И пока мы летели жёлтой таксистской стрелой к желанной цели и свежий московский воздух раздувал мои тогда еще пышные волоса,одна тревожная мыслишка назойливо сверлила мой похмельный мозг.
Накануне вечером, я позвонил своему приятелю, с которым не смог повидаться за 30-дневный отпуск, и первое, что он меня спросил: "Ты откуда звонишь?" "Из дома", сказал я. "Ни фига себе", сказал он. "А что такого", спросил я. "Да ничего", сказал он и тяжело помолчав, добавил: "По моим данным ты из других мест должен звонить". "Ты чё имеешь ввиду?", всполошился я. "Да ничё", сказал он - "не телефонный разговор, подезжай, выпьем, обсудим" (за телефоном были слышны нетрезвые голоса и звон разномастной посуды). "Да счас уж не успеть, давай в следующем году”, сказал я, и пошел спать снедаемый неприятно тяжким раздумьем.
И сейчас я думал - чегой-то он хотел сказать? Но ничего путного придумать не мог.
Забросив в сторону эти непродуктивные размышления, я с удовольствием обозрел как умно я устроил свой нынешний отпуск. В отличие от прошлогоднего, когда каждый из 24 дней был отмечен многочасовым застольем с родней в Москве, Питере, Смоленске, Новочеркасске, Перми и далее везде и печень вкупе с почками были в полном недоумении что ж им дальше выделять и куда, в этот раз все было гораздо ловчее.
Я взял, да и провел всего лишь два дня в Москве, затем тут же слинял в Питер, где снял дачу теще и тестю на Карельском перешейке подле озера Красавица и оставил там одну из дочек, а другую - с моими родителями - устроил на лето у родни на озере Сапшо, что в Смоленской области. А сам с женой вольными птахами отправился на 25 дней в Пицунду, а потом в путешествие по Абхазии, Аджарии, Сванетии, Шида-Картли, Кахетии и далее везде. Хорошо быть молодыми, просто лучше не бывает!!
В этом приподнятом настроении мыслей, я вступил в мрачное чистилище а/п Шереметьево. Выпуск из объятий СовРодины (который даже у ни в чем неповинного совчеловека тогда все равно вызывал легкий (а иногда и средней тяжести) мандраж прошёл без сучка-задоринки. Уф-фа!!
Войдя в накопитель рейса на Нью-Йорк, я увидел пару знакомых лиц. Здесь надо пояснить, что в те незабвенные годы совколония в Нью-Йорке составляла человек 500 или около того - дипломатов, сотрудников ООН и Амторга, журналистов и и т.д. и т.п. Из них я мало с кем был лично знаком, ну а в лицо, конечно, большинство узнавал.
И вот я вижу знакомое лицо и делаю вялое приветствие. Лицо смотрит на меня со странным выражением шока и ужаса на нём и спрашивает: "Ты откуда?" "Во, блин" -подумал я и сказал "Из отпуска". "А как себя чувствуешь?" "Да отлично!" "Ну слава богу".
И такой диалог повторился еще три раза до посадки в самолет. Что ввело меня в смятение и заставило задуматься, но ничего не придумалось. Тогда я прибег к испытанному средству от дум - выпил бесплатной водки, добавил, запил, как и положено для повышения эффективности грам/градус/копейки, пивом, и заснул.
И пока я сплю, тут самое время обяснить где зарыта собака.
Я примеривался было сделать эффектную развязку в конце рассказа, но поскольку талантишком до Донцовой и Конан-Дойля не дотягиваю, да и второпях уже раскрыл изюминку в заголовке, то вот она вам - суть дела (о которой я пока сплю и не ведаю).
Сводится она к тому, что одновременно со мной в Нью-Йорке работал парень-амторговец примерно моего возраста у которого было тоже двое дочек-близнецов примерно возраста моих дочек. И даже обличьем он, вроде, был схож со мной. Я до этого о нём не знал ни слухом, ни духом. Так вот, вернулся он в отпуск на Родину, хорошо поддал с друзьями, залез в горячую ванну освежиться и там умер, бедный, в одночасье от разрыва сердца. Да будет ему земля пухом!
Ну, а я-то тут вроде при чём? А при том, что в одном со мной отделе работала одинокая и чрезвычайно суперактивная дама которая как раз заканчивала отпуск в Москве и, собираясь обратно в НЙ обегала с прощальными визитами всех знакомых в МИДе. Где-то в коридоре она услышала эту печальную весть, тут же бесповоротно решила что представился ваш покорный слуга, сообщила этот факт всем кому могла и улетела в Нью-Йорк где тоже известила об этом горестном событии всех кто меня знал - и советских и иностранцев.
Московские соратники преприняли кой-какие вялые проверочные действия: позвонили мне домой, моим родителям, тестю и теще и не получив ответа ни от кого, стали заниматьсья текущими делами ожидая когда в кадры придет официальная бумага из милиции или откуда надо.
Ньюйоркские мои близкие друзья проявили большую душевность: на девятый день после "моей смерти" они организовали поминки в узком кругу дома у моего лучшего друга. И пока я пил из из рогов на холмах Грузии веселой кахети, саперави и аджапеши под стопяццот красивых тостов, они подняли по неодной рюмке хлебного вина и незлым тихим словом помянули в Городе Желтого Дьявола меня многогрешного. При этом сказали обо мне покойном не меньше добрых слов, чем в то же время было сказано мне в лицо грузинскими, осетинскими и абхазскими друзьями. Ай, не могу дальше говорить - горло перехватило. Ну, ладно.
Они хотели даже устроить типа гражданской загранпанихиды по ценному работнику, но мудрый Партком их поправил и сказал, что пока из Москвы официальной телеграммы не будет, делать ничего не надо. Партком, как всегда, оказался прав.
