моментом.

Проснулся я от того, что какой-то мерзкий подонок светил мне фонарем прямо в глаз.

Граница!

Поляки поставили выездной штамп без проблем - слава богу, проваливай, одним долбоебом в Речи Посполитой меньше. Прождали час, я опять уснул, и снова фонарь в глаз!

Что ты будешь делать.... Украинские погранцы были сильно пьяны, от них тащило водярой, и, задав мне несколько вопросов (кроме меня и польки в вагоне никого не было, скучно наверное было), один из них стал ставить штапм в паспорт. Промахнулся мимо паспорта, поставил в стол. Выругался. Поставил в паспорт, и еще написал что-то размашисто на всю страницу, весь мой новенький паспорт измарал - мол, транзит через Великую Украину максимум трое суток.

Мне хватило бы двух. Я опять уснул, но спал совсем недолго - максимум пару часов, потому что великопрестольный город Ковель находится совсем близко к польской границе.

Я открываю глаза, за окном - ковельский вокзал.

Я на Украине!

[nikodim1976]

Как всегда феерично ,прекрасно пишете .

[Masquerade]

Светало. Лучезарное весеннее западноукраинское солнце освещало вокзал города Ковель, и замызганную тушку молодого заспанного авантюриста, грузно шлепнувшуюся на перрон из купейного вагона фирменного поезда Варшава-Киев.

Ковель – городок небольшой, но занимающей стратегическое место важного транспортного узла в левом северном углу Украины, рядом с белорусской и польской границами. Почему, собственно, я и здесь.

Почему, собственно, мне и удалось махнуть остатки злотых и даже часть деревянных на незалежные гривны - в приграничных городах, как водится, развит меняльный бизнес. Прайс на товары и услуги после мажорной Польши резко упал вниз, в связи с чем можно было шикануть и перекусить в привокзальной столовой, а также качественно втариться пирожками в дорогу.

Дорога же предстояла нешуточная – мне нужно было во Львов, это около 250 верст. Кругом были родные советские рожи, приятная благостность разливалась по телу – можно было общаться без бумажек, натянутых улыбок и кривых сомнительных слов, вроде вокзолоу и пше прашам.

Раз уж пошла такая пьянка, разговор о языках и взаимопониманиях, можно начать растекаться по горизонтали о важном плюсе подобного рода поездок, да и вообще поездок, в конце концов, я же клялся о них рассказать. Оный бесспорный плюс заключается в том, что съездив куда-либо, ты всегда можешь сформировать своё, и только своё мнение по той или иной важной мировой проблеме.

Например, о падеже поросят в Гватемале. Или о гтичьем приппе. Или о повышении уровня мирового океана, в результате которого затопит Мальдивы, дайте денег, спасем планету.

В общем, на земле слишком большое количество людей, которые хотят налить тебе говна в уши и которые желают завладеть твоей башкой. Пользуясь тем, что ты живешь болт знает где, ничего, кроме обоссанного подъезда, не видишь, следовательно, твой кругозор узкий, и тебе можно втереть, что хочешь.

Поездки решают вопрос, дают жесткий отпор говнюкам, пытающимися своими грязными цепкими лапками захватить содержимое твоей светлой головушки. Они поездки, расширяют кругозор как ничто другое. Побывав где бы то ни было, ты сам можешь делать выводы, сам можешь решать.

Я к чему все это, у меня не съехала кукушечка, о нет. Данное лирическое отступление жестко привязано к Западной Украине и к предрассудкам о ней. Например, значительное количество людей уверено, что на Западной Украине не любят русских. Чморят, унижают, закрывают школы, демонстративно зачеркивают великодержавное имперское слово «хуй» на стене вокзала и пишут мерзкие ругательства на своей мове, демонстрируя свое тотальное превосходство на земле и в воздухе.

В общем, одни бендеровцы, сторонники лютой незалежности, западенцы, УНА-УНСО, католики, и вообще, на русском там лучше не заговаривать – сразу налетят со всех сторон, начнут бить и раскрашивать твою миловидную рожу в жовто-блакитный.

Я тоже плутал в области предрассудков. Я тоже считал, что русский народ и русский язык на Западной Украине мягко говоря недолюбливают, в связи с чем держался осторожно, приберегая для крайних случаев свою четко поставленную, интеллигентную русскую речь без единого акцента и всяких там фонетических неграмотностей.

Ведь все передовое интеллектуальное сообщество города Глазова (Удмуртия), и даже Луховиц (Моск. Обл.), естественно, давно уже в курсе, что правильный русский язык, без всяких там хэканий, оканий и аканий, сохранился в основном в Верхнем Поволжье, в лесах которого, собственно, и затерялся мой родной великоросский городишко.

И это бремя надо нести с гордо поднятой головой.

Естественно, никакого бытового национализма на Западной Украине нет. Обычного, классического, старого доброго национализма, я думаю, тоже. Не считая, конечно, некоторого процента ебанашек, но некоторый процент ебанашек найдется где угодно и по-какому угодно вопросу, и формировать на основании этого процента какое-то свое мнение, какой-то свой предрассудок – последнее дело.

Так и во всем. Съездил на Западную Украину (да лучше не один раз) – убедился в отсутствии бытового национализма, наличие которого так хотят залить в уши всякие там. Съездил в Северную Корею – убедился, что люди там не умирают от голода, валяясь на дорогах, обмотанные колючей проволокой. И что француженки нихрена никакие не красивые. И что 300-летие Питера – не такой отличный праздник, который типа так понравился горожанам, а полное фуфлище, ну и так далее, ну и тому подобное.

Путешествия даже не сколько рождают новые знания и открывают новые миры, сколько учат критическому мышлению, учат соображать.

Все крепки задним умом. Это сейчас легко калякать, а когда тебе девятнадцать, ты впервые прибыл на Украину, да и не какую-то там, а на Западную, все выглядит иначе.

Подходишь значит к проводнице, и на своем правильном верхневолжском говоришь:

- А вы не подскажете, это какой вагон?

А она тебе: - Сьомий.

Ты осторожно спрашиваешь – а по-русски это какой?

А она так на тебя зыркнет (сразу думаешь – недобро ведь, недобро!), и говорит – седьмой.

Стопудово, вот она – БЕНДЕРОВКА.

Кстати о поезде. Поезд – громко сказано, состав был промежуточным звеном между обычным поездом и электричкой, в широкоузких кругах называемый «колхоз». Обычный тепловоз с несколькими плацкартными вагонами, в них продаются билеты, которые проверяют прилагающиеся к вагонам типа проводницы, но единственная их фукнция – проверять билеты и иногда изредка журить пассажиров, чтобы сильно не блевали и полки не ломали.

Вагон плацкартный, а места все сидячие, если повезло залезть наверх – лежи. Ну мне конечно повезло, на боковухе я отсыпался все двести пятьдесят километров до Львова, пока колхоз вез меня с севера на юг вдоль польской-украинской границы по украинской стороне. Веским подтверждением правильности выбора стороны служила цена билета – 35 рублей на твердую отечественную валюту.

В итоге во Львов я прибыл к обеду свеженьким, выспавшимся, полным желания свершать и покорять.

Нет смысла описывать этот безудержно красивый город – повторюсь, я не преследую эти местоописательные цели, надо ехать и зырить. В голове у меня уже фрагментарно была зашита карта центра города – в детстве в домашнюю библиотеку мне перепало два советских подробных городских атласа – Львова и Тбилиси, в итоге к осознанному периоду жизни я представлял оба города неплохо. Даже, помнится, играл в войнушку цветными карандашами, красные против синих, прямо на городских улицах. Красные наносят мощный контрудар, продвигаясь по проспекту Руставели, выходят к стадиону «Динамо» и на берег реки Кура, тем самых отрезав синих от телевышки.

Хорошая замена современной лажовой компьютерной стратегии, опять-таки одни плюсы: в Тбилиси так и не побывал, а к девяти годкам уже знал про существование всяких там проспекта Руставели, реки Куры, стадиона, Тбилисского моря-водохранилища в северо-восточной части города, и еще много чего. Ну или вот сейчас, прибыл во Львов, и сразу соориентировался, где вокзал, где исторический центр с площадью Рынок и сетью прилегающих к ней узких улочек – помнится, на них то и шли основные бои синих и красных.

На оной площади рынок мною были прикуплены нехитрые копеечные жовто-блакитные сувениры и даже хот-дог – этот известный друг и товарищ всех бюджетных путешественников.

Вплоть до позднего вечера я блондился по Львиву, пока, наконец высокая в небе звезда не позвала меня в путь. Сегодняшним вечером роль высокой в небе звезды выполнял поезд «Львов – Ужгород», на котором я должен был достигнуть нового рубежа – украино-венгерской границы.

Ехали в ночь, поэтому можно было снова спокойно поспать аж до пяти утра. Спать в поездах – два в одном, и на ночлег тратиться не надо, да еще и спишь лежа (если повезет), да еще и едешь. В отсветах фонарей редких станций мелькали горы – жалко, что Карпаты пришлось переваливать ночью.

Выйдя на станции Чоп, сладко потягиваясь, я сразу почувствовал перемены к лучшему. Потеплело. В Закарпатье была уже поздняя весна, в то время как севернее апрель еще не хотел уступать.

Чоп – городок с восьмитысячным населением, но очень, очень крутой. Настолько крутой, что туда ходил даже ежедневный поезд Москва-Чоп, небось, и сейчас ходит. Чоп занимает важное стратегическое положение в южном левом углу Украины, в месте, где сходятся украинская, словацкая и венгерская границы. Это самый западный город Украины. Оттуда открыты все дороги. Поэтому молодой Ян Саныч в Чопе.

Несмотря на раннее утро, чопский вокзал был весьма живеньким, причина вскрылась мною скоро, при погрузке в очередной транспорт. Им стала электричка до ближайшего венгерского села Захонь, это самая короткая электричка в моей жизни – расстояние между конечными пунктами лишь четыре километра. Зато ехать добрых полотора часа – потому что между Чопом и Захонью по реке Тиса проходит граница.

