К нашему огромному сожалению утро началось гораздо раньше, чем нам бы того хотелось, то есть в половине шестого. Два чуда российско-украинской робототехники сползли с кроватей, поминутно издавая стоны и кряхтя, и тут же принялись автоматично и методично укладывать шмотки в чемоданы. С большой долей уверенности предполагая Олявкин перевес, мы решили все свежие покупки сложить в пакеты и взять в ручную кладь.
Наверное, все-таки хорошо, что мы обе и не думали просыпаться, а просто перешли из состояния глубокого и крепкого сна в состояние слегка измененного сознания. Наверное, хорошо. Потому что не так тоскливо уезжать. Будь мы бодры наутро - затосковали бы до боли.
Когда сборы завершены, я скатываюсь кубарем с лестницы, обнимая чемодан и прошу Камаля, дежурящего за стойкой, помочь Олявке с ее неподъемным монстром
Наш трансфер до аэропорта – это такси. Камаль укладывает чемоданы в недра машины и машет нам рукой на прощание. Тронулись! Я смотрю в окно на так сильно полюбившиеся и ставшие уже родными узкие кривые улочки Калейчи, на крепостную стену, на трамвайные рельсы на бульваре за пределами старого города, на сонные еще дома, на брызги солнца в окнах и витринах, на оранжевые апельсины, которые встречали нас в день приезда в Анталью… Смотрю и вспоминаю все события, что произошли с нами здесь, смотрю и тихонечко благодарю этот волшебный край.
Возле аэропорта мы расплачиваемся с водителем и пристраиваемся на лавочке накуриться на дорожку. Солнце раздухарилось не на шутку и купает нас в горячих лучах. Бросив прощальный взгляд на Анталийские поля, заходим в здание терминала. Я пищу новыми джинсами в рамке металлоискателя, поэтому приходится сначала пройти рамку еще раз, а потом растопырить руки в стороны, пока меня досматривает строгая девушка. Регистрация уже идет.
- Ты помнишь, что мы должны идти регистрироваться к мужчине? – напоминаю я Оле.
- А то! Вон там мальчик тычет пальцами в компьютер.
- А там тоже мальчик! Алиллуйя!
И что вы думаете? Оба наших чемодана тютелька в тютельку укладываются в дозволенные 30 килограмм на двоих. И никто не пытается разделить наш багаж. Отлично!
Получив посадочные талоны, идем искать наш гейт и, устроившись на скамейке в ожидании посадки, достаем заветные блокноты-дневники, чтобы зафиксировать события вчерашних суток.
Вскоре мы уже ныряем в брюхо новенького Боинга и смотрим ролик про безопасность, умиляясь знакомой малышке-стюардессе. Пахучих пассажирок поблизости не наблюдается, поэтому у нас есть 20 минут на пофотографировать виды из самолета и 40 минут на поспать.
Подлетая к Стамбулу. Мраморное море и Принцевы острова.
В сон я проваливаюсь, как в сугроб, то есть по пояс. И внезапно выныриваю посреди сна, потому что чувствую чей-то взгляд. Слегка поворачиваю голову направо и упираюсь глазами в глаза рядом сидящего мальчишки лет пятнадцати. Эти глазищи были бы ничем не примечательны, если бы не потрясающие, густые, длиннющие и загнутые на концах ресницы. Таких ресниц я никогда прежде не видела, ну разве что у незабвенного белого верблюда Мидо, встреченного мной как-то в трущобах Хургады. Мальчик смущенно улыбается и отводит взгляд. Но когда он думает, что я опять закрыла глаза, снова начинает меня с удовольствием рассматривать.
Еще раз мы выныриваем из сна при подлете к Стамбулу. Виден сверкающий Босфор в футляре из зелени с вкраплениями красных крыш, видны холмы Азиатской части, и вот мы уже на земле.
Получив багаж, чешем к выходу. Сегодня нам предстоит проделать путь, который Олявишна проделала без меня в свой первый день в Стамбуле. То есть час на автобусе, потом полчаса на пароме до Эминёню, и, наконец, трамвай до Султанахмета.
