В Хомс, «колыбель сирийской революции», мы приехали уже затемно, ближе к полуночи. Очень не хотелось уезжать из Пальмиры, очаровавшей нас своей античной изысканностью. Выгрузились из автобуса на городском вокзале «Караят Пульман» и сразу попали в плотное кольцо таксистов, предлагавших наперебой свои услуги. Решив взять процесс нахождения крыши над головой под свой контроль, достаем "Лоньку" и начинаем по-порядку называть рекомендуемые ей отели. Начали с тех, что подешевле. По буквам выговариваем «Ан Наср аль Джедид». В ответ хором:
- Закрыт! - Пока еще в полном спокойствии решаем, что возможно там так некстати начался ремонт или случились проблемы с бизнесом и идем дальше по списку:
- «Хайям»?
- Закрыт! – Спокойствие сменяется удивлением, и пробуем подороже:
- «Лорд»?
- Закрыт! - Удивление переходит в легкую тревогу и последним идет самый дорогой:
– «Сафир»?
- Закрыт! – Слышим мы все тот же ответ. Пытаемся выяснить причины такой эпидемии закрытий и слышим лишь одно слово, но объясняющее все:
- Армия.
Все становится понятно в голове, а на душе тревожно. И вспомнилось, как тянули с отъездом из Ливана в Сирию, из-за страшилок о здешней войне, которыми нас там пугали. Те страхи вначале ушли, убаюканные спокойствием и красотами Дамаска да Пальмиры. А сейчас они вернулись. Сразу. Чувствуя, как испуганно жмется ко мне сбоку жена, растерянно спрашиваю у таксистов помощи в поисках ночлега. Местные бурно несколько минут обсуждают нашу судьбу. Наконец один из них подходит к нам и предлагает:
- Я покажу вам пару отелей на окраине, там еще пока спокойно. - Мы соглашаемся сразу, не спросив о цене, и загружаемся к нему в машину. Темные пустынные улицы скудно освещены редкими фонарями. Ни прохожих, ни машин. Лишь иногда промелькнет группа людей с автоматами, настороженно выглядывающих из дворов. То ли армия Асада, то ли... Молчит водитель, молчим и мы. Первый отель не пришелся по вкусу, второй, «Новый Басман», понравился сразу, с порога. На ресепшен сам управляющий отелем гостеприимно встречает нас и быстро оформляет все бумажки. Номер большой, угловой, с окнами на две стены, занавешенные тяжелыми шторами. Не шикарно, но уютно. Принимаем душ, и смыв пыль пустыни, быстро засыпаем. Наутро с помощью управляющего подряжаем машину на день. Сначала замок крестоносцев Крак-де Шевалье без приключений, а оттуда напрямую в Хаму. По дороге начинаем расспрашивать водителя о происходящем. Тот сначала клянет Асада и всех алавитов, а затем достает свой мобильный и показывает события предыдущего дня. Вот идет многотысячная колонна людей, что-то скандирующих. Затем звучат выстрелы и дальнейшая съемка уже состоит из кусочков: выхвачены бегущие ноги, кто-то лежит на асфальте в крови.
На подъезде к Хаме видим сначала обломки сброшенной статуи Асада-папы (со слов водителя она была одной из крупнейших в Сирии - около 30 тонн), а затем на асфальте шоссе обгоревшие участки.
- Что это? - интересуемся мы.
- Неделю назад здесь были баррикады из шин поперек дороги. Когда подошла армия, их подожгли. Но разве это остановит танки. Да, Хаме есть причина строить баррикады. Еще свежи воспоминания ее жителей о трагических событиях февраля 1982 года, когда армия Сирии по приказу старшего Асада подвергла бомбардировке, а затем взяла штурмом Хаму с целью подавить восстание исламистов под началом Братьев-мусульман. По разным оценкам погибло от 17 до 40 тыс. человек.
К нашему большому удивлению в Хаме, в отличие от Хомса, все спокойно и не заметны даже малейшие признаки приближающейся беды: на улицах многолюдно, все магазины открыты. Осмотрев все нории - главную достопримечательность Хамы (их после обстрелов 1982 года осталось совсем немного, а теперь, наверное, вообще нет) заходим в магазин, торгующий сладостями. И слышим отголосок Родины. Один из арабов-покупателей обсуждает по мобильному с женой по-русски:
- Таня, тебе какую халву купить?
Выясняем, что Ахмед учился в Ростове и оттуда же привез жену Татьяну.
Опять уже в темноте возвращаемся в Хомс. Все те же пустынные темные улицы, все та же зловещая тишина. В отеле все тот же управляющий старательно, но немного неумело, сервирует стол к ужину. Смущаясь, объясняет, что всех сотрудников отпустил домой несколько дней назад - отель пустой, а на улицах опасно.
Ночью проснулся от какого-то шума. Сначала не понял, что именно меня разбудило - лишь слышалось ровное дыхание спящей жены. Но вот шум повторился. Безошибочно узнаю звук стрельбы. Подбегаю к окну, оставленного с вечера распахнутым, и плотно его закрываю. Очень не хочется, чтобы это напугало мою девочку. Улегся обратно, немного поворочавшись и вслушиваюсь в теперь уже приглушенный шум, заснул. Утром первым делом посмотрел на проснувшуюся жену: не слышала ли она. Нет, вроде спокойна. Но тут замечаю, что окно, закрытое мной ночью, теперь еще и занавешено двойной шторой.
-Так ты все-таки это услышала? – Понимающе спрашиваю ее.
-Да. - Невозмутимо отвечает она.
-А зачем шторы задергивала? - Продолжаю ее допрашивать с пристрастием.
- Не хотела, чтобы ты это услышал и начал волноваться.
Теплая волна благодарности этой наивной и искренней заботы охватывает меня. И вспоминаются, почему то, герои новеллы О`Генри «Дары волхвов», делавшие друг другу уже ненужные подарки.
Мы тепло поблагодарили управляющего, остававшегося на своем посту и не отпустившего нас без завтрака. Провожая к такси, которое сам и организовал, он сказал на прощание:
- Мне очень жаль, что вы приехали в наш город и нашу страну в столь трудный час. Очень надеюсь, что это все скоро закончится и вновь наладится мирная жизнь. Приезжайте в Хомс снова, и я приглашаю вас остановиться в «Новом Басмане» еще раз. Мы пообещали, что так и сделаем, тоже надеясь на скорое окончание смутного времени.
Добрались до уже знакомого нам «Караят Пульмана» по совершенно вымершему городу как раз к отъезду автобуса в сторону Дамаска, где ждали нас по дороге Мар Муса, Маалюля и Саедная. И еще встречи с сирийцами, проклинающих Асада и алавитов или просто горящих желанием сбежать из страны. Мы уезжали из города, замершего на миг даже не в предчувствии гражданской войны, не на ее пороге, но уже перешедшего свой Рубикон.
