Я уже поняла это. Двух раз было достаточно.
Асфальтовое озеро, оно же кировое озеро, оно же смоляная яма, она же битумная яма – место, где природный битум выходит на поверхность, создавая большие участки природного асфальта. В мире несколько известных битумных озер – Пич-Лейк (Тринидад и Тобаго), озеро Бермудес (Венесуэла), ранчо Ла-Бреа (Калифорния, США), Бинагади (Азербайджан). Википедия называет еще два адреса, но мы их опустим, потому что я сказала уже: с меня достаточно.
На Тринидаде мы провели три дня проездом. (Подробнее об этом тут: Тринидад неблизкий и неласковый) В первый день мы поехали на пляж, во второй день поехали на другой пляж, в третий день с утра я немного поносилась с идеей асфальтового озера. От гостиничного портье мы узнали, что до озера ехать два часа, если пробок не будет. А пробки будут. Мы сказали: ой! Тогда-то я и подумала, что Азербайджан гораздо ближе Тринидада.
Добраться до поселка Бинагади легче легкого: из Баку полчаса на автобусе. Автобус N 133 идет от станции метро «Гянджлик», отправление каждые несколько минут.
Чем дальше от центра, тем меньше лоска. Правильнее сказать, что лоска нет совсем. Пыльные здания, серые улицы, автомастерские, магазины, а вот рынок, где продают баранов (и, видимо, режут). Выходим из автобуса в центре поселка и прямо на таксистов. «Давай вон к тому деду на шестерке», – говорит муж.
«Дед», которого мы выбрали, оказался нашим ровесником. Он выслушал наши пожелания (свозить нас к озеру и обратно), назвал сумму, мы согласились и поехали. И через пять минут уже стояли у озера. Стояли и тупо смотрели по сторонам. Пытаясь понять, что не так.
Маленькое живописное озеро на окраине поселка. На одном берегу работает нефтяная качалка, на другом берегу несколько рыбаков с удочками. Ага, с удочками. Какой дурак попрется из России смотреть, как ловят рыбу? Я резко поворачиваюсь к нашему водителю, который с чувством выполненного долга вышел из машины покурить: «Уважаемый, но нам нужно АСФАЛЬТОВОЕ озеро!»
Дядька страшно озадачен. Он не знает никакого асфальтового озера. Ну кировое. И кирового не знает. И битумного. Дядька усиленно чешет в затылке. Есть еще одно озеро – розовое, говорит он. Там соль добывают. Розовое тоже хорошо, но это второй пункт нашей программы – соленое озеро Масазыр. Но первый и главный – все-таки месторождение природного асфальта. Дядька звонит кому-то и качает головой. Никто не знает здесь такого, говорит он.
Ладно, едем пока посмотрим озеро Масазыр, а там будем хорошенько глядеть по сторонам – может, что-нибудь и обнаружим.
Ну мы же не сами придумали – что Апшеронский полуостров богат запасами нефти. Что эта нефть иногда вытекала на поверхность, образуя смоляные ямы. Что на территории современного поселка Бинагади некогда плескалось черное озеро, блеск зеркальной поверхности которого привлекал животных и птиц, которые приходили и прилетали сюда в поисках воды и погибали, увязнув в битуме. Что в 1982 году решением Совета Министров Азербайджанской ССР Бинагадинский природный памятник фауны и флоры четвертичного периода был объявлен Государственным природным памятником, а в 1998 году он стал кандидатом на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Мы не придумали, мы все это прочитали во множестве источников. И, честно говоря, были уверены, что все об этом знают.
Таксист еще раз позвонил. Он сконфужен: ведь он родился в Бинагади, а мы рассказываем ему вещи, о которых он не имеет понятия. В качестве компенсации после розового озера (которое, как мы и ожидали, оказалось недостаточно розовым, потому что сейчас зима, воды много, она почти не испаряется) он свозил нас на грязевой вулкан, возвышающийся над поселком («Как он называется?» - «Никак, просто вулкан»), потом на горящую гору Янардаг, где природный газ выходит из-под земли, потом на пляж, где мы помочили сапоги в Каспийском море. Но кировое озеро мы так и не нашли. Дружески распрощавшись с таксистом, возвращаемся в Баку.
