Большинство тех, кто знает Мьянму, знают ее под прежним названием – Бирма. Так в английской транскрипции называлась бывшая британская колония, воспетая еще Киплингом и Оруэллом. Прошло уже больше двадцати лет, как после обретения независимости Бирме вернули исконное название Мьянма, именно так называется страна на бирманском языке.
НАСТОЯЩАЯ АЗИЯ. Подготовка путешествия.
Все, что здесь описывается, было осенью 2013 года, поэтому имейте в виду, что какие-то реалии уже могли поменяться. Мьянма сейчас активно развивается и открывается. За год уже появились новые авиаперевозчики, билеты на рейсы которых можно купить через интернет, скоро и роуминг появится.
Несколько лет назад я где-то услышал про Мьянму. Эту азиатскую страну описывали как совершенно иной мир, не тронутый ни современными достижениями цивилизации, ни западными идеалами, ни массовым туризмом. Было удивительно слышать о том, что на земле еще остались такие места, где дни напролет на телефоне можно наблюдать сообщение “нет сети”; где люди в большинстве своем честны и искренни, а жизнью управляет не всеобъемлющий маркетинг, а древние буддистские заповеди. Я загорелся во что быто ни стало побывать в этой стране, о которой так мало известно. Мне хотелось прикоснуться к истинной Азии. Заинтересовался и прочитал у Киплинга “Это Мьянма. Страна, которая напрочь отличается от тех мест, которые вы знали до этого”. Вскоре мне стало понятно, что надо спешить – Мьянма постепенно открывалась и становилась с каждым годом все более и более доступной, что ставило под угрозу тот первозданный культурный микроклимат, ради которого я и собирался в те края.
Еще более удивительно то, что Мьянма граничит с популярнейшим ныне Таиландом. Но посетить её, несмотря на предпринятые в последние годы действия по облегчению режима, по-прежнему остается сложной затеей. Мало того, что для посещения нужна заранее оформленная виза, так еще и организовать саму поездку по стране, где еще недавно границы были закрыты для иностранцев, даже на уровне бытовых вопросов непросто. Начнем с того, что в Мьянме нет никаких условий для длительного пребывания в ней белого человека. Элементарно очень трудно найти кого-то, кто сносно говорит или хотя бы понимает по-английски. Практически отсутствует интернет и не знают, что такое банковские карты, а это делает ограниченным, например, предварительный выбор гостиниц. В миллионном городе может быть от силы дюжина отелей, приспособленных на западный манер, из них только половина – представлена в интернете, и совсем малая часть имеет адекватную цену. Идем дальше: в стране невозможно хоть какое-то уверенное планирование передвижений. Транспортной инфраструктуры в нашем понимании там нет в принципе, дистанционно купить билет на внутренний авиаперелет невозможно, автобус проезжает 150 км за 5-7 часов.
Не зная всех этих нюансов и пытаясь ужаться до размеров нещадно маленького отпуска, я планировал уместить Бирму в неделю, а остальное время потратить на прибрежный отдых в соседнем Таиланде. Мне повезло, и я это сделал, успешно и почти без накладок, но по-хорошему, Бирма не терпит “галопа”. В Бирме все планы могут поменяться на противоположные, авиарейсы - отмениться, автобус - сломаться, поезд – сойти с рельсов, но даже не в этом дело. Бирма – место неспешное, степенное, созерцательное. Путешествовать по определенному плану там противопоказано. Кажется, что сама страна своим естеством не терпит спешки, а тех, кто суетится и планирует, подвергает испытаниям, заставляя нервничать и терять немало денег. И если я снова поеду туда, то уже без четкого плана буду спокойно предаваться воле случая и наслаждаться моментом. Кстати, оказалось, что на море прекрасно можно отдохнуть и там.
Вот с такими вводными я начал подготовку. Что до визы, то она получается без проблем в любом посольстве Мьянмы любой страны, независимо от вашего гражданства. Можно подать заранее в Москве, или, например, в Бангкоке. В последнем случае вы можете получить наклейку в тот же день, доплатив за срочность. Стандартная виза обеспечивает однократный въезд на 30 дней с коридором 3 месяца с момента выдачи. Продлевать на месте, насколько мне известно, нельзя.
