Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Отзывы и рассказы туристов о Кении. Отзывы о Танзании. Отзывы о Занзибаре

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4

Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #1

Сообщение Мзунгу » 17 авг 2015, 09:35

В январе этого 2015 года ушел на 105м!!! году ушел из жизни замечательный человек Дмитрий Федорович Сафонов - первый посол Советского Союза в Уганде. С разрешения родственников Дмитрия Федоровича я выкладываю его воспоминания об этой удивительной и очень красивой стране.
Несмотря на то, что я сам уже более 7ми лет проживаю в Уганде, рассказ Д.М. Сафонова показался мне очень интересным и заставил меня по новому взглянуть на эту страну.
Аватара пользователя
Мзунгу
Навечно в списке
 
Сообщения: 281
Регистрация: 16.12.2006
Город: Энтеббе, Уганда
Благодарил (а): 4 раз.
Поблагодарили: 393 раз.
Возраст: 63
Страны: 53
Отчеты: 30
Пол: Мужской
погода в Танзании

Re: Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #2

Сообщение Мзунгу » 17 авг 2015, 09:37

ВОСТОЧНАЯ АФРИКА,

У Г А Н Д А.

В начале лета 1963 года я был назначен первым послом СССР в Уганду, получившую за год до этого политическую независимость восточноафриканскую страну, в Черную Африку. Как просто и легко сказать – в Африку, да еще в Черную, как будто в Рязань! А ведь это был совершенно новый для меня континент, новый мир. Да разве только для меня - почти для всех советских людей, никогда там не бывавших, да и мало что знавших об Африке. Мы ведь ее только открывали для себя, начинали знакомиться. Для нас это была загадочная, неизвестная страница, которую предстояло еще прочитать, и не только прочитать, но и понять, осмыслить.

Африка - первозданный мир. Если верить последним археологическим изысканиям и теоретическим исследованиям, то первый человек, Homo sapiens, на планете Земля появился в Африке. Уже только поэтому следовало относиться к этому континенту с особым вниманием и уважением. Именно с этими чувствами я и отправлялся в Африку.

В Уганде, в аэропорту Энтеббе, нас встречали представители местного МИД, два вторых секретаря нашего, еще не существовавшего посольства, прибывших туда недели за две до меня, так сказать, для рекогносцировки, и наш шофер на приобретенном уже в Уганде роскошном черном Мерседесе. И, конечно же, корреспонденты, как же пропустить такой исторический случай - первый советский посол в Уганде! Пришлось уже там, в аэропорту, в комнате для VIP - "для очень важных персон" - рассказать им, зачем мы прибыли в эту страну и что собираемся там делать. Я еще из Москвы был готов к такому разговору и заранее собрался с мыслями. Затем всем наличным составом посольства отправились в лучший отель Кампалы, столицы Уганды, - "Гранд-отель". Там в двух комнатах и разместилась временная резиденция советского посольства, а заодно и самого посла.

Первое впечатление от Уганды - самое незабываемое. Похоже, было, что это какой-то оазис: всё в буйной зелени, деревья покрыты крупными цветами, от которых исходил устойчивый приятный аромат. Большинство зданий в Кампале выкрашено в белый цвет или построено из белого кирпича, отчего весь город показался мне каким-то необычайно светлым. И солнце, много солнца, приятного, ласкающего, неназойливого.

Отель был первоклассный даже по европейским стандартам, с кондиционерами, множеством цветов и зелени, с отличными кухней и рестораном. В нем человек отдыхал и наслаждался приятной прохладой и хорошим обслуживанием. Весь персонал состоял из африканцев. Молодцы англичане – подумалось мне - вышколили! Здесь я впервые отметил одну из положительных сторон их господства в этой стране.

Отдохнув с дороги, приняв душ и переодевшись, мы с Надеждой Григорьевной в сопровождении наших немногочисленных сотрудников отправились осматривать город. Время клонилось к вечеру, и жара заметно спала. Ощущался только приятный теплый воздух, напоенный специфическим угандийским ароматом, запомнившимся мне на многие годы. Прошлись по главной улице, называлась она Импала-стрит. Импала - это одна из пород африканских антилоп. Заходили в магазины, супермаркеты, кафетерии. И везде чувствовалась Англия, видны были следы её еще недавнего хозяйствования. Да, англичане все обустраивали для себя с удобствами, с европейским комфортом, и всё пока сохранялось в таком виде, как было при них.

Сразу же бросалось в глаза, что вся торговля, - а позднее мы узнали, что и большая часть промышленности - находились в руках индусов. Нас никто в Кампале, естественно, пока еще не знал, и поэтому мы сходили за обычных туристов, никто на нас не глазел и с разговорами не приставал. Столица Уганды показалась нам приятной и по-своему красивой, экзотической.

Ждать приглашения на вручение верительных грамот долго не пришлось. Уже на второй день по приезде нам сообщили из угандийского МИД, что генерал-губернатор, представитель английской королевы в Уганде, готов принять от меня верительные грамоты через пару дней. Это было показательно, так как в дипломатической практике быстрое принятие верительных грамот от вновь прибывшего посла означает, что правительство страны придает важное значение отношениям со страной, которую посол представляет.

Вручение моих первых верительных грамот прошло нормально, после чего я стал окончательно "легализованным" послом СССР в Уганде. Теперь можно было заняться нанесением визитов официальным лицам Уганды и послам других стран, - а их к этому времени набралось уже около двух десятков, считая поверенных в делах, - чем я и занялся в сопровождении второго секретаря посольства Юрия Викторовича Куплякова, уже успевшего за пару недель обжиться в Уганде настолько, что в моих глазах выглядел как старожил – всё, казалось, он здесь знал и охотно делился со мной этими знаниями. Впрочем, как я вскоре убедился, способность к пытливому и быстрому впитыванию в себя всего нового была одной из характерных черт этого молодого, способного и общительного дипломата.

Не выпускали при этом из вида и другой немаловажный вопрос – поиски подходящего дома для размещения посольства. Предложений было много, но ни один из вариантов нас не устраивал. То район не подходил, то дом не нравился, то арендная плата слишком высока. Наконец удалось найти подходящий домик в пригородной части Кампалы - тихой, чистой и зеленой, а если судить по её обитателям, то можно считать и аристократической. Там мы с Надеждой Григорьевной и обосновались, а сотрудники посольства сняли себе квартиры рядом, в том же районе.

