Маршрут планировался затейливый:
Париж, ибо надо показать жене этот город. Почти как дерево посадить.
Лиссабон, ибо Парижем можно и передозироваться.
Мадейра, ибо хотелось посмотреть в глаза людям, у которых температура воздуха в году колеблется от восемнадцати до двадцати пяти. С плюсом, естественно.
И небольшим бонусом Брюссель, ибо совершенно случайно оказалось, что там во время моего отпуска сыграет Зенит в Лиге Чемпионов. Случай не уникальный, в последнее время у моих друзей подобное сплошь и рядом. Едут с семьей в отдыхать и внезапно узнают, что совсем рядом сыграет Зенит. Ну, грех же упускать такую возможность.
Где-то за месяц до поездки авиакомпания сообщила, что рейс из Лиссабона в Питер отменили и предложила два варианта – улететь домой на день раньше, либо на день позже. Я посоветовался со своим трэвэл-гуру Демой. Он ответил:
- Ты что, дурак?
Я понял и заказал билеты на день позже.
Дома, для выгула собаки и кормления кота, остался брат. Клиентов на работе передал Деме. Он же и отвез нас в Пулково.
В накопителе аэропорта шастали зенитовцы, отправляющиеся на выезд без жен и парижей. Посадочный талон испачкал мне паспорт какой-то необязательной печатью. На потолке с энтузиазмом висельника крутился вентилятор. Рядом сидела молодая семья, дочка визгливо капризничала. Когда она закончила, начала капризничать мама. На стойке застрочил матричный принтер и нас позвали на посадку.
Рига, пересадочный пункт, встретила дождем, что конечно не расстроило. Мы ведь летим в Париж и еще дальше! В отпуске не может быть плохой погоды, согласно принципу справедливости Гейзенберга.
Плюхнувшись в кресло, я махнул рукой в сторону кабины пилотов: "В Париж, любезнейший!" и уснул.
Мы вошли в аэропорт Парижа и я сразу увидел инструктора по капоэйре, который полгода назад на семинаре повязал мне первый, ученический шнурок. Люди говорят, что Питер город маленький. Нет, сама старушка Европа размером с двор-колодец.
В город ехали на электричке. Предупреждение о зарывании дверей было очень похоже на первые ноты звонка моего телефона. Так что несколько раз я глупо хватался за мобильник. Наконец электричка доползла до станции подземки. Билеты оказались действительны и для метро, ну, или я сломал турникет.
Гостиница маленькая, но в центре. Для туристических вылазок самый подходящий вариант. Я вышел из лифта в темный коридор, свет автоматически включился через несколько секунд. Шагни я чуть правее, покатился бы по винтовой лестнице вниз. Традиции форта Боярд, надо полагать.
Номер классически крохотный. Комната чуть больше кровати. Когда сидишь на унитазе, можно чистить зубы в раковине. Мы смыли аэропыль и вышли на улицу. Гуляли по дождливому городу недолго. Издалека заметили Эйфелеву башню, поняли, что бюджетный перевозчик не обманул, привез куда надо, и пошли спать.
Эйфелева башня издалека выглядела средне, на магнитиках гораздо красивее. Может утренний туман тому виной. У башни стоят полторы сотни деревянных медведей, раскрашенных под разные страны. Все это стадо по замыслу создателей символизирует дружбу народов. Стали в очередь в кассу. Русских полно. Поколение углеводородных туристов, даже не знаю, повезло нам или нет. На лифте поехали на вершину. Везде висят плакаты, предупреждающие о карманниках. Но пока опасения внушают только чернокожие лифтеры. Первое, что увидел на вершине башни – стикер Зенит-Ультрас. Перед поездкой умный я скачал на планшет пару аудиогидов о Париже. Был бы действительно умным, скачал бы на телефон. Постоянно вертеть планет в руках не очень удобно. Тем не менее, с интересом прослушали сведения про строительство – оппозиция интеллектуальной элиты, два с половиной миллиона заклепок, ни одного несчастного случая при строительстве и так далее. Я все больше и больше проникался уважением к этой неоднозначной конструкции. Да и вид с нее открывался космический. А ведь всего лишь просто ворота выставки, как ленточка какая-нибудь. Спускались пешком. С лестницы легко можно выбраться на балки и побродить в суицидальной балансе. От этой мысли похолодело в паху.
