Опыт альтернативного научного озарения
Введение
Автор, готовясь к экспедиции в Мьянму, знал о стране только то, что там есть некий почитаемый Шведагон. Из школьного курса истории автор запомнил лишь одного шведогона – царя Петра Алексеевича Романова, организатора и вдохновителя победы под Полтавой. Так может быть, Петр Первый отметился и в Юго-Восточной Азии? Дерзкая догадка блестяще подтвердилась на месте.
Источники
Прочерк. Автор ничего не читал – из-за отсутствия в открытом доступе фундаментальных исследований по теме, а также из собственной лени и самонадеянности. Основой трактата стали обрывки исторических сведений, почерпнутых автором в юности в очень средних образовательных заведениях (т.е. общая эрудиция), строгий логический анализ и личные беседы с туземцами (посредством жестов и междометий, по причине незнания автором янгонского, мандалайского и баганского языков. Впрочем, высокий интеллект автора позволил преодолеть лингвистические преграды).
Исходный посыл
Юному царю Петру, отправившемуся в европы с Великим посольством, еще в Лифляндии прискучил дипломатический этикет, и он, подзуживаемый тайным масонским движением «За тропическую Россию» и боярским санпросветкружком «Омоем сапог в Индийском океане», понес западные ценности на еще не колонизированный Восток. В обозе царь вез три западные ценности: картофель, табак и зодчего Барму (его роль будет раскрыта в дальнейшем). Всё это, как и самого высокого (во всех смыслах) гостя, аборигены приняли с восторгом и воодушевлением.
Встреча посольства с картофельным деревом. Художник из лести даже пустил фоном кремлевскую стену.
Забегая вперед, отмечу, что упомянутые дары цивилизации прижились...
Глава 1. Культуртрегер
Омыв ботфорты при десантировании, Петр затеял культурную экспансию. Его приоритетом был архитектурный стиль. Золотые луковицы церквей должны были воссиять по всей Мьянме. Насвистывая: «Купола в Сагайне кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал», - Петр отдал приказ Барме. Закипела работа, но местные принялись скулить: они желали видеть золото поближе к земле, чтобы не маяться со стремянкой при материальной нужде. В итоге маковки опустили на грунт.
Петр, озабоченный помимо прочего пропагандой русского фольклора, назвал их «ступами» и окружил по углам змеями-Горынычами. Народ с новациями не спорил, но для пущего страха снабдил рептилий-охранителей вместо трех голов двумя жопами.
А с бабами-Ягами (в комплект к ступам) проблем вообще не возникло – набежали сами. Вот, например, одна – доедает без соли иванушкин деликатес.
Барма тем временем набирал обороты. Он научил туземцев точить резные наличники и коньки крыш, лить царь-колокола...
Юниор в желтой юбке прослезился при мысли о том, что колокол мог разбиться...
Но это были еще цветочки. Походя стачав для своего сюзерена уютный Монплезир,..
расшалившийся зодчий в поисках формы для своего главного шедевра загромоздил весь выделенный ему для креатива немаленький полигон на берегу речки Иравади подобиями Спасской башни Кремля, Адмиралтейской Иглы, МГУ и павильона Дружбы Народов ВДНХ.
Пробы пера
Народ ахнул, торкнуктый теперь по-настоящему. Предвидя наплыв пилигримов с твердыми гульденами и реалами в мошнах, электорат на радостях признал новостройку самобытным «паганским стилем», а потом, - что уж мелочиться, - дал имя и стране в честь творца достопримечательности. Да-да, автохтоны до сих пор зовут отчизну Бармой (автор проверял!), оставив название «Бирма» для моралистов, ставящих художнику в строку увлечение пивом. Увы, был грех. Мастер спасался от обезвоживания, зато способ доставки пенного напитка вдохновил живописца В. Перова на нетленную «Тройку»:
И вот апофеоз! Воздвигся Шведагон! Отсель грозить мы будем шведу (удобно и безопасно)! Пытливый читатель непременно обратит внимание на столь любимые Петром голландские изразцы...
Менее наблюдательный заметит хотя бы ботик и возок Петра, приткнутые в прилегающем парке.
