Я боюсь этот город. Прожив в нём восемь лет, я временами испытываю панический страх. Я теряюсь в его метро и блужу в подземных переходах. Не оборудованных, грязных, тёмных, пахнущих экскрементами и никотином, как в какой-нибудь Маниле. Я знаю русский, но не могу найти общего языка с соотечественниками, которые толкаются, периодически обманывают в кафе-магазинах, наступают на ноги и равнодушно проходят мимо. Мне кажется, что многие из них слепы и не видят меня, как не видит шофёрша из чёрной пятёрки нашу семью на зебре, как не видит сосед по лестничной площадке, с которым я четвёртый год здороваюсь, а он даже не поднимает глаза, как не видит толстушка в песцовой шубе, выбивающая сумкой планшет из моих рук в поезде метро. Здесь не принято извиняться, здороваться, улыбаться и быть вежливым. Лишь в подъездах домов т.н. бизнес-класса, оборудованных консьержками и с цветами на полочках, ощущаю себя где-нибудь в Европе или меня принимают за соседа.
С другой стороны я люблю Москву... За что? Не знаю. Мне кажется, что это чувство не поддаётся рациональному объяснению. Оно возникает с первого взгляда и вонзается подобно комете в сердце, а попытки объяснить его – это самообман или способ материализовать духовное.
Я посетил свыше двухсот пятидесяти городов, в двадцати из них жил более месяца и на сегодняшний день, лучше города для жизни, работы и спорта я не встретил, но и в тоже время своеобразный страх гонит меня за пределы МКАДа на ежедневные новогодние каникулы. Как мне кажется, что чем дальше, тем теплее, тем спокойнее. Чтобы набраться свежего воздуха, новых эмоций и погрузиться по возращению в работу до следующих каникул или отпуска. И уже с октября прошлого года я бороздил интернет-пространство в поисках билетов и гостиниц. Калининград, Крым, Кисловодск, Санкт-Петербург или Владимир, Суздаль, Коломна. Но октябрьское ДТП уменьшило мобильность семьи, а нежданное декабрьское понижение зарплаты почти в два раза ограничило нас линиями метро и ближайшими электричками.
31 декабря.
Настроения нет. Бухгалтер не перечислил зарплату. «Не успела» - лаконичный ответ крашеной брюнетки в черной мини-юбке с накладными ресницами и отутюженными волосами, - «обещаю вам выдать самому первому в январе…». Описав свалившихся вчера на меня пятерых больных, и поздравив коллег за праздничным столом тортами от «Палыча», шампанским «Арбатское» и традиционными пожеланиями, сбежал в торговый центр за покупками к столу. Хорошо, что подарками запасался ещё с лета, собирая их, как сувениры на Сицилии и в Лионе, на Окинаве и в Шанхае, иначе предновогодняя суета декабря убила бы часть нейронов.
Ёлки в «Ашане» и «Леруа Мерлен» закончились вчера, - так сообщили мне мерчандайзеры. Видимо учли опыт прошлых годов. Хотя я еще ни разу здесь не ставил их, заменяя веточками, голландскими пуансетиями или вечнозелёной ровесницей динозавров – араукарией. Зачем, ведь всё равно мы либо 31-го либо первого января уезжали из Москвы. У некоторых станций метро елочные базары, но я им доверяю также, как и продавцам бахчевых культур, где летом-осенью все арбузы астраханские, а дыни – узбекские.
