Для удобства читателя главы, содержащие только спортивные сцены, оставлены в виде ссылок.
Тренировочный выезд на гребной канал под Новым Сончем
01—02.05.08 Из Сходни да в Тor Kajakowy
02.05.08 Первая тренировка
**.05.08 Первые дни на канале. А мы такие зажигаем
**.05.08 Слалом. Первогодки
05.05.08 Поездка на развалины замка Ниедзица
**.05.08 Слалом. Группа proдвинутых
06.05.08 Величка. Потянуло на солененькое
06.05.08 Краковский прохерон
**.05.08 Каякинг, который нам нравится или Слалом в лицах
08.05.08 Ну что, поедем потупим в Новом Сонче?
09.05.08 Отъезд: W, потрошки и полосатые вешки
---
Из Сходни да в Тor Kajakowy
Маршрут: Гребная база «Буревестник», Москва — Белоруссия — Польша
Первое мая. Нет, даже не так... Первый. День. Мая. На-ко-нец-то! Сегодня ровно в 9 утра мы повяжем лодочки на четыре родео-баса и отвалим в Польшу. И вот эта мысль очень меня грела, теплее самого солнца. Свалить было очень необходимо, мозг требовал перемен.
«Приезжайте строго не позже 9» — мамаЮлины слова размещенного на форуме объявления начинали веселить, когда время подходило к 10, а ни одной лодки еще не было на крыше. Народ на базе суетился. Особенно озадаченные ходили те, кто имел авто-права — все автоматически стали водителями на рейс. Включая Вовчика. Вовчик был хмур. Но вот подъехал бас папыДимы со всем семейством на борту, и одновременно стало понятно — кто и с кем едет, что и куда вязать.
В нашем Транзите: на рулях Вован Лазарев и Паша Васев. Остальные: Ольга Маринина, Ира Быкова, Миша Курков, Саня Фабричнев и я (на фото вместо меня впрыгнул Димофон).
Колонна из Пежо, Ситроена и двух Фордов медленно выползла на Волоколамку. С горем пополам протиснулись на Минское шоссе. Все куда-то стояли, как всегда в этом городе. По радио неизвестная новая дива начала петь песню со словами «Я хочу любить тебя руками». Жесть. К позднему вечеру доехали до Белоруссии. Таблички с названиями поселений больше бы подошли к Монголии, такие, порой, заковыристые выражения были написаны на них. Попадались и смешные, например, Гнойник, Казлевичи, Барановичи и особо полюбившиеся мне — Ежыки. В тумане. Барановичи почему-то преследовали нас сквозь все страну. Хотя это гораздо лучше, чем те казлевичи, которые оштрафовали Вована на обратном пути дважды за пять минут, стоило нам только въехать в Россию. За час до белорусской границы в окне замелькала бесконечная очередь фур, столько фур, сколько я, наверное, не видел за всю свою жизнь. Четырежды, периодически через несколько километров мы проезжали какие-то странные врата со шлагбаумами, залепленные разноцветными лампочками, как новогодняя елка. Это оказались платные пункты проезда с обязательным тарифом: 1 евро или 47 рублей... Вот такой курс. Пришлось этим бакланам в будках отсыпать евриков. Интеллектуалы, фиг ли — получи евро, нажми кнопку. А еще Белоруссия сильно запомнилась закусочной на одной заправке. Подходим к кассе, за ней — дама с короткой стрижкой, сильно похожая на кассиршу из любимого фильма Snatch (ну почему столько персонажей оттуда?). И лицо ее не очень-то лучится добротой. Кто-то впереди успел заказать борщ. Я пытаюсь сделать свой заказ, рассматривая красочные фотографии блюд на стене:
— Мне, пожалуйста...
Не успеваю договорить, как получаю резкое:
— Все надо ждать 30 минут.
— А вот это?
— И это тоже. Все. По. 30. Минут.
— Ну раз все по 30, тогда давайте вон то. Да, забыл, еще, пожалуйста, хлеба — пару кусочков белого.
— У нас нет белого. И нет черного. Есть просто хлеб.
— Ну давайте какой есть.
Тут добрый человек из очереди решает поздравить ее с 1 мая и заодно спросить, а не отмечают ли его здесь, на что получает еще более резкий ответ со словами: «день рабов не отмечаем».
При чем там рабы и 1 мая... может быть, в этот день белорусских гастарбайтеров заставляли работать бесплатно? Вникать в тонкости исторического конфликта совершенно не хотелось, впереди предстояла тяжелая ночь с польской границей. К этому времени первому счастливчику принесли борщ... с фрикадельками. Такой фрикаборщ. Вкусившие единогласно отметили несъедабельность данного блюда. Забрал с витрины последнюю бутылку пива «Три короля» (неплохой светлый лагер), добил свой ночной ужин и вышел к басу.
В эту ночь я работал антиснотворным Вована. На дорогах сплошь и рядом знаки о непредсказуемых оленях. Вот странно, почему на знаках олени, а на табличках барановичи с казлевичами... Однако под наши колеса кроме белесой мыши, к счастью, так никого и не занесло. В Бресте выменяли немного злотых и погнали далее. К четырем утра я спекся, глаза закрывались сами собой, развлекать Вовчика байками и треньканьем на гитаре больше не моглось. На руль сел Паша, а мы полезли отсыпаться. Часов в 6 утра типа выспался и замутненными глазами неуспевающе водил за расплывчатыми домиками по обе стороны дороги. Мы внутри Польши — мелькнула полусонная мысль. Это стало ясно по красивым зеленым усадьбам и аккуратным домишкам. Через полчаса они выглядели вполне резкими и настоящими. Редкие ранние прохожие сворачивали головы и таращились на нас, будто бы ни разу не видели бас с лодками. Дорога сузилась до двух полос. Оказывается, такие дороги здесь повсюду. Представляю, как полякам сносит башню при виде стоящей МКАД. Таблички начинающихся и кончающихся поселений мелькают еще чаще, чем в Чехии. Обратил внимание, что польские соборы очень сильно отличаются от традиционных готических. Как будто бы наспех собранные начинающим 3D-моделлером из примитивов. Вот, например, чем не какой-нибудь World Church Center? Сtrl C, Ctrl V, готово.
Второй образец также не блещет изяществом. Ле Корбюзье был бы в восторге.
Наша дорога лежит на самый юг Польши — гребной канал Tor Kajakowy реки Дунаец, в получасе езды от маленького городка Новый Сонч. Едем кто-где — на 4 баса всего 2 рации и один GPS. На заправках дегустируем пиво. Его довольно много разного — вроде ничего на вкус, хотя и не попалось чего-то выдающегося, обычные (только сверхоблегченные и крепкие) пивА. Встречаемся басами в каком-то промежуточном местечке с рестораном. Договариваемся, что поедем чуть позже, после баса папы-Димы, чтобы там, на месте, не суетить и спокойно расселиться. Они отъезжают, а мы направляемся внутрь помещения. Сцена «Диалог наших драйверов»:
Лицо аффтара расплывается в чеширской улыбке, я чувствую разливное!
В первый раз берем польского пивка из-под краника — Tyskie. А вполне, очень даже. И бирдекели свои, хороший знак. Краду парочку. Tyskie здесь — одно из самых популярных пив, очень светлое, прозрачное, с золотым отблеском, характерным для Премиумов, с легкой водянистостью во вкусе. Но и сказать что-то особенного нельзя, хороший пример светлого евролагера, которыми сегодня наводнен весь мир. Показатели начальной плотности и алкоголя (11,7 / 5,6 %) позволяют высчитать конечную плотность пива, это 1,2%, т.е. в итоге столько сахаров невыбродило и осталось в пиве — практически нисколько. При таких процентах напитку легко быть чистым, но трудно — неповторимым и запоминающимся.