В Москве стандартную визу делают около трех-пяти дней. Уже на территории посольства вы встретите приветливых бирманок, сияющих улыбками и добротой. Они проводят вас в пристройку, где принимают документы. Кроме заполненной анкеты, фотографии и долларов для визы ничего не нужно. Анкета весьма своеобразная - вам предложат указать цвет глаз и цвет волос. На столе лежит таблица подающих, в которую нужно будет занести себя. Судя по ней, за последние три недели на визу подали от силы 20 человек, и большинство с деловой целью. Где-то я читал, что за весь год Мьянму в среднем посещает всего около 200 граждан России, причем это с учетом дипломатической миссии. Визу дают всем, но есть в анкете один очень важный момент – Мьянма, будучи по-прежнему государством предельно закрытым, не очень жалует представителей СМИ и писателей. Поэтому ни в коем случае не пишите в анкете о том, что вы журналист или занимаетесь публицистикой, или работаете в СМИ (на любой должности). Не пишите также названия фирм, хоть как-то созвучные со словом Media. Лучше подыскать себе другую “работу”. Анкета очень формальна: мьянмарцы привыкли верить людям на слово, в их культуре практически нет места обману. Но если вы не хотите получить нелепый отказ в визе, лучше не давайте к этому повода. Мы работаем в рекламе, и нас заподозрили в связях с журналистикой – позвонили из посольства и сказали, что будут проверять документы в Янгоне. В итоге визы дали, но с большой задержкой, заставив меня изрядно напрячься.
Попасть в Мьянму напрямую из Москвы невозможно. Есть неплохие стыковки через Доху в Янгон, но самый бюджетный вариант – прилететь в Бангкок или Куала-Лумпур и воспользоваться азиатскими лоукостами. Эиразия и Нокэир летают из бангкокского аэропорта Дон Муэанг в Мьянму за 40$-60$ на некоторые даты, можно поймать еще дешевле, если нацелиться на распродажу.
Удобно, что лоукосты летают не только в Янгон, но и в другие города – в Мандалай и в столицу Нейпьидо. Можно сэкономить дни, прилетев в один город, улетев из другого.
Если дней мало, а посмотреть хочется много, то внутри страны тоже придется воспользоваться самолетами. И тут нас ждет сюрприз – билеты на внутренние авиарейсы шокируют своей ценой. Спроса среди местных жителей практически нет, конкуренция слаба, и малочисленные перевозчики не щадят прайсами. Например, перелет длинной 700 км в один конец, полтора часа в воздухе на неновом турбовинтовом самолете, обойдется примерно в 120$. Для сравнения сейчас за те же 120$ можно слетать из Москвы в Лондон и вернуться обратно.
Альтернативы самолетам по скорости и комфорту в Мьянме просто нет. Переезды между городами по земле, даже на совсем короткие расстояния, 100-150 км, обычно занимают весь день. Вы будете 6-8 часов трястись по бездорожью в автобусе, который повидал еще времена британцев. Не кажутся фантастикой там и автобусные рейсы по 20 и более часов. С поездом ситуация примерно такая же. При этом на поезд и на самолет билеты желательно брать заранее. На форумах предостерегают, что в сезон все рейсы могут быть забиты, и не всегда есть возможность уехать даже автобусом. Вполне реально застрять в бирманской провинции на несколько дней. Так как же купить билеты заранее? Через местные турфирмы. Ищем в интернете их электронные почты и заваливаем письмами всех подряд. Отвечают обычно через одного и спустя 2-3 дня. Договариваемся о цене и месте встречи. Можно назвать отель, например, и дату приезда. А можно аэропорт прилета. И потом остается надеяться, что вы не стали жертвой трудностей перевода, и что о вас не забудут. Оплата обычно происходит на месте.
Вот так происходит подготовка поездки в Мьянму. Если времени на поездку много, лучше вообще ничего не планировать, ехать в начале или в конце сезона, когда туристов поменьше, уповать на случай, забыть про самолеты, пользоваться автобусами и поездами, и тогда удивительная Мьянма сама все сделает за вас.