Орешек знания тверд, но все же мы не привыкли отступать. Нам расколоть его поможет бесплатный вай-фай в гостинице. Немного погуглив и подумав, мы решили зайти с другого конца. А именно с музея естественной истории имени Зардаби, где хранятся окаменелости, найденные в Бинагадинском асфальтовом озере. Наверняка там знают, как найти озеро.
Адрес музея нам известен – он на улице Лермонтова. А улица Лермонтова начинается от верхней станции фуникулера. Вот и повод прокатиться на фуникулере. Ведь сверху прекрасный вид на Бакинскую бухту и есть обзорная площадка.
Будете смеяться? Мы забыли посмотреть номер дома, где находится музей. Почему-то мы были уверены, что музей естественной истории имени Зардаби должен быть масштабным сооружением. Никак не меньшим, чем музей ковра на Приморском бульваре. Поэтому мы смело двинулись по улице Лермонтова и прошли ее до конца. Один раз мы даже остановились около какого-то правительственного учреждения и спросили охранника на улице про музей. Он сказал, что ничего не знает про музей, но мы подумали, он просто не захотел отвлекаться от исполнения обязанностей. А обязанности предписывали ему молча стоять на улице.
В отчаянии заходим в какое-то кафе, на дверях которого есть значок Free Wi-Fi. Есть: адрес музея – Лермонтова, 3. Боже мой, значит, теперь нам надо пройти всю дорогу обратно! Наконец находим дом под номером 3. Это многоквартирный жилой дом, обсаженный кустарником. И ничего похожего на музей. Ни таблички, ни указателя. Что за черт? Подходим вплотную, намереваясь исследовать здание по периметру. Может, есть какая-то потайная дверь, которую не видно с улицы? И тут замечаем в окне первого этажа …скелет лошади.
Видим и скромную табличку на стене (с улицы ее не видно), и дверь. Но дверь закрыта. Хотя мы пришли не в субботу и не в воскресенье, и не в понедельник, когда большинство музее мира не работают, и не утром и не вечером, а в самый разгар рабочего дня. Еще раз подергали ручку, постучали. Нам открыла какая-то женщина. Мне показалось, уборщица. Ничего не сказала, жестом пригласила войти.
Музей по нынешним меркам довольно скромный, обстановка семидесятых годов: тут не показывают 3D-фильмы и нет никакого интерактива. Здесь нельзя нажать зеленую кнопочку, чтобы чучело пингвина задвигалось, а чучело оленя повернуло свою рогатую голову. Здесь нельзя даже сфотаться в челюсти кита, потому что нет тут челюсти кита и места для нее нет. Да, и вместо милой девушки-экскурсовода мы общались с немолодым дядечкой, инженером по оборудованию. Он прибежал через пять минут после нас. Видимо, женщина ему позвонила. Мы не стали изображать из себя юных натуралистов и сразу сообщили ему, что так мол и так, ездили вчера в Бинагади и никакого кирового озера не нашли. «Конечно, – вскричал дядька. – Там забор, закрыто. Но есть человек, он живет поблизости, у него ключи. Если вы хотите, я дам номер телефона, он придет и откроет». Амир рассказал, как в девяностые в окрестностях Бинагади (там хорошее место, и море рядом) началось коттеджное строительство, народ активно захватывал участки, и руководству института геологии пришлось в спешном порядке ставить забор, чтобы сберечь хотя бы часть территории.
Так вот почему мы ничего не увидели.
Ну и не могли увидеть, потому что озеро давно пересохло. Вроде бы в жаркую погоду затвердевшие участки еще могут расплавиться, но жидкими их назвать можно с большой натяжкой. В интернете по тегу «Binəqədi» мне попадались загадочные снимки мертвой коровы в луже битума, но, по-моему, это фейк. Территория бывшего озера на фотоснимках выглядит как обычный пустырь, и даже директор музея Тариэль Эйбатов в интервью жаловался, что до того, как поставили забор, местные жители всячески захламляли участок.