В продуктовом отделе суета. Многие прилавки уже пустуют, как в эру дефицита. Уборщики не успевают выносить мусор. Впрочем, они всегда не успевают. Если бы я не был в трёхэтажном Парижском «Ашане», то и не подумал бы, что это насмехательство над потребителем. Деревянные поддоны с картонными коробами македонских баклажанов, турецких помидор и словацких яблок, в которых роется привычный ко всему покупатель. Гниль и второсортица – это нормально, как и отсутствие ценников, перчаток и прочих атрибутов цивилизации… На сегодняшний день он флагман московской торговой индустрии и в нём даже цены указана в пересчёте на литр и килограмм продукта. И хотя ветер эмбарго затронул и его, но что-то ещё можно выбрать из овощей-фруктов, сыров или иных молочных продуктов, например, из Латинской Америки или Сербии-Греции. Накануне в поисках украшений для новогоднего домашнего торта побывал на экскурсиях в Елисеевском, Алых Парусах и Глобус-Гурмэ. Сюда нестыдно привести иностранца или гостя из провинции и устроить своеобразный ликбез, а если повезёт и фотосессию, но, увы, все «звёздные фрукты» здесь были невзрачно-зелёные, а питахайя только белая, да и то безвкусная пестицидная китайская. Зато железный занавес не опустился на их прилавки и здесь по прежнему красуется хамон, бри и камамбер. Столичные продуктовые магазины довольно необычны, как на первый взгляд, но ценоформирование для меня до сих пор остаётся загадкой, несмотря на то, что моё детство прошло в семье торгашей. В недорогой «Пятёрочке» можно встретить то, что в два раза выше чем в «Алых Парусах», как и на рынках. Ежемесячно докладывается о продуктовой корзине москвича, сравниваются разные торговые сети, но лучшее сравнение – это память и знание математики. Многие или некоторые используют примитивные методы обмана или хитрости. Отсутствие ценников, залежалый товар, подмоченный сахар, несоответствие ценника и товара, «забывчивость» об окончании акции, а то и просто откровенное жульничество, о котором трезвонят в «Среде обитания» в виде реанимации продуктов или пальмовых атак. С другой стороны это тренирует наблюдательность, память и нюх.
Предновогодняя столица в декабре показалась мне, как никогда красивой, яркой и шумной. Такого скопления новогодних гирлянд, инсталляций, украшений я ёще никогда не встречал в своей жизни. Пожалуй, лишь Новый год в Гонконге мог соперничать с Москвой в этом году. Я тешил себя мыслями, что оставшись на вынужденные каникулы, в полной мере наслажусь мега-затратами и гипер-заботой, которыми наградило налогоплательщиков городское руководство.
Но выйдя в предновогоднюю ночь, за три часа до боя курантов на окраину ЦАО, что в пределах ТТК (третьего транспортного кольца), я ощутил всю несправедливость нашего бытоустройства. Ни кофе попить, ни чая, ни просто согреться в уютном кафе. Почти всё закрыто. Темень да сумрак вокруг и лишь кособокая ёлка в Лефортовском парке уныло маячила тусклыми фонарями от царя Гороха. Знакомый прохожий в одиночестве выгуливал болонку в пятнадцатиградусный мороз. Он меня знает, как и я его, но взгляд скользит мимо, как будто вокруг пустота. Остальные собачники давно завершили свой моцион. В городе любят собак, и любовь к питомцам горожане проявляют в парках и на лужайках, несмотря на запрещающие таблички и отсутствие пакетиков для отходов питомцев. Увидеть собаку в наморднике невозможно, а часто и про поводки забывают. Когда чей-то пёс пускает вязкую слюну на мою штанину, как правило, слышишь в ответ: «Она у меня добрая, не кусается». Я в очередной раз пожалел о том, что не взял баллончик, и вспомнилась молодая пациентка из нейрохирургии, которой «добрый» ротвейлер перекусил сухожилия на предплечье и её синюшная рука, навсегда повисшая плетью.
Парк уже готовится к снегу, муниципальной лыжне, которую проложат по его двухкилометровому периметру, и её схемы разместили перед центральной аллеей. На тротуарах деревянные поддоны, чтобы любители не царапали пластик об асфальт. На прудах второй год алеют таблички «Выход на лёд запрещён. При несчастных случаях звоните 103». Их и на лето оставляют, как напоминание о зиме. А зимой по льду прокладывают лыжню, так как снег здесь плотный, скрипучий и ровный.
Улицы, как будто вымерли, и ничто не напоминает о приближении праздника. Ни пешеходов, ни четвероколёсых, ни трамваев. Да и в домах пустые глазницы погашенных окон. «Наверное, все ринулись загород или за кордон» - подумал про себя. В предновогоднюю неделю самый распространенный вопрос от знакомых: «Где вы будете встречать Новый год?». Забота о ближнем или простое любопытство? Я так и не понял.