Как попасть в Венгрию, и вообще, как там, без меня, венгры живут то, я представлял смутно. Проблемы надо решать по мере их поступления, и чопский вокзал мне быстро в этом помог. Чтобы попасть в Венгрию, надо было приобрести ваучер в ваучерной шараге, она уже открылась, специально под утреннюю захонскую электричку. Ваучер – это подтверждение некоего венгерского отеля, что ты не бомж и тебе есть где жить в этом великом государстве. Сценарий не работал – я был бомжом, жить в Угорщине мне было негде, но ваучер я купил за 150 рублей и следовательно, к допуску к венгерскому телу подлежал. Естественно, все всё знали, наверное, поэтому через два месяца после моего визита венгры и ввели полноценные визы, видать,фуфельные ваучеры выкидывать заманало.

Но сейчас документ на руках, можно ехать.

Оставшееся время до электрички я провел с пользой – кушал очередной пирожок, выкинул остатки калининградский колбасы, она волнительно попахивала, и посетил водоразборную колонку в ближайшем чоповском частном секторе, впрочем, там практически везде частный сектор. Я, конечно, может, и безденежный потертый доходяга, но все-таки представитель белой расы, носитель верхневолжского правильного русского языка, представитель города с тысячелетней историей, а такие представители должны как минимум не пахнуть. В общем, омыл я свои десницы, ресницы, перси и чресла на колонке, и потопал на вокзал.

Здесь меня ждала приятная встреча, обернувшаяся неприятной. Заруливаю значит омытый в чопский зал ожидания, смотрю – а там три паренька, явно выбивающиеся из чернокожаного-тренировочного населения Закарпатья. Я, видимо, хоть и был одет подержанно (джинсы голубенькие, куртка «под вельвет» - творение неизвестного мастера неизвестной страны), но видимо, тоже выделялся, иначе почему три паренька сразу подрулили ко мне.

- Русский? Из России? В Белград едешь, на футбол? – сказал, приятно улыбаясь, один из троицы.

- Да, все так, и русский, и из России, и даже в Белград. Парни тоже рулили на футбол, уже было начали разговариваться, как вдруг этот же парниша спросил, откуда мол я, в России то.

- Из Ярославля – гордо сказал я, и расправил плечи.

Что тут началось. Приятную улыбку парня перекосило в гримасе ненависти. Он разразился потоком мерзких, абсолютно непечатных (даже по моим меркам) слов в адрес и моего губернского города, и меня в частности, и вообще всего, и в завершение порекомендовал мне убираться, пока живой.

Я несколько удивился, и для профилактики отсел подальше, все-таки их трое, а я на худом пропитании четвертые сутки кряду.

Разгадка ждала меня в Будапеште, забегаю вперед, там на вокзале ко мне подошел другой парень из этого трио, сказал, что он из Питера, к другим двоим прибился в дороге, ко мне претензий не имеет и вообще миру-мир. А тот неуравновешенный товарищ из Москвы, ярославлененавистник, имеет веские причины к этой ненависти – полугодом ранее в городе Смоленске поучаствовал в одной пьяной драке в трамвае шестого маршрута, естественно, с участием ярославцев, там ему пробили голову, и с тех пор Ярославль он не любит.

О том, что я тоже был в этом трамвае, я предпочел не распространяться.

О том, что по жбану ему зарядил мой дружок Леонид (он же Золотоволосый Ангел Смерти) – тоже.

А и правильно – нечего на синих ярославцев в чужом городе нападать и по всяким трамваям лазать. Но Леонид тихо-мирно спал в своем родном Красноперекопском районе губернского города Ярославля, не подозревая, что отдуваться за пару тысяч километров от дома отдуваться за его проделки приходится Яну Санычу.

Больше я с этими ребятами не виделся, но настроение было подпорчено – думал, мол, наконец-то земляки, попутчики, будет с кем в шахматы играть в поезде, и на те.

Начали погрузку в международную электричку. Украинские таможенники вытряхнули весь мой рюкзак (слава Богу, колбасу выкинул) и прошарили карманы – я выделялся на фоне огромной толпы местных. Пограничница тщательно расспросила меня о цели визита Венгрии и причине покидания Украины, откуда я еду и какую музыку я люблю слушать. После того, как я сообщил, что еду из Калининграда, пограничница оживилась, сказала, что сама из Калининграда, и поэтому она меня из Украины выпустит.

Тогда я был неопытен, и поэтому обрадовался этому факту, хотя удивительно, на каком основании она бы меня не выпустила и зачем я ей, Украине нужен, ей и без меня бывает неважно, а тут еще такой дармоед. Украинские кордоны пройдены, штамп получен, гружусь в вагон, а там толпа местных.

Тут то я понял причину оживления с утреца на вокзале. Вся эта смуглая толпа (Закарпатье – украинский плавильный котел наций, там живут венгры, словаки, румыны, гуцулы, поляки, русские и украинцы, адовый компот), попав в вагон, преобразилась.

Как по мановению руки появлялись десятки блоков сигарет и запаянные литровые полиэтиленовые пакеты со спиртом. Все это запихивалось во всевозможные места – отвертками снимались вентиляционные решетки, и воздуховоды набивались сигаретами. Пакеты со спиртом скотчем приклеивали под сиденья. Щуплые девушки набивали себе под куртки с десяток блоков сигарет, тем самым превращаясь в упитанных мадам. Сигареты и спирт совали в штаны, рукава, и даже подобие валенок.

Перед отправлением вся контрабандная продукция исчезла – остались сидеть лишь пятьдесят человек упитанных местных жителей. И я.

Тронулись. Переехали Тису. Сразу же остановились. Прошлись венгерские таможня и граница. Естественно, всем все ясно, поэтому таможенники для проформы вяло изредка отдирали из под лавок уж слишком нагло выдающийся пакет со спиртягой, и иногда просили расстегнуть безразмерную куртку слишком упитанного чопца, забрав с собой пару блоков, видимо, для отчетности "о мерах в борьбе с"

Назад вся эта публика возвращалась вечером по домам на этой же электричке, сменив профиль – каждый ехал со стиральной машиной в обнимку, ну да про эту феерию я расскажу, когда поеду назад.

Нечто подобное я видел лишь четырьмя годами спустя, в 2005-ом, когда в этих же краях пешком переходил словацко-украинскую границу – там веселые местные жители под куртками, как пулеметными лентами, обматывались сосисками.

Венгерские погранцы, быстро проштамповав всю братию, уделили особое внимание моему паспорту, вынеся его в тамбур и показав главарю. Главарь лично подошел ко мне, глянул липовый ваучер, и грустно поставил штамп в паспорт.

В общем, не удивительно, что скоро всей нашей веселой пиздобратии устроили визовый режим.

На станции надпись: Zahony

Я в Венгрии!

И вновь по-русски не говорят. Снова общение с помощью бумажек. Нехитрым макаром я узнаю, что эта же электричка через часок идет напрямую в Будапешт! Удача, с учетом того, что до него триста километров.

Захонь – городок маленький, всего четыре тысячи человек, я обошел его за полчаса. Продавали глазированные бублики, я нервно сглотнул, и даже был готов раскошелиться, но в Венгрии форинты, а обменники в семь утра не работают, если они вообще есть. Я не расшибал себе лоб в их поисках – иначе был бы соблазн купить билет на электричку, а это дорого. А осталось всего 60$. А мотаться еще черти сколько.

Решил попытаться доехать до Будапешту на халяву, используя бесценный опыт, накопленный столетиями.

Деловито обошел состав – анализирую. Обычная электричка-собака, доцепили только пару вагонов для мажоров, небось с мягкими креслами. Посмотрел на наличие обслуживающей бригады – это важно. Её может вообще не быть, а это успех. С другой стороны, она может сесть в ближайшем крупном населенном пункте, а такие на пути следования ожидалась.

Было важно, один кондуктор-контролер, или два, от этого зависит тактика, которых тоже всегда две.

Если врагов двое, они в целях повышения эффективности труда всегда работают порознь, либо начиная с концов состава и идя друг другу навстречу, либо с середины расходятся в разные стороны. Обилетят всех, выкинут всех зайцев – и шерстят по новой.

Если враг один, то он всегда начинает с конца или с начала состава, проходит его весь, и идет назад. Это простой вариант – достаточно подгадать, когда он будет в соседнем с твоим вагоном, и на ближайшей станции по перрону пробежать мимо обилечиваемого в данный момент вагона в уже обилеченный. После чего быть начеку и ждать возвращения.

Враг коварен и хитер, он отлично знает такую фишку и на станциях нет-нет, а смотрит на перрон – не носится ли по нему толпа оборванцев. В этом плане одному легче. Я один, и это хорошо.

Враг тоже оказался один и шел с конца состава.

Я не стал использовать тактику «перебежка», потому что остановки на маленьких станциях были коротки, и можно было просто не успеть пробежать два вагона, тем самым оставшись навсегда в глухом углу северо-восточной Венгрии.

Вместо этого я использовал тактику «отсидка», воспользовавшись невиданным дивом – туалетами в обычной электричке.

Иногда удавалось посидеть и на нормальных сидениях вместо унитаза, но в обоих случаях, что из классического окна, что из окна клозета я видел ЕЁ – заграницу! Венгрия была чище и умытее Польши, а самое главное – все вокруг было зелененькое, прекрасная травка, деревья уже цветут, вокруг атмосфера ТЕПЛА. А в губернском городе еще снег не стаял.

В общем, пробегал я так километров 200, удачно обходя ловца и его капканы.

Пробегать все триста не удалось.

Наконец, он загнал меня в первый вагон – вагон для инвалидов, в туалете которого я и заперся.

Как гром прозвучал стук в дверь инвалидного туалета. Я решил не открывать, ну его думаю нафиг. Гром прозвучал снова, и вот она, кара небесная – спецключом открывается снаружи дверь и мелькает форма и фуражка Врага.

Невозможно имитировать диарею или обморок сто километров подряд. Надо было сдаваться. Я вышел из туалета и использовал испытанный прием «слепой глухонемой дурачок из Киргизии». Не прокатило.

