Килиманджаро. Упущу первые дни в Аруше – они выглядят довольно блекло на фоне остальной программы. По прибытию в Арушу было решено идти тропой Марангу (Marangu Route). Причины? Самая быстрая из всех остальных (5 дней), дешевле, да и знакомые по ней уже ходили. По деньгам получилось 1075 долларов за маршрут, включая проживание в Аруше (кстати, в неплохом отеле) в день до, и день после восхождения. Реально, если полазить по Аруше, можно найти то же, но чуть меньше 1000. В Моши говорят еще дешевле. Учитывая, что львиная доля этих денег (ок. 600 долларов) платится за официальный вход, а ты идешь с 4-5 людьми в течение 5 дней, очень даже приемлемо. Чаевые обязательны. По закону можете с чистой совестью спуститься и пойти домой, но согласно неписанным правилам, приветствуются чаевые ок. 300 долларов на всю команду за все время. С собой (почти) ничего не брал. Учитывая, что поднимался числа 10 января, погода была весьма теплая, с дождями повезло - не было ни одного, а утепляться начал только с высоты 3720 (Horombo hut), сильно утепляться (термобелье и теплая куртка) – после 4703 (Kibo hut).
У входных ворот мы оказались часам к 12, реально начали восхождение лишь с 3. Моя команда – гид, с кем познакомились только у входа, повар, 2 портера, официант. Зачем так много? – ведь в Танзании так много безработного населения, их надо чем то кормить. Все, кроме гида идут своей дорогой, как правило, впереди тебя, вы же с гидом идете своим ходом, потихоньку подстраиваясь друг под друга. У моего гида было просто обалденное, легко запоминающееся имя: Goodluck, и честное слово, это был лучший гид, о котором только можно было мечтать! Вреди взбирающихся бытует фраза «pole-pole» - потихоньку, помаленьку – короче, иди, не торопись и все у тебя будет хорошо. Марангу имеет лишь один, зато самый существенный недостаток – статистика. Статистика утверждает, что лишь 40% туристов, идущих по Марангу достигают саммита. Насчет цифр, может и поспорю, но недошедших видел порядочно, в том числе на носилках и спецмашинах. Начало, хоть и сильно запоздалое, было весьма бодрое. Ноги охотно перепрыгивали с камня на камень, глаз радовался обилию зелени. Тропические леса со свисающими лианами сменялись бурлящими водопадами, горная речка радостно будоражила редкую, непривычную уху тишину. Гигантские деревья словно специально заграждают тебя от всего внешнего мира, не давая ни намека об окружающих тебя облаках, птицах, редких обезьянах, концентрируя лишь на окружающей тебя великолепной девственной природе. За интересным разговором время пролетело незаметно, и совсем скоро мы достигли середины первого отрезка пути. На этом месте соединяются дороги портеров и туристов, которые до этого шли раздельно. Поняв, что мы совершенно не устали, остановились только с целью сфоткать мост через горную речку с классным видом на водопад. За время подъема мы обогнали пяток туристических групп, несколько портеров, при этом, совершенно не чувствуя усталости. Марангу считается одним из старейших и наиболее благоустроенных маршрутов. И действительно, с самых первых метров восхождения ты видишь заботливо уложенную брусчатку, отдельные шнеки для слива вод, укрепленную камнями, либо брусьями дорогу. Как я и говорил, местность богата на разную живность: обезьяны, антилопы, различные птицы, ящерицы, хамелеоны. Увы, лично встретиться ни с кем из описанных зверей мне не удалось – то ли все внимание было устремлено на впереди идущую дорогу, то ли просто не повезло. А может именно в тот момент, когда я наслаждался бесконечными потоками низвергающейся воды, где-то вверху надо мной надсмехалось многочисленное семейство обезьян…
Mandara hut, первый базовый лагерь, располагается на высоте 2700 метров – учитывая, что мы начали восхождение с 1800, первая часть маршрута далась поразительно легко. По графику подъем должен занимать от 3 до 4 часов – мы забрались за 2. Но мы гнали как сайгаки – потом в лагере делились впечатлениями с канадскими девками, которых мы обогнали еще в начале маршрута. Они просто офигели он нашей прыти. Очень важно войти с гидом в единый темп: Кили, честно, моё первое серьезное восхождение, до этого ходил только с друзьями в Крыму, на Урале – крайне напряжно постоянно дожидаться кого то, либо догонять особо нетерпеливых. А главное – испытал на Ай-петри – если не найти правильный темп, ты можешь банально не дойти, либо все же взобраться на вершину, а потом сидеть и думать как спуститься назад. Goodluck был просто супер! Не особо болтлив, весьма эрудирован, отличный английский – просто эталон соседа-путешественника Дорога шла легко и непринужденно. Дойдя до первого лагеря, уже начинало смеркаться. Сил, честно было хоть отбавляй и я сильно пожалел, что мы начали восхождение так поздно.
По дороге стали попадаться первые «заболевшие» - кого то везли на машине (по моему, машины могут проехать лишь только до Mandara) – всех остальных больных доставляют либо портеры на носилках, либо вертолетом. Goodluck сказал, что вертолеты используют крайне редко – раз 10-20 в году, при особо сложных случаях, но вот больных на носилках я встречал часто. В лагере встретил первых русских – пара из Москвы, они уже спускались назад. Бытует мнение, что процент заболевших женщин гораздо ниже, нежели мужчин – по внешнему виду земляков было видно, что статистика не врет: пунцово-красное лицо, обкусанные обветренные губы, потерянный взгляд… - посмотрев на парня, сразу как то появилось желание пойти назад, ибо видок у мужчины был явно не ахти. Он очень красочно описал ватные ноги при подъеме на саммит, катастрофическую нехватку кислорода, обрывистый снежный кратер, при подходе к которому голова идет кругом, ужасные кошмары бессонной ночи перед штурмом, обезвоживание и полную потерю аппетита и т.д. Невесело звучал его рассказ… А когда его жена начала перечислять несколько десятков наименований таблеток, которые они употребляли, то я расстроился окончательно . Я ж, как полагается, забыл дома всякие таблетки – набрал только несколько пачек аскорбинки и выпросил у друзей альпинистов какие то таблетки от горняшки – увы, совершенно не помню названия.
