Я, задумывая отнюдь не книгу, а всего лишь отчёт-рассказ о своём путешествии, сперва без малого пару недель обмусоливал его название, а затем – ещё столько же, - как бы этак помедвежистей, в смысле – максимально медвежьими объятиями, - объять необъятное.
Дело в том, что две трети времени, отведённого мною на заграничье, я провёл в Греции и, казалось бы, мог полностью сосредоточиться на описании этой забавной страны; но начиналось и заканчивалось путешествие в Стамбуле – городе, который я, как ни удивительно, посетил впервые, - а самое главное – в городе, который произвёл на меня крайне приятное впечатление, отчего я счёл своим долгом посвятить ему, в благодарность, определённое количество строк, абзацев и даже вордовских страниц повествования. Думаю, все здесь знают (чай не бездумные пакетники), что Турция и Греция – отнюдь не добрые соседи, и набедокурили, наломали исторических дров на делянках друг друга - дай боже; до сих пор отношения между ними – это такая «терпимость сквозь плотно сжатые зубы». Потому хотелось понаблюдать за этими «гримасами соседства». Отсюда такие вычурные возможные варианты названий отчёта, как «Две стороны одной истории» или даже «В двух семьях, равных знатностью и славой… Вражды минувших дней раздор кровавый». В конечном итоге, у меня хватило ума понять, что не только «старина Шекспир» здесь неуместен, но и не уместно, да и нечестно по отношению к обеим сторонам, «подзуживать» местное население словами: «а я только что из Турции/Греции», - и ожидать какой-то нездоровой реакции на это; кровь – страшной силы река, и не надо чистоплюйски пускать по ней «блинчики» с крутого отдалённого и безопасного бережка, когда кое-кто – тонет (или тонул на протяжении долгих веков). В конечном итоге я постарался вообще не упоминать, как в разговоре с греками, так и с турками, что «приплыл с другого берега», - кроме тех редких случаев, когда скрыть это было невозможно – например, во время процедур таможенного контроля.
Вроде бы, на том вопрос «политизированного освещения» путешествия и исчерпан. Но и это ещё не всё. В каждом путешествии важен акцент, или, если угодно, изюминка. Что-то этакое, чем завлекается/увлекается сперва сам путешествующий, а затем и сочувствующие (читатели, слушатели). По законам классического книгостроения, такую «кульминацию» нельзя давать «через запятую» со всеми прочими приключениями, но нужно преподнести как главное блюдо, в соответствующем объёме печатных знаков. По собственному опыту знаю, что «сакцентироваться» в поездках получается – увы – не всегда, но, как назло, на этот раз «всё получилось», о чём речь ниже.
В общем, прошу не судить строго: повествование выйдет слегка сумбурным и, возможно, объёмистым, к тому же, «вылезающим за границы» конкретных разделов awd-форума, - но, при этом, надеюсь, кое-кого заинтересует (а возможно, разные его куски заинтересуют разных людей).
Теперь к сути, так сказать, к практической части.
Всё началось ещё ранней весной, когда мною были взяты билеты на выходные в Стамбул по акции «Турецких авиалиний». Предполагалось посетить данный чудный град, место, где встречаются восточная пышность и западный рационализм, Европа и Азия, блеск и нищета и т.д. и т.п. – в полном соответствии с бреднями популярных путеводителей. Должны были, так сказать, «лететь на выходные», так как никаких отпусков в то время не ожидалось. Однако моя верная попутчица, по имени Машенька, известная кое-кому из форумчан ещё по прошлому моему, сирийскому, отчёту, неожиданно, за считанные часы до вылета, слегла с острой внутриживотовой болью, и мы решили не искушать судьбу и воспользоваться любезностью «Туркишей», предложивших перебронировать билет на любую дату в течение года.
Машенькины боли быстро прошли, но вот подходящего случая отправиться в туретчину несколько месяцев не наблюдалось. Понемногу добрались до дня, начиная с которого каждому из нас уже полагался полноценный отпуск, - и начали обсуждать, не использовать ли турецкие авиабилеты как стартовую катапульту для заброски нас двоих через Стамбул в какую-нибудь экзотическую даль, или, на худой конец, в еврозону. Из Стамбула много куда летают дискаунтеры, потому обсуждались варианты с Италией, Ираном, даже с африканским сафари в Кении (как раз в конце лета были очень выгодные предложения эйр-арабов). Но в результате судьба распорядилась иначе.
Надо сказать, что в наследство от бродяжьей юности мне остались знакомства с разнообразными интересными людьми. Я переписываюсь с ними время от времени, споря на общефилософские, а иногда и вполне бытовые, темы. И вот, в эпистолярной беседе с одним из монахов-интеллектуалов (говорю без иронии) одной из пустыней, с которым познакомился в годы постуниверситетского богоискательства, я однажды затронул тему православных чудес, если точней – разговор шёл о чуде схождения Благодатного Огня в Иерусалиме. Я высказывался насчёт реальности этого чуда с осторожным скептицизмом, упирая на тот факт, что чудо – единично и, по сути, «не проверяемо» никем и никогда. Мой теологически образованный оппонент возразил, что Благодатный Огонь – лишь первое из известных христианских чудес, до сих пор ежегодно происходящих в мире. Есть и другие. Второе по значимости – это так называемое чудо богородичных змеек Кефалонии. В отличие от иерусалимского, «глобального», кефалонское чудо скорее местного значения, и слышали о нем не многие, даже из числа истинно верующих христиан.
История данного чуда такова. Ещё в дремучем средневековье стоял на острове Кефалония, в селении Маркопуло, женский христианский монастырь. Монахини жили себе и жили за крепкими монастырскими стенами, пребывая в блаженном неведении насчёт того, что раскинувшееся под монастырской горой Ионическое море наводнили злобствующие морские пираты-разбойники. Однажды эти злодеи, не убоявшись Божьего гнева, вышли-таки из вод морских на сушу и решили поживиться монастырскими ценностями. Монахиням не оставалось ничего иного, кроме как затвориться за стенами и, вздрагивая от звука ударов тяжёлого тарана, которым пираты пытались проломить ворота, воззвать к своему суженому (все монахини – невесты Христовы, - надеюсь, понятно). Зов верных христианок был на небесах услышан, и с гор к монастырю спустились сотни ядовитых змей, которые успешно покусали половину супостатов, зарившихся на чужое, а вторая половина сама бежала в немалом страхе.
С тех пор, словно бы в память об этом достославном историческом событии, ежегодно, ко дню Успения Богородицы, в церковь деревушки Маркопуло на Кефалонии, построенную на месте не то разрушившегося от ветхости, не то сгоревшего (точнее установить не удалось) монастыря, сползаются с окрестных гор змеи. Эти змеи вроде бы ядовиты, но, на протяжении приблизительно двух недель до наступления дня празднования Успения Богородицы, никого не кусают; ползают по всей церкви, по иконостасу и в алтаре, легко идут на контакт с людьми, а на голове у них именно в это время проявляется изображение креста.
Всё это не просто интересно, но и, в каком-то смысле, парадоксально: змея если и появляется в библейских текстах – то только как символ греховности и зла, а тут – удивительные змеи-спасительницы. Причём я рассудил так, что, уж если чудо схождения Благодатного Огня можно увидеть только, в прямом смысле этого слова, «из вторых рук» (из рук священнослужителя, раздающего свечи, зажжённые от появившегося в кувуклии Огня), то змеи – они или есть, или их нет. Вряд ли можно искусственно организовать сползание змей в определённое место к определённому часу, так что я понадеялся, что, для того, чтобы убедиться в реальности или надуманности данного чуда, мне будет достаточно посмотреть под ноги и по сторонам. Я даже готов был осязать змею, чтобы убедиться, что она, будучи «богородичной», стала на вышеупомянутые две недели своей жизни тёплой на ощупь, тогда как весь остальной год эти змеи холодны и противны, как, собственно, и весь змеиный род. Машенька от осязания змей отказалась наотрез, но в остальном выразила одобрение идее посещения Греции в разгар кризиса и августовской жары.
Маршрут формировался долго и мучительно: поскольку я не любитель «разных там европ», даже греческого формата, хотелось, пользуясь случаем, осмотреться в Греции основательно и надолго, чтоб лишний раз позже не возвращаться. Обстоятельства, уже «на месте», тоже внесли свои коррективы. Не буду сейчас распространяться на тему «вот так было задумано, а так, в результате, стало», просто сообщу, что маршрут, которым мы проехали, был, в итоге, следующим: Москва – Стамбул – Салоники –Метеоры (деревня Кастраки) – Иоанния – Превеза – Василики (о. Лефкада) – Фискардо (о. Кефалония) – Скала (о. Кефалония), с отдельным выездом в Маркопуло, к змейкам, - Афины – Стамбул – Москва.
Это только основные вехи, о некоторых «ответвлениях» буду рассказывать по ходу повествования. Все переезды совершались «общественным транспортом», преимущественно автобусами, хотя фигурировали также паромы и – однажды – поезд железной дороги. Несколько раз встречал на этом форуме, а также и на других, утверждения типа: «Греция – страна для автомобилистов; безлошадным там делать нечего, если, конечно, не собираетесь провести всё время лёжа на пляжу». Я частично опровергаю данное утверждение; вся материковая Греция вполне доступна для самостоятельных путешествий на общественном транспорте. Острова в этом смысле менее дружелюбны: приходится вспоминать о такси и платить им «по островным тарифам», но, в любом случае, по цене с арендой авто даже это никак не сравнится. Я – человек идейно безлошадный, таких, как я мало=), - но есть наверняка и «безлошадные за неимением возможности», и им, может быть, мой опыт будет интересен и слегка полезен.
Визы оформляли самостоятельно, через визовый центр Греции в Москве. Перед вылетом начитался на различных форумах всяческих «пугалок» насчёт того, что греки вдруг перестали доверять непредоплаченным «броням» с букинг.ком и других популярных систем бронирования и требуют полный припейд. А у меня, грешен, были именно такие «бесплатные бронирования», - однако, всё прошло сравнительно хорошо: приёмщица визцентра слегка скривилась, увидев мои принтеровые распечатки, но паспорта приняла. Через трое суток визы были готовы, хотя «отслеживание паспорта» на сайте визового центра показывало, что паспорта всё ещё в консульстве и судьба их неизвестна.
Итак, вылетели из Шереметьева в середине августа на большом белом авиалайнере и гордо воспарили в небесах. Так обычно начинают свои патетические рассказы порабощённые великом богом банальности туристы. В действительности, «Турецкие авиалинии» не произвели на меня даже минимально хорошего впечатления. Стюардессы – этакие героические лошади Пржевальского со страстью в очах, – а именно – страстью к правопорядку. Одна очень сильно меня достала, призывая поднять спинку кресла. В конце концов, видимо, отчаявшись донести до меня что-либо на плохом английском, она стала постукивать костяшками пальцев по креслу каждый раз, проходя мимо. И я рад бы был выполнить немудрёную просьбу данной знойной дочери востока с косой саженью в плечах, если б салон «пятизвёздочной авиакомпании» не напоминал салон натужно гудящего «Икаруса», на котором я в невинном детстве ездил со своим классом «на картошку». Чтобы не изощряться далее в метафорах, аллюзиях и прочих реминисценциях, скажу, что в этом самом небесном автобусе было раздолбано практически всё – начиная от кресла, которое «не умело» фиксироваться в положении «поднято», заканчивая чашкодержателями и разъёмами для наушников. Позже я интересовался у нескольких людей, полетавших с «Туркишами» по миру, отчего, на их взгляд, у этой компании такое великое количество русскоязычных почитателей, и получал в ответ одно: «Ну у них же наливают!». Истинная правда, товарищи, - наливают! Это да. По полной программе. А Машенька ещё и отметила весёлую изумрудную обивку искорёженных кресел, - по её мнению, это приподнимало «Турецкие авиалинии» над конкурентами. Однако, самое главное на любом небе – возможность возвращения с него на землю. С этим всё обошлось. Сели вовремя, мягко, покатились, – и вот она, Турция.
В Стамбуле до сих пор мне бывать не доводилось – наверное, сказался лёгкий снобизм «самостоятельного» со стажем, не желающего ступать на заезженные тропы без крайней нужды, - и потому я взирал на окружающую действительность с лёгким интересом. Первые впечатления. Стамбульские погранконтролёры любезны и внимательны: видя любую, не до конца заштампованную, страницу загранпаспорта, ставят штампы «от себя» туда же, не пачкая данной бюрократией чистые страницы и оставляя, соответственно, их открытыми для новых путешествий. Стамбульские ступени! О да, вы не ослышались и не обчитались. Самые обычные ступеньки – в домах, на пешеходных мостах, в подземных переходах. Это второе моё сильное впечатление от Стамбула. Они, эти самые ступени-ступеньки-ступеняки, такие огромные, что напоминают уровни египетских пирамид. Подходишь этак к какому-нибудь подземному переходу и заглядываешь вниз, как в некий мрачный колодец, в котором обитает девочка Самара, а оттуда поднимаются вполне себе бодрые стамбульцы и стамбулки, словно не замечая напряжения в мышцах ног. Очень спортивные люди живут в Стамбуле, и высоченные ступени лестниц – тому порукой. Ну и, наконец, под цифрой три в личном впечатлительном рейтинге - стамбульский транспорт. Он футуристичен и функционален одновременно; всё обустроено очень удобно для жизни, хотя турецкие представления о расстояниях в корне отличаются от российских. Например, пересадочные станции, указанные на карте линий городского транспорта (допустим, когда нужно пересаживаться с местного метро на местный скоростной трамвай), - это чистая фикция: «пересадочность» - в данном случае - отнюдь не переход «с одного края платформы на другой»; это выход, скажем, со станции метро в город, затем движение пешкарусом по городу порядка полукилометра, а иногда и больше, и, наконец, проход через турникет на другую остановку, допустим, трамвайную. К таким переходам нужно быть готовым заранее, тогда удобство передвижения по городу на общественном транспорте станет вполне очевидным; за всё время пребывания в Стамбуле мы с Машенькой ни разу не возжелали проехаться на такси, и не столько ради экономии, сколько потому, что «на метро» (в данном случае – собирательный образ всего муниципальнотранспортного) было быстрей, удобней и понятней. Единственный минус – необходимость практически всегда ездить стоя. Стамбульцы, похоже, настолько обожают свой городской транспорт, что проводят в нём существенную часть свободного времени; особенно справедливо это в отношении скоростного трамвая «с узкой мордой»: молодые пары в нём трогательно держатся за руки, многодетные семьи обедают, расположившись сразу на нескольких парах кресел, мужчины что-то горячо обсуждают. И все эти люди едут сидя с первой остановки трамвайной ветки до последней. Во всяком случае, в центральной части города высадка пассажиров представляла собою тоненький ручеёк по сравнению с мощным всепобеждающим потоком посадки, особенно в вечерние часы пик.
Про Стамбульский транспорт найти информацию совсем не трудно (и о том, что метро там состоит из трёх веток, которые между собою не пересекаются; и о том, что метробус – это такой автобус, который ходит по собственной дорожке), поэтому не буду понапрасну засорять эфир. Скажу только, что, на момент нашего прибытия в Стамбул (август нынешнего 2011 года), стоимость жетона на большинство видов городского транспорта составляла 1,75 турецких лир (периодически цена меняется). Главное исключение - фуникулёр, который стоил почти вдвое дороже. Знаменитый «мультибилет» - «акбиль» - позволяет слегка сэкономить, но могут возникнуть некоторые проблемы с возвратом «ключа от домофона» (так выглядит «акбиль») в кассу с целью вернуть залог в 6 лир, берущийся в момент приобретения этого чуда электроники. Кроме того, придется постоянно калькулировать суммы, которые нужно класть на «акбиль», пополняя счёт; в противном случае может остаться какая-то «некруглая» сумма, меньше стоимости одной поездки, и она пропадёт втуне. И ещё одна ремарка на транспортную тему. Тёмно-зелёным цветом на карте линий городского транспорта Стамбула обозначаются пригородные электрички. Советую, буде представится такая возможность, не пренебрегать этим видом транспорта: цена жетона такая же, как на трамвай или метро, а регулярность движения – раз в 15-20 минут. К некоторым важным городским зданиям-сооружениям электрички подвозят своих пассажиров ближе, чем даже автобусы или трамваи (не говоря уже о метро). Например, так мы добирались до морского порта Еникапи. От остановки электрички до портового терминала – минут 5 быстрым шагом; от ближайшей трамвайной остановки – минут 15.
В аэропорт имени Кемаля Ататюрка в 2002 году проложена полноценная ветка метро (вернее говоря, продлена), поэтому проблем с тем, чтобы добраться в центр города, нет никаких.
Наш с Машенькой путь лежал на самое что ни на есть босфорское побережье, в район Султанхамет, в небольшую гостиницу под звучным названием KupeliPalaceHotel. Забронирована данная хотеля была по акции на букинге (за 65$ в сутки), сама себя называла трёхзвёздной и утверждала, что от неё до главных достопримечательностей города – 10 минут пешком. Всю хитроумность последнего утверждения мы поняли, когда, после одного из поворотов на пути к желанным койкоместам, оказались на вершине этакого утёса-уклона, вымощенного крупной брусчаткой, по которому нам предстояло спускаться. Здесь даже стамбульских мегаступенек не было – только брусчатка, с отдельно торчащими булыжниками. Спуск в потёмках (которые к тому времени успели наступить) – ещё туда-сюда и так-сяк, но, на другой день, нас ждал почти альпинистский подъём, что было уже худа хужее, как сказал Бахыт Кенжеев. А в общем, с точки зрения формальной логики и банальной эрудиции, - действительно 10 минут до Святой Софии и Голубой Мечети, если по прямой, в условиях антигравитации. Внутри отель тоже вышел весьма забавным: крохотная комнатка, уставленная вычурной резной мебелью, и огромная ванная комната с джакузи. Главное – чисто; вид из окна на черепичные крыши и на приличный сочный кусок моря тоже не подкачал. В общем, рекомендовать не буду, думаю, цена, если без акций и всяких разных скидок, прилично завышена, - но отдыхать после трудового туристического дня там вполне возможно. Персонал – так и вообще отзывчивый: попросили штопор, чтоб открыть бутылку дьютифришного вина на сон грядущий, – нам немедленно дали, правда, потом пришли глухой ночью и затарабанили в дверь. Молодой человек, которому я, сонный, вернул штопор, взял его наизготовку, как кастет, и двинулся по коридору чуть шаркающей походкой. Надеюсь, никому из постояльцев в ту ночь не встретился в коридоре турок с боевым штопором – это, как известно, страшная сила.
Наутро, выспавшись и подкрепившись чем хотель послал (неплохой шведский стол), мы с Машенькой стали строить планы на ближайшее будущее. На знакомство со Стамбулом мною было отведено 3 дня, в конце дня третьего предполагался отъезд в Грецию автобусом компании Metro. Вообще с этим переездом всё было нетривиально: дело в том, что, не то в связи с экономическим кризисом, не то по причине очередного ухудшения отношений между соседями - греками и турками, - все удобные варианты перемещения между странами к лету 2011-го накрылись медным тазом. Ещё за год до нашего с Машенькой приезда между Стамбулом и Салониками курсировал удобный ночной поезд; на одном из самолётных форумов мне рассказывали об удобных бюджетных перелётах из страны в страну в две тысячи девятом. Но в две тысячи одиннадцатом всё, что осталось, - это рейс Стамбул-Салоники пресловутых «Турецких авиалиний», трижды в неделю, 300 евро за один билет в одну сторону, и автобусные маршруты в те же греческие Салоники нескольких турецких автобусных компаний (Metro«держит» ещё и сверхпротяжённый маршрут в Афины). Причём только у компании Metroбыл ночной рейс, оставлявший ничтожную надежду выспаться в дороге – как-никак 10 часов непрерывного движения к цели. В общем, на нашем с Машенькой совете было решено в первый день пребывания в Стамбуле обязательно посетить главный городской автовокзал – BuyukOtogar, - и выкупить билеты хотя бы за двое суток до отправления автобуса, раз уж не было ни малейшей возможности сделать это дистанционно и заранее. Собственно, на зыбком фундаменте предположения, что билеты ещё остались, строилось всё массивное здание нашего греческого путешествия: из других вариантов перемещения в голову приходил разве что автостоп, мне, в общем, не чуждый, но, увы, чрезвычайно затратный по времени.
Из остальных «мест интереса» выбрали традиционные. Даже не так: традиционнейшие и стамбулообразующие. Разумеется, Святую Софию, Голубую мечеть и цистерны Еребатан, ну и ещё я легкомысленно добавил: «вечером на пол часика заскочим на Галатскую башню».
Выйдя из гостиницы на улицу, я немедленно ужаснулся предстоящему подъёму по брусчатке, которую живописал, - надеюсь, в максимально мрачных красках, - чуть выше. Как назло, и весь городской транспорт ходил «на высоте», за исключением пригородной электрички; рельсовый путь, по которому курсировала она, был проложен ровнёхонько вдоль побережья. Я предложил моей попутчице опробовать стамбульские электрички и, через пятнадцать минут (включая время ожидания поезда), и одну остановку, мы уже высаживались где-то рядом с Голубой мечетью. Спрашивать дорогу не пришлось: мечеть расположена на небольшом возвышении относительно строений окружающих кварталов и, двигаясь по узким стамбульским улочкам, отовсюду видишь шпили её минаретов. Было отрадно, что в пределы архитектурных границ мечети мы вошли не через главный вход, а через какую-то, практически, «калитку», потому первое впечатление было – не от вездесущих «торговцев в храме», которых у этого самого главного входа пруд пруди, а от изящных минаретов и прочей архитектуры. На одно мгновение даже возникло так ценимое мною «чувство пребывания вне времени», причастности к истории зодчества и богоискательства. Но уже через минуту чета немецких туристов, попросивших сфотографировать их «на фоне вон той башни (речь шла о минарете, но немец употребил именно слово tower,указав на него)», вернула меня в суровую реальность.