Началось приспособление дома для нужд посольства. А это было связано со значительными перестройками, так как по условиям секретности в доме должны были быть соответствующим образом оборудованные помещения для шифровальной работы и спецчасти. Усложнялось дело тем, что для этих перестроек и приспособлений запрещалось приглашать местных мастеров, иностранцев. Обычно для этих целей приезжали специалисты из Союза. А тут ведь Африка, и завозить в такую даль людей из Союза - довольно дорогое удовольствие. Пришлось управляться самим, своими силами. Вот мы и превратились кто в каменщика, кто в штукатура, кто в маляра. Послу пришлось вспомнить свою инженерную специальность электросварщика и вести сварочные работы по установке сейфовых дверей. Но как бы то ни было, с работой этой мы справились, и справились неплохо, так как прилетевшие к нам из Москвы спустя некоторое время ревизоры ни к чему придраться не смогли и дали добро на открытие у нас "верха", то есть шифровалки.

После этого мы зажили полнокровной посольской жизнью, и к нам для связи с Центром, как в Мекку, стали часто приезжать советские послы из соседних с Угандой стран - Кении, Бурунди, Руанды, где шифровальных помещений еще не было и пользоваться шифр-связью они не могли. Я только позднее сообразил, что зря мы так торопились с открытием шифровалки, без нее жизнь у посла была бы значительно спокойнее, да и возможностей для посещения соседних стран, таких, где имеется шифр-связь, было бы больше. Но это озарение пришло, к сожалению, позже. Хотелось все сделать побыстрее.

И все же в первые месяцы, пока не было у нас шифр-связи, мне пришлось летать для этих целей в Дар-эс-Салам, в Танзанию. Путь туда пролегал через Кению, чудесную страну и по климату, и по условиям жизни, и по богатству фауны и флоры. По своей инициативе я делал остановку в столице Кении, Найроби, на день или два с тем, чтобы побродить по этому замечательному городу, где иногда попадались уголки, как будто перенесенные из хорошо знакомой мне Англии. С годами я «осмелел» еще больше и под различными предлогами посещал на автомашине наших послов-соседей в Руанде и в Бурунди, ставя, разумеется, в известность об этом Москву.

Однако из всех африканских стран, которые мне удалось посетить за пять лет работы в Уганде, больше всего мне нравилась именно эта страна, Уганда. Что касается численности населения - страна эта по африканским масштабам средняя, на то время около одиннадцати миллионов человек. Из них примерно тысяч пятнадцать европейцев и более семидесяти тысяч лиц азиатского происхождения, в основном, индусов.

"Жемчужина Африки" - так назвал ее Уинстон Черчилль, а уж этот ценитель коньяков и сигар, к тому же неплохой пейзажист, имел и вкус, и выбор. Европейцы же называют ее "африканской Швейцарией" - это не авторы путеводителей, а сами туристы, исходившие и изъездившие Уганду вдоль и поперёк и возвращающиеся сюда снова и снова. А такому району, как горный массив Рувензори, на границе с Конго, где подножия гор обрамлены буйной тропической растительностью и цветами, а на их вершинах лежит вечный снег, не зря присвоено название Лунных гор: в ночное время их макушки озарены мягким, похожим на лунный, светом. И это на самом экваторе, рассекающем страну на две части, где тропическая жара, казалось бы, должна достигать своего апогея! А тут живут даже без кондиционеров и по ночам укрываются одеялами. В горных же районах температура опускается иногда и до 0.

Я иногда вспоминаю одного руководящего работника валютно-финансового управления нашего МИД, который устанавливал размеры заработной платы работникам советских посольств в африканских странах в зависимости от климатических условий в этих странах. Климат же он "вычислял" так: чем ближе к экватору, тем жарче и климат хуже, следовательно, и зарплата должна быть выше. Сотрудники посольства в Уганде от такого миропонимания только выигрывали, а тех, кто работал в странах к югу или к северу от экватора, например, в Судане, где климат намного хуже угандийского, оставалось только пожалеть.

Но вернемся к Уганде. Климат там по африканским меркам действительно замечательный: и высота над уровнем моря (1000-1200 м), и диапазон температур (между 15 и 30 градусами Цельсия), и умеренная влажность - все напоминало мне, с некоторой натяжкой, естественно, климат одной из наших лучших здравниц - Кисловодска. За вычетом, разве что, дождливого сезона, который в Уганде распадается на две части - одна где-то в апреле-мае и вторая в сентябре-октябре. Все же остальное время - с сентября по апрель - европейцы считают схожим с "лучшей частью европейского лета". И в это время десятками тысяч туристы из Франции, Германии, конечно же, из Англии и даже из Америки валили сюда, что называется, гужом. Пожилых привлекали, скорее всего, мягкий климат и бытовая благоустроенность, а тех, кто помоложе - фантастически богатый животный мир, знаменитые Лунные горы, известные всем с детства по роману "Копи царя Соломона". Многих манит побывать у колыбели Нила: из маленького залива на озере Виктория, занимающем южную часть Уганды, берет свое начало эта главная водная артерия Африки – величественная река, несущая свои воды через девственные тропические леса, то стремительно пробиваясь через пороги и узкие ущелья, то снова успокаиваясь, вырвавшись на простор, на равнину.

А каких зверей и птиц в этой стране только нет! В Уганде насчитывалось в наше время более сорока видов крупных животных и сотни видов пернатых, сосредоточенных в четырёх национальных парках-заповедниках, общей площадью более семи тысяч квадратных километров. Слоны, бегемоты, жирафы, носороги (даже белые!), львы, гепарды, буйволы, десятки разновидностей антилоп и обезьян, крокодилы и тучи различных птиц. Вся эта живность питается преимущественно подножным кормом. А слоны и жирафы объедают деревья до такой степени, что они выглядят как пострадавшие от пожара. В Уганде мне впервые удалось наблюдать гепардов и львов, отдыхающих на деревьях, словно кошки, свесив лапы.

Животный мир в Уганде размножается, вернее, размножался в наше время настолько интенсивно, что власти вынуждены были из-за нехватки кормов проводить ежегодные отстрелы отдельных видов животных, в основном, слонов, буйволов, антилоп. Лицензия на отстрел этих редкостных животных стоила буквально гроши, а охотников до этих развлечений было всегда с избытком. Вполне возможно, что теперь, в сегодняшние годы, животный мир в Уганде изрядно поредел из-за варварского с ним обращения.

Из птиц незабываемое впечатление на нас производили стаи розовых фламинго на границе с Кенией, и красавцы венценосные журавли, вошедшие даже в изображение национального герба Уганды. А как эти журавли танцуют - самцы вокруг самок! Незабываемое зрелище! Но подсмотреть такие танцы не так-то легко: надо знать время и место, и не шуметь.