Вялые и сонные, тянем за собой чемоданы в толпе пассажиров, лавируя между встречающими. Встречаюсь взглядом с парнем, который в надежде сует мне в нос табличку с названием встречающей стороны «TUI».
«Нет, милый, мы не к тебе», - думаю я, но парень настойчив. Он бросается за нами, забегает вперед, еще раз подсовывает табличку и спрашивает:
- Шпрехен зи дойч?
- Найн, - отмахиваюсь я.
И тут он задает великолепный по своей исключительной логике второй вопрос:
- Ду ю спик джерман?
- Ноуууу, - ржу я, и мы выходим на улицу.
Стамбул встречает черными тучами и пронизывающим ветром. И одеты мы совсем не по погоде. Куря в сторонке сигарету и зябко поеживаясь, я с грустью посматриваю на тяжелое небо и вспоминаю, как пару часов назад мы щурились на пронзительно-жарком солнышке Анталии. Ничего не поделаешь, отпуск, погода и лето решили сделать перерыв одновременно. Надеюсь, ненадолго.
Наш автобус-экспресс забит под завязку, поэтому решаем подождать следующего, так как ехать в толпе с чемоданами, полустоя буквой «зю» совсем не хочется. Вскоре подходит и еще один автобус, мы устраиваемся в его брюхе и тут же начинаем клевать носами абсолютно синхронно и без всяких усилий. Автобус бежит по холмам азиатской стороны, и вот я уже каким-то десятым нюхои чую приближение Босфора. И точно, минут через пять мы подъезжаем к пристани, забитой толпами народу.
Шум, толкотня, крики чаек и продавцов чая, неповторимый Босфорский запах, начинающий накрапывать дождь, и голодная Олявка, прикупившая бублик-симит у симпатичного дедули. А я тороплюсь, просто рвусь скорей на паром и еще скорей в Султанахмет. Ведь сегодня у нас большие планы: а) пару часиков поспать; б) что-нибудь все-таки съесть; в) пойти докупить остатки сувениров; г) прогуляться напоследок и вообще, как пойдет…
Загружаемся на паром, пристраиваем чемоданы, усаживаемся, начинается дождь, что не прибавляет ни йоты нашему настроению. Лезем в чемоданы за тщательно упакованными теплыми кофтами. До свидания, Азия! Еще увидимся.
Отплываем от Азиатской части.
Вокзал Хайдарпаша.
Через полчаса путешествия мы уже в Европе, и здесь, как по волшебству, серый дождик прекращается, и щедрое солнце пригревает мокрую набережную, поблескивая на влажном асфальте. Приободрившись вместе с погодой, мы идем вдоль покачивающихся у берега ярко-красных с желтым лодочек, на которых жарят знаменитую рыбку в булке или балык экмек.
- Может, попробуем? – кивает в сторону вкусно пахнущих лодок Олявка.
- Да, давай! Я так хотела съесть эту рыбку в булке, а все не складывалось. Это ведь наш последний шанс!
Но шанс свой мы реализовать так и не смогли, потому что все столики и крошечные табуреточки были плотно забиты народом, а стоять с рыбой, облокотившись на чемоданы нам совсем не улыбалось. Решили мы все-таки перенести этот желанный опыт на следующий раз.
Поиски трамвайной остановки – серьезная задача. Пройдя взад-вперед по набережной и так и не увидев нужного нам подземного перехода, мы решаем немного поспорить, а потом обратиться за помощью к местному населению в лице продавца кукурузы. Продавец указывает нам нужное направление, и мы, наконец, ныряем в переход, с чувством, вкусом и не совсем добрыми словами таскаем по лестницам свои сумки, находим нужный нам выход, выбираемся на платформу и ныряем в трамвай. Все! Почти добрались!
- Султанахмет, - шелестит нам трамвайчик через 5-7 минут.
