Поиск и покупка авиабилетов по заданному маршруту. Выбор самых низких цен на авиабилеты из всего возможного. Оплата российскими картами. Сложные маршруты с пересадками и прямые рейсы
Аренда жилья напрямую у хозяев с гарантией Система бронирования Суточно защищает ваши интересы и деньги как в России так и за границей: в Турции, Черногории, Израиле и тд. Хозяин получает оплату только после вашего заселения в объект недвижимости"
Оформление страхового полиса онлайн для поездок за границу и для шенгенской визы. Калькулятор стоимости страхового полиса. Страховки для малярийных стран, горных лыж и дайверов
Простой и удобный способ добраться из пункта А в пункт Б в незнакомом городе/стране. Трансфер из/в аэропорт, из/в отель, между городами. Оплата российскими картами
Рассказы отзывы отчёты о Португалии: делимся впечатлениями и о поездках, отдыхе, курортах. Фотографии и комментарии о Португалии. Отзывы о популярных местах в Португалии
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0
А мы стали добросовестно пробовать Мадеру, но тоже - не пошло )))) Зато Понша и Никита - это вещь ! Отчет замечательный, очень красивые фотографии и прям хочется вернуться, тем более, что не успели кучу всего. А двери может быть , они периодически перекрашивают ? потому что в прошлом сентябре таких точно не было, я пол дня там лазила )))
Уважаемые дамы, Наталья, Елена, Татьяна, Лара! Спасибо Вам за моральную поддержку. Теперь твердо убежден, что ничего я и не потерял, не вкусив аутентичной мадеры. Укрепили Вы мою безалкогольную стойкость своими последними комментариями.
Вообще-то, она, мадера, мне и раньше, начиная с бесконечно далеких студенческих пор, не сильно нравилась (в школе я точно мадеру еще не пробовал, мы с одноклассниками на банальный портвейн больше налегали). Личный опыт по части именно мадеры я приобрел в Крыму, где на практике были учебной, после второго курса. Бахчисарайский район, поселок Трудолюбовка, база геологического факультета ЛГУ, семьдесят четвертый год… Как я тогда местной мадерой отравился! Не любить мадеру конкретно крымскую - это как то не очень патриотично. Теперь же я не сомневаюсь, что их натовская мадера, ничем не лучше нашей. Все на душе спокойней.
Конечно, непьющему человеку путешествовать нелегко. Бывало раньше, приедешь в Шотландию, например, так базовый интерес составляет понятно что - «сингл молт» в ассортименте, бесконечная тема. В Баварии, Чехии – пиво, в Испании – риоха. Про Тоскану я вообще молчу. Ну, и так далее, в общем, Вы понимаете…
Теперь интерес надо придумывать тщательно. Пытаться выискать хоть какого «Гениуса лоци», ухватить за бороду или выдумать какую еще занятную притягательность территории. В поселке Камара-ди-Лобуш, где мы как раз винное производство посещали, ощутил я несомненное присутствие Гениуса.
Он оказался вообще не местным, а был иностранцем, более того – британцем, духом Сэра Уинстона Леонарда Спенсера-Черчилля.
Дух Черчилля на Мадейре – это персонификация многовекового присутствия бритишей на острове. Когда в семнадцатом веке король Португалии Жуан IV выдавал замуж за Карла II Стюарта Английского дочь свою Катерину, так он вообще Мадейру прицеливался англичанам отдать вместе с Бомбеем и Танжером в качестве приданного. Вот времена были, это ж только представить себе сейчас такое, у нашего то дочери как бы еще не замужем да и вообще… Отвлекся. По легенде, писарь, что документы по приданному оформлял, родом был с Мадейры, вымарал остров из документа, патриот. Остался остров португальским. Потом английские все равно вокруг острова терлись. Во время наполеоновских войн оккупацию дружественную организовали, большинство солдат, около двух тысяч, так на острове и остались жить после. В последнюю войну бритиши теток своих вывезли с Гибралтара на Мадейру в эвакуацию, тоже примерно столько же. Очень они жизнь острова тогда оживили. Многие замуж повыходили и остались в субтропическом раю на ПМЖ. И сейчас полно британских туристов на острове. Я такое количество англичан до этого только в Лондоне и видел.