В ближайшем сетевом ресторане «Корчма Тарас Бульба» нам отказали в кофе, так как оставалось двадцать минут до закрытия. Мы любим его за разномастные вареники, украинский колорит с душевностью и за близость к дому. (Как-то посчитал стоимость литра горячего молока, стакан которого заказал к украинскому блюду. Вышло четыреста двадцать рублей). Видя, что мы уходим без настроения, гардеробщик предложил рябиновки из графина, которая в качестве аперитива подавалась на входе. Тут же нехитрая закуска. Сало, ржаной хлеб, солёные огурцы. Но настроение не приходит. Суета какая-то вокруг мелочная. Лишь вибрация поздравительных смсэсок, да щебет детишек настраивал на новогоднюю волну.
- Папа, а у меня будут новогодние подарки? А как мы будем встречать Новый год? – не унималась старшая дочь.
- Подарки конечно будут…А встречать будем семьёй, за столом, слушать Путина.
- А у нас спутниковый ресивер не работает…
- По случаю Нового года обещаю подключить телевизор через интернет к ноутбуку…
- Ой, папа, смотри, пассажир в трамвае куда-то едет! – показала дочь через окно на мужчину в проезжающем мимо трамвае, - осталось ведь пять минут. Что у него не будет Нового года?
- Будет… Наверное, он специально сел в трамвай, чтобы встретить его в одиночестве. Или может быть, трамвай в полночь остановится, и он выпьет шампанского с водителем и они поздравят друг друга и его желание сбудется.
Стол накрыт, свечи зажжены, холодное игристое пускает мелкие пузырьки и все замерли в ожидании. Вот и последняя песня нестареющей душой Аллы Борисовны, вот и Малахов младший, вот и Первое Лицо, которое год от года набирает рейтинг не только на сувенирных развалах. Выслушать его короткую речь, посчитать удары курантов на Спасской башне, выпить шампанское и поздравить друг друга. Наверное, так и у большинства в нашей стране. А дальше всё по плану. Прежний состав артистов с небольшими вкраплениями и изменениями, с шутками да прибаутками. Лишь в этом году декорациями выступил магазин ГУМ да каток на ВДНХ. Странно было видеть танцующих и поющих на льду, но критику здесь лучше отключить, как собственно и сам ретранслятор на втором часе вещания.
1 января.
Поездка в Коломну отменилась. На восьмичасовую скоростную электричку не хотелось вставать спозаранку, да и мороз за ночь усилился. Поэтому решено гулять и любоваться городом, а точнее центром. Ведь недаром его украшали и наряжали, обещав и ряженых и аниматоров с концертами и развлечениями.
Укутавшись, мы вышли на улицу. Редкий техногенный снег слегка накрыл землю, припорошив городскую пыль. Это самое опасное время: когда нет зелени и устойчивого снежного покрова. Холодная черная пыль поднимается, чуть ли не до пятого этажа, и ёё залежи ежедневно счищаешь с подоконника, несмотря на двойные стеклопакеты.
На подъездных дверях комендант повесил свежеотпечатанную агитлистовку «Памятка по борьбе с терроризмом» и лозунгом-цитатой «Терроризм – это чума XXI века». В Басманном районе по-прежнему пустынно. Блестят тротуары от химических вечно живущих реагентных луж, и я размышляю над их воздействием на природу, здоровье, автомобили и обувь. В который раз жалею, что не купил калоши и радуюсь за машину, находящуюся в ремонте. В этом году сэкономили на дворниках и снегоуборочной технике, зато, как никогда щедры на соль.
Парит не замерзающая Яуза, спасая своим теплом, перебравшихся из парковых озёр городских уток. До минус двадцати пяти вода в реке преспокойно течёт, и птицы чувствуют себя здесь вольготно. Всегда с удивлением смотрю на летних рыбаков, которые оседают на её гранитных берегах и даже не верил, что в ней водится рыба, пока не увидел белоснежный ковёр из дохлых тушек во время фантастической жары летом 2010 года.
Редкие машины стремглав несутся на мигающие жёлтым светофоры. В Москве постоянно и везде спешат. Даже в праздники и в выходные, ночью и рано утром. Город, который вечно строится, никогда не спит и всегда торопится, настраивая своих жителей на постоянную гонку.
Поначалу был в восторге от этого, казалось бы, спортивного ритма-режима. Но потом понял, что спешка к спорту не имеет никакого отношения. Это симптом, очевидно невротический, возможно новой болезни – «невроза мегаполиса». Когда спешка является проявлением тревоги, страха, агрессии, дисфории. Она заражает, передаваясь от одного индуктора к другому, как воздушно-капельная инфекция. Некоторые пытаются привиться загородными домами и дачными участками, автомобилями и мотоциклами, породистыми собаками и котами. Помогает, но кратковременно, так как работа остается в городе, да и за ростом машин не поспевают дорожные строители и поэтому все обречены на пробку, как минимум два раза в день. Ведь чем ближе к центру, тем дороже жильё, тем выше зарплата и цены.
