Спасибо огромное всем вам, кто долго и терпеливо ждал этой заключительной части. Она, в первую очередь, для вас, дорогие!
Окончание. Сегодня мы 4-ый день на Афоне, но такое ощущение, что прошло уже пару недель. И можно сказать, что мы празднуем. Нам на Афоне осталось быть сутки. Мы бредём в сербский Хиландар по размякшей грунтовой дороге. Здесь она так широка, что по ней проедет любой транспорт. Да и местность уже полого-долинная, никаких резких подъемов и спусков. И вместо гор - скорее холмы, это северо-восток Афона. Высокие горы остались на юге, а средние - где-то в центре полуострова. Зелень сочная и широколиственная, и на всём протяжении пути виноградники и сады. У Эсфигмена они невообразимо огромных площадей.
После дождя хорошо, чувствуется, как воспряла и оживилась природа. Поют птицы, сияет солнце, всё безмятежно вокруг, и тут, двигаясь нам навстречу, внезапно появился он! Кто такой он? Он, пожалуй, это самая необычная личность из паломников на Афоне, с которыми нам посчастливилось встретиться. А зовут эту личность Иван. Он поразил нас с первых минут общения тем, что сверкая возбужденными очами, вывалил на нас в экспрессивном темпе лавину информации. Было очевидно, что мы идем в Хиландар, он же шел в Есфигмен. Всего за 10 минут общения мы оказались перегруженными потоком информации о Хиландаре и о том, что нас не ждут там. Прощаемся и идём дальше.
На подходах к Хиландару Хиландар. Невозможно было не отметить красоты и этого монастыря, когда мы уже подошли к нему по брусчатой аллее, обсаженной оливами и кипарисами. Перед монастырём мраморная терраса. На пути то и дело дефилируют группки гуляющих сербских паломников. Приятель мой Игорь, знаток и любитель всея Югославии, поприветствовал их по-сербски. Этот монастырь тоже в стройке, и в отличие от предыдущих, отстраивается он более глобально. Здесь 4 марта 2004 года случился большой пожар, и, по одной из версий, его устроили британские спецслужбы, так как считали, что обитель укрывает Радована Караджича, сербского националиста. Так они пытались его выкурить из монастыря. Погорели большие постройки по периметру монастыря, но сам Кафаликон остался цел. Восстанавливается монастырь опять же из фонда упомянутого принца Чарльза.
Но наша забота простая, ведь «первым делом самолёты», то бишь узнать, где находится архондарик здесь. В небольшой каморке в арке при входе в монастырь обнаружился его «ресепшн», если можно так сказать. Сидят два монаха, старый и молодой, за офисными столами. И мебель тоже соответствующая. У них тут еще телефон и факс. Настоящий современный офис. Молодой долго разговаривает по телефону на сербском, и, судя по обрывкам понятных славянских фраз, он общается со своей далёкой родиной. На факт нашего присутствия никакого внимания. Проходит 10, 20, 30 мин., а молодой монах по-прежнему разговаривает, а старый также не обращает внимания. Полный игнор. Нас как будто нет. Я пытаюсь это внимание привлечь. Ноль реакции. Расцениваю это как нехороший знак, эти братья славяне-сербы, хоть и монахи, как-то странновато себя ведут. Минут эдак через 40 вдоволь наобщавшись с родиной, молодой монах (о чудо!) замечает наконец-то нас. «Откуда? Русские? Нету мест, ребята, у нас тут нет мест. Поселится невозможно абсолютно. Так что сходите на службу, поужинайте у нас и быстро так идите в соседский Эсфигмен. Пока он не закрыл ворота. У нас внизу есть кафе для паломников, там вам нальют кофе».
Нас предупреждали о здешнем гостеприимстве много раз и разные источники, что они принимают только своих же сербов. Попасть в этот монастырь не сербу очень сложно. Проходя мимо их архондарика, я ненароком заглянул в отрытую дверь комнаты – пустые ряды свободных застеленных кроватей. Никого нет. Действительно странно… А ведь было послеобеденное время, ближе к вечеру, то есть все сегодняшние паломники уже прибыли с парома сюда. Мы с Игорем поначалу пришли к мысли, что факт какого-то мелко-национального сербского шовинизма. Ну да Бог со всем этим. Весь наш опыт пребывания здесь наглядно показал нам, что делать на Афоне какие-либо выводы, руководствуясь только рациональными предположениями и логикой, подход крайне неправильный. Значит, Божья Матерь хочет, чтобы мы увидели и Эсфигмен. Мы как-то незаслуженно подозрительно отнеслись к нему и прошли мимо, даже не заглянув… У нас есть немного времени до службы и ужина, пошли осматривать монастырь.
Из Главных Святынь Монастыря это Богородичная икона «Троеручница».
По преданию, Она была личной иконой святого Иоанна Дамасского (8 век). В период иконоборчества святой, отстаивая иконы, писал письма императору-иконоборцу Леону III Исавро. Тот же, чтобы оправдать себя, оклеветал его перед сарацинским князем, который приказал отрубить святому руку. Святой Иоанн с отсечённой кистью пришёл к иконе Богоматери, которая была у него дома, и попросил исцелить его. Он молился всю ночь. Кисть чудесным образом срослась и святой Иоанн в память об этом чуде приделал кисть из серебра к иконе.
Есть еще три чудотворных иконы богородицы и совсем уникальная святыня: Лоза Св. Симеона Мироточивого – основателя Хиландара, в миру бывшего сербским правителем ХII века Стефаном Неманя, который отрекся от престола, принял монашество и ушёл на Афон, вслед за ушедшим туда ранее любимым сыном и ради него.
При южной стене кафаликона находится гробница св. Симеона, родителя св. Саввы. Над гробницею вьётся виноградная лоза, плодам которой приписывают целительные действия, особенно для неплодных супругов – «Просите и дастся вам!» (http://www.isihazm.ru)... Мощи преподобного Симеона, источавшая миро, перенесены были св. Саввою, его сыном в Сербию для примирения враждовавших там князей. Потеря святых мощей – это всегда трагедия, поэтому, когда в 1204 году сын перенес мощи преподобного Симеона из Хиландарского монастыря, братия безуспешно скорбела. Однако преподобный явился во сне игумену Мефодию и сказал, что мощи необходимо было вернуть в Сербию, но в замен из его могилы вырастет виноградная лоза. И пока эта лоза будет плодоносить, его благословение будет почивать на Хиландаре. Вскоре после этого, как владыка Савва отбыл с мощами, из камня под опустевшей могилой начала расти лоза, на которой с тех пор растет виноград. Каждый год эта лоза обильно плодоносит, хотя за ней не применяется никаких средств ухода, даже от филлоксеры -виноградной плесени. Этот виноград принимают как лекарство от болезней и бесплодия. Сейчас лоза выглядит уже очень древней, но продолжает цвести и плодоносить. Виноград с нее высушивают и раздают паломникам, приезжающим помолиться о даровании детей.
