Юньнань осенью (октябрь-ноябрь 2016)

[kremen]

Есть точно однодневные маршруты, они не очень раскрученные, деталей не знаю. Красоты как в ущелье все же нет.

[АЛебедев]

День 15 (1 ноября 2016), продолжение
Продолжаем гулять по Лицзяну. Усадьба наместника Му.
Заканчиваем осматривать усадьбу наместника Му.
Вот что написал про наместника Му Петр Гуляр:
«Сам дворец, хаотичное сооружение в китайском стиле, использовался в качестве начальной школы округа. К нему прилегал ряд обнесенных стеной домов, где проживал бывший король, его семейство и другие члены королевской семьи.
Перед королевской усадьбой возвышалась покрытая искусной резьбой каменная арка с надписью из двух иероглифов — «Верный и правый». Этими эпитетами наградил короля в 17 столетии император династии Мин. Титул «король» или «начальник», которым в народе до сих пор обозначали главу династии Му, был не более чем данью почета — во времена правления Маньчжурской династии феодальное деление на королевства было отменено, и Лицзян стал префектурой (фу).
Некоторое время должность префекта сохранялась за королями династии Му и передавалась по наследству, однако позже они утратили и эту привилегию, и последующие префекты назначались правительством Китая. Династия Му, чьи корни уходят во времена прославленной империи Тан, породила множество героических и справедливых правителей, время от времени перемежавшихся бездарными королями.
К концу правления Маньчжурской династии королевское семейство Му успело изрядно продвинуться на пути разложения. Члены семьи усвоили новую в те времена моду на курение опиума и другие утонченные пороки китайского двора, так что падение было довольно болезненным. Лишившись доходов от некогда обширных владений, семейство вынуждено было продавать один за другим предметы искусства из столетиями собиравшейся коллекции и драгоценные памятные вещи своих предков, чтобы удовлетворить ненасытную жажду опиума. Поговаривали, что некоторые принцы продавали даже мебель и свадебные наряды своих жен.
Авторитет и репутация славной династии пошли прахом…»





При выходе из музея мужик продает какие-то камни по 500 юаней.



Еще немного побродили по центру «Старого» города.











Зашли в кафешку ради красивого вида на крыши «Старого» города.







Везде полным полно разных магазинчиков. В этом продают изделия из нефрита – священного для китайцев камня. Цены здесь какие-то заоблачные.



17.40. Решил зайти в массажный салон и сделать себе массаж ног + плечевой пояс. Салон находится при входе в «Старый» город.
Завели в комнату. Первой сюда явилась падшая женщина и предложила свои услуги за 200 юаней. Отказался.
Потом другая китаянка сделала массаж ног (45 мин.) и затем массаж спины (10 мин.). За всё заплатил 58 юаней.
18.40. Выхожу из массажного салона. В этот момент вылетели летучие мыши.
19.00. Встретился с Алешей при входе в «Старый» город.
19.30. Зашли в ресторанчик.



Заказали суп из говядины и еще мясо.



Все время, что мы сидели в этом заведении, китаец играл на гитаре и исполнял китайские и английские песни.



Ужин на двоих обошелся в 203 юаня.
После ужина пошли еще побродить по улочкам «Старого» города.

[АЛебедев]

День 16 (2 ноября 2016)
Лицзян, парк на пруду Черного Дракона.
08.15. Подъем. Погода хорошая – голубое небо.
09.00. Опять идем на пруд Черного Дракона.
09.25. Пришли в парк Черного Дракона.
Над прудом возвышается живописный холм. Решил на него подняться. Но неожиданно у подножия холма, на дорожке, которая поднимается по холму, я встретил препятствие в виде тётки, которая охраняла эту самую дорожку. Тетка меня не пропустила. Почему – ХЗ.
Рядом со злобной теткой находится институт «Академия донгма», где изучают культуру народа наси. Донгма – так называется культура этого народа.
Склон холма, обращенный к пруду Черного Дракона, порос лесом. И по границе леса китайцы натянули колючую проволоку. Но не качественно, а так – тяп ляп. Короче, отошел я от тетки метров на 300 и пролез через колючку.
Внедрился в лесные заросли и стал подниматься по склону. Неожиданно стали попадаться какие-то старые надгробия.