С утра холодно, и пиво, хоть и желанно, пьется с трудом. Вдруг на столе появляются несъеденные в дороге запасы — копченая колбаска и сыр, изумительно! Голодные желудки заполняются всем этим добром, фотографируемся всей нашей компашкой, Паша жмет кнопку.
Долго петляем в близлежащих поселениях «Бескидства», приятные «староевропские» домишки и дорожки.
Горная и равнинная Польша откровенно удивляет — горы густейшего леса, за которыми не видно ни пятнышка камня. Такая пышная тотальная обескаменность.
Там, где гор нет — зеленые же поля, будто кроме травы и листвы здесь есть лишь дороги и извилистая река.
СМОТРЕТЬ панораму в полный размер
В Бржешно, совсем рядом от нужного места, сворачиваем куда-то не туда и мчимся вверх по горе, с которой летит навстречу толпа байкеров. Польских байкеров вообще довольно много, но еще больше смешных 126-х фиатов (это такие мультяшные мини-жоперы, попадавшиеся несколько раз в Праге), здесь они повсюду и непременно красного цвета. В какой-то момент понимаем, что, действительно, поднялись не туда, серпантиним обратно и наконец-то замечаем здоровый рекламный щит с нелепо нарисованным каякером и байдарочным веслом (как мы просмотрели-то в первый раз такое чудо?!). Сворачиваем вниз, к рядку симпатичных коттеджей:
— Опа, смотри, а вон и наши!
Приехали.
Светит солнце, туда-сюда ходят люди с лодками на плечах, место еще совершенно незнакомо. Разгружаемся, осматриваем будущие жилища — тут занято, и тут, и тут, везде уже кто-то застолбился! Неожиданно в третьем коттедже на втором этаже образуется свободная комната на 6 человек — туда-то мы впятером и вселяемся — Ольга, Диман, Паша Васев, Вован и я. Скошенные потолки, пять кроватей, одна двуярусная, шкаф, столик и несколько розеток. А что еще надо? Нравится. Идем осматривать собственно сам канал и ближайшие окрестности. Все увиденное мне понравилось сразу и окончательно. Вода живо несется в красивых, выложенных крупной галькой, бережках; висящие полосатые вешки ожидают первых «проходимцев». Зеленое поле, на котором можно валяться или играть в мяч.
Понравилась чистота и аккуратность. Понравилось все то, что попадало в область взгляда выше канала — зеленые холмы с поляной по одну сторону, из-за которых завтра встанет солнце
и горы по другую — они всегда будут утром окутаны в туман.
В общем, все было просто замечательно. Несмотря на день приезда, вечером запланирована одна тренировка.
Ее описание последует во второй части.
---
Глава «Первая тренировка» здесь пропущена (спортхроника на гребном канале)
желающие могут открыть ее здесь
---
Первые дни на канале
Между тренировками. Прогулки на остров
Я открыл глаза и увидел скошенный потолок над головой. Затем повернул голову — похрапывающие тела покоились на соседних койках. Паша как-то хитро завернут в спальник и одеяло одновременно, и где у него голова не очень понятно. По звукам доносящимся из Вовчика можно успешно настраивать какой-нибудь чукотский инструмент. Но особенно живописен Димофон — очки одной дужкой свесились из-за виска через переносицу, лицо как-то мягко растеклось по подушке и выражало совершенную ангельскую умиротворенность. «Фантом, блин, как птица быстрый», подумалось мне, глядя на этого красавчега.
Прохладно. Даже очень. Или если другими словами — конкретный дубак. И только стоило вылезти из спальника, как холодок обжог ноги. Пол отозвался еще больнее. Быстро накинул на себя одежку и вышел прогуляться к каналу. По польскому времени примерно около 6 утра, по нашему, соответственно, около 8. «На улице» никого. Лишь на реке по пояс в воде стоит рыбак с удочкой. Солнце еле-еле начинает пробиваться из-за холмов. Смотрю на шумящую воду. Скоро завтрак и вторая тренировка. Наши герои начинают поочередно открывать глаза, спрашивать «сколько время» и заворачиваться опять в одеяла с бормотаньем, чего я их всех перебудил, ведь еще можно спокойно спать 10 минут.
Столовая — длинный шатер с полиэтиленовыми окнами. На завтрак шведский стол. Компот — это единственное, что бывало по утрам теплым. Даже просто сесть на стул стоило немало усилий, за ночь сиденья становились пронзительно леденящями. Поели? Тогда пора. С легкой утренней зябью в мышцах негнущихся ног и рук, направляемся к домикам переодеваться. Я уже давно понял, в чем заключается самая суть смелости каякеров — в залезании в ледяную мокрую одежду подобным утром. Стоим с Вованом всунув в холоднющее мокрое термобелье только руки:
— Ну что, на раз-два-три?
— Ага, давай.
— Раз, два... три!
— Аааааа-а-а-а-а!
Выражение, извините, «леденящий пи**ец» именно про это, более точно и не скажешь. Проходит 10 секунд ужаса и вдруг... все. Тепло...Теперь можно залезть в такой же холоднющий неопрен, в холоднющий драйтоп, натянуть холоднющие боты, юбку, шапочку и шлем... Ничего не страшно, уже все равно ТЕП-ЛО! А через минут десять, на канале, даже очень жарко. К тому же, стоит солнцу подняться повыше, как оно начинает греть по полной. Перепад жар/холод очень резок и четко зависит от наличия/отсутствия солнца в небе. Сначала проходит полтора часа тренировок нашей группы, затем второй и группы Pro. Соответственно, после своих занятий мы переодеваемся, хватаем пиво, фотики и несемся на канал, чтобы сидеть на бережку с умным геройским видом, отхлебывать пивко и смаковать комедийно-трагические сцены в постановках второй группы и группы Pro. Это, например, наша хозяюшка с The Dog In The Fog, пивом, с моей точки зрения наиболее похожем на наши отстойные пива, с привкусом гниловатого винограда, который некоторые ценители называют «фруктовыми нотками». Ох, пора белорусам делать свой «Ёжыг ин зе фог».
Поскольку тренировки — вещь систематическая, я посвящу их подробнейшему описанию следующую главу, отдельно. А пока, представим, что мы как бы уже отгребли свое время, развесили капающие одежды на перилах, отсняли массу снимков, выпили по банке пива и начали думать, чем бы таким заняться до обеда.
Это традиционная пост-тренировочная картина. К этому времени облака окончательно рассосались и солнце заиграло во всю. Каждый сам выбирал «как ему потупить».
Играть ли воллейбол, футбол или же просто валяться на теплой корме лодки.
Инна начала что-то колдовать над Лехой Аникиным. Уж не знаю что это такое было, но через пару дней после замысловатых пассов с Лехой начали происходить мистические приключения.
Вообще, понятие «потупить» здесь раскрылось в полную силу, иногда наш лексикон включал лишь следующие выражения: «Ну что, пора немножко потупить», «Где будем тупить», «Ну ты тупая тупица», «Поедем потупим в Новом Сонче», «Придурки из пятого Б». Словарь пополнялся еще Кирюхиными вставками «Соберись, тряпка», «Ну ты дятел» и прочими ценными языковыми конструкциями. Мы развалились на траве и слушали, как Леха читал вслух какой-то захватывающий безумный роман про роторные экскаваторы.
Буквально через каждое второе предложение Леха убирал с лица книжку, повторял половину фразы, заходился в приступе хохота и затем продолжал чтение. Текст был наводнен таким количеством идиотских сравнений и шизофренических речевых заворотов, что невольно хотелось посмотреть на самого романиста. В двух метрах от нашего литературного кружка добрая девочка Оля наблюдала за Витьком, сыном мамы-Кати и папы-Димы.
С другого фронта приближался боевой соратник Витька, Егорка. Наивная девочка Оля думала, что он просто решил подать ей весло...