На Марсовом поле побегали в поисках туалета. Сердобольные указатели противоречили друг другу. Наконец нашли, он был замаскирован под елочку.
Запрыгнули в экскурсионный двухэтажный автобус, лучший выбор галопирующего туриста. Ветер трепал шнурки наушников. Мы прочесывали главные достопримечательности Парижа. Замерзли основательно. Отогревали руки под струей горячей воды в туалете ресторана, куда зашли пообедать.
Часам к четырем вернулись в номер. Я прохрипел жене небольшое напутствие и спокойненько отправился на вокзал, откуда уходил поезд в Брюссель. Но, видимо, парижский воздух свободы сыграл со мной злую шутку. Выйдя из номера, я понял, что опаздываю. Побежал к метро, промазал, понесся обратно. Периодически наступал в собачьи какашки. Кто вообще сказал, что европейцы ходят за своими питомцами с совком и пакетом? В метро скакал по веткам как безумная белка. Прилетел на вокзал за пять минут. Отправление задержали еще на двадцать.
Поезд довез мягко, с небольшим опозданием. В Брюссельском метро с трудом нашел белого человека и узнал, как доехать до Гранд Плас, главной площади города. Когда проходил турникет, сзади пристроился негр. У бедного паренька, похоже, просто не было денег на поездку. Но я, ксенофобно не привыкший допускать к своему тылу другие расы, нервно его оттолкнул. Бедолага остался без халявной поездки. Писающего мальчика не обнаружил, пописал сам. У площади группа зенитовцев распевала Катюшу. Несколько полицейских задумчиво наблюдала. Сама площадь в темноте смотрится инфернально. Дворцы как сгустки паутины, с тревогой ждешь хозяина.
Вдруг я вспомнил, что Бельгия знаменита шоколадом. Зашел в магазин, там продавались какие-то слишком подарочные плитки. Объяснил - мне чисто попробовать, чтоб дома отчитаться. Вручили маленькую плитку, денег не взяли, типа презент. На вкус как маленький презент и есть.
Нырнул в метро. Удачно заметил пару зенитовцев, которые почти знали, как ехать на стадион. Стал их преследовать. Сделал с ними пару фальшивых ускорений. Но общее направление они выбрали верно. На узловой станции встретил десант ЗИА, вместе с ними и доехал до стадиона. Прошлись по малоэтажным улочкам Брюсселя уже солидной толпой. Из-за занавесок выглядывало скромное любопытство буржуазии.
Стадион по имперским меркам скромный, но уютный, вроде песочницы во дворе. Я бы хотел такой для Зенита.
Перед сектором летала нервная птица. Впереди пытался устоять на сиденье пьяный мудень. С ним качалась его мало чего понимающая мадам.
Я забыл дома розу, поэтому размахивал зенитовским рюкзачком. Сорванным горлом шептал заряды.
Зенит проиграл.
После матча нас немного подержали на секторе, потом у ворот под дождем. Хотя дождь был какой-то бутафорский, капал, но не мочил. Всей толпой нас провели бесплатно в метро, посадили в отдельную электричку и отправили без остановок на центральную станцию. Брюссельчане провожали задумчивыми глазами наш чумной поезд. Я старался не потерять ЗИА-шников, которые были особо дороги моему сердцу: Иржика, Рела, Не-малого. Дороги они были, потому что обещали приютить на эту ночь, мой паровоз уходил в шесть утра.
Апартаменты, которые сняли парни, напоминали питерскую коммуналку. Лабиринты, углы, потолки. Горячая вода из колонки, по карточкам. Хорошо, хоть в центре города, до вокзала дойти пешком можно. Рел ушел тусить по барабабам, мы легли спать. Мне досталась комната с двумя кроватями. На одну я положил мобильник, на другую упал сам.
Брюссель в пять утра отнюдь не выглядит пустынным. Шастают машины, мужик пытается прислонить свою разболтанную подругу к столбу, у магазина сидят несколько безликих в капюшонах. Минут за двадцать дошел до вокзала. В вагоне встретил парня, который учился со мной в мореходке. Он тоже ходил на футбол. Не было сил удивляться переплетению маршрутов. Поезд вез меня домой, в Париж.