Враг был опытен, хитер, он же работал на электричке, следовавшей с украинской границы, и быстро выдавил из меня нужные слова – «ноу тикет», а затем и «ноу мани».

Контролер не стал запариваться, и вызвал по рации полицию, которая села в крупном городе Дебрецен и несла службу охраны стратегического состава от разных подонков.

Отвели меня в штабное купе, их гнездо, хедквортер так сказать.

Повторяю им, что ноу мани, и что сойду на ближайшей станции. Но не тут то было. Полиция – не контролеры, у них другие функции – они охраняют священную венгерскую государственность. Проверили документы и начали шмонать. Вывернули карманы и распотрошили рюкзак, после чего стали дробить нехитрые манатки на подманатки и рыться и в них.

Наконец, в одном из носков особо ретивым полицейским были найдены мои капиталы – все шестьдесят долларов, после чего он победно возопил «Мани!», что звучало как «Что и следовало доказать!». Вот гад.

Отслюнявив червонец, он отдал мне полтинник, и отдал моего кровного последнего Гамильтона кондуктору. Он тут же выбил мне билет, который стоил 9.80 на доллары, и
даже сдал мне сдачу какой-то своей обоссанной монеткой.

Издеваются, сволочи.

Сколько бы не вешали, все равно всех не перевешаете!

Отпустив меня восвояси с билетом в зубах, полиция и контролер продолжили свои карательные рейды по собаке.

Сидя на мягком кресле, на легальном основании, с билетом в руках, я грустно смотрел на проплывающие мимо промышленные окраины венгерской столицы. Не добегал то я всего ничего. На такой вот минорной ноте, Ян Саныч и вкатил на вокзал города Будапешт.

[Иван67]

Ян Саныч - начало славных дел. До чего же зачётно!

[Masquerade]

продолжение скоро будет)

я даже нашел одну фотографию из этого вояжа)

[matvey]

Как всегда прекрасное повествование.
Назад в будущее
самое главное после долгого затишья, второй отчет сходу. Правда северные широты еще до конца не освещены

[Masquerade]

Даже не верится!

Я в Будапеште!

В голове крутится задним фоном Ефим Копелян из 17 мгновений, военная хроника, стреляет прямой наводкой гаубица по семиэтажной эклектике конца XIX, пленные немцы... за кадром Копелян зачитывает: "Это Будапешт..."

На шикарном вокзале я быстро освоился. Три соотечественничка ехали на этой же собаке из Захони, что и я, только на легальном основании (мажоры херовы), и, как я уже глаголил несколько ранее, один из них, из Питера, подкатил ко мне и стал знакомиться.

Наши пути пересеклись с ним на пару часиков - вместе мы побродили по Пешту, а затем перебрались и на другой берег, в Буду. Здесь-то питерец меня и сфоткал на фоне Дуная. Фотка чудом передалась мне потом в России, и является единственным подтверждением того, что весь вышеописанный бомж-трип-угар действительно имел место быть, а не является плодом утреннего синдрома после употребления сказочного вина "Исповедь грешницы" Московского межреспубликанского винзавода (г. Москва, ул. Рябиновая, 53).




Ничего такой на фото, поджарый, пожамканный, жаль миловидное личико замазано, потому что я это фото взял из тематического футбольного журнала, где всем рожи замазывают, абы что не вышло. Иначе было бы видно неукротимое голодное пламя в глазах.

Сгоняли мы с питерцем и поглазеть на неожиданно возникший рядом стадион футбольной команды, название которой меня вштыривает: "Ференцварош".

Вообще, венгерские слова, а следовательно, и язык, очень муторные. Длинные, кривые, произнести - сломаешь вкусовые сосочки на язычке. Не надо выбирать Венгрию для своей первой поездки заграницу безденежным бомжарой, факт. Все, что мне было ясно из венгерского языка - так это слово "кафе".

Питерский паренек не долго лазал со мной по столице угров, и покинул меня, вновь бросив в лоно привычного философского созерцательного одиночества. Я пошарился по центру города, в основном по живенькому Пешту, и практически не зацепив более официальную Буду.

Очень хотелось жрать.

Пришлось менять единственную из имевшихся в наличии иностранных банкнот - генерала Гранта. Впрочем, его все равно рано или поздно следовало толкать на форинты, ехать то дальше надо. Но с учетом того, что впереди предстояла Югославия, и вся две с половиной тысячи километровая дорога домой, транжирить всего генерала было дело абсурдным и смертоубийственным.

В итоге поменял лишь две пятых Гранта, оставив себе двух Авраамов Линкольнов и одного Эндрю Джексона, а остальное взяв форинтами.
На местную устойчивую валюту и было начато полное распутство, путем приобретения лимонада и хот-дога. Хот-дог был огромным и упоительно вкусным, вкуснее я не ел, впрочем, в такой ситуации я даже кубики Магги закидывал бы в рот горстями.

Зато, продолжая тему плюсов подобного плана поездок, подобное положение учит рациональности и неприхотливости. За десять лет ситуация кардинально изменилась - даже в нашей активно сопротивляющейся инновациям стране вовсю распространились капиталистические заманилова, растлевающие дух, честь и совесть советского человека. Вроде денежных переводов по всему миру, кредитных и дебетовых карт. Всегда пришлют, всегда спасут, всегда можно залезть в долг к друзьям или банку.

Конечно, это и раньше имело место быть, но на зачаточном, даже противозачаточном уровне.

Да что там, надо ведь еще сообщить рододрузьям то, чтобы деньги слали, да куда именно, да что для этого надо - пока там на Родине одуплят, уже и вернуться можно. Помнится, годом спустя, качественно поиздержавшись в городе Ейске, один из нас сдался и запросил помощь по Вестерн Юнион - так нам пришлось денно и нощно дежурить рядом с пунктом бабловыдачи, да и то, Вестерн Юнион был настолько гуманен, что из тысячи посланных деревянных на руки товарищ получил только семьсот. Все равно все пропили за день, ну да ладно, речь не об этом.

Ведь чтобы дать знать о своем бедственном положении, надо сообщить об этом, писать, звонить, телеграфировать, телефонировать. В начале 2001 года мобильные сети лишь начали опутывать милую сердцу каждого российскую провинцию. Ситуация менялась на глазах, но вплоть до 2002 года значительная часть населения смотрела на людей, у которых что-то начинало пищать в кармане, как Ленин смотрел на буржуазию. То есть люто.

У меня уже пищало в кармане (приобрел по случаю мобильник с сомнительным прошлым в сказочном месте под названием "Яма", на нефтестройной окраине губернского города), но капиталисты лютовали и общение стоило совсем негуманно.

Хорошо хоть, пять первых секунд были бесплатными, и всегда можно было проорать "Впятьнауглуустолбовнезабудьполитьпомидоры!", чем мы, собственно, и занимались.

Бессмысленно было брать такую трубу в столь элегантную поездку, поэтому для общества на неделю я пропал, как в воду канул.

Да дело в общем и не в этом - попросить помощи из дома конечно можно, организовать не сложно - но это сродни подписанию акта о собственной капитуляции. Не смог, не сдюжил, слажал, и чего, спрашивается, поехал, коли без других обойтись не можешь. Так не годилось. Отступать некуда, позади Москва. Всех убью, один останусь.

Как любит поговаривать вышеупомянутый золотоволосый дружок Леонид "Все вокруг пидарасы, один я - Д.Артаньян!"

Я может быть и не Д.Артаньян, но вполне обойдусь тем, что имею.

Накладывалось детское восприятие - с младых ногтей мне безудержно нравилось читать книги про обездоленных, нищих, бродяг, беспризорников. Свободная жизнь, которая зависит от случая, расчет пропитания на три дня вперед из наличия одного яблока на двоих, романтика! "Оливер Твист" и вообще весь Диккенс, "Отверженные" и "Гаврош" Гюго, "Республика ШКИД", ну и мой фаворит - "Маленький оборвыш" Джеймса Гринвуда.

В общем, как прожить на пол-пенса в день. Все детство мне хотелось попробовать, и вот пришла пора реализовывать мечты, хоть у меня дело и обстояло явно лучше, чем у маленького оборвыша.

Однако, очередные сувениры - открытки с видом Будапешта , из сувенирного магазина пришлось тривиально спиздить.

Альтернатива была очевидна - или скоро без еды, или без открыток, а без открыток из такого вояжа возвращаться невозможно. Как сейчас помню, "Здание парламента" и "Гроза над Будапештом". Конечно, как-то неудобно получилось, но, как говорится, публичное покаяние приносит отпущение грехов, а я каюсь. Красть грешно.

Да я и не крал вовсе. Просто деньги занесу чуть попозже.

Я отлично запомнил месторасположение этой сувенирной лавки в Пеште, надо будет спустя дюжину лет триумфально там появиться и без слов отдать продавцу полтинничек евро (инфляция + отпущение греха).

Однако, пора возвращаться от лирических отступлений к мирским делам.

Мирские дела были хуевыми.

Билеты на поезд до града Београда стоили 40 баксов! Почти весь капитал.

Вписаться в этот мажорный фирменный поезд не представлялось возможным. Трое соотечественников отправлялись в столицу Югославии именно на нем - мне питерец сказал. Ну что скажешь, мажорам- мажорово, а мне надо искать обходные варианты.

Золотое правило большинства стран мира - автобус всегда дешевле поезда.

Прямых было очень мало и они почти не ходили. Решил отправиться до последней достижимой точки на территории Венгрии по трассе на Белград - помогла моя выдранная из атласа карта. Этой точкой оказался крупный венгерский город Сегед, который находился всего лишь в пяти километрах от венгерско-югославской границы.

Автобусы на этот самый Сегед отправлялись от какой-то занюханной автостанции на юге города, это я все уже выведал с помощью бумажек в кассах уже известного мне, как свои пять, железнодорожного будапештского вокзала. Добраться до нее следовало с помощью метро, которое также уже было мной пару раз опробовано во время дневных шатаний по центру.

- Наивные люди, размышлял я, анализируя плачевное состояние будапештского метрополитена, на входах на станции которого не стояло никаких турникетов. - Прямо как нерусские. На входах стояли лишь небольшие аппаратики, в которых надо было прокомпостировать билет, а вход абсолютно свободный. Вот думаю, дети.