Выгружаемся и заскакиваем по дороге в обменник, потому что лиры закончились, а покупки еще предстоят. А потом выходим моим любимым маршрутом через сквер с бюстом какого-то турецкого знаменитого товарища, мимо фонтана, мимо той лавочки, на которой я в первый раз позвонила Ахмету.
- Помнишь? – кивает мне в сторону лавочки Оля.
- Конечно, помню, - вздыхаю я.
Идем через площадь Ипподрома, и я радуюсь своей любимице, Голубой мечети. Проходим между мечетью и Софией, мимо лавочек, облюбованных как туристами, так и местными, мимо кукурузных лотков… Кукуруза делает свое желтое дело – мы решаем устроить привал на площади и сгрызть по початку. Оставляю Олявку сторожить чемоданы и иду добывать еду. Кукуруза щедро посыпана солью и здорово обжигает руки через обертку.
Наслаждение, с которым мы обе вгрызлись в молодые початки, описать невозможно. Особенно, если учесть, что мы остались без завтрака, то есть у меня в желудке была первозданная пустота, нарушенная отъеденным у Олявишны кусочком симита. А у самой Олявишны – сам симит. И то провалившийся внутрь нее час назад.
- Чай-вар! Чай-вар! Чай-вар! – раздается над ухом. Это заставляет нас вздрогнуть разносящий чай дядька с подносом. И еще раз, контрольный:
- Чай-вар! Чай-вар! Чай-вар!
- Еще раз заорешь про чай-вар – получишь чай-нах, - ворчит с набитым ртом Олявка. Но ее ворчание нисколько не пугает назойливого турка, поэтому он еще долго кружит между лавок, громко рекламируя свой ароматный напиток.
Покончив с кукурузой, подхватываем чемоданы и дружно и весело гремим ими по брусчатке по направлению к уже родному пристанищу. Торчащие у своих лавочек продавцы не забывают комментировать наше дефиле, а один из них даже весело приветствует нас :
- Велкам ту Теркей!
Мы незамедлительно начинаем ржать:
- Отличная встреча! Только с небольшим опозданием. Ничего, что мы завтра уезжаем?
- Слушай, Мышь, по-моему, это добрая примета. Значит, мы точно вернемся еще в Стамбул!
- Иншалла!
Следующий продавец приветствует нас на свой лад:
- Хеллоу! Ар ю американ?
- Ноу! – гордо хором произносим мы и топаем дальше.
- Ну вот. Уже за янки стали принимать. Ясное дело. Мы с тобой просто вылитые американки, клейма негде ставить, - ворчу я.
- А то! Ты с Техащины, а я с Оклахомщины, - со значением произносит Оля с нарочитым украинским акцентом, и я чуть не спотыкаюсь на брусчатке от смеха.
Свернув на свою улочку, видим, как к нам направляется какой-то парень.
- Девушки! Вы вернулись! Какая радость! Мы все так по вам скучали! Как вам Анталия? Вы еще побудете в Стамбуле?
Вкратце отчитываемся по Анталии и по нашим планам и продолжаем путь.
- Оляв, ты его помнишь?
- Нет.
- Я тоже нет.
- Может, он из того ресторана?
- Ну может, только я его, хоть убейте, не могу вспомнить. Нда, знаменитости вернулись домой.
- А ведь правда, как домой приехали после долгого отсутствия. Все такое родное, знакомое, привычное… Люди, дома, места…
- И это здорово! Жаль, что ненадолго.
В отеле нас ждет хозяин.
- Добро пожаловать назад, ваша комната готова, устраивайтесь, пожалуйста, вещи мы отнесем.
И мы, договорившись о завтрашних трансферах и оплатив последние сутки в Стамбуле, ныряем в наш полуподвал, в каморку Гарри Поттера.
В комнате есть перемены. Исчезло огромное зеркало, и стало попросторнее на пару миллиметров, пропал куда-то переходник на пять розеток, а подтекавшее жидкое мыло наконец вытекло совсем.