Одним словом, здесь, на Мадейре, дух Сэра Уинстона любой почувствует, особенно, в Камара-ди-Лобуше, тем более, если знаменитые акварельки премьер-министра вспомнит, шестидесятилетней давности:
Начинаешь живой пейзаж с картинкой сравнивать, - ничего, вроде бы, особенно и не изменилось в поселке. Забавно. Та же бухта, домики маленькие, лодочки старенькие. Не богато. Даже мужики, кажется, те же: собираются в кружки и играют в карты сосредоточенно: рыбаки это местные, устали.
Над поселком высится знаменитый утес "Кабо Жирао". Высокий, почти шестьсот метров. Один из главных местных символов. Впечатляет.
На вершину поднимешься – все местное сельское хозяйство как на ладони. Склоны сплошь террасами изрезаны и виноградниками засажены.
Ну, и высота...
Недаром именно в этом муниципальном округе больше всего винограда для производства мадеры собирают, чуть меньше половины всего урожая острова. Так в умных книжках написано, сам читал.
Сэр Уи́нстон Черчилль, гений места, нарисовать этот грандиозный утес сильно уважал. Особенно когда закат.
Закат в Камара-ди-Лобуш я решил ехать смотреть специально. Думал: Чечилль картину маслом писал, я рисовать не умею, так сфотографирую хотя бы. Тоже нормально. Готовился. Время заката в Интернете уточнил. Даже треногу взял. Поехал с запасом минут сорок: от нашего отеля до поселка километров десять. Доехал, вышел к бухточке, на гальку, где лодочки рыбацкие лежат. До заката еще минут двадцать пять. Солнце низкое, тени длинные. Красиво. Удался вечер.
Из бухты, от воды утес фактически не виден, закат тоже. Мешают длинные базальтовые лбы, в океан с берега спускающиеся. Обошел я эти лбы, выбрался к намеченной точке на длинную набережную у ресторанчика «Praia do Vigario», а небо все над океаном, по над самой водой, стремительно тучами затягивается. Не будет картинки. Разочарование – самое мягкое слово.
Владимир Семенович вспомнился стихами:
«Это их худые черти бермутят воду во пруду, это всё придумал Черчилль в восемнадцатом году…»
Однако, и на эти вражеские происки окорот вышел. Вечерний настойчивый порыв ветра сдул тучу в сторону, солнце в последний момент послушно булькнулось почти чисто в океан, в Атлантику. Праздник заката состоялся.
А в Камара-ди-Лобуше и после заката классно. Есть в нем какая-то особая изюмина неуловимая, как в том бородатом анекдоте про комара и траекторию.
Еще в первый раз, с воды, разглядывая скальные обрывы этого замечательного утеса, я ощутил вдруг неожиданно проснувшийся старый геологический интерес, тягу. Первое образование, первая профессия – это ведь как первая любовь, да… Вот человек неподготовленный и специально не обученный, глядя на утес Кабо Жирао, что видит? Ну, обрыв высоченный, скалу, камни разноцветные, если сверху сорвешься – точно в лепешку.
А для геолога – это «обнажение», со всеми вытекающими.
Вы же понимаете, было бы обнажение, а детали уж фантазия дорисует.
Скала – это не просто обрыв, а фрагмент стратовулкана, возможно вблизи кальдеры, чередование лавовых потоков и вулканогенно-осадочных толщ – продуктов эффузивной и эксплозивной вулканической деятельности. Камни – не просто булыганы, а горные породы: базальты, базаниты, туфы, туфо-конгломераты... Во! Есть интерес!
Досматривать Мадейру буду с геологической точки зрения. Как в молодости.
Что там по этому поводу классики писали? В первоисточнике все было просто, в первой главе, стих девятый:
И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так... И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо… И был вечер, и было утро: день третий.
В общем, с Мадейрой примерно так и было, детали додумали потом. Она – классический пример вулканического острова, из океана родившегося. Сейчас ученики картину рисуют так:
Астеносфера (это, проще говоря, преисподняя, ну очень глубоко) - возбуждается. В ней, на неимоверной глубине, образуется и начинает подниматься своеобразный такой горячий мантийный поток – называется «плюм». В литосферной плите, которая, в свою очередь, выше, на астеносфере лежит и по ней ерзает, от плюма заводится «горячая точка», развивающаяся в гигантский пузырь раскаленной магмы. Магма прорывается из пузыря вверх. Наверху – океан. В океане, на дне, рождается подводный вулкан и начинает жить своей жизнью. Магма выплескивается под воду, все бурлит, шипит, упорно растет. Возникает такой гигантский прыщик. В общем жуть, ну прямо как у людей. Когда макушка подводного вулкана дорастет до поверхности воды, то есть подводная вулканическая гора станет как бы нормальным островом, начинается, кроме всего прочего, еще и эксплозивная деятельность. То есть взрывы: пепловые тучи поднимаются, летят брызги магмы, осколки, вулканические бомбы. Вулкан, если не стреляет пепловыми тучами, так плюется магмой. Слои спрессованного пепла (туфы) чередуются с застывшими лавовыми потоками, базальтами.