При внимательном рассмотрении животные оказываются очень похожими на людей, все стороны людских качеств представлены и в животном мире: есть животные-джентльмены, животные-шутники, попрошайки, несгибаемые упрямцы и даже хулиганы и нахалы. Например, вы едете на машине по лесной дороге и догоняете группу слонов, идущих гуськом по той же дороге. По своей неопытности можете сигналить сколько вам угодно, слоны все равно будут продолжать неуклонно идти своей дорогой и не подумают уступить ее вам. Самое лучшее, что вы можете сделать в подобной ситуации, это остановиться, выйти из машины и, расположившись на обочине дороги на коврике, перекусить не торопясь, попить чайку или кофейку, а спустя полчаса или час возобновить свое путешествие. Слоны к этому времени, вероятно, уже найдут где-то подходящую для них территорию рядом с дорогой и сойдут на нее. Если же нет - повторите вариант с ковриком. Другого выбора у вас нет.

Но попадаются и слоны-джентльмены. Если ваш путь, идущий по склону горы, преградит пара слонов, беспечно отдыхающих, уткнувшись друг в друга хоботами, как влюбленная парочка, вам следует остановиться метрах в пятнадцати от них и, изредка неназойливо посигналивая, ждать - слоны наверняка оценят вашу деликатность и обязательно сойдут с дороги на обочину, а когда вы проедете, снова займут свое место. Слоны же, бродящие постоянно поблизости от ресторанных или гостиничных кухонь, расположенных на территории заповедников, запросто подходят к обычно открытым окнам и, протянув в окно хобот, спокойно и достойно ждут, чтобы их угостили бананами, сладкой картошкой или какой-либо другой снедью.

Обезьяны, особенно из породы бабуинов, - вот уж кто любит угоститься! - отличаются своим нахальством и хулиганством. Если на багажник вашей машины вскочил один из таких субъектов, поспешите угостить его каким-нибудь овощем или фруктом, но будьте при этом осторожны, чтобы он не повредил когтями вашу руку. Если же его не угостить, то он, мерзавец, может "сходить по-большому" на вашу машину, а то и измажет своим дерьмом стекла и, как ни в чем не бывало, спрыгнет на дорогу под восторженные вопли других бабуинов - зрителей.

И последнее - как крокодилы чистят свои зубы, без зубной щетки и без пасты, конечно. Просто лежа у воды, открывают свою пасть и держат ее открытой. Тут же появляются шустрые птички типа воробьев или синиц, садятся в открытую пасть крокодила и начинают быстро выклевывать из его зубов остатки застрявшей там пищи. Дешево и сердито! А главное - обе стороны довольны.
Река Нил, проходя через узкое ущелье каменистых скал, образует в северной части Уганды знаменитые и очень красивые Марчисонские водопады, привлекающие много туристов. В этом районе, ниже водопадов, по реке ходят пассажирские катера, подвозящие публику к самым водопадам. Шум от падающей огромной массы воды стоит там невероятный - разговаривать друг с другом невозможно. В этом месте, ниже водопадов, такое изобилие бегемотов, что катера едва пробиваются среди них, а сами звери спокойно позволяют себя фотографировать и рассматривать, не боясь людей, резвятся и играют между собой. Иногда бегемоты уходят под воду, и на поверхности видны только их глаза - круглые, прикрытые кожаными веками шарики, как будто пузыри от дождя.

Бегемоты, когда на суше, кажутся очень неповоротливыми, но это только кажется. Однажды Надежда Григорьевна вышла из машины поснимать стоявших, как в спячке, бегемотов на довольно приличном расстоянии, что-то около пятнадцати или двадцати метров. Не успела она навести кинокамеру на стоявших бегемотов, как один из них быстро развернулся и ринулся на незнакомку, потревожившую их покой. Не выключив камеру, она едва вскочила в машину, и мы дали дёру. Результат на пленке - как в фильме ужасов. А могло бы это окончиться и не столь благополучно.
Вот корреспонденту газеты "Правда" повезло меньше. Приехал он из Кении с женой и отправился осматривать угандийские национальные парки на своей автомашине. На проходившей в густой саванне дороге, по которой он ехал, лежал, отдыхая, огромный буйвол. Корреспондент подъехал к нему почти вплотную и как человек, привыкший подчинять себе природу, начал пытаться согнать его громкими сигналами. Буйволу, видимо, это надоело, он лениво поднялся, подошел к машине, поддел своими мощными рогами под передний бампер и, перевернув машину на обочину дороги, не торопясь ушел в лес.

Также не любят, чтобы их беспокоили, и львы, отдыхающие на деревьях. Остановившись как-то у такого дерева, мы попытались поснимать игравших на земле у дерева маленьких львят. Не тут-то было! Не успел я навести на них кинокамеру, не выходя из машины, как с дерева быстро спрыгнула львица и дала нам понять, чтобы мы немедленно убирались. Похоже, что африканские звери, хотя и привыкшие в заповедниках к большому количеству глазеющих на них людей, стараются на всякий случай держать человека на расстоянии, как бы чувствуя, что от людей можно ждать чего угодно, если они и друг с другом уживаются с трудом.

Ну, хватит про зверей, пора поговорить и о людях. Уганда населена в основном народами банту и нилотами. И самыми распространёнными среди них являются языки банту. В отличие от своих соседей – кенийцев, бурундийцев и руандийцев – ни женщины, ни мужчины Уганды особой красотой или статью не отличаются. Но в трудолюбии им отказать нельзя, и времени на это они не жалеют – могут переделывать одну и ту же работу по несколько раз, если она почему-то не нравится им самим или заказчику.

Уганда тех лет, первых после обретения независимости, состояла из нескольких королевств и немонархических территорий, пользовавшихся значительными автономными правами и полномочиями. В королевствах были очень сильны феодальные общественные отношения и традиции, характерные для племенных укладов средневековья. Во главе королевств стояли родовые вожди, именовавшие себя королями, пользовавшиеся большой властью и почетом. С ними вынуждено было считаться и центральное правительство страны. На немонархических территориях главенствующую роль играло центральное правительство, состоявшее в основном из сторонников Народного конгресса Уганды - партии, возглавляемой тогдашним премьер-министром Милтоном Оботе, человеком прогрессивным и не лишенным организаторских способностей.