Таким образом, на момент моей погрузки в самолёт, моя смерть лишь крайне благоприятно повлияла на мой морально-политический облик. Однако с моей женой дело обстояло ровно наоборот. Случилось так, что за два дня до отлета из Москвы ей позвонила подруга недавно насовсем вернувшаяся из Нью-Йорка и тоскливым голосом начала "Ой, искренне тебе соболезную....". Жена же моя (которая, ессно, не была в курсе моей кончины) восприняла этот запев лишь как принятое в те соввремена официально-ханжеское сочувствие покидающему (хоть и временно) любимую Родину человеку (радость факту отъезда в НЙ как правило укорачивало длительность загранкомандировки), и не переводя дыхание выпалила: "Да ладно, Светка, не бедуй, бывает хуже! Извини, не могу говорить, надо детей к бабке отвести, а то я на день рождения к подруге опаздываю. Я перезвоню завтра".
Светка онемела и положила трубку. Но уже через минуту она звонила всем и вся с экстренным сообщением: "А она-то (т.е. моя жена) какой сукостервой оказалась! И сорока дней не прошло, а она уже хвостом крутит..." Бабы ужасались, что таких тварей земля носит и тут же передавали весть о том, что в тихом-то омуте такие черти водятся в тогдашний вариант всемирной паутины.
Прилетели мы Нью-Йорк, прошли погранконтроль, вышли туда, где обычно встречает московский рейс автобус Миссии СССР при ООН. Тащу я свои семейные баулы как вдруг подскакивает шофер автобуса и грузит их на тележку, проговаривая "Не надо напрягаться, я Вам помогу". Я несказанно поразился, т.к. обычно посольские шофера простых приезжих гордо игнорировали. Дальше я поразился еще больше - подходит дипломат из админреферентуры, горячо и проникновенно жмет мне руку и справляется о здоровье. Такого тоже досель не случалась. Услышав же , что я вполне здоров и годен к строевой, дипломат искренне ликует и выражает горячее пожелание, чтоб так было всегда.
У меня начинает складываться впечатление, что либо я, либо все остальные действующие лица слегка тронулись умом.
Дальше - больше. Высадив всех приехавших у советского жилого коплекса в Ривердейле, водитель говорит мне и семейству: "А Вы, не беспокоитесь, я Вас к "Скайвью" прямо отвезу (это был американский многоквартирный дом, где жили недипломаты - минутах в пяти езды). Масштабность этого жеста можно лишь метафорически сравнить лишь с тем, что меня на палантине, опахивая веером внесли бы во дворец под журчание шербета. И действительно, он подвез и, более того, помог дотащить чемоданы до квартиры. Я полностью перестал понимать происходящее. Но надо было жить и исполнять свои обязанности. Поэтому жена отправилась в супермаркет внизу дабы забить жрачкой на первое время пустые холодильники, а я стал распаковывать баулы и не давать детям засыпать.
Распаковав примерно половину багажа, я задумался о будущем и решил сегодня же отметить приезд в кругу друзей, благо день был субботний. И я позвонил в соседний дом своему лучшему другу. "Здорово, Вова", сказал я. Телефон ответил молчанием, а потом Вова слегка охрипшим голосом спросил "А ты откуда звонишь?"
Здесь я сделаю томительную паузу и лирическое отступление и сравнивая его реакцию с реакцией своего московского друга (тоже Вовы, кстати), предложу вниманию читателю мою рабочую гипотезу, что даже атеисты (а ими были все тогда, а я , грешным делом, и по сю пору остался) очевидно подспудно допускают возможность телефонной связи с потусторонним миром.
Затем состоялся оживленный и продолжительный телефонный разговор, в заключение которого мой друг Вова сказал с чувством, теплотий и горячностью: "Ну, стариканушка, я вааще так ужасно рад, что ты живой! Это дело надо отметить!" Я был в полнейшем консенсусе с ним по обеим пунктам.
У моей жены в тоже самое время дела шли не так складно. Нагруженная сумками из супермаркета, она встретила у лифта свою американскую товарку по тэннису, которая с подобающей миной скорби сообщила ей: “Oh, please accept my condolences, he was such a wonderful men.” На что моя жена вопросила"Who?” На что ей пояснили:”Oh, your wonderful husband!” На что моя жена ответила, что называется в простоте душевной: "Oh, I would not go so far as calling him wonderful, he’s just OK when he behaves.” Oна имела ввиду , канешна, шутку юмора, но ремарка эта вышла ей боком, по краайней мере на ближайшую недекю.
Дальнейшее излагаю пунктиром, ибо поврежденные нейроны мозга не сохранили всё. Единственное, что посоветую вам читатель: если вам предложат воскресать из мертвых - ни за что не отказывайтесь. Дело крайне выгодное. Помимо моих советских братанов прибревших в дом со стандартной "Столицей" и винегретом, соседская итальянская бабушка испекла лазанью размером с Лужники, ливанский сосед принес 20кг суперхуммуса, а албанский супервайзер дома притаранил "таве коси" - ихнее нацблюдо, которое рота голодных челноков СА съест не раньше , чем через неделю. А для кульминации мой сосед из смежной квартиры - повар из крутого ресторана - притаранил лобстеров термидор и креветок хрен знает в чём.
Я осознал без резервавций, что первое о чём думают люди встречающие чела воскресшего из мертвых - это, что его надо сытно и вкусно покормить. И я с ними согласен!
Дай мне волю, я б ещё раз такую же штуку проделал за выпивку и закуску. Но не дают, блин...
А жаль...
Потом я узнал, что по народной примете: кого раз помянули - будет очень долго жить. Вот сейчас предстоит заняться выяснением - правда это или так, байки. Хочется верить - что правда.