Репутация – страшная штука. Очень обязывающая штука. По законам репутации «состоявшихся», бедность – порок. Но если её зловещий призрак появляется на горизонте – как быть? Завсегдатаям косметических салонов и клубов легче: всегда можно сослаться на мигрень и объяснить ею свой неприход на очередную процедуру или тусовку. А что делать путешественникам? Как по волшебству, дальние их странствия сменяются короткими, бизнес-класс с виски и шампанским «хоть упейся» – экономом с вялой сосиской, плавающей в холодном пюре. Всё чаще слышатся фразы типа: «Мы долгие годы мечтали съездить в Болгарию\Албанию\Калугу, но как-то руки не доходили. Вот, между Акапулько и Парижем, как-то не находили времени для Калуги. Но теперь мы твёрдо решили – посетить…». Ну конечно, причина только в этом. Я, когда слышу подобное, всегда делаю вид, что верю: зачем расстраивать людей. Так поверьте же и мне. Вот, я сейчас напишу, а вы, уважаемые читатели, поверьте.
Я долгие годы мечтал посетить Балканы. До минувшей осени как-то не задавалось. То одно, то другое, то двадцать пятое. А осенью – бац – и задалось.
Ёлы-палы, ну кого я обманываю. Раскрою страшную тайну – я вообще не из «состоявшихся». Мы с супругой путешествуем не в виде хобби, «от жиру», а исключительно во исполнение детских мечт (ну, Дроздов там, Сенкевич, «Клуб кинопутешественников» и «В мире животных», «Тихий океан таит в себе сотни нераскрытых тайн», «Опоссум – самое удивительное животное Северной Америки»; помните, те, кому за 40?). Потому, в жизни нашей маленькой семьи, с началом кризиса, по факту, мало что поменялось: в «тучные» годы нам отчаянно не хватало на Италию и Бруней, - и всё-таки мы туда отправлялись; в нынешние «худые» годы нам столь же отчаянно не хватает на Монтенегро – и опять же, значит, нам туда дорога. Так почему же Балканы? Уж если недоедать – так ради великого!
А дело в том, что мозги – не железные. Когда они всё время скрипят от академических задач, то быстро изнашиваются и не удерживают в себе самого элементарного. Ну вылетело напрочь у меня из головы, что загранпаспорт вручается государством гражданину не навечно. А когда я осознал этот неприятный факт, даты отпуска были уже обозначены, озабочиваться обменом документа на новый было поздно. Требовалось изощриться и выстроить маршрут таким образом, чтобы в страну, завершающую его, меня пустили за девять дней до окончания действия заграна. Задача нетривиальная. Балканы помогли её решить. Супруга поморщилась: оно нам надо? Но я, не желая признаваться в собственной забывчивости, горячо убеждал: ещё как надо. Мы же сможем ощутить себя политологами-исследователями. Потоптаться на руинах Югославии. Дать ответ (хотя бы самим себе) на мучительно сложный вопрос: к добру ли распад империи, или к худу. К тому же, как ни крути, географически бывшие югославские провинции – вполне себе Европа. Это будет европейский вояж, что, само по себе, звучит гордо. Такими словами жену я уговорил. Приступил к выбору стран для посещения. Выбирал по принципу гарантированного раздолбайства таможенников и отсутствия придирчивости к сроку действия загранпаспортов. Остановился на великолепной троице: Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина. Забегая вперёд, скажу, что выбор оказался верным: паспорта на границах проверяли без рвения. Хорошо, что озаботился перед поездкой прошерстить Интернет на предмет знакомства с балканскими пограничными приколами. Потому не удивлялся, когда и сербские, и черногорские погранцы отказывались ставить выездные штампы. Въездные – сколько угодно, выездные – ни в какую. Такой колорит!
Мы – идейно безлошадные люди, так что для передвижения по городам и странам использовали исключительно общественный транспорт. Он частенько преподносил нам сюрпризы – иногда приятные, а иногда совсем наоборот. Подробности воспоследуют. Питались «по ситуации»: в супермаркетах, фастфуднях, ресторанах. В целом даже рестораны выходили вполне бюджетно. А вот гостиницы, наоборот, приходилось искать в системах бронирования со всем тщанием: с бюджетными и приличными обнаружился напряг (хотя и преодолимый). Супруга слегка шопилась – и доверительно сообщила мне, что цены в шмотных балканских магазинах сопоставимы с российскими, а иногда и превышают их.