МАНДАЛАЙ. СИДИ ДОМА, НЕ ГУЛЯЙ.
Мы с моим коллегой Антоном, который согласился составить мне компанию в неведомые земли, едем разбитой грунтовкой из аэропорта прямиком в мифический Мандалай, как в песне Роби Уильямса. Everything I loved got broken on the road to Mandalay. Вопреки моим ожиданиям накрапывает дождь – сегодня в Мьянме пасмурно.
По обе стороны дороги ширятся заливные луга, перемежаемые тропическим редколесьем. Иногда попадаются небольшие деревни. Меж соломенных домиков, построенных на сваях, смиренно топчутся мокрые коровы. Медитируют. На улице ни души. Льет.
“Куда вас вести?” – спрашивает парнишка в автобусе, понимающий по-английски также, как я по-японски. “Отель Queen”, - отвечаем ему. Он делает вид, что понял, хотя на самом деле, не то, что бы…
С первых километров пути стало понятно, почему Мьянму называют страной золотых пагод – эти буддистские культовые сооружения свечками высятся повсюду. Куда не посмотришь, обязательно найдешь золотую пагоду. Некоторые из них стоят прямо в поле, некоторые – рядом с деревней. Некоторые только строятся, а некоторые укрылись в неказистых лесах – на реставрации.
Ехать от аэропорта до Мандалая около 30 километров. Водитель явно не спешит, вдумчиво переваливаясь на ямах. Через час мы въехали в город. Окраинные кварталы миллионного Мандалая напоминают большую деревню. Чем ближе к центру города, тем яснее – весь миллионный Мандалай напоминает огромную деревню, только этажность домов по мере приближения в центру растет с одного до трех-четырех. Застройка – как игра в кубики: набор безликих бетонных коробок, порой без окон, без дверей, вместо которых зияют дыры. На первых этажах – сплошной рынок, уличная торговля, бытовые услуги. Вывески написаны кое-где от руки на обрывках картонных коробок.
На улицах между домами почти нет асфальта. Вместо него – глина и грязь. Там, где он каким-то чудом сохранился, покрытие испещрено ямами и почти полностью раскрошилось.
Народу много, несмотря на ливень. Мужчины в юбках “лонджи”, традиционные одежды, яркого, контрастирующего с окружением цвета. Удивительно, что никто не ходит пешком, все передвигаются по своим мандалайским делам на мопедах. Потом-то я пойму, что передвигаться на мопедах – это вынужденная мера, ходить пешком при отсутствии тротуаров или хотя бы приличного асфальта – плохая идея. Дороги являли собой кунсткамеру мирового автопрома. Мимо нас пыхтели самодельные колымаги, собранные из нескольких, видимо, видавших виды машин, а некоторые грузовики были будто вывернуты наизнанку – к подобию повозки прямо снаружи приделывается мотор от лодки, соединяется с колесами и хитрым образом приводит конструкцию в движение.
Автобус начинает кругами ездить недалеко от гостиницы. По навигатору я вижу, что до нее не больше пятисот метров, и можно дойти пешком. Сходим и внезапно отдаемся в лапы таксистам. Мужчины в юбках наперебой начинают предлагать подвести. Пытаемся отбиться, но соглашаемся на самого прыткого - все же льет. Из транспортных средств у него оказывается довоенный велосипед с коляской, чего мы и вовсе не ожидали. Отговариваем его от этой затеи, мол, не вынесет он нас двоих, да еще и чемодан. Но велотаксист непреклонен – он опытный и знает толк в доставке грузов. Мы ползем со скоростью черепахи, перекатываясь с ямы на яму. На нас с искренним интересом глазеет весь Мандалай. Мы – инопланетяне. У нас есть джинсы, мобильный телефон в кармане и сучий маркетинг в голове. У них – лишь довоенный велосипед с коляской. Спустя 100 метров велотаскист сдается и сдает нас своему товарищу на пикапе с мотором.
