Она о том, как я склонился к тому чтобы поверить (не абсолютно, канешна, поскольку полной глобальной информацией не владею) в то, что контрабанда - добро, а война, какая б ни была - зло.
Но, сначала присказка, а потом - байка.
В 1991 г. я служил под флагом ООН в гуманитарной операции в Ираке. Базировался большей частью в Багдаде, но 3-4 раза в месяц надо было ездить по делам в полевые офисы в Эрбиле, Дохуке, Сулеймании, Басре, Аз Зубайр и Ахмадии. Примерно через неделю после начала работы, проинтервьюировав с сотню людей, я нанял себе шофера-иракца, который оказался золотым человеком; звали его (и по сю пору зовут. т.к. мы спустя 20 лет всё равно в контакте) - Азми.
Ездили мы с ним повсюду - и на юг, в Басру и окрестности, и в Самарру, и в другие разные места. Но потом, когда я освоил географию Ирака (а дороги тогда там были совершенно,к слову, европейского качства, я стал повсюду ездить сам за рулем. За исключением поездок в Курдистан.
Причина была в том, что курды категорически не разрешали тогда арабам-шоферам (да и вообще каким-либо другим арабам) въезжать в Курдистан. Т.е. процедура моей поездки в Курдистан состояла в том , что я доезжал до официальной иракской заставы чуть северней Киркука (процесс пересечения её - отдельная песня, если будут запросы читателей больше двух - пропою), там Азми выходил, я проезжал сам метров 200 нейтралки, а там за руль садился уже мой курдский шофер (который, к слову, был ни много не мало - отставным майором [двухмесячной давности] иракской армии; это по ходу к вопросу о дискриминационных стреотипах) и дальше уже с ним за рулем я вояжировал по Курдистану. Сразу предвижу грубый вопрос - а ты сам, козел, что водить не умеешь. Ответ - очень даже умею, но в период беды людям надо давать заработать.
Но я отвлекся. Мы с Азми изъездили стотыщ километров по Ираку. Сначала была, ессно, настороженность - все советские (а я, несмотря на мою ооновскую работу, однозначно ощущался как советский) воспринимались как друзья Саддама, но постепенно, слово за слово, барьеры рассыпались (Азми, как тогда большинство образованных иракцев очень хорошо говорил по-английски), показали друг другу фотографии детей, преодолели кучу жёстких ситуаций вместе и, в конце концов - стали друзьями.
И вот как-то подъезжаем мы к Киркуку (мы уже к тому моменту закорешились полностью), и Азми мне говорит: "Ты знаешь, не могу без волнения здесь ехать - ведь эта дорога мне и моей семье жизнь спасла". "Как так, Азми - расскажи?" И Азми рассказывает.
Азми был самый младший из трех сыновей; его отец (иракец) имел процветающий бизнес в Саудовской Аравии. Азми, единственный из братьев, пошел на учёбу на Ближнем Востоке - в Университет в Александрии в Египте где и окончил геологический факультет. Два других брата отучились в Германии и Швейцарии, женились на местных и никакого желания показывать нос в родные палестины не выказывали. И тут батяня прихворнул слегка, призывает выпускника-Азми к себе и говорит: "Сынок, твои все братаны пошли извилистым путем - осели в негодных европах. Я хочу, чтобы ты стал наследником моего бизнеса, а более того хочу вернуться на Родину любимую - Ирак и там ты будешь продолжать моё дело." Не так, чтобы у Азми от таких слов сердце взыграло, но как хороший арабский сын, он сказал - как прикажешь батя, у в скором времени они все со всем скарбом и переведя все средства в Рафидаин Банк отбыли за счастливой жизнью на Родину - в Ирак. На дворе стоял июнь 1980 года.
В августе того же года Азми женился и сходу заделал сына. В сентябре Саддам начал войну с Ираком. В октябре иракский динар полностью обесценился и все капиталы отца переведённые из Саудии превратились в пыль. В декабре Азми призвали защищать Родину. В январе 1981 от горя какую он дурь сотворил вернувшись на Родину (и наверно от более серьезного нездоровья) Азмин отец умер. В марте от горя умерла его мать. В мае жена родил ему сына.
Короче, жена его оказывается одна-одинёшенька (она палестинка, без родственников в Ираке) в пустом доме и живет тем что продаёт мебель привезенную покойным тестем из Саудии. У Азми, в чине мл.сержанта , довольствие типа два доллара в месяц , т.е. помочь ей он ничем ну никак не может.
На счастье, Азми служил не в строевой части, а в геологоразведке на воду - их задача была найти воду в местах куда будут потом дислоцировать части вблизи фронта. И подвезло ему, что он ездил из базы в Туз Кхумату и возил всякие железки в места предполагаемой дислокации. И все это время рвал на себе волосы и думал как прокормить жену.
И тут Азми подвернулись преступные и нехорошие люди, с которыми он подписался возить (благо ездил в закрытом военном фургоне набитом всякими бурильными железяками) контрабанду до передаточной точки близ линии фронта и оттуда обратно. Помню, что возил он хну (краску для волос; из Ирана или туда - не помню) и еще - как ни смешно - обувь (опять же не помню в Иран или оттуда). Если попался - разговор, ессно, короткий - расстрел на месте. Но он не попался,а ездил так на нервах четыре года (а вся война была 8 лет), пока не закрылись из-за передвижки линии фронта перевалы и бизнес заглох. Платили ему, канешна, огрызки с бизнеса, но эти огрызки были достаточно жирными, чтобы прокормить семью. спасти от продажи дом (который всё равно в последней войне пропал) и помочь двоюродному племяннику уехать в Иорданию и там устроиться.
Рассказал мне эту историю Азми с глазами на мокром месте и мы потом оба возгласили "хамдулилля уау бисмилля иль рахмат иль рахим" за его благодетелей- контрабандистов.
Потом, остывши за вечерним вискарчиком, я задумался. Чтобы поставить его рассказ в контекст, надо припомнить, что ирано-иракская война была самой жестокой после Второй Мировой: полмильёна (пишу по памяти) убитых, с дюжину химических атак, безумное остервенение - камикадзе по минным полям с обеих сторон и все прочие прелести. И на фоне всего этого официального безумия - тихие и неприметные (козлы назовут их циничными, а я теперь уже нет) торгаши говорят себе "саддамчки и хомейнчики, идите вы себе в сраку со своей войной, а мы несмотря на ваш остервенелый мудизм будем делать свой маленький бизнес, едрить вас в корня по кочкам" и организуют точную, тонкую, логистически сложную операцию на грани фола по обеспечению людей простыми вещами - краской для волос и обувкой.
И спрашивается кто прав? Если б Вы меня спросили сто лет назад когда я ошивался в рядах СовАрмии, то я бы без сомнения ответил: "Пострелять всех торгашей как бешеных собак".
Но в тот размышлительный вечер в Эрбиле, после второго (или третьего) заряда вискарика неизвестного происхождения, у меня,также как и у Азми, навернулась влага на глаза, поскольку я представил себе картину: орды пушечного мяса, подстрекаемые безумно хитрожопыми политруками-муллами-баасистами вгоняют друг друга в гроб толпами, а в стороне от них заветными тропами торят путь тихие неприметные контрабандисты с простыми и очень нужными людям товарами.
И я понял - если придется делать выбор в жизни - то я пойду с контрабандистами.
И понадеялся что через лет стопятьсот поставят на ирако-иранской границе памятник Неизвестному Контрабандисту.
