По перевалам нац.парка "Сагарматха". (Транзитом через Индию)

[ahead]

2 апреля 2011 год. Россия.
Профессор заехал вовремя. Подивившись размерам моей «мечты оккупанта», открыл багажник, куда с трудом «её» разместил, впихнув туда же ещё и фоторюкзак с нагрудной сумкой.

В субботу, в это время, как правило, пробок нет и через каких-то 50 - 55 минут мы уже входили в здание аэровокзала. Профессор сказал, что подождет супругу, поехавшую меня провожать и отогнал машину за пределы платной парковки. Однако приехали мы рановато и я предложил профессору ехать по своим делам, т.к. моя дорогая решила дождаться регистрации рейса. На втором этаже просидели довольно долго, вслушиваясь в картавую речь диктора, объявившего, в конце концов, о моём рейсе. Попрощались и я неспешно прошел через рамку досмотра. Две юные девицы с умилением осматривали мои причиндалы, упакованные по различным карманчикам рюкзака, не переставая удивляться, как у мужчины может быть такой порядок в дорожных вещах. О чём не спроси – всё на своём месте. И так они увлеклись этой шарадой, что время для них и для меня просто перестало существовать. Наконец, кое-как затолкав обратно в рюкзак растревоженные верёвочки, винтики, линзочки, тряпочки и прочий, крайне необходимый, шанцевый инструмент, накинув лямку на плечо и ощутив себя реальным бурлаком, поплёлся, запинаясь о свисающие с рюкзака и не перевязанные ремешки в допосадочный «приёмник».

Свободных мест почти не было. Бегло глянув на табло, нет ли посадки, приткнулся на краешек сиденья, в центре зала, прижав рюкзак к спинке.

Не прошло и трёх минут, как по громкой связи прозвучало моё имя и фамилия в увязке с тем, что посадка на рейс завершена и что ждут, якобы только меня. Поспешите мол, на посадку, а то остальные пассажиры убиваются, лететь без меня никак не хотят, дескать. Ладно, уговаривать себя не стал. Поспешил. Учитывая, что во избежание перевеса багажа (7 кг лишку, не считая всех фотопринадлежностей), всё «барахло» я втолкал в фоторюкзак и пакет и получил килограммов 25, которые и тащил, обливаясь горючим пОтом по узким эскалаторным дорожкам к выходу на посадку.

Лайнер действительно ждал только меня. Не обманули. Пассажиры сидели тихо и хлопали глазами на то, как я протискивался между рядами кресел, достигая своего заветного места. Загрузив пожитки в ящик для ручной клади, повалился на кресло. Всё! I'm ready. Let's go!

Была суббота, с утра святое дело – баня. И поэтому между взлётом и посадкой хотелось ненадолго забыться девственным послебанным сном. Удалось.

Вместо обещанной в билете пересадки в терминале D, Шереметьевского аэропорта, высадили в другом, то ли F толи ЗЮ. Возникла путаница, в каком терминале я должен пройти паспортный и таможенный контроль. Выяснилось, что разницы нет, но две очереди отстоять, до признания уже успел. Теперь пройдя первый круг, осталось разыскать моего попутчика, с которым был знаком только по e-mail.

Попутчик приехал за считанные минуты до окончания посадки, хотя загодя, мы проговаривали необходимость перемещения части груза из моего рюкзака к нему, т.к. вещи были мной приобретены для общего пользования и у него до разрешенного предельного веса был достаточный запас. Познакомились, пошли на посадку.

Места в 747 были разные. Просить, кого-либо поменяться не было желания, да и лететь большей частью предстояло ночью. А спать, после заполошного первого круга уже хотелось. Попытался. Сразу не получилось. Народу много, все чем-то шелестят, что-то делают, о чём-то разговаривают. Дураки. Отдыхать надо. Через считанные часы – Дели! Там то уж точно спать будет некогда (кому-то, может быть, и негде?). Ладно. Тревожно дремал. От предложений перекусить, не отказывался. Всё. Внизу сначала редкие, затем всё больше огней большого города, и уже шасси визжат, цепляясь за бетон, и земля обрела своё притяжение, и защёлкали ремни, стягивавшие животы и животики разномастной и разнокалиберной публики. Аплодировать не стали, но чувство облегчения читалось абсолютно на всех пробудившихся лицах.

3 апреля 2011 год. Индия, Дели.
Теперь, маленькой мечтой было получить багаж. Не через два, три дня или неделю, пока он самостоятельно путешествует по планете на разных лайнерах родного «Аэрофлота», а сейчас. Вот войти в зал выдачи и, прямо на ленточке, твоя «мечта оккупанта»!

Мечты сбываются. Это же ИНДИЯ.

Загрузив тележку, как добрую повозку с лошадью, направляемся к выходу, каким-то образом минуя погранично-таможенный пост. То есть, на территорию ИНОГО государства вошли, а в паспорте никаких отметок не поставили. Пришлось как Семён Семёнович Горбунков, сойдя с трапа «Михаила Светлова», пойти на второй круг, стерев крестик на чемодане. Стоит заметить, что и реакция у пограничников, к которым я обратился, находясь уже вне зоны границы, была аналогична той, которая была у деда, поставившего на чемодан Семён Семёновича ещё один крестик – никакой!

3 часа ночи. 300 С. Не так жарко, как ожидал, но всё же душновато. План, вёрстанный и перевёрстанный десятки раз, вступал в силу. Он не был жёстким, изначально предусматривал вариации, учитывающие всевозможные составляющие, в той или иной мере способные менять направление и время нашего движения вперёд. Его гибкость мне нравилась. Я чувствовал себя маленьким Буонапартом, способным вносить решающие изменения в ходе сражения для достижения главной цели. И он, план, работал хорошо.

Перед полётом в Катманду в Индии у нас было 2 дня. Первый вариант предполагал переезд на железнодорожный вокзал, где надо было оставить большой багаж в камере хранения до заселения в гостиницу и приобрести билеты до Агры. Поезд уходил в 5 утра и, таким образом в 7-00 мы могли бы любоваться розовато-утренним мрамором Тадж Махала, затем, разумеется Красным фортом Агры и вечерним поездом вернувшись в Дели, разместиться в гостинице, успев при этом осмотреть этой же ночью в великолепном освещении Храм Лотоса, Ворота Индии и ещё что-нибудь. Заплатив 500 рупий в киоске припейд в здании аэровокзала, втиснулись в малюсенькую Тату и, обдирая днище о развалившихся среди дороги предаэропортовых «полицейских», двинули по направлению к Олд Дели.

В темноте видно было не много, но я чувствовал. Я его ощущал, этот город волшебников, странников, богатых и нищих, больных и притворяющихся, лжецов и добряков, снующих и спящих.

Предрассветная какофония автоклаксонов ещё не достигла своего пика, но уже до такой степени поражала разнообразием и мощью, что представить её дневную силу не хватало воображения. Протиснувшись сквозь муравейник моторикш, «татушка» подрулила к вокзалу и высадила нас в этом хаосе из людей, машин и поездов. И теперь предстояло разобраться во всём, что здесь происходит, и расставить всё по полочкам, по составным частям Плана.

А происходило здесь следующее: десятки, сотни людей, в ожидании своих поездов спали лёжа на бетонной привокзальной площади. Кто, укрывшись каким-то покрывалом, частично подложив его и под себя, кто-то вообще без оного. Одинокие сжимались калачиком, пытаясь сохранить тепло, а кому повезло путешествовать вдвоём, согревались теплом друг друга. Были здесь и дети и старики. Переступая, осторожно перешагивая через это шевелящееся, всхрапывающее, постанывающее, блуждающее в закоулках своих снов сонмище, откуда-то изнутри поднималось чувство жалости к этим людям, замешанное на каких-то воспоминаниях то ли из когда-то увиденных кинофильмов, то ли из рассказов уже ушедших из жизни стариков.

В соответствии с наставлением всемирно известного «форума Винского», следуем на второй этаж к волшебной кассе «только для иностранцев», где прямо у двери нас встречает аккуратной внешности молодой симпатичный человек в белоснежной рубашке, чёрных брюках, на хорошем английском объясняет, что сегодня праздничный день и касса для иностранцев работать не будет. И если мы нуждаемся в покупке билетов, то нам необходимо перейти на другую от вокзала сторону площади и там, в туристическом бюро, взять требуемые билеты. Можете пройти сами, а если затрудняетесь, он может вас проводить. Это займет не более пяти минут.

Несколько обескураженные, двигаемся в направлении агентства. С трудом пересекая уже изрядно подзапруженную и беспрерывно крякающими, квакающими, бибикающими моторикшами площадь, находим напоминающий торговый контейнер киоск-агенство. Всовываемся со своими рюкзаками, сумками, пакетами в узкий проход, в котором по одну сторону стоит узкая скамеечка, вероятно для посетителей, а с другой за столиком, напоминающим шедевры польского дизайна в области мебельного минимализма, довольно вальяжно восседает (хочется сказать розовощёкий) темнокожий красавец. Вежливо представившись, осведомляется о наших планах и предлагает не волноваться, поскольку все наши вопросы он обязательно решит, и мы осуществим свою мечту, воочию узрив неотразимое Чудо Света - сокровище Агры, Тадж Махал. Несколько приободрившись, заказываем билеты на скорый поезд (2 часа ходу), который должен отправиться в ближайший час.

Сделав куда-то пару звонков и что-то записав в тетрадь, юноша сказал, что на сегодня билетов нет, а на завтра есть только один билет, но вам то надо два?
- Два.
- Значит, поездом не получается?
- Не получается.
- Есть выход. Я вас отправлю на такси!
- ???
- Прямо сейчас выезжаете, такси ждёт вас в Агре, пока вы осматриваете нашу сокровищницу, и возвращается с вами вечером в Дели. Стоит это, всего лишь 300 зелёных американских рублей!
Предчувствие потери вместо 100 зелёных, аж 300 за один день начало будоражить и будить низменную, человеческую жадность и вызвало начальный приступ уныния. Ненадолго. Понятно, что здесь много волшебников, но я то тоже готовился к встрече с ними (ещё не раз скажу спасибо господину Винскому).
Всё это представление длилось около получаса. Нам предлагались различные варианты такси, с кондиционером и подешевле – без, меньшего размера и с попутчиками и т.д.
Мы настаивали на своём. Хотим поездом. Осознав, что их волшебство не действует, нас отпустили с миром.
Несколько омраченные, но ещё не потерявшие все надежды снова бредём на вокзал. Там не сразу, объясняя, что ещё рано, всего лишь 6 часов, а касса открывается в 8-00, всё же разрешают подняться на второй этаж, где мы, забаррикадировав двери всеми своими пожитками плюхнулись на пол в ожидании заветного времени «Ч» - 8-00. Надежда, что билеты будут на завтра была, а то что касса сегодня будет работать – не очень. Деваться всё равно было некуда. Бронь в гостинице после 15-00. Ждем.

Ожидание, оно всегда тягостное, не в смысле тяжести предстоящего, бывают радостные ожидания. Тягостное, в смысле тянется. И долго. Всегда. Есть только одно средство, простое весьма. Занять себя чем-либо. Если бы не накопившаяся усталость, сразу бы сообразил, чем заняться. А так, спустя какое-то время и, многое упустил. Жаль.

А решил я понаблюдать, что происходит вокруг. И увидел несколько маленьких странностей. Например:
Нас все время пытались не пускать на второй этаж. Разные люди, некоторые из них с бейджиком на шее, некоторые без. Что там на санскрите написано, прочесть не смог, ну и препираться не стал. Зачем нам обострение международных отношений. А на второй этаж ведут две лестницы. Одна, ближняя к кассе, грязная полуразрушенная, с уютно расположившимся на промежуточной площадке профессионалом, втыкающим иглу себе в вену, и другую, в 15–20 метров от первой. Пустой и чистой. Так вот, на первой лестнице кто-то постоянно препятствовал нашему проходу, а на второй нет.

Спустя час, к нам стали присоединяться единомышленники, смело бросающие на неметёный-немытый пол свои рюкзаки и садясь на них как на роскошные людовиковские кресла, предварительно поинтересовавшись, за кем их очередь. Мы были первые. К 8 часам нас было около 20 – 25 человек и, когда первый служащий ключом открыл дверь, второго, который не имел никаких опознавательных знаков я уже не пустил, приняв его за местного наглеца, пытающегося за чужой счёт, за счёт нас, немногочисленных представителей иноземных держав, поживиться среди скудных припасов сидячих мест, в скором Агрском экспрессе. И напрасно, потому что именно он оказался кассиром, который и продал мне заветные билетики до Агры и обратно на завтрашний день!
Ух! Первая ощутимая победа наших знаний против их волшебства.
Итак, сегодня – Дели, завтра Агра. Вперёд!





Вышли на привокзальную площадь. Это была другая площадь, бурлящая, солнечная, жаркая. Такси выбирал не долго. Договорились за 1000 рупий ездить по городским достопримечательностям до 16 часов, т.е. до момента заселения в отель, где мы могли бы бросить ненавистный багаж, немного передохнуть, приняв душ и далее, уже своим ходом досматривать вечерний и ночной Дели.

Ловко загрузив и укрепив наши вещи на багажнике, на крыше автомобиля, водитель со своим братом на переднем сиденье, придерживая довольно длительное время палец на клаксоне, бросил свою немолодую «татушку» в водоворот и хаос настоящего делийского движения.

Из обязательных к осмотру достопримечательностей столицы первым по маршруту стояла спокойная, тихая и уверенная Джама Масджид, самая большая мечеть Дели.
Во время службы она вмещает на своей территории до двадцати пяти тысяч верующих. Плетения из белого мрамора и красного песчаника создают эффект вечности Построена в 1656 году. К центральным воротам мечети ведут 35 ступеней. В архитектурный ансамбль входят четыре башни, трое больших ворот, два минарета высотой по 40 метров. В мечети хранятся глава Корана, записанная под диктовку пророка Мухаммеда, волос из его бороды и отпечаток ноги пророка на камне.

Высадив нас у главного входа, водитель нашел неподалёку место, припарковался и остался с нашими вещами в машине. Мы же, в сопровождении его брата, направились внутрь величественного храма. Внутри комплекса фотографировать разрешено только без штатива, а видеосъёмка только за деньги. Несмотря на бдительность старика-смотрителя, настойчиво предлагавшего купить разрешение на видеосъёмку и свои услуги в качестве гида, я всё же, стараясь не привлечь внимания, отснял для домашнего видео пару роликов. Завершив первый удачный просмотр, двинулись далее.

Кришнаитский храм Лакшми Нароян. Храм посвящен богине Лакшми, супруге Вишны, которая является олицетворением любви, богатства и счастья. В сопровождении одного из водителей, оставив в камере хранения только видеотехнику, прошли внутрь. На фотографиях этот кришнаитский храм выглядит намного внушительней и грандиозней. На самом деле, оказался более камерным, может быть домашним. Красивый, но без каких-либо особых изысков, оставляющих в памяти след. Снять снаружи в полный размер не получилось, так как храм расположился у дороги, с разделительной полосой движения перегороженной сеткой. С противоположной стороны мешает сетка, а за сеткой всех габаритов комплекса не видно. Но, безусловно, храм стоит того, чтобы уделить ему время и полюбоваться.

Проезжая мимо Красного форта, приняли решение не заходить внутрь, т. к. времени на осмотр других не менее интересных объектов будет недостаточно, а будучи в Агре сможем в полной мере осмотреть плоды фортификационного искусства Индии, учитывая, что по отзывам многих форумчан, побывавших в обоих фортах, агрский – многообразней и интересней. Столичный же, частично до сих пор, используется в интересах национальной армии и вход в эти места запрещен. Ну, а что касается наружного осмотра – Кремль (индийский).

Следующий объект посещения, недавно открытый храм Акшардхам, раскинувшийся на берегу реки Ямуна. Комплекс занимает очень большую территорию и виден при подъезде издалека. Храм построенный из мрамора и красного песчаника, выполнен в стиле тончайшей резьбы по камню и представляет собой отображение индуистской мифологии и индийской культуры. Служит для верующих символом преданности и вечного мира. Несмотря на то, что построен всего пять лет назад, всё же оставляет впечатление преемственности традиционному индуистскому стилю и потому, мне думается, не имеет возраста. Храм носит имя Акшардхам Нараяна, реформатора индуизма XVIII – XIX веков, который в частности, в промежутке между эпохами заката Великих Моголов и приходом англичан, возродил известный праздник холи. Снимать на территории храма запрещено, всю аппаратуру сдал в камеру хранения и, пройдя досмотр, через рамку, с ощупыванием и вопросами о наличии запрещенных предметов, пошёл переобуваться. А точнее разуваться. Не только в самом храме, но и по всей его территории ходить можно только босиком. Ну, сейчас сухо и тепло, а вот когда дождь и снег, метель, буран…

Вся внутренняя потолочная, настенная каменная резьба описывает историю жизни святого от момента его ухода из дома, когда ему было 10 лет. Зрелище захватывает своей педантичностью. Мельчайшие подробности тщательно проработаны. Кое-где видны начинающиеся разрушения, то ли от некачественной работы, то ли от усадки самого здания. А более вероятно от спешки, торопились завершить к какой-нибудь дате и закрывали глаза на мелкие недочёты. Думаю, со временем всё это должны исправить.

Осмотрев главное сооружение изнутри и снаружи, а также пройдя по галерее, опоясывающей храм по периметру и разделенной с ним фонтанными водоемами, направились к выходу. Впечатление от увиденного было столь сильным, что уже выехав со стоянки, вспомнил об оставленных аппаратах в камере хранения.





Посещение Мавзолеия Хумаюна, своего рода прообраза Великого Тадж Махала, не состоялось. Возможно, я совершил ошибку и не увидел последнее чудо света, но мне показалось что отдавать 250 рупий, за то чтобы увидеть гробницу, это чересчур, тем более в Дели нескончаемое число достопримечательностей, для осмотра которых времени совершенно недостаточно. Поэтому, сделав пару фото для истории сквозь решётку, обрамляющую данный комплекс, двинули к Башне Кутб-Минар, в сладостном ожидании увидеть знакомую с детства из истории Древнего мира знаменитую Железную колонну!



Пожалуй, это место произвело на меня самое мощное впечатление. Захватило как-то. Повеяло настоящей древностью, историей. На ум пришло сравнение с развалинами древней Греции. Похоже, но в своем, Азиатском стиле. Очень красиво, впечатляет. Была у меня ещё тайная мечта – прикоснуться к железной колонне, но её огородили ржавым частоколом, и дотянуться из-за него до реликвии не представляется возможным.