Всему рано или поздно наступает конец. Плюм истощается, пузырь магматический остывает, вулкан затухает. В вертикальных трещинах базальтовые лавы, до поверхности не добравшиеся, застывают в виде субвертикальных жил, даек.
Это у Бога на все про все один день ушел. Геологи теперь насчитывают всей жизни вулкана примерно пять миллионов лет. Последние шесть тысяч лет вулкан, впрочем, совсем не живой, даже не дышит.
Размер вулканического прыщика в итоге - от океанического дна до макушки, – километров семь. Ну, еще что-то эрозия срезала с краев и сверху.
Самые, по местным меркам, старые породы на острове обнажаются, в том числе, и в ущелье Куррал-даш-Фрейраш, где мы уже были. Это преимущественно толщи туфов с тонкими прослойками лав – пирог слоеный такой:
Туфы – породы, в общем мягкие, легко разрушаются. В них, понятное дело, и образуются под воздействием выветривания глубокие долины и ущелья.
Лавовые базальтовые потоки к эрозии несравненно более устойчивы. Если их где много – там они защищают, как броня, лежащие под ними туфы от разрушения. В этом случае возникают высокие сравнительно ровные поверхности - горные плато. Самое крупное – дождливая горная равнина на западе острова, Паул-да-Серра. Едешь в тумане, который на самом деле не туман, а облака. В любой момент ветер может облака сдуть. И наоборот. Вниз по склонам растут те самые «дождевые леса» - лаурисильва. И цветочки очень симпатичные, желтенькие.
Если долго ехать по плато Паул-да-Серра на запад, то попадешь на край. Земля резко оборвется вниз. Внизу – примечательное место. Порто Мониш.
Все местные таксисты, кого я не спрашивал «какое место на Мадейре самое привлекательное?» единодушны были: «Порто Мониш!».
Действительно, симпатично. Здесь, на берегу - прямо в океан выползают базальтовые лавовые гребни, сложенные самыми молодыми на острове вулканитами, почти черными базальтами. О их темные тела прибой в белую пену бьется.
Естественные базальтовые ванны рукотворно преобразованы местными в купальни. Купальни – главная местная фишка, все об этом знают, можно было бы и не писать.
За базальтовыми гребнями отдельным бугром торчит вулканический конус (или шлаковый купол?, подзабыл терминологию) «Ilheu Mole». Он рыжий, на половину эрозией срезан. На вершине – маячок.
С погодой повезло минут на сорок. Потом очередная туча образовалась, с дождем. Это нормально здесь, сказал водитель. Северный берег. Ветер дует с Атлантики постоянно и прямо в лоб.
Ветер не просто дует. Он «выветривает», разрушает и срезает береговые утесы. Целые блоки пород срываются прямо к подножью, в океан. Потому на севере берега такие покоцаные. По-местному такие береговые осыпи называется «fajas». Вот, в качестве примера, относительно свежая, срезавшая часть старой дороги у водопада «Veu da Noiva». И цветочки На фоне водопада фиолетовые. Называются «Гордость Мадейры». Местный символ.
Главный геологический символ Мадейры – мыс Ponta de Sao Lorenco. Я его хвостом называю. Здесь вся геология как на ладони. Лапиллиевые туфы рыжие, почти огненные, дайки базальтовые суб-вертикальные, бомбы вулканические, ветер, волны, водная пыль. Стихия.
Остров тоже рождался на границе стихий. В муках.
Такой вот тост получился геологический. Длинный, наверное.
Вы пишете: "Ветер не просто дует. Он «выветривает», разрушает и срезает береговые утесы. Целые блоки пород срываются прямо к подножью, в океан. Потому на севере берега такие покоцаные. По-местному такие береговые осыпи называется «fajas». Вот, в качестве примера, относительно свежая, срезавшая часть старой дороги у водопада «Veu da Noiva». И цветочки На фоне водопада фиолетовые. Называются «Гордость Мадейры». Местный символ." Вопрос: а где же купаться? Куда Вы дели пляжи? Немедленно верните....