Ё-маё! Так это кладбище. Не поверите, но на кладбище народа наси у меня «завис» планшет! Мистика какая-то.



Я вспоминаю карту MAPS.Me и выхожу на дорожку, которая бодро обходит могилы и взбирается на вершину холма. На дорожке попадаются молодые китайцы, которые здесь устраивают утреннюю пробежку по ступеням. Я им стараюсь не мешать. Улыбаюсь.
Со склона холма открывается красивый вид на Лицзян.









Вокруг поют птицы. На нижней фотке - бурогрудый настоящий бюльбюль (Pycnonotus xanthorrhous). По-английски он называется brown-breasted bulbul.



Удалось сфотать ярко окрашенную птицу из рода минла - Bar-throated Minla.



11.43. После прогулки по холму мы пошли в бесплатный музей Naxi Dongma Culture.

Музей культуры донгма (дунба)
Музей культуры донгма (дунба) был открыт в 1984 г. В нем собрано около 10 тысяч экспонатов.



В первую очередь в глаза бросаются необычные старые небольшие книжки, которые некогда использовавшиеся шаманами и колдунами дунба во время сложных ритуалов.



Они выполнены на плотной бумаге размером примерно 30 на 10 см весьма оригинальным пиктографическим письмом, которое появилось в VII в.



А это портреты шаманов народа наси. Шаманов называли словом «донгма» или «дунба». Люди, которые изучали шаманские мистерии, впоследствии стали называть всю культуру народа наси словом «донгма».



Письменность дунба считается единственным сохранившимся до наших дней "живым" пиктографическим письмом. Следует отметить, что у наси с давних пор существует и другая самобытная письменность — слоговая гэба. Но в отличие от дунба она не получила широкого распространения.



Культура дунба насчитывает уже более тысячи лет. Она охватывает различные сферы: религию, мифы, историю, язык, письменность, литературу, философию, астрономию, географию, медицину, искусство и др.
Сохранился "Канон дунба". Это своеобразная "Энциклопедия наси".



У китайцев было принято записывать описание жизни и легенд народов, которые окружают империю. Эти народы обычно докучали империи. Поэтому китайцы их изучали и предупреждали потомков о силе и слабости того или иного соседнего народа. Интересно, что китайцы изучали жизнь только ближних соседей. Дальние соседи китайцев не интересовали.
Первым собирателем записей об обрядах дунгма стал католический священник Пьер Десготин (Pere Desgodins) в 1867 г.
В 1913 г. другой француз по имени Бако опубликовал монографию «Les mosos», в которой упомянул о культуре дунгма.



Но больше всех прославился Джозеф Рок, который начал переводить древние рукописи об истории народа наси, его религии, ритуалах и обрядах.
Дж. Рок был выдающимся исследователем Лицзяна и прилегающих к нему районов. Он родился в Вене в 1884 г., знал несколько языков, включая санскрит, а китайский язык начал изучать в возрасте 13 лет.
Дж. Рок работал в Европе и Северной Африке. В 1905 г. переехал в США и стал гражданином этой страны (1913 г.).
Рок много путешествовал по Китаю, с перерывами жил в окрестностях Лицзяна с 1922 по 1949 г.
На протяжении многих лет он сотрудничал с журналом "National Geografic" и действительно стал для него "нашим человеком в Китае".
Рок опубликовал большое количество интересных статей и очерков о своих путешествиях по стране, при поддержке упомянутого издания собрал и отправил в США огромную коллекцию местных растений (по разным сведениям, 60–80 тыс. образцов), регулярно посылал в редакцию журнала уникальные фотографии.
Скончался от сердечного приступа 5 декабря 1963 г.