С собой также купил в Аруше несколько совершенно безвкусных шоколадок, орешков и леденцов. В целом, первый лагерь не произвел на меня какого-либо впечатления – небольшие симпатичные хижины, довольно тепло: только когда зашло солнце, я накинул легкую куртку. Никаких признаков горняшки я не чувствовал, хотя некоторых корейцев уже начало подколбашивать. Учитывая, что первые 2 часа восхождения пролетели совсем незаметно, мы решили, что на след. день попробуем пройти сразу 2 лагеря – ну, короче, встаем в 7 утра, в 7. 30 выходим, а дальше как пойдет… Ночь прошла отлично – спал как убитый, только часов в 5 утра начали суетиться неугомонные корейцы. На протяжении всего Кили они неоднократно выедали мне мозг – какие то они чересчур уж активные. Встают, блин, в 5 утра, но выходят почему то в 10! И все это время безостановочный ГАЛДЕЖ!!! Хотя, ребята, конечно, они забавные – пошли двумя группами: 30 и 10 человек что ли – в каждом лагере я непременно встречал кого либо из этих двух групп. Они, злодеи, пронюхали что я какое то время прожил на Дальнем Востоке, буквально в 30 км. от Северной Кореи – т.е. я для них стал кем то в стиле экзотического соседа Я это сболтнул корейцам, что жили в Mandara в одной хижине со мной – их там было человек 5 наверное, и буквально через несколько часов информация распространилась по всем корейцам во всех трех лагерях. В каждом лагере меня встречали как национального героя – спрашивали про Москву, Владивосток, про Северную Корею (я там не был ни разу, но они, наверное, подумали что я какой то шпиён). Корейцы вообще забавный народец – если б только не были такими шумными. Дальневосточный друг прожил в Южной Корее 5 лет и до сих пор, исколесив буквально весь мир, остается под глубочайшим впечатлением от этой страны.
Тогда, еще не искушенный в африканском «поле-поле», я долго возмущался, что время 7, а завтраком еще и не пахнет. Вечером было четко сказано, что выходим в 7.30, завтрак в 7, плюс повар должен был положить нам еды в дорогу на случай, если во втором лагере мы останавливаться не будем. В итоге, смогли выбраться лишь только в 8.30, потеряв целый час драгоценного времени. Как я и писал, африканский принцип поле-поле ко мне, да и к моему гиду оказался неприменим – до следующего лагеря Horombo hut (3780 м.) мы дошли за 2.5-3 часа, вместо стандартных 5!
Тропические леса постепенно сменялись альпийскими лугами, солнце палило довольно беспощадно и до самого лагеря я шел в одной майке. Очередной раз я полностью соглашусь с опытными альпинистами – самое главное при восхождении - это обувь. Хорошие, разношенные трекинговые ботинки, а в моем случае вообще кроссовки. Обязательно разношенные, желательно уже исхоженные в горах. В моем случае, я за пару месяцев до Кили начал мучить ноги многочасовыми прогулками в новых кроссовках – до последнего дня я не был уверен какую обувь брать с собой: либо громоздкие ботинки, и дополнительно кроссовки, либо рискнуть и поехать просто в кроссовках (трекинговых), а там разберемся
В последний момент, именно благодаря внезапно сломавшемуся рюкзаку, было решено пустить все на самотек и поехать налегке. Вторая по важности вещь – хороший рюкзак. Мои 2 рюкзака в принципе можно было упаковать в один (часть вещей я оставил в Аруше) и вообще обойтись без портеров. Я поначалу так и предложил, на что услышал массу негодований в мою сторону – типа, это моя работа, не мешай мне ее делать. Второй рюкзак для портера (15 литров) весил, наверное, кило 3-4 – спальник, шапка, перчатки, термобелье – короче, все для штурма, когда совсем похолодает. В моем рюкзаке (30 литров) – куртка, флиска, 2 камеры, мини запас еды (шоколад, орешки), вода (рекомендуется выпивать в день 3-4 литра), вякая мелочь – суммарно, тоже кило 7-8.
До Хоромбо, как я сказал, добрались менее, чем за 3 часа – на дворе полдень, и мы были еще полны сил. Решили продолжать маршрут до последнего лагеря Kibo (4740 м.) По приходу в каждый лагерь ты обязательно регистрируешься – откуда, куда идешь, кто твой гид (покажи документы об оплате входа на Килиманждаро). В Хоромбо, так как мы решили не останавливаться, регистрацию проходить не стали. Остановились рядом со столовой, попили чаю, пообедали – суммарно провели, наверное, час, и тронулись дальше. Большинство туристов предпочитает делать дополнительную остановку в Хоромбо для акклиматизации. Если б время позволяло, возможно, я бы тоже потратить 1 день, но мы же шли на рекорд! За сутки мы взобрались почти на 4 км. и был еще порох в пороховницах В Хоромбо происходит первая психологическая атака на сознание – ты реально видишь плывущие мимо тебя облака, растительность понемногу пропадает. Постепенно пейзаж становится суровее, тропинки становятся каменистыми и крутыми. Альпийскую зону сменяет высокогорная пустыня, где разница температур очень велика и чувствуется кислородное голодание. Эта часть маршрута, откуда лучше всего видны вершины Кибо и Мавензи, - наиболее интересная из-за уникальности пейзажа. По всему маршруту выстроены горные приюты и кабинки в скандинавском стиле, оборудованные солнечными батареями. В воздухе парят одинокие крупные вОроны, что еще больше усиливает дискомфорт оторванности от цивилизации. Унылые облака окрашивают местность в мрачно-серые тона, солнце почти не выходит, чувствуешь себя одиноким полярником, оторванным от живых людей миллионами тонн ледяного покрова. Депрессия. Постоянно пульсирует в голове, хотя самочувствие еще довольно хорошее. Темы для разговоров исчерпываются, пропадает мобильная связь. Ты идешь куда-то, бесконечно далеко, и не знаешь – будет ли возврат из этой высокогорной бездны… И, тем не менее, ты идешь дальше, сокрушаясь по любимым друзьям, оставленным где то далеко-далеко… Вспоминаются яркие моменты детства, радостные блики солнца над апрельскими ручьями, кораблики из спичечных коробков, несущиеся вдоль грязных канав…
Полпути между Хоромбо и Кибо. Ноги не то что болят, но как то непривычно не хотят торопиться. Начал пить аспиринки – знакомый вкус детства. Еще в Москве я их набрал пачек, наверное, 10 – ни разу в таких объемах я их не видел. Реально, помогает. Аспиринки и леденцы – вот лучший друг туриста. Надо бы побольше пить воды, но вот этого как раз меньше всего хочется – вокруг явно похолодало, температура минусовая, зато стало появляться солнце. Камеру закинул куда то вглубь рюкзака – фотографировать совсем не хочется. От Хоромбо прошли почти часа 2 – причем идем по какой то равнине – миновали промежуточную площадку: туалет, столики, солнечная батарея (зачем???), вертолетная площадка.