В экономическом отношении Уганда была развита слабо. И хотя по предварительным исследованиям недра страны содержат много различных полезных ископаемых – меди, кобальта, железа, серы, цинка, вольфрама, висмута, слюды, титана и даже золота – разработка этих природных богатств ко времени обретения Угандой политической независимости практически не была налажена. Подавляющее большинство угандийского населения живет в сельских местностях и занимается скотоводством либо выращиванием различных видов сельскохозяйственного сырья и овощей: кукурузы, проса и сорго, арахиса и других бобовых , сладкого картофеля, сахарного тростника, хлопчатника, кофе, чая, табака, бананов и др.

Принял меня Оботе хорошо, хотя в его поведении и чувствовалась какая-то настороженность, сдержанность - видимо, он хотел показать этим советскому послу, что Уганда, недавно освободившаяся от английского колониализма, отнюдь не собирается бросаться в объятия социалистической системы. И тем не менее, в последующих беседах со мной - а это случалось нередко, в основном в связи с различными поручениями Центра - Оботе неоднократно высказывался в том духе, что его партия намерена развивать Уганду по социалистическому пути. Правда, понятие о социализме у него было свое, и Оботе всегда это подчеркивал. Он выдавал себя за сторонника некоего "африканского социализма", представление о котором у африканских лидеров, как показало время, было довольно расплывчатым и неопределенным. И уж совсем не походило на то, что мы называли научным социализмом или строили у себя. Оботе приветствовал открытие советского посольства в Уганде и высказывался за всемерное развитие сотрудничества между нашими странами, имея в виду, конечно, что СССР в этом сотрудничестве будет выступать в основном в качестве донора.

Свобода передвижения по стране нам, сотрудникам советского посольства, была предоставлена полная, так что мы имели возможность ездить по стране и изучать ее сколько нам заблагорассудится, чем мы пользовались в полной мере. От нас требовалось только ставить в известность местное министерство иностранных дел о том, куда и когда тот или иной сотрудник посольства намерен поехать и каким видом транспорта. Это было необходимо, как нам объясняли, для обеспечения нашей же безопасности. И в численности сотрудников посольства нас не очень ограничивали. Но мы и сами старались не раздувать свои штаты - дорого все же, а валюту приходилось экономить.

Население Уганды, вернее, та его верхушка, с которой мне пришлось общаться, отнеслась к нам, советским представителям, в основном благожелательно. По существу, знали о нас немного, в лучшем случае, слышали, что русские строят какую-то новую, хорошую жизнь, именуемую социализмом. Но на этом все знания о нас и о нашем социализме кончались. Считали, что мы такие же богатые и сильные, как американцы, но чем-то отличаемся от них. А вот чем - лишь немногие имели об этом представление. Речь в данном случае идет о коренном населении, а не об азиатской и, тем более, европейской его части - эти уже имели представление о Советском Союзе и его политике. А уж когда мы попадали в глубинку, в какое-нибудь королевство Торо, Анколе или Буньоро, не говоря уже о самой отсталой части страны Карамодже, там совсем никакой разницы между нами и американцами не усматривали. Всех относили просто к белым. И все ждали от нас помощи и подарков.

Карамоджа сама по себе заслуживает особого внимания. Это первозданная, застрявшая где-то между ранним средневековьем и рабовладельческой формацией, обойденная Богом и людьми область на северо-востоке страны. Основное занятие населения, сплошь неграмотного и практически не употребляющего какой-либо одежды, - скотоводство и полунатуральное хозяйство. Пастухи из одежды имели на себе только узенький поясок из сыромятной кожи, а в руках - длинную палку, заменявшую им копье, и небольшую табуреточку, на которую они садились, когда отдыхали, - на землю садиться не полагалось: шутники говорили, дескать негигиенично. В главном городе провинции, Морото, люди ходили в одежде, но когда в город забредал пришелец из сельской местности в своем адамовом костюме и расхаживал там по магазинам, ни одну из сторон это не шокировало, все считалось нормальным.

Женщины в сельской местности, в отличие от мужчин, носили набедренные повязки из сыромятных шкур и кое-какие украшения на голове. Зато шеи их плотно облегались множеством металлических колец, так что шеи у наиболее богатых карамоджийских женщин под влиянием этих колец формировались тонкие и длинные. Как нам объясняли, количество колец на шее означало число голов рогатого скота, которыми эта женщина владела.

Приходилось заходить нам и в карамоджийские сельские поселения - деревни, обнесенные плотной высокой стеной из хвороста и глины. Войти в такое поселение можно было только через маленькое низкое отверстие и не иначе, как согнувшись в три погибели. Такая конструкция стен и входов в поселения вызывалась соображениями безопасности, главным образом от зверей. На ночь входное отверстие загораживалось чем-нибудь тяжелым, и люди спали там спокойно. Но какая внутри поселения скученность, свалка и грязь, нормальному человеку вообразить просто невозможно. А посмотреть стоило, чтобы иметь представление. Курево, наркомания и всякого рода самодельные и привозные одуряющие напитки - постоянные спутники туземных поселений. Нельзя было не задуматься над тем, как это возможно, чтобы в конце двадцатого века, в период расцвета науки, культуры, изобилия самых различных благ для удовлетворения нужд человека, как возможно существование таких отстойников человеческой нищеты, голода, антисанитарии и морального застоя, консервации пусть даже небольшой части человеческого общества. Понять это было невозможно, но это факт. Уезжали мы из этого района в подавленном настроении. Было просто стыдно за человечество и, конечно же, за себя, за свою благоустроенную жизнь тоже.
Так вот, в этом районе, в Карамодже, никакого понятия о Советском Союзе никто не имел. Там о нем просто не слышали. В других районах страны о нас знали, слышали, но как об очень богатой и могущественной стране, готовой оказать им, угандийцам, помощь в развитии и процветании, и ждали, что мы предложим, с чего начнем. В качестве наводки показывали свои прорехи - то недостроенную школу, то разваливающиеся жилые дома, то износившийся, архаического происхождения, сельскохозяйственный инвентарь.

Доводилось бывать нам с Надеждой Григорьевной и в гостях у местных угандийских феодалов, королей. И там немало встречалось всяких неожиданностей и незнакомых, а то и неприятных для нас обычаев, к которым приходилось походя присматриваться и привыкать, терпеть. Я лично заранее готовил себя к тому, чтобы не уклоняться ни от каких угощений и местных деликатесов, какими бы непрезентабельными и неаппетитными они ни выглядели. Приходилось глотать и обросшие жиром козьи вареные кишки длиной не меньше метра, и закусывать жареной саранчой, и с превеликим терпением и скрытым - обязательно скрытым! - отвращением поглощать какую-то жвачку неизвестного происхождения, и воспринимать как проявление к тебе особого уважения, когда твой сосед по столу, какой-нибудь местный вельможа, взяв со своего блюда неизвестно когда мытыми перстами щепоть риса, будет отправлять её тебе в рот. И не смей уклоняться, а то - обида! А уж если сам хозяин стола, тем более местный король, оторвет от лежащей перед ним козы или антилопы жирный кусок - тоже, конечно, голыми пальцами, безо всяких вилок, - и передаст тебе через своих соседей по столу, - это уже, считай, он проникся к тебе особым уважением, ты ему, стало быть, понравился.