Найдя, неподалёку человека, бдительно наблюдавшего за тем, чтобы Чудо не было распилено без его ведома, рассказал ему трогательную историю жизни мальчика, который почти сорок лет назад узнал о существовании невероятного нержавеющего железного феномена, и задавшегося главной целью жизни – увидеть и прикоснуться к нему. И когда цель оказалась столь близко, возникла непреодолимая преграда в виде ржавого забора, оскверняющего столь высокий символ древнейшей науки и искусства. А помочь разрушить эти мнимые запреты может только он, настоящий патриот своей страны и истинный друг СССР. «Истинный друг» задумался и почесав репу, задал наводящий вопрос:
- Господин хочет сфотографироваться?
- Нет, что Вы! Только прикоснуться к неувядаемой на протяжении тысячелетий поверхности Чуда и ощутить твердую, гладкую поверхность необыкновенного металла и попытаться разгадать невероятную стойкость удивительного металла.
- 500 долларов.
- Что Вы, сэр. У меня бедного фотографа никогда в жизни не было возможности даже держать в руках такую сумму американских рублей. И вообще в знак Советско-Индийской дружбы, не могли бы Вы разрешить мне это без денег, они так омрачают наши дружеские отношения?
- 300.
- Сэр, в детстве я очень любил Индиру Ганди, и когда Леонид Ильич чмокнул её в щёчку во время официального визита в Вашу прекрасную страну, я завидовал ему до конца его дней!
- Ну хорошо, а 100 заплатить можешь?
- Сэр, это же детская мечта, как можно? Какие деньги? Позвольте мне кончиками пальцев дотронуться до человеческой мечты и всю оставшуюся жизнь восхищаться благородством индийского народа, воплощённого в Вашем лице?
- И 100 не можешь? – и, не дождавшись ответа, с лёгким презрением отвернулся и отошёл в сторону.
Ключ от калитки продолжал поблёскивать на карабине, пристёгнутом к ремню. Рухнула мечта.

Время приближалось к 16-00 и, разместившись в авто, я предположил, что мы направимся в сторону отеля, адрес которого я дал водителю ещё в начале пути. Но, отчего-то почувствовал, что движемся мы совсем не в том направлении, хотя, разумеется, и не знал, а в какое ТО?

Минут через 20 всё стало на свои места. Мы остановились возле какого-то здания и водитель начал объяснять, что мы непременно должны зайти в этот ювелирный магазин. При этом не обязательно что-то покупать, достаточно зайти и посмотреть и т.д. Выслушивая этот бред, чувствовал, как горло наливается металлом.
- Стоп, парни. В отель. Right now!
И парни, будто очнулись, вспомнив, что не они платят музыку, а их наняли, ретировавшись, безоговорочно поехали в гостиницу.

Гостиницу заказал специально рядом с аэропортом IGI, из расчёта, что бы не далеко и без пробок добраться с утра до рейса в Катманду. Район, как и большинство районов Дели, достаточно хаотичной застройки, в меру замусоренный и не шумный. Холл выглядит презентабельно, как на картинке в Интернете, а номер конечно маленький с двумя кроватями, телевизором, туалетом, совмещённым с душевой и без шкафа. Даже без каких-либо крючков. Думал только у меня так, нет, смотрел другие номера – то же самое. Спросил, почему нет? Пожимают плечами. Пришлось в качестве вешалки использовать телевизор, всё равно смотреть некогда и нечего. Бронируя через Интернет, запросили 30 USD в сутки. Но, платёж почему-то не прошёл и при выезде с меня взяли наличными, за двое суток проживания, аж 20 долларов. Я спорить не стал.

Приняв душ и немного придя в себя от обилия информации и впечатлений первого светового дня, отправляемся на прогулку по ночному Дели.

Решили испытать новый для себя вид транспорта – моторикшу. Вышел на дорогу и сразу несколько предложений. Объявляю самую низкую цену. Торгуемся. Едем. Комфорта, конечно, никакого, но не жарко, продувает, да ещё как! Добираемся до делийского Сикхского храма. Уже совершенно стемнело и храм в подсветке выглядит гораздо впечатлительнее, нежели днём, когда мы проезжали рядом. Внутри проходила служба и сотни людей в нарядной одежде, сдав обувь в гардероб и омыв ноги в бетонной ванночке, следовали внутрь. Выбрав место напротив главного входа, начал снимать храм, людей, событие. Многие прохожие останавливались, что-то говорили, одобрительно кивали головами и обнажали в улыбке сверкающие белизной жемчужные зубы. Всем было хорошо. Спустя час или около того подошёл уже не молодой по виду сикх и заговорил со мной, предложив проводить в храм и показать службу. К этому времени мне уже было известно, что сикхи, в отличие от некоторых верующих других вероисповеданий делают это совершенно бескорыстно. Сикх познакомил меня со своей женой и двумя дочерьми, одна из которых довольно бегло лепетала по-английски, в дальнейшем она и вела эту любительскую, но добрую и познавательную экскурсию. Более полутора часов мы ходили в храме и по его территории, в центре которой расположен громадный квадратный бассейн, в котором желающие могут искупаться. Есть место для переодевания и купания женщин. Расставались мы настоящими друзьями, выражая искреннюю симпатию друг к другу.





Хоть и приятное это дело, узнавать что-то новое, знакомиться с неизвестными людьми, общаться, но день на исходе, а вернее ночь на пороге, а мы с утра (с самолёта), кроме воды, ничего так и не проглотили. Зашли в ближайшую уличную закусочную. Время 21-00, народу – сотни. Все кричат, что-то заказывают, какие-то деньги платят. Суматоха, гвалт, ничего не разберешь. Попытался выцепить официанта и объяснить, что, браток, мол, дай поесть заморскому гостю, деньгами и подарками не обижу. Ладно, отвечает, накормлю, коль не обидишь. И тряпкой, которой только что вытирал посуду, смахивает с ближайшего к нам стола крошки, соль и плавно растекающееся пятно ядрёного кетчупа. Снова вытирает оставшиеся несколько стаканов. В это время к нему подходит другой работник этого общепита и, пока они разговаривают, первый зачем-то засовывает ему в карман джинсов уже непонятно на что похожую тряпку, при этом беседа не прерывается. Через пару минут счастливый обладатель драгоценной тряпки растворяется в тёмноте дверного проёма забегаловки. Я понял, что он пошёл выполнять мой заказ. А тряпка ему пригодится, чтобы по запаху определить столик, за которым мы хотели пристроиться. Но, недолго поразмыслив, раздумали. Пошли искать более менее известные бренды фаст фудов. Подвернулся неизвестный, из местных, но внутри чисто светло и людишки вроде поприличней. Однако у кассы такой же шум и гам. Попросил женщину, стоящую в очереди, выбрать мне что-нибудь на её вкус, но учитывая что я всё же европеец. Она любезно согласилась и пробила мне в кассе какие-то наименования. А вот как всё это получить у стойки я так и не понял, простоял там битых 10-15 минут. Но когда терпение кончилось, горло металлизировалось и весь персонал забегал в поисках моего заказа. Что-то наливали, насыпали, размазывали и выдали большую тарелку то ли с салатом, то ли с супом. Что-то среднее. В меру острое. Но вкус почувствовать не успел. За мой столик на один стул пытались пристроиться две молоденькие индианки, а я как истинный джентльмен, решил убрать свой фоторюкзачище и освободить им дополнительный стул. Не надо было этого делать. Не потому, что я белый господин. Просто не надо. Но я убрал. При этом не только остался без ужина, но и без завтрака и обеда, да ещё и брюки уделал сверху до низу. Не надо было этого делать.

Собственно всем этим я был сыт, поэтому, стараясь особо не привлекать внимания (как будто этого грохота и последующего разбрызгивания по моему телу, на котором были брюки, первоклассной индийской еды никто не заметил), проскользнул к выходу и озаботился поиском «тукера» до дому. Но «тукеры» только меня и ждали. Время было позднее, дорога дальняя и менее 500 рупий никто не просил. Только я. Я просил за 200! Ошалело хлопая блюдцами коровьих очей ошалелые рикшы не могли понять, за что я с них требовал 300 рупий, если поездка стоит 500. Но всё же одному из них мне удалось объяснить, что 300 я оставлю себе за то, что дам ему, только одному ему из этого десятка, ничего не понимающих в неоэкономике работяг, возможность заработать 200! И заговорщически прошептал, что буду ждать его за углом. И, самый прозорливый, не заставил себя долго ждать. Через минуту мы рассекали ночной Дели громогласным горном клаксона и с космической скоростью пролетали перекрестки по красному. Жутковато, конечно. Но желудок был пуст и меня не тошнило.

Приняв душ, забылся тревожным сном, беспокоясь как бы не опоздать на пятичасовой утренний поезд. Поезд до Агры.

4 апреля 2011 год. Индия, Дели – Агра – Дели.
Раннее утро в Дели. Ещё сумерки, город только начинает пробуждаться. «Тукера» нашёл мгновенно. Они спят в своих кормилицах и готовы в бой в любое время в любом месте. Золотые парни!

Вокзал сегодня отличался от вчерашнего, то ли меньшей суматохой и хаосом, то ли я начал привыкать, то есть адаптироваться. Но вполне спокойно мы поставили вещи в сканер, прошли досмотр и направились вдоль платформы к номеру своего вагона. Внутри как в Сапсане, а точнее в ЭР-200, был такой предшественник, доезжавший из С-Петербурга до Москвы за четыре с половиной часа. До Агры ехали 2 часа и всё это время кормили. Вот и я поел. Нормально.

Из мельканий заоконных сюжетов запомнилось два.
Первый - это жилища людей у железнодорожного полотна, даже не жильё, конуры какие-то. Но их много, сотни, десятки сотен. Во всех живут. Люди.
И второй, на восходе солнца, с его первыми лучами десятки обитателей придорожных трущоб восседают в полях, справляя большие и малые нужды. Природа.

На выходе с вокзала были атакованы местными бомбилами. Торговаться не стал, просто назвал оптимальную цену до Таджа, а всем остальным посоветовал ждать другой поезд, среди пассажиров которого едут представители объединённого профкома домоуправления Агрского коммунального хозяйства, готовые платить тройную цену деньгами, выданными на развитие оного. Не могут местные бомбилы долго слушать. Могут либо говорить, либо ехать. И мы поехали.

В отместку высадил нас не как просили, у северных ворот, а у главных, где больше всего народа и камеры хранения не близко.

Но Тадж Махал великолепен!





Потомок Чингисхана, могольский император Шах-Джахан, в 1653 году под руководством архитектора Лахаури построил для любимой безвременно умершей супруги Арждуманд Бану (в замужестве Мумтаз-Махал) самый красивый мавзолей в мире.















Не менее четырёх часов обозревали с разных сторон и при разном освещении все грани этого бриллианта. И он того стоит. Красивый, изящный, гармоничный. Вся прилегающая территория позволяет выбирать любые ракурсы для съёмки. Есть места, где можно присесть и передохнуть, думая в этот момент, конечно же, о вечном.

На входе при покупке билета выдают литровую бутылку воды, которая с учётом довольно высокой температуры, под 40 градусов, оказывается совсем не лишней.

Лица людей. Красивые, простые и странные, отталкивающие и притягивающие, излучающие добро и безразличные, восторженные и вопросительные. Разные. Множество лиц. Можно без конца фиксировать их на карту памяти камеры и все они будут вызывать бесконечный интерес. Никто из десятков, возможно сотен индийцев не пытался возражать против съемки. Напротив, многие сами просили сфотографировать их, не требуя при этом ни фото, ни тем более какой-либо платы.

Оставив, по требованию охраны, большой штатив в камере хранения, совершенно не пришла в перегретую на безжалостном солнце голову мысль о маленьком триподе, лежащем в боковом кармашке рюкзака. И, на досмотре, его конечно обнаружили. Снова бежать в камеру хранения – явная провокация теплового удара. Не знаю как, но удалось уговорить старшего офицера оставить его прямо ему. Добрый народ. В России этот номер как-то не представляется. Правда офицер предупредил, что его смена заканчивается через два часа и если я хочу получить трипод обратно, не стоит задерживаться на более длительное время. Разумеется, слово я не сдержал и пришёл через четыре часа. Благо я подсмотрел куда он его положил, и объяснив новому офицеру ситуацию, самостоятельно забрал треножку, лежащую на крыше одной из досмотровых рамок.

На выходе наткнулся на молодого паренька, настойчиво зазывавшем пообедать в его «замечательном ресторане с превосходной едой и потрясающим видом на Тадж Махал». Покрутив головой по сторонам, я подумал, что вид действительно с этой точки на закате может быть достойным, а что касается еды, может действительно повезёт? Пообещав парню вернуться к нему до заката, взяли тукера и поехали в Красный форт.





Инициатор возведения форта Акбар Великий, который решил перенести столицу из великого Дели в Агру, и в 1565 году распорядился начать здесь строительные работы, продолжавшиеся несколько лет.

Агра Форт расположился в двух с половиной километрах от грандиозного Тадж-Махала, над живописной рекой Ямуна.

Как любое крепостное укрепление, форт имеет все соответствующие атрибуты. И изнутри и снаружи. Что необычного в нем, это сходство с матрёшкой. Бродя по внутренним площадям, залам и галереям форта набредал на какую-то дверь или просто проход, войдя в которые вдруг попадаешь на другой, нижний уровень, по размерам не уступающий предыдущему. И так продолжалось много раз, на протяжении двух – двух с половиной часов осмотра форта.

Завершив экскурсию и окончательно поняв, что можем сутками обходиться без еды, немедля взяли тукера и в намеченный ранее ресторанчик, занимать места на вечернее представление красавца Таджа. Очень хотелось лично удостовериться в способности пантеона менять свой окрас в зависимости от времени суток. Увидеть, как солнце, уводящее день, лаская этот архитектурный шедевр нежными вечерними мазками, выкрашивает его в пастельные оттенки, от розового до тёпло-коричневых.

Бобби (названный отцом, фанатом отечественного кинематографа, в честь самого известного боливудского персонажа) ждал нас у входа. Обрадовался, как родным или старым самым лучшим друзьям. Поднялись на крышу четырёхэтажного здания, с которой и вправду открылся необыкновенный обзор города на все стороны света, но самое главное для нас - Тажд, как на ладони!





Пришло время еды. На исходе вторых индийских суток. Предвосхищая всеми рецепторами пересыхающего языка все возможные вкусовые оттенки уготованного нам яства, глотнули местного пива, Кингфишер. Не восхитило. Да скорее огорчило. Чтобы не портить дальнейшее впечатление, взяли другое. Результат не впечатлил. Может быть помоями обозвать и не стоит, но вкус то именно таков! Разочарование. Ладно, заказываем хит ожиданий – свежевыжатый сок, натуральный, манговый!
- Можно?
- Сделаем!
- Нам, пожалуйста, не из бутылки или коробки, из концентрата, а НАТУРАЛЬНЫЙ! Можно?
- Сделаем!
И Бобби поспешно удаляется вместе с мальчишкой, лет десяти, усиленно протиравшем то ли пыль, то ли грязь с нашего столика. Какое-то время восстанавливаем дыхание, перехваченное восторгом от представшего пред нами великолепия. Но зоркий глаз, боковым, совсем боковым зрением, углядел юное дитя, тащившее бутылку какого-то напитка из соседнего магазина. Позже подтвердилось, что это «наш натуральный свежевыжатый манго». Однако, Бобби наотрез отказался это подтвердить, утверждая, что только что отжал этот напиток из сорванного в ресторанном палисаднике спелейшего плода, и что бы мы ни говорили, не изменит своим словам, даже с иголками под ногтями. Не стали мы его пытать. Очень симпатичный малый, хоть и врун. Но место то сказочное. Ведь не солгал же! Что касаемо еды, ничего особенно не запомнилось, а вот закат удался на славу! Завораживающе мягко Тадж отражал в тончайшем мраморе лучики уходящего дня.



На прощание пожелав Бобби рождения сына, об ожидании которого он поведал ранее, выклянчив при этом дополнительно 100 рупий на витамины для супруги, на тукере поехали на вокзал. Здесь снова столкнулись с массой необычных персонажей, просящих милостыню, бедных или просто жуликов, по-разному одетых или полуодетых. К счастью, поезд долго ждать не пришлось. Дорога домой, в Дели, показалась короче и к 22-00 мы вернулись в отель готовиться к завтрашнему перелёту в Катманду.

Отель в Дели я бронировал через booking.com по цене 30 USD за ночь. Но когда утром я спросил о счёте, мне пояснили, что денег они с моей банковской карты не получили, поэтому я им должен оплатить за два дня наличными и выписали счёт на 20 USD!?
Даже если они всё-таки получили деньги из банка, я спорить не стал. Как выяснилось позже, они сказали правду. В итоге номер в гостинице оказался по стоимости 10 USD за ночь, а не 30, как мне обещали на сайте booking.com.


5 апреля 2011 год. Дели – Катманду.
Утром встал пораньше и отправился искать такси до аэропорта. Оказалось это не так просто. Если тукеры сновали повсюду, то такси не было ни одной машины. Послонявшись полчаса, вернулся в отель и через администратора вызвал такси, прибывшее буквально в течение пяти минут. До IGI домчались минут за пятнадцать. И тут начались настоящие приключения! Пройдя внутрь вокзала, спросил у патрульных офицеров о стойке регистрации на требуемый рейс. Повертев распечатку электронного билета перед глазами, офицер произнёс убийственную фразу:
- Вам надо ехать в другой терминал, доместик. Так как все самолёты вашей авиакомпании отправляются оттуда.
- А как туда добраться?
- Либо шатлбас, либо такси. Здесь не долго минут двадцать – тридцать.

Вот сюрприз. Регистрация то уже в разгаре. Успеем ли?
Сломя голову несусь к шатлбасу. Отправка по заполнению. А мы чуть ли не первые. Такси. Снова уточняю у диспетчера, правда ли что рейс из доместика? Ведь в билете значится терминал 3, т.е. IGI? Диспетчер предлагает уточнить в справочной. Несусь туда. Да, говорит дядя, на Катманду Ваша компания летает из этого международного терминала!??? Ищу кого-нибудь из персонала «SpiceJet». Точно, рейс отсюда, Уф! Изрядно погоняв тележку с сумками и рюкзаками по территории аэровокзала, наконец добрались до стойки регистрации. Стоим в одиночестве. Все ушли на посадку. Регистрирую свой билет. Перегруз багажа аж 10 кг или 700 рупий. Плачу. А тут выясняется, что мой спутник, проплатив все авиабилеты по кредитке, не взял её с собой. - «А зачем? Вдруг потеряю.». Оказывается, человек не предполагал, что при оплате кредиткой она становится как паспорт, без которого никуда не пустят, даже в Катманду! Долго упрашиваем, уговариваем девочку у стойки, закрыть глаза и мы улетим, не проронив ни слова – нет! Нельзя! Что делать?
- Вы можете оплатить новый билет?
- Могу своей картой.
- Тогда пойдемте, провожу Вас к администратору.
В итоге, минут через двадцать, и билет купили и зарегистрировали и в сопровождении этой же девочки, а точнее вслед за ней бежали к пункту досмотра. После чего поблагодарили её, сказав, что она очень добра к таким беспечным людям как мы. И наверняка мы не заслуживали такого внимания. И зря она прицепилась к этой злосчастной кредитке. И вообще сволочь ты порядочная. Всю душу вымотала. Часть текста произносилась по-английски, часть по-русски, а что-то вообще только мысленно. Но всё это время мы пытались улыбаться – по-американски.
Сидим в самолёте, а спутнику моему не верится. Бедолага, уже смирился с мыслью, что вместо Гималаев торчать ему в этом транзитном Дели ещё месяц до обратного рейса на Москву. Пронесло. Бывает же так!

Летим в Непал. Недолго, около двух часов. По левому борту они – Гималаи. Но нам их не видно, сидим с другой стороны. И вдруг, свезло. Лайнер делает разворот на 180 градусов и белоснежные пики перед нами! Снова разворот. Вершины исчезли и перед глазами снова долина Катманду. Сейчас будем садиться. Так подумал. Но самолёт, повторив манёвр с разворотом, снова демонстрировал непальские сокровища. И так семь раз. Что это было: традиционное непальское гостеприимство или просто топливо жгли перед аварийной посадкой? Не знаю. Но когда на третий или четвертый раз уже прекратил пялиться в иллюминатор через видоискатель камеры, задумался об этом. Но без паники. Внимательно осмотрел двигатели, крылья, хвостовое оперение. Спросил у бортпроводника о его настроении и самочувствии командира. Проверил под сидением наличие спасжилета. Всё в норме, всё на месте. Успокоился. Решил, что всё же гостеприимство.