По идее, до Кибо идти 1-2 часа. Выдержу! Сдохну, но выдержу. Через час открывается вид на лагерь – блин, как же он близко! Я шел и смотрел на Кибо еще часа 2 – а он бы все так же близко… Вспомнил как ходил в море близ Курил, Камчатки, Сахалина – в море никогда не определишь расстояние. Кажется, что сопка находится буквально в паре километров, при этом до нее все 50!
Поле-поле началось именно тогда. Я все еще радовался хорошему самочувствию, но мои ноги сами собой стали перемещаться с черепашьей скоростью. Изредка разговаривали с гидом – ему, похоже, тоже было нелегко, хотя, я это заметил лишь по приходу в лагерь. Все ли люди страдают от горняшки, спросил я его? Он сознался, что пока не встречал человека, который бы не испытывал последствий кислородного голодания. И сам он, с многолетним стажем и 200 с лишним восхождениям постоянно мучается от горной болезни.
Не знаю, как мы доползли до лагеря – но только тут, в этом последнем пристанище туриста, я осознал, что же такое по-настоящему больные ноги!
Мертвецки уставший плюхнулся я на кровать. Собачий холод! Помещение не отапливается, а в моей комнате пара из Франции – ночью начинают свой штурм. Девушка нехило страдает от горной болезни. Бледное измученное лицо, едва слышный поникший голос, полностью отсутствующий вид – одна из явных жертв горняшки. Красивый французский язык (хоть я ничего и не понимал) очень живо передавал все их переживания. Это был их медовый месяц, и они несколько месяцев готовились к восхождению. Грустно. Похоже, она все же смогла уговорить парня, чтоб он оставил ее и продолжил восхождение на Ухуру. Тогда же я решил, не дожидаясь худшего, начать употреблять имеющиеся у меня таблетки. В висках пульсировало, кружилась голова, ноги были ватные. Если б не холод, я бы, наверное, так и оставался валяться на кровати, но холодало действительно очень резко. Я ждал своих портеров с чаем, спальником и термобельем. Ждал уже, наверное, третий час, дрожа от все более сильного холода. Бедная француженка тоже тихонько всхлипывала – я точно знал, что она не спит. Парень перебирал вещи, а их гид прибегал каждые полчаса интересоваться здоровьем своей подопечной.
Хороший год, но если б он так приставал ко мне, я бы уже давно послал его куда подальше – он походу реально начал доставать всех! Ко мне он привязался, когда я сглупу спросил его возможные побочные действия моих таблеток – самочувствие было удовлетворительное, но будто с сильного похмелья. Он же налетел на меня, типа вообще не надо пользоваться никакими таблетками – знаток, блин! Парню он раз 10 объяснил как пользоваться налобным фонариком, во сколько его разбудят и что можно есть/не есть. Зануда! А несчастную девку уже, можно сказать, раз 10 успел спустить до следующего лагеря. Уж больно активно он взялся за освоение будущих чаевых
Часам к 10 пришел мой гид с плохими новостями – наш портер заболел и не смог дойти до лагеря. 5 часов я «ждал» этой новости – там мой спальник, теплые вещи, да и не ел я часов 10… Совсем плохая новость В течение часа, когда мы пытались хотя бы сообразить теплый чай и придумать что-нибудь из теплой одежды, в голове появлялись самые сумасбродные мысли: плюнуть на все и вернуться с требованием возврата денег; поплакаться французам и одолжить ХОТЬ что-нибудь для восхождения; тяпнуть глоточек вискаря и забить на всё. Принципиально решил не употреблять алкоголь во время восхождения – может только уже на спуске, да и то если все будет хорошо. Но тут я готов был сдаться. Хорошо, что перетерпел. Часам к 11 появились мои вещи, выпит горячий чай и теплый спальник принял меня в свои объятья Вставали в 6 утра. Предстоял невероятно тяжелый день – 5 часов подъема до Gillman’s point (5685 м.), затем еще часик, и вершина Африки – Uhuru peak (5895). После Uhuru спуск до Хоромбо (3780) – часов 6-7. 12 часов тяжелейшего спуска-подъема, 12 часов с больными ватными ногами, 12 часов в состоянии, похожем на сильнейший абстинентный синдром, нескончаемые 12 часов ада…
Утро оказалось на радость бодрым – я даже достал свою камеру и пытался что то фоткать – увы, погода явно не способствовала моей инициативе. Ноги, хоть и побаливали, но как то стабильно и равномерно – не было жгучей боли в бедрах, либо в икрах – да и вообще, нормальной болью назвать ЭТО как то язык не поворачивается. Просто было ощущение, что вместо ног протезы и идти было одинаково не комфортно: что вверх, что вниз, что по вязкому песку, что по острым скалам. С утра употребил еще таблеточку и вроде как чувствовал себя вполне живым: только поначалу зловредный дятел пытался долбиться в мои виски; чем выше мы поднимались, тем более пульсирующая боль от стараний дятла сменялась попеременно то жуткой одышкой, то ноющими от новых нагрузок заплетающимися ногами, то резким выстрелом от левого виска к правому, то внезапной болью в животе. Я умирал и рождался каждые пару минут.
Пока еще сзади меня виднелись крыши Кибо, я как то держался, надеясь в худшем случае удрать назад Одну полезную вещь мне сказали земляки в самом начале восхождения: «думай только о вершине – забудь все что знаешь, думай только о ней. И не останавливайся больше, чем на пару минут!» Мы шли втроем: неожиданно нас взялся сопровождать наш официант – он мне еще в Аруше не понравился. Типа, тоже хотел подняться на вершину, а на деле наверняка полез замаливать грехи заболевшего портера – чаевых хотелось очень. На деле же, лишняя тусовка меня только раздражала. Да и Абдул (официант) был чересчур борзым и наглым чуваком – успел раскусить его за пару дней еще в Аруше. Минут через 40 начался монотонный подъем по пескам. Похоже, мне безумно повезло с погодой – за все время на Кили я почти ни разу не застал дождь, температура на вершине была значительно выше, нежели несколько дней назад – единственно, что огорчало - это постоянное отсутствие солнца во время штурма. В редкие моменты, когда выглядывало солнышко, я боролся с желанием сэкономить силы и обойтись минимальными необходимыми движениями с одной стороны, и быстренько достать камеру и сделать интересную фотографию – с другой.