Это самая известная Афонская, да и пожалуй, вообще православная святыня в всём мире помогающая от бесплодия. От прошлых веков и до нашего времени от принятия виноградинок с этой лозы рождаются дети, даже в самых безнадежных случаях. И не только у православных. У людей других вероисповеданий тоже, только если они примут эту лозу по специальной инструкции монастыря и выдержат потом 40-дневный пост с супружеским воздержанием. В монастыре по просьбе, без проблем и бесплатно выдают конвертик с виноградинками, кусочком священной лозы и инструкций по применению на любом языке. В течение 40 дней после выдачи пакетика в руки, братия монастыря молится за разрешение супругов от бесплодия. Просьба у монахов потом только одна, сообщить в монастырь и факте исцеления, прислав фотографию новорожденного ребенка. Эти факты потом документируются. И таких фактов много.
Мы внимательно рассмотрели это лозу, действительно – древняя и крупная. Через решетку можно просунуть руку и прикоснуться к стволу лозы руками. Лучше с молитвой конечно: «Преподобный отче Симеоне, моли бога о нас». В православии мне очень нравится парадигма:
«Дивен Бог во святых своих». Но правда, эту мысль я могу объяснить только с индуистской традиции. В великих святых, достигших богоподобия и совершенства, Господь Бог имеет продолжение в форме неких оттенков божественной любви и сострадания, как эффект духовного преломления через личности этих святых. Мои извинения, если эта мысль показалась сложной. Переведя это в плоскость нормальных понятий, каждые святые помогают с решением определенных проблем, проявляя какой-то аспект милосердия, присущий их личностям при жизни, но делает это в итоге все равно Бог. С лозой связано еще одно предсказание: когда она засохнет на Афоне, это еще один признак наступления последних времен.
Чудотворная Лоза Симеона Мироточивого Меня поразила удивительная, вся в росписи беседка возле кафаликона и шестиконечная звезда, выложенная плоскими камнями так, что видны лишь ребра этих камней. Около этой беседки нам встретился серб, бывший военный лётчик. Мы, как водится, разговорились, и он рассказал о нелегких недавних военных и нынешних временах Сербии. У него есть русская подруга, и он был в Москве, теперь хочет увидеть Питер. Еще пожаловался на имевшую место в его жизни дискриминацию со стороны мажорных евростран и на то, как его не любят пограничники, когда он приезжает в эти европейские страны. Какой-то английский пограничник вообще сказал ему, ты же воевал и наверняка убивал раньше людей? Как ты можешь после этого приезжать сюда к нам Англию, сволочь?
Вечерняя служба в Сербском кафаликоне была на церковно-славянском языке. Он одинаков хоть для нас, хоть для сербов. Это оказалось так мило. Изнутри кафаликон очень красив, впрочем, как и все на Афоне. Я пока еще не увидел ни одного некрасивого храма. В каждом есть что-то особенное. Помимо убранства и украшений изнутри, своя совершенно неповторимая духовная аура. И потом все церкви тут древние, новодельных храмов на Афоне нет. Этот еще высокий и просторный, в нем много места. А на службе кругом братья сербы, много молодёжи. Читается молитва, проходит мимо священник-славянин, взмах кадила и опять пахнуло волшебным ароматом дивного ладана, от которого моментально проясняется в голове. Из чего его только делают здесь? Что они туда добавляют?
Потом ужин, традиционные тушеные овощи и салат, а также вино. Как мы узнали, оно стоит на столах здесь даже в любой постный день, как сегодня. Это какое-то особое благословение основателей Хиландара, «Отца Симеона и сына Саввы», которые постановили, что вино должно быть на трапезе в любой день. И еще одну деталь мы выяснили сегодня, что вино можно наливать не сразу, когда приступаешь к еде, а только когда монах в трапезной прозвонит в особый колокольчик. Это происходит примерно минут 5 спустя после начала трапезы и всех молитв. Народа на трапезе тоже немного, что подтверждает наши мысли: паломников в монастыре сейчас мало. После ужина прикладывание к святыням, здесь тоже много святых мощей. Сделали еще одну попытку напроситься на ночлег, но отец Симеон (так зовут этого молодого архондаричого монаха), был по-прежнему непреклонен. Делать нечего, и мы возвращаемся в Эсфигмен.
Снова Эсфигмен. По прибытии туда в лучах закатного солнца Эсфигмен уже не показался мне недружелюбно-враждебным, как впервые во время грозы. Со стороны ворот, находящихся с противоположной от моря стороны, он произвел впечатление, напротив, очень даже приветливого, с красивой надвратной башней с часами и очаровательными с пальмами около входа. Изнутри это очень уютный монастырь, весь в клумбах, но только с не цветами, а с деревьями.
Поднимаясь по ступеням архондарика, мы услышали, что где-то на вернем этаже кто-то громко так разговаривает, и я бы даже сказал это по-другому – «вещает». А «вещал» наш знакомый Иван, встреченный нами сегодня на пути из Эсфигмена в Хиландар, и вещал он какому-то иностранцу. И тут он увидел нас… Мои подозрения, что необычная личность Иван, очень соскучился по общению с русскоговорящей аудиторией, а в нас увидел потенциально-благодарных слушателей, оправдались. И вы поймёте дальше, почему. Иван - это не обычный паломник, он безвылазный обитатель Афона на протяжении трех лет и «узник святой горы». И тут наш Иван, что называется «присел на уши» и начал вещать нам не переставая как «рупор перестройки», все это время, пока мы находились в монастыре. Сразу вызвался нам показать, где находится архондаричный и пошел с нами. А потом он везде ходил с нами, ну или почти везде. Даже в туалете от него невозможно было укрыться. Пойдёшь туда и он тоже с нами, говорит «я знаю все здесь и все покажу». Короче, пристал к нам этот малый, как банный лист.
Архондаричный лишь взглянул диамонтирионы, как тут же сказал, можно заселяться. Ни тебе церемоний, ни лишних вопросов. Мы пошли в нашу комнату, и с нами, конечно, Иван. Потому что он тоже живет в этой комнате, а еще тут живут несколько непонятного вида мутноватых парней. Мы было подумали, что это албанцы, они вначале подозрительно на нас косились. Потом они стали настороженно заговаривать с нами и странно шутить, и юмор их был, на мой взгляд, немного юродским и характерно албанским, хоть и говорили они на английском. Правда, там еще оказался какой-то славный и улыбчивый немец. Он улыбался блаженно, не переставая. Это ему Иван «приседал на уши» до нас, видать, его подторкнуло так от Ивана.
Всего комнатка рассчитана где-то на 10 заселенцев. Похожа на общагу доисторических времен. Кровати тут настоящие древние шконки, а внутри печь с трубой для зимнего обогрева. Посреди стол с керосинкой. Зато из окон потрясающие морские виды, этот номер на 100% seaview.