Вход в мечеть бесплатный. Голубой цвет в оформлении присутствует, но я бы не сказал, что доминирует. Более того, изразцы, которыми выложена мечеть, настолько поблёкли от времени, что на фотографиях и вовсе получаются почти серыми. Ну и, конечно, мультиязычное турьё так и лезет под ноги. А всё это в совокупности создаёт музейную сутолоку и музейную же безбожность. Во всяком случае, той домашней атмосферы чаепития с Господом (вспоминаем Высоцкого), которая есть, скажем, в дамаскской мечети Омейядов, в Голубой мечети нет. Хотя сооружение, безусловно, внушительное и архитектурно шедевральное. Лично меня, как ни странно, особенно впечатлили толстенные, по пять метров в диаметре, колонны, на которых держится купол. Забавно, что европейская архитектура на протяжении всего средневековья и в более поздние времена отчаянно старалась создавать «бесподпорочный» эффект: сооружение огромных помещений с потолками и куполами, не опирающимися ни на какие опоры, колонны и другие «держалки», превратилось для европейских зодчих чуть ли не в идею фикс, в этакое соревнование: «а вот я какой знатный зодчий – построил самую большую в мире крышу, которую не подпирает ни одна дурацкая колонна». А арабский архитектор, строитель Голубой мечети Седефкар Мехмет Ага, не мудрствуя лукаво, решил «глобализировать» сами подпорки-колонны и, на мой вкус, это оказалось более эффектно, чем возводить «похожие на небо» потолки. Глядя на колонны Голубой мечети так и хочется сказать, что небо здесь прочно опирается на землю, зависит от неё, а не пытается строить из себя отдалённую несбыточную мечту. Вот примерно какие-то такие мысли рождались у меня, пока я бродил по мягким коврам Голубой мечети. Двух часов брожения показалось достаточно, и мы с Машенькой двинулись дальше по запланированному маршруту – в Айя Софию, что от Голубой мечети буквально «через дорогу», в полутора шагах.
Что касается Айя Софии, - архитектурно она, пожалуй, даже превосходит Голубую мечеть, выглядит «зрелищней» и торжественней. И само её строительство, и всё последующее существование были наполнены множеством легенд, - до сих пор туристы, да и местные жители, разглядывают центральные императорские врата, якобы сооружённые из остатков Ноева ковчега, увлечённо «накручивают круги» ладошками рук, чьи большие пальцы утоплены в дырку-«исполнительницу желаний» на «плачущей колонне», и пытаются ощутить прохладный ветерок, дующий из так называемого «холодного окна» даже в самую что ни на есть августовскую жару. А ещё в Святую Софию время от времени захаживают современные императриссимусы и «главы дипломатических миссий», восклицающие, совершенно как «идейный строитель» храма император Юстиниан: «Соломон! Я превзошел тебя!», - но совершенно по другим поводам и сильно себе льстя, - и даже некоторые литературные герои, по воле своих авторов-создателей. Например, Софроний Опуич, герой Милорада Павича. Как это говорится в высокоинтеллектуальных кругах, «позволю себе цитатку».
«Войдя в храм, он почувствовал себя как человек, потерявшийся на огромной площади под куполом, какой показалась ему эта церковь. Все вокруг скрывал мрак, и лишь через огромные замочные скважины пробивался солнечный свет. Он пробежал взглядом по всем колоннам внутри церкви, но нигде не увидел медного щита. Лишь на одной из колонн на высоте человеческого роста блестел солнечный луч. Подойдя к ней, он обнаружил под
этим лучом щит и отверстие в нем. Софроний сунул туда, как в жерло огромной медной трубы, большой палец и описал круг, прошептав при этом свое заветное желание. И ничего не
произошло».
Будут ли так же тщетны и наши усилия – в трудах, странствиях и вере, - Святая София уже не ответит, хотя мы с Машенькой тоже старательно выкручивали пальцы в трёхсотшестидесятиградусном обороте вокруг заветного отверстия. О«намоленности» Святой Софии – говорить не приходится. Слишком «навзрыд», «надрывно» переходила она «из рук в руки» - была христианским символом имперского Рима, лучшей добычей исламитов-победителей в религиозной войне и уже их величественным храмом, наконец, превратилась в музейную аттракцию. Мудрец Кемаль Ататюрк в 1935 году своим декретом превратил Айя Софию в музей, подарив ей нечто вроде покоя, обещанного булгаковским Воландом – Мастеру. Но краски уцелевших фресок, торжество небесного света, льющегося через прорези в куполе, и даже твердыня стен, чья нерушимость, как говорят, определялась тем, что строители храма добавляли в строительный раствор экстракт листьев ясеня, до сих пор свидетельствуют о той любви к Богу, труду и истине, какой возросла София. Думаю, что для прощания – в этом повествовании – с Софией опять пригодится Павич: «Каждая большая любовь -своего рода наказание. Знаешь, у всех нас с Богом договор. Половина всего, что мы имеем, делаем, половина времени, сил, красоты, половина наших дел и путешествий остается в нашем распоряжении, а другая половина отходит к Богу. Так и с любовью. Половина нашей любви остается нам, вторая половина идет к Богу и остается там, в лучшем месте, и длится уже всегда, что бы ни случилось с нашей половиной любви здесь, среди людей. Подумай об этом как о чем-то прекрасном и радостном!»
Вход в музей Святой Софии стоит 20 лир. Перед кассами всегда толпится разночинный туристический народ, но нам удалось обойти эту сутолоку, примазавшись к одной из организованных тургрупп и, таким образом, прорвавшись к «внутренним кассам». Рядом с кассами, в отдельном окошке, выдают аудиогиды, в том числе и на русском. Мы не пользовались, положившись на мою «ерундицию», возможно, зря – в Айя Софии много такого, о чём стоит рассказать и послушать.
Зато в третьем по счёту достопримечательном месте, которое мы посетили в наш стамбульский День Первый, слушать стоит только музыку, которая там постоянно и звучит. Так сказать, создаёт настроение и настраивает на нужный лад. Цистерны Еребатан. В общем-то, это всего лишь огромное подземное водохранилище, смысл существования которого – служить источником пресной воды тогда, когда другие источники недоступны (например, в том случае, если город подвергается осаде). Даже внутреннее его «убранство» - вполне заурядно для своего времени и утилитарно: 336 колонн нужны были не «для красоты», а для того, чтобы поддерживать свод, - и, в большинстве своём, не изготовлены для Еребатана, так сказать, эксклюзивно, а натасканы древними константинопольцами «отовсюду понемножку»; до сих пор не ясно – откуда какая. Удивительно не само это сооружение, а то, как современные турецкие «мастера туристического дела» сумели превратить его в нечто мистическое и почти сюрреалистичное. Конечно, на создание всемирной славы цистерн Еребатан работает и голливудский кинематограф (там снимались одна из частей «бондианы» - «Из России с любовью», - а также довольно-таки свежий фильм «Интернешнл»), - но и без того кажется, что над «имиджем места» как следует поработал отличный стилист. Играет музыка «органно-пронзительного типа», включена выгодная подсветка (такая, что отражения огней в воде преумножают «зеркальность» всего и вся в этом странном зале). А наибольшую «неотмирность» места чувствуешь, когда смотришь на огромных рыбин, плавающих практически у самой поверхности тонкой водной глади. Тут тебе и Харон, и библейский Иона, и прочие, не вполне весёлые типы, на ум приходят. А рыбы открывают рот и дышат, дышат, дышат – аж жуть берёт. Хотя замечу, что рыб в Еребатане развели только в конце восьмидесятых годов прошлого, двадцатого, века, когда Цистерну, после долгого запустения, почистили и превратили в музей.
Привести туриста в чувство и вернуть ему связь с реальностью способны разве что цены в подземном кафе Цистерны – 3 евро за крохотную баночку кока-колы, - дороже, чем в Шереметьево. Зато за вход в саму Цистерну придётся отдать всего-то 12 лир. Оно того стоит, честное слово. Человеческой (турецкой) изобретательности – глубокий риспект.
Цистерна Еребатан (она же – Цистерна Базилика) расположена наискосок от Айя Софии, а София – через дорогу от Голубой мечети. Всё это проще всего достигается на скоростном трамвае – остановка «Султанхамет».
А вот до центрального автовокзала Стамбула, куда мы направили наши, не побоюсь этого слова, стопы после рыбного подземелья, от Султанхамета ехать и ехать, да ещё с пересадкой, – зато у автовокзала отдельная остановка метро (на ветке, которую замыкает аэропорт имени Ататюрка). Она так и называется - Otogar.
Автовокзал – сооружение странное и мрачноватое: нижние его ярусы, представляющие собою многочисленные автобусные гаражи и «отстойники», «врыты» глубоко в землю и производят впечатление съёмочной площадки какого-нибудь хоррор-фильма: обычно именно в таком интерьере юная тинейджерка в шортиках убегает от злобного маньяка с пилой, или, на худой конец, от несущихся за нею фар маньяческого автомобиля. Зато сверху – прямо-таки радужное многоцветие самых разномастных автобусных контор (их вывесок и рекламных плакатов). Некоего общего билетопродающего центра – нет, поэтому, если вы не знаете, куда и на чём вам нужно, приходится бродить от двери до двери, и задавать каждому встречному и поперечному наводящие вопросы, либо воспользоваться услугами «помогал», которые, в некотором количестве, присутствуют на территории.
Я нашего будущего перевозчика знал заранее, поэтому за сравнительно короткий срок довёл нас двоих до нужного офиса продаж. Единственное затруднение было связано с тем, что компания Metro, которая нам требовалась, имеет несколько подразделений, занимающихся развозом страждущих по определённым направлениям. В евросоюз возит подразделение MetroEuro, а офисов Metro – 3 как минимум, - и расположены они в совершенно разных местах мегаавтовокзала. Билеты на Салоники в наличии были, более того, нам даже достались чуть ли не «блатные» места – вторая пара от ветрового стекла на втором этаже шестиколёсного автобуса-гиганта (о том, что он именно такой, мы узнали, конечно, уже в момент посадки, но о ней – разговор позже и разговор особый). Забегая вперёд скажу, что «смотреть прямо», ощущая себя капитаном корабля на высоком мостике, вполне удавалось, хотя и не без помехи, создаваемой первой парой кресел; в итоге насмотрелись так, что с души от этого вида воротило.
В общем, покупка билетов прошла вполне гладко. Стоило всё удовольствие чуть меньше 50$. Турки, как правило, говорят не «Салоники»(Thessaloniki), а «Селаник» (Selanik). Но молодой метровский продавец билетов знал оба названия.
После того, как данная гора упала с плеч, нам с Машенькой оставалось только одно – совершить опрометчивый поступок. И он был-таки совершён: мы отправились на Галатскую башню.
Эта башня, совсем как Святая София, овеяна многими легендами и поверьями, но праздному туристу интересна более всего как место, откуда открывается замечательный панорамный вид на весь Стамбул. Как говорится, спешите делать фоты. И, в общем, такими вот фотоделателями башня избалована, и дорожка к ней – вполне себе протоптана, - но для нас с Машенькой они обе (башня и дорожка) стали твёрдыми орешками.
Мне почему-то казалось, что башня расположена в каких-нибудь десяти минутах ходьбы от остановки скоростного трамвая Karakoy, - во всяком случае, на карте это выглядело именно так. Действительность оказалась мрачнее. От остановки действительно есть – не столько дорога, сколько направление – к Галатской башне, обозначенное указателями со стрелками. Но утомлённым ногам (а наши ноги за день брожения по Стамбулу сделались именно такими) следовать этому направлению практически невозможно: там СТУПЕНИ – те самые монументальные стамбульские ступени, которые тянутся ввысь и практически скрываются за горизонтом. Хотя с горизонтом – это я, конечно, перегнул: отрезки пути всё время кривляются, идут то перпендикулярно друг другу, то вообще наперекосяк, - короче, идти так – удовольствие сомнительное. Зато можно ехать. В шаге от трамвайной остановке - станция фуникулёра. Фуникулёр – транспорт откровенно туристический, стоит чуть ли не вдвое дороже трамвая или метро, едет минуты три; в унылом вагончике – почти исключительно люди с лонлиплэнетами и продвинутыми фотокамерами, - «не местные», словом. Но самое главное – все эти люди маньяки-пешеходы. Чёрт меня дёрнул увязаться за ними, когда, на выходе, они двинулись, все как один, в одном направлении. Помните эпизод из отечественной киноклассики – фильма «Зигзаг удачи», - когда удачливый фотограф Орешников (Леонов) ведёт мужа красавицы Лидии Сергеевны к его же жене домой в качестве своего случайного приятеля, не зная, что муж – это муж и что супруги поругались? Муж, не желающий верить в то, что его супруга, разругавшись с ним, немедленно «полюбила другого» и даже зазвала этого другого в гости, до последнего надеялся, что идут они куда-то ещё, а не к ветреной жене. Сперва он надеялся, что на улицу, где проживали они с супругой, Орешников пришёл по случайному совпадению. Потом – что совпал номер дома, наконец – этаж, и даже когда Орешников приготовился звонить в дверь «жёниной квартиры», переспросил напоследок: «ты уверен»? Вот примерно с той же степенью неверия в очевидное двигались мы с Машенькой вслед за туристами, сошедшими с фуникулёра. Было понятно, что Галатская башня не может находиться так далеко от фуникулёрной станции, но мы упорно шли, надеясь на «а вдруг». Завсегдатаи Стамбула и его почитатели, конечно, уже поняли, что к чему: вместо того, чтобы двигаться к Галатской башне (направо и вниз от остановки фуникулёра), мы с Машенькой двинули по улице Истикляль. Откройте любой путеводитель – и прочтёте там нечто вроде: «Истикляль – стамбульский Арбат». Вот именно по этой причине он мне на фиг был не нужен: то есть точно так же, как и Арбат московский. Всевозможные бутики с прайсами по тыще мильёнов чего-то там, дорогие рестораны, сравнительно дешёвый, но забитый по самую крышу публикой «Макдоналдс», - вот и всё, что дарит пешеходу данная «самая известная в Стамбуле» пешеходная улица. Мы пропахали её всю, насквозь, доплётшись на полусогнутых до района Аксарай (и одноименной станции метро). Когда мы поняли свою ошибку, сама мысль о том, чтобы проделать тот же путь в обратном направлении показалась нам кощунственной и жуткой (стамбульский Арбат протяжённей его московского собрата – Истикляль тянется в длину почти на 4 км.). К счастью, по Истиклялю курсирует ретро-трамвайчик – и это единственное транспортное средство, которому позволено кататься по данной улочке. Правда, билеты на него у водителя было не купить, а кассы рядом с остановкой не наблюдалось – пришлось заплатить какому-то юному спекулянту по 3 лиры за билет и забраться в дребезжащее нутро антикварного вагона.
Утомлять подробностями возвращения по Истикляль – не стану: продребезжали, выбрались на твёрдую землю, свернули, теперь уже в правильном направлении, - и добрались-таки к подножию Галатской башни примерно за час до её закрытия (а закрывается она в 20 нуль-нуль). Как говорится, нет худа без добра. Простояв в очереди на вход полчаса, мы вылезли на верхотуру в самый что ни на есть «прайм-тайм» для обозрения Стамбула – в час солнечного заката. Народ толпится, башня прямо-таки щетинится фотоаппаратами, в общем, весело и симпатично. Рекомендую.
Посмотрели – и баиньки. Спать, спать… Давно пора; пообещал себе дальнейшие передвижения планировать тщательней и реалистичней по закладываемому времени. Кстати говоря, возвращаясь в хотель, были свидетелями удивительного поведения стамбульских жителей, причина которого стала ясна только на следующий день и выяснилась в достаточно удручающих обстоятельствах: они, эти жители, выстраивались в длиннющие, чуть ли не километровые, очереди перед каждой фастфудницей, но никакой шавермы или там, скажем, шашлычков не покупали, - стояли и чего-то ждали.
Здесь надо бы поинтриговать, чтобы впоследствии, как водится, раскрыть интригу - тогда, когда читатель меньше всего этого ждёт, - но туротчёт такой «литературщиной» засорять, пожалуй, ни к чему. Так что скажу просто и ясно, что такое поведение стамбульцев (и стамбулок) объяснялось месяцем рамадана, который стоял уж на дворе. Выяснили мы это, отправившись на утро следующего дня в сравнительно дальние дали, аж в район Ворот Топкапы, для того, чтобы посмотреть настоящие танцы суфиев.
Суфийские «кружения» стали, в последнее время, одним из видов массового туристического завлекалова Стамбула и всей Турции. Несмотря на то, что практикуются такие танцы, которые, в самом-то деле, совсем не танцы, а вид экстатического молитвенного служения, - многие столетия и не во всех суфийских орденах, но лишь в некоторых. Я читал множество похвалительных отзывов о таких танцах; главные места, где это «блюдо» готовится для туристов – вокзал Сиркеджи и некий культурный центр, расположенный неподалёку от этого же вокзала. Однако, есть много других мест, где так называемые суфии так называемо кружатся. Цены на действо колеблются от 30 до 60 евро (именно так, а евровалюте). В любое время года и практически в любой день – приходи, садись и наслаждайся полуторачасовым (примерно) мероприятием, и никакой рамадан в том не помеха ни танцорам, ни зрителям. Вот только дело в том, что настоящие суфии – религиозные подвижники, крепкие в вере, а не актёры, гоняющиеся за длинной еврой или лирой – в рамадан не танцуют, и мы с Машенькой с горечью убедились в этом самолично. То, что происходит на вокзале Сиркеджи и в других местах Стамбула, - не что иное, как спектакль. Собственно, его участники этого и не скрывают, если задать им прямой вопрос «в лоб». До недавних пор настоящих суфийских кружений настоящих суфиев в Стамбуле и вовсе не было, но 2 года назад открылась после долгой реставрации старинная обитель дервишей Йеникапы Мевлевихани. И вот там – кружат настоящие суфии, а не актёры. В связи с тем, что суфийский танец – не танец в чистом виде, а своего рода молитвенное служение Господу, он требует чрезвычайного напряжения как душевных, так и физических сил и, конечно, в отличие от артистической показухи, не может совершаться ежедневно. Суфии в обители танцуют раз в неделю, по воскресеньям, в 14 часов дня, при этом пожертвование зрителя (читай – входной билет) «стоит» 10 лир с человека. Для того, чтобы добраться до Йеникапы Мевлевихани, нужно проехаться едва ли не по всей длине ветки скоростного трамвая, до остановки Cevislibag. Потом ещё минут 10-15 идти пешком, ориентируясь на остатки стен древнего Константинополя. И, наконец, вот она, вот она, рыба моей мечты… то есть вот оно – истинное суфийское радение, за плотно закрытыми воротами.
Конечно, закрытые ворота и практически полное отсутствие публики возле них настроили на нервный лад мои туго натянутые нервы (хе-хе). И вот - увы мне: волновался я не напрасно. Весёлые полноватые турецкие «вахтёры» в камуфляже, с большим любопытством разглядывавшие нас, россиянских туристов, прояснили ситуацию: рамадан, суфии не танцуют. «Вахтёры» старались, как могли, подсластить нам с Машенькой горечь облома– даже провели в новенький блестючий «танцзал», где суфии, в нерамаданные месяцы, как раз и устраивают свои публичные радения. Созерцанием этого намоленного места и пришлось довольствоваться. Обидно – придётся возвращаться, когда «будет можно»; настоящие суфийские кружения – такая большая редкость, что ради них одних можно ещё раз полететь в дали дальние в авиаатобусе с изумрудными разболтанными креслами.
Ну а в рамадан 2011 года нам не оставалось ничего иного, кроме как, понурившись, отправиться покорять дворец Топкапы – вторую плановую аттракцию дня.
Несмотря на то, что дворец пользуется колоссальной популярностью не только у пришлых, но и у турецких туристов, его посещение до сих пор прочно ассоциируется у меня с толчеёй и усталостью, а вот «историко-художественной значимостью» данного комплекса исторических объектов я как-то не проникся.
Путешествию по территории дворца предшествовала полуторачасовая очередь за билетами на зверском солнцепёке, затем последовали переползания из одной очереди в другую уже во дворце. Вся Топкапа – это сплав Эрмитажа и Грановитой палаты Кремля. Экспозиция музея (кстати, одна из крупнейших в мире, насчитывающая более 65000 экспонатов) разделена по «дворам». В помещениях, примыкающих к каждому из «дворов» дворца, - выставлены разнообразные подарки, полученные властителями Османской империи от разных жертвователей, начиная от верноподданных, заканчивая экзотическими властителями других подзвёздных империй того времени, типа Китая. Ну и, конечно, сама туретчина-османщина неплохо обеспечивала своих царственных управленцев всем необходимым: золотишком и драгкамнями, идеальным колюще-режущим оружием и изысканной кухонной утварью, орденами и медалями, живописью и скульптурой. Красиво сформулировал? В общем, всё это, и многое, многое другое, хранится во дворце Топкапы, и в каждый из музейных залов – бывших дворцовых покоев –стоят внушительные очереди страждущих ознакомиться со всем этим великолепием. В самой компоновке экспозиции ощущается определённый восточный колорит – так, например, под интересными экспонатами понимаются останки святого Иоанна Крестителя и плащ пророка Мохаммеда («Смотрите, смотрите, гости дорогие, вот колыбель младенца, инкрустированная жемчугом, вот золотое обеденное блюдо султана Шахманшаха Двадцать Четвёртого, вот мощи христианского святого»; что-то в этом есть сюрреалистичное и балаганное, на мой вкус). Правда, в так называемый Павильон Священной Мантии (плаща)вход туристам закрыт, но, во-первых, золотой ларец – вместилище плаща – неплохо виден из соседнего зала; во-вторых, сам факт включения и этой святыни в музейную экспозицию весьма удивляет.