Или согнать мушку с лица... В общем, в тот раз доброй девочке чудом повезло.
Всех понемногу начало клонить в сон, наша братва во главе с сестрицей в полном комплекте ушла спать. А мне захотелось прогуляться на другой берег, туда, где канал образовывал маленький островок. Пройдя тропинкой меж деревьев, через метров тридцать я вышел на открытое место. Здесь шумит река, под ногами белеет обширная россыпь камней, зеленая стена деревьев уходит на самый холм.
СМОТРЕТЬ панораму в полный размер
Хорошо здесь, как-то «широко» и приятно. Взгляд падает на камни, под ноги — один большой светлый камень среди серых, а под из-под него растет маленькое, но упрямое солнце.
Неожиданно из кустов выбежал большой красивый пес, затем появился и хозяин. Человек бросает небольшие камешки в воду, а собака пытается их вытащить из воды и принести обратно. Иногда получается очень смешно. Вот, не найдя очередного камня, псина хватила пастью такой здоровенный булыжник, что я содрогаюсь за ее зубы. Хозяин тоже напрягся, это стало заметно по его лицу, которое сразу расслабилось, как только камень был выплюнут.
После каждого погружения в песике включалось вибро, а уши напоминали ножи моего электрического измельчителя овощей.
Вечерняя тренировка второго дня, кстати, не прошла без приключений. Женя Гороховская отстрелилась, лодку вытащили, далее не совсем понятно что получилось, только в результате все поняли, будто лодка как бы ушла в реку. Ну и конечно наши доблестные спасатели Малибу (Вован и Димофон) сорвались на ее поиски ниже канала. С ними увязался и Миха Гороховский. Прошел почти час, а наших героев не было. Папа-Димон-Ромашкин был, как бы это сказать, «слегка раздосадован». Облагородив их поступок несколькими емкими фразами, он сел в свой ситроен и помчался на их поиски, обеспокоенный, скорее, больше не потерей лодки, а потенциальной потерей сразу нескольких лодок. Долго ли коротко ли, но синий бас приехал обратно. В окнах маячили счастливые рожи каякеров. А когда выяснилось, что лодка Евгении никуда и не уплывала, стало совсем хорошо. Каякеры наперебой рассказывали, какие трудности им пришлось испытать, особенно эмоционален был рассказ про то, как они ползли на брюхе по камням, перебирая руками, вместо весел.
Ближе к ночи зажгли опять. В смысле не просто опять зажгли костер, а в смысле опять зажгли у костра. Нас «энтузазистов» собралось с пять человек. Пошли за дровами на островок, просвечивая тропинку фонариками. Обнаружили подходящее сломанное деревце и разделав его на месте, потащили к коттеджам. И снова полилась песня. В отличие от выспавшихся соратников, я не был так бодр, и потому, употребив пару банок пива, решил спокойно пойти в номер и уснуть. Но это я так решил. Общество же, кажется, так не решило. Потому что в какой-то сильно поздний или уже сильно ранний час я опять слышу в номере шепот Паши и Михи Куркова. (Пашина речь первая):
— Ну все, спать, спать.
— Паш, слушай, а Вовки нет.
— Ну щас придет. Все, спать, надо спать.
— Нет, как это так, надо идти его искать.
— Кого искать? Все, ложимся.
— Да Вовку. Все, я пойду его искать.
— Миш, да, правильно, пойди, поищи его.
Ранним дождливым утром я застал Ольгу, заботливо перешагивающую лежащие на полу джинсы и собирающие пустые банки в пакет. Мишаня аки ангел спал на свободной койке. Вот если бы не она, кто бы следил за такими балбесами как мы? Кто бы взял с собой переноску, электрический чайник и прочие атрибуты комфорта? В воздухе ощутился приятный запах кофе, через минуту я тоже заварил себе чашку.
Совершая втроем (Ольга , Вовчик и я) моцион до заправки за печенюшками всякими, Вован начинает раздумывать — не завершить ли ему карьеру молодого ученого-физиолога-каякера, и не пойти ли трактористом на Tor Kajakowy? И тут же залезает в тракTOR каяковы...
---
Глава «Слалом. Первогодки» здесь пропущена (спортхроника на гребном канале)
желающие могут открыть ее здесь
---
Поездка на развалины замка Ниедзица
Маршрут: Гребной канал — Ниедзица/Цзорстынь — Гребной канал
Утренняя тренировка закончилась. Веселым голым Крюгером в окне промелькнул Паша. Развесив одежды на перилах, мы побежали играть в мини-футбол — двое на двое, без вратаря. Футбол тоже получается у меня гораздо лучше...
На канале начинался какой-то перфоманс — понаехало с полсотни поляков, две трети которых разместились под кафе-навесом, на другом берегу. Забавный повар вывалил безумное количество колбасок на решетку, очевидно, готовилось представление.
Через канал натянули несколько тросов и канатов, вконец перепутав все вешки у большого камня, благодаря чему тренировки второй группы Pro обновились новыми рисунками — в падающие ворота. На тротуаре появился мега-спасатель, нечто грандиозное, затянутое в неопрен, с внушительной красной «морковью» на пояснице — «мама, я киборга люблю!». Представьте, как на вас, задыхающегося в брызгах воды и беспомощно тянущего вверх руки, падает такое тело... Аа-а-аап! «В Африке реки вот такой глубины...»
Позже выяснилось, что это были корпоративные выезды — люди по очереди перебирались по канатам с одного берега на другой и, видимо, испытывали сильные чувства.
После обеда у нас экскурсия на развалины замка Ниедзица, построенного ажно в 1325 году. Тормознулись неподалеку от заправки, чтобы подождать второй бас. Заодно запечатлели чудных Мышко и Кошко.
Путешествие закончилось где-то наверху, в холмах. Купив билетики за пару злотых, извилистой дорожкой спустились по склону, сквозь типичный российский лесок. Асфальт изобиловал раздавленными лягушками. Наверное их давят копытами те самые мистические олени, которых мы так ни разу и не увидели... Что это за развалины было не совсем понятно. Вован с проворностью отца Федора вскарабкался по древним камням наверх. Вниз также складно у него не получилось...
Старая крепость явно на замок не тянула и во времена, когда не была развалинами. Несколько мелких комнат, в том числе «кладовочка» с гильотинкой.
Вот и все скромное достояние. Гораздо интереснее виды из этого места. Взобравшись на верхнюю открытую площадку невольно вздыхаешь полной грудью, как всегда вздыхаешь от разверзнувшейся невообразимой свободы.
С каменной стены выглядываешь сначала по сторонам, а потом вниз — просторнейшая глядь опоясывает тебя. (Хотел было исправить эту опечатку, но затем подумалось, что это слово гораздо точнее сюда подходит, именно глядь). Маленький теплоход плывет и словно молнией расстегивает все озеро надвое.
На другом берегу, над неизвестным гордым замком волнуется на ветру флаг. Я люблю такие места и, пожалуй, провел бы тут с полчасика под бокальчик пива, просто вот так — молча паря взглядом в этом пространстве.
Жаль, что так и не стало понятно: именно ли наши развалины называются Ниедзица или Ниедзица это тот замок с флагом? Удалось узнать лишь то, что замок был построен на реке Дунаец, а обширное водохранилище было создано сравнительно недавно. Неразберихи добавляет факт обозначения воды на карте как Цзорстыньское озеро (замок же находится между областями Цзорстынь и Ниедзица). Ну да хватит непоняток.
Еще в этих развалинах удивительные цветы — они растут пестрыми желтыми пучками посреди каменной стенной кладки.
Поначалу даже кажется, что их посадили там специально, однако оглядев стену вниз, становится понятно, что главный флорист-дизайнер здесь — ветер. Из противоположных окон открылся не менее захватывающий вид — только не такой наливной и прохладный, а напротив — теплый, сочный и легкий.