Дело в том, что раскольническом Эсфигмене нет никакого хайтека, все по старинке. С электричеством тут тоже туго, его вырубают на ночь, вся вечерняя жизнь при керосинках, ну или фонариках, кому как нравится. В этом есть, безусловно, своя прелесть. В основном здесь живет нон-конформистский молодняк, которому пофиг на отсутствие электричества и удобств. Пожилые паломники мне что-то не особенно попадались на глаза. Да и из удобств, здесь нет душевых совсем, но зато туалеты есть на этажах, а иные даже с унитазами. Ночью здесь тьма непроглядная, вот где обязательно нужен фонарик. В этом архондарике огромные коридоры, в некоторых местах они сообщаются с улицей за счет арочных конструкций, поэтому сквозняки тут гуляют невообразимые, но зато можно с верхних этажей рассматривать все подворье на протяжении всего коридора по периметру. Очень скоро потемнело, и началась лучинно-керосинная жизнь. Народ здесь тоже тусит, в темноте сидят в коридорных скамейках и там и сям какие-то люди. Но, как известно, темнота - друг молодёжи. Кстати, на подворье этого монастыря, судя по предупреждающим табличкам, запрещено многое, нельзя даже разговаривать по телефону и фотографировать, а не только курить как в остальных местах. Но только вот кто же в этой темноте за тобой уследит, звонишь ты кому, или фотографируешь, или вообще куришь чего-нибудь непотребное?
Но вернемся к товарищу Ивану. Весь тот вечер Иван неотступно следовал за нами и с жаром везде проповедовал нам. В частности, необычайно глубоко он раскрыл нам тему мирового масонского заговора, эта была основная тема его вечерней лекции. Досталось всем, потому что в масонах состоят, если кто не в курсе, все мировые правители, конечно принц Чарльз с королевой, Папа римский, все известные мировые фамилии капиталистов и почти все американские президенты, эти тоже масоны. А многие настоятели афонских монастырей и Ватопеда в частности, ну если не сами масоны, то точно их приспешники. Далее по ходу лекции мы узнали страшные факты о жуткой популярности напитка кока-колы в мире. А знаете почему? Оказывается, на заводах в напиток добавляют кровь православных христиан, делающим вкус этого популярного напитка просто дьявольски неотразимым. Сопровождают они это дело, вероятно, какой-то мессою? Страшное дело! А владелец «ацкой корпорации» Кока-Кола, стоит ли от вас утаивать эту подноготную, что он прожженный масон, да еще и кровожадный сатанист? Эх, забыл я тогда у Ивана спросить, интересно, где он эту самую кровь добывает? Просто в донорских пунктах или у него собственные мясо-хладобойни на артельных началах? В общем, серьезно насторожил нас поначалу этот парень, рассказывая нам эти очень странные вещи. И вызвал сомнения в своей психической адекватности. Иногда, отвлекающими вопросами Ивана все же удавалось отвести от мрачных проповедей на тему, куда же катится этот в доску промасоненный мир, и он кратко отвечал на наши вопросы по Афону и другие, а потом опять переходил на больную для него тему масонов.
Но при всем потоке пропагандисткой информации, Иван рассказал нам и о себе и местах своей жизни. Товарищ мой Игорь пытался подловить его на фальсификации фактов, не гонит ли нам этот малый пургу, но Иван всегда называл с виртуозностью названия и описание всех мест в которых он побывал и имена людей, которых видел. Если Ваня и «лепил горбатого», то очень убедительно. Но какой интерес ему нам врать? По образованию он историк, а по образу жизни или как модно сейчас говорить, по лайфстайлу - убежденный пилигрим, романтический бродяга с духовным уклоном.
Сказал, что 15 последних лет он болтается по миру по святым местам, и это его единственное занятие. Он жил в Палестине на Святой земле больше года, при Храме Гроба Господня, еще жил в Египте возле Синая, в монастыре святой Екатерины и где-то в Стамбуле потом, тоже в каком-то монастыре. Про жизнь в этих всех местах, рассказывал некоторые детали. А на Афоне живёт уже три последних года. У него просрочены абсолютно все документы, удостоверяющие его личность, так как он не заботился об их своевременной замене. Сам он родом из Литвы, но гражданства теперь непонятного, так как оттуда уехал уже давно и старый литовский паспорт тоже у него просрочен.
На Афоне наш Иван личность известная, его знают во всех монастырях, но принимают его не везде, только в раскольническом Эсфигмене и в некоторых скитах по дружбе, так как его диамонтирион просрочен. Несколько раз Ивана ловила полиция и выдворяла с Афона в ближайший к горе Уранополис. Дальше не выдворяли, так он гражданин Евросоюза, хоть с просроченным паспортом. Иван возвращался обратно. Он говорит, остальные монастыри опасаются проблем с законом, поэтому Ваню не берут на постой. А вот Эсфигмен, из чувства противоречия, поскольку сам находится в пику остальным монастырям Афона, принимает. И похоже, не только Ваню, а всех «униженных и оскорбленных», судя по многочисленным весьма подозрительным физиономиям, увиденным там нами потом при свете дня. По версии Вани, эти милые люди- албанцы, приезжающие на Афон в поисках заработков, и если работы нет, то они тусуются здесь втихую в паломнических архондариках. А в Эсфигмене в особенности.
Как попадают рабочие на Афон, я не очень знаю – у них тоже диамонтирионы, только долгосрочные. Но помню из справки, что для просто паломников: дневная квота выдаваемых диамонтирионов, около 110 шт. в день, 100 – для представителей православных стран, 10 для представителей всех остальных. Из не православной страны на Афон попасть не так легко. И хотя мы сами видели на Афоне уже и немца, и американца, их тут мало, факт.
Но не суть. Было очень интересно, как же Иван дошёл до жизни такой, духовного бродяги и странника, да еще с международным размахом? Сказал, что получил на это особое благословение своего духовного отца, еще лет 15 назад и с тех пор только путешествует по святым местам. Да еще по каким! По святая-святых православных мест! А на Афоне Иван был духовным чадом великого афонского старца Иосифа Ватопедского, недавно отошедшего к Богу. Мы спросили Ивана про святыни Эсфигмена, так как пришли сюда уже мы после ужина и пропустили весь ритуал прикладывания. Иван даже обещался рассказать и показать, какие наиболее чтимые тут, но традиционно сбился на масонские темы. А вообще в этом монастыре есть русскоговорящий отец Илия, и он бы открыл святыни монастыря по нашей просьбе, но сегодня его не было в монастыре, Иван сказал нам, что он заболел.
Долго мы еще сидели при свете луны, а Иван все рассказывал и рассказывал нам, наконец, уже и про сам Эсфигмен. Ему не понравилось наше определение «раскольнический», вычитанное про него в инструкции по горе, и он назвал этот монастырь «зилотствующим». «Зилот» в переводе означает «ревнитель». И что они ревностные борцы за настоящие православие, которое не прогибается под «сильных мира сего», и которое не купишь за деньги. Отсюда резкое неприятие Эсфигменом никакой финансовой помощи от всех официальных структур, которых представляют масоны, будь то фонды Евросоюза, принц Чарльз и даже греческое правительство. Но правда Эсфигмен принимает пожертвования от частных лиц, а у этого монастыря много сочувствующих и в Греции, и за границей. Сам Ваня любит Эсфигмен за его идеологию и сочувствует ему. Сказал, что разделяет все их мысли. Ловко подсунул нам пропагандистские местные брошюрки на греческом языке с фотками, где изображены вместе Папа римский и патриарх Константинопольский, Феофил вместе на различных мероприятиях, типа «они заодно и друганы». А ведь они по-прежнему, идеологические враги. Иерархи католиков и православных не должны просто так появляться на людях вместе. Брошюра оказалось смешной, так как по-гречески мы не разумеем, пришлось тупо рассматривать картинки. Снято всё в таких ракурсах, что у Папы действительно везде получалась физиономия довольно гнусная, мягко говоря. А Патриарх Феофил, наоборот выглядит бодрячком. Хотя в Эсфигмене одинаково не любят ни того, ни другого. У самого же Вани обнаружилась целая толстая книга по идеологическим вопросам, видимо из местной библиотеки. Похоже, свои богатые познания о масонах он почерпнул именно оттуда.