Вот когда я на 100% согласился с главным африканским принципом: поле-поле. Единственно верная стратегия штурма – иди постоянно маленькими шажками и будет тебе счастье Петляя бесконечными серпантинами по зыбучим пескам больше всего выматывает монотонность. Мокрый песок скользит под ногами словно идешь по болоту, за полчаса поднимаешься вверх всего лишь на 5-10 метров. Абдул, идущий позади меня, начал потихоньку отставать, а Гудлак наоборот умчался вперед, ехидно улыбаясь, глядя на нас, несмышленых новичков. Напрочь взмокшая одежда словно тянула вниз и через пару часов начались первые вынужденные остановки. Как же приятно присесть хотя бы на пару минут после с таким трудом давшихся 10 метров! Время шло медленно и мучительно. Сделав три шага вперед, ноги автоматом отъезжали на два шага назад. Временами встречались крупные камни-ущелья: словно первые проявления галлюцинации, под ними будто виделись трупы неудачливых альпинистов. Сколько их тут? Надо поискать статистику. 5 часов мы идем, или 10? Или 2, или 3? Кто мы, зачем мы здесь? Есть ли здесь вообще жизнь? Я представил себе одинокого космонавта: где то в далеком космосе, он почти уверен, что никогда не сможет вернуться назад. Его, сделанная по последнему слову техники, большая ракета исправно держится своего курса, а он, брошенный своими гениальными братьями-землянами, простой человек, лежит сейчас на алтаре науки. Он помнит, как колосится рожь в его родной деревне, пряный вкус свеженадоенного молока, утреннюю росу по дороге в школу и ароматный запах сена вечерами с соседской Глашкой…
Снежно-песочные дюны сменяются острыми скалистыми камнями. Где то час до точки Гиллмана, кричит Гудлак. Абдулу сейчас явно ни до чего. Моя горная болезнь, как ни странно, отступила – осталась только жуткая одышка – благо не курю, иначе бы сдох давно! Ноги идут как то автоматом, сами собой – они сейчас больше походят на ходули: едва сгибаются в коленях, а если присядешь, то встать почти невозможно. То ли ты в облаках, то ли облака в тебе – какая-то мерзкая херь постоянно долбится в твое лицо – это не снег, не дождь, это уже не облака – облака остались позади. Зато появляется солнце – настоящее яркое! Благо взял очки – без них почти ничего не видно – солнце слепит, словно электросварка. Если по песку шли маленькими шажочками с частыми перекурами, то по камням приходится скакать, иначе ноги просто не сгибаются. До Гиллмана добрались минут за 30 – походу, у меня открывается второе дыхание.
Перед восхождением все меня убеждали в необходимости трекинговых палок. Конечно, решил не рисковать и взял в аренду за 25 баксов. Решил, что начну пользоваться, когда уже совсем выдохнусь и ноги просто перестанут ходить. Пока же я еще был более-менее жив, а палки уже начали мешать – решил отдать Абдулу. Из нас троих ему, похоже, ему было хуже всех. Из всех недомоганий особо тревожила только страшная испарина – тело все было словно в бочонке воды.
Пытался иногда снимать куртку – пробивал ветер, снимал флиску – замерзал. Снимать термобелье я испугался На Гиллмана сделали перерыв: попили чаю, а я рискнул выпить третью свою таблетку. Состояние было средне-паршивое, но уже предвиделось окончание мучений . Думы, от крадущегося страха непокорения вершины, перебирались в сторону опасений за дальнейший спуск. Как я помню по Ай-Петри, спускаться было намного сложней, нежели подниматься. Уходить с Гиллмана совсем не хотелось: там мы встретили какого то корейца, который не дошел до Ухуру. Блин, всего лишь часик причем не ахти каких мучений (мой гид сказал что это не самый сложный участок пути) и все! Почему не дошел? Кореец, правда, выглядел не очень, гид буквально тащил его на себе, палки соскальзывали с заснеженных камней, ноги его почти не двигались. Комфорт горячего чая буквально пригвоздил меня к лавке. Нельзя сидеть подолгу, вспоминал я, но ТАК хотелось продлить хотя бы на минутку видимое счастье…
После Гиллмана действительно открылось второе дыхание. Не считая постоянной одышки, я был очень даже жив . Я даже снова достал камеру, несмотря на многочисленные рекомендации пользоваться техникой только в тепле, изредка доставая камеру для отдельных исключительных фото. Действительно, перед НГ в Питере обе мои камеры просто отказались работать на морозе – больше всего я боялся оказаться без фото с саммита. Но желание хоть как-то увековечить каждый момент исторического восхождения каждый раз брал верх над здравым смыслом: на крайняк у меня было 2 камеры, плюс 2 телефона – крайне сомнительно чтоб они все разом обиделись на меня и перестали работать. Короче, рискнул. Лоханулся я только в одном – я ж, когда смотрел в объектив, смотрел в очках, т.е. хоть что то, но видел – камеру в таких условиях надо использовать с фильтром. Я рискнул несколько раз снять очки – ни черта не видно! Соответственно, и все мои, достигнутые такими рисками фотографии оказались цветом белее белого Моё уже полюбившееся pole-pole оказалось совершенно забытым в течение следующего часа.
Мы мчались по заснеженным склонах, рисковали сорваться в кратер, но подгоняемые приближающимся Ухуру, бежали все быстрей и быстрей. Бедный Абдул чуть совсем не окочурился, а я начал уже потихоньку обгонять гида. Дорога лежала относительно ровная и шлось весьма легко: действительно справа от нас красовался весь в снегу кратер потухшего вулкана. В принципе, сорваться, конечно, можно, во-первых, это надо очень постараться, во-вторых, пролетишь по снегу метров 5-10 и остановишься – тоже своего рода приключение Хотя, об этом я задумался уже потом, возвратившись назад и посмотрев фотки. Тогда было, конечно, стремно. От Гиллмана до Ухуру реально меньше часа. Мне даже показалось будто Гиллман и повыше будет. Не знаю почему – наверное, за счет контраста с кратером и скалистым спуском. Ухуру же стоит практически на равнине и высота там не чувствуется совсем. На саммите нам повезло – мы были одни! Гудлак пугал что на Ухуру может быть куча народу и придется прорываться через толпы туристов, чтоб сфотографироваться с указателем. Чепуха! Мы были совершенно одни – то ли за счет нашей скорости (мы достигли Uhuru peak через 3.5-4 часа после выхода из лагеря), то ли за счет нашего раннего подъема – в любом случае, я несказанно обрадовался нашему «уединению». Снега Килиманджаро… Подумать только – вершина Африки, 5895 метров над уровнем моря. Мы достигли вершины менее, чем за 2 суток и мы полны сил для последующего спуска!
Мы пробыли на вершине где то полчаса – наслаждаться природой мешал сильнейший ветер, да и солнце не давало возможности созерцать все прелести Килиманджаро. Дав волю чувствам, мы позировали перед камерой. Абдул аж прослезился – то ли от сильного ветра, то ли от избытка чувств Все были довольны началом дня! Учитывая, что я успел увидеть несколько неудачных попыток штурма, моё самомнение поднялось на недосягаемую высоту! Я один из немногих «избранных» покорил высочайшую точку черного континента.