В общем, соберетесь в Бинагади – сначала звоните! Ориентир в поселке – Лимони маркет. «Может, он сейчас как-то по-другому называется, но все равно все знают, где это», – уверяет Амир. Я изучила гугл-карту и действительно нашла это место. Не Лимони-маркет, а огороженный забором пятиугольный пустырь. Который выглядит один в один как спутниковая фотография, которую я пересняла в музее. Интересно, что на гугл-карте как Бинагадинское кировое озеро обозначено то озеро с рыбаками. Не такой уж он и всеведущий, этот гугл.
Музей интересный, и мы совершенно не пожалели, что приехали сюда. Здесь собрана богатейшая коллекция минералов, камней и осадочных пород. Это одна половина. Вторая – отдел зоологии: скелеты и чучела позвоночных, в том числе внесенных в Красную книгу, а также большое собрание беспозвоночных, иглокожих, кишечнополостных, членистоногих и прочих тварей. Палеонтологические находки: здесь есть кости и зубы ихтиозавра, останки древних хоботных, когда-то живших на территории Азербайджана. И, конечно, находки из Бинагади. Шикарный скелет Бинагадинского носорога – темный, пропитавшийся нефтью. Его возраст 45 тысяч лет. И его можно потрогать. Я, например, потрогала его… плечом, когда пыталась протиснуться между ним и витриной с какими-то косточками, чтобы рассмотреть висящую на стене картину. Ночной пейзаж: черное озеро, зловеще светит луна… Эту картину нарисовал палеонтолог Владимир Богачев, один из исследователей Бинагадинского могильника.
В Бинагади были найдены, описаны и классифицированы останки более 50 тысяч животных, в том числе довольно крупных: пещерного льва, волка, гигантских оленей, пещерных медведей, барсука, гиены, лошади, осла, а также множество скелетов уникальных носорогов, нигде доселе не встречавшихся, получивших название бинагадинских. Говорят, можно воткнуть в землю лопату и обнаружить кости животных. А ведь там еще были птицы, насекомые и всякие там беспозвоночные.
С насекомыми все понятно, у них нет мозга. С птицами тоже могу представить, как вышло – в темноте, не разобравшись, они садились на воду, которая оказывалась вовсе не водой. Но почему в смоляную яму лезли животные, у которых с мозгом все в порядке? Они что, не чувствовали, что озеро пахнет по-другому? Откуда такое количество останков на сравнительно небольшой площади?
До Богачева считалось, что массовая гибель животных вызвана «неизвестными катастрофическими условиями окружающей среды». А Богачев объяснил. По его мнению, Бинагадинское озеро образовалось в последнюю ледниковую эпоху (примерно 100 тысяч лет назад) в результате обмеления Каспия, и первоначально было соленым, постепенно опресняясь и заполняясь дождевой водой. Климат был засушливым, звери шли к озеру на водопой, но топкий берег был покрыт слоем нефти. Пытаясь добраться до чистой воды, животные вязли в нефтяной жиже. Трупы разлагались, привлекали гиен и шакалов, а также хищных птиц, многие из которых также погибали в битуме. Крупные копытные и носороги тоже топтались тут своими ножищами (это, кстати, объясняет, почему кости и фрагменты костей обнаруживаются в таком беспорядке).
Все это, правда, я узнала не в музее, а из публикаций азербайджанских СМИ. И там же – о планах строительства на приморском бульваре нового, современного музея естественной истории. С интерактивом и зелеными кнопочками… Увы, цены на нефть упали, план строительства нового музея отложен до лучших времен.