Последний день. С утра мы опять встали рано, чтобы увидеть нашу последнюю службу на Афоне. Сегодня мы покидаем Афон. Внизу под окнами спокойное утреннее море, волн почти нет, а солнце только выползает из-за морской глади. Бог ты мой, я и не помню когда видел последний раз рассвет на море. Сегодня необычный для меня день, еще потому, что это день моего рождения, и я встретил его от самого рассвета, еще на Афоне - и это так символично.
Мы с Игорем уже в громадине храма, а храм здесь огромнейший, один их самых крупных на Афоне. И как всегда, он красив изнутри неземной красотой, своими росписями и древними ликами. На Афоне, повторюсь, все храмы прекрасны. Изобразительных средств моего языка не хватает, что описать эти дивные дивы. В этом монастыре тоже много монахов, и все мы вместе сидим в стасидиях вперемешку, тут монах, а через одного паломник и опять монах. Многие монахи явно дремлют. Идёт служба. Явственно ощущается аромат несравненного афонского ладана. Идёт причастие, длинная шеренга из монахов подходят к чаше. Сейчас здесь причащаются только одни монахи, и среди них нет ни одного паломника. В темноте храме начинает прокрадываться свет, вначале маленькими солнечными зайчиками на стенах через окна, постепенно в клубах ладонного дыма превращаясь в толстые лучи прожектора-солнца.
Остановись, мгновение!
«Сегодня самый замечательный день, а нем написано в тысячах книгах
Слева небеса, справа пустота. А я иду по проволоке между них
Спетое вчера осталось вчера. В белой тишине белые поля
Нечего желать, и некем больше быть.
Здравствуй, это я. »Уже который год мы отмечаем мой ДР в необычных местах. В прошлом году это было в индийских Гималаях в священной долине Куллу под звуки гималайского ансамбля местной самодеятельности. Музыканты играли специально для нас, под открытым небом маленького амфитеатра на длинных как «трембиты» двухметровых трубах и на невиданных струнных и ударных инструментах этой местности, под пляски танцоров в национальных костюмах. Эта трансовая музыка гремела за сотни метров в ночи на горе, абсолютно безо всякого электрического усиления. Это слушали мы, наши гости и вся прислуга отеля, и индусы-постояльцы, все собрались. Хозяин этого огромного отеля, занимающего по площади пол-горы, индус-сикх Чибу, прилично смахивающий на местного мафиози, лично организовал для меня всё это. Околдованные смесью волшебной музыки и местного чареса, необычайно глубоко и медитативно мы погрузились в это действо.
Ну а теперь мы здесь, ровно через год, на другой священной горе, в залитом утреннем солнцем дворе одного из красивейших монастырей Афона, сидим в ожидании утренней трапезы на террасе перед Кафаликоном. И это тоже очень, очень необычно. Сегодня в этом монастыре тоже праздничный день, а значит и угощение будет особенным, сказал нам Иван, который подошёл, когда служба уже закончилась. Да, такого завтрака я еще не видел на Афоне, сегодня много вкусной горячей еды, и сыр, и яйца. По афонским меркам - изобилие. И еще красное эсфигменское вино, прямо с утра, и не в графинах на общих столах, как у других, а в специальных пол-литровых кружках на каждого обедающего.
"Господи, я твой, я ничей другой, Кроме тебя здесь никого нет." «Божья Матерь поздравляет тебя с днем рождения, Лёша!» подумалось мне. В восемь утра, в форпосте православия – Эсфигмене, лучшим на Афоне завтраком с вином я начал отмечать свой ДР с Игорем и Иваном! Монахи здесь, в отличие от других монастырей, не сидят за отдельными столами, а вперемешку с паломниками, и угощение одно на всех. И одно то же меню. И мне это очень нравится. Перед Богом здесь все равны. Иван подарил мне на ДР свою иконку Николая Чудотворца с напутствием. У него, как и у Георгия, имелся такой карманный лопатник-иконница, а вместо визиток и карточек – там иконки в отсеках. У набожных греков – это аксессуар. Очень скоро мы покинем Эсфигмен и возвратимся в Хиландар, а оттуда нас монастырская маршрутка, примерно в 12-00 отвезет на пристань на западном берегу, мы сядем на наш паром Агиа-Пантелеймон и вернемся обратно в Уранополис. Так что времени нам остались считанные часы и хочется насладиться каждым моментом здесь.
Но, не все так просто, наш человек-ретранслятор Иван, разогретый винцом, вошёл в новый раж вещания. Утренняя лекция была, как ни парадоксально, уже про гитлер-югенд, тибетскую Лхасу и фашистскую тайную организацию Аненэрбе, которая шастала по тем местам с экспедициями, в поисках таинственных магов и источников мистической силы. Рассказал, что в пещерах под Лхасой лежат законсервированные гиганты-люди, которые проснутся, когда придёт их время. Похоже на мулдашевские темы. Потом рассказал про Шамбалу, что это именно то место на планете, куда упал низвергнутый с небес сатана. Почему он так думает, я не успел поинтересоваться. И много чего еще он рассказал. Вани явно много. Эта лекция была нашим своеобразным ответом, видимо, на наш рассказ про прошлогодние Гималаи. Эх, что у тебя в голове, Иван? Гремучая смесь из воинствующего православия вперемешку с Ананэрбе и мистическими теориями востока.
«А ты кем себя ощущаешь, Алёша? К какой религии относишь себя?» - спросил он.
Очень сложный вопрос ты задал мне, Иван. В двух словах так и не объяснишь. Откуда вообще в человеке появляется тяга к надземному и потустороннему? Мои родители не были ни набожны, ни религиозны и остальные родственники тоже. А я, безо всяких на то причин, зачем-то начал интересоваться практически в еще в пубертатном возрасте эзотерической и оккультной литературой, которая дальше привела меня к изучению религий и реальности которая за ними стоит… Но и здесь было все не так просто.
«Знаешь, Иван, когда мне было 19 лет, я из любопытства познакомился с Кришнаитским индуизмом и меня потянуло туда. Но не сразу. Я даже решил, после первого знакомства, что больше никогда не приду к этим странным людям, похожим на инопланетян. Но потом случилась кое-что, и я ощутил некое сакральное притяжение. Господь Бог включил тогда эту духовную гравитацию, засосавшую меня в итоге на орбиту этой религии. Я не в силах был сопротивляться. В итоге через годы, сейчас, я вспоминаю это время с большим теплом и романтикой как очень хорошее, и я повидал там много интересных людей. И мое погружение тогда в кришнаизм, раздвинуло моё духовное мировоззрение до немыслимых горизонтов.