В голове уже мелькали будущий триумф в Гималаях и завистливые глаза друзей и коллег Надо было спускаться назад. До Гиллмана дошли с восторженными лицами. Помимо просто покорения Кили, мы, можно сказать, ставили рекорд скорости.
Впереди предстояло, казалось бы, самое сложное – возвращение. Истощенные (мы ж не ужинали, да и завтрак как то не пошел) и жутко уставшие мы приближались к Gillman’s point. На всякий случай забрал у Абдула одну палку – я реально боялся поскользнуться на обледенелом скалистом спуске. Абдул реально отставал, но по дороге назад гид сказал, что ждать его не будем, дорогу он знает, потому, если что, доберется самостоятельно. Предстояло преодолеть скользкие острые камни по полметра-метр высотой каждый. Упав с такого, прикинул я, в лучшем случае отделаешься переломом ноги, либо руки… Страшно! Но, помедля минут по 5 на каждом камне, я вдруг реализовал, что назад спускаться надо тем же макаром, как и поднимались: только поднимались мы вверх, спускаться, будем наоборот.
Привязав палку к рюкзаку, с помощью рук и какой то матери я довольно резво начал перелазить с камня на камень – это оказалось не так уж и сложно, я бы даже сказал, забавно Настроение было приподнятое и коварные камни преодолевались как то сами собой. При подъеме я запомнил особенность этого участка: подъем, по сравнению с песчаным, был более пологий, но при этом сил тратилось больше за счет постоянного вверх-вниз перебирания через камни. Спуск там был явно проще – вероятно за счет появившегося после саммита второго дыхания, либо просто, скинув с себя бремя просто бедолаги-альпиниста и став, наконец, ПОКОРИТЕЛЕМ – что бы то ни было, камни проскочили довольно быстро. Впереди лежали изнуряющие бесконечные пески.
Поднимаясь, я жутко завидовал встречающимся людям: моему соседу-французу и прочим встретившимся – они шли уже НАЗАД, а мне тогда только еще предстояло залезть наверх. Они, наверное, тоже немного завидовали тем, у кого вершина еще впереди По мокрому песку они шли медленным черепашьим шагом, активно используя трекинговые палки. Так не хотелось чувствовать себя подобным инвалидом – ведь мы так хорошо начали Подъем по пескам был очень крутой, соответственно и спуск ожидался довольно резкий – ТАК не хотелось снова колесить серпантинами, но и упасть было стрёмно. Вулканический темно-бурый песок, смешавшись со снегом, льдом, с многочисленными невидимыми исполинскими валунами, маленькие верхушки которых изредка высовывались из-под песка, напоминал величавые космические дюны на поверхности Марса. Ветер задул с новой силой, а коварное солнце, словно пронюхав про нашу космическую тему, снова скрылось из виду.
Не, не снега – Пески Килиманджаро. Грёбаные пески! Осторожно ступая по очередному кругу серпантина все же навернулся. Не больно, но неприятно. Пока падал проскользил по мокрому песку пару метров – Ха! А ведь он скользит! Появилась легкая надежда Только скользишь ты до тех пор, пока не врежешься в запрятанный в песок булыжник. Но идея появилась и надежно запряталась в голове – новый вид спорта: сендбординг (sandboarding) – то же, что и сноубординг, только по песку. Естественно, лыж у нас не было. Зато было отличное настроение и желание побыстрей спуститься с этой чертовой горы Сначала робко, а затем все быстрей и быстрей мы скользили по мягкому песку. Только одно НО, предупредил меня Гудлак – скользи строго по моим следам – вокруг куча камней: если на скорости въехать в один из них, ногу поломаешь запросто! Естественно, я не особо следовал его следам, естественно ноги остались целы, хотя разочек я очень даже больно треснулся. Сендбординг мне явно нравился – мимо проносились снежные вершины и мрачные тучи. В кои то веки я обгонял тучи, а не они меня Слегка смущал сильно отставший Абдул: изо всех сил пытаясь помочь себе палками, он явно не дотягивал до нашего темпа. Но нам было не до него. Песчаные дюны редели, все больше стало появляться уже не сумевших спрятаться камней, дорога стала не такая быстрая, но и не такая однообразная.
Позади были Гиллман и Ухуру, тщательно спрятанные облаками, зато впереди наш ожидал главный сюрприз сегодняшнего дня – пик Мавензи. Вообще, мы стали одними из немногих, кому посчастливилось увидеть пока еще снежные вершины Килиманджаро. За последние 100 лет объем снега и льда уменьшился более чем на 80% и по прогнозам ученых в 2020 году может полностью исчезнуть. Но если нам не особо удалось запечатлеть вершину Ухуру, мы были вполне вознаграждены величавым видом красавца Мавензи. Третий по величине пик Африки просто притягивал взоры своей нереальной игрой снега и солнца, облаков и теней. Вскоре уже были видны крыши хижин Кибо – останавливаться в лагере не входило в наши планы, мы лишь только переоделись, скинув с себя насквозь промокшие одежды.
Солнце было в самом зените – мы потратили на спуск всего пару часов вместо запланированных 5! Про горняшку было забыто еще после первого посещения Гиллмана, но оставаться в Кибо хотя бы лишние 5 минут коробило. Слишком живы были воспоминания об измученной француженке, да и сам лагерь, честно говоря, совершенно неуютный. Даже чай был отложен до скорого Хоромбо. И действительно, если дорога наверх занимала часа 3-4, то назад мы уложились в час-полтора. Идти по знакомой дороге было легко и приятно – яркое солнце прогревало измученное тело, куртка и флиска сушились под теплыми лучами, глаз радовался постепенному появлению растительности и живности.
Прошло всего двое суток, а мы уже приближались ко второму лагерю! На подходе с Хоромбо начались встречаться первые корейцы, с которыми познакомился еще в первом лагере. Ребята основательно подготовились к восхождению: по паре дней акклиматизации в каждом лагере. Рядом с Хоромбо, когда мы еще только поднимались, меня заинтересовали многочисленные пирамидки из камня. Гудлак объяснил их происхождение неуемной жаждой деятельности азиатов: проходя акклиматизацию в каждом лагере они, томясь от безделья долго текущими днями, а также стремясь максимально акклиматизировать свой организм к высоте, залазят в самые труднодоступные вершины в пределах получаса-часа хода от лагеря и собирают там эти каменные пирамидки. Выглядят они мистически! Словно ритуальные пирамиды, они, как всевидящее око, наблюдают за всеми походящими людьми, выбирая среди них наиболее достойных для успешного завершения восхождения, и наоборот - напрочь выбивают особ не приглянувшихся.