Очереди плюс огромность дворца Топкапы отняли у нас с Машенькой едва не весь день. Примерно в половине шестого мы вспомнили, что не посетили ещё гарем, куда имеется отдельный вход, и билеты куда продаются уже непосредственно во дворце, в собственных гаремных кассах. Однако нас ждало разочарование: вход в гарем возможен только до семнадцати нуль-нуль, и мы, в наши убогие полшестого, оказались – второй раз за день – не у дел: вот и не верь тут в счастливые/неудачливые дни. Впрочем, набегавшись вволю по Топкапе, мы не восприняли новый облом как трагический: усталость к тому времени накопилась такая неземная, что наматывать лишние стометровки по гарему «хотелось» только на сильнейших морально-волевых – то есть, приходилось заставлять себя хотеть: так сказать, хотеть по заказу.
Посидели на лавочке, подрыгали горящими от избыточного трения ногами и решили ужинать и готовиться ко сну. Однако мы были бы не мы, если б эту простейшую программу не довели до очередного приключения.
Надо сказать, что я, хотя и весьма объёмный (читай – толстый) человек, гурманствовать особо не люблю. Потому люди, рассуждающие в моём присутствии о жульенах, лобстерах и прочих фондю, вызывают у меня икоту и несварение (особенно смешны рассуждающие обо всём этом по-русски и в рамках советской кулинарной традиции). Разумный поймёт: хочешь натурального и экологичного – езжай в деревню, взрасти собственных корову и клубничные грядки, либо козу и виноград, - и поедай всё это, уподобляясь подлинным кавказским и малороссийским гурманам; ходишь вся такая дольче габана – смирись с тем, что ешь дерьмо и дерьмом его запиваешь, сокращаешь свою жизнь с каждым пищеприёмом, и не дёргайся на сей счёт. Потому-то лучший вариант питания для меня – супермаркеты (дёшево и сердито), или зауряднейшая фастфудовщина (на ближнем Востоке, впрочем, она перестаёт быть такой уж заурядной и способна порадовать). Однако Машенька хотела вкусить от щедрот знаменитой стамбульской кухни, и я, призвав на помощь интернет, выискал для неё накануне вечером забавную едальню – не то кафе, не то столовую, но «с историей» и входящую (входящее) вот уже чуть ли не пару десятилетий в какой-то там топ жральных мест Стамбула по версии какого-то там кулинарного журнала. Называлось это: Kanaat Lokantasi.
Для того чтобы попасть в это культовое заведение, требовалось попасть в район Юскюдар, для чего переплыть Босфор на пароме – да-да, мы лёгких путей не ищем. На европейской половине Стамбула паромы кучкуются в районе остановки скоростного трамвая Eminonu. Цена переплыва в Азию – 1,75, - совсем как цена билета на метро или тот же трамвай. Хотя жетоны – другие: крохотные круглые железяки. На азиатской половине города отыскали локанту (это разновидность едальни, потому пишется со строчной буквы) без особого труда. Всё чисто и скромно, хотя все столики зарезервированы под рамадан (в смысле – для тех, кто будет кушать после захода солнца). С некоторым трудом место «для присесть» мы себе-таки отыскали, но оказалось, что рассесться за столом в заведениях такого рода – это ещё не повод для того, чтоб на тебя обратили внимание его служащие. Если б мы с Машенькой были из числа тех блондинистых руссо туристо, что пишут в отчётах: «туземцы смотрели плотоядными взглядами, а потом официант уронил мне на бедро горячий пакетик чая», мы бы вполне могли обидеться на отсутствие к нам уважения и желания нам угодить. Но, будучи любознательными наблюдателями, через пару минут просиживания на стульях мы убедились, что локанта - заведение необычного для россиян типа, и, в первую очередь, необычного в смысле обслуживания. Официант в данной столовой есть, что сбивает с толку: раз есть – значит, сейчас подойдёт. Но не тут-то было! Официант действительно приносит выбранные посетителем блюда, но предварительно посетитель должен самолично подойти к длиннющей «кулинарной стойке», тянущейся вдоль стены заведения, или к «стойке с кебабами» (вдоль противоположной стены), тыкнуть пальцем в понравившееся блюдо и громко, как заклинание, произнести его название. Здесь наверняка присутствует некая мистика, поскольку создаётся впечатление, что тебя в этот момент никто не слышит (повара стругают новые блюда, официанты разносят блюда готовые, никто и никак не реагирует на возглас), но, по прошествии пары минут, официант приносит именно тебе, именно за твой столик и именно то, что ты проговорил «у стойки». Мы с Машенькой отведали вкуснейших кебабов, каких-то фруктов и многослойного упоительного мороженого, а также компот, и удалились, дабы не мешать вечерним голодным посетителям и выспаться перед предстоящим на следующий день мореплаванием.
Опять-таки избегну всякого интригования. Я долго думал, чем бы нам занять себя в наш стамбульский день третий. Конечно, Стамбул там велик и славен, что ходить его – не переходить, даже за неделю. Но захотелось чего-нибудь этакого, и мною было решено переплыть море.
Плавание ожидалось короткое – в 10 вечера отходил наш суперавтобус на Салоники, и, следовательно, в этот час нам надлежало находиться, как минимум, на BuyukOtogar, а как максимум – в салоне автобуса.
Но до вечера я намеревался дважды пересечь Мраморное море (хотя и в чрезвычайно узкой его части), а в промежутке между плаваниями посетить местечко под названием Ялова Термаль.
Это место, не слишком известное среди пришлых туристов. Зато турки, и стамбульцы – в особенности, его хорошо знают. Туда выезжают «на воды», там расположены достаточно известные в Турции горячие источники, - разумеется, целебные, иначе кто бы ради них переплывал море. Вокруг «вод» выстроено что-то вроде санатория с купальнями разного уровня «звёздности» и вместимости. Ещё лет пять назад из Стамбула в Ялову ходил обычный паром, переплывать на котором «через море» приходилось часа три-четыре. Но не так давно его сменил паром скоростной, и время путешествия в одну сторону сократилось до полутора часов. Мы с Машенькой решили, что нам жизненно необходимо принять горячую ванну, а потому – в 11 часов утра погрузились на борт массивного, но по своему элегантного, судна в порту Еникапи.
Вообще, скажу как на духу, мне интересен был именно паром. Я большой любитель транспорта (за исключением частных авто) – всяких там паровозов-самолётов-кораблей, словом, внушительных стальных птиц, водоплавающих и почвобегающих, навроде страусов. Твёрдо зная, что в Греции нас ждут как минимум две паромных переправы, я решил сравнить греческий и турецкий паромный гражданский флот, и вот – трап поднят, швартовы отданы фиг знает кому, держим курс «через море». Всё удовольствие – не сказать, чтобы из дешёвых: 14 лир один билет в одну сторону. Но желание-то есть – а против этого доводы скупердяйничествующего рассудка – бессильны.
По поводу турецкого скоростного парома, кстати, отзыв могу дать только самый лестный. Ухоженный, благоустроенный, модерновый, уютный. Пассажирская зона, как и положено, на самой верхней палубе, с панорамным застеклением. Все объявления делаются на турецком и английском. Можно выйти из-за стекла салона «на свежий морской ветер», хотя моё изначальное предположение, что жёсткие пластиковые сиденья на открытых, незастеклённых, носу и корме – что-то вроде парковых скамеечек, на которые присаживается кто хошь во время променада, - не подтвердилось: эти места так же, как и все остальные, оказались нумерованными и продающимися в кассах, причём более дешёвыми, чем места в салоне, и раскупающимися в первую очередь. Не порадовал буфет: 7 евро за маленький стаканчик некоего компота с плавающими в жиже фруктами – перебор. В остальном более чем достойный морской перевозчик.
В Ялове потратили минут 20 на поиски маршрутки, которая едет непосредственно «на воды» (от пристани километров 20). Сбило с толку столпотворение маршруток разных фасонов, размеров и направлений, имевшее место быть буквально в двух шагах от паромных касс. Подумали, что наверняка найдём там свою. Однако местные жители в Ялове были не сильны в английском, а, слыша название «Ялова Термаль», махали руками в совершенно разные стороны. В результате, воспользовавшись бесплатным вифи (стоя возле кафе, где наличествовал wi-fi-сервис), отыскали – увы, не на авэдэшном форуме, а у конкурентов, - небольшой отчётец одной дамы, которая посещала «воды» и подробно осветила, в числе прочего, как туда добраться. Оказалось, от «массовой» стоянки маршруток нужно было пройти ещё метров сто вдоль набережной и замереть на обычной остановке обычного городского автобуса. Туда-то и приезжает рыдван с надписью «Thermal» на лобовом стекле (2,25 лир билет в одну сторону). Минут 20 автобус колесит по городу (маршрут настолько прихотлив, что один и тот же торговый центр мы проехали трижды – каждый раз подъезжая к нему с другой стороны), - а потом, вырвавшись на оперативный загородный простор, примерно столько же добирается до «санатория». Последние километры приходится ехать на подъём; и подъём этот чрезвычайно крут – на обратном пути, когда он превратился в спуск, приходилось буквально-таки «вжимать» себя в кресла, отчаянно отпихиваясь ногами от пола, чтобы не выпасть в проход автобуса.
Сам же «санаторий», можно сказать, лежит на плоскости. Ещё выше, относительно автобусной «финальной остановки», по турецкой суперлестнице, приходится подниматься только тем, кто хочет посетить превращённую в музей бывшую летнюю дачу Кемаля Ататюрка. Мы не пошли: было мало свободного времени, да и музейные брожения не входили в тот день в наши планы – только солнце, только море и лечебная вода в ваннах.
Через всю территорию «санатория» тянется дорожка, усаженная с обеих сторон ароматными хвойными деревьями и, почему-то, почти ничем не пахнущими огромными цветами, похожими на цветы сирени-мутанта. «Гористость» округи тоже участвует в создании колорита места, так что, думаю, отдохнуть от трудов праведных в «санатории» было бы ой как хорошо не только пару часов, как это сделали мы с Машенькой, но и пару недель. Увы, у нас были в запасе только короткие часы. Хорошо, что не пришлось тратить значительную их часть на поиски купален: в прямой видимости от автобусной остановки располагается первая их группа (небольшие домики, похожие на русские баньки, только в «восточной стилистике», с очертаниями хоббитских нор из кино о Властелине Колец). Туда толпятся в очередь местные жители, и там купаются «по половому признаку» - мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Стоимость часа купания – от 6 лир. Ну а чуть дальше, и чуть в горку по асфальту дорожки, нависая над узеньким ущельицем, по дну которого с шумом катятся целебные воды, напоминая собою какое-нибудь крымское «Ласточкино гнездо», расположилась «элитная купальня» для супружеских пар (этакие номера дабл). Цена часа пребывания «в номере» там существенно выше – от 30 лир, - но за эти деньги вам предоставляют отдельную комнату с массивной мраморной ванной (не первой свежести), индивидуальную ёмкость с пресной водой для ополаскивания, а также бесплатный, рычащий, как трактор «Беларусь» в страду, фен. На кассах как бюджетных купален, так и элитной, вывешено предупреждение о том, что нахождение в целебной воде свыше двух часов – опасно для здоровья. Мы с Машенькой не стали спорить, загрузились в мраморную ванну «элитной купальни», открыв массивный медный вентиль с животворным кипятком (источники очень горячи; потому воду из источников приходится разбавлять водой обычной, водопроводной, поступающей в ту же ванну), и попытались исцелиться. Определённая бодрость во всём теле после процедуры омовения вроде бы ощущалась; ну а вообще – «на водах» Яловы лечатся от заболеваний суставов, опорно-двигательного аппарата, и всяких там желудочных колик различной этимологии.
После купания прогулялись по парку. Те самые воды выходят на поверхность и в виде смердячего (а потому ещё более целебного) пара; для желающих поингалировать на досуге в парке установлена своего рода «дышальня» - раструб в форме суфлёрской будки Большого театра, откуда курится, надо полагать, само здоровье.
В общем, лейтмотивы пребывания в Ялове - расслабление, эмоциональный вакуум, заменённый эстетическим комфортом, ну и, пожалуй, тишина: туристов сравнительно немного, и щебетание их еле слышится то тут, то там, - короче, не достают.
Обратный путь из Thermal к морю и паромам описывать не стану – он был ничем не примечателен, - а вот эпопею с обратным паромом – расскажу.
Дело вот в чём… Подойдя к кассам паромов ближе к семнадцати нуль-нуль, мы обнаружили, что есть возможность выдвинуться в Стамбул как в районе шести часов вечера, так и в 19-30 (крайний паром). Машенька предложила ехать в шесть, но я заупрямился, так как вознамерился во что бы то ни стало искупаться в Мраморном море на ближайшем пляже. Я решил, что, во-первых, лишних полтора часа в Ялове - как раз то, что надо, чтобы мой замысел реализовать; во-вторых, - часа в Стамбуле, по прибытию парома, нам вполне хватит, чтобы добраться до автовокзала и автобуса на Салоники. Мы обилетились на 19-30 и отправились на пляж.
Я принципиально купаюсь на всех морях, на которых бываю. Самое трудное из таких «принципиальных купаний» было на Белом море: в разгар лета и после хорошего «разогрева изнутри», но, тем не менее, в воде, градус которой радовал, наверное, только забавных беломорских сомиков. Мраморное море куда теплей и «приятней на ощупь». Да-да, море можно и нужно пробовать на ощупь и на вкус: если бы я был Ксанфом, я б море-таки выпил (читаем классику и узнаём всё о рабе-баснописце Эзопе и его современниках). Ощущения от погружения в море – любое море, - для меня сродни ощущениям красотки, купающейся в ванне с дорогим шампанским, или похмельного алкоголика, получившего возможность поплескаться в фонтане с пивом. Ни красоткой, ни алкоголиком я, к счастью, никогда не был, но представляю себе их восторги именно так: столько чудесной субстанции, столько живого золота – и всё ради меня одного; это ощущение огромности происходящего здесь и сейчас чуда – если выразиться попроще. В общем, возвращаюсь к тому, с чего начал: Мраморное море на ощупь и вкус замечательно (хотя на его волнах качается немало мусора, а также мелких медуз, в том числе и розовых жгучих). Мы с Машенькой воспользовались одним лежаком на двоих, и тут же подбежавший местный, сильно загорелый, житель потребовал с нас за это счастье 3 лиры. Я, не споря, заплатил, так как не хотелось портить себе настроение перед первым погружением в море. Как впоследствии выяснилось, турки в деле продажи лежаков просто ангелы в сравнении с ненасытно-корыстными греками.
Короче говоря, программы купания и вечернего лежания под малоактивным безопасным солнцем были выполнены мною на все сто, пора было и честь знать, паромиться в сторону Стамбула. Что мы и сделали весьма успешно. Однако, в этот вечер я окончательно понял, насколько паскудная штука – время, и насколько оно – создание диаволово!
Паром «Ялова – Стамбул» прибыл вовремя, до остановки скоростного трамвая мы дошли за «правильные» 15 минут, - но, взглянув на часы, уже стоя на трамвайной остановке, я понял, что мы не успеваем на автобус в Салоники. Вот фиг его знает – где и как произошла эта грёбаная «утечка времени»: то ли долго высаживались с парома (решили перед высадкой сфотать с носа ночной стамбульский рейд со стоящими на нём бесчисленными судами), то ли пошли по не совсем правильной улице к трамвайной линии - по какой-нибудь «слегка параллельной» и более зигзажной… Да ещё скоростной трамвай, который в дневное время ходил тютелька в другую тютельку, каждые 3-4 минуты, вдруг, ближе к ночи, стал злодейским тормозом маховика гармонии и застыл где-то между Европой и Азией на все 10 минут. Да ещё стамбульцы (и конечно стамбулки – куда ж без них) перегораживают все пути-дороги, самоорганизуясь в ночные очереди к шавермам и шашлыкам…
На пересадочной станции Yusufpasa-Aksaray мы были в 21-35, в 21-40, спринтерски навзлетавшись и наскатывавшись по лестницам, забежали в метро. К счастью, его поезд как раз отправлялся (по ночам в Стамбульском метро любой ветки это удача): заскочили, растрёпанные и потные, как Тарас Бульба после битвы с ляхами.
В дороге я было чуть успокоился – по сделанным мною наспех прикидочным расчётам, мы должны были вылезти из метро где-то минут за 5 – за 7 до отправления автобуса, а значит, времени, теоретически, хватало. Но, от такой нервотрёпки, разум мой помутился, и я действительно вывел себя и Машеньку к офису и посадочной площадке компании Metroбез 2-х минут 22, но… это оказалось не MetroEuro.Сотрудники того, не правильного, Metro что-то дружно бросились нам объяснять и махать руками. С трудом я уяснил, что потребный нам офис, а также и посадочные перроны, находятся на диаметрально противоположной стороне автовокзала. Машеньку сей факт так возмутил, что она выкрикнула в лицо ближайшему «метростроевцу» на чистейшем английском: «That’s impossible!».
Мы опять побежали, хотя уже безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностью томимы. В отличие от Александра Сергеевича Пушкина, у меня ревность, пожалуй, была ко всем остальным пассажирам, которые, как я считал, в эти самые минуты весело катили из Стамбула в Салоники; ну а глупость – это чисто моя глупость, до последнего флюида и миазма: точней самонадеянность, вера в величие расписаний и логики путешествий, когда не надо куда-то приезжать «впрок», заранее, а можно – минута в минуту.
Но, как сказал другой классик мировой литературы, «Запад есть запад, восток – есть восток». Добежав, взмыленно и тоскливо, до потребного нам перрона, мы не просто обнаружили наш автобус стоящим в полной неподвижности и с выключенным движком – возле него прогуливались пассажиры, водитель, почёсывая живот, что-то оживлённо обсуждал с одним из стюардов у открытого багажного отделения, и вообще – всюду царили тишь да гладь да божья благодать. Мы с Машенькой торжественно расселись на наших полублатных местах и зареклись волноваться о чём бы то ни было в этих благословенных краях. А автобус поехал ещё только через пятнадцать минут после всего этого.
Автобусы Metro – огромные шестиколёсные монстры с достаточно удобными сиденьями, в которые вмонтированы мини-телеэкраны; с умеренным сервисом в виде разноса питьевой воды и каких-то бисквитов; с шумным движком, напоминающим этой самой шумностью турбину авиалайнера. В общем-то, ездить на таком из Москвы в своё родное Подмосковье я б не отказался хоть каждый день, но десятичасовой переезд из Стамбула в Салоники был явным перебором. Кроме того, не успев «отдышаться нервами» после пробежки от настоящего метро до Metro, а потом ещё до одного Metro, я начал разволновываться вновь вот по какому поводу…
Когда мы с Машенькой покупали билеты на автобус, - сопоставляли дату открытия греческой визы с днём прибытия автобуса на конечный пункт путешествия – вокзал Салоников (кстати, железнодорожный, а не автовокзал). Но, при этом, как-то слегка упустили из виду, что пересечение греческой границы произойдёт раньше. Мы планировали въехать в Грецию «день в день» с началом действия визы, потому, уже стартовав из Стамбула, я размышлял, не окажемся ли мы на границе до полуночи, «часа Х», а значит, невъездными на нашем шестиколёсном автобусе. Что, в таком случае, делать, я представлял с трудом: вылезать из транспорта и ждать в «таможенной каптёрке» до утра? Просить водителя и пассажиров «потупить» на таможне час-другой, пока нам с Машенькой не «будет можно»? Все варианты казались малоудачными. К счастью, применять хитроумность в этом вопросе не понадобилось. Автобус подкатил к первому, турецкому, погранпереходу глубоко за полночь. Это, впрочем, оказалось единственным плюсом. Всё остальное можно было записать в минусы.
Несмотря на отсутствие мощного транспортного потока с обеих сторон границы, сама граница проходится долго и нудно. Причём речь не о процедурах таможенного контроля или досмотра, а об ожидании неизвестно чего и неизвестно зачем. В ночной темноте, освещённый прожекторами, стоит автобус, а вокруг суетятся какие-то люди. При этом пассажиров автобуса то выгоняют «на свежий воздух», то, наоборот, просят сесть на свои места и не выходить на улицу. Во время «выгона» пустой салон никто не осматривает, каких-нибудь спаниелей с умными глазами на предмет поиска наркоты и взрывчатки внутрь не заводит, - так что пояснить всё происходящее аргументационно нечем. То же самое касается и необходимости просиживать штаны в душном салоне без права выхода «на волю». Короче, «темна вода во облацех». Разумеется, ни о каком сне в такой атмосфере речи не идёт. На турецкой стороне мы проболтались часа полтора. Прошли выборочный личный досмотр (выбрали наши с Машенькой баулы, а также рюкзаки ещё десятка туристов, преимущественно бэкпекеров; не заметил среди отобранных на проверку ни турков ни греков; сам досмотр заключался в том, что молодой, очень епропеистый по наружности, турок по локоть засунул руку в чрево моей сумки, при этом улыбаясь так, словно совал эту самую руку совсем в другое место). Потом медленно переместились на греческую сторону.
Честно скажу, что турецкая «половина границы» обустроена лучше и модерновей греческой. Та вообще напоминает конгломерат строительных времянок, выстроенных на клочковатом асфальте. Зато формальностями и не пахнет. Заспанный таможенный офицер, правда, лениво поинтересовался у меня (наверное, как у одного из «визовых туристов»), куда я направляюсь в Греции, но, когда я произнёс такие сложные для произношения названия, как Kastraki и Kefalonia, видимо, решил, что перед ним законопослушный турист, если уж удосужился это выучить, и даже не стал дослушивать про Afiniи Markopulo.
На греческой половине границы мы простояли ещё часик и, наконец, въехали в еврозону. Стюард раздал собранные до того паспорта, мы получили долгожданную возможность покемарить.
