Жьяр расположился на комфортной высоте 760 метров над уровнем моря. Однако топографическая карта неумолима: в паркинге, на верхней границе Жьяра, эта цифра подрастает до 880-ти. С этой отметки и начинается восхождение по жёлтому маршруту.
От паркинга тропа, словно вырываясь на волю, сходу забирает вверх. Причём под углом, далёким от символического. Заданный взбесившийся градус с лёгкими флуктуациями сохраняется практически на всём протяжении подъёма.
Заложив крюк по душному лугу, богатому малинниками и травой до пояса, тропа проваливается в густой лес. В этих однообразных мрачноватых ельниках утопают следующие полтора часа. В ощущении бесконечности и робких надеждах на плоское плато, ведь невозможно выдерживать такой уклон вечно! Из города гора виделась вполне пологой.
Постепенно высота начинает давить на ёлки, и те сворачивают декорации, уступая сцену сосновым стланикам. Мы достигаем вершины бугра, который оказывается Голым Врхом (Holy Vrch, 1715 м.). Хотя его «лысина» нынче максимум – тонзура, и почти вся прикрыта париком стланика. С учётом того, сколько мы на него взбирались, Врх можно прочесть и по-английски, и тогда он станет святым . Здесь наш жёлтый маршрут пересекается с синим, идущим перпендикулярно. На корявом обтёсанном стволе привинчены таблички с указателями направлений, рядом – пара лавочек. Высчитываю, что до Баранеца ещё аж 470 метров набора высоты! Всё впереди.
С Врха Липтов виден, как на открытке: наш Липтовски Микулаш, окрестные поселения, желтеющий простор полей, зеркало водохранилища Липтовска Мара. Вдалеке под пузыристой лентой облаков темнеет непробиваемая стена Низких Татр.
За Врхом долгожданная передышка – тропа колеблется, надо ли ей резко вверх прямо сейчас или же поиграть некоторое время в равнину. Подобно львам в саванне, мы движемся по шею в покачивающихся непролазных стланиках, которые защищают от пронизывающего ветра. Приятно, что сегодня не ледяного, как под Дюмбьером. Справа, за пропастью Трновецкой долины, буреет макушка Малого Баранеца (2044 м.), который с этой точки тоже пока сродни небоскрёбу. Слева зияет еловой угрюмостью провал долины Жьярской.
Дорога вновь обманывает, растягиваясь до неприличия и посмеиваясь над моими оптимистичными прогнозами на Голом Врху. Одна за другой преодолеваются «проходные» вершины: Кечка и прочие, не маркированные никакими табличками. Нетерпение зашкаливает. Вроде как Баранец – вот он, давно перед носом, вальяжно приближается, но попробуй, достигни... И не отпускает предчувствие фактора-Х – внеплановой преграды, которая испортит всё.
И вот последний редут перед вершиной – эдакий локальный донжон, самый крутой участок подъёма. Впору карабкаться с помощью рук…
Наконец финишные метры позади!
Я взбегаю на вершину, всё ещё не до конца веря в успех. Передо мной, как на сказочной поляне, раскрываются виды, которые загораживал собой Баранец. Но пока не до них, и, не в силах сдержать восторг, я оглашаю Татры сумасшедшим рёвом (убедившись, что на вершине никого нет)! ))
Через минуту вулканический выплеск эмоций подыссякает, и наступает черёд наслаждения красотой. Вдалеке справа, за Быстрой и пиками Западных Татр, виден славный Кривань (национальный символ словаков), чья вершина закамуфлирована сгустками туч. Наверняка дождевых. Слева, за Жьярской долиной – почти равновеликий Баранецу пик Баников. А впереди – Польша, опять-таки за шеренгой вершин. К слову, там, в совершенной уже безлюдности, замерли захватывающие долины и пики Рогачской группы.
Типичную Татранскую гамму цветов репрезентует гора Остредок – от её подножия в Ямницкой долине и до вершины. Внизу – уже знакомый шероховатый пояс елей оттенка фталоцианина с ржавыми витилиго-вкраплениями (сухие деревья – жертвы урагана 10-летней давности), над ними гладкий ковёр стлаников с оливковым отливом, выше – мирно-болотное панно травы и серая скалистость вершины. С пугающей периодичностью эту «татранскую радугу» продлевают пепельные лохмотья облаков, поглощающие вершину. Пребывание на ней в такие минуты обеспечит аллюзии на ёжика в тумане, но без мультипликационной трогательности. Кое-где очерченный колорит разрезают процарапанные по дну ущелий каменистые линии и песчаные островки оползней.
Бетонная стела на вершине с нарисованным словацким флагом и табличкой «Baranec, 2184 m.» густо облеплена всевозможными наклейками. Фанаты чехословацких футбольно-хоккейных команд (Hockey club Ocelari) и члены местных оздоровительно-атлетических клубов (Iron Presov) поработали не за деньги, а за славу. В смысле, саморекламу . В свободном белом прогале в центре я незамедлительно запечатлел ручкой своё имя и название лучшей отечественной команды.
Полчаса на Баранеце пролетели, как водится, довольно-таки незаметно, если не сказать молниеносно.
По дороге вниз спектр беспокойства переместился на коленные связки, попавшие под давление всей массы тела на крутом склоне. Три часа безостановочного напряжения, но наутро дискомфорта всё же не будет. Вновь мешает нетерпение: что мешает спуску происходить вдвое быстрее? Но при таком уклоне разгон чреват, и скорость гасится на взлёте. И каждые десять минут настигает удивление: как же мы забрались на такую высоту?!
На лугу начинается дождь. Мы пытаемся переждать его в буковой рощице, а вторую серию – уже на паркинге под елями, но небо беспросветно заболочено. Нервный горный климат с нормой осадков в полтора Петербургских максимума не отпустил нас без ливня. Спасибо, что не на вершине.
Внизу ждал чесночный суп в главном Жьярском отеле и суетливый омлет – в ситуации, когда главное не опоздать на последний автобус домой. День удался!