СМОТРЕТЬ панораму в полный размер
Вдруг, внизу послышался перелив детских голосов, по ступеням зашаркало множество ног — пора убираться отсюда, да поскорее, ибо детская экскурсия это чистое бедствие. С трудом продравшись сквозь гомон польских мальцов, я вышел из развалин и встретил у входа Ольгу; остальные застряли в какой-то комнате. Через полчаса Вован расскажет нам, как они там за пять злотых молотили молотом по свинцовым заготовкам, выдавливая посредством клише сувенирные монетки. Мы идем той же дорожкой обратно, фотографируя сказочные пеньки, поросшие кудрями цветов и странные листочки, растущие друг на дружке.
Чтобы бестолково не ждать оставшихся у баса, иду в другую сторону. На ухоженных полях расположилась пара домишек, цветущее дерево и дивная оградка в зарослях не менее дивных цветочков, этакая классика польского кантри.
К пяти вечера все были на базе. Появилась еще одна группа польских спортсменов и поволокла 2 рафта к началу канала (вот только чего там делать на рафтах, непонятно). Пока они тренировались, нам было запрещено выходить на канал. Папа-Димон разрешил тренироваться либо через 1,5 часа, либо эти полтора часа до основной тренировки провести выше шлюза, на реке, при условии, что мы не полезем в канал. Поскольку вся наша компания (плюс Паша Малько) уже была наполовину одета, а ждать полтора часа не хотелось, то единодушно потащили лодки за шлюз. Там же Вовчик предложил идти «Аццкий» порог — вереницу камней, через которые Дунаец протискивается параллельно каналу. Пройдя этот душещипательный полуминутный путь, мы развернулись и начали кататься на вальчиках. Булыжников (точнее, бурлыжников) под и над водой было столько, что бурлило довольно хорошо. И конечно Вован в своем волшебном шлеме решает показать нам Мастерство и уходит к самому шумному правому вальчику. Два камня, зажавших Вовчика, оказались более волшебными чем его шлем, потому как последнего сильно накренило и прижало противотоком. Вовчик улыбнулся, пару раз бесполезно дернулся, и не желая показывать нам свое расстройство, на минуту расслабился, сделав при этом очень серьезное лицо. Сидеть так вечно, ему, похоже, не очень хотелось — через ту самую минуту Мастер яростно заерзал, заработал веслами и таки удрал из коварной ловушки. Далее проскочили еще пару крупных камней, и река стала спокойной.
На гладкой воде от жары всех вштырило киляться и тут Вован демонстрирует еще один мастер-класс — «Как правильно вставать рычагом». Думаю, это войдет в анналы каякинга под названием «Рычаг по-вовански». Такого замаха веслом я не наблюдал у Вовчика даже тогда, когда он рубил дрова! Херрррраксссс! Волны в ужасе отшатнулись, и наш герой воспрял из недр. Думаю, теперь рыбакам нечего делать здесь как минимум месяц...
К этому времени вчерашняя зубровка начала неприятно отзываться в моей голове, и вместо того чтобы потраверсить с ребятами нижний бурный участок канала, я вылез на берег и отсиживался там минут двадцать. Словно чувствуя мое состояние, в столовой было решено дать всем желающим горяченький супчик, что явилось буквально бальзамом, и к отложенной тренировке я был уже снова в отличной форме. После тренировок, как всегда, ужин, я забираюсь на свою кровать и решаю — харе, кроме пива никаких нахрен больше зубровок. Через минуту к нам в номер вламывается вся орда из соседних коттеджей, заряжается гитара и концерт продолжается, пока соседи по доброму не выгоняют всех поющих на улицу. Но и потом уснуть было просто не реально. В какой-то час ночи (или утра) наблюдаю сцену: заходит Паша Васев, падает на кровать; за ним — Вован. Его монолог по отношению к уснувшему Паше просто великолепен (замедленным, полувнятным и очень настойчивым голосом):
— Знаа-а-аешь, этт-та поодушка — мм-моя. — Он вытаскивает из-под Паши одну из двух подушек, и за доли секунды до того, как валится на кровать, дает громкого храпака. Мир засыпает.
---
Глава «Слалом. Группа proдвинутых» здесь пропущена (спортхроника на гребном канале)
желающие могут открыть ее здесь
---
Величка. Потянуло на солененькое.
Маршрут: Гребной канал — Величка
Сегодня разгрузочный день — вместо двух тренировок две поездки — в Величку и Краков. Данное обстоятельство показалось очень уместным, хотя бы на денек хотелось вырваться в какой-нибудь полноценный польский город. Едем.
Встаем где-то на перекрестке (на красном свете) и замечаем чудовище-манекен в витрине магазина с нехитрым названием «Бутик». Лехе Аникину видимо эта дама мгновенно вскружила голову, потому как он открывает дверцу баса, вламывается в магазин и начинает позировать в обнимку с пластиковой незнакомкой. Хотел бы я посмотреть на продавцов в эти секунды!
Подъезжаем к Величке. Маленький городишечко всклинь забит туристическими безделушками. Тем не менее, иногда можно узреть симпатичные городские виды.
Здесь нас ожидает экскурсия на древнюю соляную шахту. Судя по всему, место популярно как мавзолей — огромные толпы разноцветного люда тусуются у касс. Зачем-то заметил рекламный щит неподалеку — кажется, 400 лет пивзаводу Tyskie. Тоже экскурсия... Черт, а вот чего не туда-то? Я уже был на измене, выяснилось, что билеты в шахту стоят ни много, ни мало — 50 злотых + 10 за желание пофотографировать (т.е. 600 р.) и что длится все это дело аж 3 часа... Как-то желания сразу поубавилось. Пока наши 30 человек собирали средства и стояли в очереди, я разглядывал окружающих. Среди них белой вороной в синих чулках выделялась прекрасная дива, прямо не мог оторваться от нее. Стояли с Кирюхой и все думали, как же так ненавязчиво цапануть ее в кадр. Мужчина в лимонных штанах и вишневой тужурке незаметно прокрадывается за ее спину и мы получаем кадр достойный рекламы Кельвина Кляйна! А хороша ж! Чисто Венесуэла.
Вовчик где-то надыбал мороженое и попросил меня подержать его минутку. Половина мороженого была очень вкусной, а вторую половину я так и не попробовал — Вован успел выдернуть ее из моих рук, сильно ругаясь. А че я, че я?
Наконец всей толпой сфотографировались у входа и зашли внутрь. И началось. 30 человек во главе с женщиной в каске (экскурсоводом) спускаемся по винтовой лестнице. Делая 150-й виток, с кружащимися головами, встаем в реальную пробку. Оказывается, ниже нас еще хренова туча туристических групп. Сквозь узкий лестничный проем были видны десятки затылков и рук, но не видно конца «тоннеля» — стремновато ползти в такую дыру по деревянным спиралевидным лесенкам двух метров радиусом.
Тут я оценил масштаб шахтерского туристического бизнеса. Группа от группы шла с разницей минуты в 3-4. Итого, если каждый из 20-30 человек отвалил минимум 500-600 рублей, несложно посчитать прибыль за один день. Солоно перехлебавши!
Так мы спустились на глубину 36 метров. С облегчением вышли на горизонтальную поверхность. Стены всюду обложены бревнами, в основном еще свежими, даже потрясает, сколько сюда надо было убить леса. Мы начали переходить из залы в залу, узкими низкими крысиными норами. Когда стены не закрыты деревом, можно наблюдать интересные текстуры — массивные кашевидные наросты соли, либо наоборот, волнообразные стесы зеркальной серозеленой поверхности — и там и там соль, просто разного состава.