Замёрзнув, мы нырнули в недавно отреставрированное метро «Электрозаводская». Хит уходящего года – это рентгеновские установки, в которые просят поместить крупные сумки или чемоданы. Такие встречал только в Китае и Израиле, но там к ним приставлено пять-шесть человек обслуги, а у нас один сотрудник в синей накидке с красной М на спине, который по совместительству проверяет у пассажиров законность использования социальных карт.
Не знаю, имеют ли проектировщики станций детей, пользуются ли архитекторы эскалаторами и вообще заходят ли они в метро, которое я не боюсь назвать самым красивым и самым неудобным из того, что удалось повидать в сорока странах. Когда держишь детскую коляску с плачущим ребенком на вытянутых руках на поднимающемся эскалаторе или когда перетаскиваешь чемодан на колесиках по очередной лестнице, когда тебя сбивает дубовая входная дверь или кусает зажимами турникет, когда попадаешь в человеческую пробку в вестибюле в часы пик или когда ждёшь выхода на поверхность для посещения WC. Я уж не вспоминаю про чуму двадцать первого века, которая породило огромное количество метрофобий. Зато в прошлом году из метро внезапно исчезла почти вся реклама, а вместе с ней потухли и автоматы по продаже газет-журналов. Лишь редкие социальные листовки наклеивают в вагонах: «ВИЧ не передаётся через дружбу», «Не забывайте детей в машинах», «Курительные смеси – это шаг к наркотикам», «О взятках в метро сообщайте в прокуратуру метрополитена». Также метро постоянно требуются машинисты и можно узнать о том, что зарплата у метровозовцев одна из самых высоких в бюджетной сфере – 95000 рублей. Несмотря на ряд нашумевших скандалов, смену руководства, недешёвый проезд, оно остаётся слабо модернизированным и не привлекательным для автомобилистов, для которых построено шесть вечно пустующих перехватывающих парковок на окраинах. Из двухсот станций даже новые не оборудованы приемлемыми пандусами для колясок, автоматическими раздвижными дверьми, а все лифты-подъемники работают лишь в день госприёмки. В прошлом году функционировала служба помощи маломобильным гражданам в виде тётушек в оранжевых жилетках, но вскоре и она канула в лету. Также импонирует почти армейский подход к пассажирам. То и дело слышишь указания от станционных смотрителей: «Граждане, занимайте правую и левую сторону ступеней эскалатора», «Не бегите по эскалатору», «Будьте бдительны, обо всех забытых вещах сообщайте дежурному по станции…», «Не позволяйте детям прикасаться к подозрительным предметам…». Но вместе с тем, это единственный вид транспорта, который не зависит от погоды и дорожного движения, в котором устраивают экскурсии для приезжих и местных граждан, а некоторые станции: Площадь Революции с её бронзовыми фигурами людей и животных, натёртыми до зеркального блеска выступающими частями, Комсомольская с социалистическим барокко и Маяковская с мозаичными потолками входят в сотню лучших мест России.
Как-то в Москву на соревнования приехал мой испанский коллега и друг с супругой-полицейским. Я им посоветовал воспользоваться аэроэкспрессом и метро, чтобы добраться из Шереметьево до гостиницы в Лужниках. На дорогу к отелю у них ушло четыре часа. Отсутствие указателей, латиницы и незнание английского языка соотечественниками. Они рассказали мне, что все их попытки заговорить с сотрудниками на английском, узнать что-то у милиционеров или бесчисленных контролёров, оказались тщетными, и в обратный путь они воспользовались такси, несмотря на грабительский ценник частников. Ещё их удивило невозможность купить лёд в магазинах, отсутствие кондиционера в четырехзвёздочном отеле и неработающий терминал по приёму банковских карт - «из-за отсутствия связи…».