Визу в аэропорту получали не долго. Уже через пятнадцать минут, выйдя из здания вокзала, попал-таки в лапы местного бомбилы, требовавшего за доставку в Тамель груза с хозяином 500 непальских рупий. Однако пришлось его разочаровать до 300. Всю дорогу ворчал, но ехал. Заселились быстро. Немедля побежали искать контору NTB, чтобы успеть до закрытия (16-00) получить пермиты в национальный парк Сагарматха и купить авиабилеты до Луклы на завтра.

Заселились в хороший отельчик, «Potala» (не путать с гестхаусом «Potala», расположенном неподалёку) в центре Тамеля, за 15 долларов в сутки за трипл, со всеми удобствами. На рецепшине взял карту-схему города. Ранее уже был наслышан о, мягко говоря, не совсем точных сведениях относительно расположения или направления улиц, нанесённых на местные карты. Действительность превзошла все ожидания. Выход был один – спрашивать катмандинцев, чем мы и воспользовались. И уже через полчаса входили в здание Nepal Tourism Boarding, государственной организации, отвечающей за выдачу иностранным туристам разрешений на посещение Национального парка Сагарматха. Разобравшись, в каком окне можно за 40 долларов получить заветную бумажку, задумался о возможности оформления и на нашего третьего члена команды, прибывающего в Катманду в 17-00, когда офис NTB будет закрыт. Получение разрешения требует личного присутствия, и это могло привести к задержке старта нашей экспедиции ещё на сутки, с чем мы не могли согласиться. Отдав служащему документы за троих, а деньги за четверых, сказав что третий в это время вышел получать пермит, и что деньги я дал ему без сдачи, запутал немолодого человека окончательно. Осведомившись, откуда мы и нужна ли нам помощь в получении пермита, человек за стойкой немного задумался и спрятал дополнительную 1000 рупий в карман. Вопрос решён. Кроме того, он позвонил своему приятелю, Панчо, владельцу туристического агентства, который примчался через пятнадцать минут, посадил нас в свой автомобиль, и в скором времени мы угощались в его офисе, в самом сердце Тамеля, принесенной по его заказу настоящей непальской едой – нудлс с овощами. Неспешно обсудили волнующие нас вопросы по маршруту, купили авиабилеты до Луклы, поменяли деньги по хорошему курсу и, главное, получили портера с хорошей рекомендацией, который встретит нас в аэропорту Луклы. Правда, поначалу Саймон, так звали портера, не соглашался идти с нами, и Панчо довольно долго уговаривал его, общаясь по мобильному телефону. Саймон, по непонятной нам причине, категорически не хотел идти с русскими! В конце-концов договорились встретиться в Лукле и на месте принять разумное решение. У меня был запасной вариант - обратиться ко всем известному Даве Шерпе, хозяину лоджа у взлётной полосы аэродрома, к которому обращается добрая половина форумчан, отправляющихся к Эвересту. Расставшись с Панчо до раннего утра, уговорили его доставить нас к самолёту к 6-00 следующего дня, причём абсолютно бескорыстно, направились докупать необходимую экипировку в райские кущи дешёвых, но достаточно качественных товаров Тамеля. Последовать совету бывалых и не закупать всё сразу в одном месте не получилось. Как-то сразу из всех закоулков лавчонки, расположенной в глубине широкого входа то ли в мотобокс, то ли салон «тату» потянулись к нам всевозможные куртки, футболки, термобельё всех видов, треккинговые брюки, шапки, шарфы, перчатки и ещё хрен знает что. Но всё вроде бы нужное, на вид не дурного качества и после длительных и настойчивых переговоров о реальной стоимости, по недорогой цене. Продавец время от времени закатывал глаза, выдавливал скупую слезу, стеная о том, что это его последний торговый день и после нашего ухода он будет разорён. Но стоило нам делать пару шагов к выходу и он как затравленный зверь бросался на нас с новой порцией выгодных предложений. Я не спешил. Решил выяснить до конца, каков всё же предел стоимости всего этого барахла, столь настойчиво навязываемого нам. Выяснить не удалось. Уже по возвращению с трека снова зашёл в это же заведение и, конечно с напряжением, потерей времени и душевных сил сбросил ещё 30-35 % от тех цен, до которых удалось добраться в предыдущее посещение данного турбутика. Сложилось впечатление, что другой раз, за предложение купить чего-либо, могут ещё и заплатить, лишь бы взял.
Весь оставшийся вечер, в номере отеля занимались упаковкой и перекладыванием из сумки в сумку различных вещей, стараясь уложиться в лимитированные 15 килограммов, разрешённых к бесплатному провозу в багаже местных самолётиков. Последним, и самым верным решением, оказалось напяливание на себя почти всех своих «нарядов». И, несмотря на жару в 30 градусов, нам не пришлось доплачивать за перевес.

6 апреля 2011 год. Катманду-Лукла.Трек, день первый.
Панчо, как обещал, ожидал нас с 5-00. По ночному городу до аэропорта доехали минут за двадцать. Внутри вокзала, пройдя процедуры досмотра, долго ждать не пришлось. Перронный автобус компании Tara airlines доставил к самолёту, но высаживать не стал. Здесь просидели минут сорок до посадки и, в какой-то момент, бдительность моя притупилась. То ли датчане, то ли хрен знает кто, первыми, после команды: садись! прорвались в салон и заняли лучшие места для обзора и, разумеется, для съёмки. Посокрушавшись, от безысходности поплёлся в хвост и занял место рядом с миловидной стюардессой, весь полёт пытавшейся ватой, взятой из бортовой аптечки, заткнуть щели, величиной с полпальца, между люком двери и корпусом. Разумеется, эти действия не принесли желаемого результата и бедняжка ёжилась и с завистью, увеличивая свою изящную раскосость, поглядывала, как я обливаясь потом, снимал с себя, как с кочана капусты, одну куртку за другой. Конечно, я предложил ей одну из своих курток, но видимо посчитав, что за все удовольствия надо платить, девушка с благодарностью отказалась. Однако, продолжая дрожать и выстукивать зубами какой-то национальный мотивчик, вдруг предложила мне поменяться местами. Так как с её места у меня будет самый лучший в мире обзор на величественные Гималаи и я, как настоящий видеомастер, непременно должен зафиксировать это для истории. Редчайшее совпадение мнений. И куртка моя, ещё какое-то время спустя, передавала тончайший аромат, будивший в моём сознании образ стройный непальской принцессы-стюардессы.



Полётное время до приютившегося на небольшой полке между скалой и обрывом аэропорта заняло минут 30-35. Оставив борт и выйдя на поле, я сразу почувствовался как казалось утренний холодок, а на самом деле свежий морозец градуса на 3 и совсем лёгкое головокружение, время от времени возникающее от резких движений.

Пока мои спутники пошли искать Саймона, я решил, что лёгкая конкуренция в выборе портера не повредит и направился в «Himalaya lodge» на встречу с Давой, разузнать о его условиях. Даву узнал сразу, по многочисленным описаниям. Зная, что переговоры с Саймоном уже идут, попытался со своей стороны не затягивать, но Дава не торопился. Обстоятельно выспросил кто, что, откуда и прочее, при этом всячески уходил от вопроса стоимости, оставляя его на послед. В конце концов, я услышал цифру 15 и на этом решил расстаться с Давой на некоторое время, чтобы сравнить с условиями Саймона и выбрать окончательный вариант. Выйдя из ресторана, наткнулся на своих спутников, которые сообщили, что переговоры прошли успешно. Цена – 15. Но поскольку реальный груз около сорока килограммов, взяли двух портеров. В итоге сторговались на 30 долларах за двоих, т.е. 570 долларов за 19 дней пути. Ну что ж, раз договорились, то вперёд. Пошли на торговую улицу купить большую сумку и газовые баллоны. Сумка обошлась в 700 рупий, а вот баллоны неприятно удивили. Самый дешёвый по 600 рупий! Взял три штуки, но этого мало. Может позже, где-нибудь на треке получится сторговаться подешевле?

На дорожку заказали по паре жареных куриных яиц, запили чаем и наполнили им термосы. И, в путь! Идём! Не верится. Неужели начали осуществляться те самые мечты, которыми жили последние полгода. Да, это они. Вот, закрываю глаза и всё равно вижу дорогу, натоптанную тысячами пар таких же ног, которыми сейчас ступаю и я по тропе этого загадочного края - Гималаи.
Да, это они. Вот, закрываю глаза и всё равно вижу, натоптанную тысячами пар ног моих предшественников тропу этого загадочного края - Гималаи.
О тропе. Тропы разные, то широкие, словно добрые просёлочные дороги, то совсем узкие, с трудом цепляющиеся за горный склон, нередко дополнительно укреплённые каменными подпорками. Гладкие, вымощенные живописными камнями и пыльные, растоптанные многочисленными стадами животных и людей, протоптавших их лабиринтами перекрещивающихся и разбегающихся линий. Они стелются по вершинам ущелий и вдоль берегов изумрудных рек, время от времени упираясь в подвесные мосты, за которыми снова устремляются по своему направлению, поглощаемые то зарослями цветущих крупными, яркими бутонами всевозможных оттенков рододендронов, то длинноигольчатыми хвойными, источающими пьянящий запах смолы.









Выбирая время экспедиции, пытался учесть все мнения относительно наиболее благоприятного времени для трека по погоде. Выходило, что апрель самый оптимальный месяц и по температуре и по количеству осадков, да и по ощущению пробуждения природы, наконец. Одно смущало: многие говорили о прозрачности воздуха в октябре, а для съемок это очень важно. Но дождаться осени было не реально, и старт был назначен на шестое апреля. Как это не парадоксально, но прозрачность воздуха практически по всему маршруту, за малым исключением, была пронзительно звенящей и не вязалась с реальной жизнью. Как в сказке. Ни капли дождя. Снег пробросило три-четыре раза. Но это, опять же, для красоты пейзажей, а не с целью перекрыть нам путь на перевале или запутать следы тропинок, при переходе ледников. Такого даже в самых осторожных прогнозах я не предвидел. Но, так бывает!









Дорога до первого промежуточного пункта на пути к мечте не была ни трудной, ни лёгкой. С одной стороны, большую роль сыграла серьёзная и планомерная подготовка к путешествию, с другой стороны, всё же первый день, необходимо время, чтобы войти в нужный ритм, режим. Впервые в жизни взялся за треккинговые палки и, на удивление, как будто ходил с ними не единожды. На самом деле, все зимние выходные дни, да ещё целую недельку по два-три выхода на лыжню в день в соседней загранице сыграли своё доброе дело. Ни разу на протяжении всего маршрута ни в горку, ни с горы я не чувствовал физической усталости. Да, сильное разрежение кислорода прибивало очень сильно. Порой движение наверху напоминали кадры сверх замедленной киносъёмки или, быть может, движение под водой, плавные, неторопливые. Было крайне тяжело, это не было именно физическим утомлением, это совсем иное, Просто не хватало воздуха!



Часов через шесть размеренного хода, наблюдая окружающий мир, разглядывая цветочки и букашки, добрались до Пхадинга (Phagding, 2610 м). Все посёлки, встречаемые нами на пути, имеют одну направленность – обслуживание треккеров. Жильё, еда, питьё, различные товары в дорогу, гиды, портеры, яки и прочее. Только это направление деятельности даёт возможность местному населению зарабатывать какие-то деньги. Вся страна работает на туриндустрию. Каких-то иных, альтернативных источников нет. Бедность не скрывается от глаз. Но и людей бездельничающих, слоняющихся, сидящих на корточках или просящих милостыню, увидеть в горах не довелось. Хочется верить, их там и нет. Хотя в городах, конечно, куда от них денешься. Город не город, если в нём отсутствуют представители хотя бы одного класса, и не столь важно бедных или богатых.

Саймон, легко опередивший нас на тропе, поджидал, сидя на каменной скамейке, предназначенной для отдыха портеров во время коротких остановок. Обнажив улыбкой белоснежные зубы, большим пальцем указывая за спину, сообщил, что ночевать будем в этом лодже. На вопрос о стоимости проживания ответа не последовало. Это несколько смутило моих спутников. Когда этот же вопрос был переадресован хозяйке лоджа, последовала обида со стороны портера, на предмет того, что такой вопрос оскорбителен для него, после того как он уже договорился о проживании. После чего последовала длительная дискуссия о порядке и правилах заказа лоджей на дальнейшем маршруте. Саймон эмоционально выражал удивление, что мы не доверяем ему, хотя он старается выбрать для нас хороший и не дорогой вариант. И у него нет намерений обманывать нас. А уж если мы ему не доверяем, то нам не следовало отправляться с ним в столь сложное путешествие. Попытки объяснить, что речь идёт не о недоверии, а просто о возможности выбора, и выбор этот должен оставаться за нами, Саймона не убедили. Тем не менее, было решено, что в последующем он будет согласовывать с нами условия и цены до заселения, а не после.
Мои спутники, после обеда и непродолжительного отдыха, в соответствии с рекомендациями, решили в целях акклиматизации прогуляться и заодно наполнить опустевшие бутылки водой. Я же, глядя в окошко на затянувшееся небо и собирающейся дождь, занялся медициной. Дело в том, что избегая перегруза багажа, ещё в Катманду, тяжелые треккинговые ботинки одел на тонкие носки. А в Лукле, опьянённый гималайским духом, я про это даже не вспомнил. И как результат – лёгкий, но всё же мозоль на правой ступне. Аккуратно заклеив его белой полоской кондового советского пластыря, прилёг на кровать и предался размышлениям. Пока всё шло по плану. Завтра предстоит непростой маршрут с небезызвестным подъёмом-тягуном к Намче Базару.

7 апреля 2011 год. Трек, день второй.
Проснулись в четыре утра. За окном ещё темно. В комнате свежо, но не холодно. Достал из сумки мобильный итальянский кофейник, подаренный Михаилом позапрошлой осенью в Южном Тиролле. Волшебный аромат начал распространяться по углам и щелям, проникая в смежные помещения и привлекая любопытные алчущие носы и носики обездоленных соседей. Но, опасаясь, что могут сдать хозяевам за несанкционированное использование газовой горелки в жилом помешении, необорудованном сертифицированными средствами пожаротушения, угощать никого не стал. Только своим, по 120 граммов кофе широко распространенной в Гималаях марки «Жокей» и батончик кондового советского гематогена в дорогу. Да, ещё сварили кашки, на воде и без соли. Без соли, потому что разявы, только на третий день раздобыли в одном из посещаемых лоджей.

Вместо планируемых шести утра, выдвинулись в начале восьмого. Сказалось отсутствие точного знания где, какой предмет и в каком рюкзаке находится. В поисках провели достаточно времени, но в дальнейшем, с каждым днём этот показатель уменьшался, и мы выходили на тропу порой даже раньше портера.

Часа через три вышли к границе Национального парка Сагарматха, в районе посёлка Монжо (Monjo, 2840 м). Здесь и происходит регистрация всех входящих и выходящих по билетам, проданным в NTB Катманду. Ну а по итоговой разнице считают естественную убыль. На момент написания этих строк в прессе появилось сообщение о гибели в Базовом лагере Эвереста бывшего министра иностранных дел Непала. Остановилось сердце уже не молодого человека, мечтавшего взобраться и оседлать высочайшую вершину, но силы, вероятно, не рассчитал, да и возраст был преклонный. А вообще, что касаемо цифр, то больше половины прибывших на территорию Национального парка Сагарматха, по разным причинам прекращают своё путешествие и возвращаются, не достигают намеченной цели. Зная об этом, мы всё же верили в успех своей экспедиции, хотя и не собирались упираться, в случае возникновения необходимости досрочного возвращения.

По окружающему благоуханью, перемежающимися ландшафтами гор и лесов, рек, мостов, простирающихся над бездонными пропастями, с бурлящими на дне ледяными потоками, насыщенной палитре красок этот день был, пожалуй, самым ярким. Ближе к полудню Саймон, дожидавшийся нас у крыльца одного из притропных кафе, предложил пообедать. Мы не согласились с ним, так как имели на путевые перекусы свои виды. Зная из рекомендаций о влиянии национальной непальской еды на пищеварительную систему европейцев, я озаботился этой проблемой задолго до начала путешествия и подготовился к этому основательно и с полной ответственностью за своё здоровье и самочувствие и настроение своих товарищей. Поначалу бросился на поиски суджука, так любимого Дмитрием, одним из интереснейших авторов на форуме. Но тщетно. Ни в магазинах, ни на рынке означенного продукта не оказалось. По совету брата, старого походника и спелеолога, купил три килограмма бурятской вяленой конины, два кило калининградской оленины и килограмм сырокопчёной великолукской говядины. Кроме того Василий, мой товарищ, уроженец братской Украины, узнав о моих намерениях пройтись по Гималаям, привез мне килограммов пять настоящего, с прослоичками, сала, часть из которого супруга перекрутила с чесночком, специями и травкой (чистый шоколад!). И всё это добро мы должны были потреблять на маршруте вместо того, что предлагалось местным общепитом. Сразу отмечу, ни разу не испытывали чувства голода, сил хватало на все восхождения и на преодоление всех перевалов. Припасов хватило на полный маршрут, даже куском сала и баночкой «шоколада» поделился в Горак Шепе (Gorak Shep, 5140 м) с соотечественниками, идущими на Айленд Пик (Island Peak, 6189 м) и уже изрядно одряхлевшими на непальских харчах. Добавлю, что к утреннему кофе предусматривалась ещё порция каши, овсяной или гречневой, ну и, как уже отмечал, батончик гематогена, для совсем лёгкого перекуса в пути. Такой рацион позволил преодолеть без, каких-либо физических проблем, все тяготы гималайских переходов и невзгоды транзитных ожиданий.



Привал сделали в красивом месте, у ручья, каскадом ниспадающего по каменистому склону и, заполнив подножную чашу, уже неспешно продолжавшего путь к реке. Подкрепились основательно. Передохнули, понежили ступни ног в прохладе журчащего ручья и снова встали на тропу. Впереди нас ожидал один из труднейших подъёмов от реки к Намче Базару (Namche Bazar, 3440 м). Набор высоты около шестисот метров. Прошли вдоль левого берега реки Дудх Коши (Dudh Koshi) и поднялись по каменным ступеням, частью вырубленным в скале, а частью изготовленные вручную трудолюбивыми непальскими каменотёсами и уложенные с таким шагом, чтобы и людям можно было ходить и якам. Относительно яков (а также наков, дзаков и ослов), частенько нарушающих ритм прохождения дистанций, поскольку в целях безопасности, необходимо уступать им тропу. Следует найти местечко, где можно прижаться к скале, а не к кромке обрыва, учитывая что яки из вредности, проходя мимо, могут и подтолкнуть. Меня, правда, не як, а осёл, нагруженный бочками с керосином, так притёр на узкой тропе, что мне показалось моим линзам в рюкзаке не поздоровилось. Но всё обошлось, и осёл, даже не успел получить от меня по морде, так как получил от своего хозяина-погонщика.

После небольшого подъёма по ступеням метров на шестьдесят последовал небольшой, метров семь-восемь спуск к мосту через реку в месте впадения в неё западного притока Бхоте Коши (Bhote Koshi). Это ущелье, пожалуй, самое живописное на данном участке маршрута. Нависающий на приличной высоте мост, с развивающимися флажками, и потрясающие просторы гор, леса, реки.