ПРОГУЛКИ
В гостинице нас встречают как господ. Гостиница – оазис западной жизни посреди шокирующей Азии. Здесь хорошо кормят, чистые номера и огромные окна на первом этаже. Сквозь них через призму непрекращающегося ливня можно наблюдать за другой жизнью, как в шоу “За стеклом”. А можно открыть двери и выйти в открытый космос, прямо так, вооружившись лишь зонтом и парой ласковых.
На день прилета у нас были большие планы. Нужно было непременно сходить в офис туристической компании, у которой я заказывал билеты на внутренние переезды – поезд и самолет. Без них мы никуда не уедем и зависнем в Мандалае. Офис недалеко, всего в двух кварталах – думал прогуляться туда пешком. Потом хотели пройтись по городу, посмотреть храмы и местный мандалайский Кремль, своими стенами очень напоминающий московский. Но дождь и не думал прекращаться, а даже наоборот. Сотрудники отеля сказали нам, что льет уже третий день, но на следующей неделе обещают долгожданный сезон – и ни единой капли.
Настроение подупало. Сезон в Мьянме обычно длится с конца октября по середину весны. Летом – ливень стеной. Я решил отправиться в Мьянму в начале сезона, и если рассчитывал на дождь, то только на кратковременный.
Делать нечего, надо идти в турфирму. По электронной почте некий Нуэ-Нуэ сообщил мне, что будет ждать меня там. Первые двести метров по улице дались с трудом. Вокруг жужжала беспробудная азиатская жизнь. Мопеды обгоняли, машины не пропускали. Люди с удивлением оглядывались, рассматривая наши чистые одежды и белые кеды. Иностранец в Мандалае – едва ли частый гость, и интерес к нам был скорее познавательный, чем коммерческий. Если здесь и есть туристы, то, в основном, они – богатые европейцы, втридорога купившие эксклюзивный тур и передвигающиеся на автомобилях, как в глубоководных батискафах, никак не соприкасаясь с действительностью за окном. А мы – в самой гуще событий, даже без водолазного костюма. Вокруг – настоящая дремотная Азия.
В конце концов мы заплутали в лабиринтах трущоб, в переплетении улиц, проулков и тупиков. Навигатор с заранее закачанной картой Мандалая отказался вдруг работать, заявляя, что не знает улиц, где мы находились. Здесь надо включать другие органы чувств, электронные устройства не помогут.
Промокшие насквозь, грязные и вымотанные переездами и блужданием, мы все же нашли офис, и… он оказался закрыт. Стучимся – тишина. Что-то пошло не так. Из соседнего дома, завидев белые лица, вышел человек. Жестами объяснились, что нам нужно в офис. Тут человек достает видавший виды телефон, такой редкий девайс в этих местах, набирает номер и дает трубку мне. На том конце провода была девушка, которая, извиняясь, сообщила, что привезет билеты к нам в отель сегодня вечером. Мы, было, пытались отблагодарить добродушного мьянмарца за услугу долларом, но сначала он наотрез отказывался брать. ”Это вам на телефон, за звонок. Мы знаем, что связь у вас дорогая”, - убеждали его мы. Но он, истинный буддист, улучшающий таким образом свою карму, денег не брал. Потом, правда, мы его в конец достали, и он, взяв доллар, поспешил ретироваться.
Ситуация с мобильной связью в Мьянме еще пару лет назад напоминала то, что у нас происходило в начале 90-х. Сотовых вышек было мало, аппараты и услуги связи были настолько дорогими, что их могли позволить себе лишь представители власти и местной элиты. Сейчас год от года все меняется, и на улицах городов все чаще можно увидеть мобильную трубку у обычных людей. Но для иностранцев сотовая связь по-прежнему недоступна – местные сим-карты продаются только гражданам Мьянмы, а мьянмарские операторы не спешат заключать соглашения ни с одним зарубежным партнером, поэтому роуминга с нашими домашними сетями здесь не будет. По прилету свой телефон, который тщетно будет пытаться найти сеть, можно убрать глубоко в сумку – здесь он вам не понадобится.