Новогодняя Москва притягивает туристов, даже несмотря на высокие цены на еду с проживанием, слабую туриндустрию, и это мы почувствовали выйдя на площади Революции. Приезжих видно невооруженным глазом. По одежде, по планшетам в руках, по картам и по растерянным лицам. Иногда, абстрагируясь, пытаюсь поставить себя на их место и понимаю, что ни наличие планшета или навигатора, карты, подсказок прохожих может быть недостаточным, чтобы попасть туда, куда хочешь, найти то, что ищешь. Прохожий может послать в другую сторону или сослаться на то, что не знает, у сотрудников эскалатора спрашивать бесполезно, так как они отгорожены табличкой «Справок не даём», полицию в нужный момент не сыщешь, а некоторые уличные подписи теряются в рекламных щитах и растяжках. Москва – это постоянный квест, в котором меняются вывески, названия улиц, что-то возводится и что-то разрушается. Здесь нескучно, так как привыкнуть к этому движению сложно. Вчера был детский сад, а сегодня кооператоры открывают ООО и ЗАО, позавчера продавались продукты, а сегодня торгуют секонд-хэндом, год назад была детская площадка с турниками для взрослых, и внезапно как гриб после дождя вырастает высотка в двадцать этажей.
На улице Ильинка мы попали в плотный людской поток, который двигался по направлению к Красной Площади. Самым нарядным магазином столицы, а, наверное, и страны я считаю ГУМ. Я редко в нем совершаю покупки, - лишь в сезон распродаж, но сюда приятно заходить и бродить по его подвесным мосткам, выпить кофе в итальянском кафе, купить деликатес в Гастрономе №1 или посидеть у фонтана, где раньше снимали телепередачу «Жди меня». Раз в квартал, а иногда и чаще меняются его интерьеры, что соответствует праздникам или временам года, и кажется, что обновляется и сам магазин. Лишь зимой мне перестало нравиться здесь, да и то преимущественно из-за одноимённого катка, примыкающего к магазину и занимающего половину Красной Площади. Раньше он назывался Bosco, но впоследствии итальянцы уступили его ГУМу, что создаёт дополнительную толчею на первом этаже.
Но сегодня магазин оказался закрытым, как впрочем, и большинство торговых заведений и мы, отстояв немалую очередь перед рамками металлодетекторов с полицейским нарядом, прошли к центру города.
Красная Площадь. Каждый мальчишка в моём детстве мечтал пройтись по ней и посетить Мавзолей, увидеть парад, испробовать чего-нибудь заграничного в ГУМе. В шесть лет я впервые побывал в Москве, и в памяти остались воспоминания от её неровной брусчатки, рубиновых звёзд на шпилях, цирка на Цветном с Никулиным и Поповым, ВДНХ с американскими горками и московским эскимо. С тех пор меня постоянно тянуло сюда. Не знаю почему, не знаю зачем, не знаю для чего. Просто мечта.
Времена изменились, но площадь осталась достопримечательностью номер один. Здесь фотографируются, сюда приезжают свадебные кортежи, и она по-прежнему вместе со стенами Кремля является визитной карточкой города. Переступая через многочисленные кабели, уклоняясь от машин, выезжающих из ГУМовского катка, мы ищем главную ёлку страны, и ракурс для фотографирования. К нам оперативно подключились частные аниматоры, разодетые в шкуры героев американских мультфильмов.
- Бесплатно? - спрашиваю у пожелтевшего от времени двулапого Белого мишки, к которому тянет руки полуторагодовалый малыш.
- Почти! - отвечает он мне, - всего двести рублей!
Мавзолей закрыт. Лишь в мае прошлого года вместе со старшими детьми впервые опустились в его пантеон, чтобы отдать должное ушедшей эпохе. Удивительно, что прошло четверть века, а тень вождя зримо присутствует на каждой центральной площади почти каждого российского города, в названиях улиц и заведений, гармонируя с обновлённым царским триколором. Лишь надписи стыдливо стёрты с гранитных постаментов, чтобы молодёжь ещё через полсотни лет не догадалась, кем он был.