Ну, и наконец обещанный тягун. Для некоторых треккеров он самый тяжёлый. Другие считают таковым подъём к Тенгбоче (Tengboche, 3850 м). Разумеется, есть и иные мнения. У каждого, как говорится, «своя высота». Что до меня, то более-менее не сложным был один, ну два перехода. Остальные все были трудными. И в целом, всё путешествие – это испытание. Тяжёлое. А взамен, я получил редчайшую, быть может единственную в жизни возможность видеть Гималаи изнутри своими собственными глазами. Это стоит того. Равноценный обмен.

Поначалу движение было ровным. Палки, словно на лыжне, брали на себя добрую половину нагрузки, не давая забиться ногам на крутизне и не снижать темпа. Однако лёгкие подали первый сигнал, который поначалу воспринялся как простая одышка на подъёме. Но затем стало ясно, в чём дело и, чем особо ценен лично для меня этот подъём, я начал приспосабливаться к новым условиям и мой организм приступил к адаптации. Теоретической подготовки в этом отношении у меня не было никакой, но методом проб я почувствовал, что чем круче и выше приходится подниматься, тем чаще и не глубоко нужно дышать. То есть, если при ходьбе по прямой один вдох на два-три шага, то в данной ситуации порой приходилось по два вдоха и один выдох на один короткий шаг. Конечно, это увеличивало нагрузку на сердце, но оно хотя и с повышенной частотой работало ровно.

На первых порах я, отрываясь несколько вперёд от своих спутников, делал небольшие привалы, дожидаясь их подхода, но затем решил, что это слишком ощутимо рвёт ритм моего движения, и я испытываю бОльшую нагрузку, подстраиваясь под возможности других. Поэтому, в очередной раз достигнув комфортного состояния, когда воедино слились движения ног, рук и дыхание, я, спустя немногим более часа, оказался на входе города Намче Базар. Присел, а чуть позже и прилёг на скамеечку, коих множество вдоль всех троп, и служат они для отдыха портеров, и предался любованию окружающими видами заснеженных вершин и самого города, расположенного в полу-яме, как кто-то точно подметил – в гигантском следе от копыта лошади на краю пропасти.

Спустя часа полтора подтянулись и мои товарищи. Но они, увязавшись за идущими впереди портерами, попали на другую тропинку и решили, что опередили меня и сперва долго ждали, а затем отправили на мои поиски Саймона. Бедняге Саймону дважды пришлось преодолевать этот непростой подъём, так и не встретив меня. Долго бы он ещё плутал, если бы мы не позвонили из ближайшего ресторанчика и не сообщили о моей чудесной телепортации.

Заселились в приличный лодж «Камал», расположенный в самом начале торговой улицы, сразу за рынком. Стоимость проживания просто смехотворная, но с этого момента начались другие расходы. И весьма существенные. Зарядка аккумуляторов. Зная об этой напасти, я взял максимальное количество батарей, докупив дополнительно ещё и непосредственно перед выездом. Но это не спасло «отца русской демократии». В зависимости от высоты и наличия источников энергии (гидро, на средних высотах или солнечной, наверху), стоимость одного часа зарядки одного элемента варьировала от 100 рупий (1,5 USD) до 300. С учётом, что зарядка одного элемента длится в среднем полтора-два часа, а элементов, жаждущих долгими тёмными вечерами хлебнуть заветную порцию электричества, дабы завтра в бой и не подвести хозяина, насчитывалось более полутора десятка, нехитрым арифметическим действием вырисовывалась довольно грустная цифра. И, несмотря на то, что нам удавалось минимизировать эту статью, всё же, она оказалась для нас самой затратной (после оплаты услуг портера).

Ещё одной головной болью стало обязательное посещение столовых при лоджах с поеданием там несъедобного или мало съедобного. Даже всеми упоминаемый «далбат» был не рекомендован к употреблению нашим портером, по причине того, что его воздействие на хилую европейскую пищеварительную систему вызывает неоднозначные результаты. И дабы избежать проблем, мы всячески старались уклоняться от потребления непальской пищи. Но это вызывало протест со стороны и нашего портера (по-видимому, в какой-то степени, зависимого от количества уплаченных денег за еду) и хозяев лоджа. На всём маршруте почти за три недели путешествия я вынужден был влить в свой желудок три тарелки чесночного и одну яичного супа, съесть две порции нудлса и выпить пять кружек так называемого горячего шоколада, и литра по два, опять же в кавычках, так называемого «лимонного» и имбирного чая. И всё! Всё остальное привезли с собой и готовили сами. И здоровье было в полном порядке и сил хватало на любых участках маршрута.

Расположившись в трёхместном номере, по 100 рупий с места, передохнули с полчаса и засобирались на акклиматизационную вылазку. И тут один из моих товарищей сознался, что чувствует себя не лучшим образом и лучше бы ему остаться и отдохнуть. Первые симптомы «горняшки» у него проявились в виде слабой головной боли в затылочной части. Я всё же настоял на необходимости подняться метров на 300, что бы спокойно переночевать затем здесь, на 3400. Пошли, налегке, взяв с собой только фотомыльницы. Однако товарищ метров через 150 наотрез отказался следовать далее и повернул обратно в лодж. Вдвоём мы поднялись ещё на 150 метров, поснимали вечерний город и уже по темноте вернулись обратно. Настроение от проделанной за день работы и особенно дополнительно взятых 300 было хорошее. Занедуживший было товарищ, чувствовал себя сносно и учитывая, что на завтра в плане стоял акклиматизационный день, я был уверен, что его состояние придёт в норму.

Несколько неожиданной, и до сих пор не имеющей достоверного объяснения, стал факт исчезновения нашего второго портера. Этот малый, ничем особенным не запомнившийся на маршруте, кроме того, что имея габариты ещё меньше, чем у Саймона, вызывал неподдельную жалость, при виде как он пыхтит, но тащит свою поклажу, которая хотя и была значительно легче, чем у Саймона, но всё же больше, чем у меня. Так вот, придя в Намче он исчез. Не в смысле пропал, а забросив в лодж наши вещи, прожевал мне на непальском несколько фраз, из которых я понял, что он счастлив (когда говорил – лицо его излучало ангельскую улыбку) и стал удаляться вниз по склону, в противоположном направлении нашего движения. Что бы это означало нам и Саймон объяснить не смог. Поскольку половина суммы на оплату портеров была уплачена авансом, поиски нового компаньона и переговоры с ним об условиях были возложены на Саймона.

На сегодня оставалось сделать пару звонков на Родину. В этот день сочетался браком мой крестник, и необходимо было найти возможность дозвониться и поздравить его, и конечно моего любимого кума. Из магазинчика на первом этаже мне предоставили такую возможность, и я без труда установил связь со своими родными. Интересно, что взяли с меня приблизительно по 20 рублей за минуту, в то время как с моего товарища по 100!? Непальская арифметика. А чуть позже я обнаружил комнату, в которой за компьютером сидел немолодого вида датчанин и строчил сообщение. Я поинтересовался, когда он завершит это дело и где, а главное сколько надо платить за цивилизацию? На что получил твёрдый, а главное честный ответ, мол через три минуты он меня пригласит, а Интернет, для проживающих в этом лодже, бесплатный! Радость меня обуяла по полной, и я, в ожидании очереди, мысленно уже печатал скупые строчки бывалого альпиниста о том, что я жив, здоров и прочее.

Поспешно набросав несколько текстов домой и друзьям, побежал делиться хорошей новостью с моими товарищами и, пока они терзали клавиши, думал, как мне отправить пару фото, для подтверждения моих слов. Вернулись товарищи. Оказывается за деньгами. Их почти застукали за несанкционированным пользованием сети. Объяснили, что платят все, в том числе и проживающие здесь. Как я проскочил и почему мне соврал датчанин? Кстати, Интернет очень даже не дешёвый. Вроде бы ерунда 20 рупий минута. Да за минуту можно три, а то и четыре сообщения сбросить. Ан, нет! Скорость его такова, что позже, в Дингбоче (Dingboche, 4410 м), за отправку трёх коротеньких писулек с меня взяли 500 рупий! То ли «люди в чёрном» на раскладке корреспонденции в компьютере одному из своих монстров руки прострелили, то ли ещё какая напасть. Однако после такого сервиса, попытки пользоваться на маршруте Интернетом я прекратил.

Ночью я не спал. Не то, чтобы совсем. Нет. Забывался на какое-то время, затем просыпался, разрывая спальник и глотая судорожно работающими лёгкими воздух, пытался успокоиться и восстановить дыхание. Это была первая бессонная ночь. Я думал это пройдёт. Скоро, дня через два-три. Как только акклиматизируюсь. В этот раз я ошибся, сильно. Да просто совсем не угадал. Я не спал ни одной ночи. И чем выше мы забирались, тем тревожнее и тяжелее были ночи. Ощущения были ужасные. Ну, как будто всё время тонешь. И вырываясь наружу из спальника даже несколько раз мелькала мысль выскочить и из лоджа.

После ликвидации Бен Ладена, представители спецслужб США поясняли, что сведения о его местонахождении получили от пленника, которого пытали водой. Всё рассказал. Врагу. А тут? Сам себя. Задумаешься.

8 апреля 2011 год. Трек, день третий.
Поскольку предстоял акклиматизационный день, в первый и последний раз на треке решили рано не вставать. Солнце ещё не взошло. Я, выглянув из окна, уперся прямо в снежный гребень Чамунапро Данд(Chamunapro Dand). Дал волю желанию поснимать много, на разных режимах, разными линзами в таких комфортнейших условиях, прямо из окна лоджа!

После завтрака мои спутники решили пройтись по торговым рядам и докупить кое-что для трека, а я с Саймоном, водрузив все фоторюкзаки на свои изрядно потёртые за первые два дня пути плечи, направились в парковую зону, расположенную на окраине города по направлению к Тенгбоче (Tengboche, 3700 м). Идеальная площадка для съёмки. Обзор на все части света. И главное – я впервые увидел Эверест, хотя только краешек, частичку, но уже не на фотографии, не на экране, наконец не через окно иллюминатора, а живьём! Именно в этом направлении мы выдвинемся завтра, приближая его к себе, а правильнее себя к нему, как можно ближе. Чтобы хорошенько рассмотреть и запомнить. И, разумеется, сделать приличные фотографии. Лишь бы повезло с погодой. А сейчас, не торопясь, размеренно (когда ещё такое случится!) выбирал сюжет, компоновал, примерял объективы, менял фильтры. Редкое удовольствие от самого процесса. Даже результат в это мгновение не важен. Глупо конечно. Но, хорошо!





Поупражнявшись часика три, заметил подоспевших товарищей. Занедуживший накануне, выглядел свежее, сообщив, что сегодня одолел вчера не взятую им высоту и оттого морально может считать себя вполне реабилитированным. С чем мы дружно согласились и продолжили сессию уже всем коллективом. Ближе к вечеру спустились вниз, прошлись по торговым рядам. В аптеке купили «диамокс». На рынке сыр, яйца, хлеб, соль. Докупил ещё три газовых баллона китайского производства. Продавец заверил, что они полные и качественные, Почему он уступил мне их в пол стоимости корейских, до сих пор не пойму. Работали они не хуже и не меньше. Загадка. Может это какая-то маоистская акция?















На последок дня, уже перед тем как отбиваться, в номер постучал Саймон. Вошёл, не поднимая головы, пробурчал что напарника себе не нашёл. Но тут же с жаром стал тараторить, чтобы мы не волновались, потому что он очень сильный портер и справится со всем нашим грузом без проблем. Разумеется, столь пламенные речи нас не убедили, и мы потребовали от него решения проблемы со вторым портером. Действо очень напоминало разговор немого с глухим. Мы никак не могли, да это было и невозможно, представить, как этот с виду невысокий, тщедушный, в общем то ещё мальчик, перемахивает один перевал за другим, таща на своих плечиках сорок кило наших пожитков. Я чётко осознавал, что вполне реально может наступить такой момент, когда он, сославшись на что угодно: снег, ветер, камнепад и прочее, откажется идти на какой-нибудь перевал и возразить нам будет нечем. Обидно будет возвращаться, не достигнув цели по глупости. Понимая, что сегодня нам никого не найти, а выходить завтра рано утром, мы постепенно начали сдавать свои позиции. Деваться было некуда, решили рисковать. При самом неблагоприятном раскладе, оставался вариант водрузить портеровскую ношу на себя, усложнив тем самым переход до крайности. К счастью, мы ошиблись в своих сомнениях. Саймон оказался действительно очень сильным. И это был наш последний разговор о каких-то неувязках, доверии и сомнении в нашем портере. Фактически с этого момента он начал становиться как-то ближе к нам. Людям, объединяющимся в коллектив короткий или продолжительный период, всегда требуется время на знакомство, понимание, притирку. Так и в нашем случае, Саймон присматривался к нам и был очень осторожен в проявлении эмоций, кроме моментов обсуждения условий нашего контракта. Но вскоре он начал оттаивать, чаще говорить на темы личной жизни, о своей жизни, семье, работе. Мы, наконец, услышали от него причину нелюбви к русским. Ещё в самом начале нашего путешествия, будучи в офисе катмандинсой турфирмы, Панчо, разговаривая по телефону, долго уговаривал его взять нас на маршрут. А он ни в какую не соглашался идти именно с русскими! И вот теперь поведал нам эту отвратительную историю о том, как три года назад, группа молодых здоровых русских парней пыталась воспитать из него себе подобного. Принуждали его пить алкоголь, который он не переносит физически, толкали в спину, пинали ногами на тропе. Один раз так ударили по уху, что какое то время он слышал только звон. В общем, оттягивались ребята. Единственным оправданием для нас, если конечно это можно назвать оправданием, послужило то, что эти мерзавцы приехали из Канады и, надеюсь, на моей Родине их больше нет.



9 апреля 2011 год. Трек, день четвёртый.
Ночь прошла в поисках кислорода. Каково же было моему товарищу, который никак не мог расстаться за прошедшее время с гипоксией. После завтрака, сказал что ему не хуже, но и не лучше, чем вчера, но диамокс пока пить не стал.

Вышли в 7-00 и, неспешно, любуясь лучами восходящего солнца, попеременно озаряющего череду вершин, двигались по направлению к Тенгбоче. С учётом того, что в течении двух предыдущих дней мы дважды поднимались на высоту 3700 метром, подъём к Тенгбоче не представлялся затруднительным. Дорога идет траверзом на высоте около 3600, от Намче и до развилки на Кхумджунг (Khumjung) и EBC, а затем падает к реке Дудх Коши. И вот здесь начинается подъем, который, по мнению некоторых треккеров, посложнее будет, чем подъём к Намче. Спорный вопрос. Но дался нам подъём нелегко. Перед этим, по достаточно подробному и точному описанию Дока и Турика (авторитетные личности, порождённые форумчанином bobом, респект!), мы нашли замечательное местечко для привала. Как полагается - искупались, перекусили, отдохнули. Вперёд!

Преодолевая последний отрезок подъёма, я бросил взгляд на своего спутника. Его лицо приобрело какое-то замороженное выражение, с полным отсутствием мимики. Стало понятно, что дело не в одной усталости. «Горняшка» продолжала наседать, отвоёвывая свои позиции, утраченные было предыдущим днём.

Вершина оказалась довольно большим плато, на территории которого, переливаясь в золоте заходящего солнца, стоял великолепный монастырь, издававший глуховатые звуки колокольчика, время от времени растревоженного крутящимся молельным барабаном. Лоджей было не много, но Саймон выбрал самый лучший. Из окна сквозь дымящиеся полупрозрачные облака с северной стороны был виден Эверест и Лхотце. Северо-восточнее, совсем близко, а от того сочнее и ярче, красавица Ама Даблам (Ama Dablam, 6856 м). А на западе, через проемы монастырских ворот и над крышами пагод, Кхумби Юл Лха (Khumbi Yul Lha, 5761м).





Буддийский мужской монастырь в Тенгбоче основан ламами Ронгбукского монастыря, расположенного в Тибете, и возглавляет его в настоящее время настоятель Тенгбоче Ринпоче. Под опекой монастыря Тенгбоче находятся несколько маленьких монастырей близлежащих окрестностей. За историю своего существования монастырь несколько раз горел и вновь восстанавливался. В нём учатся дети, начиная с пяти лет. В программу обучения входит математика, астрология, буддийские науки. Послушники монастыря занимаются просветительской деятельностью, занимаясь с жителями соседних деревень, а также занимаются образованием в своих семьях с братьями и сестрами. На Зиму большинство послушников монастыря из-за холода расходятся. Остаются лишь несколько человек присматривать за храмовым комплексом. Монахи принимают участие в церемониях похорон, свадеб, различных праздников, принося тем самым некоторый доход монастырю. Иногда монахи снимают с себя сан и уходят в мир, но через какое-то время некоторые из них возвращаются обратно.

Лично для меня это место было очень знакомо из воспоминаний документального фильма, в котором ведущий обратил внимание, на то, что на такой высоте молодые люди играли в футбол практически на склоне горы. То что играли на склоне, меня конечно удивило, а вот то, что высота почти четыре тысячи метров, как-то нет. Невозможно этого понять, не пережив этого наяву. А как? Ну бегают, ну пинают по мячу. Не передать картинкой то, чего не видно. И поэтому, прежде чем идти осматривать монастырь, я всё же направился понаблюдать за футболистами, которые бегали, казалось, побыстрее некоторых профессионалов, а уж владели мячом, играя во вьетнамках(!) - точно лучше.







10 апреля 2011 год. Трек, день пятый.
Этой ночью я снова искал кислород. Поднялся рано, пошел на утреннюю сессию. Свет невероятно мягкий и тёплый. Всё, что попадается на его пути, отливает сначала золотом, а затем, постепенно вбирая в себя синеву неба, бледнеет, теряя привлекательность, становится обычным предметом среди множества подобных.

Вход в храм свободный и присутствие на службе разрешается всем желающим. Допускается даже фотосъёмка во время службы, а вот видео, почему-то нет. Но мне необходимы были несколько коротких роликов и я втихаря своим кэноновским «пятаком» попытался сделать это. Был уличён и с позором вынужден был покинуть действо. Ну, такова судьба! Пока мои спутники находились в монастыре, я ходил по территории в поисках лучших ракурсов и с восторгом и восхищением, замирая перед спуском затвора камеры, предавался любимому занятию.





Взяли направление на Дингбоче, с возможностью остановки на полпути в Оршо (Orsho, 4050 м), и если не будет улучшения, остаться там на акклиматизацию.



Этот участок пути стал последним, где мы ещё какое-то время шли меж вековых сосен и цветущих рододендронов. Пршли Пангбоче (Pangboche, 3930 м).





Через некоторое время впереди показался «приют» в виде отдельно и одиноко стоящего лоджа. Оглядевшись по сторонам, насторожились: вся растительность, вся зелень как-то незаметно растворились. Исчезли. И мы очутились на Луне.



Состояние нашего товарища не улучшалось, и дальше мы не пошли, остались до утра, зачтя сегодняшний короткий переход, как акклиматизационный и отложили на утро принятие дальнейшего решения.