Я понял еще тогда, что в этой индусской религии есть большая глубина и красота, правда, ортодоксальным кришнаитом я в итоге так и не стал. Но с тех пор меня всегда тянуло в Индию со страшной силой, и эта тяга моя до сих пор не удовлетворена в полной мере. Пока я побывал в Индии единожды и только в Гималаях. А потом, спустя многие годы, уже после индуистской волны в 2008 году мне открылось Православие. В далёком заснеженном Свирском, в этом волшебном месте на границе с Карелией, Господь опять как-то тихо постучался ко мне в душу и я откликнулся на другой его зов… Я это почувствовал очень отчетливо тогда и это стало началом в моей православной истории.»
«Слава богу!» - сказал Иван. - «Это так хорошо! Слава, слава богу!»
Я помню это как вчера… Какие же это были сказочные дни декабря. Москва вся утонула в размякшей грязи и беспросветности серого неба, в еще осенних промозглых соплях, но мы за один день проехали более 800 км на машине, а там нас ждала награда: с утра приятная морозная погода и хрустящий снег, нежно искрящийся от солнечных лучей. И покрытые инеем деревья, и какая-то невыразимая тишина. Только она одна была целым духовным измерением. Все было так необычно, окутано неизъяснимой аурой моей личной встречи с Богом. И запредельным чувством прикосновения вечности, ощущением того, что пришло твоё время. Это преподобный Александр Свирский позвал меня, он меня пригласил… Я увидел явные знаки. Я и раньше до этого бывал в православных святых местах, но это было все не то. Зов Господа Бога, невозможно объяснить словами, это можно только испытать, и его ни с чем не перепутаешь.
«Иногда наша жизнь зарастает цветами, это значит, мой друг, он прошёл между нами, но увидеть его нелегко…»Иван, я тогда соврал тебе! Я же не сказал главную фишку, да какой из меня на хрен православный христианин? Да, глубины свято-отеческой религии я постигаю до сих пор…Вернее, пытаюсь постичь… Но, Боже, сколько лет я иду, но не сделал и шаг! В этой религии столько красоты, глубины, смысла... Целое созвездие великих святых и мистиков. Но, боюсь, ортодоксия православия не для меня. Она слишком пугает меня своей жесткостью, бескомпромиссностью, мрачным колоритом страдательного крестоношения, культом боли, мученичеством. И чем тебе здесь больнее в этой религии, тем лучше для твоего духовного роста.
Как сказал один интересный человек: «В Православии культура боли довлеет над культурой радости. Радость здесь сильно отложена на потом. Даже скорее не на эту земную жизнь». Я с ним согласен. Но вряд ли это мой путь. Вот я всегда любил рок-музыку и русскую особенно. И мне нравится, что в голове сейчас у наших многих зрелых рокеров. К какой гармонично-духовной философии они сейчас пришли. Но среди них попадаются и весьма узко-православные товарищи : «Ортодоксия не для всех», - сказал наш рок-бард Ревякин, а этот дядя сам православный в доску. Я ему охотно верю. Чтобы быть ортодоксом в любой религии, нужно иметь особый склад ума и природу. Особый психотип, в определенном смысле жесткий, с неким оттенком фанатизма.
Когда только начиналось моё погружение в православные материи, один монах сказал мне «Когда ко мне приходят неверующие еще люди и спрашивают: «Батюшка, а если я уверую в Бога, моя жизнь улучшится?» Я честно им говорю, что улучшится, но ненадолго. А потом она обязательно ухудшится. Бог, в начале приобщения, даёт авансом немного благодати, чтобы новоначальный верующий вошёл в вкус. А потом обязательно даёт ему порцию скорбей в воспитательных целях. («Искушения» - в православной терминологии.) Человек будет испытывать боль, и она будет его стимулом духовно расти дальше. А если человек из этой боли извлечет правильные духовные уроки, он укрепится в вере и выйдет на новый виток благодати. И новая волна благодати, которую даёт Господь, будет более мощная, светлая и радостная, ибо она уже заслуженная. А дальше опять будут новые искушения, всё духовное развитие происходит по спирали. Скорбей на этом пути можно огрести немерено… Но каждая последующая волна благодати тоже сильнее.
Если я проанализирую весь свой православный опыт, то фактически я обнаружу одну только боль. А радостно было только в самом начале, но радостно все же было. И я эту радость помню. А потом она ушла, я так и застрял на следующем витке уже боли, не сумев приподняться до новой волны благодати. Не осилил, не смог, оказался духовно слаб.
«Ох, нехило быть духовным, а голове одни кресты». Если ты начал играть в близкие игры с Богом, ты не можешь пойти на попятную. Ты не можешь сказать ему: отойди, Бог, мне что-то не очень понравилось, и я больше в тебя не верю и ты мне не нужен. Если ты сделаешь такой выбор, чувствовать себя будешь себя в высшей степени отвратительно. (Как сказал Мураками в «Охоте на овец» - «обезовеченным»). Но моя боль на этом пути - это мой ядерный реактор. Она заряжает меня смыслом, она гонит меня по тропам богоискательства. Это она привела меня в Свирское и в другие святые места, в Индию, а теперь и на Афон.
Но что же я хочу от Афона? Избавления от боли, радости, необычных впечатлений, покоя и просветления, мгновенного исполнения своих желаний? А может быть «невыразимой легкости бытия?» Ведь, всяк человек к этому стремиться, и я не исключение. Я еще почти не встречал человека, который не хотел бы «что бы все у него было, да желательно побыстрее, и ничего за это не было» Я утрирую, конечно, но смысл не извращаю. И при этом, чтобы у него было еще чувство необыкновенной легкости жизни, в этой жизни недостижимое.
Да и хочет человек только одного - наслаждений от жизни. Причем, не обязательно только плотских, а любых других тоже. Вот мы и наслаждаемся молодостью, здоровьем, семьёй, детьми, работой, карьерой, престижем, тачками, одеждой, вещами, диваном, телевизором, вином, едой, запахами, ощущениями. Наше эго хочет пространства для наслаждений. Этот список можете продолжить и вы сами. У вас он свой. Кроме того мы еще впадаем в глюки и заблуждения: что мы очень не скоро умрём и у нас еще до фига есть времени, а может и вообще будем жить вечно, а? Мы же не можем дать дуба прямо завтра? Кто угодно, но только не мы. Смерть - это то, что бывает с другими. Эта погоня за удовольствиями бесконечна, и из этого порочного круга гедонизма нет выхода. Но так говорит нам уже другая религия - Индуизм.
Но какое Богу дело до человеческих чувственных наслаждений в материальном мире? Они не имеют ничего общего с Богом. Единственное дело Бога - научить в конце концов человека наслаждаться здесь одним только Богом. Одним им самим, через установление с ним персональных трансцендентных отношений, недоступных моему пониманию, и помочь вернуться домой, в царство Бога, откуда человек зачем-то ухнул «в колодец этого материального мира». Этот мир Бог для человека и создал, чтобы ему было куда падать. И залил этот мир энергией иллюзии (майя), которая скрывает от нас Бога и разгоняет человеческие существа по орбитам всевозможных наслаждений. Но все эти прочие наслаждения к Богу не приводят, даже самые благовидные с человеческой точки зрения. Так тоже говорит индуизм.
Итак, зачем же я здесь на православном Афоне? Возможно, это моя хилая попытка дотянуться до благодати, до её второй волны. Поездка сюда, скорее, это внешнее усилие, но на внутреннее у меня не было сил. Как-то застрял я в нижней точке, по этой спиральной теории. Но Афон, это великое место, и я приехал за помощью к тебе сюда, Богородица. Ты просто помилуй меня.