Естественно, никаких билетов я не покупал, фланируя по подземке в разных направлениях как душеньке заблагорассудится. В составах радовали таблички с надписью "Вагоностроительный завод г. Мытищи, 1982 год", надо было отжать на память, но я и так держался настороже, зная, что бесплатного сыра не бывает, и постоянно глазами шарил контролеров.

Так оно и вышло. На выходе из нужной мне станции стояла целая зондеркоманда контролеров, они стояли в ряд, перегородив туннель, человек двенадцать, все с повязками и фуражками, лица строгие, точеные, холеные, прямо взвод СС на зачистке.

Я попытался проскочить, но все-таки в рукав мне вцепилась одна из них, проклятая фольксштурмщица. Я старался не замедлить хода, она что-то лопочет на своем бесовском (ежу понятно, что она спрашивает с меня билет), но я включил очень подходящий для такого случая режим "слепой глухонемой дурачок из Киргизии". Это когда надеваешь абсолютно безумную улыбку, глаза в кучу, на все её слова громко говоришь "нот андерстэнд, нот, нот, андерстенд, нот, тхэнк ю!", а самое главное - не замедлять хода.

На этот раз тактика проканала. Контролер отстала, после того как я ее проволок пару метров и уже почти достиг эскалатора (благо что вокруг в это время были десятки людей, которых можно было проконтролировать). Повезло.

Я был наслышан, что штрафы за бесплатный проезд в общественном транспорте не наши пять рублей двадцать копеек, а солидный капитал, а второй обыск полицией за день и очередной рытье в носках - это как-то перебор.

Автостанция.

Путем бумажек я приобретаю билет на свежеотходящий автобус до Сегеда - всего-то 7$, и это за 160 километров дороги. Нормально.

Вокруг мелькала заграница, прекрасные зеленые поля, цветущая местность, город Кечкемет, соленые огурчики и венгерский горошек. Как домчался, и не заметил, разве что уже стемнело. Было часов 8-9 вечера.

Тщательно изучив расписание сегедского автовокзала, я к великой горечи узнал, что никаких автобусов до Белграда из Сегеда нет. Зато много ходит в ближайший крупный сербский город Субботицу, а оттуда добраться до столицы - дело техники. Однако, на сегодня все автобусы до этого населенного пункта уже отчалили. Для ночлега небольшая сегедская автостанция не представляла особого интереса. Футбол в Белграде между Югославией и великодержавной сборной должен был состояться уже на следующий день, и, если я стартану отсюда лишь завтра утром, шансы успеть на матч и предматчевую разминку были невелики.

Кровь бурлила. Надо было действовать.

Пошел искать сегедский железнодорожный вокзал. Спустя лишь десять лет после вступления на тернистый путь капитализма, Венгрия еще смальца попахивала совочком-с, и поэтому карт города на каждой остановке транспорта еще не висело. Да и вообще нигде не висело. Было уже поздно, киоски закрыты, да и почти все уже закрыто.

Пришлось ориентироваться по годичным кольцам на пнях, мхам, и пологим склонам муравейников. А именно - вслушиваться в звучащие где-то вдали паровозные гудки, и опрашивать редких прохожих на предмет "рэйлвей стэйшн".

С английским у сегедцев было туго.

А может, у меня.

По-крайней мере, показывали все в разные стороны, и ходил я кругами. Гудки тоже раздавались с разных сторон. Коллизия какая. Правда, был и плюс - по пути я знакомился с городской застройкой и местными достопримечательностями.

Неожиданно передо мной снова появилась автостанция. Опачки, думаю.

Ну ладно. Надо пошукать варианты. Сегед для ночлега особо не располагал, хотя, в принципе, было уже достаточно тепло.

Логично подозреваю, что при такой близости границы должны ходить какие-нибудь маршрутаны прямо до КПП. И точно! Ходят раз в час, стоимость - халява. А что это там стоит под парами!? Так автобус до границы и стоит!

В общем, еду на границу, а там как получится. Может, за границей есть такой же автобусик, который шныряет в ближайший сербский город, а может, и поавтостоплю.

Пятнадцать минут езды, одиннадцать вечера, и маленький шатл выплевывает из своего чрева всего двух пассажиров - меня и какого-то бодрого старичка.

Темно. Тепло. Вокруг кусты какие-то. Контрольно-пропускной пункт. Я, пружинистой, бодрой походкой подходу к нему, лавируя среди пары десятков машин.

Протягиваю паспорт братцу-сербу, как и любой из южных славян, жгучий брюнет с более-менее светлой кожей. Молодой.

Сразу же пошел ступор.

Я по-сербски знал лишь пару фраз: - «Я сам рус» и «Ты е симпАтична девОйка». Вторая фраза для начала общения не годилась, пришлось прибегнуть к помощи первой. Ну стало быть говорю: - Я сам рус.

Тщательно изучив паспорт, и порывшись в некоем справочнике (такой присутствует на каждой границе, ведь пограничная память несовершенна, и не может запомнить все требования к гражданам всяких там стран, а их более двухсот), серб говорит мне роковое слово: - ВАУЧЕР.

По идее, ничего нового. Что в Польше, что в Венгрии, что вот теперь в Югославии для въезда не нужна была виза, а нужна была некая бумажка от отеля, который подтверждал, что тебе есть, где жить. До этого все подобные жалкие, ущербные по всей своей сути бюрократические проволочки решались легко. И в Польшу, и в Венгрию ваучеры покупались по большому счету в будке прямо на границе за копейки. Это ведь не более, чем формальность. Все это понимали, включая погранцов.

Но здесь, на венгеро-югославской границе, такой будки не было. Только КПП и кусты вокруг. У меня не было ваучера. По тогдашним въездным законам государства Югославии для граждан России, я не допускался к въезду. Фиаско было совсем близко.

Как там в 17 мгновениях гестаповцы говорят профессору Плейшнеру, зажатому на лестничной клетке между этажами:

- Вы ошиблись, дружище. ВЫ ОШИБЛИСЬ.

Что мне стоило сказать, как не ответить сербскому погранцу словами профессора:

- Да, я ошибся.

Разве что ампулу не стал глотать.

Мне на помощь пришел тот самый старичок, с которым я ехал в автобусе из Сегеда. Уже на этапе выпускания меня из Венгрии, он прибыл ко мне на помощь, когда погранец меня сурово спрашивал на своем, мол, как ты, доходяга и оболтус, попал на мой КПП? Я венгерского, само собой, не понимал, не понимаю, и не собираюсь понимать, и молчал, как Карбышев на допросах.

Но старичок, стоявший за мной (надо отметить, мы были единственными пешеходами на все пункте), зарубился в мои темы, и объяснил тому, мол, бус, мы приехали оба на бусе, после чего венгры без проблем мне тюкнули штамп.

Во время нескольких минут прогулки от венгерских погранцов до сербских, дедушка пылко объяснял мне, что рад помочь русскому, потому что их любит. Жестами он объяснил мне, что у него сын то ли водит, то ли водил КАМАЗ по ухабистым дорогам «Русиа».

Вот и сейчас, услышав докапывания блюстителя порядка по поводу моего ваучера, дедушка (обладавший сиплым, ни на что не похожим голосом), пришел на выручку своему собрату по восточной ветви расселения славян.

Говорит так страстно, с такими эмоциями, так пылко, что даже мне все понятно. Вообще, как я убедился за годы своего общения с сербами – это внешне выдержанные люди, обладающие, тем не менее, вполне взрывным темпераментом, некоей южной горячностью. Дедушка был первым сербом, что я встретил на своей тернистом пути, и он, как никто другой, раскрыл эти качества.

В общем, втирает он погранцу, что мол, пусти его, это же братец рус, он будет жить у меня, у меня дома, я его приглашаю, он мой гость. На что погранец не менее пылко возражает, что тогда у него должно быть приглашение или ваучер, а так это всего лишь твои слова.

Дедушка ему в ответ, ах ты бесчувственная сука, в общем, через минуты три криков через стекло пункта дедушка окончательно распсиховался, плюнул в оное стекло, и растворился во мгле, что-то крича через плечо назад.

Мне это не помогло. Пограничник говорит мне, мол, я все понимаю, все эти ваучеры суета сует и хуета хует, но у меня закон, и я его исполняю. Ну что я ему мог сказать. Ну говорю, ну футбол же завтра, ну пожалуйста, ну бабло у меня есть, найду где жить, да я вообще в Югославию на день, ну пожалуйста.
Подошел шеф пункта. Моей проблемой заинтересовались.

Говорят, мол, вон видишь будка светится? Впереди, метрах в двухстах на сербской территории, действительно призывно манило электричеством некое небольшое сооружение. Говорят, там делают все документы, оставь нам свой паспорт, и иди туда, может, там тебе сделают ваучер от сербского отеля, после этого неси его нам, и пустим. А не сделают, извини – давай назад.

Ну я припустил на всех парах.

В будке два сонных серба долго не одупляли, что же этот взволнованный молодой рус от них хочет. Наконец, доперло. Говорят – а никак. Действительно, логично. Будка на сербской территории торгует лишь венгерскими ваучерами, а продавать югославские ваучеры им в голову как-то не приходило. Действительно, логично, кто же до них дойдет-то, через границу, кому они нужны то с таким амплуа.

В общем, помочь они мне не могли никак. С моим богатым опытом переходов границ чужеродных государств, измеряемым тремя сутками, я почти впал в отчаяние. Югославия в целом, и Белград со своим футболом в частности, накрывался на глазах наимеднейшим тазиком. После такого пути это было почти шоком, экстремальной ситуацией.

И я принимаю соответствующее такой ситуации решение: в общем-то, я уже на территории Югославии, только паспорт мой остался в будке. Думаю, хер то с ним, с паспортом, где наша не пропадала.