Застал жену в номере, сидящей на полу между батареей и тумбочкой. Нет, я, конечно, полагал, что играю в ее жизни важную роль, но чтоб она без меня и в кровать не ложилась…Оказалось, она все-таки простыла в экскурсионном автобусе и грелась у батареи. Я поцеловал ее, она закашлялась. Кашляла она еще неделю без перерывов на сон и секс. Очень хотелось ее пожалеть и убить. Или убить и пожалеть. Странно, мы слышим столько бреда вокруг от незнакомых людей. А кашель любимых заставляет нас психовать. Присутствовал и положительный аспект, у меня практически не было шансов ее потерять в музее или аэропорту. Звонкое "Кхе-кхе!" работало лучше любого спутникового слежения.
Поехали в Лувр. Самый большой музей в мире осмотреть можно довольно быстро. Вот Джоконда, улыбается снисходительно и чуть брезгливо. Вот Венера Милосская, рельеф пресса получше, чем у меня, надо бы в спортзал сходить. Жена, правда, еще помедитировала на полотна Жерико. Я поковырял взглядом мумии в египетском зале. Ну и достаточно. Дальше Площадь Свободы, по которой, бывало, катались головы королей и революционеров, Елисейские поля, заставленные деревянными ларьками, метро, Собор Парижской Богоматери. За создание подобных сооружений я готов простить Христианству годы инквизиции. Полагаю, тысячи сгоревших на кострах со мной не согласятся, но тут уж ничего не поделаешь. Представляю, какое впечатление этот собор производил на средневекового крестьянина. Если я, активный пользователь Андроида, пару минут стоял и жевал онемевший язык. А витражи? Это же сказка, все калейдоскопы моего детства.
Прошлись по Латинскому кварталу переулками Данте.
Улицы Парижа патрулируют солдаты в беретах. В руках футуристические винтовки. Лица добрые, зубы белые.
Зашли на шоппинг-разведку в большой магазин. Играла живая музыка, официанты разносили бокалы шампанского. Цены покусывались. Группа позитивных гомосеков целовала флаконы с парфюмерией. Ничего не купили. Жена вообще испытывает иррациональный страх к зарубежным магазинам, а я просто ленив в этом отношении.
По столбикам велосипедных парковок прыгали дети, рискуя стать хорошими певцами. Торопились куда-то девушки. Француженки вообще симпатичные, словно подведены тонким простым карандашом (им бы еще обувь поменять). Негритянки тоже подведены, но маркером.
На следующий день у нас было полдня перед самолетом в Лиссабон. Жена прокашляла желание посетить базилику Сакре Керр и Монмантр.
От метро до базилики ведут четыреста миллионов ступенек. Их все мы прошли с рюкзаками. Я вспомнил, что надо ставить ногу на ступень полностью, но это помогало слабо. Потом мы узнали, что туда ездит фуникулер, нервно похихикали, вытирая пот. Наверху жену развели на пять евро. Подсунули подписать какую-то петицию в защиту очередных обездоленных. И выклянчили пожертвование. Сыграли на стремлении человека быть последовательным, подписал, так будь добр подкинуть деньжат. На небольшой площади тусуются художники. Все они почему-то похожи, очкастые старички с блеском хитрожопости в глазах.
Базилика мощная, похожа на мечеть. Горгульи более дерзкие, чем на Нотр-Дам. С площадок у базилики панорамный вид на Париж. Жена, входя в церкви, надевала капюшон от кенгурухи. Правда, становилась похожей не на примерную католичку, а на малолетнего футбольного хулигана.
По Монмантру ходит паровозик с экскурсией, мы залезли в последний вагон. Впереди сидела огромная негритянка с рыжей вертлявой девчонкой.
- Так на маму похожа, - сказал я ей.
Она не поняла моей русскоязычной шутки и просто показала язык. Когда отвернулась, я дернул ее за косичку и показал язык в ответ.
На корму вагона прицепились пацанята. Они активно жестикулировали, чтоб мы не сдали их машинисту. Но тот заметил их сам. Не поленился остановиться, подойти и отковырять юных зайцев от вагона.
Там же, на Монмантре я затарился магнитиками. Уже не помнил, кто и сколько меня просил, поэтому купил много – два.
В аэропорт поехали по метрошному билету. Подозреваю, что в этом присутствовал некоторый обман транспортной системы Парижа.
В зале ожидания кто-то стал истерично орать. Я прислушивался, не проскользнет ли малоприятное "аллахакбар". Повезло. На огромном столообразном планшете играли детишки. Более дрессированные их собратья выводили гаммы на красивом рояле. Я отдыхал в кольцеобразном музыкальном кресле, где можно послушать радио или подключить свою музыку. Все эти бесплатные развлечения, делают дорогу более пушистой и дружелюбной. Немного побродил по парфюмерному отделу, пытаясь разнюхать себе новый имидж. Увы.