Назад решили поехать на такси. Но вот незадача – такси на улицах нет. Я завидел издалека транспортное средство с самопальными шашечками на крыше, но шашечки были для красоты. Один мьянмарец из импровизированной палатки, в которой, видимо, его жена торгует уличной едой, подбежал к нам и решил помочь: “Такси?”, - спрашивает. Мы киваем. Он сгоняет свою чумазую дочурку и приглашает нас сесть на бамбуковые сидушки под полиэтиленовый навес – там меньше льет, а сам куда-то убегает. Минут двадцать мы сидим под дырявым навесом на бамбуковых сидушках, переглядываясь со смущающейся дочуркой и ее мамой. На стойке палатки привязаны пакеты со снедью – здесь едят на ходу суп и пьют чай прямо из полиэтиленовых пакетиков. На соседней улице Антон замечает знакомый логотип с надкусанным яблоком. Вход в их офис пустынен. “Если они уже здесь, то это начало конца”, - думаю я. Не нужно им здесь быть. Эта страна, еще не тронутая глобализацией и туризмом, страна с совершенно другими ценностями, где большинство ходит к буддистским святыням, а не в торговые центры, эта страна не нуждается в айфонах и айпадах. Дочурка играет с бамбуковыми палочками, улыбаясь нам. Приезжает машина, мы благодарим помощника и отправляемся назад, за два квартала отсюда.
Вечером девушка с билетами не пришла. Позвонила в отель и сказала, что придет утром. Меня это не на шутку обеспокоило, ведь через четыре дня у нас вылет из Янгона обратно в Бангкок, а добираться отсюда по земле до Янгона около суток.
Темнеет в южных широтах рано, круглый год в одно и то же время. Улицы практически не освещаются, и делать с наступлением темноты в Мандалае нечего. Больше тогда мы никуда не пошли. Весь остаток дня просидели в баре отеля за кружкой Myanmar beer, глядя на непрекращающийся ливень, на проезжающие мимо мотороллеры, на мощные струи воды, стекающие с козырька. На меня напала вдруг какая-то тропическая меланхолия. Антон говорил, а я думал, насколько всё относительно в нашем мире, насколько много есть разных параллельных вселенных за границей нашей, западной. А еще о том, как мало у нас времени, чтобы познакомиться с новым. Всего-то несколько дней, называемых отпуском. Завтра мы уже уедем из Мандалая, а эти люди вокруг, они по-прежнему останутся здесь. И они никогда не увидят снега.
САГАЙН. МОНАСТЫРИ И ДОЖДЬ.
Нуэ-Нуэ оказалась очень симпатичной девушкой, стройной, с аккуратными чертами лица и желтой танакой на щеках. Это такая местная косметика, которую делают из коры одноименного дерева. Так украшают себя практически все девушки в Мьянме –сначала удивляет, но потом понимаешь, насколько это красиво и необычно. Утром Нуэ-Нуэ принесла мне билеты на поезд и самолет, с тремя ошибками в фамилии и номере паспорта. Обязательно проверяйте выписанные билеты в Мьянме.
Нуэ-Нуэ была прекрасна, хорошо говорила по-английски и много улыбалась. Улыбаются тут все, но она улыбалась по-особому. Вообще девушки в этой стране – это отдельная тема, которую нельзя обойти. Редко в какой стране девушки были бы настолько женственны, как в Мьянме. Меж тем здесь они выполняют обычно самую тяжелую работу, но в то же время независимы, даже более независимы, чем женщины Запада. Они могут спокойно подавать на развод, если их что-то не устраивает, и в этом плане за ними – последнее слово. Правда, большинство семей здесь – крепкие и долговечные. Семейные ценности для бирманки стоят на первом плане, многодетная семья – рядовое дело. Стройная бирманка одевает пестрые национальные одежды, юбку в пол, в солнечные дни берет с собой цветной зонтик, спасающий ее от зноя. Обычно скромная, на улице она идет с достоинством, грациозно выдерживая идеальную осанку. Если вдруг встретишься с ней взглядом, она смущенно улыбнется и отведет глаза.