А что может дать Афон, человеку неверующему? Это живая гора, большой духовный организм и силовое поле особого трансцендентного попечения Божьей Матери. Думаю, своей мощной энергетикой он способен приоткрыть наглухо запечатанную «чакру» в голове, отвечающую за связь с Господом Богом. В таких местах у человека есть шанс серьезно изменить жизнь, уверовать в Бога. Это точка обнуления, кнопка reset. А зачем оно человеку надо, это совсем другой вопрос. Если Бог захочет он даст всё, для него нет невозможного. Но захочет ли человек? И последнее слово, оно всегда за Богом.
«Иван, мы уходим уже, надо собираться». У него молящий взгляд: «Ребята, ну побудьте еще немного, чайку попьем, тут есть прекрасный местный травяной чай, я сделаю его для вас». Завёл нас в какой-то класс, как в школе. Здесь есть какое-то учебное заведение. Я видел вчера, как монах что-то преподавал там церковного вида молодежи, тут какая-то православная гимназия, по ходу. Присели на дорожку… Иван сказал: «Я хочу вернуться в Россию и жить там, буду ездить по тамошним святым местам… Здесь на Афоне сейчас пока хорошо, но скоро станет жарко и это надолго, а я жару не переношу… Я еще хочу свою книгу написать, собрал много материала, я же историк. Мне бы найти издателя…»
Заходим в комнату за вещами, Иван говорит: «Ребята, не корысти ради, мне бы паспорт надо получать новый, поможИте, чем сумеете, а? » Мы помогли человеку… Эх, Иван, Иван! Большой умница, много знает. Но этими знаниями он может устроить пикирующую бомбардировку вашего головного мозга. Но мы все понимаем…Он здесь один, давно один… Да и очень немногие люди способны на такую жизнь. Если бы только Иван проповедовал свои идеи не так фанатично , да еще в навязчивой манере энергетического вампира. Ведь мог бы и спросить, что нам интересно? Мы могли бы много чего спросить про Афон, а он мог бы нам это рассказать, как это делает гид с тактом и расстановкой. Рука сама бы тогда потянулась дать Ивану денег, за полезную и интересную информацию и приятную компанию. Как говорится и «люди бы сами к нему потянулись»
Он ведь много знает, но боюсь, что серьезно отпугивает людей своими жесткими проповедями… Такой темперамент у этого человека. Справедливости ради, надо отметить, что про Афон он все-таки рассказал некоторые вещи и на наши вопросы частично ответил. Если отбросить все эти мелочи и привыкнуть к Ивану, становится очевидным, что это милейший человек, пусть даже странноватый слегка и немного сбрендивший от своих идей.
Может возникнуть резонный вопрос, почему мы Ивана терпели все это время и не послали куда подальше? Пожалели парня, где-то даже подыграли ему… Это же Афон. А можно было разозлиться на него и всё такое. Но я слышал, на Афоне негативные эмоции - непозволительная роскошь. Лучше их тут не испытывать вообще. Причинно-следственные реакции здесь, говорят, предельно коротки по времени. Подумал о ком-то плохо, пожелал дурное, а на следующее утро проснулся с раздутым флюсом на пол-лица, например. Мне не хотелось на себе проверять эту теорию.
« А сколько лет тебе самому, Иван?» « Мне 42 года, Алёша.» Боже мой, а что есть у него? Ни кола, ни двора… Только то многое, что у него в голове. Всё своё он носит с собою!
«Эй, бродяга, ты сын человечий, где твой конь, где жена, где село?. Сколько лет ты по свету скитался, сколько лет из родимой земли, ты ушёл и навек там остался Господь душу его забери.» Тут во дворе Эсфигмена, есть настоящей колодец, мы набрали колодезной святой воды. Фотографируемся у ворот на прощание. Пока Эсфигмен и гуд бай, Иван, береги себя! Если когда-нибудь и вас сведет судьба с этим необычным и удивительным человеком, не обижайте его и не судите строго, а просто помогите материально работнику пера и языка, духовному романтику с большой дороги!
А на горе, рядом с Эсфигменом, есть еще келья Антония Печерского, основателя монашества на Руси и первого русского монаха. Монашеству он научился здесь. Но у нас уже драматически мало времени, мы должны вернуться в Хиландар.
Гора с келией Антония ПечерскогоСнова Хиландар. Мы еще раз сходили тут к Святой Лозе, новой группе паломников открыли Кафаликон и мы опять подошли к иконе Троеручнице. «Благослови меня, Богородице, в день рождения моего». В Хиландаре в одной из стен есть высокая башня и туда можно забраться, там наверху есть небольшой храм, мы поднялись до самого верха под крышу. Эта башня и храм тоже восстанавливается.
Сверху отрываются необыкновенные виды, весь Хиландар как на ладони, даже Кафаликон внизу кажется миниатюрным.
Зашли на прощание в хиландарскую лавку, там как всегда много всякой церковно-сувенирной всячины. Вина и маслин, как в Ватопеде, тут нет. Но зато есть местная ракия и крепости она весьма приличной - 60 градусов. Это настоящий первак! Мы решили не рисковать, нам еще мой ДР сегодня дальше отмечать. В ожидании маршрутки коротаем время, сидя в толпе разно-национальных паломников. Иван нам сказал, что в Хиландаре есть винный погребок, и при нём монах-виночерпий. Он наливает всем просящим прекрасного местного вина бесплатно, сколько сможешь унести. Но имя этого отца мы позабыли еще в дороге и погребок сам тоже не нашли.
А маршрутка явно задерживается. Собралась куча народа. Все ждут и это медитативное состояние ожидания на Афоне мне знакомо. Среди ожидающих и наши вчерашние соседи по эсфигменской комнате. Сегодня они совсем не такие мутные ребята, как вчера. Улыбаются и нормально разговаривают. Мы познакомились, они оказались румынами. А вчера совсем другими были людьми, неужели наш Иван их так напугал громкоголосым вещанием и грозным, почти распутинским взглядом своих сверкающих очей. Я надеюсь, что это не так. Господи, помилуй раба твоего Ивана, даруй ему новый паспорт и отпусти на родину! И конечно же, спаси его, Боже!
Напоследок я заглянул и в ахрондаричную лавку, там нежарко и можно присесть на гостевой диван. Слышу, как какой-то русский паренек просится на ночлег и его тоже заворачивают. Дежавю какое-то. «Не любят нашего брата здесь, мы вчера тоже пробовали», говорю я ему. Паренек приятный в общении и позитивный, зовут Сергеем. Если бы мы не уезжали сегодня, то он вполне мог бы составить нам тут компанию.
Мы садимся в монастырский бас, увозящий нас к хиландарскому причалу. Автобус довольно долго карабкается на перевал. Румыны и Сергей выходят возле тропинки на Зограф, пешком между этими монастырями 2 часа. Но если грамотно проехаться на хиландарской маршрутке, как сделали эти ребята, этот путь сокращается вдвое. А вот и сам уютный причал Хиланадара. И снова здравствуй, западный берег! Какая тут красота, большой пляж с мелкой галькой и живописная лазурная бухта. Это место было первым, что я увидел на близко Афоне и оно же последнее. Паром здесь делает здесь первую остановку, когда едет с Уранаполиса и последнюю, когда уезжает с Афона. Мы очертили большой круг по полуострову. Погода сегодня отличная. И сама гора Афон торжественно провожает нас. Не сокрытая сегодня облаками, её вершина полностью видна вдали.