Обригаду, друзья! Действительно, надо завершать уже повествование. В ближайшее время допишу таки.
Но про пляжики прямо сейчас всю правду, раз вопрос был. Пляж в студию!
Процитирую классику для убедительности:
— Мэл, у меня для тебя дурные новости … там нет стиляг. — Как нет? — Так нет.
Если по взрослому, то за пляжиками надо на соседний остров - Порто Санто. Это 50 километров на СВ, другая вулканическая гора, более древняя. Где-то возраст ее миллионов пятнадцать лет будет, то есть Миоцен по ученому, а не Плейстоцен, как у Мадейры. Мы туда не добрались.
А на Мадейре пляжик приличный я только и видел раз, у Машику, это слегка восточнее Фуншала:
Последний раз редактировалось ПУ2 11 май 2014, 12:06, всего редактировалось 1 раз.
Последний день я организовал так, как это нельзя делать никогда. Отложил на него самое сладкое, желанное - то есть горные вершины. Хотелось пройти знаменитый маршрут от пика до пика, побывать в самом сердце Мадейры. Все же уже были. Ну, или хотя бы часть маршрута пройти, если жена будет сильно сопротивляться. В крайнем случае – без нее. Раньше я так не делал (в смысле, не оставлял сладкое «на потом»), хорошо наученный богатым геологическим опытом молодости. Тут видно расслабился, в субтропическом раю. А в последний день может произойти всякое. Всякое начало происходить прямо с утра в виде решительной тотальной непогоды. Во всю панораму балкона висело низкое серое небо, практически питерское. Рука Родины достала, прямо через телевизор, решил я. Зря, наверное, вчера весь вечер «РТР Планета» смотрел. Но водитель сказал – «ерунда! На вершинах запросто может быть солнце. Это Мадейра». Ладно, поехали. Солнца не было нигде. В лесу, на подъеме к горам, в придорожных канавах лежал снег. На главном отвороте к пикам поперек дороги стоял грузовик с объявлением «Закрыто по метеоусловиям». Хотя бы тогда лаурисильву посмотреть? Водитель сказал «легко!» Как раз левада была поблизости, пейзажная, в любом путеводителе описанная. В Рибейру Фриу, сразу за сувенирным магазином - начало. «Туда» - водитель махнул рукой в сторону насквозь мокрого леса. «Там Балкоес, красиво». Здоровенная холодная капля, сорвавшаяся с эндемичного лаврового дерева прямо за шиворот, поставила окончательную точку в сомнениях. Такой лаурисильвы и такого «красиво» не хотелось совсем, даже не смотря на загадочные «Балкоес». Не пойду. А жена и не собиралась. А Вы бы пошли?
Планы летели под откос. Вопрос «кто виноват?» уже не мучил, но все равно хотелось компенсации. Хотя бы моральной. Водитель понимал. «Поехали В Сантану ?! Там пальхейрос и хороший ресторан!». Понятно, ему бы хотя бы полдня накатать, на 70 евриков. Поехали, уже все равно. На фоне строгих пейзажей «Неприступная Северная Мадейра в непогоду» Сантана предстала некоей умиротворенной пасторалью, тихим сельскохозяйственным раем. Даже солнце выглянуло на минуточку.
А «пальхейрос» показались забавными треугольными домики с соломенными крышами, почти что хатками из тихой украинской жизни. Недавней. Еще до войны.
Ну, и пообедали.
На обратном пути у нас был дворец Монте и «тропические сады». «Дворец» - это сильно сказано. Коттедж загородный трехэтажный, по Зеленогорскому направлению у нас такой каждый второй. Ну третий. Про подмосковье вообще молчу.
Но на горе. Монте – это же гора. Вокруг, действительно, тропической зелени полно: пальмы, кипарисы, цветы экзотические всякие. И пейзаж в сторону океана со статуей: полуголая тетка девчонку за руку тащит. Не понятно куда.
Я в начале ничего не понял, что тут к чему.
В музее, что перед входом – культовые изваяния бодрых негров из черной Африки, этажом ниже – в изобилии аметисты из Бразилии.
Все дорожки вымощены затейливой кальсадой, на крутых склонах – азулежу времен маркиза Помбала, и фрагменты каких-то не то окон, не то ворот. В них фотографироваться хорошо.