Что касается всяких ритуальных обычаев, проявляемых при встречах и расставаниях, - объятия, целования, рукопожатия потными руками и тому подобное, - уж не взыщи, уклоняться не приходилось. Обычай есть обычай, его надо принимать какой он есть.

Не мог я смириться только с одной, довольно распространенной среди африканцев не только в Уганде привычкой - грязное от чистого не отличают. Скажем, сидит у тебя дома местный вождь, выпиваем с ним виски, джин или какие-то другие напитки. Так вот, этот гость, сидя нога на ногу, как ни в чем не бывало может преспокойно чистить у себя грязь между потными пальцами ног, - а ходили они, как правило, в сандалиях на босу ногу, - а затем, ничего не стеснявшись, этими же пальцами брали со стола для закуски очищенные орешки арахиса или другие угощения с общей тарелки. К этой привычке африканцев приучить себя я так и не смог.

Принимали нас угандийские короли-феодалы подчеркнуто сдержанно, видимо, из-за того, что свои отношения мы строили в основном с центральным правительством страны, но корректно, похоже, что ждали от нас первых шагов. А что я, как посол, мог им предложить - построить дворец или школу, или, наконец, как поступали в подобных случаях американцы, подарить королю легковую машину или пару санитарных амбулансов? Ничего подобного мы позволить себе не могли и отделывались лишь большими свертками, состоявшими из водки, вина, икры и крабовых консервов, да пачками литературы о социалистическом строительстве в нашей стране. Помощь стране мы могли оказывать только через центральное правительство Уганды, не иначе, и только в том случае, разумеется, если на это имелось соответствующее решение нашего правительства. А добиться такого решения было не так-то просто, хотя наши послы в большинстве своем и были заинтересованы в получении таких решений. Оно и понятно - в той стране, которой СССР оказывал существенную помощь, советскому послу работалось намного легче и веселее. А если нет никакой помощи, то и посол, по африканским понятиям, уже не посол. Можно было нарваться и на такой примитивный вопрос: а зачем, собственно, вы здесь находитесь, если ваша страна никакой помощи нам не оказывает? На нас в Африке смотрели в большинстве случаев как на дойную корову.

Мне с Угандой, можно сказать, повезло: между СССР и Угандой было заключено соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве. Это соглашение предусматривало оказание помощи Уганде в развитии и укреплении государственного сектора промышленности. Советский Союз участвовал в строительстве крупной хлопкопрядильной фабрики на севере страны, профтехнического учебного центра по подготовке механизаторов сельского хозяйства. В разных районах страны работала большая группа советских врачей. Правительству Уганды оказывалась существенная военная помощь - вооружением, самолетами, обучением армии и спецслужб. Так что ко мне, как к послу, относились в Уганде с должным уважением и почтением, и премьер-министр принимал меня без задержки, по первому же запросу.

Вручать верительные грамоты в Уганде мне пришлось три раза, так как за время моего там пребывания в стране трижды менялся государственный строй. Сначала это был британский доминион, и главой в нем считался генерал-губернатор, представитель королевы Великобритании. Затем, по достигнутой ранее договоренности, в стране были проведены президентские выборы. Правительство Милтона Оботе пошло на уступки местным феодалам и вынуждено было, провозгласив Уганду республикой, уступить пост президента королю одного из главных феодальных образований - крупнейшего королевства Буганда, кабаке Мутесе II. Пришлось послам перевручать верительные грамоты новому главе государства. Но пост этот в значительной степени был номинальным, так как фактическим правителем страны являлся опиравшийся на самую многочисленную и организованную партию Народный конгресс Уганды Милтон Оботе. А спустя некоторое время - что-то около года, - когда местные феодалы, возглавляемые президентом Мутесой, попытались свергнуть правительство Оботе, мятеж этот был подавлен войсками центрального правительства. Мутеса II бежал в Англию, и полновластным главой государства и руководителем центрального правительства стал Милтон Оботе. Страна была провозглашена президентской республикой. И снова - вручение верительных грамот.

Из этих последних событий мне навсегда запомнилось одно, очень впечатляющее: это поднятый по сигналу Мутесы II мятеж, сопровождаемый постоянными глухими звуками множества барабанов – там-тамов, похожими на стон какого-то огромного раненого животного. И если принять во внимание, что все это происходило в ночное время, в кромешной темноте, то впечатление создавалось жуткое, мороз по коже пробирал. Возникало какое-то непонятное чувство тревоги и опасности, побуждавшее вас куда-то спрятаться, убежать от надвигающейся неизвестно откуда какой-то беды. И длился этот стон практически всю ночь.

Угандийцы вообще народ музыкальный. Они могут воспроизводить на своих примитивных самодельных инструментах самые тонкие и замысловатые мелодии и вариации. Но то, чего они добиваются массовым применением своих там-тамов, - а прибегают они к этому лишь в крайних случаях, в период возникновения серьезной опасности, нападения неприятеля или зверей, - это что-то необычайное, сказочное, я бы сказал, мистическое. И добиваются этого не столько громкостью своих инструментов, сколько их умелым взаимодействием, слаженностью звуков, предназначенных для возбуждения у людей определенных чувств и настроений - призыв к борьбе, предупреждение о надвигающейся опасности, победные марши. Непонятно только, кто в состоянии руководить такими огромными стихийными оркестрами.

За тот короткий период, когда кабака Буганды Мутеса II занимал пост главы государства, отношения с ним у советского посольства не сложились. Он не приглашал меня для бесед и выяснения отношений между нашими странами, да и я, как посол, не особенно к этому стремился, предпочитая решать все проблемы, касавшиеся отношений СССР с Угандой, с центральным правительством и премьер-министром, как это и предписывалось указаниями из Москвы.