А душу уже захватило прощальное настроение... Мы покидаем Афон, это величественное и святое место. Поднимаемся на борт парома Агиа Пантелеймон, возвращающийся из Дафни. И сталкиваюсь буквально лбом опять с Валаамским отцом Савватием. Он выходил на Хиландарский причал. Мы тепло друг друга поприветствовали. Помилуй его, Господи. Когда я с ним общался в Кафаликоне Ватопеда, он высказал мне одну просьбу: «Я помолюсь за тебя, а ты помолись за меня». Прости меня, отче, если я открыл всем твой секрет. Но кто я такой? Ты монах, близкий к Богу человек, я лишь один из многих грешных. И он просит моих молитв, что это? В этом смирении и есть то православие, которое мне любо.
Я вспомнил мысль, по-моему от Геннадия, что эффект от посещения Афона длится примерно год, потом нужно обновлять подзарядку «духовных батарей». А дальше есть зачем сюда стремиться, Афон это магическое пространство без дна. Насколько глубоко его исследовать и как можно погрузиться, только одному Богу ведомо. Если сподобит на это Господь, можно ведь пройтись не только по монастырям, а по малоизвестным местам, зайти в таинственные пещеры-кельи и может быть увидеть таинственных афонских старцев - прозорливцев, которые знают всё: и прошлое, и будущее. Что было, что будет и чем душа успокоится. Или взглянуть на легендарные и таинственные отвесные Карули, самое опасное место на Афоне. Еще можно подняться на вершину самой горы и увидеть весь Афон как на ладони. Там на вершине есть маленький храм, в котором в конце времен, по преданию, 12 великих афонских старцев отслужат свою последнюю службу.
Глядя на удаляющийся причал, я понимаю, что покидаю Афон со щемящим сердцем. Что он сделал с моей душой? Что он еще даст нам и какое будет послевкусие у этой поездки? Лица людей возвращающихся с Афона, уже другие. Есть и блеск в глазах, и какая-то одухотворенная радость и что-то настолько тонкое, еще пока неуловимое. Они сделали большое дело. Афон прикоснулся к душе каждого из этих людей, но каково это касание…? К чему это приведёт? Афон обронил семя в их душах, во что оно прорастёт?
«Ох, что будет потом и что будет со мной?» Каждый человек, считающий себя христианином, должен увидеть Афон. В том же индуизме, если паломник, побывал в одной из своих Тиртх (Тиртха в буквальном переводе с санскрита –лестница в небо) из этих великих священных мест индуизма, не познает потом нисходящего посмертия. Такова могучая сила этих очистительных мест. Его душа уже не станет достоянием ада. А вот наше православие, оно отнюдь не такое оптимистичное. Никакие святые места автоматически не помогают. Спасение в православии - это твой кропотливый труд.
В моих отношениях с православием не все гладко. Многие его идеологические фишки просто не умещаются в моей голове. Я не могу их принять. Они вызывают во мне внутренний конфликт. Например, идея о вечном воздаянии для грешников в аду. На фоне целой вечности, жизнь человеческая коротка, как вспышка молнии. Неужели за эту мили-секунду, которую ты нагрешил, будь ты хоть самым отъявленным грешником, бог покарает тебя на веки вечные? Вечная ссылка в ад за одну мили-секунду твоей временной жизни? Или мысль о том, что спасутся только православные христиане? Кстати, их на планете всего 200 млн. из 7 миллиардов жителей земли. А как быть с остальными 6 млрд 800 тыс. жителей планеты родившимся в других религиозно-культурных традициях, с какой стати им становится православными? Какие у них шансы? Ведь их собственные традиции считают свои религии абсолютно правильными. Их всех чего, за это в ад? Справедливость и всеблагость Господа Бога не вызывает у меня сомнений, он не может дать всем своим детям-людям столь разные шансы на спасение. Значит, эти шансы должны быть относительно равны среди других религий. Есть и другие великие религии на планете. Да и почему православие узурпировало право на Бога, на истину, на спасение? «Истина, она только в церкви», - скажет любой православный священник и «спасение там же». Почему только там? И почему только в Православной церкви?
Не хочу я думать так о Боге, как о неумолимом судье и карателе. «Бог есть свет, и в нём нет никакой тьмы», - говорит нам евангелие. Господь любит каждую созданную им тварь. Он всеблаг. Почему я должен тогда верить в безвылазный вечный ад? И почему в православии тебя постоянно пугают наказанием, страшным судом и гееной огненной. Стараются «нагнуть», чтобы ты боялся. Да и за что тебя нужно так «страшно судить», человече? Ты же вроде, микроба перед Богом и неужели ты такой страшный?
И в этом плане мне с традиционным православием как-то не по пути. Не светит мне стать фанатичным узко-церковным ортодоксом, ибо я должен поверить в вещи описанные выше и не только в них. По моему мировоззрению, я интеррелигиозен, я верю в спасение и в других религиях тоже. Они для меня не язычество. Только называется это там по-другому, в индуизме вот спасение это «освобождение» из Сансары («Мокша» на санскрите). Но у человека должна быть привязка к какой-то религии, как у корабля есть «порт приписки».
Мне довелось слышать зов Бога в своей жизни через разные религии. Но зачем все это было? Изучая этот вопрос, я давно пришёл к выводу, что каждая религия в своем внешнем проявлении, прежде всего четко выстроенная идеологическая система, для эксплуатации в обществе огромной и не очень грамотной обывательской массы, где обывателя программируют, как он должен жить, что делать и чего бояться. Все религиозные войны постигшее человечество, с радостным вышибанием мозгов другу другу за дело абсолютной правоты, это как раз крайняя степень столкновения этих идеологических машин. Меня же, с точки зрения идеологии, религия никогда особо не интересовала.
Но внутри каждой из великих религий есть также и некое внутреннее сакральное ядро. И зов исходит оттуда. Заглянуть в него можно через глубокие духовные практики, и они не для всех. Это пути единиц. В каждой религии есть великие святые и мистики. У индуистов наиболее близкое к Богу течение это бхакты, у Ислама - суфии, а в Православии - это исихасты. Цель их всех - опытно пережить экстаз Божественной любви от близости с Богом, еще здесь, на земле. Святой индус-вайшнав заходит в храм и падает в обморок от экстаза, просто взглянув на священное изваяние Кришны, суфии-дервиши кружатся в экстатическом танце, воспевая любовные гимны и прославляя своего возлюбленного Господа, а православный монах-исихаст, где-нибудь в пещерах, годами читая «иисусову молитву» в уединении, вдруг переживает экстаз от внезапного пришествия к нему благодати Святого духа. На Афоне исихастов, как раз, было немало. По сути, отсюда исихазм и пришёл.