Лить не прекращает. В ночь мы отправляемся на поезде в Баган, и на Мандалай остается всего один день. Решили взять машину с водителем и увидеть многообещающие пригороды, про которые я накануне поездки прочитал в блогах – Сагайн, Инву и Амарапуру. Чтобы это сделать за один день, надо выехать в часов 7-8.
В Юго-Восточной Азии, особенно в провинциях, встают рано: уже в 6 утра можно увидеть людей на улице. После 6 вечера, когда солнце садится, наоборот, народу на улицах совсем нет. Заминка с билетами помешала нам выехать столь рано, и мы поехали в 9 утра. Ехали в Сагайн, через запотевшее окно наблюдая серые будни Мандалая, нищие, и в то же время полные жизни. Сагайн – город монастырей, находящийся на противоположной стороне реки Ирравади, в километрах двадцати от Мандалая. Проезжаем единственный автомобильный мост через Ирравади во всей стране. Удивительно, ведь река по масштабам и значению для Бирмы сравнима с Волгой для центральной России, вокруг нее крутится вся жизнь, она важная транспортная артерия – и всего один мост.
Реки с моста почти не видно, горизонт заволокло плотным дождевым туманом. Сквозь пелену различаются очертания холмов Сагайна, каждый их которых венчается монастырем. Десятки монастырей в одном месте, в каждом – несколько золотых ступ.
Водитель не знал ни слова по-английски. И даже латиницу прочитать был не в состоянии. Ехали по маршруту, изложенному ему изначально девочками с ресепшн. Ехали вдоль монастырских каменных оград, на которых округлыми бирманскими буквами выбиты тысячи священных фраз. Этот алфавит, рожденный в отсутствии углов, как здорово вписывается он в окружающее. И, слушая переливы языка, замечаешь, что и звучит он будто также округло, как и выглядит: просто медленно произнесите “Ньяунг-У”, “Инуа”, “Шуе Таунг Хмау”, “Кьяунг Ле” – и эта округлость окажется у вас на кончике языка.
Взгромоздились на один из холмов, погуляли босиком по монастырю.Сначала опасался я ходить босиком по храмам, постоянно протирал ноги влажными салфетками - все же экзотическая страна. Но как иначе, ничего не увидеть, зато остаться при своей обуви? Надо познавать культуру изнутри, решили мы и сбросили кеды, забыв об опасностях. Мне понравилось ходить босиком по теплому мокрому кирпичу. Я становился немного бирманцем, становился частью всего.
Вместе с тем, как я все больше и больше снижал порог своей брезгливости и принимал культурные особенности Мьянмы, приходило осознание незначительности многих вещей, которые, как мы думаем, очень важны для нас. Нас окружают вещи, которые даны нам только на время, так стоит ли бесконечно переживать из-за них? Вовсе нет.
А здесь, в Сагайне, монах в мокрой бордовой одежде, читая мантры, смотрит на то, как где-то внизу несет свои воды река Ирравади. Антон настолько проникся происходящим, что даже стихи написал:
Плавно несет свои волны река Иравади.
Я наблюдаю теченье великой реки
С лестницы храма на самой вершине Сагайна,
Мысли мои глубоки, как река, и легки.
Я не искал здесь покоя и мира мгновенья,
Я просто шел по пути, озираясь вокруг.
Но я застыл на ступеньках у храма в Сагайне.
Вечность увидев в теченьях, сомкнувшихся вдруг.
Плавно несет свои волны река Иравади,
Шумно бурлит моей жизни нестройной ручей.
И я смотрю, улыбаясь, с вершины Сагайна
В общий поток наших жизней, ее и моей.
Представляю, какой фантастический вид открывается отсюда на долину реки в солнечный день. А сейчас река еле-еле проглядывает сквозь молоко дождя. Фотографировать отсюда получается скверно. Решаю сконцентрироваться на людях, вокруг есть, кого заснять. Молодые девчонки ненавязчиво продают сувениры, которые делает их семья. “Мне надо заработать на школу,” – говорит одна из них.
ИНВА. YOU BUY AND I HAPPY.