А Петр? Он тем временем тоже пытался чем-нибудь запомниться обывателям, не пренебрегая и собственным комфортом. Для начала он внедрил передовые средства транспорта и европейское платье. Приняв Мьянму с аскетической воловьей повозкой, он оставил ее с щегольской каретой и в цивильном прикиде! Запущенный однажды прогресс был неостановим, что особенно наглядно в XXI веке.
Петр по российской привычке взялся было крепить вертикаль власти. Но суматошная и безалаберная столица не заметила его потуг. С досады изобретатель «Табели о Рангах» нарек городок Рангуном (типа, аванс на будущее), а себя приказал величать не иначе как «минхерц главбарин». С годами приветствие редуцировалось до привычного ныне «минглабар».
Отринув политические амбиции, Петр Алексеевич удалился в провинцию. Его деятельная натура не терпела праздности, и государь изволил удариться в загул. Петр эмпирическим путем установил, что туземные девки «ласковы да умелы, но больно харей черны». Это дало толчок Большому Проекту Отбеливания (время стояло неполиткорректное). Для косметической революции в первую очередь требовался надежный и дешевый краситель. Мука была отвергнута по экономическим соображениям, а вот известковая пыль дала неплохие результаты в опытах на растениях и животных.
Но фемины громко и визгливо отказались валяться в пыли ради прихоти туриста. «И чего эти бабы лаются?» - удивлялся вельможный экспериментатор. А намеченный для обработки населенный пункт за бранчливость его жительниц так и прозвали Мандалаем. Литератор Конан-Дойл, услышав об этом городе, всё перепутал, решив с какого-то бодуна, что там красят собак, а они протестующе тявкают. Больное писательское воображение мигом нарисовало образ напудренного кровожадного зверя, от одного вида которого впору откинуть тапки. Образ отлился в чеканные хрестоматийные строки: «Ух, собака Баскервилей, така страшныя! Чем те морду набелили, сука крашеная?» ©
Фантазия сэра Артура
Истина (она всегда где-то рядом)
Но автор отвлекся, а вот Петр неуклонно шел к цели. Однажды, по-отечески вразумляя упрямиц мочеными сандаловыми розгами, он заметил, что девы побледнели. Начало было положено, оставалось разработать щадящую технологию. И – о чудо! – это удалось (помог внебрачный сын Петра Михайло Ломоносов, спешно вызванный из Холмогор с колбами, ретортами и бирюльками). Туземки, как ни странно, оценили новшество, и принялись закупать сандал вязанками и ворохами.
С тех пор выражение «любит, как баба палку», стало крылатым.
Бирманцы, заметив, как вдруг похорошели их барышни, возликовали и наперебой принялись ставить памятники Петру-Отбеливателю. Вот лишь несколько образчиков:
Петрушка-шахматист
Петр с указом о внедрении картофеля и горынычами в позе лояльности и восторга
Начальник земшара на Горе Попа
Петрово потешное войско на пьедестале первенства по военно-техническим видам спорта. И правда, обхохочешься.
Минхерц главбарин после ассамблеи
Но самый грандиозный памятник Петру Великому вознесся не так давно вдали от туристических троп, в маленьком, но небесславном местечке Моньва (ну, вы помните: «Моньва! Звонят колокола! Моньва! Златые купола!»)...
С этим монументом связана занятная история. По слухам, первоначально Церетели изваял эксгибициониста для амстердамского музея секса (инициатива фирмы “Vidal Sassoon?” с подачи художника Меринова).
Но дылда под двести аршин не помещалась в музей. Предложение перенести экспозицию внутрь экспоната-колосса не прошло: в тесном Амстердаме не нашлось пустыря нужного для строительства размера. Зураб Константинович горячился, предлагал снести под такое дело район красных фонарей, но тут голландцы уперлись: они слишком чтут память Петра I как завсегдатая тех веселых мест. И тогда скульптор впарил свой шедевр хунте Мьянмы, выдав за мегапетра. Он даже пристойно задрапировал фасад статуя, впрочем, оставив окошки для любопытствующих. Но облагодетельствуемые мялись: мол, непохож, без усов и не пучеглазый, зато какой-то ушастый. Мэтр возмутился: «Брюнет? Брюнет! Великий? Еще какой! Берите, вах! А я за те же деньги расставлю вокруг его терракотовое воинство»! Ударили по рукам. Скульптор слово сдержал.