Рядом – пагоды китайские, мостики японские и терракотовые воины неясной национальной принадлежности. В тропическом лесу на склоне - здоровенный голубой прямоугольник, панель метров шесть в высоту. Что символизирует?
Какая-то жуткая эклектика. Непонятный такой коктейль. Смешано все, что под руки попалось, как в коктейле «Лонг-Айлэнд айс ти». Но не может же быть, что бы вот это все было собрано в одном месте просто так, без идеи. Идею я понял прогуливаясь по дорожке вдоль красочных изразцовых панно про португальскую историю: от времен короля-освободителя Афонсу Первого до практически наших дней.
Все пазлы, казавшиеся хаотичными, слепились в единую гармоничную картину у панно, посвященного великому португальскому диктатору Антониу Салазару, отцу Нации. Его в Португалии чтут почти так же, как у нас Сталина сейчас.
Вся эта мозаика в этом садике-символе - гармония разрозненных, как бы, фрагментов, понял я, - иллюстрация Великой Португальской Идеи.
Ее как раз Салазар лучше всех сформулировал и назвал Миссией Лузо-Тропиканства. Ведь португальцы (или, по древнему названию, лузитанцы) - потомки римлян, вестготов, мавров, иудеев и много еще кого. Дружелюбные и гуманные - прекрасно адаптируются к иной культурной среде и всегда готовы к диалогу. Не порабощают, а присоединяют. Вместе с бразильцами составляют ядро особой цивилизации, которую характеризуют отказ от индивидуализма, капиталистического стяжательства и расизма-национализма, а также наличие высокой христианской духовности и традиционной морали, считал Салазар.
«Deus, Pátria e Família».
Тогда у Салазара, в общем-то, не получилось. Но идея живет. Такие мысли глубокие, наверное, приходят только в непогоду. Я даже понял кто та тетка, кто девочка и куда ее тащат.
Спуск с горы Монте по канатной дороге само по себе приключение. Очень пейзажно.
Утром, уже перед отлетом, сходил на набережную над океаном. Попрощался.
Наташа! Вам персональное, очень глубокое спасибо! – отвечаю на Ваши ремарки.
1. По поводу тетки с девчонкой. Тут несколько вариантов. Либо тетка – это Португалия, тогда девчонка – это Мадейра и вообще все заморские территории метрополии. Большинство, правда, разбежалось. Или же тетка – это вообще власть, или «мать-власть». Девчонка – это, ну, пускай будет Португалия. Куда ее тащат, пока не ясно… Так я эту символику понял. Вообще, все эти символы, конечно же не пазлы, которые только в одну единственную картинку складываются, а мозаика. Сам, то есть, волен картинки складывать, как видишь. 2. Про "незачет". Я как поперек дороги к Пику-ду-Ариейру грузовик увидел, так и понял: будет мне незачет на Форуме. Но Мадейру повторять вряд ли буду, может сын? Сам хочу на острова-вулканы севернее Сицилии – Вулькано, Липари, Стромболи. Они до сих пор еще действующие, все знают про стромболианский тип извержений... Это во мне геолог возбудился, все покоя не дает. А жена, наивная, думает – мы на тихий морской курорт поедем под Палермо, вулканов она боится. 3. Рассказик этот, может быть, чуть-чуть продолжу, остался у меня лиссабонский фрагментик недодуманный. Но это если соберусь.
Ну, нет, зря вы на леваду не пошли !!! Мы точно так же " пролетели " с пиками , но на Балконес решили сходить и не пожалели !!! Виды оттуда прекрасные ! Продолжение ждем !!!
Спасибо за интересный рассказ и геологические пояснения. Даже не будучи геологами, было очень интересно рассматривать эти всякие слоенности, жутко даже представить, что творилось тогда, в те далекие годы.
Насчет похода на пики хочу предупредить, задача теперь сильно усложнилась. Стал он длиннее и еще трудоемкее. После того места, где обе дорожки (длинная и короткая) соединились, произошел обвал. Дорожку сделали в обход и какую! Много ступеней, поставили штук 9 металлических, некоторые места не доделаны и там скользкая глиняная сыпуха и нет ограждений. Даже когда все доделают, будет нелегко физически. Мы чуть не умерли. Длинным путем лучше не идти, там лишний подъем, а силы нужно беречь. А мы дурни, пошли, не знали потому что, ведь указатели остались старые и они врут! По времени новый обход занимает дополнительный 1 час в один конец, в оба, значит, 2 будет. Имейте это в виду.