С потолков свисают нитевидные редкие сосульки соляных образований. Весьма мрачненько. Довольно регулярно начинают попадаться скульптурные ансамбли, фрески, постановочные кукольные сцены. Как я потом вычитал в интернет-путеводителе (экскурсовода все равно бесполезно слушать, ничего не запомнишь) — большинство скульптур здесь новодел, а кое-что было сделано и вовсе «недавно», например скульптура польского Папы Римского Иоанна Павла Второго (1999 г.). Хотя, безусловно, огромные подземные залы с вырезанным в соли декором, даже современным, очень впечатляют. Вот еще несколько снимков.
Особенно понравились фигуры, вырезанные не из зеленой (подобной камню или мрамору) соли, а из прозрачной. Фигуры подсвечивались сзади и изнутри, свет естественно рассеивался по всему телу, создавая невероятно красивое свечение.
Декора настолько много, что уже скоро от него устаешь, тем более, при таком галопе. Не успеваешь что-то нормально рассмотреть и отснять, как тебе на пятки наступает следующая группа с немцами, и — хендэхох, пора догонять своих.
Красиво, эффектно, но постоянно преследует мысль о туристическом тельце. Слишком много всего искусственного и ускоренного. Не зря они раскручивают эту шахту в развлекательно-познавательном качестве с 19 века! И вот ты уже совершенно не обращаешь внимания на кукольные сцены в полный рост, на всякие гигантские деревянные круглые фиговины. Хотя потрогать стены нижних уровней очень захватывающе — деревянные брусья грубого квадратного и округлого сечения пропитались солью настолько, что превратились в настоящий твердейший камень. Вот им-то, действительно, наверняка несколько сотен лет.
Периодически встречаются пункты продажи сувениров и продуктов, там же долбанул молотком по клише и я, чуть не уронив всю наковальню на пол. Выковал себе аналог первого польского гроша и со спокойной душой туриста, продолжил путь далее. Вован с Димафоном в это время пили какую-то синюю энергетическую дрянь (а потом еще удивляются, почему у них пальцы опухают!).
Пару раз нас специально останавливали и показывали мини-представления, например, под тревожную музыку вспыхивали два огонька, освечивая где-нибудь в углу тележку с углем. Вот и все. Короче, осталось еще обновить рельсы и пустить по ним вагонетки американских горок с пунктами Макдоналдс. «Съешь пять гамбургеров с солью и получи шестой в подарок. Весело и вкусно».
Потом начались традиционные музейные стеклянные шкафы с разными древними инструментами и черепками, что-то типа краеведческих комнат. Хотя вот что было еще интересно — целиком анимированный макет соледобычи в процессе — шахты как бы срезаны поперек, и мы можем наблюдать все в миниатюре за стеклом в стене, площадью метра 2 на 2.
Соляная шахта, безусловно, это место, где лучше смотреть и трогать, а не фотографировать, тогда мрачность фотоматериалов сменится на живые ощущения. Высоченные потолки некоторых залов не передать фотокамерой, а иней холодной соли на брусьях не почувствовать через стекло.
Постепенно движемся к финалу. Впереди нас ждет одно из самых здесь интересных мест — лифт с электроприводом. Такая тесная клетка, в которую забиваются 8 человек и несутся вверх. Фух-ты, приехали, белый свет, родимый! Думаю, солененького теперь еще долго никому не захочется.
У нас есть время заехать в Краков, после вынужденного заточения побродить по этому городу хотелось чрезвычайно сильно. В следующей главе последует описание второй части нашего разгрузочного дня, там же станет понятно, почему глава называется «Тупицы в Кракове».
---
Краковский прохерон
Маршрут: Величка — Краков — Гребной канал
Нет, конечно, эту главу можно было назвать «Краковские приключения» или «Вечер в Кракове»... И даже, как я и планировал поначалу — «Тупицы в Кракове». Можно, но это не соответствовало бы в полной мере сложившейся картине.
Поехать в Краков, не поехать, поехать, не поехать. Мы решали этот сложнейший вопрос так долго, что свободного времени осталось только на то, чтобы приехать в Краков, пообедать и вернуться на канал. Тем не менее, пока до этой мысли еще не дошли, поэтому едем себе преспокойненько двумя Транзитами и одним Фьюжном от Велички, буквально протискиваемся сквозь краковские улочки, запаркованные как центр Москвы, и где-то в зеленом дворике находим незанятый кусочек дороги. Бросаем якорь (бас Ромашкина уехал от нас по своим делам, пообещав состыковаться вечерком у условного места). Все чудовищно голодны, поэтому ближайшие планы: поесть, выменять злотых и только потом погулять и все остальное. Идем вдоль набережной Вислы, попутно сфотографировавшись у кого-то памятника-дракона, добредаем до 100% туристической забегаловки, в которой пиво стоит 7 злотых, а сосиска или шашлычок — 10. Адски. Но поскольку времени на поиски чего-то более естественного и самобытного нет, заказываем супчик, шашлычки и пиво. Сметаем все это дело и вот тут приходим к мысли, озвученной в начале. Половина народа вдруг резко желает зачем-то ехать обратно, а другая, включая меня — гулять, тем более, было уже понятно, что к встрече с басом папы-Димы мы явно не успеваем, тренировок не будет, а то есть какой тогда смысл? Идем с Ольгой и Вованом искать пункт обмена валют. Предвечернее солнце все еще ярко светит, и прогулка зеленым сквером очень приятна. Навстречу постоянно проходят монашки в черных балахонах и смешных головных уборах. Чуть реже — «Святые отцы», сильно похожие на фельдкурата Отто Каца. Рядом со сквером обнаруживаем космический памятник Пяти отдельностоящим пальцам.
Я бы его так назвал, уж не знаю, что сей монумент значит на самом деле — огромные алюминиевые «пальцы» с головами-камнями, один из которых с крыльями. Камни расставлены и на земле. Наверняка что-нибудь из смысловых ассоциаций «родитель—дите». В парке повстречали чрезвычайно витиеватое дерево — чем не слоновья голова?
Поменяли еврики, минут через 30 неспешно возвращаемся обратно к кафешке. А куда торопиться-то? Когда даже самые упорные смерились с тем, что глупо ехать назад именно сейчас, двигаемся группой в 11 человек вдоль красивого огромного собора.
Мощеные улочки местами сильно запущены, но в целом картинка остается вполне интересной. Выходим на маленькую площадь, а там еще один монумент — круглый камень, по которому струится вода и стекает в круглую тарелку-основание. Долго втыкаем, к чему бы это. Но вот подошел бомж, уперся руками на это самое «яйцо» и демонстративно начал пить воду.
Затем происходит что-то непонятное. За 10 минут, шагая по узкой улочке успевают где-то потеряться Маша и Леха. Проходя мимо уже знакомого собора (но с другой стороны), навстречу на м попадается какой-то маньяк-газонокосильщик с длинной жужжащей ножами косилкой. Почему на дорожке не валялись обезглавленные тела — очень меня удивляло, ибо последний шел, постоянно оборачиваясь, при этом косилка покоилась на плече и свешивалась ножами как раз на уровне голов прохожих. Как ни в чем не бывало, едва не отрубив нам головы, он принялся обрабатывать ближайший участок. Такие вот краковские садовнички.
А чуть позже, на набережной, потерялась и вся остальная компания. Короче, дорогой к бассу вышла только наша троица. Мы, размеется, смекнули, что все потерявшиеся если даже и вернутся к месту стоянки, то очень не скоро — и пошли к басу окольными путями, специально растянув наш маршрут по 2-3 соседним улицам.
Предлагаю зайти в самый обычный подъезд неприметного старого краковского дома. Внутри довольно грязно и неуютно, типичные наши «интерьеры» в запущенных бедных районах. Подъезд оказался сквозным, выйдя внутрь двора мы увидали высоченный каштан, зажатый в бетонном «стакане» здания.