Корейцы в Хоромбо встречали меня всей своей многочисленной ватагой. Не знаю как (сотовая связь есть далеко не везде), но они стопудово знали что их «сородич» приближается. Им, очевидно, не хватало просто общения со своими корефанами, либо же просто хотелось удостовериться: правда ли, что мы уже спускаемся вниз, когда они даже полпути вверх не проделали. Хотя, честно, конечно было приятно На полпути к Хоромбо встретились с девками с Канады, каких мы обогнали еще в начале путешествия. Обещали поменяться фотками. Кстати, много с кем договаривались – надо сейчас заняться этим. В Хоромбо заселился с голландцами. Точней, заселился то я один, а голландцы подтянулись лишь через пару часов. Осмелился тяпнуть немного вискаря – я определенно заслужил это
Скотч разлился по желудку ободряющим приятным вкусом. Захотелось романтики – корейцы, с их бесконечной болтовней, явно не катили. Встретил моих французов – девушка уже была достаточно жива, парень – наоборот. Разговор как-то не клеился. Видимо причиной всему вечное противостояние англичан и французов – я ни от кого не скрывал, что предпочитаю Лондон Парижу, а в Лондоне я прожил целый год. Я почти не встречал людей всеядных, которых по отношению к этим двум городам не расставляли бы предпочтений: либо человеку больше нравится Париж (таких в моем окружении нет), либо Лондон. Естественно, со своим французскими соседями я не успел поделиться этой теорией, но, тем не менее, они это, наверное, прочувствовали. Кстати, редко кто из французов, не парижан, любит Париж, хотя, и в России по отношению к Москве аналогичное мнение. Французская романтика провалилась ))))))))
Правда, вокруг было масса другого интересного народа: датчане, американцы, и ни одной славянской души! Не скажу, что соскучился по собратьям – отходняк после недели с толиками еще не прошел, но поделиться впечатлениями на родном, пушкинском языке мне тогда очень хотелось. Приходилось общаться на шекспировском, благо с минимальной практикой (а за неделю я ух как напрактиковался) уровень владения становился вполне достаточен для свободного общения.
Почти до глубокой ночи обсуждали с голландцами тонкости альпинизма, дальнейшие маршруты и интересные, еще не до конца изученные уголки Африки. Парню было под 40, а вот его отец был ближе, наверное, к 70! Вот они молодцы. Дядька едва дышал, когда ввалился в палатку, и как же долго он потом рассказывал все нюансы своего восхождения. Ему РЕАЛЬНО было тяжело – глядя на дядьку, я сразу же вспомнил и несчастных недошедших корейцев, и взмыленных с обветренными губами русских, и моего «заболевшего» портера, и Абдула. Вот уж кто бы жаловался и стонал! Можно сказать, дед, как минимум лет на 30 старше их всех – было видно, как сильно он намучился, но без жалоб, без лишних понтов тихо шел и шел в гору. Сын – пилот KLM (надо, кстати, отослать ему фотки) обещал в дальнейшем посодействовать в приобретении халявных билетов ))
С утра пораньше выдвинулись вниз. Ноги слегка ныли, но не более, чем после игры в футбол после долгого перерыва. Никаких палок – я их сразу после Кибо отдал Абдулу, со спуском проблем не было совершенно никаких. Еще с вечера Гудлак довольно настойчиво поднимал вопрос чаевых: «типа, с утра готовься, в последнем лагере хотелось бы уже все получить ». Вопрос чаевых, на самом деле вовсе не такой уж простой, как я написал в самом начале. Одно дело заплатить 300 баксов за хороший сервис, другое – за заболевшего портера и постоянно опаздывающую команду. В действительности, в частности, в Хоромбо на пути назад, моих голландцев накормили на час раньше меня, и это учитывая, что я пришел на 2 часа раньше их. И так каждый раз. Короче, с учетом всех их косяков, решил что 200 гринов вполне хватит, плюс нагрузил гида флиской, штанами, перчатками, очками – все абсолютно новое, купленное специально для Кили, и тоже под 300 гринов. Я посчитал, что это справедливо. Да и вся дорога туда-обратно заняла меньше трех суток. Может я был и не прав, но свою вынужденную голодовку перед штурмом я оцениваю весьма дорого, да и сидеть до поздней ночи, т.е. до сильных холодов без теплой одежды явно не входило в мои планы. Гид, по-моему, особо не расстроился – он был там за главного и явно себя не обидел. А то, что были удержаны чаевые у нерасторопных портеров и повара – весьма, я считаю, правильно. Делай свою работу хорошо и получай за это чаевые. Иначе – голая зарплата.
Любителям не платить лишнего. Едите в Моши, находите контору, либо лучше лично гида, который сможет провести вас. Пребывание в нац. парке Килиманджаро оплачивается посуточно – я заплатил ок. 600 баксов за 5 дней, т.е. 120 за день. Платите за 3-4 дня. Если уложитесь быстрее – уже минусь 120 в день, нет – ничего страшного, доплатите на выходе (так мне гид сказал). Человеку с альпинистской подготовкой АБСОЛЮТНО реально пройти весь маршрут и вернуться за 3 дня. Формально я уложился в 4 дня, менее 3 суток. Мой вариант маршрута: с утра пораньше начинаете восхождение – проходите 2 лагеря, спите в Хоромбо. Второй день – с утра пораньше отправляетесь на Кибо. Приходите днем – спите до ночи. Ночной штурм и саммит. Весь день спускаетесь до куда можете – думаю, совершенно реально дойти до ворот – тогда 2 дня, либо спите в одном из лагерей (Хоромбо). Третий день – спуск до выхода. По народу – гид сказал мне, что вдвоем вас никуда не пустят, но пусть будет дополнительно один повар. Вы несете свои вещи, гид свои, плюс на гида, повара (по желанию также на вас) распихивается остальной багаж (еда, вода, посуда). Администрация, чисто теоретически, может заартачиться, но я так понял все это решаемо. Меньше народу – больше чаевых на человека, меньше расход на туриста. ИМХО.
Не хочу останавливаться на многочисленных посещенных национальных парках – в каждом из них есть своя изюминка: в Баринго мы любовались миллионами фламинго и термальными источниками, Нгоронгоро – классика, пропустить которую - подобно побывать в Москве и не увидеть Красной Площади… Думаю, есть уже немало историй про бесчисленные прикрасы африканских парков – не буду повторяться. Вернувшись в Арушу, я еще два дня отходил от Кили – ноги были ватными, а пиво стало намного вкусней ))) Хотелось часами сидеть и пить вкусный пенный напиток. Конечно, это было пиво Килиманджаро . Через два дня в Арушу прибыли дети с Момбасы – вконец обгоревшие, измученные и уставшие после 15 часового переезда – я был искренне рад встрече Следующий день ушел на Нгоронгоро, а через день мы решили сменить маленькую грязную Арушу на чуть более чистый, но уже большой Найроби. Но перед возвращением у нас произошел один очень неприятный инцидент.