Валюту на Балканах меняли везде без проблем. И это при том, что привезли доллары (изначально готовили их для другого полушария). Читал бредовые россказни паникёров насчёт Черногории – мол, там обменников нет вообще, а редкие офисы банков не работают по выходным и даже в понедельник. Ну – бред, он бред и есть. Даже комментировать не стану. Поменять валюту, за одним исключением (о котором упомяну ниже), можно было везде. Обменные пункты отыскивали на вокзалах, в торговых центрах, в гостиницах.
В ту же топку отправляем глупости из разряда: на Балканах без машины никуда. Ну это вообще глупость «с международным покрытием» (как страховка). Сколько раз я слышал подобное о той или иной стране. И ни разу это не подтверждалось. Не подтвердилось, конечно, и на Балканах.
Что ещё? О впечатлениях от кухни, о людях и достопримечательностях добавлю по ходу повествования. А чтобы это случилось быстрее, немедленно приступаю. Постараюсь выдать «на гора» побольше фактов и поменьше фантазий. Хотя пофантазировать порой хочется. Вот, например, что вы видите на этой картинке? Мощь российской гражданской авиации? Погрузо-разгрузочные работы? Может, сиськи?
Я вижу, как гигантский червь поймал зазевавшийся самолёт и гложет его. Отважные стюардессы, ценой собственного душевного спокойствия, успокаивают пассажиров. Командир корабля объявляет: «Наш самолёт стал жертвой нападения гигантского червяка-мутанта. Без паники проходим к надувным трапам!»
Ну ладно, не смешно – так не смешно. Хотя любопытно, что бы мне сказал на это высококвалифицированный психотерапевт с дипломом?
Наш маршрут выглядел следующим образом: Москва – Белград (с однодневным выездом в Нови Сад) – Подгорица (с однодневными выездами в Котор, Цетине и монастырь Острог) – Сараево – Мостар (с однодневными выездами на водопады Кравице, в Благай и Медугорье) – Яйце – Бихач (с посещением национального парка «Уна») – Банья-Лука - Белград - Москва.
В Белград переместились посредством аэроплана “Air Serbia”. Взлетели, помахали крыльями, сели. Собственно, последний пункт лично для меня является основным при оценке качества перелёта. Раз сели – значит, компания офигенная. Это важно. А пива-виски я и на земле попить могу – наличие этого добра на борту для меня не принципиально. Справедливости ради, отмечу: многочисленные слухи о том, что “Air Serbia” теряет багаж, подтвердились. К счастью, нам не довелось испытать это на себе, так как наши объёмистые сумки мы мастерски маскируем под ручную кладь и тащим с собой в салон. Но, когда мы направлялись на автобусике-шаттле из белградского аэропорта имени Николы Теслы в центр города, нашими соседями по салону оказались два паренька лет восемнадцати, один из которых как раз возмущался тем, что его багаж – не с ним. Парни прибыли на какие-то соревнования по вольной борьбе, - и я ожидал, что они станут комментировать пропажу с обилием спортивно-дворовой терминологии. Однако, оба поразили меня до глубины души, не позволив себе за всю дорогу ни единого бранного слова. Респект соотечественникам.
Правда, парни напряглись, когда увидели развалины сербского Министерства Обороны, разбомблённого авиацией НАТО шестнадцать лет назад и с тех пор так и не восстановленного.
Один из них знал, откуда взялись руины в центре города. Разъяснил второму. Второй коротко охарактеризовал натовцев: «Суки». И задал риторический, по всей видимости, вопрос: «И они хотят, чтобы их любили?»
А кто ж этого не хочет, ребята! Любовь – она никого не щадит, совсем как бомба. Если ты – пилот бомбардировщика, - это не значит, что ты, сурово отбомбившись, не хочешь прижаться к чьей-то тёплой груди, совсем как свинопас или программист С++.