Угрюмый дом и запертое в клетке дерево, всем своим нутром пытающееся вырваться к солнцу. Тяжеловатый видок
А выйдя обратно опять погрузились в уличную суету, маленькие машинки, десятки светофоров на едином перекрестке и бабушка с леопардовым платочком на шее.
В ближайшем магазинчике взяли ящик Живца (здесь он оказался по цене Тыски). Подошли к автобусу и конечно там никого не увидели. Вот екарный... путешественнички. Ключи были у Паши, а Паши не было... Оставили Вована с пивом у баса и пошли с Ольгой гулять по Кракову. А хрен ли делать?
Краков производил двоякое впечатление. Я бы охарактеризовал это так: 50 на 50 состоящий из не самых привлекательных кусков Петербурга и самых привлекательных кусков Москвы. При всем его желании тянуть на полноценный европейский город, карму портит что-то архитектурно-советское, грубое и неопрятное. И даже улица Краковская, одна из центральных, не сильно развеяла мои догадки. Местами попадаешь в типичный московский двор, местами — в заброшенный питерский райончик, и очень редко в уголок действительной старой Европы. Свернув с Краковской налево, мы встали в оцепенении — пред нами, на фасаде красивого резного здания, красовался бюст Вована — того самого, что зажигал на Мсте в валенках и плавках.
А потом мы вышли на... Кадашевскую набережную. В Москве.
Еще когда шли от баса к кафе, я заметил интересную деталь — ты можешь широко провести взглядом, что называется, «от и до» (пространства над городом вполне московские), но вот только взгляд нигде не останавливается, не замечает чего-то интересного, несмотря на наличие Вислы, просторной набережной с велосипедными дорожками и густой зелени на фоне... Какая-то странная «и своя и не своя» атмосфера.
По пути обратно, фотографирую пивные вывески. Эти пива я пивал. Тоже, довольно приятные, но обычные.
Идем по ходу набережной к басу, кидаю взгляд назад, и в мозг врезается — «опять Москва».
Вот таким показался мне город в первое свидание.
А тем временем народ-таки поднашелся, подсобрался, пребывая, в массе своей, в плачевном состоянии. Нет, на самом деле, они сами оценивали свое состояние как именно веселое, но нам от этого легче не было. Вовчик был в предчувствии интереснейшей дороги обратно. С облегчением заняли передние места, ибо попадать в тусняк позади кабины было бы невыносимо. Под звон остатков зубровки и шум открываемого и сминаемого пива, мы тронулись. Я и Ольга штурманили с картой. Надвинулась ночь, было решено ехать по дороге в Тарнов, через Сонч. Вован логично предположил, что лучше поехать пусть и более долгой дорогой, но по которой однажды уже ехали, чем по более короткой, но неизвестной. Ночевать где-нибудь в Мышленице под хор каякеров не хотелось. Стоит заметить, наш Шумахер великолепен — гнать по таким дорожкам ночью — удовольсвие не для слабонервных. На скорости 100 км в час неожиданно влетаем в туман. И словно слои сала размазывает по лобовому стеклу, настолько он плотный. Я бы назвал это не «условиями недостаточной видимости», а «условиями невидимости». Опять вспомнились белорусские Ежыки. Сзади слышим знакомое кирюхино: «Не дрова везешь!». Хотя, надо признаться, везли мы самые настоящие дрова. Полный кузов, блин, дров. Поющих дров. Ночной туманный сюр также внезапно прекратился. Вован вдавил педаль газа и вышел на 130. Сзади на фоне хаотичных сбивающихся разнотембровых рифм вдруг отчетливо зазвучала песня Димофона. Запел и наш герой! Параллельно услышалось что-то невнятное:
— Куда едем?
Вот что им ответишь, и куда это мы, бляха-муха, едем?
Влетаем в Старый Сонч и как-то так попадаем прямо к вывеске Policja. А потом видим и машину с мигалкой. Во занесло!
— Тихо!!!
Дрова на секунду замолкают. Даже не касаясь их состояния, нельзя возить столько дров в басе на 7 человек. Фу... пронесло. Педаль в пол. За городом на мелком перекрестке какой-то идиот подрезает нашего драйвера и под визг тормозов слышим шелест проносящихся тел с задней спальной полки.
— А-а-а-а-а!!!
Через секунду песни и пляски продолжились. А через минут десять, как-то резко-резко, словно по мановению тумблера, наступила тишина. Спеклись все и сразу.
Штурманили мы отлично, ни разу не обманувшись в пути. И вот заискрились светоотражающей краской долгожданные буквы Tor Kajakowy, мы опять на канале! Папа-Димон встретил нас с неподдельной улыбкой:
— Ну и где вы были?
Все расползлись по коттеджам, в суете оставив второго Пашу спящим в басе, вместе с соляными подарками из Велички. Утром выяснится, что настал прохерон Лехиному заграннику, одному ботинку и чьей-то куртке.
---
Глава «Каякинг, который нам нравится, или Слалом в лицах» здесь пропущена (спортхроника на гребном канале)
..На канале иногда появлялся и местный дедушка, с доброй улыбкой и живым огоньком в глазах.
Черт побери, хотел бы я так провести старость. Где-нибудь в небольшой собственной пивоварне... у канала... объясняя внукам и внучкам как правильно делать зацеп.
желающие могут открыть ее здесь
---
Ну что, поедем потупим в Новом Сонче?
Канал — Новый Сонч — канал
С утра прикидка. Прикидкой называется итоговое соревнование, два заезда трассы, со штрафами и баллами. Касание вешки — плюс 2 секунды, пролет мимо — плюс 50. Жестоко. У нас троих (Ольги, Вовки и меня), как всегда, все по-особенному.
Сначала ознакомительной процессией мы плетемся вдоль канала. Димон Ромашкин идет впереди и, тыкая в вешки, рассказывает, какие ворота и каким образом надо брать.
Все типа запомнили. А потом переспросили друг у друга еще трижды. На старте нас ждет мама мамы-Веры, «бабичка» в панамке и с секундомером, и отправляет каждого с точностью авиадиспетчера.
Первый стартует Вован и быстро скрывается из вида. Затем Ольга. Я иду третьим. Вдоль каждого стартующего постоянно бежит кто-то и смотрит прохождение ворот, отмечая детали на листке. Со мной бежит Кирюха и от осознания ответственности даже ни разу не нарекает меня дятлом.
И так мы клево втроем все проезжаем. Вован, довольный тем, что взял абсолютно все ворота, уже тащит лодку обратно. Ольга тоже готовится к выходу на сушу. Я, по правилам, жду следующего за собой и только потом иду на второй заезд. Вместо следующего, однако, появился папа-Димон, со словами:
— А вы что, уже приехали? Перезаезд! Я не видел, давайте на повтор.
— Как так «на повтор».
— Ничего-ничего, скатаетесь еще раз. Вперед.
Подхожу к шлюзу, Вовчик уже в лодке, говорю:
— Плывем заново.
— В смысле?
— Димон не видел. Перезаезд.
— Да ну тебя нафиг!
Второй заезд получился отвратительным. Третий еще туда-сюда. В общем, по своей статистике я все понял и особенно не рвался узнавать результаты.
Вован сильно матерится.
После прикидки нашу хозяюшку чего-то зазнобило. Ну вот те раз, подумали мы с Вовчиком — только собрались погулять, а тут такое дело... Хозяюшка лежит на кровати и чего-то ее плющит. Раз так — делать нечего, идем одни. У шлюза нас посещает мысль, что как-то это неправильно... чего ей там лежать в одиночестве и мучаться?
— Надо все-таки ее вытащить на островок, под солнышко, а то чего там в домике тоску гонять.
— Ага, пойдем обратно.