Пошел по шоссе пешком вглубь сербской территории. Я не знаю, что мной тогда руководило, наверное, его величество Здоровый Похуизм (ну или в меру здоровый), обильно сдобренный молодостью. Думаю, ну а что такого-то, главное - Цель, а средства – неважны. Зайду завтра-послезавтра в российское посольство, скажу, что паспорт потерял или его украли цыгане. Дадут справку, с ней уеду назад. Покажусь в дверях родного посольства, сниму вязаную шапку-пидорку с лысой головы, прижму к груди, и скажу: - Я вернулся, мама.

Молодость владела моим сознанием и в том, что я особо и не нервничал – шел спокойно по дороге и пытался стопить машины. Даже если бы эта сумасбродная мысль и пришла бы мне сейчас, в 2011-ом, я был бы более последователен и взвешен. Например, вместо того, чтобы палиться на дороге, нырнул бы в лес. Зарылся в листву. Устроил бы лежку.

Или бы отсиделся в туалете одного из многочисленных приграничных кафе.

Но тогда я, как полный балбес, в километре от КПП, стопил фуры.

Естественно, через семь минут я остановил машину, в которой сидел шеф КПП и знакомый мне пограничник, которые обо мне переживали. Смотрят сурово.

Повесив голову, я без разговоров и объяснений сел на заднее сидение.

Лишь вернувшись на пост, я спросил робко, по-русски, в практически стрессовой ситуации: - Что теперь? Куда?

На что погранец ответил мне на не менее чистом русском, хоть и с акцентом:
- Куда-куда. В Венгрию!

Штамп в паспорте: «Пограничный пункт Horgosh. Во въезде отказано».

Суровый взгляд в спину, пока я не дошел до венгерской стороны.

Усатый венгр тщательно, около пяти минут изучал паспорт одинокого в это время суток (полночь) пешехода, смотрел его в ультрафиолете,на свет, разве что не лизал. Ваучер на житие в пятизвездочном отеле в Будапеште у меня еще остался, даты были нужные. Претензий не было. Въездной штамп в Венгрию. Ну, иди.

Это был крах.

«-- Папрашу вас! -- сказал аукционист. Эффект был велик. В публике злобно смеялись. Остап все-таки не вставал. Таких ударов он не испытывал давно.
-- Па-апра-ашу вас!»

Было двенадцать часов ночи. Я должен был быть в Белграде к обеду следующего дня. Если бы я все продумал, если бы я купил этот долбаный ваучер в Москве, в Будапеште, да что там, эту ссаную бумажку продавали даже в Чопе на вокзале за сто российских рублей, если бы я думал головой, а не жопой, я бы успел в Белград.

Но вы ошиблись, дружище Плейшнер. ВЫ ОШИБЛИСЬ.

Надо было думать не жопой.

На границе ваучеров не продавали. Ближайшее место, где их могли продавать, был город Сегед, но явно не ночью, максимум утром, непонятно где, непонятно почем, непонятно, как я успею в столицу Югославии, до которой осталось 140 километров, без бабла и надежд.

В отчаянии я сел на бордюр прямо на пропускном пункте. Это был удар.

Столько лишений, терзаний, эмоций, и всё псу под хвост. Я тосковал. Глаза покрылись предательской влажной поволокой. Мимо мчались фуры и редкие легковушки, но им не было дела до этого потертого малого в голубых джинсах, с рюкзаком и сомнительными глазами.

Наверное, я выглядел до того убито, что даже в пограничниках, которые наблюдали через стекла своих будок разыгрывающуюся на их глазах большую трагедию маленького человека, взыграло что-то человеческое. И сербский, и венгерский погранец устроили мини-консилиум, по итогам которого подошли ко мне и сказали: - Твои терзания близки нам. Мы думаем, что тебе поможет югославское консульство, которое даст тебе визу без проблем, если ты обоснуешь там значимость поездки.

Я, тронутый внезапным приливом теплоты и добра со стороны государственной машины, говорю, мол, какое нахуй консульство, времени первый час, мне через полсуток надо быть в Белграде. На что мне говорят, мол, консульство работает круглосуточно!

Вот она – неопытность. Я повелся, вновь поселилась надежда. Умом подумать – ну какое нахуй посольство, консульство, да самое обоссанное представительство будет работать круглосуточно? Разве это магазин с водярой и салатами на улице 8 Марта в губернском городе Ярославле?

Но я был молод, я не мог подумать, что погранцы хотят избавиться от присутствия какого-то мутного русского доходяги на их КПП. Может, это было и не так, но факт есть факт: они помогли мне, хотя бы тем, что ближайшей проверяемой ими фуре дали инструкции, типа довезешь вот этого хлыща прямо до центра Сегеда.

Фура была югославской, и когда я сел к нему в кабину, водила на моё коронное: - Я сам рус, оживился, и затеял небольшой геополитический разговор, правда, ненадолго – до Сегеда то всего пять километров, ну и до центра города столько же.

Пожелав мне удачи, водила с грузом минеральной воды скрылся в венгерской мгле, оставив меня один на один с ночным Сегедом.

По уму, Сегед – красивый город. Я вообще люблю архитектуру времен Австро-Венгрии, так называемое габсбургское барокко и псевдобароко, оно очень симпатично. Особенно в странах с соцпрошлым, вроде той же Венгрии или Румынии, где оное барокко не отпидарасено до позолоты, как принято в так сказать развитых капстранах, а где оно покрыто некоторым слоем патины и разрухи.

Сегед просто прошпигован этой имперской Австро-Венгрией. Тогда я не знал подобных деталей, но этот древний город был просто напросто смыт наводнением на Тисе в 1879 году, и за последующие десятилетия Империя бросила все силы на его восстановление. Тем самым, там в Сегеде просто пир этого самого барокко.

Но тогда мне было не до этого – краем глаза я отмечал все эти шикарные эркеры, балконы, статуи и антаблементы, и искал югославское консульство. Сегедцев на улице было предательски мало. Ночь. Спрашивать особо не у кого, да и никак – говорят по-английски, особенно на английском Яна Саныча, очень плохо.

Все либо высказывают сомнения в существовании югославского консульства, либо показывают в разные стороны.

Зато благодаря плутаниям по центру я скоро знал Сегед лучше любого сегедянина. Узнал мое второе слово по венгерски (после слово «кафе») – модное слово «консулатуш». Встретил некую молодую пару, пившую вино в парке на лавочке, владевшую английским гораздо лучше, чем я. Ну так и есть – англичане.

Я вкратце им рассказал историю своих мытарств, они очень прониклись и всячески пытались помочь, даже предлагали переночевать, но пока огонь в моих глазах еще горел. Еще не все было потеряно. От них же я впервые узнал, после описания своих похождений, и модное словечко: - О, русский, так ты бэкпекер!

О, думаю, наградили почетным титулом. БЭКПЕКЕР. Звучит как-то даже аристократично. Тоже мне герцог Мальборо. Сэр Уолтер Рэйли. Я б наверное более метко назвал свой вид путешествия «бомжовкой», а следовательно я сам – "бомжара", "автостопщик", ну или там "вольный путешествнник»", но уж явно не какой-то там хуев бекпекер.

Прошло два часа. И два часа ночи на курантах кафедрального собора.

Весь день на ногах. Столько событий, впечатлений, эмоций – а ведь утро этого дня я начал в шесть часов в электричке Чоп-Захонь, еще на Украине. Устал.

Шансы найти круглосуточное югославское консульства теряются с каждой минутой. Габсбургские дома мелькают в глазах. Наконец, мне встречается припозднившийся сегедец, прекрасно владевший заморским языком. Говорит, мол, никакого югославского консульства в Сегеде нет и никогда не было.
Это был второй удар, но менее сильный.

Я не проверял этот факт ни тогда, ни в последствии. Эта информация была жирной точкой.

В конце концов, я был уже измотан. Самое главное – просветов в будущем не было. Да, можно было дождаться открытия виртуальных сегедских контор, фарцующих сербскими ваучерами. Да что там, можно было вернуться в Будапешт в аналогичные конторы или даже в югославское консульство. Можно было пересечь венгерско-румынскую границу и достичь румынского города Тимишоара (110 км от Сегеда), где точно есть консульство, я знал.

Можно было попасть в Сербию любой ценой.

Но во-первых, все эти меры не позволяли мне успеть на мою цель – футбольный матч. Во-вторых, даже если бы позволяли, денег оставалось уже меньше половины, а пути больше половины. Несоответствие. Конечно, насрать, но все равно сосало под ложечкой. Не рассчитал. Не вышло. Я не попаду в Югославию и в Белград.

Я проиграл.

Цель не была достигнута.

В голове на заднем плане грустно играют The Doors:

This is the end, Beautiful friend
This is the end, My only friend, the end

Но это было поражение, равносильное победе. Черт с ним, с этим матчем, в конце концов, это всего лишь привязка. Черт с ним, и с конечным пунктом – Белградом. Главное – процесс. За время этого процесса научишься такому, испытаешь столько, сколько не прочувствуешь и за годы жизни. Вот это - победа. Победа над самим собой, над своей неуверенностью, над своей боязнью проиграть, не сделать первый шаг. Не сделать, и потом жалеть об этом всю жизнь. Шаг был сделан, и это уже было половиной дела.

Стресс был пережит еще на пограничном пункте. Уже тогда было ясно, что круглосуточное консульство попахивает душком-с.

Поэтому я мужественно воспринял поражение. Факт того, что надо поворачивать домой.

Справедливости ради, стоит отметить, что град Београд все-таки будет взят двумя годами позже, в марте 2003-го. Равно как и уже упомянутое консульство в румынской Тимишоаре, где мне и проставили визу. Это тоже был бомж-трип, но гораздо более шикарный – на руках было аж 400 долларов. Правда, и задача была серьезней – достигнуть албанской Тираны, минуя пять стран, и назад, минуя столько же.

Но сейчас… сейчас надо рулить домой. Всё. Конец. Гэйм Овер. 30 апреля 1945-го.

Думаю, что делать дальше. Вроде как бы ночь, все порядочные люди спать должны. Но мне насрать, я молод, а когда молод, можно и не спать. Как я люблю поговаривать и сейчас, спустя десять лет: - На пенсии спать будем.

Да и негде спать было. Автостанция закрыта, в парках холодно, а ж.д. вокзал так и не найден.