В Лиссабоне тоже шел дождь. С таким отпуском и Питера не нужно. Гостиница стояла на площади Педра Четвертого, практически самый центр. Номер крохотный, санузел за пластиковой шторкой. Мы вышли на улицу и нам сразу предложили купить анашу. Потом предлагали еще раз восемьдесят. Интересно кто-нибудь покупает? И, допустим, я бы купил, мне ее себе в кофе закинуть? С точки зрения легкомысленного туриста я повелся бы на уже скрученную сигарету. Посидел на набережной, пошептался с океаном. Глупые драг-диллеры!
Зашли в ресторанчик столовского типа. За соседним столиком тянула пивко группа русских.
- Смотри, а спартаковцы еще не разъехались, - сказал я жене. – Такие же евронеудачники, как и мы. Вчера здесь Бенфике слили.
- С чего ты решил, что это болельщики вообще?
- Ну вот же толстяк во Fred Perry закутан.
Жена пожала плечами. Толстяк, словно услышал и приподнял руку. На предплечье краснел вытатуированный ромбик <С>.
Утром мы отправились в замок Святого Георгия. Сооружение с башенками, напоминающими шахматные ладьи. По дороге заглянули в пустующую церковь, подходящее место для развязки боевика Джона Ву. Стали подниматься выше. Если взять лист линованной бумаги, скомкать его как следует, то получится неплохая модель Лиссабона. Ресторанчики, сувенирные лавки, портвейн-шопы. Тротуары и дороги вымощены булыжником.
В замке побродили по стенам, забирались на башни. Лиссабон лежал внизу. Местный музейчик ни чем особо не удивил. На древней стене висел кондиционер Sanyo, под ним лежал пустая бутылки из-под вина.
На территории замка живут две очень опасные банды. Первая – коты. Мордочки хищные, хвосты крысиные, уши дранные. Вторые – павлины. Клювы острые, хвосты колючие. Днем они мирно прогуливаются меж туристов, а ночью, уверен, идет беспощадная резня.
В Белем, вторую достопримечательность, которую посоветовали нам друзья, отправились на электричке. Электричка весело пролетела мимо Белема, таким образом экскурсия составила четыре секунды. Мы вышли на ближайшей остановке. Поумнев, прочитали расписание и обратный поезд выбрали уже с Белемом в меню.
Зашли в церковь, справа похоронен Камоэнс, слева Васко да Гама. Посреди оставлено место для Криштиану Роналду. В зеленом дворике, окруженном витиеватым балюстрадами, я нашел гриб.
На выходе встретили Макса (Оскара с ЗИА) с подругой. Старушка Европа сужается до коммуналки. Эдак я на Мадейре кого-нибудь из школьной шахматной секции увижу.
Они отвели нас в музей старинного искусства. Среди прочих радующих глаз прелестей там стоит триптих затейника Босха. Он наводит на мысль, что ЛСД был известен давным-давно.
На следующий день ребята, проигнорировав наш призыв залезть в экскурсионный автобус, запихнули нас в не менее экскурсионный трамвай. Крохотный, на одной четырехколесной каретке, начало прошлого века. Железный обруч в кабине, кожаные петли вместо поручней. Трамвай умной крысой носился по лабиринтам города. Иногда еле протискивался в узкую улицу. Попадешь между трамваем и домом, оставишь вместо себя анатомическое граффити.
Повверхвнизили в старинном квартале Алфама. Заброшенные дома, раскрашенные уличными художниками. Мы забредали в тупички, улыбались местным жителям. Я украдкой рассматривал белье, повсеместно развешанное сушиться.
Вообще особого плана осмотра достопримечательностей у нас не было. Перед отпуском Дема все преставал ко мне:
- Давай я поеду вместо тебя? Зачем тебе этот геморрой?
- Извини, вот именно сейчас не могу уступить. Давай лучше ты сам попозже поедешь по моему маршруту. А чтоб не терять время, разработаешь путеводитель прямо сейчас.
Дема секунду подумал и ответил:
- Ха-ха, иди в жопу.