Пристраиваем чемоданы и вытягиваемся на двухъярусной кровати, чтобы поспать клятвенно обещанные себе самим два часа. Которые пролетают, как стритрейсер по ночному городу…
Мы уже привыкли прямо-таки за волосы вытаскивать себя самих из кроватей, поэтому под вопли Киркорова послушно стряхиваем сонное оцепенение, монотонно приводим себя в порядок, делаем финансовую ревизию и выползаем на свет Божий. Наша цель – коммуни… Ой, что-то меня понесло. Наша цель – магазинчики с сувенирами и сладостями. Нужно купить яблочного чая, лукума, добрать магнитиков и всякой прочей ерунды, а также найти медную кофейную турку для моей мамы.
Идем вдоль трамвайных путей вверх к колонне Константина, по дороге заглядывая в магазины сладостей. Нам показывают ассортимент, отрезают кусочки на пробу и провожают до дверей. Один магазин с запредельными ценами, второй, с ценами пониже, третий, с уже почти приемлемыми… Наконец, у самой колонны, поворачиваем за угол и ныряем в очередную лавку. В этой лавочке есть все – и сувениры, и сласти, и всякие чаи. Нет только покупателей. А цены упали уже раза в четыре. Тут-то мы и затариваемся по полной программе. И турку я тоже нахожу. Сделав продавцу дневную выручку, покидаем гостеприимную лавку, правда, Олявке приходится вернуться, потому что она в порыве шоппинга так разогрелась, что сняла кофту, да так и забыла ее на горке с коробками лукума. Олявка возвращается с кофточкой, и мы идем обратно к площади Ипподрома. По дороге видим небольшой ларек с апельсиновым фрешем да пару маленьких столиков с плетеными табуреточками. Как же мы можем пропустить прощальный фреш в Стамбуле? Устраиваемся на табуретках, чокаемся пластиковыми стаканчиками («шерефе!») и пьем за нашу новую скорейшую встречу и за возвращение в Турцию. А потом, навьюченные пакетами, как два добропорядочных верблюда, идем искать последний, так и не попавшийся нам еще сувенир. Дело в том, что одна моя подружка собирает магнитики на холодильник совершенно особой формы – в виде ложечки. А я до сих пор увидела такие лишь в одном месте, недалеко от нашего отеля. Итак, голод и азарт желания завершить, наконец, шоппинг гонят нас к нашей улочке.
По дороге.
Зевок.
Магазинчик на углу обвешан лампами из разноцветного стекла. А вот и мой магнитик! Скорей купить и в ресторан! Симпатичный продавец заворачивает вожделенный сувенир, делая комплимент моей прическе. Прическа и вправду «необычная» - две косички. А потом расспрашивает о наших впечатлениях о Стамбуле:
- Сколько дней вы в Стамбуле?
- Ну, понимаешь, мы уже провели здесь пять дней в начале путешествия, а потом уехали в…
Я не успеваю закончить фразу. Он заканчивает ее за меня:
- В Анталью.
- Точно, - говорю я и смотрю на него широко распахнутыми от удивления глазами.
- Откуда я знаю? – улыбается он моему изумлению.
- Ага. Откуда ты знаешь?
- А я тебя там видел. На пляже. И волосы у тебя были уложены так же. Я тогда подумал: «Какая красивая девушка! Вот бы Аллах дал мне шанс с ней заговорить!» Но я так и не решился тогда к тебе подойти. И вдруг, смотрю – ты идешь к моему магазину! Благодарю тебя, Аллах! Ты все-таки дал мне шанс. Когда ты уезжаешь?
- Завтра.
- Завтра? – горе продавца такое искреннее, а улыбка такая несчастная, - Но мы же сможем еще увидеться? Если ты пройдешь мимо, пожалуйста, зайди.
- Хорошо, обязательно.
- А ты из Англии? – решает он добить меня уже привычным вопросом.
- Да нет же, я из России, - не все же тебе меня удивлять!
Узнаем имена друг друга. Мальчика зовут Омар.
А потом прощаемся и уходим в отель, чтобы оставить там покупки и отправиться на ужин.
- Боже, какой он милый! – пищит Олявка про поклонника косичек.