При переводе уникальных пиктограмм Дж. Року помогали местные шаманы - дунба. Одновременно он работал над объемным словарем. Последний вместе с другими бесценными материалами исчез в 1945 г., когда судно, перевозившее багаж американца из Индии в США, было потоплено в Аравийском море.
При поддержке Гарвардского университета Рок в 1946 г. вернулся в Лицзян, где нанял нескольких дунба (шаманов) для перевода старинных текстов.
Результатом этой кропотливой работы стала двухтомная книга об истории наси, изданная в Гарварде, и два тома словаря, опубликованные уже после смерти исследователя.

[АЛебедев]

День 16 (2 ноября 2016), продолжение
Музей культуры донгма (дунба)
В 1930—1940-е гг. над пиктографической письменностью работали известные китайские ученые Фан Гоюй, Фу Маоцзи и Ли Линьцань. Они, в частности" провели сравнительное исследование "Канона дунба" и иероглифических текстов.
Фан Гоюй — профессор исторического факультета Юньнаньского университета в Куньмине — в начале 1980-х гг. выпустил солидную монографию "Пиктограммы наси".



Знахари и служители культа (шаманы) у народа наси при лечении больных старались изгнать демонов и злых духов, совершая в доме заболевшего ритуальный танец, прыгая через костер и опуская руки в горящее масло.
Известны более 30 обрядов наси: "поклонение небу", "поклонение духу скитаний", "поклонение Су" (богу природы).



Любопытен обряд поклонения духу скитаний. Он призван освободить мятущиеся души тех, кто ушел из жизни по собственной воле, умер во время войн или эпидемий. Дело в том, что у наси при заключении брака родителям было предоставлено право окончательного решения судьбы двух любящих сердец.
Если мать и отец не соглашались с выбором сына или дочери, молодые иногда совершали самоубийство. Они уходили в горы, пели там песни и танцевали, а затем бросались в пропасть или озеро. Подозреваю, что таким местом легко мог быть пруд Черного Дракона.

Местные жители полагают, что их души могут стать легкой добычей демонов и превратиться в злых духов, которые будут преследовать живых.







Поэтому шаманы должны вернуть эти души обратно, освободить их и умиротворить. Чучела влюбленных, покончивших с собой, старый дунба выставляет в тихом и уединенном месте, где они могут видеть голубое небо и белые облака, горные вершины и полноводные реки, замечательные полевые цветы и восхитительные фруктовые деревья. Жизнь прекрасна и не надо спешить расставаться с нею...

[АЛебедев]

День 16 (2 ноября 2016), продолжение
Музей культуры донгма (дунба)
Приведу главу «Самоубийства и обряды томба» из книги Петра Гуляра «Забытое королевство».

Лицзян мог бы претендовать на сомнительное звание мировой столицы самоубийц. Семьи, в которых не нашлось бы 1, а то и 2 покончивших с собой родственников, были здесь скорее исключением.
Самоубийство считалось удобным и вполне приемлемым выходом из:
- запутанных любовных отношений;
- в ситуации серьезной «потери лица»;
- тяжелой ссоры;
- смертельного оскорбления;
- несчастливого брака;
- и при целом ряде других неприятных обстоятельств.
Самоубийцам не грозило ни всеобщее осуждение, ни перспектива вечно гореть в адовом огне. И дело не в том, что в насийском аду не было огненных печей — они были, однако гореть в них полагалось за намного более тяжелые прегрешения.
Тем не менее, наси считали, что на том свете самоубийцы определенно оказываются за чертой рая, где проживают предки всех наси, наслаждаясь отдыхом и жизнью в полном достатке среди белых яков и табунов лошадей, бескрайних урожайных полей и цветущих лугов, роскошных домов, вина, женщин и песен.