У стойки регистрации в аэропорту предлагается засунуть ручную кладь в стальной каркас. Если не влезает, сдавай в багаж, плати монету. На досмотре инспектор порылся в моих носках парижской свежести и пожелал счастливого пути. Подлетали к Мадейре. Несколько зеленых островков в океане будили желания выйти прямо сейчас и остаться навсегда. Сели на посадочную полосу, построенную над водой. По иллюминатору бежали тонкие помехи. На Мадейре шел дождь.
Водитель автобуса, что вез нас в Фуншал, деликатно поправил мой английский, с которым я к нему обратился. Высадились на окраине города и пошли искать гостиницу. Нашли, мягко говоря, не сразу. Адрес, указанный в букинге вообще не существовал. Бегать с рюкзаками вверх и вниз по незнакомому ночному городу развлечение надоедливое. Я начал впадать в панику, хотя делаю это в очень серьезных случаях. В последний раз, когда не мог найти щель в широких занавесках комнаты.
Догадался включить навигатор телефона. Он немного потупил и нарисовал маршрут. Оказывается все рядом. Надо просто было свернуть в пропасть между домами. Пропасть являлась узким темным переулком, где и стоял отель. Балкон с видом на океан, жизнь удалась.
Не удержались, бросили вещи и побежали искать пляж. Вышли на набережную, где местная молодежь познавала алкоголь и поцелуи. Бледнолицые волны обсасывали валуны и крупную прибрежную гальку. Ох, а ведь кто-то говорил мне, что Мадейра не пляжный отдых, зря не слушал.
Утром мы поймали экскурсионный автобус и потряслись на обзор. В наушниках играла фаду, португальский шансон. Ничего не понятно, но мило и грустно, наверняка про любовь и лагеря. Поездили в центре Фуншала, заехали в горы, прокатились в прибрежной зоне. Часто замечали банановые пальмы. Гроздья кротких толстых плодов обернуты полиэтиленом. Позже мы их попробовали, сильно отличаются от обычных бананов. Соскочили ближе к океану. Жена сказал, что ей, как Ихтиандру надо срочно искупаться. Иначе все. Сама она не умрет, но мне жизни точно не даст. Мы рысачили вдоль океана в поисках подходящего спуска. И вот, когда я уже был готов сбросить жену с утеса в набежавшую волну, нашли место, где можно искупаться. Пляж не пляж, но по узкой плите можно войти в воду. Жена чмокнула меня в щеку и побежала плескаться. Я остался чесать пятки пористой галькой. Какой-то парень делал из своей болонки собаку-спасателя. Бедная псина выплывала на берег, но бежать дальше ей было некуда. Местный Герасим тащил ее обратно в океан.
Сбив оскомину, жена подуспокоилась. Переоделись в отеле и поехали в ботанический сад. Фуникулер протащил нас над частными домами, давая мне возможность заниматься любимым делом – подглядывать за чужой жизнью.
В ботаническом саду есть несколько музеев. Один из них каменно-минеральный. Неприметный, жена подумала, что это я в туалет пошел, осталась ждать снаружи. Позвал ее волшебным словом "Цацки, цацки!". Куски породы вырваны из разных мест Земли и предоставлены к обзору посетителям. Россыпи аметистов, всеразличных кварцев и прочих симпатичных булыжников. Некоторые глыбы похожи на саму Мадейру – темно-зеленые куски породы со светлыми вкраплениями домиков.
На каждом дереве табличка с паспортными данными. Посреди парка небольшое озеро с лебедями. Они виляют хвостами как собаки и норовят укусить.
Вышли из сада к еще одному местному развлечению – спуску на санях, тобогганах. Но, видимо было уже поздно и все тобогганеры отправились домой, плести корзины для новых саней. Мы спустились вниз на рейсовом автобусе. Вообще, подозреваю, мы сильно тупили, покупая билет на автобус каждый раз. Можно было взять карточку на три дня или хотя бы пополнять старый билет в автоматах.
Жена обратила внимание на продвинутые свечи в церквях Мадейры, похожие на игровые автоматы. Кидаешь монетку, и в зависимости от ее достоинства загорается несколько свечей-лампочек. Очень удобно, особенно для церкви.
У причала стоял океанский лайнер. С самомнением и апломбом, которое бывает только у таких судов. Мы для порядка позавидовали его пассажирам и пошли в отель. Я сидел на ресепшине с планшетом, листая Интернет в поисках островных развлечений. К ноге подбежал таракан размером с мышонка. Он помахал усами в надежде поймать халявный вай-фай. Я его прогнал, самому мало.