Может, ирония по поводу белградских руин неуместна, но открою секрет: сербы в той войне тоже были далеко не тихонями-ангелами. «Српску гранату Божја рука води, тамо где је пошаљемо она и погоди» - это слова из популярной песни военных лет. Что же касается натовцев, точнее, американцев, они использовали при обстрелах Белграда высокоточное оружие. Высокоточным, впрочем, оказывалось оно не всегда – по статистике НАТО, процентов 15 всего взрывчатого летело не туда, куда задумывали отправители. Но вот Минобороны вошло в 85 «правильных» процентов.
Министерство такого профиля сложно назвать гражданским объектом. Это не детский сад и не дом престарелых. Одни профессиональные вояки победили других профессиональных вояк. По мне, так вполне честный расклад. И это при том, что рядом с разбомбленным министерством располагается немало архитектурно интересных зданий. Скажем, вот это:
И это:
Они не пострадали.
Но довольно лирики.
Автобус А1 очень удобен для поездки из аэропорта в центр. Правда, чтобы воспользоваться им, стоит предварительно поменять деньги в здании аэропорта – автобус катает только за динары, тогда как алчные таксисты вполне готовы взять евро. Обменников достаточно, курс близок к городскому. Есть забавный обменник-автомат с плохим курсом, но обещающий распознать аж 12 видов валют.
Билет на автобус-шаттл стоит 400 динар (есть ещё обычный, городской, автобус, но его остановку мы не нашли, да особенно и не искали). Остановки – в новом Белграде (некоторые крупные сетевые отели находятся там), возле центрального железнодорожного вокзала и конечная – на площади Славия. Неподалёку от этой площади располагался наш отель – «Helvetia». Если судить по заранее распечатанной мною гугл-карте, от Славии до «Гельвеции» нам предстояло протопать чуть больше километра.
Первый километр Белграда нас слегка удручил. Город походил на небритого серба: мрачноватый, потрёпанный и умученный жизнью, лишённый любви к ярким краскам, немногословный. Последнее относилось к визуальной информации: табличка с названием улицы нам, за всю дорогу, встретилась лишь единожды. Правда, и её хватило, чтобы понять: мы на верном пути.
Бутик-отель «Гельвеция» (так на Букинге) встретил радушно. На ресепшене обнаружилась русскоговорящая барышня. Она постаралась создать нам домашний уют, поэтому поселила в номер, где наблюдался лёгкий беспорядок: над телевизором золотилась, в лучах заходящего солнца, пыль, на подоконнике лежал водопроводный кран, а в ящике письменного стола – термометр без ртутного столба. В виде компенсации за «домашнюю атмосферу» мы попросили у барышни хотя бы тапочки. Букинг. ком уверял, что тапочки – положены постояльцам. Барышня поразилась нашей осведомлённости, юркнула куда-то за регистрационную стойку и извлекла оттуда бесформенную полоску пластика. Дунула-плюнула, как Гермиона Грейнджер, связала полоску замысловатой буквой «Зю», - и вручила нам по паре тапочек хэнд-мэйд. Вообще, у барышни было всё в порядке с юмором, хотя иногда она шутила, сама того не желая, просто будучи не в полном ладу с русским языком. Так, в один из дней, она приветствовала нас фразой: «Вам пора убираться». Сказано это было с вопросительной интонацией, и я с некоторым трудом определил, что имелось в виду: «Не пора ли сделать уборку в вашем номере?». В другое утро барышня поинтересовалась с улыбкой: «Вы ещё живы сегодня?» Оказалось – любопытствует, будет ли мы проживать в отеле в день отъезда. Вторую ресепшионистку видели лишь однажды. Та, из всех иностранных языков, знала лишь английский, потому скучно выполняла свои профессиональные обязанности и не шутила.
Сухие факты по гостишке. Сербские 4 звезды. Стоит 48$ за дабл в сутки. Локация – центровая, в двух шагах от здания Народной Скупщины и минутах в пятнадцати ходьбы от центрального вокзала. Интерьер – с претензией на аристократизм и антикварность. В целом вполне терпимо. Редкий случай: от оплаты в долларах – отказались, отправили менять баксы на динары (на моей памяти, обычно к твёрдой валюте отельеры бывали не равнодушны и предпочитали её местной).