У Машеньки это получилось неплохо. Я же, после всех треволнений, периодически просыпался и разглядывал светлеющие предрассветные пейзажи за окном. Бросались в глаза общая ширь пространства, обилие ярких «цветочных» красок, как природных, так и рукотворных, и некоторая неухоженность земель.
До Салоников добрались только к 11 утра. Автобус останавливается под каким-то непонятным мостом, но в двух шагах – железнодорожный вокзал. Он-то нам и был нужен. Мы собирались как можно быстрее переместиться из Салоников в Метеоры – точней, в деревню Кастраки, неподалёку от ближайшего к метеоровским скалам крохотного городка Каламбака. Как выяснилось, проще всего и, к тому же, напрямую, можно было это сделать именно с помощью греческих железных дорог. Во время подготовки к поездке я обнаружил на форуме электронной лонлиплэнет много сетований на тему того, что 2011 год стал для всей греческой «железки» воистину кризисным; многие популярные маршруты закрылись, другие были сокращены. Упоминался и прямой поезд Салоники – Каламбака: якобы он тоже перестал выходить на свой прямой маршрут, и теперь добраться от точки до точки можно только с двумя неудобными пересадками. Спешу опровергнуть паникёров: поезд до сих пор ходит. Правда, лишь единожды в сутки и достаточно задорого (12 евро), но ходит. Мы решили воспользоваться именно им, хотя были варианты передвижения на пересадочных автобусах – и быстрее и, вроде бы, слегка дешевле. Во-первых, мне, как транспортофилу, хотелось приобщиться к «железнодорожной культуре» Греции; во-вторых, сам стальной путь, по которому курсирует поезд, - своего рода достопримечательность: ещё в середине прошлого века часть его (ту часть, которая примыкает к Каламбаке) хотели разобрать и, так сказать, пустить на металлолом, но «простые греки» - «железнодорожные энтузиасты» - рельсы отстояли и некоторое время выполняли техобслуживание пути на добровольных началах, за свой счёт, в виде своеобразного хобби. Впоследствии путь приобрёл популярность среди туристов, и греческие железные дороги снова взяли его на свой баланс, но сам факт такой преданности «железке» - радует.
Отправление поезда – в районе 5 часов вечера, поэтому решили прогуляться слегка по Салоникам, благо, время было.
Салоники – город не слишком примечательный. Этакий традиционный приморский и ленивый, но, при этом, лишённый романтики маленьких приморских городков (население, вместе с жителями пригородов, - больше миллиона человек; крупнейший транспортный узел Греции, после Афин). Достаточно холмистый, «повышающийся» от моря, что логично. Верхняя часть – «старый город», где много частных домов и, как пишут в путеводителях, «узких улочек и аккуратных палисадников». Основная достопримечательность – Белая башня (она же символ этого города). Её мы постарались достигнуть в первую очередь. Сделать это не слишком трудно: нужно всего лишь выйти к морю, а там она будет видна издалека.
В Белой башне, на всех её уровнях (а их, если мне память не изменяет, 5 штук и шестой – верхняя открытая площадка), сейчас расположен музей. Вход – 4 евро. Честно говоря, общую тематику экспозиции определить сложно. Понятно, что выставлено всё, что так или иначе связано с историей, но порой довольно-таки сложно понять, где заканчивается история собственно города Салоники и начинается история Греции. «Объектов материальной культуры», всяческих чайников, серёжек и лошадиных сбруй, «которые видели Пушкина», - очень немного. Зато в изобилии фотографий, схем и карт (присутствуют, например, карты, показывающие ход партизанской войны с Османской империей; карты, отображающие торговые связи Греции в средневековье и т. п.). Есть несколько довольно интересно выполненных залов, где на стилизованных под старину телевизорах крутится хроникальное кино начала двадцатого века. Ну а вообще на всё посещение музея смело можно отвести час, не больше. С открытой, самой верхней, площадки Башни открывается отличный вид на прибрежную часть города. Ослепительное небо, ослепительное море и ослепительное солнце – три основных источника впечатлений и три причины разглядывать городскую панораму, сощурившись. Над головой при этом развевается внушительный по общей своей площади греческий флаг, флагштоком для которого служит мачта турецкого броненосца, потопленного греческим торпедным катером в ходе знаменитой Балканской войны 1912 года.
Стоя на вершине Белой башни, определили направление возможного бессистемного шарахания по городу на ближайшие пару часов. Конечно, надо было двигаться «гористее», удаляться от моря, поскольку именно там виднелись разнообразные церковно-архитектурные сооружения древнего облика. Зная о том, что почти всё общественное питание в городе (наравне с большинством магазинов) закрыто на своеобразную сиесту до вечера, мы порадовались, отыскав работающий «Старбакс», вкусили блаженства сухого сэндвича, пристойного кофе, кондиционированной прохлады и бесплатного вайфая (забавно, что пароль от него был отпечатан на кассовом чеке заведения), и двинулись покорять Салоники.
Салоники очень не хотели быть покорёнными: пытались утопить нас в плавящемся от жары асфальте, умучить крутыми подъёмами на узких улочках, отяжелить покупками (мы встретили открытый супермаркет и накупили на вечер персиков и винограда, а также кое-каких консервов; впервые попробовали греческий кефир, довольно дорогой, но вкусный; надо сказать, что в целом Салоники оказались самым дешёвым из посещённых нами греческих городов в смысле стоимости «продуктовой корзины»: персики стоили по 70 евроцентов за кэгэ; кефир 1,4 евро, при том, что на островах цены дороже вдвое, а иногда и больше, а в Афинах – процентов на 60-70). В общем, несмотря на все происки города, некоторую часть его «каталожных достопримечательностей» мы-таки посетили: видели триумфальную арку императора Галерия, были в монастыре Латому, заходили внутрь реставрирующейся ротонды святого Георгия, рассматривали множество других «культовых сооружений», но снаружи; внутрь зайти было невозможно из-за того, что все они позакрывались, на момент нашего присутствия в Салониках, на амбарные или на обыкновенные английские замки.
Под конец импровизированной экскурсии жара нас всё-таки доконала, и до вокзала мы взяли местное, вполне официальное, такси. Такси, опять-таки, оказалось самым дешёвым за всю поездку: меньше 5 евро за 20 минут беспробочной довольно быстрой езды, всё строго по счётчику, без драйверских инсинуаций.
Вернулись на вокзал – а тут и поезд подали на посадку. Не обошлось без накладки. На билетах платформой отправления значилась первая; на деле же поезд подали к третьей, но мы своевременно услышали название конечной станции нашего маршрута в дикторском объявлении и, с помощью справочной службы, разобрались.
Поезда всех стран мира меня живо интересуют, поэтому четыре вагончика, которые были представлены нашему вниманию, исключением из общего правила не стали. Густо изрисованные снаружи граффити, внутри вагоны оказались вполне приличными – с широкими и мягкими (хотя и потёртыми) «самолётными» креслами. Удивили скорость этого «подкидыша» (поезд явно курсировал в статусе пригородного) – весьма высокая, - и плавность хода. Пассажиров поначалу было не много, и почти исключительно туристы (хотя двое молодых немцев, сидевших впереди, умудрились познакомиться с абсолютно местной юной гречанкой и втирали ей, как минимум, полдороги про то, что они богатые «компьютер инжинирс», - пока собеседница не высадилась на каком-то полустанке). По дороге народу стало прибывать. Наконец заполнились все сидячие места, и ещё довольно много людей разместилось в проходе стоя. Я проявлял нездоровое любопытство на предмет того, собираются ли юные греки уступать места всяческим пожилым беременным инвалидам (очень меня интересует вопрос, насколько эта благоглупость распространена по земному шарику; коллекционирую забавные примеры «взаиморасшаркиваний» различных поколений в транспорте), но, увы, ни одного соседства таковых с молодыми пассажирами не заметил. А где-то, часа через 3 пути, все пассажиры – и молодые и старые, - как в том анекдоте, дружно встали и вышли, - так что проблема с местами мгновенно разрешилась, а мы с Машенькой продолжили ехать к цели чуть ли не в полном одиночестве (помимо нас в вагоне осталось не то 3, не то 4 человека). Причём со станции этого «глобального исхода» мы поехали в обратную сторону, и я некоторое время гадал, то ли это, грамотно выражаясь, состав поменял направление движения, то ли мы тупо просидели свою остановку, и тот же вагон везёт нас теперь назад, в Салоники (с примерами «быстрого разворота» поездов без уведомления об оных зазевавшихся пассажиров я, к сожалению, уже сталкивался в своих закордонных трипах).
Опасения не подтвердились: ещё часа через полтора мы приехали в Каламбаку. Честно говоря, я ожидал, что меня, в преддверии метеорских скал, повезут по высокогорному железнодорожному пути, наподобие индийских или перуанских горных узкоколеек. Но скалы надвинулись неожиданно, словно театральные декорации на шарнирах: вот ещё по обе стороны от вагона видна чуть холмистая местность, туманящаяся в сумерках подступающей ночи, а вот уже в вагоне потемнело, и поезд обступили этакие мрачные гиганты с отвесными боками; не успели этому обрадоваться/испугаться – поезд начал торможение и, через пару минут, остановился на вокзале.
Каламбака – крохотный городок, «подпираемый» со всех сторон скалами Метеор. Мы приехали в него практически затемно (было уже почти 10 часов вечера), а потому городок поражал ещё и безлюдьем. Впрочем, у вокзала кое-кто, несмотря на поздний час, жил своей жизнью: незначительное число таксистов, местные встречающие. Ни отели, ни хостелы, кстати, никто не предлагал (прочёл информацию об этом на форуме лонлипланет). Впрочем, мы в таких предложениях и не нуждались. У меня был забукан отель под забавным названием Tsikeli - расположенный, как утверждалось в описании, «у подножия величественных скал Метеор». Меня почему-то не смутил тот факт, что местом расположения отеля была названа деревня Кастраки, а не городок Каламбака, - и, «срисовав» ещё в Москве гугловскую карту, согласно которой добираться до отеля надо было по улице, параллельной железнодорожному пути, я ничуть не сомневался, что мы с Машенькой именно туда и доберёмся через 15-20 минут приятной пешей прогулки. Однако, не тут-то было. Улица была, отели и отельчики, по ходу движения, попадались, и довольно часто, а вот нашего не было и в помине. Наконец, улица превратилась в автотрассу и оставила позади последние домики Каламбаки. Я слегка раздосадовался – ибо темнота была уже почти полной, - и попробовал поискать кого-то, кто дал бы пояснения по интересующему меня географическому вопросу, но народу вокруг не водилось. Пришлось возвращаться к ближайшему крохотному отельчику, «замыкающему» собою городок. Ресепшионист в заведении был, и он даже не спал на рабочем месте. Моментально войдя в наше с Машенькой положение, он предложил вызвать такси, объяснив, что, в принципе, двигались мы верно, но Кастраки – отдельное поселение, ещё мулипусечней, чем Каламбака, и отстоит оно от Каламбаки на 2 километра. Несомненно, если б за дверями хотельчика был белый день, я бы предложил отмахать эти километры, как говорится, «единым духом», но ночь – она и в Греции ночь: светиться этаким расплывчатым белым пятном на большой дороге – не хочется. Так что согласились на такси – и получили первый урок знаний о корыстолюбии греческих таксистов. В отличие от Салоников, в Каламбаке счётчиками в такси и не пахло (верней, они там были, но неизменно выключенные). За пятиминутную поездку от окраин городка в центр Кастраки улыбчивый драйвер-проходимец заломил 6 евро (за меньшие деньги мы проехали Салоники чуть ли не все насквозь). Зато наш долгий «безгостиничный» переезд (Стамбул-Салоники-Каламбака-Кастраки), наконец, завершился. Мы добрались – и вполне благополучно, хоть и чрезвычайно устав, - от одного «места, где можно прилечь» - до другого.
Отель Tsikeli был забронирован мною не через привычный букинг.ком, а через немецкую систему бронирования hrs, и привлёк, в первую очередь, своим расположением – у самых метеорских скал и, соответственно, знаменитых монастырей. Не могу сказать, чтоб восторженные отзывы об отеле многочисленных западных туристов меня не насторожили: я уже привык, что всякие там «девятки» и «десятки» по десятибалльной шкале зачастую получают прокуренные хостелы с общей ванной, бесплатным вайфаем и каким-нибудь «любимым зверьком хозяина», который крутится вечерами в общей гостиной хостела и умиляет пресыщенных жизнью западных бекпекеров. К сожалению, частично мои опасения подтвердились. Отель три звезды был близок по своему оформлению и содержанию к хостелу. Маленький комплекс из трёх деревянных двухэтажных домиков, выстроенных «покоем»; между всеми ними – небольшой зелёный садик, в котором сервируют очень немудрёный завтрак (как выразилась Машенька: «пять сортов хлеба и два сорта масла»), а вечером – сидят постояльцы и «точат вайфай» (только в этой «зоне садика» он работал стабильно). Номер почти так же минималистичен в оформлении, как и завтрак: кровати, кондиционер, всегда включённый только на +20С (о невозможности выбрать иной температурный режим хозяин отеля предупредил особо), крохотная душевая кабинка. Впрочем, надо отдать этому месту должное: всё чисто, крахмально, вежливо, полнокомплектно и территориально крайне удобно, - всё как нравится европеоидам. Вечерние, под стрёкот цикад и прочих кузнечиков, посиделки «за вайфаем» и разговорами, в которые перерастают случайные знакомства постояльцев, - в порядке вещей. Думаю, многим, в том числе и форумчанам, «Сикели» понравится бы, поэтому рекомендую. Цена на hrs была в районе 50 евро в сутки. Гостиница – семейное предприятие. Управляет ею очень деловитый грек, он же присутствует практически всегда и практически везде: заставали его и за накрытием завтрака, и за стойкой регистрации, и за поливом цветочков. Фигаро, успевавший бывать только «здесь» и «там»,причём поочерёдно, этому частному предпринимателю в подмётки бы не годился – тот единомоментно умудрялся бывать в трёх и более местах. Кстати говоря, и с пунктуальностью у «скоростного человека» было всё в порядке: когда я извинился за позднее прибытие, он даже слегка удивился и ответствовал, что, мол, сутки заканчиваются в 00-00, а мы явились даже на час раньше, так что всё отлично.
В общем, на несколько дней мы стали постояльцами этакого «семейного отеля», что меня, в целом, не слишком порадовало: не люблю панибратства с малознакомцами. Но, с другой стороны, ночевать там было вполне удобно, а дни предназначались для лазанья по святым Метеорам.
Утром, после того самого завтрака «из пяти сортов хлеба», который, увы, не располагал к восхождениям на скалы, мы с Машенькой выдвинулись-таки к вершинам.
Впрочем, выдвинуться получилось легко: ежедневно в 9 утра и, повторно, в 11 с автостанции Каламбаки к самому удалённому от цивилизации, высокому, а также богатому и обширному по территории монастырю – Гранд Метеор, - ходит автобус. Накиньте час – и узнаете время его отправления с конечного пункта (то есть – от Гранд Метеора). Билет – чуть больше 1 евро (точней не вспомню). Автобус по пути делает несколько остановок; одна из них была в двух шагах от нашего с Машенькой отеля, так что спускаться в Каламбаку, дабы сесть на этот транспорт, не требовалось. Дорог «в скалы», к монастырям, две: одна, короткая, идёт через деревню Кастраки и проходит мимо монастырей Святого Николая Анапавсаса, Русану или святой Варвары, Варлаама (последовательно), заканчиваясь на большой «пассажирской площадке» перед Гранд Метеором (официальное название – монастырь Преображения); вторая – длиннее и новее - проложена непосредственно из Каламбаки, в обход каких бы то ни было поселений, к монастырям святого Стефана и святой Троицы; далее она широким полукругом огибает по склону несколько отдельно стоящих отвесных скал и соединяется с первой примерно на высотном уровне монастыря святого Варлаама.
Автобус ходит по первой дороге; по второй можно проехаться на такси, либо прогуляться пешком. Мы с Машенькой, впрочем, совершили некоторую логистическую глупость – но о ней позже.
В мою задачу не входит пересказ истории Метеор. Но, для понимания нынешнего их статуса и состояния, крохотный экскурс в историю необходим.
Считается, что первые отшельники начали селиться на скалах горного массива Пинд ещё в 9 веке. Привлекала их, в первую очередь, удалённость этих мест от тогдашней кипучей и воинственной цивилизации, - ну и необычность ландшафта, когда в прямом смысле слова к богу можно было оказаться ближе, чем к «приземлённым» мирянам, тоже, думаю, определённую роль сыграла. О том, как возникли сами скалы – этакие гигантские, с отвесными стенками, столбы, или, может, колонны какого-то циклопического небесного храма, - разговор особый. Но, поскольку геология, как и, скажем, археология, по моему глубокому убеждению, – псевдонауки, уделяющие домыслам и «додумываниям» гораздо больше внимания, чем фактам, версии возникновения метеорских скал перечислять не буду. Не обошлось конечно без «дна древнего доисторического моря», хотя не понимаю, почему море, а равно и последующее «выветривание», после отступления этого самого моря, увеличивают шанс образования таких странных скальных образований. Но что касается не геологических, а исторических умствований, - тут всё более-менее достоверно. Сохранилось имя первого скитостроителя – Варнава. Под его началом в 10 веке был построен старейший скит Святого Духа. Однако, несмотря на то, что в последующие два века были построены ещё несколько скитов, вся отшельническая деятельность, проходящая в них, отдавала, скажем так, лёгкой любительщиной. Полностью уйти «в затвор» у отшельников не получалось – приходилось спускаться, время от времени, к подножию гор, как за пропитанием, так и за духовным окормлением – священники-то, в отличие от отшельников, в горный дискомфорт подниматься не спешили.
Всё изменилось с прибытием в Метеоры афонского монаха Афанасия, которого греческая православная церковь чтит ныне как святого Афанасия Метеорского. Он изначально ставил перед собою совершенно чёткую цель – постройку и формальную организацию «настоящего» монастыря, по афонскому образцу. Вдохновив этой идеей 14 монахов из близлежащих земель, Афанасий вместе с ними поднялся на «Платис Литос» - «широкий камень» - здоровенную скалу, возвышающуюся над Каламбакой на добрых полкилометра, и руководил строительством первых сооружений монастыря, известного ныне как «Великий Метеор» («Гранд Метеор»). Считается, что именно Афанасий дал вычурным скалам название «Метеоры» («парящие в воздухе»).
Почин был хорошим. Общее число монастырей год от года росло. 16 век можно назвать временем расцвета своеобразной «монашеской страны», появившейся в Метеорах. Во-первых, многие её монастыри стали широко известны за пределами Метеор и получали многочисленные дары от тогдашних «денежных мешков», включая правителей самого разного пошиба и архонтов; во-вторых, «наскальное расположение» служило монахам надёжной защитой от происков многочисленных тогдашних «вороватых людей», как бандитов с большой дороги, так и «слегка боевых» армий «князьков» и «аристократиков» уровня примерно современного губернатора Красноярского края, так успешно борющегося со строптивыми школьниками. Достаточно сказать, что любой, даже желанный, посетитель мог попасть в большинство монастырей только по верёвочной лестнице, сбрасываемой с монастырской стены, или в специальной сети-«лифте» (монахи сперва спускали эту сеть к подножию скалы, а потом вытягивали залезшего в неё посетителя - наверх). Правда, всё, необходимое для жизни самим монахам, также приходилось поднимать на скалы с помощью верёвок и лебёдок. Зачастую так поступают и сегодня, хотя лебёдки – давно электрические.
В 16-17 веках общее число монастырей достигало нескольких десятков (по некоторым данным, их тогда было до 30 штук и однозначно более 20). Однако, впоследствии «монашеское государство» захирело, причём, вроде бы, без особых происков сторонних недружественных сил. Само по себе, так сказать: накопилась некая «усталость металла», то бишь, по всей вероятности, усталость подвижничества. Конечно, можно это «захиревание» приписать и приходу в Метеоры «благ цивилизации», которые иногда называют «подарками Сатаны». В 20-х годах 20 века, когда к Гранд Метеору была проложена шоссейная дорога, а в скалах, «удерживающих» на себе монастыри, вырубили ступени для удобства паломников, от всего «монастырского государства» осталось лишь шесть монастырей – 4 мужских и два женских.
Сегодня большинство монастырей - это что-то среднее между красочной расписной шкатулкой, башней из мультика про Рапунцель и замком кого-нибудь «лесного владыки». Монахи превратились практически в экскурсоводов и смотрителей за территорией. Собственно, по другому и быть не могло: основная мотивация «отшельников-первооткрывателей» Метеор – быть подальше от суетности мира и поближе к Богу, - с приходом в Метеоры массового туризма приказала долго жить. Уединение превратилось в полную свою противоположность – в толкотню и, своего рода, «шоу-бизнес» (в классической трактовке: и элементы шоу и элементы бизнеса присутствуют, мимо не пройдёшь). Те монахи, что селились в Метеорах ради полного «ухода от мира», в 20-е – 50-е гг. 20 века массово перебирались в другие монастыри Греции (самые посещаемые из них в подмётки не годятся Метеорам, куда «посетители» идут, совсем как в мавзолей, «нескончаемым потоком»). Многих «беглецов» приняли на Афоне, поток туристов куда до сих пор немного ограничен своеобразным «паспортным режимом». В Великом Метеоре сегодня подвизаются чуть больше десятка монахов, в других монастырях – ещё меньше. И без того крохотные территории монастырей частично отданы под разного рода музеи и лавки. Монахи занимаются иконописью, монахини – вышивкой и росписью по дереву и камню; про возделывание огородов и жизнь «натуральным хозяйством» уже давно речь не идёт: ничтожное количество насельников просто не позволяет вести такого рода работы; зато часто встречаются крохотные, и весьма ухоженные, цветочные садики или клумбы. Вход во все монастыри платный – 2 евро с человека. Монахов-«не экскурсоводов» в «часы посещений» в помещениях монастырей, открытых для туристов, встретить почти невозможно: они «оживают» рано утром или ближе к вечеру, а дни проводят в «private-зонах», вход куда перегорожен крохотными шлагбаумами или просто «верёвочками».