Возвращаемся и уговариваем Ольгу потупить с нами на тех камнях, где я ранее наблюдал за собакой, недалеко от Аццкого порога. Сидим на камнях. Тупим. Тепло. Накрыли хозяюшку курткой, так она и задремала. А у Вована чего-то проснулось желание попрыгать по камням чуть ли не до середины реки. Конечно же, в куртке с телефоном.
— А не навернешься?
Мой вопрос подействовал отрезвляюще. Вован снял куртку и попрыгал дальше. Чуть позже он вспомнит, что в кармане брюк останутся деньги. Цоп! Цоп-цобей!
Шоу, правда, не приключилось. За полчаса до обеда возвращаемся на полянку и заряжаем в воллейбол, два на два, с Машкой в паре. Сначала пролетели Вован с Димафоном, потом Мишаня с Кирюхой. Короче, всех отдрючили. Вот, блин, воллейбол тоже получается лучше... Конечно, ведь тут не надо делать дурацких зацепов! Неужто мне после этого одна судьба — в кануполо??? Под такими мыслями отобедал и вернулся в номер. Кануполо (такой футболоволейболобаскетбол на лодках) мне не очень понятен по природе. Почему-то в аналогию сразу приходит футбол на лошадях или мотоциклах, настолько же нелепым кажется и кануполо. Сразу хочется придумать множество родственных, но еще не открытых видов спорта, например, хоккей в каяках на льду... Как часто бывает, сейчас не понимаю, а потом — бац и увлекусь... вот будет неожиданно и забавно...
— Вов, ты пиво пил сегодня? — приоткрыв дверь, появилась мама-Вера.
А у меня сразу пронеслось предчувствие — «Ну тупица, не мог пивка хлебнуть после тренировочки... Ща запрягут куда-нибудь стопудово».
— Не, не пил. А что?
— Валеру надо отвезти в Новый Сонч, на перевязку. Отвезешь?
Последнее уже не являлось особо вопросом.
— Ну чо, Вован, поехали, потупим в Новом Сонче. Фиг ли тут делать, пока все равно дождь, — подкинул я идейку нашему драйверу, как только ушла мама-Вера.
К слову о Валере. С ним случилась паскудная неприятность — довольно сильный вывих руки, причем на второй день. А сегодня требовалась повторная перевязка. Так мы и начали втроем послеобеденное путешествие в Сонч.
— Нам вот сюда. — Валера проятнул распечатку фрагмента карты. Вовчик всю жизнь ездил по сончевским больницам и знал все до единой, еще когда работал водителем на местной скорой помощи. (Это был шютк). Он в охренении глянул на меня, мысленно выразив: «нам вот сюда... да делов-то, ага». Так я стал штурманом. Как выяснится позже, просто офигенным штурманом.
Погода заметно улучшалась — ближе к Сончу солнце вновь согнало с неба дождливые тучи. Ни разу не ошибившись в тропинкообразных улицах, мы резко вывернули на непривычно широкий бульвар. В 4 полосы. Прямо к самой больнице, что на углу. Валера пошел внутрь, а мы, запарковав бас, пошли прогуляться. Замечаем лавку с цветами и думаем — а почему бы не взять красивый букетик нашей хозяюшке, что еще привезешь из этого места? Девочка за прилавком очень толково скрутила лентами упаковочную бумагу, цветочки вышли просто сказочные. В десяти метрах от цветочницы сидит бабуля и торгует бубликами — такими мягкими баранками трех видов обсыпки (мак и еще что-то), по полтора злотых. Берем всех по одной. А тут и Валера с не очень доброй вестью, что «сегодня закрыто и надо вот сюда». На протянутой визитке замечаем еще один фрагмент карты. Адрес: улица Грюнвальдская, 56, что-ли... ну да не важно, короче, где-то в конце. Доехали и до нее. Думаю, теперь можем легко таксовать по Сончу. Увидев улицу в перспективе, я сделал вывод, что не хотел бы жить на улице Грюнвальдской. Единственно приличное здание — та самая больница. Впервые увидел райончик, в котором при полной разрухе одновременно некуда... Короче, некуда и все тут. Здесь окна, там стройка, но за забором, а если где и стоит заброшенный дом, то непременно шныряют туда-сюда цыганки с цыганятами... В итоге пришлось перебороть в себе культурные начала. Стало легко. Вован тоже вышел из-под каких-то яблонь за полкилометра. Съедаем одну за другой баранки. Вкусно. Проходит минут сорок. Потом еще с полчаса. Все это время наблюдаем за двумя цыганскими шпанятами лет 6 и 10, которые как-то внезапно выскакивают со всех сторон улицы. На всякий случай закрываем двери. Вован засыпает, я тоже клюю носом. Время подходит к 4 — еще полчаса и тренировка обломается. Только бы не в третью больницу! Наконец-то! Валера, выходит, и мы едем обратно, газуя что есть мочи.
Так и приехали, словно по расписанию за 10 минут до начала. Народ уже загидрился и тащит лодки к шлюзу. Мы же незаметно поставили цветы в «вазу» из срезанной полторашки и побежали следом.
Отплавали пять спусков. Ближе к завершению тренировки Ольгу в очередной раз так здорово откиляло, что она опять проплыла вниз головой от середины и до конца, совершенно отчетливо «найдя» по пути камень спиной. Все наблюдающие были в полной уверенности, что Карбон-кевларовая леди все же сдалась. А хрена там. Встала! Отплевалась, зашла в улово и вылезла наверх, ярко комментируя только что произошедшее. Хотя со стороны мне было более чем все понятно.
В пятый раз отличился и аффтар — я умудрился пройти канал не взяв ни одни ворота. Вообще. Словно мизера отыграл... Поржали. Идем переодеваться. И тут Вера сообщает Ольге, что она первая среди девочек по итогам подсчета баллов.
— Ура-а-а-а-а!!! — Хозяюшка так долго кричала от счастья, будто бы вчера не говорила, что все эти соревнования не для нее, не имеют значения и все в таком смысле. А тут мы с Вованом выскакиваем с букетом и вручаем победительнице, громогласно имитируя традиционную звуковую тему.
У «малчиков», вопреки всем ожиданиям, первое место заняли не Вован или Саня, а, (обломитесь мужики!) — Димафон! Вот и открылась тайна его молчаливых медитаций и одиноких сибаритствований на терасе! Опа и сделал всех. Третье место занял Паша Васев. Четвертое — Вован. Я занял скромное место во второй половине списка. За ужином папа-Димон поведает, как он про... пропустил наши лучшие заезды: «Сижу я и слышу звук вытаскиваемых лодок... Не понял, неужели первые приехали...». Ага, так точно, приехали. И проехали.
После трапезы опять закрапал небольшой дождец, и вдруг он внезапно кончается, в небе образуется последождевая свежая ясность и рождается, играя всеми цветами, сочная радуга! Удача +1 — вспоминаются знаки старой и любимой компьютерной игрушки. Ну не всем плюс один... Кому и минус три...
— Да ладно, Вован, не парься, пойдем прогуляемся все вместе.
И идем впятером за заправку, в сторону Tylmanova (Ольга с Мишаней, потерпевший чемпион, Паша и я). Пока еще относительно светло. С нами увязывается и местная ласковая собачка породы каяк-терьер. Чего-то хочется мне забраться «на верхний ярус», сквозь густые поросли кустов и деревьев.
Побурчав немного, остальные полезли за мной. Впрочем, через 10 минут протискивания стало понятно, что верхний ярус будет достигнут очень не скоро. Да как-то сразу и стемнело еще. Спускаемся вниз. Опять бурчат... что-то про то, что Сусанину неплохо бы навалять за всякие такие «затеи». Сусанин удрученно молчит. Доходим до номеров — а в шатре-столовой ребята настроили проектор и смотрят отснятое видео с прикидки.