Вокруг Мандалая поразительная концентрация достопримечательностей. Большинство из них – забыты и никак не поддерживаются, медленно отдаваясь воле времени. Недалеко от Сагайна находится Инва – бывшая столица, некогда крупный город с дворцом и крепостными стенами, а сейчас всего лишь небольшая деревня, связанная с остальным миром паромной переправой. С обеих сторон переправы немногочисленных туристов встречает толпа детей, предлагающих сувениры. Улыбчивые мальчишки и девчонки неплохо могут по-английски, и создается впечатление, что знают несколько слов на любом языке мира. Традиционные украшения, буддистские колокольчики, фигурки слонов – основной ассортимент. Стоит всё недорого – 1-5 долларов. Иной раз в ход идут и национальные валюты. Одна девушка приняла к оплате 100 рублей, поверив нам на слово, что это 3 доллара. “Где же ты их обменяешь, дорогая”, спрашиваю я ее. Говорит, что когда-нибудь потом приедут еще русские, и она попросит их поменять рубли на кьяты, местную валюту. Я был поражен доверчивости и честности людей, которые здесь живут. Почти ни разу за всю поездку нас не пытались обмануть. Страна, где все верят друг другу на слово, а желание обхитрить даже не возникает в голове. Из разговора с местными стало ясно, что они даже не знают такого понятия. Хотя показательно, что нечестные люди все же появляются, там, где уже активен туризм.
Находчивость и искренность, с которой дети привлекают к себе внимание, поражает. “Как тебя зовут? Антон? А меня Ни-Ни. Антон, мы с тобой друзья, I’m a friend of you, you a friend of me, понимаешь? Купишь у меня сувенир? Наша семья сама делает. Потом? Ладно, потом. Я помню тебя, приходи! Меня зовут Ни-Ни, запомни меня, пожалуйста.” “Купи слона”, - вдруг переходит на русский один из парней. “У меня уже есть такой,” – говорю. “Same same but different”, - отвечает он. Невозможно ничего не купить, глядя на этих замечательных детей.
На другой стороне переправы нас встретили девушки. “У нас есть для вас кое-что. Шкатулки, традиционные гонги. Не забудьте всей родне купить сувениров! Ю бай энд ай хэппи”, - говорят. Мы отвечаем, что придем позже. Поднимаемся по глинистому берегу и тут я понимаю, что пешком– не вариант. Льет. В джунгли уходит некое подобие дороги, напоминающее топкую колею какой-нибудь лесовозной грунтовки, проложенной по болотам тайги. Белые городские кеды уже давно пришли в негодность, и девчонки в сторонке посмеиваются над нашим европейским внешним видом.
Думаю, в сухой солнечный день можно и пройтись, но сейчас единственная возможность посмотреть здесь всё – это повозка. Тот еще аттракцион: лошадка еле тянет, копыта вязнут в глине. Повозку шатает так, что кажется, сейчас мы или перевернемся, или потеряем колесо. Доезжаем до самой деревни, дорога становится чуть тверже. И вдруг мы видим тех девчонок с пристани – они едут за нами на велосипедах, звеня буддистскими колокольчиками. Им хотелось продать нам сувениры, да и просто поговорить на английском. В Мьянме многие проявляют к туристам нескрываемый интерес. Туризм потихоньку входит в их жизнь, и, понимая, что надо учить язык, бирманцы останавливаются просто поболтать. Интересуясь, как у вас дела, куда вы идете, откуда вы, после они расскажут вам о своей семье: сколько у них детей, кто отец и мать, когда родились их бабушки и дедушки. Обычно семья у бирманцев большая. Несколько поколений могут жить под одной крышей.
“Как вас зовут?” – спрашиваю я у девчонок. Одну звали Тин За, другую Маа Зи. “Поехали со мной в Москву!” – “Нет, я буддист, где родилась, там и буду жить. Мой дом – деревня Инва”, смеется в ответ. Девушки что-то весело обсуждают между собой на своем, а мы – на своем. Смех и улыбки не прекращаются, и мне начинает казаться, что бирманцы – самый счастливый народ на земле. Давно я не видел столько улыбок вокруг и не слышал столько искреннего смеха. Здесь у людей кроме этого неба, этого дождя и позолоченных верхушек ветхих буддистских ступ нет ровным счетом ничего, никаких привычных нам благ цивилизации и даже желания их иметь. Но выглядят они в сотни раз счастливее, чем мы. Я полюбил Бирму с первого взгляда на этих людей.