Отношения же с президентом Мутесой ограничивались нечастыми официальными приемами в его резиденции по случаю каких-либо празднеств. В этих случаях во дворец кабаки приглашался весь дипломатический корпус. Обстановка на этих приемах была очень интересной и своеобразной, никаких застолий не устраивалось. На огромных деревянных вертелах зажаривались на кострах несколько целых антилоп, около которых стояли хорошо натренированные африканцы - резаки. Когда вы подходили к одному из них, он ловко отрубал увесистый кусок туши и бросал его на вашу тарелку. А дальше уже дело ваше, как вы с ним будете расправляться. Можно было добавлять к этому находившуюся здесь же в изобилии различную приправу, преимущественно растительного происхождения, и, конечно, всякие напитки.

Местные участники приема, особенно чиновники, внимательно следили за поведением кабаки. Если он стоял, они могли также стоять или сидеть. Но если кабака садился, все африканцы также должны были садиться, так как никто из них не мог позволить себе возвышаться выше физического положения вождя, да еще и президента республики - не положено. И так сидели, пока сидел кабака, до следующего вставания. А министры и другие чины из окружения президента, если им нужно было что-то сказать ему, подползали к нему на коленях, не иначе, и таким же образом удалялись от него, только задним ходом, постоянно держа лицо обращенным к президенту.

Уганду часто посещали видные государственные и общественные деятели мирового масштаба: сестра королевы Великобритании принцесса Маргарита, президент Индии Джавахарлал Неру, королева Нидерландов, высокие гости из США и Франции, главы государств и правительств африканских стран. Чем-то, очевидно, привлекала эта страна столь знатных гостей, помимо своего чудесного климата. Побывал в Уганде и заместитель министра иностранных дел СССР Яков Александрович Малик, что считалось для нас, работников посольства, большим событием, так как дальше Египта, Алжира и Эфиопии советские высокие чины в то время не забирались - то ли по состоянию своего здоровья, то ли из опасения, что их там будут просить об оказании экономической и другой помощи, то ли из-за общей недооценки значения "африканского фактора" в наших внешнеполитических и экономических планах. А скорее всего, все вместе взятое. Но Черную Африку наши правители, в том числе и министр иностранных дел Громыко, заметным вниманием не баловали. Малик же своим посещением Уганды остался очень доволен, тем более что его визит совпал с майскими праздниками, когда МИД Уганды и правительство не работали, и я, воспользовавшись этим обстоятельством, повозил его по стране, показал великолепные национальные заповедники с их животными обитателями, о которых он знал только из книжек Корнея Чуковского. Он часто потом вспоминал этот свой визит в Уганду.

Да и сама Кампала, столица Уганды, представляла собой в те годы райский уголок. Расположенный на девяти холмах, чистый, утопающий в зелени, красивый по своей смешанной архитектуре город ничем не уступал по своему жизнеобеспечению любому европейскому собрату. Такие же магазины, только размером поменьше, и, примерно, с таким же ассортиментом товаров европейского и иного происхождения. Приезжавшие к нам из других африканских стран наши послы восторгались Кампалой, называя ее маленьким Парижем или Лондоном.

А об угандийских рассветах необходимо сказать особо, без этого нельзя составить себе полного представления об Уганде и ее прелестях. Да и рассказать об этом не каждому под силу, надо всё это видеть и прочувствовать. А для этого - встать рано утром, где-то часов около шести, и выйти на балкон или на высокую открытую веранду: вашему взору предстанет впечатляющая картина еще не проснувшейся, но уже начавшей просыпаться африканской природы. Воздух, чистый и прозрачный, как эликсир со специфическим букетом ароматов от цветов, покрывающих деревья и кустарники, обволакивает и наполняет весь ваш организм. Никакого шевеления, полная тишина, нарушаемая лишь все учащающимися вскриками просыпающихся птиц. Большие деревья все еще усыпаны ночевавшими на них крупными птицами марабу, напоминающими по внешности наших степных орлов-стервятников. Кое-где начинает слышаться блеяние и мычание домашних животных. На дальних тропинках тянутся ровной цепочкой угандийские женщины с огромными тюками на головах, спешат на местный рынок - стройные, высокие, идут размеренным шагом, соблюдая между собой определенную дистанцию, как отмеренную. У многих из них сзади, на крестце, привязаны грудные дети.

А восточная часть неба у горизонта уже пылает сочной, густой, как краска, зарей - предвестницей скорого появления солнца. Все же остальное небо не запятнано никакими вкраплениями или добавками - просто огромный сине-голубой купол, начинающий постепенно светлеть ближе к востоку. И вот наконец на далеком горизонте появляется само светило - солнце. Выползает оно из-за линии горизонта быстро - так быстро, что его движение заметно невооруженным глазом. Ведь ему предстоит пройти путь по самой большой дуге небесного зенита, надо спешить! Огромный солнечный шар со всеми цветами побежалости, как при закалке стали, - белый в самой верхней его части, и темно-оранжевый у линии горизонта, - можно было рассматривать незащищенными глазами. Никаких неприятных ощущений это не вызывало.

С появлением солнца все вокруг оживает и окрашивается вдруг в какие-то неестественно-яркие цвета, которые нельзя описать словами. Надо обладать талантами Сарьяна или Гогена, чтобы передать все многообразие красок, сочность и необычайную красоту живой восточноафриканской природы. Вскоре всё наполняется различными звуками просыпающегося мира. День вступает в свои права так же быстро, как и ночь в свои. Наступление темноты в Уганде застаёт вас буквально врасплох: еще каких-то пятнадцать-двадцать минут тому назад вы могли читать при естественном свете книгу или газету, и вдруг наступает такая густая, почти ощутимая на ощуп, темнота, как будто вас обильно посыпают сажей и вы с трудом различаете проходящих мимо людей. Ведь не зря же, как рассказывают, английские колониальные власти обязывали всех чернокожих пешеходов и велосипедистов одеваться в ночное время в белые одежды во избежание наезда на них автомобилей и других транспортных средств. Это мудрое решение сохранилось и до наших дней.

Угандийский рассвет, так же как и наступление ночи, надо видеть, ощутить на себе, почувствовать.

Любили мы путешествовать по Уганде на автомашине, удобном "Мерседесе". Компания наша состояла обычно из четырех человек - мы с Надеждой Григорьевной, и шофер с женой, Константиновы - Владимир Иванович и Нина Ивановна, замечательная, культурная пара. Брали мы с собой дорожный коврик, клеенку, термосы с кипятком и всякие съестные припасы. Ездили по самым незнакомым местам, совмещая это с какой-либо определенной целью: то навестить наших врачей, работавших в глубинке, то посмотреть, как идет строительство какого-либо объекта с участием советских специалистов, а то и нанести какому-либо местному вельможе или предпринимателю давно обещанный визит. В таких поездках мы передвигались не торопясь, с остановками в тех местах, которые нам почему-либо приглянулись - в саванне, африканской тайге, у озер, покрытых плавающей птицей, на красивых зеленых лужайках, и без конца снимали всё на кино- и фотопленку. Иногда расстилали коврик, доставали из багажника всякую снедь и подкреплялись. Делали мы это обычно в безлюдных местах, рискуя столкнуться с каким-нибудь хищником. Но, Бог миловал, обходилось.