В Лиссабоне я уже был. Два года назад, весной двенадцатого. Очень давно. Гайки тогда еще почти не крутили, гордость не вскипала, а с границ совсем еще не дышало порохом. Мир был каким-то совсем другим, или я постарел. А Лиссабон изменился ли?
Лиссабон остался прежним. Вновь посещенный Лиссабон.
«Lisbon revisited». Декаданс. Точно, как у Фернанду Пессоа.
Два года назад при первом посещении Лиссабона я и не знал кто таков, этот гениус лоци. Однако, это не помешало Лиссабону произвести впечатление неизгладимое. Почувствовал я его, как редко чувствуешь какой город. И второй раз поехал в Лиссабон специально, а не потому только, что это по дороге на Мадейру. Зацепило. Не досмотрел что-то в прошлый раз. Надо досмотреть. Да и с творчеством Фернанду Пессоа я теперь знаком. Вооружен.
Очнуться от Лиссабона города, Еще не совсем проснувшись, Очнуться на улице Золота, Выходя из кафе под утро
Или на площади Росио, У вокзала с пустыми перронами В час, когда растворяются сумерки Неизменно, почти покорно.
И пока заря разгорается – Ощутить несравненное чувство - Чудо жить ощущением города, Ожиданием и предчувствием:
С нами что-то простое и доброе Неизбежно должно случиться В этих гулких пустынных улицах, Там, где утренний свет струится.
Действительно, утром Лиссабон поразительно пронзителен, прав Пессоа.
Наблюдать, как над Лиссабоном заря разгорается, – дело серьезное.
Им надо заниматься правильно, с какой-либо смотровой террасы Лиссабона, бельведера – по-местному «мирадоро». Встать пораньше, добраться до мирадоро что-нибудь в 6-30 по-местному и – погрузиться в чудо. Мне повезло с этим на Miradouro da nossa Senhora do Monte, одной из самых высоких смотровых площадок города, на севере. Квартал Граса, прямо над площадью Мартим Мониш.
Солнце зажжет небо из-за часовни Девы Марии, где святые образа мирно соседствуют с размашистым граффити на пошкрябанных стенах. Совмещение несовместимого – это для Лиссабона нормально.
А небо разгорится волшебным светом и пейзаж города – «таунскейп», как теперь модно говорить, оживет, и из дремотного голубовато-серого превратится в живой, мерцающий, многоцветный. Отсюда, с этой смотровой площадки, если смотреть на юг, пространство кажется грандиозно непрерывным - от монументальных бастионов крепости Сан-Жоржи и собора Igreja da Graça на соседних холмах до далекого противоположного берега Тахо, статуи Cristo Rei и безупречной красной вантовой линии моста Салазара.
Если обернуться на север, панорама продлится до самой дальней окраины, до аэропорта. Чуть присмотревшись, можно различить даже самолетики взлетающие.
Можно спуститься чуть ниже, на соседствующий мирадоро Граса. Здесь душевно. Крепость - прямо напротив, рукой подать, и полумрак под кронами южных сосен.
Здесь - простор, покой, дремота. В них - от бытия защита. Прошлое похитил кто-то, И грядущее забыто. Здесь - простор, покой, дремота…
Взор невинный, безобидный Вспоминаю - и тоскую. Но незримые ехидны В суету влекут мирскую Взор невинный, безобидный…
Это опять Пессоа. Правда же подходит к местности?
Умел автор настроение лиссабонское почувствовать и передать.
Во времена Пессоа навряд ли с Миродоро до Монте самолетик удалось бы взлетающий увидеть. И площадь Мартим Мониш совсем была не такой, если вообще была. Гостиницы «Мундиаль» точно не было, хотя это здание для Лиссабона знаковое – в нем Винский останавливался. Это исторический факт. И нам повезло.
На площади – кольцо знаменитого лиссабонского трамвая. Номер двенадцать и двадцать восемь. Это не просто трамвайчик – а такая электрическая Машина Времени. Не в смысле ансамбль опального Андрея Макаревича, а средство перемещения во временном континууме. Вот крутанет вагоноважатый ручку и устройство переместит тебя по узким местным улочкам куда то далеко, типа во времена строгой диктатуры «Нового Государства» Салазара, или же предшествующей лихой вольницы «Первой Республики», а может быть и еще раньше, в какое-то совсем прошедшее прошлое, где и электричества то еще не было.