А вот и я плыву! Да как клево, идеально в створы, да ни одного киля, мастер! И голоса на фоне: «Все ворота, как чисто!». Камера регулярно съезжает с моего плана ровно за секунду до какого-нибудь отжига. Т.е. зрители думают, что все так и надо, но я-то знаю, что вторая часть канала мне ни разу не далась слишком легко.
У Ромашкина звонит телефон. Он что-то говорит, потом поворачивается к нам со словами «Боня залил бензин вместо дизеля», падает лицом на руки и начинает ржать. Андрюха повез Леху Аникина в посольство, за справкой об утере паспорта, и вот теперь такая новость! Последующие полчаса мы посвящаем рассказам, кто и когда в жизни заливал не того или не туда.
Ночной канал все также шумит. Вспоминаю вечер, когда тренировки сместились на два часа вперед, и группа proдвинутых серфила почти в темноте, под тусклым желтым светом фонарей. Я устроился напротив большого камня, нашел в траве подходящий метровый заржавленный уголок и соорудил себе монопод. Не Манфротто, конечно, но выдержку в 3-4 секунды держал отлично.
Завтра в обед мы тронемся в обратный путь. Немного грустно, ведь кажется, что только-только начал въезжать, а уже пора выезжать...
В полночь, засыпая, мы заметили на стенах отблески фар. И еще не успела хлопнуть дверь баса, как тишину разрезал пронзительный вопль:
— Ну ты дятел!
Кирюха не спал.
---
Отъезд: W, потрошки и полосатые вешки
Польша — Белоруссия — Россия
В это утро, совершенно точно зная, что завтра такого утра уже не будет, я просыпаюсь, словно c будильником, что-то около 6-7. Соседушки по койкам мирно посапывают. На канал приехало еще много «наших» басов — сегодня часть народа отъедет в Австрию и Чехию, и вновь прибывшие займут их место. Зеленые горы в утреннем тумане, со стороны реки начинает прокрадываться солнце. Иду совершенно «просто так» в направлении, противоположном автозаправке.
Через какое-то время вспоминаю, что хотел получше разглядеть домики, что стоят ниже канала, и сворачиваю к ним. Трава полна росы, и мои кроссовки быстро пропитываются влагой. Холодноватенько тут по утрам... Вся Польша вокруг цветет и благоухает, от травинок до деревьев. Интересно, каково здесь в иное время года? Наверное, май — самый красивый.
У ближайшего дома на поляне замечаю такой вот пенек, с пользой продолживший свою жизнь.
Каждый домик ухожен и украшен — где-то колодец с кованным колесом, где-то вот такие лесенки с грядками и клумбами.
Той особой близкой мне чешской каменистости и черепичности нет, но, все равно, вид очень приятный. Никому в голову не приходит, например, красить ржавые тазы в мухоморы (как в росийских детских садах и жилых дворах). Наш человек способен украсить, изуродовав. Вы легко можете встретить клумбы, выложенные из старых батарей отопления или выброшенных из подвала труб. И крашенная покрышка будет самым безобидным вариантом. Видимо это не проcто от отсутствия здравого понятия естественной красоты. А от чего-то более глубинного.
— Доброе утро! — у самого финиша канала я встретил Мишаню, которому чего-то тоже не спалось, он брел в такой же задумчивости.
А потом последняя тренировка, сборы, запаковки, привязки, примотки, посадки... Наступил час отъезда. Помахали руками «австриякам» и вскорости уехали сами.
По дороге решили пообедать в каком-то новом отеле-ресторане «Феникс». Размах заведения очень озадачил — место довольно пустынное, а зал ресторана рассчитан на пару сотен посетителей точно. Кроме нас, разумеется, никого. Все только что отремонтированное и блестящее, белое и хрустящее. В вазочках живые цветочки. Как-то неудобно стало — завалились в своих пыльных и мятых одеждах... А есть-то хочется.
Польский язык мне показался очень непонятным. Нет, конечно изредка попадаются слова, которые, как в чешском, переводить не нужно... Но в целом, читая меню, можно ничего не понять кроме того, что поляки очень сильно любят букву W. Эта буква встречается каждом втором слове, а бывает и по два раза. Не удивлюсь, если выяснится, что WOW — польских языков дело. Так вот, изучая меню, уже наконец едва ли не наугад, тыкаю в название (вроде бы звучит так, что это должен быть суп)... и получаю на выходе... WOW! Cупчик с потрошками! Наверное, единственный супчик, который я терпеть не могу. Полная тарелка всяких таких, похожих на червячков и гусениц, мягких извилистых потрошков! А бульон, однако, очень вкусен. Ну и потрошки как бы ничего...но все равно, мои стереотипы оказались сильнее.
С пивом все гораздо понятнее. И приятнее. Все заказали по бокалу Тыски (4,5 zl). Кроме меня. Увидев в меню, помимо разливного польского бутылочный Pilsner Urquell (5,5 zl), делаю выбор в пользу последнего, т.к. на первое уже смотреть не могу. Приносят пиво, к чести ресторана, в правильных марочных бокалах. Всегда ужасаюсь некоторым московским точкам, например, «Этажам» на Тверской, где могут в хайнекеновский бокал налить Гиннеса и даже не покраснеть. И здесь-то я понимаю, какую ерунду мы пили все это время! Вообще, я не ожидал, что обыкновенный бутылочный Праздрой варшавского розлива может быть таким вкусным. Это какое-то откровение! Уже по цвету было понятно «кто есть кто» на столе — пиво и бледножелтая водичка. Не говоря о запахе. Истинный сладковато-солодовый пивной аромат, похожий на то, когда вы нюхаете свежий светлый солод. Ровный и приятный, плотный и вкусный. Совершенно точно, я бы ни за что не поверил, если бы мне сказали, что это бутылочная лицензионка. Оно вливается в меня, и я получаю удовольствие. Именно то, которое должно получать при питие пива. Вот почему бы и у нас не лить «такую» лицензию? Это не вопрос, а так... высказанное недовольство к неизменным обстоятельствам.
Со вторым тоже повезло — картофель с брюссельской капустой и шмотком хорошо приготовленного мяса. Все под удачным соусом. Наступило тяжкое чувство полного объедания. Половина капустных шариков так и осталась на блюде. Обожравшиеся каякеры понесли свои животы в бас.
А там на боковую по очереди. И вот мы проезжаем польскую границу. Пограничник хорошо пошутил, спросив, а не теряли ли и мы паспортов? Едем по Бресту, Паша за рулем. Вовчик пытается уснуть на креслах — спящие тела затолкали измотанного драйвера локтями. Опять четырежды башляем «по 1 евро или 47 рублей» и покидаем Белоруссию. К этому времени я успеваю пару-тройку часов перекемарить и сажусь вперед. Вован тоже меняется с Пашей местами. И, здравствуй, родная страна! Ходи сюда, денег давай! Человек с черно-белой укороченной вешкой в руке тормозит бас. Опа... Створы не пройдены. Вместо 50 секунд плюс, нам назначают 200 рублей минус. А через 5 минут еще раз. Уже на 100. Третий человек с вешкой тоже машет нам, но спустя мгновение почему-то делает движение рукой, как в анекдоте: «а и черт с вами». Итого, счет 7:2.
Минка кончилась, опять МКАД, опять Волоколамка. Зачаливаемся к базе. Сгружаем лодки, попивая польское пивко. Вован упертый, отказывается забирать половину пива, поэтому мой багаж утяжеляется еще на несколько литров. А еще я достаю из баса свой «сувенир» — пивной ящик из-под Живца, пригодится в деле. Чтобы при очередном розливе эля, вспоминать наши «польские каникулы» и видео от прошлого года, где страшный человек, сбривая налысо чью-то голову, надрывно кричит в камеру:
«Приезжайте на канал! Приезжайте!»
Koniec.