На оставшейся от катка трети или половины площади яблоку негде упасть. Теперь становится понятной забота полиции. Не найдя ракурса для фото из-за влезающих в объектив заборных ограждений, проводов и подсобных помещений катка, мы ушли греться в подземный торговый комплекс «Охотный ряд». Это первый подземный магазин в стране и раньше он удивлял своими четырьмя этажами, фонтаном, стеклянным лифтом и самой высокой арендной платой. Но сегодня в него с коляской не протиснуться и наш путь удлиняется до второго в России Макдональдса в Газетном переулке. Наверное, это самый доступный общепит в центре города. Но нам не везёт, так как все посадочные места заняты теми, кто ест или кто ждёт тех, кто ещё в очереди, но мы и не планировали на перекус. Помню, как-то показывал детям разницу между рестораном фаст-фуда и обычным. Мы сделали заказ: старшему сыну ризотто готовили час, а после счёта, в котором были несуществующие блюда и лишняя тысяча, я попросил книгу жалоб и предложений и учил подростков эпистолярному жанру. Это редко бывает со мной, лишь, когда допечёт. Ещё ни разу никто не ответил и не извинился за хамство, обвес, обсчёт, да, в общем-то, я и не жду. Так, пыл спустить цивилизованным образом.
В Москве в этом году отошли от повсеместного использования искусственных зелёных красавиц, заменив их на натуральные. Конечно, многометровых не привезли из Сибири, но использовали веточки для создания геометрически правильных фигур, что внесло дополнительный шарм в праздник. Даже взрослым иногда хочется верить в сказку и в то, что загаданные в новогоднюю ночь желания сбываются.
Пройдя мимо первого российского фаст-фуда у Новопушкинского сквера с неизвестными персонажами из снега, льда и красок, до отказа заполненными любителями селфи на морозе, мы забежали греться в сетевую кофейню Даблби. И хоть кроме кофе, чая и двух рогаликов здесь больше ничего нет, даже беспроводного интернета, зато здесь можно почитать классиков из стеллажей, уютно устроившись в подушках полупустого зала в стиле лофт, а к эспрессо подадут стакан с водой абсолютно бесплатно. И официанты здороваются, улыбаются и не обращают внимания на принесенные с собой конфеты.
Для меня центр города именно здесь на Пушкинской площади. Мой школьный друг ещё в начале 90-х купил комнату в Богословском переулке, и приезжая в этот город, я по чуть-чуть открывал его для себя. Вечерними посиделками с пивом в Маке или ночными у фонтана, в котором кто-то добавил Fairy, уроками вождения по переулочкам старого города, ночными клубами и знакомствами с местными сумасшедшими или алкоголиками, которые веселили себя и окружающих песнями и разговорами. Прошло много лет, прежде чем я зашел в предел юношеских мечтаний «Пушкин», подивился пресмыкательству перед пьяными английским матросами, стал без стеснения смотреть на ценники в «Алых парусах» или в «бутиках» самого дорогого переулка страны Столешниковом. С возрастом понимаешь, что это лишь достопримечательность города, времени, эпохи, которая появилась и когда-нибудь исчезнет, оставив лишь зазубрину в памяти.
Когда-то я спасал раненых в переходе метро, выползающих из едкого дыма на проезжую часть Тверского бульвара, под прицелы фотокамер, а через пятнадцать лет интеллигентный мужчина с красным лицом и взлохмаченными волосами, пролезающий впереди в очереди за чашкой кофе togo, на этом же перекрёстке пообещал убить меня, потому, что он ветеран войны и что у него есть справка из ПНД. Десять человек за моей спиной молча пропустили его, а я был готов умереть за принцип или за время или за чашку кофе. Странное совпадение, странные люди.
Да и сейчас я часто бываю здесь и вижу, как живет город. В череде предновогодних приготовлений на Триумфальной открыли магазин «Москва», где можно купить новинку сезона – одноимённый торт, покрытый ярко-алой карамелью с восседающим на коне бело-шоколадным Юрием Долгоруким. «990 рублей за 750 грамм» - написано на ценнике. На Тверском бульваре проходит бесплатная фотовыставка «Рынки мира», а если повезет, то можно и бесплатно послушать экскурсию фотографа. А из газеты «Метро» узнать, что в зимние каникулы почти сто городских музеев будут работать бесплатно.
Ведь за ТТК – это уже иной город. С шаурмой, тандырами и кебабами, с гастробайтерами и гаражами-ракушками, с неработающим глонассом в автобусных остановках и остатками фандоматов, со стихийной уличной торговлей и кварталами-близнецами, которые есть и в Воронеже, и в Тамбове, и в Новосибирске и в десятках других городах. Конечно, в них нет такого мультикультурализма, как в Москве, но у них и масштабы другие, как и задачи.