Все свои поездки мы оплачивали через кенийскую фирму – помните негодяя Сэма в самом начале моего повествования – он и есть менеджер этой фирмы (Blue mountain trekking and safaris – Sam M. Ndumia – Marketing manager). Согласно договору, мы арендовали машину на 2 дня: день на Нгоронгоро, день на масаев и какой-нибудь другой парк. Дали нам большой 7-ми местный Land Cruiser – сволочь, жрёт литров 30-35 на сотню! В реалии – большая машина для Нгоронгоро – это полный развод! Мы неоднократно видели обычные джипы и даже легковушки в парке. Проблема в нашей машине – это ее хозяин. Салим – мерзопакостнейший человек! Он организовывал моё Кили, это именно его портер заболел, оставив нас без ужина и теплых вещей. Это его люди организовали трансферт на и с Кили на общественном транспорте. Представляете дорогу после восхождения на общественном транспорте. Транспорт – это не наши маршрутки, такси и автобусы. ТРАНСПОРТ – это местные развалюхи типа ПАЗиков, маршрутки – дырявые табуретки, типа РАФиков, такси – убитая копейка, где сидит 8 (ВОСЕМЬ) человек!!!
И всё это чудо надо ждать, причем автобусы – почти час! Хуже было только в Индии, когда спускался на автобусе с Кашмира – там нас в кабине сидело 13 человек Но в Индии я хотя бы не был уставший: после Кили же я был, мягко скажем, мёртвенький! Когда я начал высказывать все это по возвращении Салиму, он просто выключил свой английский – no understand. Сука! Он, кстати, реально не особо говорит на английском, а до поездки таким же макаром с трансфертом (правда, только, обратно) кинул парня с Украины. Короче, урод!
И тут оказывается, что мы вынуждены очередной раз пользоваться услугами этого жирного ублюдка! Плюс, он еще конкретно забычил насчет того, чтобы Сайрус был нашим водителем. Это было наше принципиальное условие, и тут мы встали в позу. С одной стороны, Сайрус не имел права работать на территории Танзании, т.к. он кенийский гражданин, с другой – я был категорически против этого животного, говноСалима, за рулем. Жирная тварь подсунула водителем своего брата, а Сайрус остался просто пассажиром – уже хоть какая то победа )))
Нгоронгоро прошло отлично – видели всех, вдоволь накатались по кратеру.
Второй день планировали посетить нашего кенийского полковника-масая и по пути заглянуть в какой то парк. И тут водила, поговорив с Салимом по телефону, заявил что мы должны заплатить дополнительные 50 баксов (непонятно за что) и залить еще 30 литров бензина. При аренде машины было четко обговорен, и даже прописан в инвойсе маршрут, а когда брали машину, мы зафиксировали остаток топлива в баке. Заправились мы на 140 баксов, что с лихвой покрывало дорогу туда-обратно с учетом всех наших мотаний. Реальный развод! Звоним Сэму – не аллё. Звоним Салиму – no understand. Платить лишние почти 100 баксов не то что не хотелось – появилось желание дельцам наподобие Сэма с Салимом как следует настучать по одному месту. На наши возражения, что платить не будем, ибо все четко указано в инвойсе, Салим потребовал от своего брата чтоб мы срочно возвращали машину в Арушу. (((
Сказать, что мы разозлились – не сказать ничего. Когда ночью в Аруше я увидел лоснящееся от жира рыло Салима, я едва сдержался чтоб не набить ему рожу. Жаль, весовые категории разные, да и толики с Сайрусом изо всех сил старались сдержать мой гнев. Я был просто в бешенстве. Ни одна мразь в моей жизни еще не могла настолько вывести меня из себя. Да и этот черножопый кусок говна что то постоянно вопил на своем грёбаном суахили! Полиция, подумал я – единственный цивилизованный выход. К тому же я неоднократно слышал, что полиция встает в таких случаях на сторону туриста.
Только в полицию надо обращаться кенийскую, так как бабло мы платили в Найроби кенийской компании.
С утра пораньше выехали в Найроби. По дороге Сайрус сумел дозвониться до Сэма – он обещал появиться в городе лишь к вечеру, и мы решили не торопиться и переждать пару часиков в придорожной кафешке на границе. «кафешка» была, мягко скажем, стрёмной. Зато народу там было значительно больше, чем в других, посимпатичней. Хороший признак, подумал я, и рискнул затащить туда детей. Дым и сильный запах перегорелого мяса, просто миллионы мух, и огромный разодетый масай, который, жадно чавкая, поглощал большими кусками мясо.
«Мухи любят масаев», улыбнулся Сайрус. И, действительно, хоть народу было довольно много, человек 10, мухи облюбовали лишь один столик с гигантом-масаем. Было любопытно смотреть, как этот колосс поглощает уже второй, наверное, килограмм мяса, только чавканье его немного раздражало. Кстати, мясо они часто приносят с собой, предпочитая питаться собственными баранами, козами и быками. Масай, казалось, был специально создан для мяса – уж очень гармонично смотрелся огромный кусок мяса на фоне этого большого человека. Масай ушел, а голодные мухи благодарно налетели на его стол. Стало всем хорошо – никто не чавкал и не надоедал своим нудным жужжанием. Лепота! Минут пять мы наслаждались тишиной и спокойствием… Но с каким ужасом мы разглядели официанта, который собрался было убирать масаев стол! Это была бы катастрофа! Мухи тоже, кажется, начали чувствовать неладное – ведь этот любитель чистоты собирался убрать вкусные масаевы объедки. Нет! – закричали мы. Хотим грязи и свинства, много масаев и их объедков, снова готовы слушать безобразное чавканье, но – боимся и не хотим мух! ))))
В Найроби приехали к вечеру и договорились встретиться с Сэмом в ресторане. Чувак сразу же по приезду (гад, опоздал почти на час) начал источать комплименты нам и проклятья Салиму, грозился замочить его в сортире и порвать все отношения, но тщательно избегал разговора о возврате денег. 240 баксов по нашим расчетам. Поход в хороший ресторан в Москве, либо месяц проживания в Африке! )))) Я отвел Сэма в сторону и напрямую заявил, что хватить юлить и пора нам рассчитаться, на что подлец заявил, что денег возвращать не будет, но зато готов нас поить и кормить целый один день!