Пока разбирали вещи, готовясь к обеду, зашёл Саймон и сообщил, что сейчас прилетит вертолёт за женщиной, остро страдающей от горной болезни и находящейся в нашем лодже. Я подумал, что это плохой знак. Взял камеру и вышел. Метрах в десяти, сразу за отелем, белыми камушками выложена буква Н. Здесь и будет эвакуация. Вертолёт появился со стороны Эвереста и, подлетев к месту посадки, приземлился удивительно быстро, подняв пылевой смерч, вращающимися лопастями. Двое мужчин, поддерживая на плечах женщину неопределённого, в силу измученного «горняшкой» лица, возраста, направились к машине. Все трое забрались внутрь, затащив свои сумки, и рюкзаки и без промедления поднялись в воздух, снова оставляя за собой бурю из пыли и песка.



Вечером сидели в столовой, на втором этаже лоджа, вокруг «печки-буржуйки», грея озябшие тела снаружи и согреваясь, горячим непальским чаем изнутри.



11 апреля 2011 год. Трек, день шестой.
В три часа ночи товарищ вошёл в комнату и сказал, что никаких перемен, в сторону улучшения не произошло. Его беспокоит частый сухой кашель и странное ощущение наличия в лёгких воды. Выглядел он уставшим и обессиленным. Проанализировав все обстоятельства, принимает решение возвращаться. Но каким образом? Идти пешком сил не хватит. Вызывать вертолёт, который входит в условия страховки? Ждём до рассвета. Приглашаем Саймона для консультаций. Звоним в Катманду Панчо для связи с ассистентом страховой компании. Предлагают оплатить восемь тысяч долларов за вертолёт, а затем будут разбираться относительно обоснованности эвакуации и т.д. Вроде бы и не в России покупалась страховка, а проблемы те же. Саймон предлагает сбегать в Пангбоче и договориться о транспортировке лошадью. Соглашаемся, и он убегает вниз. Вернулся довольно быстро с положительным результатом. Примерно через час пришла шерпиня с лошадкой, покормила её отходами кухонных овощей и, посадив нашего товарища верхом, сама пошла рядом. В течение дня Саймон несколько раз созванивался с ней по телефону, пока наконец, уже вечером не получил информацию, что добрались до Намче и разместились в лодже. Переход перенесли нормально, самочувствие если и не блестящее, то всё же намного лучше. Позже, когда мы вновь встретились в Катманду, в нашем отеле, товарищ поведал нам о своих нелёгких приключениях. Переночевав в Намче, утром двинул пешком до Луклы и к вечеру был на месте. А утром следующего дня самолётом прибыл в Катманду где, не выходя из аэропорта, взял билеты и тут же вылетел в Покхару. Там, уже окончательно придя в себя, прошёл замечательный аннапурновский маршрут, частично компенсировав неудачу, постигшую его на пути к Эвересту. Мы же, удручённые произошедшими событиями, переживая за товарища, направились в Дингбоче.



Оказалось, это совсем близко и поскольку светового времени было достаточно, оставили вещи в номере и пошли в акклиматизационную вылазку, прихватив рюкзаки с аппаратурой. Сначала думал подняться до ближайшей гомпы, но до неё дошли как-то очень быстро. Пошли дальше. Подъём был не сложный, и взяв положенные 300 метров, сделав контрольные «выстрелы» по окружающим горам и лежащему в долине Дингбоче, повернули назад. В посёлке зашли в Интернет-офис, где я совершенно бестолково просадил 500 рупий, отправив в течение получаса всего три послания. Затем, по пути в лодж, набрали воды в бутылки и пошли в столовую, в очередной раз подвергать риску свой желудок.










12 апреля 2011 год. Трек, день седьмой.
А кислорода всё меньше и меньше. И искать его приходится всё чаще и чаще.

Вышел задолго до восхода. Прозрачный морозный утренний воздух придал выпавшему ночью снегу синеватый оттенок, и как только солнце начало касаться края вершин, отражение золота ослепило пробуждающееся сознание, и никакие трудности, ни дефицит воздуха уже не затмевают восторга от окружающего мира.





Всю дорогу до Чуккунга (Chhukhung, 4730 м) нас сопровождало чистое небо, яркое солнце и совсем слабый ветерок, постоянно дующий в спину. Мне нравился окружающий пейзаж. Именно это я и хотел увидеть. Камни, разновеликие, отбрасывающие потрясающие по красоте утренние тени, и дорожная пыль, срываемая ветром с поверхности, готовая похоронить в вечности всё, за что доведётся зацепиться хоть краешком. И завораживающий контраст снежной белизны и темного, до иссиней черноты неба. И солнце. Не позволяющее открыть глаза, без паранджи, в виде очков. Именно так я и представлял себе Гималаи.







К обеду мы уже были в лодже, готовые к акклиматизационной вылазке, гонимые желанием набрать желаемую форму к завтрашнему первому серьёзному восхождению на этом треке, на Чуккунг Ри, (Chhukhung Ri, 5550 м). Вышли в направлении Базового лагеря Айленд пик (Island Peak Base Camp, 4970 м). Поднялись на гребень и, не спеша, пошли по кромке хребта, рассматривая окружающие красоты и заполняя флэш-карты девайсов. Часа через полтора решили найти вершинку, дабы зафиксировать впервые преодоленные пять тысяч и вернуться в лодж. Забрались на ближайший холм, мысленно готовясь выпить шампанского, но альтиметр показал 4995. Поймав вылетевшую из бутылки пробку, плотно закупорили сосуд до будущих побед.

От одной мысли о непальской еде аппетит пропадал, напрочь. По дороге в лодж заглядывал во дворы местных жителей, в надежде обнаружить настоящих гималайских кур, несущих настоящие гималайские яйца, а не принесенные снизу и предлагаемые в жареном виде по 120 рупий. Нашёл. Купил четыре штуки по 60 рупий. Обычные яйца. Но видимо сама курица золотая, поэтому дорого.

13 апреля 2011 год. Трек, день восьмой.
Ночью снова выпал снег. В лодже холодно. Дышать трудно. Спать не получается. Забытье сменяется невероятно аритмичным дыханием, отчего бодрость приходит мгновенно. Восстанавливаешься и медленно погружаешься в полусон, чтобы через какое-то время снова взбодриться. Веселуха эдакая.

Варю кофе. Жарим яичницу, нарезаем зелень для салата. Кипятим и частично охлаждаем воду для походных фляжек, горячий чай разливаем по термосам. Мясо, сало, гематоген. Всё готово. Ну на кой чёрт нам заморская еда непонятного качества по непонятной цене? Фоторюкзаки на плечи, вперёд. Сегодня нас поджидает Чуккунг Ри. Выйдя из посёлка направлением на север, по камням переходим небольшой ручей и сразу подъём, до пяти тысяч, затем, метров триста, почти горизонтальный, с небольшим уклоном участок и опять довольно крутой подъём уже до самой вершины. Свежий снег, ослепительное солнце, небо, слегла оттеняемое лёгкими, пушистыми облаками и горы, мощные, суровые создавали гигантскую, потрясающую картину. В этот день мы впервые в жизни преодолели психологический рубеж в пять тысяч метров и дошли до вершины Чуккунг Ри. На спуск времени затратили совсем не много и остаток дня грелись на солнышке на скамейке у стен нашего лоджа.













14 апреля 2011 год. Трек, день девятый.





Идём на перевал. Первый на нашем маршруте. Пока ещё Конгма Ла (Kongma La, 5535 м) представляется мне обычным перевалом с двумя сложными, но небольшими участками. Так звучало в описаниях прошедших его людей. Вероятно, авторы вкладывали в эти слова свой смысл, своё понимание, а я, читая эти буквы, слова, фразы – своё. Как оказалось в дальнейшем, неверное. Для меня это было тяжёлое испытание, впрочем, как и все последующие. Я даже не сразу понял, что одна из проблем, пожалуй, главная – недостаточное содержание кислорода в воздухе и кардинально затрудняющая движение, провоцируется мной самим ровно настолько, сколь часто я вскидываю камеру для фотосъёмки и соответственно задерживаю и напрочь сбиваю дыхание, на восстановление которого с каждым метром вверх всё больше требуется сил. И если спуск затвора фотокамеры требует пять – семь секунд, то эпизод видео съёмки заставляет замирать минимум секунд на 12 – 15, а порой и дольше и это уже катастрофа! В общем, если бы не доброй памяти доктор Бутейко, не имел бы сейчас ни фото, ни тем более, видео материалов. Да и маршрут наверняка бы не одолел. А вот кто был в своей стихии, так это Саймон. Забравшись на перевал, оставил там свою увесистую поклажу и молнией, спустившись вниз метров на триста, забрал рюкзак моего спутника и, как ни в чём не бывало, снова стал карабкаться вверх. Позже он рассказывал, что трижды принимал участие в ежегодном международном марафоне. Дистанция в 42 километра пролегает между Everest Base Camp и Namche Bazar. Так вот, его лучший результат – три часа! Саймон уверен, что у него есть шанс стать победителем этого необычного соревнования, но к сожалению, допуск к участию в этом мероприятии стоит больше двадцати тысяч рупий, а это большие деньги и если его никто не поддержит, то в этом году он вынужден будет пропустить. А жаль, ему сейчас 27 лет и, на мой взгляд, он в очень хорошей форме. Порой, наблюдая как Саймон идёт в гору, создавалось впечатление, что для него нет никакой разницы, идти налегке или нести тяжеленный груз, перехваченный через голову повязкой. Он ступает по-кошачьи мягко и уверенно, почти не глядя под ноги, словно чувствуя каждый камень, лежащий на тропе, заранее зная, устойчив ли он, не поедет ли нога по его скользкой поверхности. На всех оставшихся перевалах Саймон не возвращался за рюкзаком моего товарища. Он сразу цеплял его к своей связке таким образом, что из-под сумки и рюкзаков кроме кроссовок ничего не было видно. И только в Лукле, пригласив нас на прощальный ужин и угощая собственноручно приготовленным жарким, признался, что впервые прошёл все три перевала сразу и в конце маршрута почувствовал усталость. До встречи с нами он не единожды бродил по этим и по другим перевалам, поднимался на вершины, в том числе семитысячников, но вот замкнуть кольцо от Намче, через Конгма Ла, Чо Ла (Cho La, 5330 м) и Ренджо пасс (Renjo pass, 5340 м) не доводилось. И в его словах я почувствовал уважение к нам, в способность которых пройти такой маршрут, изначально не верил ни он, ни Панчо. Но это было в конце, а сейчас я шёл, задыхаясь, укорачивая шаг до размера ступни, словно мерил длину и, время от времени, давил на спусковые крючки затворов болтающихся на мне как на ёлке всевозможных девайсов.

На перевале трудно было найти место присесть. Не менее двадцати человек наслаждались своей победой. И вообще, ещё на подъёме нам встретилось не менее тридцати – тридцати пяти человек, хотя, по мнению многих этот путь является менее многолюдным. Вероятно, раз на раз на приходится. Да и всё равно, это были цветочки в сравнении с переходом через Чо Ла!

Задерживаться на верху не стали. Видимость для съёмки ухудшилась, сильный ветер не даёт возможности расслабиться, да и время уже близится к вечеру, а идти ещё очень далеко. Наша сегодняшняя ночёвка в Лобуче (Lobuche, 4910м) и, кроме коварного спуска по запорошенной снегом сыпухе, предстоит ещё переход морены ледника Кхумбу (Khumbu). А это оказалось также не простой прогулкой по мостовой! Сказать по правде, Up and Down ледника вымотали меня не меньше самого перевала. Но, рано или поздно, всему приходит конец, и мы вышли к окраинам Лобуче. Которые, к слову сказать, меня не порадовали. Прямо перед входом в посёлок зияли две безобразные ямы, до краёв заполненные всевозможными отходами, и раздуваемый ветром мусор стелился по округе, уродуя природную красоту.

15 апреля 2011 год. Трек, день десятый.
Основная масса треккеров старается покинуть Лобуче как можно раньше, поутру, дабы раздобыть местечко «под солнцем» в Горак Шеп (Gorak Shep, 5140 м).. Лоджей здесь совсем немного, а все прибывающие в Национальный парк Сагарматха, считают своим долгом дойти до EBC и забраться на Кала Патар (Kala Patthar, 5560 м) . Что касается нашей команды, мы даже не озадачивались на этот счет. Саймон резервировал места, если была связь, по телефону, если нет, убегал вперёд и поджидал нас уже у входа, обо всём договорившись с хозяином. Поэтому, учитывая вчерашний нелёгкий переход, мы подзадержались на старте, что избавило нас от сопровождения стадами яков и толпами портеров. Тем не менее, этот участок маршрута вернул нас к той многолюдности и толчее на тропе, которая сопровождала нас вплоть до Тенгбоче. Но погода и всё, что нас окружало, гасило любые отрицательные эмоции. Всё ближе становился Эверест. Чёрная голова гиганта всё чаще выглядывала из окутывавших её облаков и, оттеняемая белоснежными пиками соседних вершин, словно приглашала на долгожданную встречу. Мы шли неторопливо, растягивая прелюдию предстоящего наслаждения.









Тропа от Лобуче в сторону Горак Шеп идёт с западной стороны ледника Кхумбу и перед самым посёлком пересекает морену двух слившихся ледников Шангри Шар (Changri Shar) и Шангри Нуп (Changri Nup). Представив, что вся эта громада движется, поглощая и перемалывая многотонные глыбы льда и грунта, живёт своей жизнью и, находясь в центре всего этого хаоса, не покидает ощущение, будто стоишь посреди настоящей преисподней.

К двенадцати часам пополудни сразу, со склона ледника, тропа провалилась вниз в направлении голубых крыш немногочисленных лоджей Горак Шепа, расположившегося прямо у подножия Кала Патар - той самой горы, с вершины которой открывается лучший вид на высочайшую вершину планеты. Туда мы пойдём завтра, а сегодня надо успеть побывать в зачётной точке нашего путешествия – в Everest Base Camp. Из-за постоянного движения ледника лагерь, стоявший когда-то в непосредственной близости к посёлку, перенесли на пару часов ходьбы к северу, и теперь это является отдельной дополнительной задачей для треккеров, посещающих национальный парк Сагарматха. Входом в лагерь служат импровизированные ворота в виде большого валуна, увешенного разноцветными молитвенными флажками, развевающимися на ветру. При подходе к камню увидели компанию людей, бурно отмечавших знаковое событие – двое из их команды сочетались браком. Иными словами, гималайская свадьба у подножия Эвереста! Всё как обычно: шампанское, закуски, шум и веселье. Только без столов и стульев, а скромнее, стоя или присев на рюкзаки. Спросил у Саймона, каким образом доставляют сюда такие сборища, вертолётом? Нет, оказывается, идут сюда как обычные треккеры, ну разве что чуть больше груза тянут с помощью высокогорных яков.









Здесь же удалось добраться до настоящего, отливающего на солнце синевато-бирюзовым оттенком гималайского льда. Многометровые ледяные зубья служат хорошим подспорьем альпинистам для поддержания формы и отработки отдельных элементов экстремального восхождения. Ходить далеко не надо, всё рядом, можно сказать за порогом палатки.




















Я развернул полотнище своей молоткасто-серпастой реликвии, укрепив её на палке, как на флагштоке, и Саймон зафиксировал сие историко-физкультурное достижение на камеру, дабы потомки мои могли отыскать в каком-нибудь семейном электронно-кибернетическом архиве «фоту» своего прапрадеда, размахивающего «молельным флажком» на фоне того самого места, где сейчас стоит стартовая установка для отправки персональных аппаратов на «Алфа Центавру». Заметив печать гордости на моей физиономии, подбежали израильтяне, говорящие без акцента на нашем и, достав из кармана свой белый сине-звездастый, так же оставили след в истории покорения гималайских пространств (но мы то застолбили – первые!). Выполнив программу на все сто, вернулись в горакшепский лодж. Впервые за всё время путешествия вид из окна потрясал не остроконечными вершинами, простирающимися вдали или стоящих прямо за стенами лоджа гор, а венецианским видом окна соседнего пристанища, стоящего в полутора метрах от нашего. Как будто на этих просторах не нашлось больше места или непальские чиновники, дающие разрешение на строительство, проходили стажировку в России.

16 апреля 2011 год. Трек, день одиннадцатый.
В Горак Шепе впервые ночевал на высоте более пяти тысяч. Полноценного сна так и не было. Но я уже не придавал этому особого значения. Это как-то само собой стало нормой, и я понимал, что через недельку, кода мы спустимся ниже трёх тысяч, всё наладится. Сейчас же дыхание будем регулировать вручную, прибегая к нехитрым упражнениям.

На Кала Патар, вначале, было два варианта похода. Первый предусматривал выход затемно, чтобы успеть до восхода солнца занять удобную позицию для съёмок и оставаться там аж до заката. Другой, предложенный Саймоном, предполагал два подъёма, к восходу и к закату. И этот последний мне совсем не нравился. Решили ориентироваться по обстоятельствам. А они сложились таким образом, что утром солнца из-за облачности не было видно и я вышел ближе к обеду, когда ветер, поработав на нас, создал бескрайнее полотно из облаков, неба и гор. Мой товарищ, впервые за весь путь, отказался от вылазки в пользу дневного отдыха в лодже. Утомление, накопленное в течение предшествующих дней, дало о себе знать и я не стал настаивать на изменении его решения.

Подъём прошёл в уже привычном, сомнамбулическом темпе. Отключилось сознание, включился спинной мозг, и весь организм перешёл на автоматический режим, потребляя внутренние резервы, заложенные в нас на всякий пожарный. Мне это даже нравилось. Это как игра, в которой вопрос «идти или не идти» не стоит. Идти. А вот наблюдать со стороны, как бы внутрь себя, кто же это заставляет ноги перемещать тело в пространстве? Воля? Гордыня? Страсть?

На вершине яблоку некуда было упасть. Казалось все, более-менее подходящие для сидения камни были заняты. Настоящий Клондайк для товарища Бендера. С трудом пристроившись на только что освободившейся площадочке, развернул свой передвижной фотопункт и приступил к делу. Часа через полтора, прицелившись из телевика на тропу, с удивлением и уважением заметил знакомую фигуру. Мой товарищ. Преодолевая невероятные трудности борьбы с самим собой и с горой, поступательно двигался в сторону вершины. Уже будучи рядом, на вопрос, что сподвигло его на этот поступок, ответил невероятно просто: а для чего я здесь? стоило ли терпеть столько лишений, чтобы в последний момент отказаться от самого главного? А позже, спустя несколько дней, глядя на Гималаи через стёкла иллюминатора, в глазах его застыли две огромные слезы.

Заката мы всё же не дождались, сильный ветер, буквально выветривал мозг. И горы постепенно закутывались облаками. Но сожаления не было. Природа сполна одарила меня возможностью и насмотреться, и поснимать. Я возвращался, получив то, что хотел, о чём думал и переживал долгие месяцы подготовки. Я был счастлив.



17 апреля 2011 год. Трек, день двенадцатый
Вчерашним вечером, перед отбоем, долго размышлял о пройденном пути, об оставшейся части ранее намеченного маршрута. По сути, основные цели достигнуты: пройден серьёзный перевал, одолел две вершины-пятитысячники, побывал в Базовом лагере и главное – посмотрел Гималаи и вблизи полюбовался Эверестом. Так может на этом поставить точку и прямиком в Луклу, а там на самолёт и в цивилизацию? Товарищ мой уже порядком вымотался. Портер с непомерной тяжестью за плечами наверняка тоже подустал. Да и мне поспать бы хоть одну ночь, но целиком, не помешает. А тут ещё снег опять повалил, что там твориться на перевале? В общем, нормальные такие аргументы для оправдания слабости. Но, чтобы окончательно не дать себя уговорить, решил что идём в Дзонглу (Dzonglha, 4830 м), а там посмотрим. Если на перевал нельзя, через Фериче (Pheriche, 4240 м), возвращаемся в Намче. На том и успокоил рой мыслей, клубящихся в воспалённом от бессонницы мозгу.