Продолжая тему плюсов таких поездок, этот плюс сразу бросается в глаза - ты учишься принимать решения самостоятельно. Казалось бы, херь, а взваливать на себя груз принятия решения, неважно, правильного, неправильного - очень тяжелый груз, ответственность, ноша, которая многим не по плечу. Особенно у нас в стране, где исторически люди привыкли, что за них кто-то что-то где-то там решает.

Но в таких условиях вольно-невольно ты вынужден думать и решать сам. Ты один в чужом ночном городе, черт знает где, почти без денег, и за тебя не решит ни мама, ни папа, ни начальник, ни любимый президент Владимир Владимирович.

Ну я и решил.

Порулил на более менее оживленную дорогу, думаю, что дрыхнуть то, действовать надо. Торможу все машины подряд.

Почти сразу останавливается приличный Мерс, несколько слов, что я хочу в Будапешт, к маме, и что я типа модный бэкпекер, сразу действуют – стильный лысый венгр в очках делает приветственный кивок, мол, садись. Он один, мы разговариваемся, приличный мужик, какой-то коммерс, едет домой из аэропорта Салоник, что в Греции. Жаль, что дом у него оказался где-то под Сегедом, а не в Сергиевом Посаде, ну или хотя бы не в Будапеште.

Но он обещал мне подвезти меня на сегедскую окружную, и выбросить меня там на точке, где мол, очень удобно ловить фуры до Будапешта.

Этим местом оказалась заправка, действительно, относительно оживленная в этот совсем уж поздний час. Мажорный венгр заправился, сходил в заправочный магазин, и вернулся с целой горстью всякой снеди – соки, кофе, бутеры, булки, и львиную долю отдал мне – держи мол, бомжара, подкрепись.

Я даже не прослезился. Я же русский мальчик, а русские мальчики никогда не плачут. С благодарностью приняв венгерский хавчик, я покушал на бордюрчике заправки, а остатки расфасовал в рюкзачке. Настроение улучшилось. Венгры мне начали казаться более приятной нацией, чем я представлял её в начале своего тернистого пути.

Итак, стою я на сегедской окружной, и стоплю машины.

Остановил какую-то фуру с сербскими номерами, говорю – мол, Будапешт, плиз, пше прашам, я сам рус, кванта коста закозлить. Но водила ответил – Будапешт нема, Романиа, и коллега в авто. Ну ладно.

Продолжаю держать клешню на трассе, пью новомодный холодный кофе, нравится.

И вот… останавливается минивэн!

- Будапешт, говорю.

Внутри полно народу. Вышел водила. Спрашивает – сколько? Я подумал, готов ли я заплатить деньги за то, чтобы к утру оказаться в столице Венгрии, и если готов, то действительно, сколько. Рисую на бумажке – 5$ or 5000 Ft. Пять тысяч форинтов, если не ошибаюсь, были на тот момент практически равнозначны пяти баксам. Именно эту сумму мне было не жалко заплатить за проезд. Водила кивает в салон.

Там одно место в середине.

Пресвятая фабрика звезд четыре, фургончик то румынский! С румынскими гастарбайтерами! Или эмигрантами, кто их там поймет. Ну ладно думаю, посплю пару часов дороги, и дешево вроде, и черт с ними, с румынами то, вроде как у всех, две руки, две ноги.

Сижу, напротив меня сидит румынская девушка с ребенком на руках, внимательно меня изучает, собственно, как и весь микроавтобус.

Очередной плюс подобного рода поездок – НЕ СТЕСНЯТЬСЯ! Держаться уверенно. Согласитесь, глупо потом стесняться в общении с девочками в общежитии педуниверситета, если тебя сверлят глазами полтора десятка чумазых румынских беженцев?

Удалось немного прикорнуть.

Въезжаем в Будапшет, какие-то промышленные окраины, тормозим, и тут то началась вся веселуха, которая мне, пожалуй, более чем ярко запомнилась во всей моей поездке.

Проклятые румыны. Варвары. Читать не умеют. На бумажке я написал нехитрое английское слово or – «или», мол, что вам лучше, пять баксов или пять тысяч форинтов. Водитель воспринял это как сумму.

Отдал я купюру в пять штук местных венгерских, и рулю на выход. Но не тут то было. Водила хватает за руку, требуя еще пять долларов. Я, мягко шокируясь, несколько не одупляю, продолжаю движение. Началась буча. Крики.

Стоит пару слов сказать про место действия – это какая-то фруктово-овощная база на окраине Будапешта, куда, судя по всему, и приехало работать содержимое автобуса. Склады, все ржавое, воняет тухлятиной. Остатки помидор под ногами.

И вот, при таких декорациях, румыны начинают разводить русского паренька на пять долларов. Надо писать картины маслом.

В моей ситуации, когда я не планировал отдавать Линкольна, поступать так было бы делом кощунственным, ну да это не было сiлью. Я пошел на принцип. Я чувствовал, что меня разводят, и был очень недоволен по этому поводу. Теперь я думаю, что румыны думали точно так же – не так им были нужны эти пять долларов, сколько им было обидно, что этот проклятый гринго пытается их обмануть, кинуть, не заплатить.

Они нервничали, кричали, паниковали.

Я тоже пытался повышать голос, но все это было сложно, потому что по-английски они не говорили вообще, а я еще был уверен, что must go on переводится как «должен идти на».

В общем, паноптикум, который продолжался минут десять. Водила был не один, у него нашлось два товарища, которые несколько теснили меня, несмотря на то, что я всеми силами старался не тесниться и отстоять свою честь и свободу во имя демократии.

Из этого ржавого ангара с давлеными помидорами я постоянно пытался выскочить на спасительную улицу, в утренний живой Будапешт, но бравые, уже возбужденные румыны не давали мне этого сделать.

И вот, кульминация.

Все трое надавили на меня с разных сторон, и водила рычит: «Мани!». – Где-то я уже это слышал, подумал я, и понял, что дело пахнет керосином. Или деньги, и оставленная в венгерской столице честь и достоинство русского человека, или немедля действовать.

Я думал пять секунд, и выбрал второе.

Напомню, в моем рюкзачке у меня лежал морской фальшфейер, который я планировал задействовать на футбольном матче – для феерии. Недоумеваю, как меня пропускали с ним через границы, я просто говорил, что мол, фейерверк на футбол, и все, вопросов нет. Там он со мной и проболтался до победного, то есть до нынешнего, утра.

Фальшфейер, это детище безымянного челябинского оборонного завода, как же он близок и дорог мне. Старая модель. Не чета современной картонной хероте. Она представляет собой железную полую трубку, длиной сантиметров пятнадцать, диаметр четыре сантиметра, две скобы по бокам, и металлическая пробка с кольцом, затыкающая трубу. Скобы надо по очереди дернуть вниз – они образуют ручку. Затем дергаешь и пробку с кольцом сверху. Из трубки вываливается веревка с маленьким колечком на конце. Держа за скобы-ручки на вытянутой руке, дергаешь веревку с колечком, ну и всё, мощная вспышка, и твою шлюпку заметят в море с расстояния в несколько километров.

Я - счастливый обладатель такой чумовой вещи.

Вся вместе конструкция очень похожа на ручную гранату.

И то ли этот факт, что сняв рюкзак со словом «окей», я быстро вытащил файер, дернул обе скобы вниз, то ли тот, что я процедил между зубами «всё пиздец блядь нахуй заебали», стал дергать кольцо, в общем, все трое румын округлили глаза и отшатнулись в сторону.

Я воспользовался ситуацией, и пулей выскочил мимо них со склада на спасительную улицу, где быстро завернул за угол и потерялся.

Вот он, вскрылся еще один плюс бомж-вояжей: со временем в любом человеке, даже в самом последнем ботане, вроде меня, вырабатывается очень хорошее (особенно для мужчины) качество: НЕ ССАТЬ.

Согласитесь, после того, как трое румын тебя зажали на фруктовом складе, очень сложно ссаться, например, того, что тебе поставят двойку на экзамене. Или что отругает начальник.

На улице меня, идущего очень быстрым шагом, все-таки догнал какой-то мужик и сказал по-русски: - Стой! – Ты русский что ли?

Оказывается, мужик был пассажиром маршрутки, издалека наблюдал всю происходящую феерию, и опознал во мне русского по изредка вкрапляемым в мою сбивчивую англо-жестовую речь слова «блядь».

Он мне так и сказал – ты бы лучше с ними русским матом разговаривал, они его гораздо лучше понимают, а не строил из себя хуевого аристократа. Думаю, он был прав. Сам мужчина был молдаванином, но давно работающим в Венгрии разнорабочим.

Он помог мне, посадив на нужный трамвай, следующий до вокзала.

И вот, снова родной будапештский вокзал. Как и не уходил никуда.

Раннее утро, спать уже не хотелось, я понимал, что взят великий старт домой.

Но дело обстояло гораздо проще – деньги можно сказать уже были, и баксы, в районе тридцатки, даже больше, и деревянные, в районе Архангельска, то есть пятихаточки.

Можно было шиковать. Что я и начал делать, купив вкусненный хот-дог и билет на собаку до города Захонь. Нечего бегать, хватит скрываться. Король возвращается в родное королевство.

Как же приятно ехать на легальных основаниях в поезде! Не надо бегать, не надо шариться, постоянно коситься на стеклянные двери, ведущие в соседние вагоны. Можно спокойно спать (все-таки почти всю ночь на ногах), изредка открывая глаза на симпатичных сельских станциях.

Поезд дошел лишь до немалого города с трудно выговариваемым названием Ньиредьхаза, ну да это лишь еще один плюс - географические названия запоминаешь в поле гораздо быстрее, чем в кабинете.

На ньиредьхазском вокзале мной было продолжено мотовство и гусарство, и куплен серьезный сувенирчик: кружка.

Надпись на венгерском на нем гласила: Anya csak egy van, меня привлекло слово "Аня", я хотел подарить что-то моей одногруппнице, потому что она была девочкой, я был мальчиком, в общем, так всегда было.