Часто, когда мы были увлечены трапезой, вдруг из кустов неслышно появлялись как из-под земли антилопы, чистенькие, коричневые с белыми пятнами и, стоя метрах в десяти-пятнадцати от нас, смотрели на незнакомых пришельцев своими доверчивыми, похожими на детские, глазами. Это напоминало нам деревенских мальчишек, впервые увидевших в своей глухомани неизвестно откуда взявшийся трактор или автомобиль. И всегда в подобных случаях у меня возникал один и тот же вопрос: как же можно поднять руку на это уникальное творение природы, выстрелить в это невинное существо? А ведь стреляют, и убивают! Во мне же от этой картины еще больше укреплялась врожденная неприязнь к этому так называемому виду спорта - к охоте, а в действительности, к самому настоящему убийству ничем не защищенных и ни в чем не повинных существ. Стоило в такой момент кому-нибудь из нас пошевелиться, чтобы сфотографировать или угостить чем-то неожиданных наблюдателей, как они исчезали в саванне с молниеносной быстротой, но затем, спустя некоторое время, появлялись снова.

Не менее завораживающую картину являли собой токующие друг около друга венценосные журавли - священная птица Уганды. Но такая картина попадалась редко. Нужно было особое везение и, конечно, подходящее время суток. Обычно это происходило ранним утром.

Незабываемое зрелище представляли собой озера, покрытые, как пеленой, сплошной массой розовых фламинго. Особая красота являлась вашему взору в тот момент, когда испуганные каким-либо шумом птицы начинали подниматься с воды и взмывать не торопясь в воздух. Как будто с озера кто-то невидимый медленно снимает розовое покрывало. Это зрелище можно было наблюдать лишь в районах, граничащих с Кенией, либо на территории самой Кении.

Посещали мы иногда и западные районы Уганды, покрытые буйными тропическими лесами, где обитают уникальные племена маленьких людей - пигмеев. Это у подножия хребта Лунных гор, на границе с Конго. Племена эти вымирающие, и влачат они поистине жалкое существование: пьянство, наркомания и болезни - постоянные спутники их жизни. Занимаются пигмеи в основном охотой и рыбной ловлей и живут главным образом за счет подножного корма или тех небольших подачек, которые оставляют им туристы. Впечатление от посещения этих мест оставалось тяжелое.
Мне рассказывали, как эти люди, пигмеи, слабосильные и малорослые, охотятся на таких огромных животных, как слоны. И, как правило, успешно. Они делают засаду на деревьях, смыкающихся своими кронами над тропами, по которым слоны ходят на водопой. Выждав момент, когда последний из группы слонов станет проходить, как в туннеле, под деревьями, на которых обосновалась засада, маленькие охотники спрыгивают на спину животного и, быстро орудуя острыми ножами, перерезают у него жилы и мускулы, которые управляют движением хобота. Тем самым охотники лишают слона его главного оружия. А затем налетают на него со всех сторон с топорами и копьями, и в считанные минуты слон оказывается поверженным на землю, а это уже конец: через какой-нибудь час, а то и того меньше, от слона остается только мокрое место. Картина, видимо, не из приятных, но нам, к счастью, наблюдать ее воочию не приходилось.
Украшением Уганды является, конечно, расположенное в южной части страны, недалеко от столицы, озеро Виктория, откуда начинает свой долгий путь африканская Волга - величавый кормилец Нил. К сожалению, берега Виктории заражены какой-то специфической африканской болезнью - белхарзией, делающей это прекрасное озеро практически непригодным для купания, для пляжей. А жаль - пропадают такие прекрасные места! Правда, зараза эта - какие-то микроскопические бактерии-паразиты, поражающие печень и почки, - гнездятся у берегов озера, а дальше, к его центру, вода совершенно чистая. Там можно купаться, не опасаясь никакой болезни, что и делали многие европейцы, в том числе и наши соотечественники. Но зато там, вдали от берегов, можно было встретиться с другой опасностью - какой-либо хищной рыбой или электрическим скатом. Но многие тем не менее считали, что удовольствие от купания в озере Виктория стоило риска.
А разной рыбы в озере и в Ниле не счесть. Сейчас я уже не помню африканских названий всех тамошних рыб, кроме теляпии и нильского окуня, но по опыту знаю, что большинство из этих рыб съедобно и очень вкусно. Сотрудники посольства, в том числе и ваш покорный слуга, в свободное от работы время часто занимались рыбной ловлей и преуспевали в этом виде спорта. Бывало, что вылавливали окуней до 50 килограммов штука. Уверяю вас, что это отнюдь не рыбацкие преувеличения. А вообще-то, в водоемах Уганды водятся особи и покрупнее - до 100-120 килограммов!

И всё же, несмотря на богатство и прелести угандийской природы, нам, русским людям, чего-то в ней недоставало, чего-то такого, что могло бы сделать её еще краше... Ну, конечно же, нашей русской берёзы, постоянной спутницы российского фольклора. И я попытался «восполнить» этот недостаток. Возвращаясь из очередного отпуска, прихватил с собой в Уганду три небольших кустика березки, выкопанных с корнями в подмосковном лесу и упакованных надлежащим образом для перевозки самолётом. По приезде в Кампалу посадил их во дворе резиденции и стал ежедневно ухаживать за ними и наблюдать за их поведением: это занятие превратилось в лучшую составную часть моей утренней физической зарядки. Почва была богата железом и другими элементами, необходимыми для питания саженцев, и они быстро принялись, не потеряв даже своих зеленых листьев. И уже через каких-то пару-тройку недель совсем приободрились, как бы давая понять, что новоселье пришлось им по вкусу. Этот эксперимент так удивил и обрадовал меня, что я начал показывать берёзки как диковинку не только членам советской колонии в Уганде, но и нашим гостям-иностранцам, с любовью рассказывая им об этом чудесном творении природы. Это было в последний год моей работы в Уганде и поэтому мне не довелось самому наблюдать за дальнейшим поведением моих зеленых питомцев, хорошо, как мне казалось, укрепившихся на новом месте уже ко времени моего отъезда из страны. Я рассказал об этих берёзках моему преемнику, послу Курдюкову Ивану Федоровичу, и просил его взять их под свою опеку. И вот что он рассказал мне при нашей встрече спустя примерно два года после этого разговора. Березки продолжали хорошо вести себя до тех пор, пока не достигли примерно метровой высоты, а затем начали хиреть. Сначала стали опадать листья, ветви утратили прежнюю упругость, и вскоре одна за другой в течение какого-то месяца, не больше, засохли, несмотря на регулярные поливы. Вот так печально и закончилась история с моими берёзками, а жаль... Как-то на досуге я рассказал эту историю одному опытному агроному, и он с очевидной уверенностью объяснил мне причину гибели берёзок: им недоставало зимы, берёза нуждается в холодном периоде года, во время которого её организм отдыхает, а в Африке этого не было.