На первый же вечер после приезда мы запланировали мероприятие: покатушки на теплоходике по Дунаю. Это обошлось нам в ноль динар. Дело в том, что, примерно за месяц до отлёта из Москвы, я, совершенно случайно, обнаружил на популярном турресурсе инфу: мэрия Белграда, в содружестве с одним из яхт-клубов, предлагает белградцам и гостям города бесплатный двухчасовой тур по вечернему Дунаю. Единственное условие – предварительное бронирование мест по указанному телефону. Отличный туристический лайфхак, учитывая, что средняя стоимость таких покатушек, по данным Трипэдвайзора, 15 евро с носа=). Правда, не факт, что им удастся воспользоваться в будущем: в информационном сообщении говорилось, что проект – пилотный, запускается в 2015 году на пробу, и только на 3 месяца – с августа по октябрь.
Я не решился вербально, по телефону, озвучить своё намерение воспользоваться халявой, зато написал электрическое письмо на сайт «партнёрского» яхт-клуба – и получил немедленный ответ на хорошем инглише, с общей формулировкой: Велкам. Имелись сомнения, не отписка ли – кому нынче халявщики нужны! Подозрения усилились, когда мы, следуя указаниям карты, добрались до места. Слезли с автобуса, миновали огромное (но некрасивое) здание Палаты Сербии – и вышли «во чисто поле».
Там действительно что-то вроде деревенского луга. Просёлочные не асфальтированные стёжки-дорожки, трава по колено. Откуда-то из-за травы доносился запах застоялой воды. Мы решили, Дунай – там. Начали искать «культурный» путь через траву, но не нашли – и потопали напрямки. Моя супруга, раздумчиво глядя в зелень, произнесла: «Может, тут змеи есть…». И я бы не удивился, если б в центре Белграда заметил змеиный хвост.
К нашему счастью, направление мы выбрали верно. Вышли к Дунаю, а затем – к какому-то неказистому дебаркадеру. Безлюдие вокруг – и наступавшие сумерки – настроение не улучшали. Вокруг бегали не слишком дружелюбные бесхозные собаки. На дебаркадер вёл узенький ржавый металлический мостик. Создатели фильмов ужасов именно в такие места настоятельно не рекомендуют соваться. Но, как и герои этих фильмов, мы пошли. На дебаркадере, вместо фантастического монстра, нас встретила милая англоговорящая девушка с толстой тетрадью в руках. Спросила фамилии и широким жестом пригласила на борт «корабля», сообщив, что круиз «вот-вот начнётся». До заявленного времени отправления – 18-00 – оставалось чуть больше десяти минут – и, кроме нас, на борту колготилась только компания из трёх малолетних подружек. Сперва я мысленно восторгнулся обязательностью яхт-клуба: и не жалко им керосин жечь ради пяти человек. Но вскоре понял: это Балканы, детка. В шесть круизный народ только начал подтягиваться. И делал это неторопливо. К семи практически все свободные места заполнились компаниями и парочками, а также немногочисленными одиночками. Практически все они, навскидку, были местными. Из иностранных гостей я опознал только седовласого немца, но и тот явился в сопровождении, по видимости, каких-то сербских своих друзей.
На деньги на борту не разводили. Имелся бар с очень демократичными ценами на выпивку. И всё бы неплохо, но вот «кораблём» та конструкция, что нас, наконец, повлекла по мрачному Дунаю, могла называться с большой натяжкой. Скорее это было что-то вроде баржи, или дебаркадера с мотором. Сооружение прямоугольное - без ярко выраженных носа и кормы - и явно рукодельное. Окна в нём располагались под сильным углом к лавкам для сидения, были затемнены и здорово искажали реальность – даже глаз не чувствовал себя комфортно, я уж молчу про фотокамеру. А лавки группировались вокруг столов – так, что даже к таким окнам ты мог сесть – либо близко, но спиной, либо от них далеко, к ним лицом, и с непременным созерцанием напротив себя других лиц.