Утро выдалось безоблачным. Свежий снег искрился под лучами солнца, ослепляя незащищенные очками глаза. До сих пор наш маршрут пролегал таким образом, что мы двигались только вперёд. И это был единственный участок, где мы возвращались, через ранее пройденный Лобуче. Дойдя до края ледника Кхумбу, тропа разветвлялась на два направления: прямо на Дуглу (Dughla, 4620 м), далее вниз к Намче и вторая тропа сначала забирала чуть западнее, затем мимо озера Чола Тшо (Chola Tsho, 4590 м), уходила на запад. Уже подходя к Дзонгле, я понял что никакого преждевременного возвращения не будет, и мы пройдем свой маршрут до последнего метра. Просто ночью изголодавшийся мозг генерировал различные аргументы в пользу досрочного возвращения, которые в свете дня оказались совершенно не состоятельными.



В Дзонгле стояло всего два лоджа. И это удивительно, потому что перевал Чо Ла, чрезвычайно популярен, и по пути к лоджу мы встретили десятки треккеров, вынужденных после спуска с перевала идти дальше, аж до Лобуче, из-за отсутствия свободных мест. Разумеется, благодаря Саймону, у нас таких проблем не возникло. Однако, несмотря на отсутствие свободных мест в лодже, кроме нас одну комнату занимал француз, вторую англичанин с американцем и ещё одну израильтянин. Все остальные были свободны. Оказалось, что другие номера были забронированы и ожидали подхода большой группы.



Дзонгла расположен как будто в кальдере вулкана, со всех сторон, по периметру, окружён остроконечными пиками, среди которых я не смог найти место для перевала. Оказалось, что на Чо Ла ведёт петляющая тропа, скрываемая рельефом.

18 апреля 2011 год. Трек, день тринадцатый.







Ночью снова выпал снег, окрасив белым цветом склоны, заодно прибив дорожную пыль. Несмотря на то, что вышли мы рано и первыми, вскоре нас догнали и обошли все вчерашние обитатели нашего лоджа. Мы не стали на них равняться, так как кроме француза, все они были гораздо моложе нас и, по всей вероятности, более подготовленные. Путь к перевалу можно разбить условно на четыре участка. Первый плавный, без крутых подъёмов, набор высоты.





Второй, словно каменная лестница, идет круто, вдоль скалы, с выходом на гладкие скальные участки с небольшим уклоном. Далее довольно длинный кусок перехода по снегу с выходом на ледник и, наконец, самый неприятный, хотя не такой уж и сложный, однако, с учётом рюкзаков, высоты, усталости и ещё чего-то, представляет некоторое затруднение. Здесь надо немного покарабкаться, удержать равновесие, стараясь не поскользнуться на осыпающихся камнях. И метров через пятьдесят вы на перевале. Поздравляю! Перевал Чо Ла, второй на нашем пути, взят. На его хребте сидели, по меньшей мере, два десятка человек, которые время от времени поднимались и уходили, а их места занимали вновь поднявшиеся. Дул очень сильный ветер, нагоняя тяжёлые облака, предвещавшие скорый снег. Четверти часа хватило, чтобы перекусить и набраться свежих сил, поскольку сегодня путь предстоял только вниз, с одним небольшим, метров 120, подъёмом от небольшого ручейка. На последнем, пологом спуске шёл, почти не глядя под ноги, легко и быстро. И, делая широкий шаг, переступая камень, чуть не свалился от неожиданности. Прямо, буквально прямо, из-под ноги выскочили две здоровенные птицы. Одна из которых, что побольше, самец видно, отскочив метра на два, повернул голову ко мне и, присвистнув, покрутил перьями у виска. Другая, поменьше, повернулась задом и, распушив хвост «павлином», с презрением, неторопливо переступая с ноги на ногу, пошла прочь. От неожиданности, я забыл, на каком языке попросить прощение. Тут подошёл Саймон, с моим товарищем и сказал, что охотиться в этих местах запрещено на все виды и животных и птиц. Зная об этом, пернатые совершенно обнаглели и могут даже послать куда подальше (а я то думал, что померещилось!). Далее, озираясь по сторонам, шёл более внимательно, думая о Йети и его проделках. Но, на этот раз повезло, наши тропы не сошлись, и мы не встретились.

В Драгнаг (Dragnag, 4700 м) пришли к вечеру. В лодже, как всегда, все комнаты с потрясающим видом на заснеженные вершины. Но запомнился он, почему-то, унитазом, раскачивающемся на ножке, будто стебелёк на ветру. Целая проблема для людей с неважным вестибулярным аппаратом. Пару раз видел постояльцев, пошатываясь покидавших насиженное место, то ли от качки, то ли от полного опустошения.

19 апреля 2011 год. Трек, день четырнадцатый.





Безоблачное утреннее небо снова радовало нас своей синевой. Мы направлялись на озёра. Высокогорные гималайские озёра в районе Гокио (Gokyo, 4790 м). Сначала, около получаса шли вдоль морены ледника Нгозумба (Ngozumba). Затем, выйдя на гребень, спустились в его чрево и так, не пересекая, идя по самому краю, внутри продвинулись ещё на час. После повернули на запад и, пройдя ледник поперёк, вышли к довольно занятному местечку. С вершины крутого склона то и дело, с интервалом в несколько секунд, на дорогу валились булыжники размером от футбольного мяча до мотобольного. Вначале я думал, что осыпаются камни и лёд, постоянно движущегося ледника, но затем услышал окрик Саймона, стоящего на безопасной стороне и, по его команде мы поочередно, с ускорением, которого можно достичь, не свалившись от тяжести рюкзака и «горняшки», перебежали по краю тропы. Зрелище, когда видишь, как на место, где ты был ещё какое-то мгновение назад, а сейчас по нему проносится весьма не маленький валун, впечатляет. Присели отдышаться после эдакого экстрима. Заодно и перекусить, потому как, глядя на тропу, петляющую по горе и уходящую далеко за горизонт, путь нам предстоял ещё часа на два. Саймон, перехватив мой взгляд, сказал, что идти нам осталось от силы минут пятнадцать. Оценив его шутку, я заметил, что там, где ему требуется четверть часа, нам необходимо пол дня. Однако, завершив трапезу, мы не пошли по тропе, а свернув влево, обогнули стоящую перед нами гору и буквально через десять – пятнадцать минут увидели перед собой большое озеро, на три четверти укрытое льдом. Свободная ото льда довольно большая полынья переливалась невероятно красивым изумрудным цветом. Из окна своего очередного жилища я мог видеть с правой стороны хребет Пхарилапч (Pharilapch) с его вершиной в 6017 метров. Слева возвышалась гора Гокио (Gokyo) со скрываемой пологим склоном её вершиной в 5483 метра. Прямо передо мной простиралось озеро, за которым терпеливо все эти дни нас дожидался последний из намеченных перевал Ренждо. Но это завтра. Сейчас, пока ещё холод гималайских лоджей не пробрал меня до костей, иду на озеро. Купаться.
Ещё будучи в Горак Шепе, Саймон, как ему казалось, поведал мне душераздирающую историю о неком японце, ежегодно в Рождество посещающем озеро Lake Camp, вблизи посёлка. Там он делает заплыв и после этого собирает деньги со всех любопытствующих гималайских зевак, приходящих в восторг от невиданного зрелища. И я решил показать Саймону подобный номер. Бесплатно. Его восторгу не было предела. Я видел на его лице настоящее счастье! Он даже проявил непальскую смекалку, записав всё действо на видео, в сопровождении традиционной непальской музыки. А позже демонстрировал это своим друзьям шерпам, шумно обсуждая происходящее. Хотел было предложить ему собрать желающих поглазеть вживую на высокогорный заплыв в полынье и, разумеется, собрать с них, по-японски. Но купальник мой ещё не высох, да и смеркаться уже начало. В другой раз.
Вечером мощный снежный заряд высыпался на всю долину Гокио. Лучи заходящего солнца превратили всё вокруг в сплошное серебро. Небо снова очистилось, предвещая нам хорошую погоду на завтра. О поисках тропы под снегом я не переживал. С нами был Саймон.





20 апреля 2011 год. Трек, день пятнадцатый.

Пройдя по берегу озера, стали медленно набирать высоту, двигаясь по южному склону Гокио в сторону перевала.



Вскоре нас опять обогнала англо-американская пара парней, повстречавшихся ещё в Дзонгле. Больше никого за весь подъём мы не встретили. А перевал, между тем, по своей красоте и мощи не уступает ни Конгма Ла, ни Чо Ла. А главное, вид на Эверест и всю восточную панораму просто неповторим! Конечно, возможно не часто в этих местах хорошая видимость из-за бесконечных туманов и облачности, но нам повезло. Воздух звенел! А изредка набегавшие на вершины облака только усиливали восприятие картинки, делая её более живописной и привлекательной.



Последние метры подъёма, как обычно были самыми каверзными. За камни и выступы скал пришлось цепляться руками, балансируя болтающимися рюкзаками, камерами и фляжками. Вот показались флажки, развеваемые ветром, это значит, что перевал рядом. Ещё десяток метров. Последняя каменная ступенька. Всё. Мы наверху Ренджо. А это значит, что мы выполнили свою задачу. Мы, как говорится, сделали это! Дальше, ещё несколько дней, мы будем только возвращаться. Спускаться вниз. И уже не будет тревожного ожидания – а что там впереди, надо ли это мне, смогу ли я. Теперь это только воспоминания, из которых постепенно выветрятся все проблемы, трудности и лишения. Останется только Эверест, Гималаи.



На вершине перевала из камней аккуратно выложена приличная площадка в виде нависающего над пропастью мостика, а на нём привычная каменная скамья для отдыха портеров. Окружающее безумие красоты не позволило уйти отсюда раньше, чем перекочевало на карты памяти наших камер. Только часа через полтора, с сожалением, что по темноте спускаться вниз чрезвычайно опасно, а идти до ближайшего посёлка очень далеко, мы направились в Лангден (Langden, 4400 м). Вспоминая путешествие bob’a, я искренне сожалел, как ему не повезло в этих местах с погодой и не довелось в полной мере всё это увидеть.











Обратная сторона перевала действительно вызывает немалое удивление. Сброс высоты на добрых полкилометра сопровождается рукотворными каменными ступенями.







Не хочу сказать, что это удобно, но, по крайней мере легче, чем карабкаться по остроконечным, неустойчивым камням. По мере движения вперёд, стремительно падала высота. В течение нескольких часов мы должны были потерять без малого тысячу метров, и это давало надежду на полноценный сон. Постепенно, продвигаясь вперёд, мы стали замечать перемены. И хотя разница ландшафтов была не значительной, всё же она была очевидной. Мы возвращались на Землю. К заходу солнца вошли в посёлок и поселились в самом экзотичном лодже из всех, что встречались на нашем пути. Кровати, а скорее деревянные лежаки, просто стояли на камнях. Но меня уже ничего не удивляло. Я мечтал выспаться, ведь высота, по сравнению с той, откуда только что вернулись, детская. То ли ожидания были завышенные, то ли время ещё не пришло, но сна так и не было. Была пародия, с поиском кислорода и дыхательными упражнениями. Ночью у меня родилась идея дойти до Намче не за два дня, а за день. Осталось только убедить в этом Саймона. Вероятность отоспаться ближайшей ночью взбодрила меня окончательно, и я до рассвета сосредоточился на борьбе с бессонницей.

21 апреля 2011 год. Трек, день шестнадцатый.



Целью сегодняшнего дня, согласно плану, был Таме (Thame, 3820 м). Ну, а задачей, в соответствии с ночным замыслом - Намче. И дело обстояло не в том, что Саймон не справится или ему будет тяжело, в этом отношении он был безупречен. Вопрос в том, что сокращение сроков всего путешествия, по мнению Саймона, может привести к уменьшению оплаты его труда, пропорционально количеству сокращённых дней на маршруте. Я такой мысли не допускал, полагая, что это не его вина и предполагал заплатить первоначально оговорённую сумму. Но видя, как быстро мы движемся вниз, меня посетила ещё более интересная идея, которой я и поделился с товарищами. Дойти из Намче до Луклы не за два а за один день. Итого мы на три дня раньше вернёмся, и, следовательно, я раньше приступлю к нормальному проведению ночи. То есть высплюсь. У моего товарища эта идея не вызвала отторжения, напротив, он цепко ухватился за неё и на одном из привалов, когда я подзадержался на съёмке, выложил всё это Саймону, пообещав не снижать при этом размер оговорённого вознаграждения. На том и порешили.

Дальнейший наш маршрут пролегал вдоль русла реки Бхоте Коши, время от времени, пересекая то её, то её притоки по мостам. Встречающиеся посёлки и монастыри приковывали внимание своими гомпами, молельными камнями и каменными досками. Порадовала встреча с древнейшим посёлком, а вернее городом, построенным целиком из камней, в изобилии разбросанных по всей округе.



Все дома очень добротные, двухэтажные, с не большими примыкающими к ним огородами, окаймлёнными каменной изгородью. Но людей почти нет. Изначально, ещё на подходе, мне вообще показалось, что это мёртвый город, поскольку не видно было ни одной живой души. Но затем, подойдя ближе, стал замечать и копающих огород женщин, и пашущих с помощью быков мужчин. До самого Таме нам встретилось не много путешественников. Три группы по три-четыре человека. Некоторые интересовались о расстоянии до перевала и сложностью его прохождения. Высказывая беспокойство, относительно опасности преодоления большого перепада высоты от Лангдена до перевала, я предупредил одного австралийца. Но его это не смутило. Он только поулыбался и ответил, что его это не пугает, так как уже поднялся, два дня назад, на какую-то вершину высотой более пяти тысяч и теперь спокойно может идти на Ренджо пасс. При этом добавил, что никогда не общался с русскими и рад этой встрече в Гималаях.

Ещё достаточно сильное впечатление произвёл обвал береговой линии прямо перед холмом, за которым расположился Таме. Над самым краем высоченного обрыва шла когда-то дорога, и берег, состоящий из сыпучих грунтов, не имея естественного укрепления, постепенно обрушается, забирая всё больший участок дороги и постепенно подбираясь к храму, стоящему сейчас уже на самом краю. Дорогу перенесли метров на сто – сто пятьдесят в глубь, а вот храм пока остаётся на своём месте и дальнейшая его судьба не понятна.

Таме же с высоты холма выглядит как игрушка. Аккуратный, чистый, ухоженный. На противоположной стороне от нас, на горе, стоит электростанция, услугами которой мы воспользовались в Намче, заряжая аккумуляторные батареи. Здесь, на окраине Тамме, впервые разошлись наши маршруты с bobом. Ровно год назад он продолжил путь по правому берегу Бхоте Коши, мы же, пройдя по мосту в ущелье, казавшееся сверху проломом в скале, через который прорывается речка, заваленная осыпью с пройденного нами обрыва перед Таме, вышли на широкую тропу.







Тропа, петляя по холмам, пересекая посёлки, украшенные множеством распустившихся бутонов цветущих рододендронов и заросли начинающихся лесных массивов, постепенно выводила нас на финишную прямую. Когда заросли леса стали гуще, в их глубине слышались какие-то звуки. Думая, что это могут быть звуки бегающих на выпасе домашних животных, я замер, уткнувшись взглядом в маленького оленёнка, выскочившего на дорогу не более чем в трёх метрах от меня. Я медленно развернулся к моим спутникам, предупредить, что бы не шумели, и взялся за камеру, но телёнок, решив, что вряд ли с этой сессии ему что-нибудь перепадёт, бросился в сторону и скрылся в зарослях также мгновенно, как и появился. А мы, пройдя по примерным расчетам около тридцати километров, подошли к окраине Намче со стороны вертолётной площадки. Здесь, на излёте дня закатного солнца, с длинными тенями золотом отливающих домов, камней, деревьев открылся великолепный вид на город.

Нас, видимо как постоянных и платежеспособных клиентов, поселили в более удобном номере за меньшие деньги. А тут день рождения моего спутника нагрянул. Так что мы дополнительно к нашему собственного приготовления ужину догнались пиццей в общей «столовке». Пицца оказалась не плохой. Последствий, в виде временного расстройства пищеварительной системы на другой день не последовало.

22 апреля 2011 год. Трек, день семнадцатый.
От осознания, что сегодня последний день нашего маршрута, настроение было боевым, и в мышцах чувствовалась агрессивность. Не только мозг был готов к завершению нашего путешествия, но и тело начало стремиться к этому. Попрощавшись с городом, вышли на дорогу, уходящую вниз к реке под большим углом метров на шестьсот. Саймон, предупредив, что ему до 16—00 необходимо успеть в луклинское представительство авиакомпании «Тара Эйр» (Tara Air) для регистрации нашего вылета на завтра, ускоренно засеменил. Тут меня озарила идея, а не попытаться ли мне зацепиться за ним. Поклажа моя в полтора раза легче, я уже третью неделю брожу по горам, да и тропа теперь только вниз. И я прибавил, держа его в поле зрения. Обходя по пути встречных и попутных треккеров и различную тягловую силу, только раз услышал в спину бурчание группы немцев, недовольных русским, спешащим непонятно куда (откуда узнали, что русский? Я ведь ни слова не проронил, правда, на спине израильский рюкзак. Но изготовленный-то в Китае!).



Ровно через полчаса я стоял перед мостом через Дудх Коши, пропуская плетущийся навстречу табун яков. Саймон же успел проскочить, и пока я дожидался своей очереди, а затем перебирался на противоположный берег, его и след простыл. Больше я его не встретил до самой Луклы. Пройдя в таком же темпе до Монжо и удовлетворив свои амбиции, присел, проливая семь потов, на скамейку у пункта регистрации входящих и покидающих нацпарк Сагарматха треккеров, дожидаться своего товарища, отставшего от меня почти на час. Дальше мы снова шли уже по знакомым местам, замечая, насколько они изменились, за последние две с лишним недели. Цветы с деревьев почти осыпались, листья стали больше и приобрели летний, тёмный оттенок. Солнце в течение дня набирало силу и часа за полтора до финиша так припекло, что запасов воды впервые за всё время нам не хватило. Пришлось докупать, иначе бы последний подъём, перед входом в Луклу, было бы не одолеть. В 15-00 мы пересекли ворота города.

И вот я иду по центральной мощёной улице этого симпатичного городка, вспоминая, как семнадцать дней назад, двигаясь в противоположном направлении, мы ощущали радость встречи с Гималаями и предвкушение предстоящих восхождений. Оправдались ли эти ожидания? Безусловно. Но вместе с тем было ощущение какой-то пустоты. Вероятно, запас эмоций иссяк, а мозг и тело нуждались в отдыхе.

Саймон, без труда решил проблему с билетами, переоформив их с 25 апреля на 23. Разместил нас в лодж и пригласил к 18-00 часам на ужин в дом своей сестры. Сам он живёт в двух днях пути. Пешего пути, поскольку другого транспорта, за исключением тягловых животных, здесь нет. Дома его ждала жена с новорождённым сыном, но Саймон, несмотря на наши доводы, наотрез отказался оставить нас. Объяснив, что он обязан был нас встретить, а теперь посадив на самолёт, проводить. Это при том, что он ждал встречи со своим первенцем, часто на маршруте вспоминал о нём, скучал. А сколько благодарности было в его глазах, когда я отдал ему мешок с мягкими игрушками, привезёнными для непальской детворы и так удачно пригодившихся нашему другу.