Многие святые и мистики этот невыразимый опыт потом не могут повторить, они бесконечно долго со слезами молятся Богу, чтобы Он (Господь) пришёл снова. Иногда опять целыми годами. Всё земное абсолютно теряет смысл, после этого переживания, испытанного единожды. Эти люди становились потом абсолютно боговдохновенными. Это явление описано в разных трудах, в православных, в индуистских и других. Человек находится в этом мире в состоянии разлуки с возлюбленным Господом Богом. Но он просто давно забыл об этом. На свою беду или на счастье, а если бы он помнил об этом, то страдал бы невыразимо. Есть очень немногие великие избранные, которые могут не только вспомнить это, но еще заслуживают великую честь пережить этот экстаз близости Бога. Выходит, это переживание и есть самый сильный и совершенный «наркотик», вкусив оного излечиться уже невозможно.
Я же просто хочу думать, что мой Господь Бог он бесконечно любит меня, он эталон. И он есть во всём, а не только в церкви. Любая идеальная и возвышенная красота для меня, будь в природе или в искусстве, все самое лучшее радостное и непреходящее, что только есть этой созданной им природе вещей, это от Него, от Господа. И всё, способное напитать наши души красотой, есть проявление и отблеск реальности Бога. Верю, что в его духовном мире все это есть в совершенном состоянии и изобилии. Почему я постоянно апеллирую к индуизму? Православие мне многое объяснить не может, а индуизм пока прекрасно справляется с этой задачей.
Что я вообще знаю, о любви Бога? Знаю, что не могу любить Бога из страха. И что только великие святые, достигшие настоящего богоподобия, постигли эту настоящую Божественную любовь. Цель жизни в православии «Стяжание Благодати Святого духа», говорил Преподобный Серафим Саровский. Те великие, кто сделал это, освободились от этого православного пугающего морока вечного наказания и ада. И в их трудах я вижу любовь, одну любовь. Из наших православных святых-исихастов такой был еще наш соотечественник и афонит, старец Силуан Афонский живший тут, на Афоне, в начале 20 века. Однажды испытав экстаз Божественной любви, он сказал сам «Любовь Божия не может понести ни страдания человеческого, ни ада».
На многие свои вопросы я не могу найти ответы пока, но может когда-нибудь Господь даст больше ума, чтобы понять эти вещи. Недаром, есть даже икона Богородицы «Прибавление Ума», у которой этого ума и просят. Такое оно Православие, очень непростая и глубокая религия. Я люблю эту религию и боюсь одновременно, а какие-то вещи в нём не принимает мозг.
«Есть ли надежда у меня грешного, Богородица? Ты мать всего рода человеческого, и как на самом деле Господь милует и как он спасает, знаешь только Ты и Он».
«Афон есть высшее выражение христианскаго идеала. Мало того – выражение. Афон был и есть не только отречение, но и действительное отрешение от мира. Афон есть изгнание мира из пределов Святой Афонской Горы; есть разрыв всяких мирских связей, даже родственных; есть посильное отложение всяких житейских попечений; есть устранение от радостей сей привременной жизни, даже дозволенных евангельским законом». «Так причисли нас к ангелам иль среди зверей, но только не молчи - я не могу без огня;
И, где бы я ни шел, я все стучусь у дверей. Так Господи мой Боже, помилуй меня!»
«Афон от края до края Святой Горы есть непрестанная молитва, есть непрекращающееся славословие Богу, есть немолчное деннонощное Богу благодарение. Всякий монастырь на Афоне есть свеща, горящая пред Богом чистейшим пламенем молитвы, подвижничества и духовной чистоты».
В тот же день, после горы, отпраздновав мой ДР в ресторане на набережной Уранополиса, мы попросили такси отвезти нас в отель. Вышел молодой паренёк, лет 22-24. «Я отвезу вас сам». Это сын хозяина ресторана, зовут его Никос. «Никос, ты грек и живешь на границе с Афоном, ты сам был когда-либо на Афоне?» «Нет, поездка Афон это слишком серьезно, к этой поездке нужно подготовиться, мы не ездим туда легкомысленно. А я еще очень молодой, я должен жениться вначале, завести детей, повзрослеть, поработать. Через некоторое время я буду готов, ведь эта поездка туда может перевернуть всю мою жизнь. А вдруг я стану монахом? Это очень серьезный выбор».
«Святый Афон горит, как непомеркающая всемирная лампада пред Богом, и курится вековечно, как негасимое всемирное кадило, в благоухание от возношения к Богу всецерковного молитвеннаго духа. Афон есть единый благолепнейший храм единаго превысочайшаго Бога».
Прочёл уже по возвращении, крайне интересный отчёт об Афоне одного священника. Бывают очень разные степени погружения в православную мистику. Можно увидеть Афон, например, вот так
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/54339.htm Афон открывает пришельцам сюда совсем разные глубины, по степени их духовной готовности. Будучи монахом и священником, этот отец сказал: «Афон – это духовная школа, школа жёсткая… Долго жить бы там я не смог: это не моя мера подвига. Немощен духовно… Жить на Афоне – это вообще подвиг. Афон – не курорт, Афон – духовная лечебница... Там всё становится на свои места. Получаешь такую духовную встряску! Человек теряет свою напыщенность и чувствует себя странником Божиим. Афон человека отрезвляет, и ты понимаешь, как ты должен жить, и что ты должен делать.»
И еще он сказал: «Раньше, когда был духовным младенцем, ездил в обычные монастыри, по святым местам… Теперь же подрос немного – двадцать пять лет рукоположения в священники – в первый класс духовной школы пошёл… От манной каши устал, ищу твёрдую пищу. А на Афоне как раз твёрдую пищу едят…»
И это он называет себя духовных младенцем. Интересно, а кто же тогда я? Духовный эмбрион, наверное?
«Святой Афон есть теплица, есть питомник, есть рассадник подвижничества всякаго рода даже до сего дня. Афон сохранил в чистейшей неприкосновенности уставы и отшельничества, и пустынножительства, и общежительства, и особых родов подвижничества, завещанных древними отцами: пустынниками, отшельниками, молчальниками, столпниками, затворниками, всякими подвижниками древних иноческих обителей Египта, Ливии, Сирии, Персии, Византии, Эллады. Афон и сам развил уставы монастырскаго жительства до широчайшей полноты, развил нарастанием подвигов, подвижнических требований, правил и заветов своих собственных подвижников, постников, затворников, молчальников и всякаго рода усиленных молитвенников».
Стоп! Великий прорыв совершен. Афон впустил и отпустил тебя. Теперь «выдыхай, бобёр, выдыхай!:smile: » Ты помнишь, как ты просил у Божьей матери, «Хозяйки этой медной горы», чтобы попасть сюда. Тебе было дано, ты оказался здесь. Все, что ты хотел увидеть, ты увидел здесь. Все, что ты хотел попросить, ты попросил. А получил пока ты именно то, о чём не просил явно. Что-то изменилось в моей голове, появились новые люди и обстоятельства, и я чувствую, они еще сыграют роль в моей жизни. Бог сделал свой ход. Чего тебе еще надобно?
Эта великая гора пульсирует своими энергиями на расстоянии, ты чувствуешь биение её могучего сердца? Не проходит ни дня, что бы ты не думал об этом. Но кто знает, быть может, ты все еще обнаружишь, что тебе это снится? Да не будет так. Да поможет Бог. Эта поездка к тебе не последняя. До встречи, Афон!