- Да, славный. И такой скромный. Тогда не подошел, и сейчас не навязывается. Правильно делает, между прочим. Потому что, если я появлюсь еще раз, значит, он мне тоже понравился.
- А ты появишься?
- А то! Сегодня вечером я совершенно свободна.
Придя в номер и устроив покупки в чемодане, мы решаем сделать еще один небольшой перерыв и провести его в горизонтали. Недосып, копившийся днями и ночами, не просто дает о себе знать, он уже орет благим матом. Мы, разумеется, не даем себе уснуть. Мы решаем позвонить Ахмету с прощальной благодарностью.
- Мышь! – радуется в трубке голос Ахмета, - ну как вы? Все хорошо? Долетели нормально? А мы с Султаном на пляже. Скучаем без вас.
- Да, все в порядке, вот хотим еще раз тебя поблагодарить за все, что ты для нас сделал.
Потом Оля берет трубку, чтобы поговорить с Ахметом и обменяться воплями о том, что все соскучились, мы не хотим уезжать, и Ахмет с Султаном тоже этого не хотят.
Опять беру телефон:
- Ахмет! Ты лучший! Мы тебя любим!
- Я вас тоже, вы же знаете, - тихонько выговаривает Ахмет, а потом добавляет, - Знаешь что, Мышь? А ты не хотела бы приехать пожить в Турции? Я бы помог тебе с работой? А?
- Ой, Ахмет, милый, конечно бы хотела. Но давай мы с тобой обсудим это немного позже в интернете, ладно?
- Конечно! Приедешь домой, придешь в себя после отпуска и обсудим. Счастливого вам пути! И не забудьте – я жду фотографии, и свои вам пришлю.
Опять мы с Олявкой умиляемся и хнычем. Какой чудесный парень!
- А ведь они сейчас на пляже – Ахметка с Султаном.
- Ааааааа, - ржет надо мной Оля, - ты б еще сказала «Ахметка с Султаном Николаевичем»!
Фаза смеха вскоре сменяется фазой озадаченности, ибо предстоит ответственный момент окончательной упаковки вещей в чемоданы. Пакеты с обновками нужно утрамбовать к остальным вещам, поэтому мы с Олей оглядываем поле боя, почесывая затылки и придумывая, как же впихнуть невпихуемое…
Кто играл в тетрис, тот нас поймет! Минут через двадцать я уже стою одной коленкой на чемодане, а молния на нем застегивается практически «легким движением руки». До отъезда из Стамбула осталось примерно десять часов…
А нам пора гнать грустные мысли и пойти подкрепиться. В братском ресторане нас поджидает Тони и провожает на нашу любимую, самую верхнюю террасу с видом. Только вот незадача, два столика у самого края с видом на Босфор заняты, и нам приходится довольствоваться столиком с другого края террасы – с видом на нашу улочку и на Голубую мечеть. Что, впрочем, тоже оказывается неплохо.
Мы делаем заказ, и пока ждем еду, обсуждаем планы на вечер. Олявка чувствует полнейшую невменяемость и очень хочет оказаться в горизонтали. Ей, между прочим, завтра еще до вечера болтаться по Стамбулу, она улетит ночью.
-А ты что будешь делать, Мышка?
- Ну, у меня планы следующие: пойду сострою глазки милому мальчику из магазина. Дальше как пойдет, но я планирую лечь спать не позже полуночи, а то тебе придется завтра собственноручно укладывать храпящее бесчувственное тело в трансферный автобус до аэропорта.
Определившись с планами, мы ныряем в тарелки, чтобы как следует поесть в первый раз за весь сегодняшний длинный день. Вдруг Оля вскрикивает, глядя на что-то за моей спиной:
- Мышь! Смотри! Голубая мечеть…
Я оборачиваюсь и замираю. В рухнувшей на город темноте, между подсвеченными минаретами Голубой мечети, над золотистым куполом кружат светящиеся точки в лучах прожекторов. Это птицы, безмолвно кружащиеся на недосягаемой высоте. Такое ощущение, что мы смотрим фейерверк над городом…
- Оляв… Это прощальный салют в нашу честь, не иначе, - завороженно улыбаюсь я.