В такой старый Лиссабон, насквозь пронизанный духом времени, ветхий, неопрятный и неаккуратный, неевропейский. Но ароматный! Самый ни на что не похожий райончик Лиссабона - Алфаму. Визуальное отрицание шарма и блеска, плоскостей и прямых линий. Торжество непарадных лестниц, лабиринта узких улочек и двориков, бедных облупившихся фасадов.
Здесь должно быть пасмурно и печально, здесь звучит фадо.
Алфама - некогда сарацинская Аль-Хама, при арабах центр города, затем район ремесленников, торговцев, иудеев. Давно уже совсем не центр, наоборот. Унылую, в общем-то, застройку оживляют абсолютные местные доминанты - купола храмов. Лучше всего на них смотреть с Мирадоро Портас до Сол. За статуей покровителя Лиссабона святого Винсента высится двуглавая громада монастыря Сан-Висенти-ди-Фора и чуть дальше, ближе к берегу Тежу, - купол церкви Санта-Энграсия.
Алфама и соседняя Моурария долгие годы были хотя и бедными, но весьма притягательными районами города – сосредоточением местных публичных домов. Когда в 1755 Великое Землетрясение почти стерло Лиссабон в пыль, оба старых этих района мало пострадали, а публичные дома вообще остались нетронутыми. А храмы практически все были разрушены. И дворцы. И крепость. Их потом восстанавливали. Главный поминальный памятник Великого Землетрясения - руины монастыря кармелитов «Convento do Carmo». Расположены они напротив Алфамы, на другом холме. Сакральное место.
К сакральному месту лучше всего подняться на общественном лифте «Elevadov de Santa Justa». Тоже, между прочим, символ города. Винтажная узорно кованая металлическая башня с двумя лифтовыми шахтами 1902 года постройки. Есть в ней что-то такое, пожалуй, от Эйфелевой, но попроще. Лиссабон, конечно же, не Париж. Вначале устройство функционировало на паровой тяге, теперь на электричестве.
Полминуты – и скрипучая кабина вознесет тебя с низкого уровня улицы Золота, той самой, где «хорошо очнуться от города…», - до смотровой площадки на самом верху. Здесь вид неповторимый на правильную геометрию улиц Байши и крепость напротив. К руинам монастыря Карму – специальный мостик.
Когда руины осмотришь внимательно, изнутри – понимаешь, как Лиссабон тогда жестко тряхнуло.
Три стремительных подземных толчка подряд, секунд по шесть каждый, магнитудой почти в девять баллов по десятибалльной шкале Рихтера. Первый - в девять двадцать утра в субботу 1 ноября 1755 года. Праздник был, между прочим, День Всех Святых. Народ в церквях молился массово. Храмы божьи и прочие здания складывались как картонные. Потом цунами. Португальцы тогда и слова такого не знали японского, а волна в устье Тежу вошла из океана высотой под двадцать метров и следом еще одна, еще выше. Двадцать метров – это семиэтажный дом. Потом пожары начались: что не утонуло, то сгорело. В одночасье стихия изничтожила центр одного из самых тогда богатых городов Европы, в котором крыши дворцов золотом крыли. Погибло 32 церкви, 15 крупных часовен и более 60 мелких, 31 монастырь, 53 дворца. Жертв - до сотни тысяч душ убиенных из общего населения столицы в четверть миллиона. Это сейчас сейсмологи догадываются, что причиной землетрясения был резкий сброс тектонических напряжений где то в верхних слоях астеносферы далеко в Атлантике, в зоне Азоро-Гибралтарского трансформного разлома. Тектоника плит, понимаешь. Тогда люди были уверены – все это кара божья, только не понятно, за что. Местный тогдашний лиссабонский Милонов, иезуитский священник Габриэль Малагрида, знал за что и молчать не мог. Опубликовал памфлет «Мнение о подлинных причинах землетрясения», в котором так и писал:
«Знай, о Лиссабон, что разрушителями наших домов, дворцов, церквей и монастырей, причиной смерти стольких людей и огня, пожравшего столько ценностей,— не кометы, звезды, пар, газы и тому подобные естественные явления, а твои отвратительные грехи».