«Экскурсоводы» же неплохо говорят по-английски. А в наименее посещаемом туристами монастыре Святой Троицы (слишком крутой и долгий спуск, а затем такой же сложный подъём) живёт игумен Иоанн. Он один из четырёх насельников этого монастыря и слегка говорит по-русски, - при этом очень уважает чтимых в России православных святых и иконы – в особенности Серафима Саровского и икону Казанской Божьей Матери. Судьба игумена очень непроста. Он родился слепым; более того, ещё ребёнком был поражён раковой опухолью, из-за которой ему удалили левый глаз. Однако, родители мальчика, благочестивые и упорные, вымолили у Бога милости для своего сына. Правда, за эту милость обещали отдать ребёнка Богу. Когда мальчику было 14 лет, правый, уцелевший после операции, его глаз прозрел, а в 18 лет прозревший стал монахом. Три года Иоанн жил в монастыре Святой Троицы в одиночестве – что говорит о том, что, в те времена, монашеское житьё в Метеорах не было таким уж сладким, и в поисках лёгкой жизни никто туда не стремился, - затем монастырь начал реставрироваться, и там появилась некоторая братия.
Вообще, даже те 6 монастырей, что сегодня существуют и функционируют, в середине 20 века едва удалось сохранить. Монахи «разъезжались» оттуда так стремительно, что некоторые из «шестёрки», в результате, годами оставались пустыми, хотя и числились «в числе живых» «на бумаге». Так было с монастырём Святой Троицы; ещё хуже – с женским монастырём Русану или Святой Варвары: с 1950 года по начало семидесятых за трёхэтажным зданием следила одна единственная старица Евсевия, причём к концу этого двадцатилетнего срока монастырь разрушился до такой степени, что Евсевия не могла там жить и ежедневно поднималась к объекту своей заботы из деревушки Кастраки.
Сегодня туристы – настоящие кормильцы и поильцы Метеор. Седой монастырской древности разрушение больше не угрожает. Во всяком случае, оно не угрожает той самой уцелевшей «шестёрке». Но и бродить по монастырям нужно скорей как по музеям, чем по «местам отправления культа».
В каком порядке бродить – без разницы. Хотя самостоятельным и «безлошадным» приходится помнить о напряжённом траффике по обе стороны дороги-серпантина. Тротуаров, естественно, не предусмотрено, а перемещаться от монастыря к монастырю приходится довольно долго. Мы с Машенькой, как всегда, лёгких путей не искали, и поэтому довели наши странствия по Метеорам до логистического абсурда (не путать с логическим).
Впрочем, изначально я составил довольно-таки дельный маршрут. Первый день – автобусом в Гранд Метеор, потом, спускаясь вниз по «старой» дороге, посещаем последовательно монастыри Варлаама, Русану и Святого Николая (от него до нашей гостиницы минут 10 быстрой ходьбы; этот монастырь расположен практически напротив дорожного знака, отмечающего въезд в деревню Кастраки). Второй день – опять-таки автобусом до площадки перед Гранд Метеором, затем спускаемся до развилки и поворачиваем к двум монастырям «на отшибе»: Святой Троицы и Святого Стефана; посетив их, по «новой» дороге идём непосредственно в городок Каламбаку, где покупаем билеты на междугородный автобус для дальнейшего передвижения по Греции.
Маршрут, как видите, хорош. Гипотетически. В голой, ничем не прикрытой, теории. Возвращаясь же к реальности, признаюсь, что я не учёл охрененно-много-всего-разного: расстояний между монастырями, необходимости, помимо движения по асфальту шоссе, залезать на вершину каждой из «монастырских скал» по крутым многочисленным ступеням, наконец, элементарного любопытства, которое погнало нас вбок тогда, когда разум подсказывал идти вперёд.
Посещения Великого Метеора и Варлаама прошли «по заранее утверждённому плану». Потрясающие виды «со скал» и необычная архитектура всех монастырских сооружений – это само собой, это мы оценили. Но больше всего бросились в глаза и запомнились росписи стен монастырских крохотных храмов. Позже мы убедились, что вся монастырская «шестёрка» отдала свою дань такого хода художествам. Так вот, все храмовые стены, за исключением мест, выделенных для икон и иконостасов, покрыты изображениями различных библейских страданий. Там и страшный суд, и казни святых, и мучения грешников. Причём изображено всё это максимально натуралистично, откровенно и многокрасочно. Настолько сильного желания напомнить о «mementomori» я ещё не встречал ни в христианской живописи, ни, тем более, в иконографии.
В общем, после Варлаама двинулись к Русану. И вот на этом-то отрезке пути нас кто-то попутал. Про беса не скажу – не думаю, чтоб на освящённой монастырской земле была его епархия, - но кто-то – явно попутал.
Подъём к воротам Русану – очень долгий. По субъективным ощущениям дольше только подъём к монастырю Святой Троицы. Но, добравшись-таки до ворот (периодически отдыхая на расположенных на площадках лестницы лавочках), мы почему-то усомнились в том, что ворота – закрыты. Очевидность казалась очевидной: за воротами виднелись клумбы монастыря, мостик монастыря, ближайшая к воротам церковка монастыря, а сами ворота были надёжно закрыты, но от ворот, куда-то ещё выше в гору относительно уровня мирового океана, вела «дополнительная лестница», составленная из ветхих деревянных ступеней, и я почему-то решил, что закрыт только вот этот, «парадный» вход в монастырь, а выше наверняка есть некий «резервный вход», через который мы с Машенькой и войдём.
В результате, ещё минут через пятнадцать подъёма по «недолестнице», мы оказались просто на покатом склоне, на утоптанной тропе, – ступени закончились. Но нас это не смутило, и мы полезли выше: в конце концов, нельзя же было не выяснить, куда ведёт эта таинственная тропа, и на кой такой ляд её тут протоптали.
Ещё через 15 минут, утыканные разнообразными ветками и иголками, вытряхивая из волос местных насекомых, по глинистому склону, который, подозреваю, после дождя стал бы непроходимым, мы выбрались на «новую» дорогу, ведущую к монастырям непосредственно из Каламбаки. Изначальный «разумный» маршрут был нарушен, изменён, уничтожен. Для того, чтобы вернуться на него, надо было либо делать большой крюк по шоссе (который мы как раз и «срезали», прокравшись лесной тропой), либо скатываться по глинистому склону «откуда пришли». Ни тот ни другой вариант нашим усталым ногам не нравился, и мы выбрали третий – ещё более нелепый, как оказалось впоследствии, но, на тот момент, казавшийся нам компромиссным: мы не будем в первый день нашего пребывания в Метеорах посещать монастырь Святого Николая и (закрытый) Русану. Вместо этого мы прогуляемся по «новому» шоссе до монастырей Святой Троицы и Святого Стефана.
И опять-таки мы кое-чего не учли. В данном случае – усталости, навалившейся после карабканья по тропе. «Ветка» шоссе, уводящая к Троице и Стефану, со стороны развилки на Гранд Метеор чрезвычайная длинная для пешехода, даже «свежего». При этом путь кажется обманчиво коротким, поскольку шоссе тянется вдоль широкого подковообразного скального отвеса и, стоя на одном его краю, ты прекрасно видишь монастырь Святой Троицы «где-то на другой стороне подковы»; а идти-то туда длиннющим полукружием, уворачиваясь от туристических автобусов, а не лететь напрямую, по воздуху, презрев силу земного тяготения.
В общем, прогулочка вышла ещё та. Есть у Стивена Кинга такая повестушка – «Долгий Путь», - там, в духе антиутопии, сто человек «идут на выживание»: победитель, прошедший без остановки дольше всех, получает супермегаприз, остальных, «упавших», немедленно пристреливают. Так вот, лично я, на подходе к монастырю Святой Троицы, ощущал себя примерно как герой, оказавшийся «в десятке лидеров», когда девяносто лузеров уже того. Смешались в кучу кони, люди, - в смысле, и радость от того, что дошёл, и боль во всех «сочленениях» ног, начиная от паха, заканчивая мизинцем и, конечно, надежда, что меня не пристрелят «откуда-то свыше» за то, что я так слаб и так устал.
Наконец доплелись до раздвоенного указателя: направо – «монастырь Святой Троицы 500 метров», налево – «Каламбака 5 км.». Стало немного не по себе: я едва представлял, как мы пройдём ещё пять кэмэ до одной только Каламбаки, - а ведь оттуда до Кастраки ещё около трёх километров. Но, как говорится, разумней решать проблемы в порядке живой очереди. На тот момент нам, в первую очередь, нужно было осилить подъём к монастырю Троицы. Как я уже упоминал выше, этот монастырь считается наименее популярным среди туристов. Организованные экскурсии туда ездят редко. Причина – чрезвычайно сложное восхождение на вершину скалы, «приютившей» монастырь. Вернее даже так: сперва нужно спуститься по «пешеходной тропе» вниз с насыпи шоссе, а затем, добравшись, таким образом, практически до подножия скалы, начать восхождение по крутым ступеням вверх. То есть, и на пути «туда» и на пути «обратно» за спуском следует подъём, в то время как в другие монастыри поднимаешься лишь единожды, на пути «туда».
Зато, поднявшись, будешь вознаграждён тишиной, спокойствием и умиротворённостью, каких не сыщешь в других метеорских монастырях. Стены храмов монастыря Святой Троицы тоже разукрашены холодящими кровь сценами разнообразных библейских зверств и насилий, но здесь можно разглядывать их в свое удовольствие и даже фотографировать («надзирающих» в форме «сикьюрити» нет, а монахи не препятствуют).
В общем, о посещении монастыря Святой Троицы жалеть не приходилось, но вот ноги… нооогиии…
В фильме «Осенний марафон» начальник спрашивает у героя Басилашвили, который играет переводчика:
- В каком состоянии у вас роман «Разбитая Луна?
- В разбитом, - Отвечает Басилашвили.
Как и наши ноги. Мы с Машенькой начали держать совет, что делать дальше. Монастырь Святого Стефана теоретически был где-то рядом, но практически, визуально, мы его не наблюдали. К тому же время было уже позднее, и осмотреть его, даже до него добравшись, мы могли и не успеть.
Решили возвращаться в свою хотелину, а там уже решать, если выживем по дороге, как и куда торить путь в день следующий. Оставалось определиться, каким именно путём мы двинемся в Кастраки.
Забавно всё-таки устроен человек. Вот висит у шоссе на столбике указатель, честно и просто извещающий всякого встречного и поперечного, что до искомого места туда-то и столько-то идти. Но человеку эта информация кажется обескураживающей, обезоруживающей, противно-неприятной. Что же он делает? Он видит некую, чуть ли не от руки нацарапанную на сосне стрелку, указывающую приблизительно в лес, и решает, что вот туда-то он и пойдёт – «а вдруг так быстрее». Там-то, на шоссе, всё знаешь точно, а здесь ничего точно не знаешь, но можно надеяться на лучше. Великая это вещь, однако, - надежда!
Если удалиться от абстракций, стрелку-указатель мы действительно обнаружили, оказавшись в своеобразной «низине» между подъёмом и спуском Святой Троицы. Правда, название «Каламбака» всё-таки было не нацарапано от руки, а отпечатано типографским шрифтом, - но тропинка, которая предположительно должна была привести нас в городок, ныряла сразу под уклон, в лесные дебри, и оставалось только надеяться (да-да, вот она, подколодная змея надежды!), что путь «через лес» короче пути по асфальту шоссейной дороги.
В общем, по ощущениям, прошагали мы действительно не пятикилометровку – чуть поменьше. Но тропинка всё время шла вниз, достаточно круто, поэтому приходилось постоянно «тормозить» носками ботинок. Сперва ещё и корни деревьев норовили поставить подножку, но, чуть подальше, «наша» тропинка слилась с парой других, и превратилась в этакую «дорогу Элли, идущей в Изумрудный город». Правда, жёлтого кирпича не наблюдалось, зато новообретённая «дорога» была выложена крупными камнями-«голышами» ярких расцветок. На одном из многочисленных изгибов дороги на нас с Машенькой спикировал какой-то мегажук величиной с куриное яйцо; на другом мы обходили лежбище довольно крупных черепах; а на третьем вдруг расступились ветви деревьев и перед нами во всей своей красе предстали метеорские скалы: странное было чувство, как будто смотрят на тебя этакие миллионнолетние, уставшие от долгожительства, исполины, и то ли гипнотизируют, то ли рассказывают что-то на древнейшем языке; а ещё – закидываешь голову, и кажется, что на тебя надвигается нос какой-то чудовищного и монументального «Титаника», а у тебя нет ни сил, ни времени, чтобы «отплыть» куда подальше; я вспомнил выражение «звенящая тишина» - и понял, что такую тишину слышал за всю свою жизнь лишь дважды – в сибирской тайге и в Метеорах, на «тропе в Каламбаку».
Наконец, показались крыши городка, а затем и он сам, со всеми своими стенами и асфальтированными тротуарами. Мы совсем расклеились и пытались найти какое-нибудь «обитаемое место», чтобы оттуда вызвать такси в Кастраки (в любых магазине, аптеке, банке Греции вызовут вам такси и не попросят за это никакой «комиссии»). Однако, несмотря на довольно поздний (а значит, уже не очень жаркий) час, на улицах было безлюдно. С грехом пополам отыскали супермаркет; рядом с ним притулилась бензозаправка, владелец которой и вызвал нам машину; пока машина ехала, на остатке морально-волевых прошвырнулись по супермаркету и накупили на вечер «восстанавливающих» продуктов. Замечательный кефир – уже по 1,75, персики – по 2 евро, в общем – с Салониками не сравнить, но всё равно терпимо. Увидев, что многие местные жители подходят к «пирамиде» из ящиков, в которых выставлено что-то вроде нашего лимонада «Буратино», причём в такой же таре, я решил прикупить данный продукт по весьма дешёвой цене (1, 25 евро за бутылку). Вечером пил это – вкус странный; Машенька даже злорадно предположила, что это уксус, но я мужественно прикладывался к напитку весь вечер и могу сказать, что греки пьют задёшево какое-то странное, уксусоподобное, вино в лимонадных бутылках. Никаких последствий «от употребления» у меня не было – впрочем, как и намёков на похмелье.
Забыл досказать про такси. Доехали за 4 евро, опять без счётчика.
«Дома», освежившись под душем и подышав кондиционированным воздухом, «считать мы стали раны». «Ран» оказалось не так много, как поначалу казалось. Ноги хоть и стоптаны, но не до кровавых мозолей. Кости хоть и скрипят, но не ломаются. За день побывали в трёх из шести метеорских монастырей, хотя и передвигались по очень странному, нелогичному маршруту. Кроме того, в «минусах» дня – не купленные билеты на выезд из Каламбаки.
Решили на следующий день начать как раз с крайнего пункта – покупки автобилетов. Потом прицениться к такси и выяснить, нельзя ли использовать его для навёрстывания отставаний в культурной программе. В Грецию я тащил из России приличное количество информативной макулатуры, как то – распечатки подробных рассказов о метеорских монастырях и карты местностей, по которым нам предстояло передвигаться. Машенька подсмеивалась над моей «подшивкой» на пару сотен листов, но, перелистав «метеорскую» часть бумаг, я нашёл довольно-таки полезную для нашего замысла информацию. Монастырь Святого Стефана, - тот самый, что располагается в двух шагах от Святой Троицы, - единственный из всех метеорских монастырей имеет удобный в себя доступ. Туда не нужно «лезть», - достаточно подкатить к стоянке туристических автобусов, откуда к монастырю ведёт подвесной мост. Это значительно сокращает время осмотра монастыря (на одну пару «залезание-спуск», без осмотра, у нас обычно уходило от 15 минут до получаса), причём всё внимание можно уделить именно интерьерам монастырских сооружений и дворикам, а не ступеням, с которых так легко сверзиться по невнимательности. В общем, такое топологическое дружелюбие к посетителям позволяет, взяв такси, поставить машину на прикол на автостоянке у Святого Стефана, а затем, через полчаса-час, переместиться на том же авто куда-нибудь ещё.
Сразу скажу, что мой таксозамысел умеренно удался. Цена, конечно, не особенно порадовала – 20 евро за переезд по маршруту Каламбака – монастырь Святого Стефана – монастырь Русану, - но зато мы выяснили, что час ожидания греческих такси стоит 10 евро, и сокращение времени ожидания, скажем, на полчаса, на общую стоимость этого «простоя» никак не влияет, - так что в Святом Стефане мы с Машенькой особенно не торопились.
Ну а с самого утра, ещё до поимки такси, мы прогулялись в Каламбаку. Ноги за ночь отдохнули и набрались бодрости настолько, что несколько километров от деревни до городка мы протопали легко, быстро и, как говаривала моя бабушка, «в охотку». Слегка потупили в поисках автовокзала, зашли куда-то на окраину, где были облаяны злой собакой; наконец, после многочисленных подсказок местных доброхотов (всё время вспоминал, слушая их подсказки, Ближний Восток, думая, что в Иране и Сирии взяли бы за руку и проводили, а тут – только выразительные жесты в различных направленьях), мы вырулили-таки «куда надо». Немудрено, что автовокзал Каламбаки не бросается в глаза: это всего лишь столик кассира-продавца билетов в крохотном помещении, половина которого отдана под продуктовый магазинчик. Впрочем, покупка билетов прошла успешно. Я-то опасался, что автобус, на котором мы собирались путешествовать, не каламбакский, проходящий, а потому, возможно, билеты на него продаются «по прибытию» и «при наличии свободных мест», но, как выяснилось, билеты можно купить заранее – и с местами. А вообще в Каламбаке автобусная движуха ощущается слабо: есть достаточно много рейсов в соседний городок Лариссу (пожалуй, в отличие от Каламбаки, всё-таки полноценный город, хоть и маленький), два рейса в день в Салоники и один – в Иоаннию. Он-то нам и был нужен. Но о нём – позднее.
Что же касается дневной культурной программы по посещению монастырей – она была выполнена, наконец-таки, полностью. Прогулявшись по центральной улочке Каламбаки, мы обнаружили официальную стоянку такси, где и узнали расценки. Удивительно, но только третий из опрошенных таксистов согласился на такой «длинный» маршрут, да ещё с часовым ожиданием на стоянке у Святого Стефана.
Монастырь Святого Стефана считается самым богатым среди метеорских монастырей. Уж не знаю, в чём тут причина – может, и в наилучшей доступности для посетителей. Сперва он был мужским, но, после уже упомянутого «прихода цивилизации» в Метеоры, мужчины-насельники начали дружно его покидать; в результате, в 1961 году, монастырь был преобразован в женский и сейчас процветает. Внутренние храмы активно реставрируются, обновляется и роспись стен. Потому, наверное, свеженарисованные «страшные изображения» пугают не так сильно, как в других местах.
Покинув монастырь Святого Стефана, переехали к «подножию» Русану, где и отпустили такси-драйвера. Дальнейший план был прост: пройти-таки непройденным «вчерашним маршрутом» - по «старой» дороге, в Кастраки, заглядывая в «попутные» Русану и монастырь Святого Николая.
Русану, или монастырь Святой Варвары, пожалуй, самый милый из всех. Он, как и Святого Стефана, женский, и это видно сразу и во всём. И в оформлении клумб, не просто многоцветных, а с удачно подобранной гаммой цветов, и в узорах резьбы на перильцах мостика, и даже в боевой рекламной раскраске выставленных на продажу баночек мёда, - везде ощущается женская рука, женская забота. Кстати, монахини Русану – самые бесстрашные из всех монастырских насельников и насельниц Метеор: они не боятся находиться среди туристов, а некоторые даже ремесленничают в открытых для всеобщего обозрения уголках монастыря (например, одна молоденькая монахиня расписывала краской, похожей на жирную гуашь, мелкие камушки-«голыши»; такие, с изображениями крестов и куполов, продаются в монастырской лавке).
После Русану мы спустились почти к самой деревушке Кастраки. На спуске надо быть осторожным, поскольку дорога именно здесь начинает петлять наиболее сильно, и есть реальный риск оказаться под колёсами какого-нибудь дурного лихача из России, добравшегося до Греции со своим любимым долбаным авто; ну, конечно, и автопридурки с другой национальной принадлежностью изредка встречаются, так что - осторожность, осторожность и ван мо тайм осторожность! Тем более, что Русану, на мой субъективный взгляд, не только «изнутри», но и снаружи – самый фотогеничный монастырь Метеор, и очень хочется пофотать его в разных ракурсах, снизу вверх, а это значит – с дороги – вверх.
Уже в виду Кастраки свернули к монастырю Святого Николая Анапавсаса. Этот монастырь был построен на очень небольшой по площади застройки скале, поэтому монахи-строители вынуждены были сильно мудрить и исхитряться (исхитриваться?), чтобы разместить храмы, кельи и подсобные постройки на нескольких уровнях, что создаёт впечатление лабиринта. Иногда при этом приходилось даже посягать на догмы храмостроительства: например, алтарь монастырского собора Святого Николая вынужденно обращён на север. Доступ в этом монастырь открыт только летом, зато ежедневно. Кстати, чуть ли не каждый монастырь Метеор имеет свою «обзорную площадку», откуда открываются виды на окрестности из разряда «мечта фотографа». С площадки Святого Николая прекрасно видна Кастраки, но, главное, особенно хорошо видны остатки стен и фундамента нескольких разрушенных обителей. Вообще существует карта таких «остатков», и я даже вознамеривался было кое-куда слазить и посмотреть, не наткнусь ли случайно в руинах на ветхий сундучок, с трепетом вскрыв который обнаружу древнюю апокрифическую Библию в золотом окладе? Однако, большинство руин труднодостижимы и требуют организации настоящей экспедиции, а те, что вблизи от мест обитания человека, расположены на такой устрашающей высоте, что я терялся в догадках, как туда забирались древние отшельники. Между прочим, есть руины сравнительно недавнего времени. Вот, например, некая скальная ниша, в которой, на первый взгляд, разместился целый магазин тканей.