Ну что ж, финальный ужин однозначно удался! Я встаю из-за стола, прощаюсь на пока с Олявишной и ухожу в ночь. Мою последнюю ночь в Стамбуле. В этот раз последнюю.
Иду неспешно к площади Султанахмет, чтобы заглянуть по дороге в магазинчик к Омару. А вот и он, издалека уже машет мне рукой. Как только я подхожу, он бросается к мне с приветствиями, улыбаясь во весь рот, усаживает в кресло на улице и тащит чай. Мы мило болтаем, и Омар выясняет мои планы на вечер.
- Я хочу сейчас побродить по площади, пофотографировать птиц над мечетью и фонтан, выкурить сигаретку на лавочке и пойти спать.
- О, но почему сразу спать? Еще же совсем рано! И это твой последний вечер в Стамбуле. В России отоспишься.
- У тебя есть другие предложения?
Мальчик так очаровательно смущается. На самом деле он ужасно застенчив, и сам, наверное, до сих пор в шоке от самого себя, что смог заговорить со мной днем.
- Нуу, я бы хотел пригласить тебя покурить кальян и выпить кофе со сладостями… если ты не против, конечно.
- Идет, - с легкостью соглашаюсь я, потому что я так и не успела покурить в Стамбуле кальян, хотя почти каждый вечер порывалась, - только не очень долго.
- Хорошо, как скажешь. Я сейчас скажу ребятам, что уйду из магазина пораньше, мы с тобой сходим на площадь, а потом пойдем курить кальян.
Омар идет в магазин, но там его перехватывает покупательница, и он задерживается с ней. В это же время ко мне подсаживается другой продавец:
- Привет! Ты русская?
- Оооооо! – восторженно выдыхаю я, - ну наконец-то! Кем меня в Турции только не обзывали! Немкой, англичанкой, американкой. Жаль, японкой еще никто не назвал. А как ты узнал, что я русская?
- Это же очень просто. Такие глаза бывают только у русских девушек. Хочешь сигарету?
И пока мы курим на пару, успевает появиться Омар. Прощаюсь с другим продавцом, и мы уходим к скверу с фонтаном.
Делаю фотографии, но, увы, моя мыльница не в состоянии передать той божественной красоты. Омар забирает у меня фотик и фотографирует меня. Но этот увлекательный процесс прерывает парень выраженной азиатской внешности. Парень просит сфотографировать и его на фоне подсвеченной Святой Софии. Омар берет его навороченную технику и делает снимок:
- Улыбайся, Япония!
- Я из Кореи, - поправляет азиат.
А Омара тут же просит поработать фотографом подошедшая турко-турецкая парочка. Пока он с фотиком наперевес выбирает ракурсы, я лезу к корейцу посмотреть, как получился снимок.
- Фигово получилось-то. Все темное. Ты почему вспышку не включил?
- По инструкции ночная съемка осуществляется без вспышки.
- Эх, ты, разве не знаешь, что инструкции пишутся, чтобы их нарушать? А ну-ка, включи вспышку, я попробую переснять.
Кореец пожимает плечами, но слушается. Я беру в руки тяжеленный фотоаппарат и фотографирую. Отлично! Краски яркие, все четко, фонтан играет цветными струями, корейская мордаха на снимке счастливо улыбается.
- Вот здорово! Спасибо большое. Я не думал, что нужно со вспышкой.
- А ты пробуй по-всякому, и не особо увлекайся инструкциями.
И мы немножко болтаем про Стамбул и про Турцию.
- А я знаю по-турецки вот это… и еще вот это… и еще тра-ля-ля, - вдруг начинает трещать кореец по-турецки.
- О, молодец, я столько по-турецки не знаю, - завистливо вздыхаю я и встречаюсь взглядом с недоумевающими узкими глазами.
- Как это не знаешь? Я что, плохо говорю?