Сученыш, очевидно, был пьян – по его словам, день назад умерла его сестра и он два дня ее «оплакивал». А так как «оплакивать» в компании родственников ему видимо наскучило, решил предложить нам объединить усилия. 10 баксов обеда + 30 баксов проживания в обмен на положенные 240 – дудки! Короче, такое решение вопроса меня явно не устраивало, да и общаться с пьяным человеком было противно. Осадок от мерзавца Салима жестко теребил душу, да и дети были настроены на суровое наказание виновных.
Полиция!
Офицер был явно не настроен на троих русских туристов наезжающих на порядочно пьяного черного собрата. Мой монолог длился почти час – вспомнились и многочисленные конференции, и практика в ООН, и перевод массы статей про фальшивомонетчиков – все мои 25 лет английской практики выразились в этом часовом монологе. Несчастный полицейский даже проснулся, а посмотреть на меня прибежало, наверное, всё отделение. Беда в том, что обсуждая дела с Сэмом, немного все же я тяпнул – в таком состоянии я себя знаю - меня хрен остановишь. В результате через пару часов разбирательств над Сэмом определенно висела статья за мошенничество, да еще и совершенное группой лиц по предварительному сговору. По нашему законодательству лет 5 – без проблем . Правда, учитывая, что Сэм был не настолько негодяем, чтоб заключать его под стражу, попросили перенести «заседание» на утро, дабы на свежую голову обсудить все дела, но уже со старшим офицером.
Сэм написал расписку, что оплатит нам отель и все расходы до утреннего разбирательства – ведь мы же ради него приехали в Найроби. Вроде как Решили это дело отметить – тут я немного Сэма даже пожалел: полицейский выписал нам одного офицера то ли для охраны, то ли чтоб в частном плане обговорить «условия примирения».
Вся чернокожая братия жестко забухала. Похоже, у Сэма действительно умерла сестра, и он щедро всех угощал. Полицейский увел меня за угол и прямым текстом предложил поделиться при успешном разрешении конфликта – легко! - согласился я. И тут офицер, словно мгновенно протрезвев (а был он, как и все, в говно), достал блокнот и кинулся записывать данные каждого из присутствующих. Он сфотографировал Сэма и довольно холодно попрощался со всем, пообещав устроить поутру кузькину мать. Сэм был явно в шоке, да и сам я прифигел от такого поведения.
С утра с больными головами двинулись в сторону полиции. От былого многословия не осталось и следа – во рту было сухо и противно. Ночной полицейский откровенно спал, а вчерашний пьянчуга-взяточник даже не вышел на работу! Нас принял весьма приятного вида молодой полисмен – было очевидно, что он здесь главный. Сэма не было. В течение часа паренек разрулил все так, что мы оказались в шоколаде – Сэм негодяй и должен нам бабло, но лучше вам, ребята, об этом договориться по-хорошему, ибо ездить судиться в Найроби ради 240 баксов никто не будет. Он позвонил Сэму и наехал, типа он весь такой плохой, позорит честь дружелюбного кенийского народа. Мы победили – пусть бабло мы так и не увидели, но добились своего официального признания!
Это был мой предпоследний день в Африке, и естественно вечером мы устроили грандиозную вечеринку – поводов было масса! Местные (а мы были в каком то далеко не центральном районе Найроби) уже были в курсе всех наших афер – то ли были корефаны в полиции, то ли слышали наши вчерашние разборки, но в кафешке мы точно пользовались повышенным спросом. Ребята пытались нас угостить пивом, матоки (бананы с мясом), вискарем, местной противной водкой – мы определенно произвели на всех впечатление своими вчерашними похождениями Where are you from (откуда вы)? - спросил самый смелый. И тут я понял, насколько меня задолбали ежедневные расспросы: откуда вы, чем вы занимаетесь, сколько у вас детей, что такое снег? – реально достает! И тут, в апогее славы, с лаврами победителя – и такая банальность! Конго, усмехнулся я: мы из Конго.
Ребята притихли – для них Конго типа Чечни для нас – в Конго есть злодеи, в Конго есть гориллы, в Конго есть большие злые крокодилы . У ребят наша внешность никак не ассоциировалась с жителями Конго – «шутите?», засомневались они. Хрен вам – Конго, значит Конго. Я был явно не настроен отступать. «Они предводители повстанцев в Конго» - выручил меня Сайрус. Пипец! Даже я офигел! Даже темнокожие друзья, мо моему, тоже побледнели. Дети спрятались в уголке и совсем притихли. Да, говорю я – я капитан, предводитель повстанцев: мы воюем с правительственными войсками и восстанавливаем мир в Конго. Это мой адъютант и наша медсестра – махнул я в сторону детей. Даже Сайрус не ожидал такой наглости ))))) Ребята все еще недоверчиво пялились на меня – что то явно не сходилось в их помутненной алкоголем голове. Тут один из них подошел поближе – ему явно хотелось потрогать собственными руками настоящего белокожего вояку. «А выпить с тобой можно?» - робко поинтересовался паренек – «вы же не обижаете простых граждан?»
Хотелось рассмеяться, но надо было сохранять статус строгого злого военного. Дети, потихоньку понимая о чем речь, изредка стали улыбаться. «А можно я тебе подарю что то типа Виагры» - подкатывал к нашему столу другой алкаш. Виагра? На хрена нам в Конго Виагра, если у нас есть гориллы – нашелся я.
Мы пьем кровь горилл и никакая Виагра после этого уже не нужна. Чернокожие друзья опешили – КАК? Она ж, горилла, большая, она ж живая, не правительственные войска: зачем убивать гориллу – возмутились местные. Сайрус входил в тему – они не убивают гориллу, а просто делают маленький разрез на сонной артерии и откачивают оттуда кровь. Кровь гориллы священна и помогает одерживать победы над врагом – добавил я! Сказать что африканские друзья были в шоке – значит не сказать ничего!
На своем языке (Сайрус перевел несколько фраз) они недоумевали как же это возможно – такой большой и умный белый человек, который питается кровью горилл! Тут наше терпение иссякло – пятиминутный спектакль с белыми предводителями повстанцев из Конго, питающимися кровью горилл – это было выше моего терпения! Мы залились заразительным смехом, перебивая друг друга только что выдуманными рассказами о похождениях повстанцев в Конго и поедением горилл Весь следующий день, пока мы катались с Сайрусом по городу, какой то местный миллионер угощал детей в честь нашего невероятного статуса.
Это была моя первая Африка – сейчас, когда уже улеглись страсти и с головой влез в пучину офисной возни, с особой грустью и ностальгией вспоминаешь те чудесные моменты. Конечно я вернусь, конечно привезу с собой еще с дюжину новых покорителей снегов Килиманджаро