Лично у меня немедленно родились ассоциации с чем-то буддийским. Но главное – я страстно возжелал туда подняться. Мы с Машенькой, приближаясь к скале, пересекли всю деревню Кастраки, потом свернули с асфальта улицы в какой-то чертополох, кишмя кишевший злыми черепахами; наконец, нам удалось оказаться у самого подножия скалы, но, несмотря на то, что зум фотоаппарата с этой точки приближал «удивительное место» уже вплотную к фотографу, никакого намёка на подъём в нишу, путь даже самый-самый радикально крутой, не наблюдалось. Позже я постарался выяснить природу ниши у человека-энерджайзера, хозяина нашего хотеля, и он поведал мне следующее. Лет десять назад там, где сейчас устроено «святилище», располагался полноценный, хоть и небольшой, православный храм. Потом с вершины скалы сошло нечто вроде селя (не думаю, что речь о селе в подлинном смысле этого слова – слишком уж малы для этого метеорские скалы), церковка была разрушена. Но люди по-прежнему чтут святого, которому была посвящена церковь, и раз в год, в день его церковного праздника, на скалу поднимаются профессиональные альпинисты, которые «спускают висячие мосты» (как правило, просто верёвочные лестницы) от подножия скалы к той самой «нише». Люди поднимаются наверх, и вот так, специфически, прикрепляя к камням всяческие «тканевые вещи», начиная от головных платков, заканчивая национальными флагами Греции, «отдают дань уважения». Не знаю, насколько это правда, - из других источников не уточнял и, как говорится, за что купил – за то продаю.
В общем, даже с учётом попыток проникнуть к скальной нише, вторая половина «монастырского маршрута» оказалась для нас лёгкой. Вечером мы отдыхали, смотрели телевизор, поедали фрукты – короче, готовились к дальней дороге на остров Кефалония, остров богородичных змеек.
И вот, он настал – ВАД, или Великий Автобусный День.
Как я уже писал выше, выехать из Каламбаки куда бы то ни было довольно сложно. Помимо вышеперечисленных автобусов, есть ещё несколько пригородных поездов, самый дальний из которых – салоникский (салониковый?). Но Салоники – это северо-восток Греции, нам же с Машенькой нужен был славный остров Кефалония, то есть юго-западная часть страны, да ещё мы имели острое желание добраться туда за полтора (максимум) дня, так что приходилось искать пересадочные варианты.
Что касается переброски нас двоих непосредственно на Кефалонию – тут нужно было перескочить через море и, ясное дело, автобус для этого не подходил. А вот до точки, откуда могла бы осуществиться эта непосредственная переброска, только автобусом и было возможно добраться. Основная проблема заключалась в том, что я до последнего не знал, где эта точка, откуда именно мы «перескочим» на Кефалонию. Собираясь в дорогу, я тщательно перелопатил все возможные Интернет-ресурсы на предмет онлайн-бронирования транспорта, перевозящего на греческие острова с греческого материка. Выяснилось, что на Кефалонию можно добраться тремя путями: через Патры, через Игуменицу и через деревню Василики на острове Лефкада. Из всех этих мест курсируют соответствующие рейсовые паромы: из Патр и Игуменицы – «большие», из Василиков – «маленькие», скорее пассажирские, чем грузовые (хотя несколько легковушек там умещается). Сделать «транспортную бронь» заранее мне очень хотелось, ибо привязка к дню появления богородичных змеек была весьма жёсткой (да и бронь достаточно приличного для Кефалонии отеля, забуканного через «букинг», терять было бы жаль). Но, увы, моё немудрёное желание осталось неудовлетворённым: на «большие» паромы, идущие через Игуменицу (на границе с Албанией), системы бронирования не продавали билеты на том основании, что паром – «проходящий», и покупку нужно производить «день в день» с отплытием; а «маленькими» паромами, идущими с острова Лефкада (деревня Василики), эти самые системы вообще брезговали, как воробьи брезгуют болотной мошкарой. Наиболее разумным представлялось двигаться через Патры, но тут уж я пошёл на принцип: это ж какой-то логистический бред – возвращаться в Салоники, чтобы потом ехать через всю страну в Патры (напрямую из Каламбаки в Патры, разумеется, «ничего не ездит»). Неет, мы пойдём другим путём. То есть другим в подлинном смысле этого слова – путём нехоженым, неизведанным, таким, по которому мы ещё не ходили; в таких местах, где мы ещё не бывали.
Между тем, вопрос стоял ребром: куда ехать – в Игуменицу, или Василики. На нужную нам дату паром из Игуменицы на Кефалонию был только один – ночной, из Италии. На форумах «паромофилов» меня уверяли, что пассажиру без авто сесть на греческие паромы можно всегда и без особого труда, но я сомневался, будет ли всё так благостно в преддверии великого кефалонского праздника. Несомненный «плюс» этого парома был в том, что он не мог отмениться ни при каких условиях («большие» паромы ходят даже в многобалльный шторм). «Минус» - посадка на паром должна была производиться ночью (следовательно, опять бессонные бдения).
Из Василиков же паромы курсировали регулярно – практически каждые 2 часа, начиная с 9 часов утра. Но, по слухам, даже лёгкое волнение на море могло привести к отмене рейсов и, к тому же, василиковские паромы прибывали в «туристическую деревушку» Фискардо (она единственная не была разрушена в результате землетрясения, случившегося на Кефалонии в 1953 году, а потому считается максимально «аутентичной»), а нам нужен был городишка под названием Скала – там мною был забукан отель, и там же, неподалёку, ожидались богородичные змейки; «змейковое» Маркопуло всего лишь в 12 км. от Скалы, но зато Фискардо – аж в 90 кэмэ.
В общем, над всеми этими вариантами перемещения стоило поломать голову, что я и делал как в России, так и в Греции. В результате всё-таки склонились к варианту Василик – уж если море заштормит, найдём какого-нибудь отчаянного рыбака, который за 100 евро домчит нас в своей утлой пироге до Кефалонии – благо там расстояние всего ничего – паром, никуда не торопясь, покрывает его за час. А если отменят, скажем, половину дневных паромных рейсов, мы сможем воспользоваться второй половиной.
Раз решили держать курс на Василики, - оставалось выбрать «пересадочные точки» автобусного трипа. Правы те форумчане, которые утверждают, что в интернете нет единого портала, посвящённого автобусам Греции. Однако, расписание по разным регионам страны легко ищется, если вбить в любой поисковик название региона или крупного «областного центра» латиницей, а к нему добавить буквосочетание ktel. Таким макаром я выяснил, что существуют автобусы из Каламбаки до Иоаннии, из Иоаннии до Превезы, из Превезы до Лефкады, а из Лефкады – до Василиков. Самое удивительное, что, при должной степени везения, мы могли, благополучно пересаживаясь с транспорта на транспорт, добраться за день до Лефкады. С автобусом на Василики мы должны были разминуться на 10 минут, но зато автобус туда отправлялся рано утром следующего дня, и я планировал заночевать в Лефкаде, а утром, сев на этот замечательный транспорт, за час добраться до парома (благо, от Лефкады до Василиков всего-то 38 кэмэ).
Жизнь, как это водится, внесла свои коррективы в наши планы, но, - большая редкость – скорректировала их в лучшую, а не в худшую сторону. Чтобы не путаться в мелочах, расскажу сразу обо всей дороге, не останавливаясь подробно на каждом из её отрезков.
Итак, автобусы в Греции стоят достаточно умеренно: за весь путь из Каламбаки до Василик мы отдали примерно по 25-30 евро с человека. Сами рыдваны вполне себе благоустроенные, мягкие и комфортабельные. В городах и городках останавливаются они на автовокзалах, где практически всегда есть указатели на инглише и англоговорящий персонал. Отмечу особо, что это справедливо применительно и к греческой «провинции», которую мы проехали насквозь. Народ на автобусах ездит, хотя, как правило, не оккупирует все подряд сидячие места в салоне; правда, автобус из Каламбаки был забит под завязку, и мы порадовались, что озаботились заблаговременной покупкой билетов на него. Практически на всех маршрутах, даже откровенно пригородных, билеты продаются «с местами», но сами греки рассаживаться согласно купленным билетам недолюбливают. Особенно усердствуют в этом разнообразные греческие «пенсионеры». Наши места не раз были заняты этими достойными членами греческого общества и, когда мы «требовали своего», нам уступали с видимой неохотой; впрочем, натянуть на себя привычную «морду кирпичом», с которой всегда сажусь в подмосковные электрички или залезаю в метро, лично для меня не составляло ни малейшего труда. На автовокзалах очень неплохие условия, чтобы передохнуть «от дороги до дороги» час-другой: есть достаточно дешёвые кафе, в которых продают вкусные «пирожки» и молочные коктейли (и ещё много чего съедобного); есть бесплатные туалеты.
Дороги в Греции хороши, если говорить о дорожном покрытии – во всяком случае, никакой тряски и покачиваний не ощущалось. Зато по хитроизвивчивости они, порою, могут поспорить с военно-грузинской. Очень сильно меня лично поразила трасса, по которой мы ехали из Каламбаки в Иоаннию; мало того, что она изобилует «серпантинистыми поворотами», - она ещё и процентов на 30 вырублена в скалах – тоннели идут буквально-таки один за другим; думаю, греческой казне такой шедевр дорожного строительства обошёлся ой как недёшево! Замечу, что Машеньке, с её «так себе» вестибулярным аппаратом, на этой дороге довольно прилично поплохело, так что, если у кого-то те же проблемы, советую запасаться антиукачивателями.
Из Превезы на остров Лефкада автобус едет через дамбу, слегка напоминающую кронштадтскую (если кто знает). Проезд на остров – единственный, платный, без вариантов.
Практически все автобусы любят отправляться с опозданием. Как правило, это 10-15 минут, не больше, но именно такое опоздание и сослужило нам хорошую службу на Лефкаде. Добравшись до автовокзала, откуда отправляются автобусы по всему острову, включая транспорт на Василики, мы обнаружили, что последний, на тот день, рыдван ещё стоит у бетонного перрона. Более того, его водитель был столь любезен, что проводил нас с Машенькой до касс автовокзала и «представил» девушке-кассиру.
О том, как нам действительно повезло, мы узнали, только отправившись с любезным драйвером в путь. Автобус сперва бодро двигался по приморской полосе острова, совершая многочисленные остановки; но затем, натужно взревев, пополз в местные (невысокие) горы, и, резко сбавив скорость, плёлся до Василиков без малого два часа. Оказалось, деревня находится на противоположной стороне острова. Понадеявшись на скоростные качества автобуса, утром следующего дня мы бы ни за что не успели на паром (впрочем, как я уже писал, паромы по расписанию отправляются от причала Василиков каждые 2-3 часа).
Сама деревушка – совсем крохотная; дома расположились этаким амфитеатром вокруг небольшой уютной бухты. Всё интересное сосредоточено вдоль набережной: это и основная «променадная зона», и «пищеблок» (с десяток ресторанчиков расставили свои столики «на открытом воздухе» так густо, что не всегда понимаешь, где заканчивается епархия одного заведения и начинается – другого), и пляж («языки» песка «отпочковываются» от асфальта набережной), и, конечно, морской вокзал (касса паромов тоже тут, на виду, а паромы кидают посадочные сходни прямо на набережную).
Мы с Машенькой первым делом обилетились. Теоретически могли взять билеты даже «на сегодня», но решили, что транспортного экстрима для одного дня достаточно. Впрочем, автоперемещения дались не так чтобы очень уж и тяжело: всё-таки длинный переезд, разбитый на отрезки, в конце каждого из которых ты имеешь возможность распрямить спину и размять ноги, гораздо легче одного непрерывного «марш-броска», даже в максимально комфортных условиях.
После обилечивания нужно было решить «жилищный вопрос»: в Василиках у нас ничего забронировано заранее не было. Сперва хотели заглянуть в довольно большую гостиницу, чуть холмистее «причала», но потом заметили рекламный плакат, выставленный на ножках у здания, окнами буквально нависающего над морскими волнами, - «комнаты в аренду, от одной ночи», - и не смогли устоять: 50 евро за комнату с самым псевдоромантическим видом за всё путешествие, а также с нормально бегущей горячей водой и нормально бубнящим телевизором, без завтрака, без ужина, без никакой еды вообще.
Заселились, пошли окунуться в море. И вот тут меня сразил греческий «начальник лежаков». За право пользования лежаком он запросил 4 (!!!) евро. Пляж в Василиках весьма специфический: «на подходе к морю» он галечный, причём галька – это мягко сказано, скорее – весьма приличные валуны; зато, едва переходишь «пенную полосу прибоя», начинаешь ступать уже «по песочку» и идёшь по нему до самой «глубины».
В общем, лежать на гальке без лежака – не очень-то хорошо для боков, особенно таких округлых, как мои. Скрипя зубами от жадности, 4 евро я-таки заплатил, ещё не зная, что и это не предел пляжного ценового абсурдизма греческих островов.
Принимать «предзакатные солнечные ванны» среди греков и евротуристов, видимо, не принято (помню, в Сочи этим, в своё время, многие баловались): как только слегка темнеет – «пляжующиеся» начинают активно сниматься с мест и перемещаться за столики кафе на набережной. Мы с Машенькой засиделись дольше всех: я злорадно наблюдал за «начальником лежаков», который складывал объекты своей заботы и уносил их в небольшую деревянную постройку на ночное хранение; видимо, с последним лежаком, отправленным в спячку, его смена заканчивалась, но мы свой достаточно долго «придерживали» и не позволяли ни «лежачнику» ни лежаку отправиться на покой (просить удалиться туристов, заплативших 4 евро, сам лежачник не решался).
В конечном итоге, мы тоже присоединились к всеобщему пиру. Хотя сделать это было и непросто: свободные столики оккупировались страждущими с ураганной скоростью. Я впервые за всё время пребывания в Греции попробовал знаменитое узо и не менее знаменитую мусаку. Откровенно признаюсь, ни то ни другое не впечатлило. Узо – самый заурядный самогон, причём отнюдь не «как слеза»; мусака – картофельная запеканка с фаршем и кабачками. Вообще это известный факт: греческая кухня – не для гурманов; она простая и сытная, - потому-то я надеялся, что она придётся мне по вкусу. Не тут-то было: то ли нас заносило исключительно в туристические «бездушные» харчевни, то ли греки даже менее придирчивы к пище, чем я. Тем не менее, сам антураж посиделок был милым: ветерок с моря колышет скатерти, отовсюду слышатся чужие наречия и языки, свет фонариков отражается в чёрной воде, покачиваются и поскрипывают погружённые в неё лодки и яхты – ррромантика, блин!
Еда разморила – всё-таки напряжённый автобусный день сказался, - потому, расплатившись, отправились спать.
Утром проснулся от жары – кондиционер в комнате, ещё с вечера «дышавший неровно», к утру вообще отказался обслуживать русо туристо. Ну и фиг с ним: нам пора было выдвигаться на очередную морскую прогулку.
На одном из англоязычных форумов я вычитал в своё время, что между Лефкадой и Кефалонией курсирует одно единственное судно под названием «Капитан Аристидис». Все многочисленные рейсы между островами якобы осуществляются только им. На деле выяснилось, что паромов – два. Мы ехали как раз на втором – его название как-то выветрилось из памяти, но особо зоркие могут его рассмотреть на этом снимке.
Василиковские паромы, конечно, уступают в размерах и комфортности паромам крупных компаний-перевозчиков, но и в пути находятся всего лишь час. Зимой кстати число рейсов резко сокращается, поскольку летом паромы занимаются не столько транспортным, сколько экскурсионным обслуживанием островов: очень значительная часть пассажиров с Лефкады высаживается на Василиках, озирает «аутентичную» деревню и вечером того же дня возвращается на Лефкаду. Кассир, продававший нам билеты, заметно удивился, когда мы отказались брать «раунд трип» (билеты туда-обратно).
По пути паром проходит мимо острова Итака, прочно связанного для большинства людей, хорошо учившихся в школе, с именем хитроумного Одиссея. Вот только Итака – остров маленький, и теряется среди других изумрудных островов, поэтому пассажиры парома некоторое время препирались между собой на предмет того, какой остров «правильный».
Ну а Фискардо опознать было просто: целый лес мачт прогулочных яхт совершенно недвусмысленно намекал, что где-то там, за ними, на твёрдой почве, в изобилии кучкуются люди-туристы.
Выходим с парома – и ощущаем что-то удушливое, с привкусом и запахом алкоголя и новогодней ёлки. Вот она, вот она – атмосфера всеобщего пофигизма и разгильдяйства. Наверное, в Фискардо очень комфортно «расслабляться» и «отдыхать по полной». Но нам-то нужны были как раз какие-никакие организация, инфраструктура, упорядоченность. Нам нужно было добраться из Фискардо в Скалу.
Первые же попытки выяснить хоть что-то по поводу автобусного транспорта потерпели фиаско. Да, действительно, автобусная остановка имела место быть: некий, сколоченный из досок, подгнивший деревянный каркас, - но ни расписания, ни потенциальных пассажиров – не наблюдалось.
У меня имелось скачанное из Интернета расписание автобусов KTELKefalonia, но оно датировалось 2008 годом. Тем не менее, за неимением лучшего, я решил обратиться к нему и с ужасом обнаружил приписку, не замеченную ранее и сделанную мелким шрифтом: «кроме выходных дней». Приписка касалась ВСЕГО расписания – то есть, каждые выходные 2008 года рейсовые автобусы Кефалонии мирно спали в своих гаражах. Стоит ли досказывать здесь, что, по закону подлости, мы оказались в Фискардо в субботу?
Таксисты в Фискардо водились, но особенно не навязывались. Поскольку никаких более официальных местных лиц отыскать не удалось, пришлось обращаться к драйверам с наводящими вопросами. Наиболее общительной, а равно и колоритной, была «молодая бабушка» лет шестидесяти, подробно рассказавшая нам об особенностях транспортной системы Кефалонии и показавшая на карте, как добраться из Фискардо до Скалы. Она сперва, так громко, чтобы слышали её коллеги по ремеслу, озвучила цену в 100 евро за переезд, затем «доверительно» начала рисовать карандашом на уголке карты демпинговые цены. Хотя, строго говоря, 90, а затем 80 евро, которые она предложила, тоже не радовали.
В общем, выбор у нас был не большой: либо ждать в течении четырёх часов гипотетического автобуса (по расписанию 2008 года он отправлялся из Фискардо в столицу острова – Аргостелион, - через портовый Порос и «нашу» Скалу в 16-30), либо соглашаться на такси. Бабуля-таксист предложила нам, кстати, компромиссный вариант – довезти до Пороса, откуда, возможно, удастся найти что-то типа маршрутки до Скалы, - но я, мучительно поразмышляв минут 20, решил сделать наглый плевок в лицо бюджетности и согласиться на 80 евро от Фискардо до Скалы, с тем условием, чтобы бабуля завезла нас в Порос и подождала, пока мы купим там билеты до Афин на автобус, уходящий через 3 дня. Таким образом я надеялся сэкономить на поездке из Скалы в Порос, которую закладывал в бюджет, и именно на такси. Дело в том, что я изначально знал о сложностях передвижения по Кефалонии общественным транспортом. В духе греков, эта неорганизованность декларировалась как бонус острова, куда стоит приезжать не за массовым, а за индивидуальным, «элитным», отдыхом. Согласно старому расписанию, по большинству островных маршрутов транспорт курсировал лишь единожды в сутки, утром – со стороны островной столицы на окраины, вечером – в обратном направлении. Но по выходным и это движение останавливалось. Как выяснилось позднее, уже в Скале, где расписание на местной остановке таки было, в году 2011 всё оставалось по-старому. Так что мы с Машенькой грустили, но понимали суровую правду жизни, садясь в такси.
На самом деле, заезд в Порос был реально полезным мероприятием. Автовокзала там как такового нет, но в небольшой конторе, расположенной на пристани, нам продали билеты с местами 43, 44 на афинский автобус, отправлявшийся через трое суток и часть пути проделывавший на большом пароме. Всего в автобусе было 48 мест, так что моя перестраховка оказалась более чем кстати, тем более, что из Пороса в Афины отправляется только один автобус в день, ещё 3 уходят из столицы острова - Аргостелиона, но дотуда ещё добраться надо, а в утренние часы это можно было бы сделать только на такси (Аргостелион - 40 км.от Скалы, Порос - 6; как говорится, разница очевидна).
От уверенности бабули-драйвера, заявлявшей в Фискардо, что она знает весь остров как свои пять пальцев и запросто доставит нас в искомый хотель, в Скале не осталось и следа. Мы должны были остановиться в трёхзвёздочном Captain's house: на 3 дня за безумные, на мой взгляд, 240 евро (хотя другие предложения, даже на букинге, пугали ещё сильней: всё-таки, не имел я прежде дел с "элитными курортами", оказался, так сказать, не подготовлен). Всяких там сетевых монстров бабуля находила запросто, а вот наш "Капитанский домик" не могла отыскать, даже порасспрашивав местных жителей.
В конечном итоге, когда мы в третий или четвёртый раз проезжали по одной и той же набережной, мне на глаза попалась табличка, извещавшая, что "по стрелке" находится бар "Captain's house". Начали разрабатывать эту версию, как говорят знатоки из клуба "Что? Где? Когда?", - и дотянули-таки "нить рассуждений" до отеля.