Духи мужчин и женщин, умерших внезапной смертью либо наложивших на себя руки, не имея во рту волшебной монеты, открывавшей для мертвых двери рая, оставались привязаны к земле и перемещались туда и обратно, обретаясь в довольно-таки приятном нейтральном пространстве между мирами живых и мертвых.
Ничуть не похожее на ад, выглядело оно практически так же, как и земная реальность: там были горы и долины, реки, озера и сочные альпийские луга, где цвели прекрасные цветы юву (слово «юву» буквально означает «самоубийство», так что у наси даже был особый вид цветов, посвященный самоубийцам). Однако существование в этой приятной юдоли было довольно-таки бессмысленным. Духи могли питаться нектаром цветов юву и пить росу, могли возлежать на облаках, беседовать с друзьями, если таковые у них были, и заниматься бесплотной любовью сколько хотели. Но рано или поздно все это им надоедало, и они начинали тяготиться своим подвешенным состоянием. Они скучали по семье, будучи навсегда от нее оторваны. Вернуться на землю они не могли, а чересчур редкое и непродолжительное общение с близкими и родными через медиумов-саньи их только расстраивало. Не могли они и воссоединиться с покойными родственниками, поскольку дорога к вратам рая была им неизвестна, а сами врата охраняли злые и жестокие духи. В итоге несчастных часто спасала земная родня, заказывая шаманам обряд харлалу, открывавший для бесприютных духов врата рая, где обитали их предки.

Здесь не принято было накладывать на себя руки поспешным, недостойным или небрежным образом, как это делается на Западе, где люди бросаются под трамваи или поезда, прыгают с высоких зданий или засовывают голову в духовку газовой плиты. Наси, как и другие народы Востока, считали переселение в мир иной делом серьезным и подходили к нему со всеми необходимыми церемониями. Пересекать порог небытия как попало, в растрепанном виде или неподобающе одетым считалось таким же нарушением этикета, как и являться на аудиенцию в королевский дворец в грязных лохмотьях, с ведром и метлой в руках.

Церемониальное самоубийство – юву - предполагало соблюдение определенных правил, позволявших выйти из физического тела благородным и приличным образом в наиболее подходящем для этого месте. Кончая с собой дома, следовало делать это в гостиной.
Если самоубийство в домашних условиях было невозможно, как в случае беглых влюбленных пар, следовало выбрать уединенное и красивое место в неприступной части гор. Самоубийце полагалось одеться так нарядно, будто ему предстояло посетить официальный обед. Если в загробном мире духи сохраняли черты своего земного характера, то и одежда, несомненно, оставалась той же, что и перед смертью, так что одеваться в грязные или неподобающие случаю вещи было бы глупо — не ходить же в них потом целую вечность. Кроме того, рано или поздно для умершего могли отвориться врата рая предков, а что сказали бы предки, увидев, как потомок входит в небесный дворец в лохмотьях?

Конкретные способы оборвать нить своей жизни правилами не предписывались, однако существовал известный набор достаточно разнообразных и надежных методов, подходящих для такой цели.
Лучшим и наиболее верным из них было отравление ядом из корня черного аконита (кстати, яд из аконита использовался и в России - Алебедев), вскипяченного в масле, — этот способ действовал довольно быстро. Конечно, страдания он вызывал немалые, однако достоинство его заключалось в моментальном параличе гортани — благодаря ему умирающие самоубийцы не выдавали своего местонахождения предсмертными стонами и криками, по которым их легко могли обнаружить родственники, отправившиеся на поиски. Аконит ценился еще и за то, что не уродовал тело так, как смерть от утопления, повешения или падения со скалы. Однако истинная его ценность проявлялась в случаях двойных самоубийств: благодаря ему влюбленные могли быть уверены, что ни один из них не останется в живых. Случайно выжить, приняв этот яд, невозможно. При одновременном прыжке со скалы, в озеро или реку, ударе ножом или даже повешении всегда оставался шанс, что одна из сторон выживет — и возможно, не вполне против своей воли. Несмотря на это, перечисленные способы не считались совсем уж негодными, так что разнообразие возможностей давало почву для бесконечных обсуждений среди соседей — любителей смаковать кровавые подробности.