Несколько раз я переспрашивал продавщицу на разный ляд, как переводится надпись. Anya - по-венгерски "мама", но это было неважно, венгров вообще не спрашивают. Вся надпись переводилась как "Мама только одна", но я естественно при вручении подарка опустил этот факт, автоматически превратив кружку в уникальный подарок ручной работы, с надписью по-венгерски "Аня только одна", ну а Венгрия, что Венгрия, она далеко.

Аня цсак эги ван - последняя на тот момент, да и на этот, фраза, что я знаю на местном. Удивительный набор знаний: слово "кафе", "консульство", фраза "мама только одна".

В сам славный город Ньиредьхазу я не пошел, потому как на всех парах уже стояла псина до нужной мне Захони, там, в принципе, уже недалеко.

Несмотря на то, что билет я купил в Будапеште до самой Захони, во второй собаке я опасался контролеров, как же так, билет то один, а поезда два, это как-то не по-русски. Однако, тут же уже типа Европа, надо расширять сознание и кругозор, как говорится, все приходит с опытом.

В уже знакомой до рези в глазах Захони я совсем не задержался - уходила электричка до украинского Чопа. У вагонов вовсю терлись родные чопские контрабандисты. С утра они уже сбагрили сигареты и спирт. Сейчас же вовсю шла погрузка бытовой техники.

В вагоны обычной электрички ловко закидывались, исчезая в недрах тамбуров, стиральные машины, газовые плиты, и даже холодильники. Летали в воздухе, как фантики, микроволновые печи, кухонные комбайны, телевизоры и блендеры.

Зайдя в вагон, я малость подохуел - почти все сидячие места были заняты продукцией капиталистических монстров. Самсунг, Филипс, Сони дружно сидели на лавках. Весь вагон до потолка был забит всей этой прелестью.

Между ними пытались примоститься и люди. Мне тоже удалось втиснуться между видеодвойкой и вытяжкой. Почти сразу же меня раскрутил на разговор попутчик, вжавшийся между стенкой вагона и холодильником Стинол. Выглядел я совсем нехарактерно для чопцев, да и вообще для жителей тех мест, плюс, при первых же фразах меня выдавала правильная верхневолжская великоросская речь.

Узнав, что я из России, и еду домой, пожилой мужчина оживился, и все полтора часа поездки (ехали четыре километра) общался со мной на самые разные темы, и позвал соплеменников.

Он и объяснил мне смысл происходящего. Технику ребята покупают на венгерских мелкооптовках, и потом ввозят на Украину ее в частном порядке, типа для своих нужд - это не запрещено законом. Затем они сдают её местным скупщикам, которые распространяют её по украинским торговым центрам.

Таким образом, разница между ценой венгерской мелкооптовки, и ценой типа нормально растаможенной техники, ввезенной на Украину х знает откуда, такова, что хватает всем - и торговым центрам, и скупщикам, и чопским контрабандистам.

Мужчина и его коллеги все сокрушались по-поводу своей судьбы, очень сильно хотели объединиться назад с Россией, правда, непонятно, что они под этим подразумевали - то возвращения совка, то ли сильной централизованной власти, то ли уничтожения своей собственной власти.

Фраза, сказанная мне этим мужчиной, запомнилась: - Я никогда не мог и подумать, что в свои 60 лет буду венграм лизать жопу.

Весьма четкая формулировка.

Прошли венгры, все пассажиры очень сильно просили погранцов ставить штампы потеснее, чтобы на одну страницу влезло по-максимуму - действительно, если раз в день тебе ставят четыре штампа, паспорта надолго не хватит, а стоит он по местным меркам дорого.

В общем, душевно пообщались, но вот наконец переехали Тису, украинская земля, знакомый чопский вокзал. Спрыгиваю с подножки. Прыгают и чопцы, весело начиная разгрузку, образуя гигантскую организованную очередь на таможню.

Я подошел к таможне первым, поскольку у меня под мышкой не было видака, очередь не улюлюкала. Таможенник алкает у меня: а где ваша техника? Почему без техники?

Я отвечаю, мол, как-то с техникой не срослось, я еду домой, а цель моего визита Украины - транзит в Необъятную. Таможенник удивился. Обычно подобные путешественники проносятся мимо чопской станции на фирмаче "Будапешт-Москва", ну да он же работник границы, многое повидал, да и похуй ему.

Поставили въездные штампы, и все, гуляй, Вася.

На этот раз с Чопом у меня было время ознакомиться более основательно и в дневное время. Изначально Чоп - словацкий город, все Закарпатье во главе с Ужгородом мы оттяпали по итогам войны у Словакии. Брусчатая мостовая, старые гидранты, частные домики с черепицей - сразу видно иностранные следы, но увы, их немного, т.к. постаралась война, да и сам Чоп никогда не блистал обалденной архитектурной застройкой, испокон века играя роль важного железнодорожного узла.

Подтверждением этому факту стало то, что я покинул его на удивление быстро, взяв билеты до стольного города Киева на адовый хохлопоезд "Ужгород-Харьков".

Несмотря на финансовое благополучие (30 баксов на пересечение Украины - да это царский удел!), я все-таки взял тикеты в общий вагон. Благодаря общему вагону и по полной, на протяжении полутора суток проникался украинской культурой.

Это был хохловагон в прямом смысле этого слова - было весело. Вагон общий, то есть места сидячие, на верхних можно лежать. Поскольку я залез в начале большого пути этого веселого состава, то мне досталась моя любимая верхняя боковушка, где я и пролежал, как египетская мумия, скрестив руки на груди, и наблюдая происходящий внизу адище.

Народ заходил и выходил, спал и пил, играл в карты и трахался.

Жрали цыбулю, крупными шматами резали сало, пили самогон. В дальнем купе играли на гармони и кто-то плясал. Обсуждали Кучму и проблемы итальянской иммиграционной политики.

Где-то под Ивано-Франковском я тоже решил нажраться, вышел на одной из бесчисленных станциях (а поезд останавливался на всех), и купил бутылку "Оболони". Это был мой единственный алкоголь за всю поездку. Довольный и пьяный, я и подъехал к матери городов русских.

У меня был почти весь день на этот без преувеличения, Великий город, и я провел его с пользой - шарился по всему центру, майдан, Крещатик, София, спуски, Булгаков, вокзалы, хот-доги, церквы. Жаль, было дождливо, но величественная панорама Днепра в моей памяти останется надолго.

Ладно, не суть, городоописание - не цель повествования. Из Киева с пятистами рублями до родных мест не доберется только полный дурачок, я дурачком вроде особо тогда не был, билет на плацкарт до Москвы, почти все время спал - отсыпался после многих ночей сомнительного досуга.

Даже в Москве мне хватило денег на покупку приличного, цивильного билета до родного губернского города, славящего солнце, хотя в ту пору я гораздо чаще добирался до него на пригородных собаках Москва-Александров, Александров-Ярославль. Гулять, так гулять.

Обратная дорога, начиная с Будапешта, хоть и состояла из двух электричек и трех поездов, но прошла как по маслу, гораздо быстрее. Это вообще закон путешествий - назад катится всегда быстрее.

Наверное, мало кто подъезжал к вокзалу «Ярославль-Главный», как это делал я в нулевом и первом годах.

Вся эта публика – командировочные, бабушки-дедушки с жареными цыплятами в газете «Известия», дети с экскурсий, земляки, погнавшиеся в столицу за длинным рублем, мотавшиеся каждые выходные домой по остоебеневшей дороге. Белые воротнички, синие воротнички, хуевые воротнички. Что им этот Ярославль-Главный. Домой бы поскорее и всё, на боковую.

Я ждал родного сталинского шпиля ярославского вокзала, как манну небесную. Уже за десять километров я выходил в тамбур и прилипал к окну, смотря вперед по движению поезда. Проплывают мимо огни нефтеперегонного, казалось бы, заводская мура, но РОДНАЯ заводская мура.

Сердце начинается биться все быстрее и быстрее, я наконец-то почти дома! Позади несколько дней просто адовой бомжовки, миллион эмоций, фейерверк впечатлений, но Дом есть Дом.

Станция Полянки! Мимо плывет частный сектор, чуть вдали виднеется во мгле Ярославль-Московский!

Станция Которосль! Почти-почти! Я полностью прилип к стеклу, темно, ночь, но прожектора подсвещают пятнадцатиглавого Иоанна Предтечу, стоящего на берегу. Кстати, именно эта церковь изображена на 1000 рублевой купюре, которая когда была запущена в оборот? Правильно, в 2001 году.

Переезжаем мост, всё! Видно освещенный шпиль вокзала! А вот и он сам! Дом! Родина! Гнездо!

Восемь дней бомжовки дают совершенно неземное состояние отрешенности, покоя, гармонии в душе. Хочется домой, осмысливать, переоценивать, и жить, творить, воплощать. Только ради этого ощущения стоит кататься по свету.
После такого отлично понимаешь смысл выражения «целовать родную землю».

Позади около пятнадцати вокзалов, на которых ты мыкался, на некоторых из них не по одному разу, а уж сколько их было пересмотрено из окна поезда – не счесть! Но целовать почему-то хочется засранный перрон именно этого.
Но я же уже взрослый мальчик, к чему сантименты.

Вдобавок ночь, надо домой топать, общественный транспорт ведь уже не ходит. Поезда из Москвы в основном приходили в ночь, поэтому в 2001 году зрелище «Ян Саныч со светящимися глазами топает домой» происходило с завидной регулярностью, как говорится в любую погоду, летом и зимой. Жил я тогда в губернском городе за великой русской рекой Волгой, примерно 8-9 километров от вокзала, в общем, еще часа полтора пешочком.

Зато всегда поджарый и огонь в глазах.

Конечно, можно было воспользоваться услугами частного извоза, но это было полным абсурдом. На те деньги, которые потратились бы на такси по маршруту «Вокзал-Дом», Ян Саныч образца 2001 года мог легко достичь Урала. Что он, кстати, и проделал в июне этого самого года, бесплатно докатив на прямом до города Перми.

Вообще, в этом юбилейном рассказе шло столько речи про бабло (это не удивительно – оно было очень актуально), что полуфилософские выводы просятся в больную головушку сами собой.