Жилище оказалось довольно пристойным. До моря - минуты три. Номера большие, светлые, горячая вода не жмётся в кране, а смело течёт на постояльца. В каждом номере - небольшой балкончик, на котором можно сервировать романтический ужин или разложить пасьянс (столик к балкончику прилагается).
Единственная проблема - практически полное отсутствие людей на ресепшн. То есть стойка практически пустует в любое время дня и ночи. Если долго настаивать, обращаться с наводящими вопросами к мимо проходящим горничным и уборщикам, в конце концов кто-то за стойкой материализуется, но этот кто-то чаще всего делает вид, что он тут никто и ничего толком не знает. Впрочем, мы ж не с ресепшионистами приехали общаться и даже не с хозяином отеля, если бы он до нас снизошел, - нам нужно было понять, как и когда отправляться на свидание с богородичными змейками Маркопуло. А вот в этом намерении нам свыше (надеюсь) была ниспослана малая информационная помощь.
В общем-то, это случилось уже на следующее утро после нашего заселенbя в "домик". Шло четырнадцатое число славного месяца августа. Мы с Машенькой спустились на завтрак, и, нагруженные под завязку мясными нарезками, варёными яйцами и прочими образцами гостиничных разносолов, услышали из-за буфетной стойки русскую человеческую речь.
Девушка в рабочем переднике, в то утро разливавшая кипяток, поинтересовалась, не русские ли мы. Сама оказалась болгаркой, работавшей какое-то время в России, а теперь вот перебравшейся в Грецию. Несмотря на свою молодость, девушка, во всяком случае, на словах, оказалась набожной и с темой богородичных змеек хорошо знакомой. Она открыла нам ошеломляющую правду: оказывается, праздничная служба в Маркопуло должна была проходить не 15 августа, а в ночь с 14 на 15, - следовательно, у нас не было "дня на раскачку": предстояло во второй половине дня поймать такси и катиться в Маркопуло (благо, от Скалы эта деревушка располагается сравнительно недалеко - в 15 километрах), чтобы на эту самую вечернюю службу - попасть.
"Ладно, до вечера далеко: поживём - увидим", - решили мы.
На Кефалонии, в общем, есть что посмотреть, хотя и не густо. Но мы, кроме змеек, решили всего лишь поваляться на пляже. Почти пакетный вариант времяпрепровождения. Хотя многие кефалонские пляжи - сами по себе достопримечательности: они ежегодно получают "голубые флаги" за чистоту прибрежной морской воды. Вода и впрямь прозрачная; видны снующие туда-сюда рыбки и прочий планктон. Иногда эта прозрачность даже служит дурную службу: отплываешь ты, например, метров на 30, а то и все 50, от берега, смотришь "в воду" и видишь дно, искажённое и как бы приближенное игрой рефракции; ну и, соответственно, пытаешься встать в полный рост и "проваливаешься" с головой. Вода вкусная, не жалеешь, даже когда нахлёбываешься, но всё-таки помнить об "обманчивой глубине" стоит.
Но, если можно пафосно утверждать, что море одаривает собою купальщиков, твёрдая земля, словно в противовес, стремится им настроение изгадить. На том самом "голубофлаговом" пляже Скалы греческое корыстолюбие возросло на небывалую высоту: лежаки предлагали уже за 5 евро, а в комплекте с зонтиком они шли "по акции" - 6-50 за пару. Мы принципиально отказались оплачивать греческий кризис и первую половину дня валялись просто на песке, а в обед, слегка прогулявшись по двум, параллельным морю, улочкам Скалы, обнаружили супермаркет, в котором, помимо еды (как я уже говорил, в среднем более чем в 2 раза дороже материковых цен; мой "эталонный" кефир стоил уже 2,45), Машенька узрела нечто вроде плетёной циновки, прекрасно подходящей для пляжевания в короткие промежутки времени между продолжительными купаниями. 3 евро всё удовольствие! Циновка была немедленно приобретена, использовалась на протяжении трёх дней, и даже поехала с нами в Афины, но в конце этого пути была забыта в автобусе, то есть досталась-таки жадным грекам.
А что же Маркопуло? Во второй половине дня попробовали ещё немного потюленить на пляже, но уже как-то не тюленилось: подступали всякие тревожные мысли. Наконец, решили не ждать вечера и ехать к змейкам часа в четыре пополудни. Верней, в это времени в нас вызрело это решение - двигать в нужном направлении.
Надо сказать, что Кефалония - активно против энергичных передвижений. На острове не только не развит общественный транспорт, но и такси поймать не так просто. Хотя читай совет, данный выше: нет на улице ни одного завалящего такси - иди в ближайшую "точку общественного внимания", без разницы - полицейский участок или магазинчик, - и проси машину тебе вызвать. Впрочем на сей раз обошлись без помощи посредников: к тротуару (кстати, тоже достаточно редкая вещь в Скале; в основном приходилось топать прямо по шоссе) на новеньком такси подкатила молодая семья и, выгрузившись, отправилась на пляж. Мы же с Машенькой стали пытать драйвера на предмет поездки в Маркопуло. Честно говоря, болгарская девушка из "Капитанского домика" внушала мне доверие лишь частично: ни про какую ночную службу в канун Успенья Богородицы я прежде не слыхал (хотя кое-какое представление о расписании церковных служб в России имею). Но таксист моментально и живо отреагировал на мою пантомиму ("змея - ползти - церковь - Маркопуло"), и, перемежая греческие слова с изломанными английскими, подтвердил тот факт, что может отвезти нас на службу - за 20 евро. По его словам, праздничная служба должна была начаться в девять часов вечера, а довезти он нас мог "не до самой церкви, а до того места, где кончаются машины" - проще говоря, намекал на беспрецедентное скопление транспорта на подъезде к Маркопуло.
Разумеется, поехали! По дороге драйвер поддержал мою пантомиму и тоже пытался показывать змей руками (что в условиях достаточно закрученной серпантинистой дороги меня слегка пугало), но я его понимал крайне плохо. Проехали курортный городок Кателиос (чуть побольше Скалы), потом повернули от моря в горы (невысокие, скорее большие холмы) и, наконец, въехали с какого-то "чёрного хода" в Маркопуло. Основная дорога - над церковью Божьей Матери Змеиной, где проходит праздничная служба; большинство верующих приезжает именно по ней, а затем спускается к церкви по длинной многопролётной лестнице.
Строго говоря, с этого места начинается описание чуда. Возможно, многие читатели чуда в описанном не увидят и даже сочтут моё многословие этаким антиклерикализмом, но я постараюсь изложить увиденное максимально объективно и минимально эмоционально.
Итак, церковь Богоматери Змеиной (VirginMarySnakes) находится в самом сердце деревушки Маркопуло. Про саму Маркопуло рассказывать практически нечего: она воистину крохотная, может, чуть больше десятка домов, состоит из единственной улицы. Всё, ради чего туда стоит приехать, - это церковь со славной и слегка пугающей историей.
Церковь не велика, производит впечатление этакого греческого новодела, хотя внутри расписана очень ярко и живо, и не пугает страшным судом, как церкви в Метеорах. Перед большой иконой Богоматери в серебряном окладе стоят несколько склянок - своего рода самодельных серпентариев, - в которых едва шевелятся крохотные змейки. Собственно, этих змеек, на момент нашего появления в церкви, было ровно две.
Для того, чтобы подойти к иконе, нужно отстоять немалую очередь, хотя двадцати тысяч человек, о которых я читал в одном из англоязычных журнальных очерков, в год нашего приезда не наблюдалось - максимум, тысячи две с половиной - три. В основном слышится греческая речь, хотя есть и паломники из других стран. Из русскоговорящих был целый автобус грузин, из россиян - две молодые женщины (узнать их было просто - они, единственные во всей толпе, всё время оставались в белых платках; сами же греки, даже находясь в церкви, чураются всяческих "политесов" в одежде: мужчины свободно подходят к иконе в шортах, женщины - в мини-юбках, голова практически ни у кого не прикрыта).
Общий настрой - умеренно радостный, сдержанно позитивный. В помещении церкви в два ряда стоят весьма удобные лавки с мягкими сиденьями и спинками. Мы с Машенькой, пользуясь тем, что приложились к иконе за два с лишним часа до начала службы, удобно разместились на этих лавках, и так, в сидячем положении, дождались первого возгласа священнослужителя.
Фотографировали в церкви только так: вспышки сверкали чуть ли не ежесекундно, - присоединились и мы к общему "световому шоу", хотя сам процесс фотографирования был не прост: людской поток постоянно двигался - некоторые шли к иконе, а другие - к монументальному седовласому священнику за причастием. Пожилая гречанка в чёрном, сидевшая впереди нас, попробовала было сподвигнуть и меня с Машенькой на причащение, мотивируя важность этого тем, что причащал не рядовой священнослужитель, а Митрополит той митрополии, к которой принадлежала церковь в Маркопуло, но я не решился: мы не исповедовались и не постились перед приходом на службу, следовательно, в традициях российской православной церкви, права на принятие причастия не имели.
Буквально через полчаса после начала службы ведущий службу священник подошёл к "серпентариям" и достал оттуда одну из змеек. Практически всю дальнейшую службу он проводил, держа змейку перед собой, на одном уровне с крестом. И получалось, что, осеняя паству крестом, он осенял её и змеёю. Той же змеёй он прикасался к головам ближайших к нему молящихся, таким образом их благословляя.
Змейка вела себя спокойно, хотя, по совершаемым ею телодвижениям, было видно, что она вполне жива и здорова.
Мы готовились к долгой ночной службе, - и она действительно затянулась, но отнюдь не до утра. Примерно в час ночи богослужение завершилось. Между тем, народ не торопился расходиться и даже стал устраиваться на ночлег (раскладывали куртки и какие-то куски ткани, вроде пончо, на скамейках вокруг церкви, на улице; располагались прямо на церковных лавках - внутри здания). Но многие в сон не клонились: метрах в 50 от храма, вдоль небольшой заасфальтированной аллеи, выстроились многочисленные торговцы сладкой снедью, горячей варёной кукурузой, иконками и амулетами, - и многие из тех, что отстояли (или отсидели) службу, бродили по этим импровизированным торговым рядам, что-то себе покупая.
Я решил, что самое время попытаться выяснить дальнейшее. Чего ждёт народ? Будет ли продолжение службы? Как вообще выглядит "чудо богородичных змеек" в глазах самих греков, а не журналистов с богатой фантазией. Как ни удивительно, англоговорящие собеседники нашлись, и вот что удалось, с их помощью, выяснить.
Число змеек, стекающихся с окрестных гор в церковь Маркопуло, в журнальных статьях сильно преувеличено. Я бы даже сказал - преувеличено глобально. И сползаются они в церковь не в некие конкретные день и час, а на протяжении примерно двух недель, предшествующих празднику Успения Богородицы. Их находят священники, приходящие на службу и отпирающие церковные двери - иногда на стенах, иногда на иконах, иногда в алтаре. Змеек собирают в особые банки, в которых им не грозит смерть от жары или удушья. По числу приползших в церковь в тот или иной год змеек греки гадают, каким будет наступающий год. Наиболее компетентный и "местный" наш собеседник - хозяин небольшой лавочки непосредственно при церкви, - рассказал, что хорошим сами греки считали позапрошлый, относительно 2011-го, год (то есть 2009). В том году был хороший урожай "экспортных" греческих оливок, Кефалонию наводнили туристы, сокращая на острове безработицу, а сами греки были убеждены в светлом будущем своей изобильной страны. И в том году в церковь Маркопуло приползли 9 змей! В 2011-м змей было всего две. "Наверное, нас выгонят из ЕС, - Пошутил жизнерадостный и говорливый "лавочник", - Хотя это в жизни не самое страшное". С ним нельзя не согласиться, если иметь в виду, что за напасти обрушивались на Кефалонию в те годы, когда богородичные змейки вовсе не появлялись в Маркопуло. Такое случалось лишь дважды за всю историю: первый раз - во время Второй Мировой, когда Кефалония была оккупирована нацистами; второй - в 1953-м, когда практически все поселения на острове были уничтожены сильнейшим землетрясением (уцелела только деревня Фискардо).
Праздничная служба, в которой "участвуют змейки", - одна единственная; именно на неё мы с Машенькой и попали. Именно в ночь с 14 на 15 августа, в одном единственном месте на земле, змея становится символом святого заступничества и чем-то вроде святой регалии, наподобие креста. 15 августа змей выпускают на волю. Это делается без пафоса: склянки открылись, змейки уползли. Народ, не расходящийся после службы, ждал не этого: оказалось, август - вообще месяц поклонения кефалонским святым. Потому из Маркопуло многочисленные паломники собирались, ни свет ни заря, двигаться в деревню Ператата, где должны были начаться празднования, посвящённые Святому Герасиму - одному из покровителей и защитников Кефалонии. Во время празднований нетленные останки святого, хранящиеся в этом монастыре, проносят вокруг монастыря, а люди, мучимые какими-либо недугами, в буквальном смысле слова укладываются перед шествием на землю - так, чтобы останки были пронесены над ними; по преданию Святой Герасим, "прошедший" таким образом над больным, его исцеляет. Греческие паломники в каком-то смысле гораздо менее изнежены, чем их российские собратья по вере: их паломнические "туры" экономны до предела - паломники обходятся без организованного питания и даже без жилья. С точки зрения многих, то, что церковь Богоматери Змеиной открыта всю ночь, - удача: можно слегка вздремнуть, а лучшим "спартанцам" - и выспаться до зари, когда подкатят арендованные на следующий день автобусы и повезут в "новое святое место".
Нам с Машенькой никакого автобуса не светило, даже утром, потому остро вставал вопрос о том, как добираться до Скалы. О наших приключениях, связанных с решением этого вопроса, я расскажу чуть ниже. Сейчас же подведу итог увиденному в Маркопуло.
Первой в Интернете мною была найдена следующая информация о чуде Маркопуло (встречал её -слово в слово - на разнообразных Интернет-сайтах, так что не стану давать ссылку на какой-то конкретный, просто приведу цитату): "...каждый год, строго в праздник Успения Божией Матери, в церковь, стоящую на месте монастыря, во время литургии приползают змеи со всего острова. На протяжении всей службы они находятся среди людей. Змей трогают, берут на руки, вешают на шею, но они никому не причиняют вреда. После службы они уползают из храма и не возвращаются до следующего года."
Как видим из вышеописанного, правда отличается "от того, что пишут в сети". Что в сухом остатке? Змеи сползаются в церковь не непосредственно в праздник, а в течении двух недель, ему предшествующих. Они не находятся среди людей в прямом смысле слова, а помещены в специальные стеклянные ёмкости, - и прикасаются к ним, в основном, священнослужители. Из храма же они уползают отнюдь не по доброй воле, а только тогда, когда, 15 августа, их из временного узилища выпускают.
Но дело, как ни странно, совсем не в этом. То есть не в неточностях, допускаемых православными "источниками".
Дело в том, как мы понимаем и слово "чудо", и явление, обозначаемое этим словом. В духе рационализма, присущего нашему времени, чудо для нас - это, скажем так, некий физический, "осязаемый", феномен, происхождение которого мы объяснить не можем. Религия же издревле трактовала чудо как феномен духовный. Есть известное утверждение, часто приводимое разумными священнослужителями в беседах с прихожанами, нуждающимися в исцелении, помощи, божьем заступничестве при столкновении с земными врагами. Звучит оно так: "помогает не святыня - помогает вера". Это значит, не обязательно стоять многокилометровые очереди к Храму Христа Спасителя, когда туда привозят пояс Богоматери - пояс, сам по себе, это кусок старой верблюжей шерсти. Источником радости, исцеления, духовного просветления его делает вера. А вот вера и есть единственное безусловное и безоговорочное чудо. Мы можем отправиться в Иерусалим и оказаться там в день и час, когда загорается Благодатный Огонь. Но разве так уж важно знать, как именно появляется первая его искра? Предположим, мы увидим, что огонь сошёл с небес, или "зародился" на Гробе Господнем. Убедит ли это отъявленных скептиков в богоданности Огня? Думаю, нет: тут же возникнут версии некоей особенной молнии, природного электричества и тому подобные. С другой стороны, если кто-то подглядит, как священнослужитель в кувуклии чиркает спичкой о коробок и поджигает этой самой спичкой "пучок свечей" - будет ли это означать, что не существует ни Бога, ни его милосердия или гнева? Конечно же нет! Следовательно, чудо, как и вера, - явление духовное, и истинность его - тоже духовная. Произошло чудо или нет - мы решаем в сердце своём, и нигде больше.
В Маркопуло я не увидел зримого воплощения чуда: мимо меня не скользили тысячами змейки, не струились ртутью по окладам икон и подсвечникам; я не брал их в руки, не проверял "на кусачесть". Более того, даже те змейки, что оказались в церкви в праздничный день, вполне могли быть принесены туда расторопными священниками или наиболее преданными прихожанами (край-то, прямо скажем, "змеиный", если не брать в расчёт исключительно прибрежную "пляжную" полосу острова, а "пройтись" чуть гористей). Но, ещё раз повторяю, дело не в этом. Дело в том, что у прихожан Кефалонии и паломников есть собственное чудо в душе, - в восприятии ими мира, если угодно. Они, в каком-то смысле, "сверяют жизнь" по богородичным змейкам. Что ж делать, если в "конце времён", о котором давным-давно говорили оптинские старцы, люди способны спасаться только страданием - или страхом перед неблагосклонностью "мелких кефалонских гадов"! Пусть хоть так - но люди "лучшают". Чудо - не аттракцион; это нечто, изменяющее жизнь, - и в таком смысле оно на Кефалонии существует, стоит лишь посмотреть на "одуховлённые" лица паломников после службы и порадоваться их робкой, осторожной радостью тому, что хоть на пару змеек и Кефалония, и Греция, и вся планета будут счастливей в будущем году.
Собственно, на этом и рассказ о празднике в Маркопуло, и мои умствования о чудесах я закончу. Дальше будет всё, как было раньше: описание обычного путешествия обычной пары человеков.
А предстояло этой паре, то есть нам с Машенькой, возвращение в Скалу.
Как я уже упомянул выше, праздничная служба закончилась около часу ночи, и, собственно, после неё мы вполне могли отправляться домой (конечно, не удалось бы ни с кем общнуться и узнать всего того, что я тут поведал "в плане практической информации"). Однако, не тут-то было. Возле церкви в такой поздний час не только не было ни намёка на свободное такси - не удавалось обнаружить даже ничего "общественного", откуда можно было бы такое такси вызвать. Познакомившийся с нами "прицерковный лавочник" попытался, правда, помочь, позвонив по телефонам с двух каких-то таксовизиток со своего мобильного, но с грустью констатировал затем, что такси в Маркопуло после 22 часов не выезжают. Потом подошёл молодой грузин и по-русски осведомился, что у нас за проблема. Предложил подождать до утра; утром, по его словам, за его группой приедет туристический автобус, и мы сможем, проникнув в салон, доехать до Кателиоса - ближайшего приморского курортного местечка, где таксомоторы, теоретически, олжны водиться.
Мы поблагодарили. Погуляли вокруг церкви. Поднялись на основную трассу. Спустились по короткой лестничке чуть ниже церкви (там тоже обнаружилась небольшая обзорная площадка, по краям которой стояли туалеты). Днём оттуда открывался бы, надо думать, неплохой вид - вниз, с горы, на отдалённое море. Ночью же видно было лишь как вдали едва посверкивали огоньки Кателиоса (немудрено - всего-то 5 кэмэ от Маркопуло). Наконец, решили, что иного выхода, кроме как погрузиться в сон, или, хотя бы, в дремоту, у нас нет. Все лавочки вокруг церковного здания были, на тот момент, уже заняты спящими; но в самой церкви некоторое количество свободных мест ещё оставалось. Прикорнули. Машенька, как всегда, умудрилась погрузиться в сон; я же задрёмывал и просыпался примерно раз в три четверти часа. В конечном итоге и моя мужественная попутчица открыла глаза и сказала, что спать так больше не может. Было что-то около пяти часов утра.
Мы приняли волевое решение - двигать к дому на своих двоих. В действительности, конечно, надеялись на лучшее. Будущее представлялось в бледно розовых красках в том случае, если бы нам удалось добраться до Кателиоса и, в каком-нибудь из туристических отелей, с круглосуточно работающим ресепшеном, вызвонить такси. Вышли из здания церкви, - и зашагали. Шагать было вполне легко - всё вниз и вниз, под горку. Единственная проблема заключалась в "серпантинистости" пути, а значит, в опасности подвернуться под колёса местным драйверам. Несмотря на ранний час, движение по дороге было, хотя и вялое. В общем, приблизительно за час пути мы и впрямь добрались до Кателиоса. Но вот отелей на глаза что-то не попадалось. Наконец, обнаружили работающую автозаправку, совмещённую с магазином, - и радушный её хозяин вызвонил для нас такси. Вместо ночного тарифа, которого я ожидал, удалось даже сэкономить пятёрку - вот что значит утренняя пешая прогулка, сокращающая расстояние до цели! Вломились в свой отель как раз к началу сервировки завтрака и, прямо от входных дверей, прошли к еде. К счастью, объяснять поведение не пришлось: "на разливе чая/кофе" дежурила всё та же болгарская девушка, сильно расстроившаяся, когда мы рассказали ей, сколь малочисленными были в этом году в Маркопуло богородичные змейки.
Конечно, после таких ночных полубдений, да ещё на сытый желудок, программа на первую половину дня была очевидной: спать до полного офигевания. Её мы выполнили достойно. Проснулись далеко за полдень, часа в 4. Пошли купаться, лениться, прощаться с буржуйской дорогой Кефалонией - утром предстоял отъезд в Афины. Посетили кстати, шутки ради, некую "римскую виллу" - остатки античного сооружения, выдаваемого кефалончанами за "объект исторического значения". Жалкие остатки фундамента особо долго разглядывать не захотелось; вот сохранившиеся фрески - любопытны; их слегка пофоткали, отгоняя местного "гида". Увидев, что с нас он не разбогатеет, гид переключился на свежеподошедшую пару с дитём и начал им втирать про то, что "зис из ром вилла, ит из вери оулд". Дитё начало проявлять активность вблизи нас и я, как детофоб, поспешил оставить достопримечательность (а то споткнётся ещё возле меня, нос расквасит, а меня, на этом основании, педофилом объявят).