По моим оценкам, по меньшей мере 80% самоубийств в Лицзяне приходилось на двойные самоубийства влюбленных пар.
Следующими по частоте были самоубийства женщин, несчастливых в браке, прочие же случаи объяснялись самыми разнообразными причинами. Такая необычная, пугающе широкая распространенность самоубийств среди молодежи объяснялась, вне всякого сомнения, насийскими брачными обычаями, совершенно не учитывавшими пылкий характер этого свободного, независимого народа.
Перенимая китайскую культуру, правители наси действовали с таким рвением, что навязали своему народу среди прочего и строгий, непримиримый конфуцианский брачный кодекс, положения которого стали причиной бессчетных несчастий и смертей в этой в остальном счастливой долине.
Согласно древнему китайскому обычаю, мужей и жен выбирают для своих детей родители, нимало не считаясь с их симпатиями и антипатиями. Хуже того, большинство помолвок заключаются между семьями, когда дети находятся в младенческом возрасте, а то и вовсе еще не покинули материнского лона. До свадьбы будущим женихам и невестам не полагается не только встречаться, но и знакомиться — это считается крайне неприличным и ненужным. На свадьбе они видят друг друга в первый раз в жизни, и никого не интересует, понравятся ли они друг другу после брачной ночи. Отныне они обязаны жить вместе, и больше тут обсуждать нечего. Помолвки, заключенные родителями, ни при каких обстоятельствах не могут быть разорваны.

У китайцев, которых тысячелетиями воспитывали в традициях полной покорности родителям и сыновней почтительности, эта система особых возражений не вызывала. Характер у них мягкий и дружелюбный, и ко многим из них после свадьбы постепенно приходила любовь.
Но для наси такой подход к браку оказался совершенно противоестественным. С незапамятных времен они, как и их близкие родственники — тибетцы и лю си, у которых этот обычай сохранился до сих пор, — практиковали свободную любовь. Традиция эта была у них в крови и по сей день выражается в их жизнерадостном веселье, танцах и свободном общении между полами, которое не смогла вытравить даже китайская мораль. Поскольку в таких небольших сообществах, как Лицзян и прилегающие к нему деревни, невозможно подолгу скрывать какие бы то ни было секреты, девушки и юноши задолго до свадьбы узнавали, с кем и когда им предстоит сочетаться браком. Иногда будущие партнеры обнаруживали взаимную симпатию, и тогда все складывалось благополучно. Но во многих случаях чувства оказывались либо односторонними, либо взаимно неприязненными. Это приводило к непрерывному образованию извечных любовных треугольников, и романы на стороне в Лицзяне были скорее правилом, чем исключением. Иногда после свадьбы несчастные влюбленные расставались и угрюмо соединялись с нелюбимыми супругами, однако если любовь оказывалась сильнее, дело часто доходило до двойных самоубийств. Такой исход был особенно вероятен в случаях, когда девушка беременела, поскольку рождение внебрачного ребенка привело бы к колоссальному скандалу. Родители все равно убили бы несчастную, так что единственным выходом для нее оставалось самоубийство, присоединиться к которому для отца ребенка было делом чести.

Обычай двойного самоубийства, по преданиям, возник столетия назад благодаря насийской девушке по имени Камегамики, которая сочла, что ее роман с неким красивым юношей не оставляет ей иного выхода. Ее собирались выдать замуж за богатого, но непривлекательного мужчину, и перспектива эта показалась ей невыносимой. В соответствии с бытовавшим тогда этикетом она, вместо того чтобы напрямую говорить молодому человеку о самоубийстве, передала свои намерения с помощью стихов, положенных на музыку варгана, который является одним из народных инструментов наси и широко используется в романтическом флирте. Сопровождая звуками варгана слова, произносимые шепотом, она устроила длинное жалобное представление, пустив в ход все свои чары и силы, чтобы убедить возлюбленного в безнадежности положения, единственным выходом из которого ей виделась смерть. Он совсем не стремился уйти вслед за ней в могилу и встретил ее план множеством возражений, высказав их в приличествующих случаю стихах, опять же под аккомпанемент варгана. Однако властная девушка стояла на своем, и ее настойчивые уговоры грозили довести юношу до помрачения рассудка.