В 2001 году я не достиг Белграда, остановившись в 120 километрах от него. Я затратил на достижение этой точки почти неделю. Я проехал по территориям шести стран, посетил 12 городов, десять раз пересекал границы, куча историй, жизненных ситуаций, людей, событий, решений и лишений.




Эта поездка, можно сказать, была еще одним кирпичиком в стене моего становления как личности, как мужчины.

9 лет спустя, в феврале 2010 года, я достигаю Белграда на самолете. Три часа полета. Из самых ярких впечатлений – наверное лишь вид города Субботицы (того самого, в который я так стремился попасть из Сегеда, не попал) под крылом самолета. Больше вспомнить нечего.

Наверняка был традиционный предполетный Гиннес в баре аэропорта. Точно не помню, но наверняка должен был быть. Наверняка было немного самолетного вина. Ну да, быстро. Ну да, тепло, сухо, комфортно. Кресла. Стюардессы улыбаются. УДОБНО. СЫТО. Ни лишений, ни решений.

Разве сравнятся эти три часа полета 2010 года с неделей поездки по земле 2001? В дате поменялось лишь две цифры – а какое гигантское отличие! Сколько мелочей, нюансов, событий я помню спустя десять лет – и не помню ничего из дороги, с момента которой не прошло и года. И правильно, что там запомнишь за три часа то.

У многих людей даже и не возникнет вопроса – что лучше? Ночевать в залах ожидания, бегать по собакам от контры, удирать от румын и стоять на трассах, при всем при этом питаясь подножным кормом, или же держать родную попу в тепле и комфорте? Для многих ответ очевиден, для меня - нет.

Возможно, если бы у меня не было опыта, я тоже не задумался бы. Да что там говорить – не было бы этого опыта, я бы сейчас наверное жевал бы сопли в госучреждении, все свободное время смотрел сериалы, в Турцию бы гонял разок в год. По-крайней мере, подобный опыт, подобные поездки сильно повлияли на мое становление как личности, вспоминая их досконально, так, как я вспомнил сейчас, я понимаю, откуда растут ноги. Объяснение моему сегодняшнему поведению, образу мысли, образу жизни.

Но опыт был, его не выкинешь, не забудешь, не выжжешь из души каленым железам, и вечный, вечный червь сомнения гложет меня – что лучше, жопа в теплом кресле, еда вкусная перед носом, или аромат свободы в прокуренном автобусе с румынскими эмигрантами, который мчит тебя в ночь?

В конце концов, что ты будешь рассказывать своим детям? Какой же вкусный был Гиннес перед полетом?

Да что там, что ты сам будешь вспоминать, уже убеленный сединами, качающийся на кресле-качалке с небольшим бокалом сухого, погожим весенним вечером, на веранде, с пледом, с видом на океан? Как великолепно обслуживали в египетском отеле? Как вкусно и нажорно было?

Да даже старости ждать не надо. Уже сейчас есть что вспомнить, уже сейчас можно погрузиться в мир собственных мыслей, собственных воспоминаний, собственных измерений и миров. Всегда, в любой ситуации.

Сидишь в какой-нибудь долбаной очереди, из тех, что практически невозможно избежать, например, на получение паспорта. Все сидят с наигнуснейшими лицами, даже рожами. В воздухе витает атмосфера добра и справедливости. Зайдя в помещение, сразу же становится видно, насколько эти случайно встретившиеся люди люто ненавидят друг друга. И как косятся все они на одного молодого человека, который блаженно улыбается, аж светится изнутри.

Это Ян Саныч дошел в своих воспоминаниях до момента, как два венгерских мента копались в его носках, и вот один победно вскрикнул: «Мани!»

Так что же лучше? Что?!

Однозначного ответа нет. Да и никогда не будет.

Но мне постоянно вспоминается реклама Банка Империал 90-х годов, лучшей рекламы Отечество не производило, и, судя по всему, никогда не произведет.

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=lj1HqlvsfIU&feature=player_detailpage[/youtube]

IV век до Рождества Христова. Александр Македонский покорил Парфянское царство, но войско его, погрязшее в распутстве, отягощенное богатой добычей, не могло двигаться дальше!

И тогда приказал он собрать все трофеи и сжечь!!!

В 2001 году Ян Саныч, не потратив и штуки рублей на каждую из поездок, посещает Казань, и Пермь, и Нижний, и Смоленск, взят Геленджик, и Питер, и Вологда, и Новоросс, и Краснодар, достигаются Уфа, Магнитка и Ижевск, Чебоксары, Башкирия, РостовДон, да что там, посещается аж Омск, тем самым заложив начало освоению Сибири! Уже к двадцати годам я отлично представлял, что же есть за такая загадочная штука - моя собственная страна, и уже имел возможность сравнивать…

Ну а потом…

… и пошли они дальше, и покорились им и Персия, и Бактрия, и Индия!!!

Ян Александрович.

Всемирная история.

Банк Империал.

[Иван67]

Бох ты мой! До чего же классно!!! Преклоняюсь перед Талантищем!!!

[eddie vicious]

Почему-то прочитанное несколько напомнило некоторые романы Коэльо- несколько дидактично, но жутко красиво и романтично.

[Kamal]

Отличный рассказ, Ян Саныч!
Как всегда порадовал, спасибо, даже поностальгировал немного. Годом позже ездил через Чоп в Венгрию и далее, но, правда, не так романтично, на авто. Уже и визы, но всё те же встречные потоки коробейников, ну, может, ручеёк стал немного пожиже, хотя, визы, кажется, были только для нас, местные, как таскали стиральные машины свободно, так и продолжали. Помню, тогда меня удивило, что на заправке перед границей не понял почти ни одного слова из сказанного работавшим там пареньком, хотя в свое время до этого, пристроив не один месяц в Бандеровском оплоте под Стрыем, вроде как, неплохо разумел мову. Здесь же какая-то причудливая смесь наречий. Другая неожиданность уже на переходе, когда пристроился в хвост неплохой очереди, стоящие впереди подошли, мол, ну мы, понятное дело, стоим, а ты-то чего время теряешь - езжай вперед, там с погранцами перетрёшь. Ну, я, и поехал, и перетёр, обменяв Гамильтона на внеочередной проезд шлагбаума.)) Нечасто, надо сказать, мне приходилось слышать предложения пройти мимо очереди от в ней находящихся…

[Masquerade]

Ян Саныч. Снимаю шляпу! И даже захотелось немного всплакнуть о собственных бомж-трипах в молодости. Если бы не они... вы очень точно сказали, что было бы: "Ни лишений, ни решений". Еще раз респект!

так всплакните) ничто и никто не мешает)

спасибо

[Masquerade]

Почему-то прочитанное несколько напомнило некоторые романы Коэльо- несколько дидактично, но жутко красиво и романтично.

Главное - не переборщить с дидактикой)

надо будет со временем все бомж-трипы описать, коли это красиво и романтично)

[Masquerade]

Отличный рассказ, Ян Саныч!
Как всегда порадовал, спасибо, даже поностальгировал немного. Годом позже ездил через Чоп в Венгрию и далее, но, правда, не так романтично, на авто. Уже и визы, но всё те же встречные потоки коробейников, ну, может, ручеёк стал немного пожиже, хотя, визы, кажется, были только для нас, местные, как таскали стиральные машины свободно, так и продолжали. Помню, тогда меня удивило, что на заправке перед границей не понял почти ни одного слова из сказанного работавшим там пареньком, хотя в свое время до этого, пристроив не один месяц в Бандеровском оплоте под Стрыем, вроде как, неплохо разумел мову. Здесь же какая-то причудливая смесь наречий. Другая неожиданность уже на переходе, когда пристроился в хвост неплохой очереди, стоящие впереди подошли, мол, ну мы, понятное дело, стоим, а ты-то чего время теряешь - езжай вперед, там с погранцами перетрёшь. Ну, я, и поехал, и перетёр, обменяв Гамильтона на внеочередной проезд шлагбаума.)) Нечасто, надо сказать, мне приходилось слышать предложения пройти мимо очереди от в ней находящихся…

Там вообще веселые места, я в Закарпатье был раза 4, уникально)

и наречие действительно уникальное... и люди

[Kamal]

Там вообще веселые места...

Да, что есть, то есть. Не грустят. Кстати, и про отношение западэнцев к москалям подмечено верно, я там тоже провел некоторе время - кроме отморозков и периодов временного более массового обострения у остального населения - люди, как и везде - веселые, добродушные, которых куда больше волнует, сколько яиц принесла сегодня их курица, чем национальные или политические тёрки. Плюс к этому, помимо встречающихся у неспокойных дежурных претензий к северянам, у части населения имеются и родовые воспоминания о том, как лютовали поляки на их земле, с отрубаниями конечностей и прочими забавами. Так что отклонения в одну и другую сторону в итоге несколько компенсируются и в целом отношение ровное. Я, во всяком случае, там чувствовал себя вполне комфортно.
Еще из Чоповских зарисовок, если позволите. Уже на Венгерщине, после шлагбаума забугорный погранец-таможенник впал в логический ступор, когда заприметил в багажнике 10 л канистру с бензином. На все мои предложения выйти из сложившийся ситуации у него не было адекватного ответа, поскольку ввозить нельзя, переливать в бак нельзя, выливать на обочину нельзя, оставлять на посту в виде презента нельзя, возвращаться и проделать хоть что-то из перечисленного выше с той стороны шлагбаума, откуда приехал тоже нельзя. В конце концов, после 2-го круга из "нельзя" он заметил уход на очередной и выбрал меньшее зло, впустил меня с "контробандой" к мадьярам, но бухтя, что всё это очень неправильно. Душевный переход и душевные времена...

[бывалый]

надо будет со временем все бомж-трипы описать, коли это красиво и романтично)

Однозначно надо!

Ну канечно, вы же здесь главный специалист по БОМЖ-трипам (знаменитый треугольник Москва-Вильнюс-Белград), я это и раньше свидетельствовал, и вы подтвердили мою правоту. Чего-же вы раньше злились? Я к вам со всей душою...