2 января.
Наверное, я не прав, так в столице есть и исключения. И оказавшись на окраине в районе Тёплого Стана, мы с удовольствием почувствовали столичность. Я люблю московские музеи, так как они, наверное, лучшие в мире и самые доступные. Музей Маяковского, Современной России, Ретро-автомобилей, Советских игровых автоматов, Дарвиновский музей, Музей космоса, Оружейная палата. Я посещаю их в зависимости от настроя. Некоторые по второму-третьему разу. С экскурсией или в одиночке, чтобы перенестись во времени и пофантазировать. Или посмотреть на город с высоты Останкинской телебашни или со смотровой небоскрёбов Деловая Москва. Он особенно красив на таком расстоянии, когда исчезают шероховатости, грязь и заскорузлость, видимые с земли.
И хоть Палеонтологический музей не вошёл в сотню бесплатных, уплатив двести рублей за билет, мы оказались перед многометровыми скелетами динозавров в относительно современном и просторном здании, где с помощью приложения izy.travel и QR-кодов знакомились с докайнозойской эпохой и насыщали себя знаниями и впечатлениями. Не беда, что кафе в музее не предусмотрено, - ведь сюда приходят не есть. Зато есть сувенирный киоск, где вперемешку с китайскими пластиковыми копиями динозавров, по две тысячи продаются бронзовые бюсты вождей и полководцев прошлого и настоящего. Не все подписаны, но русский турист узнает их в лицо. Два часа удовольствия. Невольно сравнивал его с Музеем Дарвина, последний всё же технологичнее и современнее.
У метро «Коньково» заприметил ресторан японской кухни «Тануки» и захваченная с собой подарочная карта была как нельзя кстати. Конечно, суши, ролы и дим-самы с оригиналом не сравнить, но зато настоящий оолонг в чайнике с подогревом, который не пахнет кипяченой водой из-под крана, что невольно встречается в наших кафе-ресторанах. Вспоминается эпоха 90-х годов, когда нам выдавали талоны на чай, мыло, сахар, мясо, водку и невольно улыбаешься сегодняшнему изобилию и возможностям.
С «Тануки» соседствовал «Экомаркет». В столице довольно много рынков: стационарных, выходного дня и стихийных. Довольно отчётливо заметен восточный след в их деятельности. Иногда мне кажется, что овощи-фрукты от одного хозяина, который создает видимость разнообразия, усаживая торговок из соседних областей. Здесь же мы наткнулись на патологическую чистоту, что проявилось тем, что после каждого посетителя мылся белый кафельный пол и на прилавках лежал, укутанный в марлю настоящий фермерский творог, сметана, ряженка. Заботливая продавщица предложила продегустировать три вида творога, а затем всё содержимое прилавка и упаковала творог в пергаментную бумага. И вершиной открытия этого вечера послужила итальянская лавка «Da Lorenzo» с одноименным кафе, пиццерией и бесплатными курсами итальянского языка и кухни. И хоть смуглый черноволосый хозяин с акцентом убеждал меня, что его сыры и колбасы производятся в Сергиевом Посаде, я не поверил. Поблагодарив меня и попрощавшись со словами «Грацие, сеньоре. Ариведерчи!» он внёс что-то магическое в сегодняшний вечер. До этого я лишь в сетевой французской кондитерской «Paul» встречал на кассе «Бонжур сеньор!», что послужило поводом для написания отзыва-четверостишия: «Бонжур сеньор, бонжур мадам, ароматный кофе и вкусный круассан!» Кстати, последняя в Москве заметно выше по рангу и качеству обслуживания чем в Париже, Лионе или Дубаи. Честно говоря, я и лягушачьи лапки, французские улитки, устрицы и прочие дары мировой кухни впервые попробовал в Москве…
- Не грустно уезжать? – спросил седовласый профессор – начальник питерской кафедры, снимая очки, горячо пожимая на прощание руку, и благодарил меня за трёхлетнюю работу.
- Грустно конечно… Я вернусь… Здесь ведь осталась моя частичка, мои дети…- не солгав, ответил ему я в 2008-м году.
- Из Москвы ещё никто не возвращался…
Петр Первый и Бидлоо
Гвардейцы-семеновцы
У Кремлевской колокольни
Деловая Москва
В музее советских игровых автоматов