Наконец юноша сдался и пообещал покончить с собой вместе с ней, но при условии, что она оплатит все нужные приготовления сама. Юноша нуждался в хорошем платье и других предметах одежды, необходимых для полного туалета, а также непременно хотел выставить богатое угощение и вино. Возможно, подумал он, девушке не удастся собрать столько денег. Однако, к его немалому огорчению, она без труда выложила нужную сумму — по всей видимости, недостатка в деньгах она не испытывала. Молодой человек попал в ловушку. Они отправились в уединенное место в горах, где наслаждались обществом друг друга, покуда у них не кончилась провизия, и затем, по преданию, приняли яд. Эта легенда и стихи записаны в древнем манускрипте под названием «Книга Камегамики». Первая страница украшена иллюстрацией, на которой изображена дама в винно-красной блузе и синей юбке оттенка петунии. Даже в нарисованном виде взгляд ее больших, темных, блестящих глаз до сих пор поражает своей глубиной и будто бы скрывает в себе какое-то манящее обещание.

С тех самых пор история Камегамики вдохновляла все новых и новых самоубийц. Ее рассказывают в качестве пролога шаманы-томба, когда выполняют обряд харлалу, обязательно используя варган, как и предписывает история, в той части, где юноша и девушка заключают договор о двойном самоубийстве. Поскольку юноши-наси не имели ни копейки собственных денег, обряд юву всегда оплачивали девушки. Именно они закупали новую одежду, еду и вино. Затем влюбленные, взявшись за руки, ускользали в горы, где, наслаждаясь последними минутами жизни, вволю ели, танцевали и любили друг друга.

Даже перед лицом смерти лицзянские девушки выказывали свое превосходство над хилыми мужчинами. Многие мальчики не хотели умирать, однако их сильные духом подруги все равно принуждали их к действию. Мне рассказывали, что однажды некая девушка, угрожая любовнику обнаженным мечом и распугав людей, которые пытались ее остановить, подвела дрожащего от страха мальчика к краю высокой скалы и спокойно столкнула его вниз. Затем она, не теряя присутствия духа, заколола себя мечом.

Не были редкостью и массовые самоубийства — однажды я слышал историю о том, как в лесу у пика Лошадиное седло, рядом с Шангри-Мупо, нашли 6 повесившихся пар. Как-то раз в небольшом озере под Снежным пиком нашли 2 несчастных девочек — они стояли в воде, держа друг друга в объятиях. Девочки связали вместе свои лодыжки, привязали к ним камень и спрыгнули в озеро. Когда подростки пропадали из дома более чем на два дня, родители сразу же начинали подозревать наихудшее. Не теряя времени, они бросались на поиски и спустя несколько дней в каком-нибудь отдаленном месте находили тела бедных влюбленных. Родители рыдали, били себя в грудь и начинали приготовления к обряду харлалу. Иногда в момент, когда разъяренные родители пускались на поиски, след еще не успевал остыть.
Глядя на то, как они убиваются и горюют, можно было подумать, что, найдя своих детей вовремя и не дав им покончить с собой, они были бы вне себя от радости.
В действительности все совсем не так. Если бы влюбленных удалось застичь живыми, их ждало бы всеобщее порицание, и ради спасения чести общины родители либо соседи, возможно, забили бы их насмерть. Принцип чести здесь был суров и непоколебим, как жестокое языческое божество, и имел большее значение, чем родительская любовь. Этот принцип требовал кровавых жертвоприношений в той или иной форме, и никакие иные соображения не могли его поколебать. Влюбленные это прекрасно понимали, а потому принимали все возможные меры предосторожности, чтобы не попасться родне живыми. Если молодой человек, которому девушка поклялась в верности, умирал где-нибудь вдали от Лицзяна, честь обязывала ее последовать за ним в мир иной.

[АЛебедев]

День 16 (2 ноября 2016), продолжение
Байша.
Закончили осмотр музея культуры донгма.
13.00 – 14.00. Пообедали недалеко от парка Черного Дракона в кафешке напротив памятника Мао.
14.00. Сели в такси и поехали в Байша, который находится примерно в 8-10 км к северу от Лицзяна.
Все время перед нами возвышается величественная гора Юйлунсюэшань, которая возвышается в 15 км к северу от Лицзяна.
Название горы – Гора Нефритового Дракона. И мне кажется, что облако, которое летит над ее вершиной, и есть тот самый дракон.