Было бы большим упущением не отметить, что угандийский народ, помимо природной музыкальности, славится своим искусством резьбы по дереву. Везде - на дорогах, в населенных пунктах страны, можно встретить чудесные маски и различные настенные украшения, фигурки, человеческие бюсты, скульптуры местных животных и птиц, вырезанные из дерева угандийскими умельцами.

За пять лет моей работы в Уганде отношения между нашими странами развивались ровно, можно даже сказать - по восходящей линии. Советско-угандийское сотрудничество расширялось и становилось более уверенным, продуктивным, хотя не обходилось и без накладок, досадных ошибок. Объяснялось это, очевидно, все тем же недостаточным знанием советской стороной условий работы в Африке и психологии африканцев. За это время в Советском Союзе побывало несколько угандийских делегаций. Приезжал и президент Уганды Милтон Оботе. В советские высшие учебные заведения ежегодно направлялись на учебу большие группы угандийской молодежи. Неплохо развивались отношения в области культурных обменов артистами цирка, эстрады, выставками. Приезжала в Уганду и советская футбольная команда, с позором проигравшая босоногим угандийским футболистам. Посещали Уганду и советские туристические группы. В Организации Объединенных Наций, так же, как и в некоторых других международных организациях, Уганда, как правило, выступала вместе с Советским Союзом.

Видимо, все это вместе взятое - я имею в виду развитие всесторонних отношений с Угандой - послужило в какой-то степени основанием к тому, что и моя скромная работа советского посла в Уганде была оценена в Москве положительно. По возвращении я был назначен заведующим одним из африканских отделов, курировавшим отношения СССР, примерно, с 12-15 странами и рядом развивающихся территорий, еще не получивших политической независимости.

Но «Жемчужина Африки» сохранилась в моем сердце на всю последующую жизнь: мне и теперь, спустя более тридцати лет, часто снятся сны с крупными фрагментами из того, угандийского периода моей жизни и работы в этой замечательной африканской стране.
Аватара пользователя
Мзунгу
Навечно в списке
 
Сообщения: 281
Регистрация: 16.12.2006
Город: Энтеббе, Уганда
Благодарил (а): 4 раз.
Поблагодарили: 393 раз.
Возраст: 63
Страны: 53
Отчеты: 30
Пол: Мужской

Re: Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #3

Сообщение Agent00x » 17 авг 2015, 12:43

Мзунгу писал(а) 17 авг 2015, 09:35:Приходилось глотать и обросшие жиром козьи вареные кишки длиной не меньше метра, и закусывать жареной саранчой, и с превеликим терпением и скрытым - обязательно скрытым! - отвращением поглощать какую-то жвачку неизвестного происхождения, и воспринимать как проявление к тебе особого уважения, когда твой сосед по столу, какой-нибудь местный вельможа, взяв со своего блюда неизвестно когда мытыми перстами щепоть риса, будет отправлять её тебе в рот. И не смей уклоняться, а то - обида! А уж если сам хозяин стола, тем более местный король, оторвет от лежащей перед ним козы или антилопы жирный кусок - тоже, конечно, голыми пальцами, безо всяких вилок, - и передаст тебе через своих соседей по столу, - это уже, считай, он проникся к тебе особым уважением, ты ему, стало быть, понравился.



Ну вот на хрен было делать такое послу? Какой толк было ездить к ним и так мучаться? Ради чего?
Мзунгу, а вам приходилось так делать?
Свободная линия плеча, обуженные панталоны.. Вы могли бы стать примером для нашей молодежи. Она ведь так нуждается в этом!
Аватара пользователя
Agent00x
путешественник
 
Сообщения: 1226
Регистрация: 07.02.2012
Город: Москва
Благодарил (а): 12 раз.
Поблагодарили: 42 раз.
Возраст: 49
Страны: 8
Пол: Мужской

Re: Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #4

Сообщение Мзунгу » 17 авг 2015, 14:10

Монархию упразднили в 1966. Правда, потом через 27 лет опять восстановили, но короли нынче уже не те. А так кузнечиков и термитов едим регулярно. Так ведь они же вкусные!
Mpaku mana
Аватара пользователя
Мзунгу
Навечно в списке
 
Сообщения: 281
Регистрация: 16.12.2006
Город: Энтеббе, Уганда
Благодарил (а): 4 раз.
Поблагодарили: 393 раз.
Возраст: 63
Страны: 53
Отчеты: 30
Пол: Мужской

Re: Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #5

Сообщение Drew70 » 17 авг 2015, 17:25

Мзунгу писал(а) 17 авг 2015, 09:37:и без конца снимали всё на кино- и фотопленку

...хотелось бы видеть !
Drew70
почетный путешественник
 
Сообщения: 2065
Регистрация: 30.07.2009
Город: москва
Благодарил (а): 33 раз.
Поблагодарили: 41 раз.
Возраст: 95
Страны: 27
Отчеты: 1
Пол: Мужской

Re: Воспоминания первого посла СССР об Уганде

Сообщение: #6

Сообщение dima33 » 17 авг 2015, 20:07

Рома!
Пассаж про колыбель всего прогрессивного человечества сразу же наводят меня на мысль об истинном авторе этого монолога )
На электросварщиков учат в ПТУ, собкор Правды не мог приехать в Уганду на своем автомобиле... - ну в общем ты как всегда на высоте, прикольно!
Пиши еще, у нас тут кризис - страшная нехватка улыбок и хорошего настроения )
dima33
полноправный участник
 
Сообщения: 358
Регистрация: 02.02.2012
Город: Владимир
Благодарил (а): 31 раз.
Поблагодарили: 53 раз.
Возраст: 48
Страны: 42
Отчеты: 4
Пол: Мужской




Список форумовАФРИКА форумКЕНИЯ, ТАНЗАНИЯ и Занзибар форумКения, Танзания и Занзибар : отзывы туристов



Включить мобильный стиль