Имел он в виду, конечно, не столько разврат жителей несчастного города. В других столицах тогда, в нескромную эпоху Просвещения, и покрепче люди гуляли, в том же Париже, или же в Лондоне. Он подразумевал деятельность исполнительной власти в целом. В первую очередь в лице тогдашнего премьер-министра маркиза Помбала, реформатора, в общем, и либерала. Сам премьер-министр придерживался иных, более естественно научных, взглядов на причины землетрясений. В итоге иезуита Малагриду и обвинили в ереси. И сожгли. Не надо власть критиковать, особенно когда катаклизмы всякие. По-любому, Великое Землетрясение через жизнь Лиссабона и Португалии прошло таким беспощадным катком, что разделило все бытие на «до» и «после», оставив в массовом сознании населения рваную рану народной души.
Хватит о трагедиях.
Из монастыря Карму пройтись пять минут не торопясь - и попадаешь на площадь Шиаду, в сердце богемной жизни Лиссабона. Здесь, на углу Rua Garrett - очень популярное заведение, Café A Brasileria, или Бразильское кафе, если по-нашему.
Старинное, основано в 1905 году, в двух шагах от Факультета изящных искусств лиссабонского Университета. Контингент здесь собирался соответствующий - профессура и писатели, художники с поэтами, студентки со студентами. Креаклы, одним словом. Атмосфера и стилистика Арт Нуво. Аромат бразильского кофе, здесь говорят «бика», абсента, еще чего-то сладкого, наверное, вольнодумства. На стенах картины местных художников той модернистской эпохи сохранились. Фернандо Пессоа зайти сюда и посидеть за рюмочкой сильно уважал. Сейчас бронзовый памятник ему – прямо за столиком перед входом, среди людей.
Подсесть хочется, за творчество поблагодарить. Шиаду – это его район, он именно здесь и прожил большую часть жизни в съемных меблированных комнатах. В последних его апартаментах, где отдал поэт Богу душу в 1935 году еще молодым, в общем то, мужчиной сорока семи лет от роду, - теперь музей. А перед входом – самый удачный, на мой взгляд, памятник поэту.
Странный, на первый взгляд, образ. Вместо головы – книга открытая, с множеством страниц. Как бронзовая иллюстрация противоречивой и гениальной диссоциативности автора – одновременно и антиреакционного либерала, и консерватора, космополита и националиста, христианского гностика и противника любой организованной церкви. Возвышенного исследователя пустяков, мрачного юмориста, одиночки, выкуривающего по восемьдесят сигарет в сутки и пьющего в трактирах и кабачках старого города.
"Быть всегда одним — темница, Быть собой — совсем не быть…"
Пессоа со мной сотрудничал. Поспособствовал взглянуть на Лиссабон чуть по-новому. Почувствовать бесспорную идентичность этого города, его меланхоличную противоречивость и многогранность… Спасибо ему.
Post Scriptum. То, что Лиссабон, точнее Лишбоа, как говорят португальцы, – женщина, мне стало очевидно еще в прошлый визит. Сейчас эта убежденность только усилилась. Труднее с визуализацией. Может быть какой-то такой образ?
Нет, скорее такой:
Каждый пишет, что он слышит. И увидит, что захочет.
С большим удовольствием читаю ваши отчёты. Даже решил зарегистрироваться, чтобы появилась возможность выразить свой восторг. Сам в Португалию, наверное, соберусь очень не скоро, если вообще решусь на это. А путешествовать вместе с вами - одно удовольствие!
Не люблю португальский алкоголь. Но "ваша" Мадейра - выше всяких похвал. Спасибо за отличный отчёт!
Спасибо автору за подробности и впечатления о Мадейре. Ваш отчет помог организовать скороспелую поездку на Мадейру(кроме полученного удовольствия от его прочтения). Хорошо, когда в отчете есть полезные детали.
Александр, ну непонятно каким ветром занесло меня в этот Ваш отчет. Ну точно не в Португалию собираюсь, а вот же .. Читала и не покидало ощущение дежа-вю.. Уже читала ранее? и подзабыла?.. может, даже коммент оставляла?.. склероз?.. на дату обратила внимание - нет.. не успела бы.. свежий отчет! Особенно когда до Лишбоа дело дошло.. Ну точно дежа-вю! Только вот в Лишбоа-то я была, а на Мадейре - нет! (пока - нет..).. Потом поняла - ассоциации.. Похожие ассоциации, настроения.. и акварели эти.. и стихи.. Перечитала дважды! Спасибо!!
Татьяна Кор » 28 апр 2014, 01:43 