Это гора протянулась на 35 км с севера на юг и на 15 — с запада на восток. Назвали ее так потому, что 13 пиков горы, круглый год покрытые снегом, внешне напоминают дракона. Высшая точка — пик Шаньцзыдоу (35 км от Лицзяна) — находится на высоте 5596 м над уровнем моря. Впервые его покорили альпинисты из Пекина в 1963 г.
Для местных жителей Юйлунсюэшань является священной горой. В ней якобы воплощен дух бога народа наси Саньдо. Когда-то так звали юношу, который был смелым и отважным воином, всегда приходил на помощь беднякам, а позднее его канонизировали. Саньдо считают также покровителем торговцев, погонщиков и всех тех, кто оказался далеко от дома. По древним текстам дунба, он родился 8-го числа второго месяца по лунному календарю, и наси ежегодно отмечают этот день.
О Юйлунсюэшань, которая славится природными богатствами и разнообразием биологических видов, в народе говорят: "Гора имеет сразу четыре времени года, здесь каждые 10 ли пути имеют свой климат". На большой высоте сохраняется растительный покров.
В мае 2000 г. между британским Королевским ботаническим садом (Эдинбург) и Куньминским ботаническим центром при Академии наук КНР было подписано соглашение о создании высокогорного ботанического сада на южном склоне Юлунсюэшань.

14.25. Приехали в Байша, заплатив за такси 25 ю.
В Байша находится музей наси + это сам по себе колоритный поселок.
Пошли смотреть музей (билет стоит 30 ю).



Вначале ознакомились с петроглифами, которые есть в этих местах.



Оказалось, что в КНР в более чем в 100 уездах 20 провинций найдены петроглифы. Ученые-петроглифисты различают северные и южные петроглифы.



На сегодня известно 52 места в долине р. Jinsha (Цзиньша). Большинство из них найдены на протяжении 150 км в долине р. Цзиньша от Даджу или Дацзю (Daju) до Мининь (Mingyin).
Daju - небольшой город в автономном округе Юлонг Наси, префектура Лицзян. Он расположен чуть выше восточной оконечности Ущелья Прыгающего Тигра к югу от реки Янцзы.



90% петроглифов находится на протяжении от нижнего Ущелья Прыгающего Тигра до спокойного разлива р. Янцзы.
Наиболее впечатляющие петроглифы сконцентрированы на обеих берегах реки Jinsha (Цзиньша) на протяжении 50 км от нижней точки Ущелья Прыгающего Тигра до Liyuan (Лиюань).



Эти петроглифы изучал Чжэнь Чжаофу (Chen Zhaofu). Он считает, что эти рисунки на камнях уникальны. Они наиболее ранние среди петроглифов Юньнани.



Общая площадь петроглифов занимает 980 квадратных метров.



Это растет китайский тамарикс. Его возраст – около 500 лет.



Байша славится своими старыми буддистскими фресками, сохранившиеся в нескольких местах. Фрески создавали художники народа наси во времена династии Мин. Здесь смешались даосские, буддистские и тибетские влияния.



После музея мы пошли бродить по улочкам Байши. Везде продают покрывала. Мне они понравились, и одно я прикупил.





Тут же продается всякое милое старьё.





Свежие овощи продаются на протяжении всей улочки, по которой мы неторопливо шли.



Наси сидят в основном на теневой стороне улицы. Забыл сказать, что термометр сейчас показывает плюс 21 градус.



Женщины наси носят небольшую накидку, которая защищает спину женщины от вечно висящей на ней корзины. Накидку надевают овчиной внутрь, а снаружи к ней пришита широкая (часто темно-синего цвета) полоса, идущая от плеча к плечу. Вышитые на ней круги имеют примерно по 8 сантиметров в диаметре.