Совет за 30 копеек
А вообще мне удивительно вот что. Как мы ухитряемся во всем многообразии туристических достопримечательностей выбирать наименее популярные. Причем делаем это не намеренно. Напротив, будучи совершенно уверенными, что это раскрученный объект из разряда must see. Как Девичья башня или петроглифы Гобустана. Или грязевые вулканы. Или как вилла Нобелей. Вот как раз виллу Нобелей мы и поехали посмотреть, выйдя на улицу из музея имени Зардаби. Ну то есть как поехали? Мы решили прогуляться. Погода хорошая и все такое. Вернулись к Приморскому бульвару и пошли по направлению к Белому городу. Как-то не придав значения факту, что длина Бакинского приморского бульвара составляет 25 километров. По карте же вроде вот. Несколько кварталов – и Белый город. А где-то там и дом Нобелей. Раньше он действительно принадлежал семье Нобель, а теперь это частный музей с экспозицией, посвященной истории бакинской нефти. Известно, что у истоков этой истории как раз и стояли братья Роберт и Людвиг Нобели. Мы читали, что попасть в этот частный музей можно только по особому приглашению или хотя бы предварительной договоренности, а у нас ничего нет, поэтому мы на много и не рассчитываем, а просто хотим увидеть. Мы же из Тюмени. Все, кто родился в Тюмени, так или иначе связаны с нефтедобычей. Хотя бы психологически.
В общем, по набережной мы дошагали до порта, вышли на проспект Нефтяников, который вскоре плавно перетек в проспект Нобеля, и вот мы и идем, идем по проспекту Нобеля быстрым шагом уже два часа, а виллу Петролеа (так она называется) не нашли. Хотя адрес нам известен – проспект Нобеля, 57/2. Пару раз мы спрашивали дорогу, и люди уверенно махали нам: дальше. Белый город закончился, потянулись бесконечные монументальные заборы, за которыми в Баку прячут неприглядности окраин. Мы читали, что неподалеку от виллы есть заброшенный луна-парк, его мы тоже прошли. По инерции пробежав еще пару километров, решили вернуться и поискать вокруг луна-парка, потому что это наш единственный ориентир, и он реально существует.
Тем временем уже стемнело, и в темноте остовы аттракционов в парке выглядели совершенно жутко, но тем не менее мы храбро свернули в боковую улочку, чтобы досконально исследовать этот квартал. Слева стройка, справа глухой белый каменный забор. Муж сказал: я добегу до конца этого забора, посмотрю, что там. А там ворота. И я вижу, как муж скрылся в этих воротах. Я, конечно, не смогла остаться в стороне и потащилась туда же. Оказалось, она там. Мы узнали ее, мы видели на картинках. Правда, в темноте вилла Петролеа выглядит как дом с привидениями. А вокруг нее запущенный, некогда прекрасный, парк, для разбивки которого Нобели выписали себе специального садовода из Варшавы, землю завозили из Ленкорани, пресную воду из Астрахани, а тропические растения откуда только можно. Я прошла несколько метров вглубь парка, увидела за разбитой оградой какого-то мужика (возможно, просто рабочий с соседней стройки), испугалась и рванула назад, к мужу.
Мы вернулись к проспекту Нобеля, дошли до автобусной остановки, и как раз подошел автобус, на котором мы доехали до метро. Перед тем, как спуститься в метро, я забежала в общественный туалет. Дала денежку девушке в окошечке и двинулась было к женской половине, а девушка говорит: подождите, там закрыто, – взяла ключи и пошла открывать, путано объясняя, что женскую часть приходится держать закрытой, потому что она за вне зоны видимости, и нечестные бакинские мужчины повадились забегать туда по нужде и без оплаты. Разговор о нечестных мужчинах натолкнул девушку на грустные мысли, и она спросила меня: вот как думаете, если мужчина говорит тебе, что ненавидит, ругает тебя последними словами, материт, а сам проходу не дает и все время смотрит на тебя, так это по-настоящему значит, что он тебя любит? Нет, говорю, если любит, не будет так себя вести и говорить гадости. А если любит и при этом говорит, то он дурак и пошел он к черту. «Так все-таки возможно, что любит?» – не унималась девушка. «Ну да, возможно», – вздохнула я, возвращая ключи. «Спасибо», – с облегчением сказала работница туалета.
Убегая от нее к станции метро, я подумала, что впервые в жизни дала совет за деньги. В смысле дала совет и сама же за это заплатила. Совет явно неправильный, а за 30 копеек бывает ли другой.