На следующее утро опять пришлось вставать ни свет ни заря: автобус из Пороса уходил в семь утра, даже чуть раньше. В шесть выбрались из "Капитанского домика". На сей раз такси было вызвано хозяином отеля, которого мы застали на ресепшене предыдущим вечером, и встало перед нами, как лист перед травой (хотя в детстве, читая сказку о коньке-горбунке, я всё пытался понять, как это?). Автобус был полон. Сперва он загрузился на паром до Килини, при этом пассажиров попросили выйти из салона автобуса и пройти в пассажирский салон парома. Я с радостью хлебнул там кофе с каким-то сэндвичем за 3 евро. Греческий паром выглядел потасканней ранее изученного турецкого, но несомненный его плюс заключался в том, что цены в кафе там были даже чуть ниже материковых магазинных, при том, что на турецком - "ресторанные". Из Килини автобус, уже вспомнив свою автобусную сущность, бодро помчался по хорошим дорогам в сторону Афин, куда благополучно и прибыл через 6 часов движения. Кстати, билеты на такой автобус продавались в Поросе в комплекте с билетами на паром (в одном конверте те и другие), и стоило всё это дело 73 евро на двоих.
В Афинах мы оказались в час дня - значительно раньше, чем я ожидал, - стало быть, "играть в торопыг" не было никакой необходимости. Не спеша добрались до информационной стойки автовокзала (очень мрачного сооружения), где прекрасно говорящая на инглише девушка объяснила нам, на каком городском автобусе доехать до забуканного мною отеля. Позабавило, что девушка очень эмоционально, с жестикуляцией, отговаривала нас брать такси, уверяя, что это очень дорого и бессмысленно: что они там, на инфостойке, в сговоре с афинским предприятием муниципального транспорта что ль? пытаются заманить невинных туристов на городские автобусы (1,4 евро билет)?
Автобус действительно оказался удобен. Водитель подсказал нам, где выйти, - и, сойдя с платформы остановки, мы едва носом не уткнулись в двери нашего хотеля.
Menoa Hotel. Достаточно пафосный, не то 3+, не то 4 звезды. По случаю беспорядков в Афинах, уценённый со 110 евро за дабл до 45. Расположен достаточно близко к центру города, и находится "в ареале туристического интереса": туристические открытые "сити-басы" проезжают под самой его вывеской. За стойкой регистрации нас встретил дружелюбнейший седовласый грек. В нём явно пропадает приличного уровня актёр: с первых минут "знакомства" он дал нам понять, что мы - его лучшие друзья, а когда, позже, я случайно обмолвился, что у одной моей приятельницы греческие карманники поимели возле Акрополя сумку со всеми документами (сказал об этом в шутку, с откровенно шутливой интонацией), он театрально заломал руки и воскликнул, совершенно в духе греческой трагедии, что-то вроде: "о горе нам и нашему греховному городу пороков!!!"
В общем-то, быть может, и будучи благословлёнными лёгкой рукой "актёра", за три дня пребывания в Афинах мы не столкнулись ни с каким злом - великим или малым. По наши кошельки не заявлялись щипачи, бренности наших тел не угрожали "бунтовщики", протестующие против "плана Путина", - то есть, тьфу, "плана ЕС относительно Греции". Впрочем, всё тот же "актёр-ресепшионист", на мой вопрос, не угрожает ли в ближайшие дни столице греческий бунт, бессмысленный и беспощадный, ответил: "О нет, сэр, сейчас слишком жарко. Мы продолжим в сентябре, когда похолодает".
В целом об Афинах у меня сложилось некое "комплексное представление", а вот отдельные "картинки", разбитые по дням пребывания, как-то в головомозге не запечатлелись. Потому именно так про этот город и расскажу - в целом: что увидели, что ощутили, что успели запомнить до отъезда. Последовательности в изложении не ждите, верней, она будет такая, "как на ум придёт".
Главное ощущение (не путать с впечатлением) - Жара (с большой буквы "Ж"). Афины, несмотря на свою "южность", город "каменный и железный". Зелени маловато (если не считать несколько парковых зон). Как только поднимается ветер - кажется, что ты сидишь в конвекционной духовке с хорошей циркуляцией воздуха: горячий ветер, в буквальном смысле слова, опаляет лицо. Жара держится примерно с полудня до 7-8 часов вечера. В это время сами афинцы, за исключением туробслуги, предпочитают из кондиционированных домов не высовываться. У нас с Машенькой, к сожалению, "делать как они" не было возможности: мы останавливались в Афинах только на 3 дня, слишком много куда приходилось успевать.
Скрыться от жары, хотя бы ненадолго и частично, можно в самом центре города, в Национальном Парке (встречал вариант – «Афинские сады»), который практически примыкает к знаменитому афинскому Парламенту, возле которого происходит ежечасное действо под названием "смена почётного караула эвзонов". Про эвзонов - чуть попозже; про парк же можно сказать только самое хорошее: прекрасно распланированный, "населённый" огромным количеством разнообразной южной флоры и некоторыми забавными образцами фауны - например, в парке есть небольшой пруд, в котором обитают более сотни водоплавающих черепах. Черепахи очень забавны, чрезвычайно нравятся детям, при этом вся эта "черепашья тусовка" не огорожена никакими, сколь бы то ни было массивными, оградами - только хлипенький каменный "бортик", как говорится, только руку протянуть...
Эвзоны - безусловно, самое зрелищное, что есть в Афинах. Глядя на них, так и вспоминал пушкинское: "То стан совьёт, то разовьёт, и быстрой ножкой ножку бьёт". Формально это полноценные греческие гвардейцы; в их профессиональную подготовку до сих пор входят все виды рукопашного боя, обращение с разнообразными видами холодного и огнестрельного оружия, и даже умение вести переговоры (например, с террористом, удерживающим высокопоставленных заложников). Однако, на деле смена почётного караула эвзонов - просто цирк с конями: одна форма гвардейцев - уже дорогого стоит - эти огромные помпоны на огромных тяжеленных башмаках; эти складчатые юбочки, эти "лихие" береты. А в форме этой эвзоны проделывают просто завораживающие балетные па: и носок, удерживая ногу на весу, тянут, и башмаки, опять-таки на весу, один эвзон с другим эвзоном вместе сводят (кажется, что это пионеры воспитателю показывают, как хорошо они перед сном ноги помыли), и мушкеты свои средневековые, подкинув повыше, ловят. В общем, все тридцать три цирковых удовольствия. Туристы облепляют греческих гвардейцев, как мухи (тем более, что площадка, где те самовыражаются, ничем не ограждена), - и их "защищают" от избыточного внимания обычные рядовые обычной греческой армии в обычном камуфляже, которые попарно дежурят у всех входов в здание Парламента. Мы наблюдали за сменой эвзонского караула раза четыре, и каждый раз радовались увиденному.
Парламент располагается на одной из центральных афинских площадей - Синтагме. Это очень хорошее место, чтобы познакомиться с афинским общественным транспортом. Синтагма - крупный транспортный узел города. Через эту площадь проходит ветка скоростного трамвая, оттуда отправляются круглосуточные автобусы-экспрессы в аэропорт (очень удобно; мы воспользовались), а станция метро "Синтагма" - одна из основных пересадочных станций афинского метрополитена. Кроме того, именно с Синтагмы (от остановки у "МакДоналдса") отправляются сразу два маршрута туристического "сити-баса" - автобуса "с открытым верхом", предлагающего любому самостоятельному туристу поездку по Афинам и экскурсионное обслуживание посредством бубнения в наушниках (русский язык присутствует). Сити-басом мы с Машенькой воспользовались в первый же день пребывания в греческой столице; дама-"зазывальщица" при этом что-то втолковывала нам про разные виды билетов за разную цену (насколько я помню, за 30 с копейками евро можно было купить что-то вроде "абонемента", и ездить трое суток, от рассвета до заката, вылезая и снова подсаживаясь на бас там и тогда, где душе угодно). Но мы ограничились одноразовым проездом, с радостью узнав, что, после 8 часов вечера (то есть после того, как день переходит в сумерки), цена такого разового билета падает с 18 до 9 евро с человека. Удивительный маркетинговый ход: я-то наоборот ждал дотемна, чтобы жара хоть немного спала, и крыша автобуса перестала работать рефлектором, удваивающим жару для тех, кто оказался достаточно легкомыслен, чтобы на эту крышу забраться. Покатушки по полному "экскурсионному кругу" занимают чуть меньше двух часов; начиналась наша экскурсия почти засветло, а закончилась уже в полной темноте и уличной иллюминации, что, на мой взгляд, её только улучшило.
"Нормальный" городской транспорт Афин - тоже вполне себе достойный. Скоростной трамвай стамбульскому проигрывает, но только за счёт своей большей архаичности: в Стамбуле этот вид транспорта новенький, "с иголочки", а в Афинах - уже "поживший", потрёпанный от долгого употребления.
Зато метро, полностью "доведённое до ума" к олимпиаде, гораздо функциональнее и длиннее. Поезда ходят с интервалом от четырёх минут (в часы пик) до десяти (рано утром и поздно вечером). Вагончики слегка "кукольные", приземистые, но, при этом, очень малошумные. Все объявления и названия станций дублируются на инглише. Компостирование билетов носит, как и много где ещё за кордоном, условный характер: билет покупаешь в автомате или в кассе у "кассира-человека" (есть не везде и работают не допоздна), потом засовываешь в электронный компостер при входе на станцию. Турникетов нет; считается, что периодически устраиваются контролёрские проверки пассажиров, но мы в такие ни разу не угодили. Бояться нам было, строго говоря, нечего - за исключением одного единственного раза, когда Машенька купила в автомате самый дешёвый вариант билета - за полцены (полная цена – 1,4 евро), а я потом прочитал мелкий текст, на который изначально не обратил внимания, что самый дешёвый билет - "социальный", что-то вроде студенческого, и действителен только при наличии "студенческого билета" (точнее, его греческого аналога). Метро в Афинах весьма разветвлённое. На нём можно доехать в аэропорт (какая-то сложная система покупки билетов; брать нужно особый билет до аэропорта, дороже обычного; мы воспользовались автобусом-экспрессом с Синтагмы, так что верный алгоритм покупки такого билета выдать не могу), а также в афинский морской порт Пирей.
Уж сразу, здесь же, пару слов про Пирей. Колоссальная территория с бесконечными терминалами. В любой час любого дня - множество паромов, на которые производится посадка "пешеходов" и погрузка "автомобилистов". Именно здесь я впервые увидел настоящий скоростной паром (speed boat); в отличие от турецкого, на Ялову, который ускорялся просто за счёт форсирования "движка", этот обладал "особенностями конструкции" - обтекаемыми формами и "подводными крыльями"; крылья были прямо-таки питекантропическими, в сравнении с "куриными крылышками" привычных нам черноморских "метеоров" и "комет". В районе Пирея расположены многочисленные дешёвые фастфудные жральни, а также продаются самые дешёвые в Афинах фрукты.
Акрополь. Уже исходя из того, что перечисляю его "через запятую" со всеми прочими достопримечательностями Афин, разумный читатель поймёт, что особого впечатления он на меня, увы, не произвёл. Огромное количество "одиночных" разноязыких человеков плюс человеческие стада, сформированные в тургруппы. Эти стада бодаются друг с другом за место на булыжниковой дорожке, по которой следует подниматься к Акрополю. При этом камни дорожки отполированы до блеска, и навернуться - раз плюнуть. Несмотря на то, что мы с Машенькой постарались прийти к открытию Акрополя, "туриствующих субъектов" в очереди скопилось уже предостаточно, и "доступа к телу" мы ждали часа полтора. На обратном пути увидели, что очередь разрослась, как минимум, втрое. И ладно бы за толчею и потерю времени турист, добравшийся-таки до вершины, был бы вознагражден чем-то необычайным. Увы - Акрополь сегодня похож на выхолощенного и жутко уставшего от жизни жеребца какого-нибудь римского центуриона. Хитрые греки, под предлогом "сохранения культурного наследия", срезали со всех уцелевших акропольских храмов всё сколько нибудь ценное, и выставили это ценное в экспозиции специально выстроенного Музея Акрополя - огромного, слегка пугающего своей архитектурой, здания, вход куда возможен, конечно, только за отдельную плату, - и это при том, что "билеты в Акрополь" (12 евро) дают право посетить ещё 6 афинских античных достопримечательностей. Эти достопримечательные места разбросаны по городу, и для их посещения нужно довольно-таки долго идти пешком, а то и передвигаться на метро. Разумеется, многие туристы отказываются от розыска, но я, как человек, весьма упёртый в смысле "если уплочено - ешь, даже если не вкусно", - всю эту великолепную шестёрку отыскал. Перечисляю в том порядке, какой задан в билетах: AncientAgora, TheatreofDionysos, RomanAgora, Kerameikos, TempleofOlympianZeus, Hadrian’slibrary. Быстро стало понятно, как в Афинах образуются большинство "развалинных достопримечательностей": город то тут, то там, благоустраивается, прокладываются всяческие водопроводные трубы и путепроводы, - и зачастую, во время строительства, бульдозер натыкается на очередную колонну какого-нибудь там ионического или дорического ордера. Трубу моментально искривляют так, чтобы ордер не поцарапать, а находку огораживают канатиком и пускают туристов за деньги ею восхищаться. В отличие от ближневосточных древностей, европейские, в том числе и греческие, руками трогать нельзя - об этом глаголют соответствующие таблички, - и, в особенности, много такой "запретительности" в Акрополе. В свете запретов территория, где, в Акрополе, может ступать нога туриста, очень ограничена. За право сфотографироваться на фоне акропольских колонн без присутствия в кадре чужих частей тела нужно или сильно толкаться, очищая территорию съёмки от нежелательных элементов, или становиться в вялотекущую очередь. Вид с верхотуры на Афины, пожалуй, самое интересное, за чем стоит карабкаться к Акрополю. И берегитесь карманников: их в районе главной греческой аттракции - пруд пруди.
Посещение Музея Акрополя логически вытекает из посещения самого Акрополя. Правда, вход туда достаточно дёшев - 5 евро с персоны. Именно там можно увидеть, что "срезали" греки с акропольских "зданий и сооружений". Применяется довольно интересная технология "лазерного сканирования" остатков статуй, барельефов, бюстов, - а затем имеющийся фрагмент древности "достраивается" особым гипсовым составом до первоначального облика. С одной стороны, вроде бы это и хорошо: всё наглядно, людям без воображения не приходится голову ломать, как там оно всё было, во времена богини Афины, Астерикса и Обеликса; с другой стороны - подлинные фрагменты очень трудно разглядеть "в общей композиции" - в этой смеси старого и нового, - потому меня лично не покидало ощущение, что меня морочат неким новоделом, выдавая его за древнегреческую скульптуру и архитектуру. К тому же, общий антураж музея - ультрасовременный, с многочисленными геометрическими изломами стен и прозрачными полами/потолками, это ощущение даже усиливает.
Национальный археологический музей Афин гораздо больше похож на музей в традиционном понимании этого слова. Именно там можно увидеть многие экспонаты, о которых мы читали (и даже фото которых мы разглядывали) в школьных учебниках по истории Древней Греции. Узнаёте?
Цена билетов вполне разумная – 7,5 евро. Я шагал в этот музей с первостепенной целью увидеть экспонат под названием антикитерский механизм. Для тех, кто не в курсе, расскажу, что это некое, непонятного предназначения, устройство, датируемое приблизительно вторым веком до нашей эры. Оно было найдено на затонувшей у берегов острова Антикитера галере (отсюда и название). В деревянный корпус механизма было "упаковано" неизвестным его создателем множество бронзовых шестерён; на наружной стороне размещались циферблаты со стрелками. Согласно данным проведённой реконструкции, в этой шайтан-машине использовалась дифференциальная передача, которая, как традиционно считается, была изобретена не раньше 16 века; а весь механизм в целом по сложности сопоставим с механическими часами века восемнадцатого. Напомню, что сделали эту непонятную штуковину две с лишним тысячи лет назад. Антикитерский механизм считается одним из немногих объектов материальной культуры, само существование которого необъяснимо с точки зрения всех существующих цивилизационных теорий (теорий поступательного развития), - потому я и возжелал его увидеть. Несмотря на то, что в археологическом музее выставлена только малая часть "шайтана", впечатление остаётся сильное, ибо становится понятно, что "высокая механистичность" механизма - не домысел и не "желаемое за действительное". "Древние часики" когда-то стучали, ходили, а может, и летали - кто их там знает, - зачем и почему - мало понятно.
Как я уже упомянул выше, с Акрополя открывается очень достойный вид на Афины, но вид этот - по большей части на "старый город", исторический центр. Для тех, кто хочет обозреть Афины целиком, есть Холм Ликабетт (встречал и другие варианты названия). Забираться туда - задача не из лёгких. На самый верх, правда, протянута линия фуникулёра (афиняне называют его "телеферрик"), но "нижняя" его станция так высоко, что смысла в том, чтобы платить 7 евро за переезд, я особо не увидел. Видимо, так считают и сами греки, поскольку при покупке билетов активно навязывают "раунд трип" - чтоб открывшие истину туристы уже не могли "соскочить" с услуги фуникулёрного транспортирования на обратном пути. Мы с Машенькой, после долгого карабкания " в гору" по плавящемуся под ногами асфальту, к сожалению, "повелись" и заплатили. Вид с холма, впрочем, действительно лучше, чем с Акрополя (в том числе и на сам Акрополь); можно пообозревать ("просто так", или в платные стационарные бинокли) новопостроенные "олимпийские объекты" греческой столицы и "спальные районы". Пожалуй, именно отсюда хорошо видно, насколько велики современные Афины (бродя по историческому центру никогда не подумаешь, что бродишь по городу-"миллионнику).
Общее впечатление от Афин скорее положительное, чем отрицательное. В некоторых отзывах и отчётах называли город безликим. Я бы так не сказал. С пресловутым "очарованием" у него действительно напряжёнка, но "лицо", безусловно, присутствует. Афиняне, преимущественно, хорошие люди - вполне дружелюбные. Несмотря на "народные возмущения", которые, в даты, "окрестные" дням нашего визита, имели место быть, улицы довольно чистые, следов вандализма и обструкционизма почти не встречалось.
Улетали с чувством достаточно глубокого удовлетворения. Я опасался, что к пассажирам нашего рейса, на Стамбул, могут быть претензии куда жёстче, чем к пассажирам других рейсов. Но, в общем-то, особых зверств не было: у Машеньки, правда, отобрали безобидный "загарочный крем" (несмотря на то, что он был в "разрешённой" пятидесятимиллилитровой баночке), а в моём наглухо запаянном дьютифришном пакете попытались отыскать некую дырочку, которая могла бы свидетельствовать, что я открыл пакет до посадки в самолёт. Но, в остальном, всё было корректно. Удивило большое количество турецких и греческих подданных на борту самолёта (я-то думал, полетят одни "нейтральные" туристы): видимо, общение между народами всё-таки идёт, и распри давно минувших дней не критично тяготят нынешние поколения.
Летели, кстати, Olympic air. Как говаривал один мой приятель, "очень отлично". Взлёт и посадка - практически идеальны. Удивила реакция молодых греков на взлёт - они начали бешено аплодировать. Вот ведь как: оказывается, наши хлопки на тему "слава Богу, что сели" не так логичны, как мне всегда казалось; кто-то умудряется радоваться "вольному полёту".
Про день в Стамбуле рассказывать не стану: он был посвящён такому "пакетному" по духу шоппингу. Ну что ж - всё авантюрничать что ль - надо и о бренном теле подумать. Моё, кстати, отличается внушительным объёмом, а потому самое приятное в турецком шоппинге для меня лично - то, что я не оказываюсь в тамошних торговых центрах "самым большим размером" или вообще «необслуживаемым».
На следующее утро улетали в Москву рейсом Anadolu - "дочки" "Турецких авиалиний". У этих кресла не отваливались, но кормили холодными макаронами с майонезом. Вылет был из "не главного" стамбульского аэропорта - Сабихи Гокчен, - потому отель на ночь выбирал в районе Таксим, откуда в этот аэропорт ходят прямые автобусы Havas. В путеводителе прочёл, что до Сабихи далеко и долго ехать, часа два, с пробками, поэтому выдвинулись из отеля затемно, не дожидаясь завтрака. В результате домчались за 40 минут, практически без притормаживаний. Долго жалели о несъеденном завтраке.
Что ж, на этой неромантической ноте я заканчиваю своё многостраничное и многотрудное повествование. И именно таким образом завершилось наше путешествие продолжительностью в 16 дней. За эти дни мы успели воспользоваться четырьмя паромами, шестью междугородными автобусами и одним поездом греческих железных дорог, не считая такси, городского транспорта и самолётов. По суше (Греция и Турция) мы преодолели около 1500 кэмэ, что, в целом, не так уж плохо, хотя от форумных рекордов - далеко. Я безмерно рад, что мир пока позволяет мне по нему передвигаться. Он же огого, велик и обаятелен. Вот и Грецией - обаял вполне прилично. Всем, кто набрался духу прочесть данный опус до конца, - большое мерси; остальных не виню - буков было много, не совсем для наших это лапидарных времён. Когда мне говорят «Краткость – сестра таланта», я всегда отвечаю: «Какова сестричка – таков и братец»=). Но на форуме Винского "многобуквие" - не всегда порок, - и за эту терпимость ему отдельное спасибо. Если будут вопросы - обращайтесь. За сим остаюсь всегда ваш - и с вами=).