Тин За и Ма Ази поведали нам о том, что русских здесь бывает немного. Может быть, пара человек в месяц. В основном, тайцы, прилетающие ЭирАзией на выходные, и гости из Западной Европы и Америки.
По обеим сторонам грунтовки стоят древние пагоды, утопающие в джунглях. Полуразрушенные, забытые здесь уже ни одну сотню лет, они производят глубокое впечатление. Прямо среди них живут своей обычной жизнью деревенские, под кирпичными сводами играют дети. Жизнь идет.
МОСТ
Мост У-Бейн, соединяющий то ли две части Амарапуры, пригорода Мандалая, то ли две деревни - это место, где обязательно нужно держать камеру наготове. Мост тянется через озеро на километр и считается одним из самых длинных и старых деревянных мостов в мире. Его опоры – тиковые бревна, оставшиеся от бывшего королевского дворца, который располагался в Инве – практически не менялись по сей день. Тиковая древесина считается одной из самых прочных и долговечных пород дерева. Тем не менее некоторые из стволов уже превратились в труху, и непонятно, на какой буддистской заповеди пролеты еще держатся.
Сотни людей ежедневно пересекают мост, ставший последнее время еще и достопримечательностью для немногочисленных туристов. Они кучкуются в основном с одной стороны моста, редко проходя даже треть. Но стоит обязательно пройти его весь. По пути будут попадаться деревянные навесы, где можно присесть и отдохнуть. Под их крышами местная молодежь собирается просто пообщаться, кто-то приторговывает незатейливыми вещами и сувенирами. На другой стороне моста ждет аутентичный сельский рынок и пустынный монастырь, где можно погулять в полной тишине.
Сначала я, было, поразился многообразию персонажей для съемки и неустанно щелкал затвором. В интернете есть много восторженных отзывов об этом месте. Фотографы считают его одним из самых фотогеничных мест, которые им приходилось встречать. И я не могу не согласиться. Уходящие вдаль опоры создают ритм, самобытные местные жители не прочь сфотографироваться, огромные пространства озерной глади и уходящие вдаль линии моста – есть всё, чтобы сделать хороший правильный снимок. Говорят, что лучшие кадры получаются здесь при заходе солнца – в профессиональных фотоблогах нет-нет, да и промелькнет фотография заката на мосту У-бейн. Но вокруг льет, и заката не ожидается. И мне уже нравится, что так сложилось. Яркие цветные одежды очень хорошо контрастируют с серым фоном и дождем – получается атмосферно. А закат оставлю на следующий раз.
В какой-то момент мне вдруг перестает хотеться снимать. Я смотрю на проходящих мимо людей, и мне больше не хочется разрушать эту хрупкую картину. Мне не хочется делать из этого километра настоящей жизни рекламный проспект про Мьянму. Мне не нравится быть иностранцем здесь, в стране золотых пагод. Мне вдруг хочется стать одним из них: идти по мосту на закате в лонджи, не знать, что такое социальные сети и не замечать людей с фотографическими аппаратами, которые одержимо делают десятки снимков, стараясь унести с собой моменты Бирмы в большие и скучные города. Очень скоро туризм разрушит здесь всё. А пока можно присесть на одну из ветхих скамеек и просто наблюдать, как неспешно здесь тянется время, как много его вокруг. Его настолько много, что можно черпать ведрами прямо из озера и пить большими глотками. Жаль только, что не взять его с собой.
Мимо будут проходить разные люди: монахи, влюбленные пары, семьи с озорными детьми, грациозные девушки, горделиво выдерживающие идеальную осанку… Рыбаки в озере будут стоять по шею в воде и иногда вытаскивать мелких рыбешек. Всё будет как в книгах Киплинга, как в старой киноленте про далёкие неведомые земли.