Вечером мы направились в гости к сестре. Она арендовала небольшой домишко и использовала его в качестве лоджа для портеров, таскающих грузы из Луклы по всей округе. Я с любопытством рассматривал непальское жилище изнутри. Печка в углу большой комнаты топилась по чёрному, отчего все стены имели соответствующий оттенок, при том, что в доме было чисто, никакого мусора и грязи. Было тепло, но едкий дым до такой степени наполнял помещение, что слёзы не вымывали его из глаз и только открывая окно и время от времени высовывая наружу голову, подставляясь ветру, я избавлялся тем самым от острого жжения и впускал прохладу в дом. Несмотря на то, что за окном было ещё светло, из-за сизого дымка и копоти в помещении было темновато. Саймон достал «кхукхури», национальный непальский нож и, упершись грудью в ручку и прижав остриё к деревянному столу, ловко начал разделывать окорок буйволятины на маленькие кусочки будущего рагу. То есть делал он это не как обычно ножом режут мясо, а наоборот, мясо резал об нож. Сестра тем временем, достав из-под стола каменную доску со ступкой, начала растирать корень имбиря. Саймон, закончив с мясом, накрошил зелени, и налив в сковороду масла, вывалил туда все заготовки. Мы же, наблюдая за происходящим, опрокидывали кружку за кружкой всевозможных чаёв, любезно подливаемых хозяйкой из трёхлитрового термоса. Саймон, присев у печки на корточки, периодически, снимал крышку сковороды, выпуская при этом порцию обворожительного мясного запаха, помешивал жаркое. Когда всё было готово, сестра разложила мясо по тарелкам и налила гостям собственного приготовления самогон. На вкус самогон, как самогон, зерновой. Только слабее нашего раза в два, Не более 20 градусов и теплый. Скорее больше напоминает саке. Пригубили, похвалили, но пить не стали. Зато мясо удалось на славу! Очень вкусно, да и не ели мы уже давненько такого, соскучились.







Поблагодарив хозяйку за теплое гостеприимство и сказав много хороших, добрых слов в адрес Саймона, я, попрощавшись, пошёл к взлётной полосе, искать удобное место для завтрашней съёмки посадок и взлётов местных авиалайнеров. Стемнело быстро, но я успел наглядеть гигантский валун, торчащий из земли метров на семь, с которого завтра буду снимать авиа шоу.

А потом пошли выполнять «обязательную программу» - пресловутое правило принимать пищу в том лодже, где ты останавливаешься.

За соседним столиком, в ожидании заказа, итальянцы играли в карты. В середине нашего стола сидела супружеская пара врачей из Москвы. Дальше, за ними, большой темнокожий американец. Вокруг него постоянно роились непальцы, то подшучивая, то фотографируясь вместе с ним. Саймон поинтересовался моим мнением, относительно веса, на что я, оценив внушительные размеры гиганта, ответил:
- 160.
- Нет, больше.
- Пойди, спроси.
По-непальски он спросил своих земляков, крутившихся рядом и прошептал мне на ухо по-английски:
- 200!
Этот большой и по лицу видно, добрый парень, прибыл в Луклу с той же целью, что и все остальные, увидеть Эверест. Но, не дойдя до Пхагдинга, понял что переоценил свои возможности, и с трудом вернулся обратно в Луклу, чтобы завтра улететь домой. И, возможно, на одном самолёте, с нами. Я, кстати, этого очень не хотел, ярко представив картинку с летящим самолётиком, постоянно провисающего той стороной, с которой сидел пузан. Поделился с моими опасениями с Саймоном, чем вызвал у того гомерический хохот.

История путешествия к Эвересту московской пары так же прервалась преждевременно. Добравшись с трудом, до Намче они оба почувствовали первые симптомы «горняшки», и с учётом своих профессиональных познаний, незамедлительно приняли решение не испытывать судьбу, а возвращаться вниз и уже потом, выбрав маршрут, не связанный с подъёмом на большую высоту, продолжить свой отпуск в Непале.

Думается, что таких историй предостаточно. Немалое количество людей, начитавшись различной литературы, посмотрев фильмы и побродив в Интернет-пространстве, принимают решение идти в Гималаи, при этом не в полной мере учитывают свои индивидуальные возможности и, соответственно, выбирают не тот маршрут, который им по плечу. А возможно, что процессу подготовки уделяют недостаточно внимания. Как результат, по статистике, цели не достигает добрая половина из всех прибывших в Национальный парк Сагарматха.

Как это не парадоксально, но поспать в лодже нормально не удалось. Всю ночь подходили новые силы треккеров, шумно заселяясь и бурно обсуждая то ли события минувшие, то ли предстоящие. Но меня это уже не тревожило. Дыхание было ровное. И это радовало.

23 апреля 2011 год. Трек, день восемнадцатый.



Забрезжил рассвет, а с ним в комнату ворвался и шум двигателя первого прибывшего самолёта, и я, прихватив тяжёлое вооружение в виде камер, помчался на заранее намеченную точку командного пункта. Легко забрался на вершину камня-скалы, у самого обрыва, где начинается (а для кого – заканчивается) взлётно-посадочная полоса. Ждать не пришлось, самолёты с большой частотой садились и взлетали, доставляя и увозя счастливчиков. Одних, которые ещё не знали, что их ожидает и других, у которых всё было уже позади.

Время приближалось к восьми часам, и я поспешил в аэропорт. Там толпилось довольно много народа. Погода была отменная, и мы, в ожидании приглашения на посадку, присели на досмотровый стол. Прошёл час. Мы продолжали ждать, с настороженностью поглядывая на чистое небо и отмечая про себя, что как-то незаметно пропали звуки натужно ревущих двигателей. Ещё через час получили информацию о сильном ветре в Катманду, по причине чего самолёты оттуда не выпускают. Посадку отложили до 14-00. Саймон предложил пообедать у него, пообещав приготовить «мо-мо», непальские пельмени. Мы с благодарностью отказались, сославшись на вчерашний сытный ужин, запаса энергии после которого хватит как минимум на неделю. А сами, в компании с соотечественницей из Сан-Франциско, нашли уютное местечко на пригорке, в который упиралась ВПП, так что мимо нас ни один летун не проскочит. Достали бутылку даже не початого виски, заготовленного для дезинфекции на каждый день, но так и не распробованного в силу полнейшего безразличия к алкоголю на высоте. Остатки ячьего сыра и последний кусочек вяленой оленины. Дальше не помню. Вернее, кое-что помню, но смутно. То ли виски под 80 градусов, то ли высота прибила. В общем, пришёл Саймон, подарил мне непальский армейский нож «гуркха кхукхури», повязал нам на шеи белые буддийские шарфики и проводил на посадку. Мы расставались настоящими друзьями.

На досмотре у моего товарища изъяли складной нож, которым он резал закуску и опрометчиво оставил в кармане. Пришлось объяснять офицеру, что нам еще целую неделю болтаться в Катманду, а затем в Индии и без ножа нам никак нельзя. Приняв во внимание мою настойчивость, он выпустил меня на поле, где на площадке валялся весь багаж с нашего рейса. Сразу заметив свою сумку, засунул нож поглубже и, поблагодарив благородного офицера, проследовал к самолёту. В этот раз я никому не позволил занять самые удобные места, у кабины пилотов. Разрешил только подержать мой фоторюкзак опешившему индийцу, усадив его рядом с собой. И строго поглядывая на остальных попутчиков, тихо, мол, идёт съёмка, документировал взлёт и посадку. На лицах пассажиров отразилось понимание важности текущего момента для истории и развития мировой туристической индустрии. Так мне казалось. Да, по всей видимости, так оно и было.

Снимая салон самолёта изнутри, прильнул к окуляру камеры, когда всю его ширину заполнила добрейшая ширь улыбки вчерашнего чернокожего пузана, сидящего одновременно на двух креслах последнего ряда. В глазах его читался ответ: «не беспокойся, я не шевелюсь!».

В Катманду жара. На нас все теплые и тяжёлые вещи, избежавшие налога дополнительной оплаты перевеса багажа. Возвращаемся в тот же отель, где останавливались прошлый раз и оставили сумку с вещами. Всё на месте. И отель и сумка и вещи. Торгуемся за каждый доллар и, слегка сбив ценник, заселяемся. Падаю на кровать и, о чудо, сплю нормальным, человеческим сном, до самого вечера.



Затем, прогуливаясь уже по ночному Тамелю, покупаю свежих фруктов у уличного коробейника, предвкушая сладость и аромат выращенных где-то неподалёку манго, апельсин, груши, виноград и мелкие бананы. В номере картинка, как из кинофильма «Джентльмены удачи». Эпизод приготовления обеда на даче у профессора, когда Крамаров, прихватив из умывальника флакон, наполненный какой-то спиртовой жидкостью, красиво уселся за стол и хлестанул его как водку, пуская пузыри. Так и я, красиво помыл, сел за стол, пробую. Один фрукт, другой, третий. Разочарование полнейшее. Разве что пузыри, как Савелий, не пускаю. Ни вкуса, ни запаха, ни аромата. Обыкновенная теплая, мягкая и даже не сочная вата. Как мне позже объяснили, ещё не сезон. Ну, раз так, больше фруктов я ни в Непале, ни в Индии не брал.


24 апреля 2011 год. Катманду.
Утром направились в Пашупатинатх. Решили, что можно пойти пешком, заодно посмотреть город. Шли долго, часа два. Город посмотрели. Точнее все помойки, хотя, может и не все. Порой возникало ощущение, что город - сплошная помойка. В дурном сне такое не привидится. Есть в России города и поселки с разным отношением к грязи. Но такого уж точно я не встречал. Разве что непосредственно на свалках. Отчего такое отношение у людей, в целом хороших, отзывчивых, красивых, объяснить трудно. Да и сам город наводнён изумительными по красоте домами, которые, однако, в большинстве своём ветхие, разрушающиеся или если и ухоженные, то обязательно обрамлены в изобилии разбросанным мусором, а порой и не разбросанным, а сваленным в большие кучи, которые поедают коровы, собаки и крысы до тех пор, пока его не подожгут. И зловоние, и едкий дымок чувствуется повсюду. Насмотревшись на всё это и немного притомившись под палящим солнцем, взяли такси и минут за пятнадцать доехали до храма. За вход непосредственно на территорию, где происходит кремация, с нас запросили какие-то ненормальные деньги, платить которые показалось просто неприличным. Стоявший у входа молодой индус, практикующий английский язык, вызвался организовать небольшую экскурсию по территории храма, не охваченную коммерческим угаром, на что мы с удовольствием и согласились. На этом мы решили завершить сегодняшнее приобщение к прекрасному, взяли такси и за 300 рупий вернулись в отель. К тому же пора было и пообедать.

Заходим в ресторанчик нашего отеля. Заказываю суп с грибами и курицей на первое, и кусочки курицы, запеченные в кляре с острым соусом, на второе. Вкусно. Пиво «Эверест» на третье. Нравится. Взял ещё бутылочку и устроившись поближе к розетке, открыл свой старенький «BookPro» и принялся опорожнять загруженные под завязку карты памяти. Через пару часов, завершив компьютерные процедуры, пошли навестить Панчо. В это время Катманду сидел без света, и видимо конторские работники используют его как испанцы сиесту. Вошли в офис и застали нашего приятеля полусонным, в сумерках поднимающегося нам на встречу. Поговорили о наших планах, рассказали о приключениях на маршруте, поменяли немного денег для покупок и распрощались, поблагодарив за оказанную помощь и за рекомендацию Саймона. А потом зашли в магазин, к нашему старому приятелю, у которого выторговали немало приличной треккинговой одежды перед вылетом в Луклу. Но оказалась сегодня не его смена и вместо него сидел его младший брат, полная противоположность старшему. Флегма какая-то. Тем не менее, часа через два, мы покинули его, утирающим скупую мужскую слезу, сожалеющим о потере ещё, по меньшей мере 30% от тех цен, до которых опустился братец. Но бизнес есть бизнес. Я пожал ему руку и обещал вернуться, после чего парень впал в ступор и перестал реагировать на свет и звук. Умер стоя. То есть, не падая. Ещё недолго послонявшись по торговым рядам в поисках разных безделушек в качестве сувениров, вернулись в номер.

25 апреля 2011 год. Катманду.
Утром отправились в храм обезьян Сваянбунатх. Снова пошли пешком, обозревая прелести помоек. Больше всего поразила река. Довольно широкая, метров пятнадцать-двадцать. Но воды почти не было видно. Сплошные завалы грязи и мусора. При мне несколько человек, проходя по мосту, побросали в реку пакеты, до краёв наполненные мусором. Грустно.

До храмового комплекса добрались минут за тридцать. Поднялись по лестнице, напоминающей подъём на Ренджо пасс с западной стороны – так же круто и высоко. Но нам, прошедшим и Ренджо, и Чо, и Конгму, забраться на верх не представляло сложности. Перед последней ступенькой нас обилетили, по 200 рупий с носа, и мы попали будто бы не в храм, а на рынок. Всё как по Библии. Торговые лавки, торговцы, прихожане, монахи, обезьяны, туристы. Муравейник человеческой жизни на 200-250 квадратных метрах, возвышающихся над городом и украшенных потрясающей золотой ступой в окружении "грозных" львов.













Вернувшись в отель, мы застали нашего товарища, сражённого «горняхой» в национальном парке Сагарматха и коротавшего остаток отпуска в Покхаре, на маршрутах Аннапурны. Свежий, загорелый, счастливый. Конечно, немного огорчённый постигшей его неудачей, случившейся в Сагарматхе, но в целом, удовлетворённый проделанной работой и полученными впечатлениями. А кроме того, это ещё и опыт. Время было вечернее, и мы решили пойти поужинать, чтобы не торопясь, за бокалом хорошего пива в полной мере насладиться упоительными рассказами друг друга о путешествиях.
Чтобы особо не экспериментировать и не рисковать, посоветовал сделать заказ, аналогичный вчерашнему. То есть суп с грибами и курицей на первое и кусочки курицы, запеченные в кляре с острым соусом, на второе. Ну и «Эверест», в бутылке. Пиво сразу показалось совсем другого качества. Не то, что было вчера. Да ещё и слабо охлаждённоё. Официанту сделали первое предупреждение, на что тот отреагировал новой порцией, более соответствующей установленному давеча стандарту, отметив, что за допущенное упущение он понесёт строгое наказание в виде скидки за весь наш ужин.

А несколько позднее, ночью, настал час расплаты за неумеренную алчность, проявленную при расчёте в ресторане. Такого отравления я не помню никогда. Мало того, что не спал всю ночь, бегая к унитазу, ругая его, на чём свет стоит, так потом, успокоившись к утру, провалялся в постели следующие сутки в забытьи, слабо реагируя на происходящее вокруг меня.

26 апреля 2011 год. Катманду.
А моим товарищам, уплетавшим за общим столом ту же еду и прихлёбывавшим из одних и тех же бутылок то же самое пиво – хоть бы что! Во как.
Поэтому, в этот день, без меня, они посетили площадь «Дурбар», а в оставшееся время до вечера снова окунулись в торговые ряды Тамеля.

27 апреля 2011 год. Катманду.
Последний день в Непале. Планировали посетить Патан и Бхактапур. С утра ещё была слабость, но болей в организме не было совершенно. Было также сильное ощущение потери веса (в целом, за весь трек, оказалось, расстался с десятью килограммами). Живот втянулся так, что пупок почти прилип к позвоночнику изнутри. Но предвкушая удовольствие от встречи с прекрасным, пошёл к стойке сдавать ключи. Администратор, видя мой боевой (по-видимому, зеленоватый) раскрас лица и настрой, ехидно так поинтересовался:
- А куда это Вы собрались, мистер?
- В Патан, дружок. Слышал, небось, о таком замечательном городе?
- Слышать, то слышал. Да вот Вы то туда хрена два сегодня попадёте!
- Чё эт ты нам грозишь, пострел эдакий.
- Да нет, дяденька, не я. Бери выше. Сами последователи Великого кормчего сегодня объявили общенациональную забастовку. И по такому случаю, окромя велорикш, никакой транспорт не работает!
- Врёшь, мерзавец!
- Ом мани пэдме хум, не вру!
Оказалось и впрямь, не соврал. В жизни ещё с таким не приходилось сталкиваться. Тем более в Катманду. По перегруженным, забитым пробками улицам города в обычные дни, сейчас ходили только люди и коровы. К тому же и витрины абсолютно всех магазинов были плотно прикрыты металлическими жалюзи. Полицейские с оружием в касках и бронежилетах, коих на улицах было довольно много, пояснили, что прямой опасности для туристов вроде бы нет, но всё же надо быть осторожным. А стоявший без дела на обочине таксист прямо сказал, все абсолютно все автомобили, которые сегодня выедут на дороги, могут быть побиты палками и камнями или сожжены молодчики из активистов-маоистов, также как и магазины, осмелившиеся открыть торговлю до темноты. Вечером всё может стать на свои места, а пока – забастовка!

















Поспрашивав ещё нескольких водителей, мы получали один и тот же ответ. Ну что ж, с таким трудом выкроенные на треке дополнительные два дня для повышения культурно-образовательного уровня, не удались благодаря унитазу и тов. Мао.

Пришлось моим спутникам повторить вчерашний маршрут на площадь Дурбар, но уже в моей компании. Абсолютно согласен с участниками форума, считающими, что платить деньги за посещение храмов и площадей не правильно. В храме можно и нужно оставить какие-то деньги, это благое дело. Но не за входной билет, а как пожертвование. Ну, а платить за вход на городскую площадь, это просто глупость какая-то. Поэтому, уткнувшись носом прямо в будку кассира, обошли пару кварталов и зашли откуда-то сбоку, никого не тревожа и никому не мешая. Осмотрев достопримечательности этого знакового места, пошли к себе, в Тамель. Готовиться к завтрашнему прощанию с этой удивительной страной – Непалом.

28 апреля 2011 год. Катманду – Дели – Гоа.
Сегодня, помимо прощания с Катманду, мы расставались и с одним из наших товарищей, пострадавшим от высокогорья. Мы, задержавшись на пару дней в Индии, летели в Россию, а он сразу домой, в Шотландию. Но расставались хоть и надолго, но с уверенностью, что у нас обязательно ещё будут новые совместные маршруты.

А в аэропорту Катманду начались новые приключения. Так же, как и на всех перелётах, мы одевались по максимуму, дабы избежать лишних платежей за перевес. А учитывая, что компьютер и фото-видео аппаратуру можно брать в салон, не взвешивая, как ручную кладь, я старался затолкать как можно больше тяжестей, трамбуя рюкзак чуть ли не ногами. Да ещё прихватывал пластиковый пакет килограммов на десять, пытаясь изобразить, как легко мне его держать. Ну, так вот. Свою «мечту оккупанта», с положенными двадцатью кило сдал в багаж, а оставшимися двадцатью кило обвесился по всему периметру исхудавших шеи и талии. Прошли несколько этапов досмотра. Всё нормально. Вот кажется последняя рамка, перед выходом на поле. Становлюсь в мужскую очередь, снимаю ремень, а в проём брюк входит два кулака. То есть, помимо моих двух фоторюкзаков, увесистого пластикового пакета, билета с паспортом, мне ещё и штаны держать надо! Чертыхаясь доплёлся до транспортера и поставил на ролики поклажу, восстанавливая дыхание. Пройдя рамку, устремился к поклаже, которую нередко начинали самостоятельно сбрасывать со стола. А тут, нет! Женщина, сидящая у монитора, ласковым голоском, спрашивает;
- У вас в пакете «кхукхури»?
- Откуда, милая, я чай с правилами то, знаком. Всё колющее в багаже!
Ну, думаю, уел тётку. Почти на непальский диалект перешёл.
- Вы уверены?
- Ну что ты, родная.- Уже начал, было терять терпение, - Все «кхукхури» у меня в багаже. В б-а-г-а-ж-е. Понятно?
- Пожалуйста мистер, достаньте вещи из пластикового пакета.