Глава 2. Ответные дары Бирмы
Но вернемся к теме технического и культурного обмена. Петр был охоч до иноземных диковин. Его пытливый ум не мог пройти мимо прогрессивных идей ночной вазы, эскалатора, обсерватории...
Ради духовного подъема Петр признал полезным внедрить на Руси также монашескую аскезу и глиняные петухи-свистульки.
А как обогатил мир исконный мандалайский музыкальный инструмент! Итальянцы до сих не нарадуются мандолине. Увы, в нашей стране правильное название «мандалайка» не прижилось, поскольку молва приписала изобретение жителям острова Бали.
Эталонную мандалайку берегут, как кощееву смерть, за семью замками. Лишь раз в год достойнейший из граждан вправе побренчать на ней. Фото нечеткое, так как у автора дрожали руки от чувств и пива «Мьянма». К тому же снимок сделан из-под полы: присутствие в многотысячной толпе зрителей агентов хунты было более чем вероятным.
Но не все заимствования одинаково полезны! Туземцы моментально смекнули перерабатывать петровский картофель во вредные чипсы, а главное, гнать из клубней (и любого иного сырья) забористый самогон.
Петр легкомысленно увез с собой и этот бирманский hi-tech. Последствия были неоднозначны...
Иные интеллектуалы-почвенники намекали, что все «двести лет вместе» шинкари из лиц бирманской национальности сознательно спаивали наивных славян под нехитрую закусь.
Зеленый змий с востока тщился поставить золотой наш народ на колени.
Но автору это позиция не близка. Я вообще противник всяческих домыслов и голословных инвектив, предпочитая придерживаться твердо установленных фактов. Автор категорически отказывается оправдывать пресловутые бирманские погромы и объяснять их естественной самодеятельностью нетрезвых масс. Тем более, по ошибке наваляли камбоджийцам, которые были вообще не при делах.
Заключение
Южноазиатское цивилизаторское турне подошло к концу. Петр, нагруженный багажом знаний и сувениров, отбыл на войну со шведами через Ближний Восток (он не спешил). Есть предположение, что в Иордании он оказался причастен к возникновению одной очень крупной скальной достопримечательности. Впрочем, как отмечалось ранее, автор публикует лишь те сведения, в достоверности которых не сомневается. Пока это лишь анонс будущей монографии.
Осиротевшие азиаты отплакали, подлечили нервы картофельным первачом двойной очистки и принялись жить дальше. Их история потихоньку докатилась до новейших времен, вновь пошли контакты с Западом. Новые герои оставили в Бирме свой след, легко подмечаемый внимательным взглядом. Среди них Остин Пауэр и Доктор Зло, Шрек и Фиона, Никита Хрущев и кукуруза. Эти сюжеты еще ждут своих исследователей.
Остин Пауэр и Доктор Зло
Шрек и Фиона
Никита Хрущев и кукуруза
Примечание для зануд и педантов:
Первые рецензенты этого опуса (комиссия по фальсификации истории, хакнувшая мой труд) указывали на некоторые хронологические нестыковки авторских выкладок. Их возражения я решительно отметаю. Академик Фоменко с соавтором его Носовским убедительно доказали, что любые временные привязки относительны. Представляется очевидным, что Петр I и Иван Грозный (спонсор и ослепитель Бармы и Постника, строителей храма Василия Блаженного), суть один и тот же исторический персонаж – хотя бы потому, что оба были вспыльчивы и каждый замочил по сыну. Да и сам Постник, если верить летописям, был лишь фикцией, обычным «ником» Бармы: «...премудрый и толковому чудному делу удобный... сын Постникова, по реклу Барма». Так что позор догматикам и ортодоксам, позор гонителям фильтра Петрика!
Конец реферата