С соседнего балкона пара пожилых немцев дразнили собаку. Толстый кот охотился на ящериц. Я развешивал сушиться выстиранное белье.
Утром вновь потянуло в центр города. На узкой улочке я краем глаза заметил витрину с футбольной атрибутикой. Оказалось – офис местной команды Националь, у нас в городе булочные раз в семь больше. Атрибутика продавалась, я купил Деме футболку.
- Приходите в субботу на футбол, - сказала мне менеджер, - мы будем рвать Порту.
- Вы уже порвали кого надо, - я показал ей рюкзак Зенита, - помните, как три года назад нам праздник испортили?
- Сорри, - извинилась она довольно искренне. Я ее сразу же простил, тем более понял, что голос мой практически восстановился.
На улице аборигены предлагали сфотографироваться с большим орлом дебиловатого вида.
- Пионеры, а мучаете птицу, - упрекнула их жена.
Зашли в военный музей. У витрины с двуручным мечом шестнадцатого века не хватало одного стекла. Я засунул руку и потрогал лезвие. В этом же здании сидит президент острова. Попытались попасть в его кабинет, но день был не приемный. Вышли через арку, охраняемую потешным караулом. Солдаты носили длинные сабли и белые шнурки в сапогах.
Отправились на главный городской пляж. С трудом нашли к нему спуск. Никаких признаков пляжного отдыха – взмыленных детей с надувными уродцами, жирных мамаш в сатурнообразных панамах вокруг не наблюдалось. Пляж покрыт черной галькой, местами черный песок. Людей практически не было. Жена сразу убежала в воду, я рискнул к ней присоединиться. Океанские волны незаметные, но очень сильные, как радиация. Кажется, заплыл далеко, а оказываешься всего лишь на первой прибрежной волне. И раз – полируешь пузом гальку, которая с маленькой буквы. Купание мне быстро надоело и я нашел себя в строительстве башенок.
Прошелся дальше по пляжу, улыбнулся девушке загорающей топлесс. Заметил пару башенок вышел и лучше моих. Сломал, конечно. На экскаваторе сидел рабочий и жевал батон. Рядом росло дерево с миниатюрными тыквами. Попробовать не рискнул. На Мадейре вообще много незнакомых растений, если все пробовать, можно и проиграть.
Решили взять однодневный круиз на Порто Санто. Остров с песчаными пляжами и хижиной Колумба. И, конечно же, именно завтра круизов не было. А послезавтра нам улетать. Очень сложно не расстраиваться в отпуске по всяким мелочам. Вроде отдыхаешь, бездельничаешь, живи и радуйся. А проиграет Зенит, уйдут тобогганеры, не будет круиза и закрадывается клещевидная мысль – отпуск не удался. Я даже головой о рекламный щит стукнулся, чтоб ее прогнать и улыбнуться. Щит рекламировал катание на катамаранах, которое мы и взяли. Продавец обещал дельфинов, а в случае если их не встретим – еще одну бесплатную поездку. Я подумал, что хорошо бы так кататься где-нибудь до мая.
Поужинали в ресторане на пирсе. В лунном свете скрипели яхты, от почти абрамовических до простеньких. Я рискнул заказать лобстера. Весь отпуск к ним присматривался. Плавают в аквариумах такие важные, со связанными клешнями. Официант принес щипцы и прочий полустоматологический инструмент. Смутить меня хотел, да щас. Я этого усатого разделал в один миг. На вкус как ребенок рака и курицы.
Утром горничная в коридоре учила меня здороваться по-португальски. Я выдал ей единственную фразу, которую знаю: не все то золото, что блестит. Запомнил в капоэйристкой песне. Горничная задумалась и больше не приставала.
Причальную стенку подпирали бетонные ежи, по ним ползали крабы. Мы запрыгнули на борт катамарана, я сразу лег на сетку, натянутую над водой. Вышли в море. Вода была синяя как бабушкина синька для стирки. Выключили двигатель, расправили парус. Он щелкал у меня над головой. Команда в три бинокля высматривала дельфинов, но безуспешно. Еще один камешек в ботинок отпуска. Я постарался его сразу вытряхнуть. Проще говоря, уснул. Проснулся, когда шли вдоль берега. Щербатые скалы, деревушки рыбаков, которые уже сотни лет ловят фирменную рыбу – эшпаду.