И тут меня пробивает, неужели, покупая одновременно ячий сыр, который у меня сейчас лежит в пакете, и два сувенирных «кхукхури», я их не переложил в другую сумку. Вот это номер. Опускаю руку на дно пакета – так и есть! Ко мне устремляется старший офицер и пытается изъять мою собственность. Но не тут то было.
- Сэр, это моя ошибка. Приношу свои извинения и готов понести заслуженное наказание на Родине. А сейчас, учитывая, особое отношение между нашими братскими странами и народами, подскажите пожалуйста, что я должен сделать, чтобы увезти, столь дорогие моему сердцу настоящие непальские «кхукхури», по которым несколько поколений моих внуков будут изучать традиции и культуру вашей замечательной страны?

Внимательно выслушав меня, офицер предложил пойти мне снова на регистрацию и сдать ножи в багаж.
- Но как же граница? Ведь я уже её пересёк.
- Оставьте паспорт на пункте контроля, а сами проходите по посадочному талону. Скажите, я разрешил. Только, прошу Вас, крепче держите штаны. Ремень я Вам пока не верну, чтобы Вам дважды не проходить досмотр, на обратном пути. Вам ясно? Держите штаны, сэр.

Оставив всю свою аппаратуру, сыр и ремень на досмотре я, намотав штаны на кулак, помчался к стойке регистрации, проскакивая мимо всех постов паспортного и других контролей. Добежав до стойки регистрации, вызвал старшего и попросил найти мой багаж, чтобы положить туда «кхукхури». Молодой человек, взяв у меня ножи и багажную квитанцию, скрылся за дверью. Через пару минут вернулся с плохой новостью.
- Вашу партию багажа уже загрузили в самолёт. Ничем не могу Вам помочь, извините.
- Стоп, стоп, ищем другой вариант. Может, отдашь пилоту?
- Что Вы, сэр? Это невозможно!
- Что значит невозможно, зови его сюда. Договоримся.
- Нет, нет, экипаж уже в кабине.
- И что ты мне предлагаешь?
- Сэр, Вы должны оставить его здесь.
- Как я могу оставить то, что мне не принадлежит. Я их уже пообещал моим друзьям. Что я им скажу? Что кампания «SpiceJet» благодарна им за подарки?

Тут я примечаю, что на регистрацию на этот рейс остался последний пассажир. Стоит у стойки и вот-вот закинет свой чемодан на ленту транспортёра.
- Друг! Как я рад встрече с тобой! Думал ли ты в детстве, что твой совсем мелкий, ничего не значащий поступок может закалить индо-российскую дружбу и добавить новый импульс в развитие добрососедских трехсторонних отношений между Великими Индией, Непалом и Россией? Нет? А это так! Клади в свой чемодан моё холодное оружие, а перейдя границу вернёшь мне.
- Но это незаконно, перевозить холодное оружие самолётом.
- Законно, законно. Видишь, офицер головой кивает. Офицер, подтверди.
- Что подтвердить?
- Да ничего. Просто кивни головой и всё.
Офицер кивает, я заталкиваю ножи в чемодан ошалевшему индийскому другу, шепча ему на ухо, чтобы не дурил, что мол встретимся в Дели в пункте выдачи багажа. Я его узнаю по белой в синюю клеточку рубашке.

Обезумевший от радости, с трудом удерживаясь в штанах, лечу через все посты, тыча в нос посадочным талоном, забирая на ходу свой паспорт и, наконец добравшись до заветного ремня, перетягиваю его дважды вокруг своей талии. Благодарю старшего офицера, доброго малого, позволившего мне дважды нелегально пересечь границу, и не конфисковавшего запрещенное к перевозке в салоне самолёта холодное оружие. Кажется всё!? Нет! К лежащему на столе досмотра злополучному пакету с сыром, в котором бдительная девица обнаружила ножи, откуда-то подкрался молодой служивый и вынув из пакета кусок сыра, в вакуумной упаковке, с широко раскрытыми глазами задаёт вопрос:
- Что это, сэр?
- Сыр. Ячий сыр.
Солдатик резво подбегает к офицеру и начинает ему что-то объяснять. Затем поворачивается ко мне и просит разрезать упаковку.
- Мил человек, да ты в своём уме? Мне ещё неделю на перекладных по нещадной жаре до дому добираться. Он ведь пропадёт.
Но строгий воин продолжает настаивать на вскрытии. Я раздражённо тычу в надпись на этикетке, где недвусмысленно написано «Yak Cheese», и ещё что-то на санскрите. При этом, глядя в его ясные глаза осознаю, что парень либо грамоту не разумеет, либо сомневается в истинности написанного. Хотя, откровенно говоря, и в самом деле кусок сыра внешне очень даже напоминает брикет пластида. Стоявший вблизи офицер, наблюдая за происходящим, ухмылялся в свои длинные чёрные усищи, наконец произнёс какое-то волшебное слово и бдительный страж предложил собирать разложенный мной на столе «пластид» в пакет и валить отсюда как можно скорее. Что я с облегчением, даже не успев перевести дух, и сделал. А зря!

Перед трапом самолёта стоит будка на колёсах, а внутри неё новый досмотр! Индийцы, не доверяя непальцам, устраивают свой досмотр. Чёрт бы их побрал, а если и эти на сыр позарятся? Снова разрабатываю комбинацию, закрывая телом пакет и нарочито выставляя рюкзаки, с многочисленными линзами: «Смотрите, сэр. Что Вам показать?» Но служащий переключился на стоящего за мной непальца, кивнув мне, проходи, мол. Я зашагал по трапу с мыслью, что непальская часть приключений подходит к завершению. Но не тут то было! Сидим с моим спутником, в полголоса обсуждая увлекательную посадку, как подходит бортпроводник и называет его фамилию, предлагая выйти и осмотреть багаж. Чтоб вам пусто было. Какая причина-то? Или газовый баллон обнаружили, который мы на всякий случай взяли, чтобы кофе заваривать, или арсенал моих ножей им не понравился. Среди них было два, размером с саблю. Наблюдаю в окно иллюминатора. У трапа лежит огромный баул моего товарища и он вынимает из него газовый баллон. Уф! Летим. До свидания, Непал!


Дели.
Прибыли по расписанию, но надо успеть перебраться в Доместик. Но сначала, пройдя паспортный контроль, поспешил к выдаче багажа. Краем глаза высматривал моего индийского контрабандиста. Прямо у багажного транспортёра переобулись, переоделись, сходил, поменял деньги, а парня в клетчатой рубахе всё нет. Ну, думаю, мерзавец, успел таки улизнуть. Нет, не такой он индийский народ! Стоит на противоположной стороне подающего устройства и машет мне рукой. Поблагодарил парня, шепнув ему на ухо, если там бронемашины, танки, ракеты или ещё чего посерьёзней, только намекни, как другу сделаем поставочку в кратчайшие сроки. Россия ведь, правопреемница СССР!

Решили избавиться от части нашего багажа, поместив его в камеру хранения. Сумки взяли, пообещав вернуть с полным вложением, если заплатим им за трое суток хранения по тридцать долларов с баула. Не дёшево. Но как представил бесконечные взвешивания и досмотры, возмущаться не стал, согласился.

Далее выясняю, что при наличии посадочного талона можно сесть в шатлбас и бесплатно доехать за пятнадцать минут. Ищем стоянку, садимся, едем. В городе +40 по Цельсию.

Новая проблема, уже в Доместике. Товарищ мой не распечатал электронный билет и в здание аэровокзала его не пускают! Направили куда-то за угол, якобы там могут ему помочь. А у моего спутника с английским не всё хорошо, как он там, справится? Я с телегой, нагруженной вещами, подкатил к стойке регистрации и объяснил служащему возникшую проблему. Тот отправляется со мной. Находим товарища в соседнем здании, стоящим в какой-то очереди. Помогает распечатать страницу билета по паспорту. Бежим на регистрацию, которая уже подходит к завершению. Регистрирую свой билет, а у товарища опять проблема. Путешествует то он без банковской карты, с которой списывал деньги! Девице за стойкой предлагаю купить билет, используя свою карту. Бежим с ней к тому самому окну, где только что распечатывали билет. Нервничая и чертыхаясь тратим ещё минут пятнадцать, чтобы оформить новый билет. Снова бежим на регистрацию. Затем в досмотровый блок, и наконец-то в зал ожидания посадки. Здесь передохнули в остуженном кондиционерами помещении и в самолет. У нас два часа, чтобы перевести дыхание и подготовится к новым проблемам. Прилетаем в 20-00. Уже темень. А остановиться планировал в местечке, по соседству с Палолемом. Это в 67 километрах от аэропорта или в полутора часах езды. Значит, на месте будем ближе к 23 часам, а ещё жильё найти надо. Ладно, на месте разберёмся. Выключаюсь минут на сорок.

Открываю глаза, внизу темно и как будто дождь. Вот незадача.

На самом деле в Гоа сухо и жарко. То, что нам надо! На препейд такси 1300 индийских рупий. На улице нашёл христианина за 900. Новая напасть. В сумке, оставленной в камере хранения багажа IGI остался адрес и название пляжа, куда собирался направиться. В голове держалась только строчка из какого-то отзыва, что он расположен не доезжая Палолем. Таксист, перебирая названия разных местечек, лежащих поблизости, не назвал что-либо созвучное и через час пути остановился у придорожного кафе, спросить у своего коллеги, припаркованного на обочине. Тот предложил следовать за ним. Проехав ещё минут десять, остановился, махнул рукой в сторону берега и, развернувшись, уехал назад.

Подъехали к кафе, у самого пляжа. Рядом стояло несколько бунгало, и я попросил таксиста не уезжать, пока я не договорюсь с администратором о ночёвке. Невысокий, толстенький индиец произнёс:
- 700.
- 500, - срезал я и понял что поспешил, потому, что толстячок тут же согласился.
Комната выглядела по-спартански, но душ, туалет, вентилятор на потолке работали исправно. Что ж, сегодня переночуем здесь, а завтра поглядим.

Поужинали в соседнем кафе, которое, как оказалось, работает последний вечер в этом сезоне. Рыба кингфиш, салат и две бутылки местного пива обошлись в 400 рупий. Нельзя сказать, что недорого. Но конец такого напряжённого дня, на берегу океана, ласкающий слух шум волн, невидимых в темноте надвигающейся ночи, и слегка обозначенных кромкой бурлящей пены, вкусно поджаренная рыбка с бутылочкой холодного пива производили потрясающий эффект от встречи с долгожданным и заслуженным отдыхом. А ведь впереди ещё целых два дня!

29 апреля 2011 год. Палолем.
Рассвет проспал. Разбудили голоса за стенкой бунгало. Вышел наружу и увидел, впервые в жизни Индийский океан! В принципе, ничего особенного, вода, песок, небо. Сотни раз видел такое, в разных местах. Но как знаковое место, конечно цепляет.



Пляж оказался очень большим, и я решил прогуляться в противоположный конец. По его краю, по всей длине росли кокосовые пальмы с крупными плодами на верхушках. Песок чистый, вода вроде бы тоже, хотя от постоянно накатывающих волн, от песочно-ракушечной взвеси имеет слегка мутноватый вид. Вдоль всей прибрежной полосы налеплены десятки кафе и сотни маленьких одноразовых домиков различной архитектуры. Рыбацкие лодки более расторопных добытчиков уже стояли на берегу, на просушке. Другие ещё только направляли свои судёнышки к берегу, чтобы очистить сети от небогатого улова.



Помня, что заинтересовавшее меня место должно находиться «не доезжая до Палолема», прошёл до конца пляжа, но там уже закончились пальмовые заросли, я понял, что искать больше не имеет смысла. Вернувшись часа через полтора к отправной точке, решил заглянуть за скалистый мысок, который как бы закручивая, завершал дугу этого удивительного пространства. Поднимаясь, сначала по деревянным мосткам, затем по большим каменным ступеням, выбрался на вершину и ахнул!



Передо мной было то самое место, ну не совсем то, конечно, но очень похожее и такое же живописное. Получается, что мне не хватило всего каких-то двухсот метров, чтобы добраться до цели. Это совсем небольшая бухточка с крошечным пляжем в центре, закрытая с обеих сторон громадными камнями и скалами. Вся она застроена небольшими бунгало, а в самой середине стояло кафе. Я спросил у одного из служащих о возможности снять домик на пару дней. В ответ услышал:
- 500.
Наученный вчерашней поспешностью, ответил:
- За два дня.
- Нет, за два дня 900.
- За два дня – 500.
- Договорились.
Я выбрал домик, под пальмами, у самой кромки пляжа, ширина полосы которого не превышала и пяти метров во время прилива. А за ним начинался океан!





Весь день был посвящен двум основным занятиям – купанию и загаранию. Это был тот самый оттяг, то самое отмокание, о котором думалось в те трудные дни и холодные ночи на маршруте.

Вечером, заняв столик на краю обрыва в висевшем на скале ресторанчике, поедал жареную рыбу, запивая посредственным вином местного производства и снимал солнце, уходящее за горизонт океана.









30 апреля 2011 год. Палолем.
В течение двух дней, пока я был в Гоа, вокруг моего бунгало ошивались и поочерёдно приставали ко мне с дурацкими вопросами два молодых аборигена, вероятно имевших отношение к персоналу этого комплекса, включающего в себя 10 - 15 домиков. Так вот, один из них предложил отвезти нас в аэропорт за 1100 рупий, на что получил ответ, что у нас уже есть предложение за 800, поэтому, если он хочет заработать 750, мы готовы. За этим последовал ответный монолог про то, что 750 это только стоимость бензина и т.д. и т.п. Убедившись, что к другим вариантам мы абсолютно безразличны, бьём по рукам. Однако, уже высаживая нас на площади аэропорта, потребовал 800. Поскольку требование было чрезмерно категоричным, я спрятал приготовленные чаевые в карман, и недружелюбно расстался с вымогателем.

Другой его коллега, перед нашим выездом, предложил рассчитаться с ним. Я дал ему, обещанные, 500 рупий. Тот, округлив глаза, пролепетал:
- За два дня – 1000.
- 500. Так мы договорились с твоим хозяином, сказал я, чувствуя начало развода.
- Но это не возможно.
- Зови хозяина.
Мальчонка кому-то звонит. Через минуту соглашается,
- Да, Вы правы. Но по правилам, Вам следовало выехать до 10-00, а сейчас уже час дня. Надо доплатить.
-Дружок, но ведь я тебя спрашивал об этом сегодня утром, на что получил ответ - «нет, доплачивать не надо!»
- Ну а чаевые мне дадите. Большие. Домик-то хороший и цена отличная.
- А как же, конечно дадим.
Чаевые оставил ему как положено 10%. То есть 50 рупий. В итоге, в ожидании чаевых, парень просидел на солнце, то и дело кивая засыпающей головой, без малого часа четыре, а получив их, был безмерно счастлив.

Специфика отдыха предыдущего дня быстро наскучила. Сознание того, что впереди ещё целый день подобного времяпрепровождения, тяготило. В облюбованном мною ближайшем кафе на завтрак просил официанта горячий кофе и холодный сок, но с завидным постоянством тот выполнял заказ с точностью наоборот: остывший кофе и тёплый сок. Кофе пил спешно, пока не остывал окончательно, и просил кусочки льда для сока. В этот раз пареньку, по-видимому, стало стыдно, и он с такой поспешностью исполнил мою просьбу, что бросая лёд в бокал, выплеснул добрую четверть его содержимого мне на брюки. Поэтому, когда я спросил бармена о возможности подключиться к розетке, а аккумуляторная батарея моего старика «Mac’а» уже не та, что в его молодые годы, больше пяти минут не работает, требует постоянного подключения к электросети, паренёк услужливо включил вилку в розетку и тем самым перегородил себе вход за барную стойку. Теперь, чтобы войти или выйти, надо было всякий раз наклоняться ниже уровня стойки. Улыбнулся, сказал, что всё хорошо, и целый день, до самого вечера, обнаружив в себе настоящие цирковые данные, ходил, согнувшись в три погибели, балансируя подносом с напитками и едой. В конце вечера поблагодарил меня за терпение, выраженное мной в ответ на его неловкость. А я, сидя в тени кокосовых пальм, благодаря наличию абсолютной свободы, лёгкого бриза со стороны океана, ласкающего слух шумом набегающих на берег волн, и холодильника у стойки, хранящего прохладу ананасового сока, время от времени мной поглощаемого, писал эти строчки. Память возвращала меня в Гималаи.

И мне было хорошо.

Апрель-май 2011 год

[IraF]

ahead написала в личку, очень нужна ваша помощь!

[b0b]

С удовольствием прочитал Ваш отчет. Спасибо. Как будто заново прошел...
Молодцы, что не повернули на пол пути!
Только почему такое недоверие к местному общепиту?
ИМХО в лоджах вполне достойное питание. Блюда как местные, так и на европейский вкус и готовят они хорошо.
Бывает конечно разное, так ведь и у нас на "просроченный йогурт" нарваться можно

[ahead]

Да, нет конечно, я не имел ввиду, что пища, предлагаемая в лоджах несъедобна. Все же, десятки тысяч человек прошли по разным гималайским маршрутам и я ни где не встречал информацию о летальном исходе в результате пищевого отравления. Но я, по рекомендации моего брата, весьма опытного путешественника, предпочёл свой вариант питания, о чём совершенно не сожалею.
Рад, что доставил Вам удовольствие виртуального возвращения на маршрут. Я, в свою очередь, будучи там, частенько вспоминал ваше описание пути и это здорово помогало. Спасибо.

[hastymonkey]

Огромное спасибо за замечательный рассказ о путешествии..) очень понравилось)) Мы собрались в апреле в непал.. и хотелось бы задать Вам кучу вопросов.. как связаться с Вами?)

[ahead]

Пожалуйста. Вопросы по теме можете задавать прямо здесь или, если хотите, в личку.

[konatava]

Эх, прочитала Ваш отчет и поняла, что мне туда никогда . А такая мечта была...
Разве что к Аннапурне сходить .

[ahead]

Это как понимать? Начитались сказок и сразу сникли? Разве ж можно с мечтой вот так?
Не поддерживаю!

[konatava]

Высоту не осилю. Физически смогу, но вот с горной болезнью не справлюсь. Боюсь, проблемы у меня с этим будут. Попробовать надо где-то.

[ahead]

Если нет противопоказаний по здоровью, с этой проблемой справиться можно. Главное не спешить. Больше времени уделить акклиматизации и не набирать более 300 - 400 метров высоты за день.

[Zholkin]

Большое спасибо за Ваш расказ.
Сильно вдохнавляет.
А, с Вашим портером Саймоном можно как-то связаться?

[ahead]

Пожалуйста. Саймону можно позвонить по телефону:
+9779741121689