- Понятия не имею. Я по-турецки только пару приветственных слов выучила, - в свою очередь удивляюсь я.
- А разве ты не турчанка? – этот вопрос уже вгоняет меня в ступор.
- А с чего ты взял, что я турчанка? - во, блин, везет мне с национальностями!
- Ну ты же с турецким мужчиной…
- А была бы с японским, ты бы решил, что я японка? Нет, что ты, я русская.
- Русская? Правда? Вот здорово! Привет! – последнее слово кореец выдает по-русски.
- Привет! – хохочу я.
Еще немножко поболтав с веселым корейцем, мы прощаемся с ним и уходим в другую часть площади, поближе к Голубой мечети, чтобы выкурить на лавке сигарету, попрощаться с ночной площадью Султанахмет и отправиться-таки курить кальян.
Смена цвета
И фейерверк из птиц. Уж как получилось…
Мы спускаемся по узким кривым улочкам почти к самому Мраморному морю и устраиваемся в одном из кафе на диванах, усыпанных разноцветными подушками. Я заказываю свой любимый яблочный кальян, а Омар также просит принести для нас кофе и баклаву. Пробую эту сладкую штуковину. Вкусно, но не фонтан. Кофе гораздо вкусней. Окутанные ароматным дымом, мы болтаем о нас. Омар рассказывает, что он в прошлом году закончил университет, выучился на учителя начальных классов, поработал год в школе и понял, что это слишком трудная профессия для него, а денег платят негусто. Поэтому он ушел из школы и устроился пока у своего дяди в магазине, а там посмотрим.
- Ну что ж, желаю тебе, чтобы ты нашел себя поскорей. Ты ж понимаешь, что продавец – это не профессия для человека с высшим образованием.
- Ну да, разумеется. А ты где учишься?
Я поперхиваюсь кофе. А потом решаю поиграть в игру:
- В университете.
- Ну это понятно, что в университете. Какая у тебя будет профессия?
- Учитель английского, - все так же уверенно на голубом глазу вещаю я.
- О! Да мы почти коллеги! За это надо выпить, - и мы чокаемся кофейными чашками.
Посидев с полчасика на уютных диванчиках, я начинаю собираться домой. Вроде бы все хорошо, и можно было бы задержаться подольше, если бы не отчаянное, беспредельное желание положить голову на подушку. Мой подлый организм все-таки бунтует и требует наконец уложить его в постель в полночь хотя бы один раз за семнадцать дней.
Омар огорчен, но безропотно расплачивается и поднимается из-за стола:
- Я могу тебя проводить?
- Да, конечно, идем.
Султанахмет притих, улочки пустынны, и, в очередной раз повернув за угол, Омур останавливается и заглядывает мне в лицо:
- Я могу поцеловать тебя? Пожалуйста, - жалобно прибавляет он.
Я стою и недоумеваю. Неужели он действительно такой нетронуто-застенчивый? Мое молчание он расценивает по-своему:
- Ох, прости меня, прости! Я не смог удержаться. Я не должен был просить о поцелуе.
- Ну почему же? – хитро улыбаюсь я, - Аллах дал тебе шанс снова увидеть меня, а сейчас он, кажется, даст тебе и другой шанс.
Мальчик прикасается к моим губам. Очень робко. Очень нежно. Затаив дыхание. Через какое-то время мы отрываемся друг от друга и молча продолжаем путь. Ну вот, почти пришли. На углу своей улочки я прощаюсь с Омаром, обещаю обязательно зайти в его магазин, как только приеду, обещаю беречь себя и не забывать его.
А потом машу рукой, уходя в сторону отеля. Кажется, все романтические приключения, отпущенные мне в Турции, закончены.
Хозяин отеля на ресепшене приветствует меня кивком головы и пожеланием спокойной ночи. Спускаюсь в каморку, стараясь не потревожить сладко посапывающую Олявишну, привожу себя в порядок перед сном и с наслаждением вытягиваюсь на своем верхнем ярусе, не забыв поставить будильник на полшестого.
Закрываю глаза и проваливаюсь в сон.