После бездельфинного круиза сходили на экскурсию на винный завод Мадеры. Запах потрясный. Пузатые древние бочки выглядят солидно. На дегустации жена решилась и выпила пару рюмок. Видать прилично опьянела, потому что раскрепостилась, потащила меня в магазин и выбрала себе вещь. Бадлон. Я со снисходительной улыбкой доброго папика отстегнул нужную сумму – четыре с половиной евро.
На рынке я купил целый пакет разных неизвестных плодов в основном похожих на конечности ящера. Жена посоветовала взять бананов, на всякий случай. В результате только бананы мы и съели. Остальные на вкус были тем, чем и казались.
Вышли на последний променад. Заглянул в магазин. Столетнюю бутылку Мадеры можно купить за пятьсот евро, двадцатилетнюю за пятьдесят.
Спустились к океану. Вода отошла и та плита, по которой спускались к воде, оказалась бесформенным камнем. Волны недобро гудели. Я всегда считал себя самым сумасшедшим в семье. Как оказалось, зря. Жена скинула босоножки и побежала купаться. Зашла в воду еще неплохо, а вот вылезла не с первого раза. Волны чуть побросали ее. Сломанный ноготь и пара синяков не большая плата за такое романтическое прощание со стихией.
Стали в очередь на стойке регистрации в аэропорту. Очередь не двигалась. Зато сами девушки со стойки стали передвигаться вдоль нее, объясняя что-то стоявшим. Это насторожило. Наконец дошел черед до нас. Девушка объяснила, что у них забастовка водителей трапов (или еще каких-то важных работников) и аэропорт закрыт. Перспективы? Ждать. Я купил жевательного мармелада, немного повысил настроение. Пятая точка подсказала, что просто сидеть и ждать вариант лузерский. Я принялся ходить, приставая к работницам аэропорта. Ситуация постоянно менялась. Обещали свежую информацию к двум, потом к четырем. Наконец сказали, что сегодня вылетов вообще не будет. Я отправил смс-ки Деме и брату о том, что остаюсь на острове до Нового Года. Брат поклялся прислать моих животных по частям, примерно то же самое собирался сделать Дема с клиентами.
Ехать обратно в отель? Не хочется. Слава богу, что наш рейс из Лиссабона домой перенесли на завтра, так бы вообще весело было.
Я предпринял очередной рейс по девушкам. Не могу сидеть на месте, все время надо куда-то бежать. Одна барышня сообщила, что нас отвезут в отель и завтра доставят обратно. Естественно за счет авиакомпании. Это же другое дело! Бастуйте хоть до смерти.
Четырехзвездный отель на берегу, рядом, похоже, единственный на острове песчаный пляж. Завтрак, обед и ужин. Одних только десертов – четыре пирога и мороженое. Вид из номера на горы и океан. Я лег поспасть, а жена села напротив окна. Когда я проснулся она повернулась и странно на меня посмотрела. Позже я расшифровал ее взгляд: "Почему ты сразу меня сюда не привез, турист херов?".
Конечно же искупались. Дождь совсем не мешал. Бегали по песочку, взявшись за руки как придурки романтических комедий. Из вершины горы выросла радуга. Стерлась, выросла в другом месте. Словно пьяный павлин хвасталась своими цветами.
Самолет болтало в турбулентности. На заднем ряду, как на последней парте, улюлюкали пьяные португальцы.
В Лиссабоне шел сильный дождь. У нас было несколько свободных часов. Мы залезли в экскурсионный автобус с натяжной крышей. С трудом нашли пару сухих мест, немного проветрились.
- Пока, Лиссабон, - сказал я, ныряя в метро. Он в ответ звякнул колоколом.
То что, до аэропорта можно доехать на метро – очень удобно. Менее удобно, когда едешь впритык к самолету, а электричка вдруг останавливается и ехать не собирается. Десять минут подземной нервозности гарантировано.
Впервые за все перелеты нас покормили. Выбор весьма странный – мясо или макароны. К еде подали металлические приборы. Можно было захватить самолет и лететь напрямую в Питер, без пересадки в Москве.
В Москве, конечно же, шел дождь. При досмотре одним движением отстегиваю рюкзак и ремень на ленту аппарата. Три перелета за сутки, семь за десять дней, наловчился уже. Правда, уснул в сканере металлоискателя. Оттуда меня вытолкнула строгая женщина в форме.
Питер был единственным городом, который не встречал нас дождем.