Что-то увидеть получалось, только выбравшись из закрытого помещения наружу. Палубой я бы это не назвал – скорее крохотный балкончик на условном носу баржи. Туда понабилась туева хуча народу – и все азартно щёлками затворами камер. При том, что сделать нормальные снимки оттуда не представлялось возможным: «корабль» постоянно трясся, ходил ходуном и раскачивался на малейшей волне (напомню, острого носа, пригодного для разрезания волн, у него просто не имелось).
После того, как окончательно сгустилась темнота, на улице изрядно похолодало. Народ - то убегал греться в нутро «корабля», то возвращался на балкончик. Впрочем, сугрев тоже не особенно радовал. Осуществлялся он горелкой с открытым огнём, привинченной к огромному газовому баллону. И эта взрывоопасная конструкция располагалась точнёхонько посередине «банкетного зала» со столами и лавками.
В общем, за первый час путешествие по воде утомило, по-моему, почти всех гостей. На обратном пути желающих мёрзнуть на балкончике – с фотокамерами и без оных – не наблюдалось. Все закрылись в «банкетном зале» и пили кофе, или что покрепче. Мы же констатировали, что программу-максимум на день прилёта – выполнили. Помимо покатушек по Дунаю, в активе оказалось первое знакомство с балканским транспортом.
Общественный транспорт Белграда, как и во многих российских мегаполисах, представлен трамваями, троллейбусами и автобусами (что немудрено, учитывая, что транспортная система формировалась ещё в советские времена). Существует и «недометро» - электрички «Беовоз», погружающиеся под землю на небольшом отрезке пути, на котором расположились две подземные станции (остальные – надземные). Кто желает посмотреть на это чудо – добро пожаловать на станцию «Вуков Споменик» - она глубокого залегания и наиболее интересна. Трэвел-гайды сообщают, что водители всех транспортных средств (кроме метро) продают разовые билеты. В реальности, они сами это упорно отрицают. Весёлая русскоговорящая ресепшионистка посоветовала нам не париться и ездить без билетов вообще. Совет выражался фразой: «Иностранным за безбилет – ничего». Думаю, это близко к истине: контролёров мы так и не повстречали. А билеты на городской транспорт встречали только многоразового формата. Это карточки «Бус-плюс». Продаются они в киосках типа нашей «Союзпечати». Там же их можно подзаряжать новыми поездками. Карта, как таковая (кусок пластика), стоит отдельных денег. Зато с этой картой наперевес могут путешествовать по Белграду не только индивидуалисты, но и «группы товарищей». На валидаторе всего лишь следует выбрать количество человек, оплачивающих поездку одной картой, - и приложить к рисованному кружку эту самую карту.
Сами образчики транспорта в Белграде чрезвычайно разнородны по техническому состоянию. Есть и современные, и практически ветхозаветные. Народу в часы пик в них перемещается предостаточно. Народ – также довольно-таки разношерстен по общей приятности.
Может, и не самое удачное место и время, но, раз к слову пришлось, расскажу о белградско-сербском народе. Это важно: мы побывали только в столице и «пристоличенном» Нови Саде, потому не можем судить, как оно там, в провинции. В Белграде же наиболее приятное впечатление производит молодёжь.
Большая часть встреченной нами в столице молодёжи, с коей мы хоть как-то взаимодействовали, производила впечатление нормальных европейцев. Молодые люди были деликатны – даже в переполненном транспорте приносили извинения при каждом случайном толчке-тычке. Образованны: практически всякий неплохо, а то и свободно, говорил по-английски. Аккуратны: одеты без попугайства и понтов, но со вкусом. Рады помочь, без попытки уточнить при этом наше происхождение. Люди же средних лет и пожилые, напротив, зачастую вели себя хамовато: убегали молча, когда мы обращались к ним с вопросами на английском; не стеснялись орудовать локтями везде, где образовывались очереди и «торжища людские». Даже за рулём автомобилей, не тормозящих перед зеброй, сидели люди «за 40», а пропускали пешеходов – молодые водители (конечно, не всегда удавалось их разглядеть, но, когда удавалось, картина вырисовывалась именно такая). Всё это находится в разительном контрасте с российской действительностью. У нас-то, уж давненько, именно молодёжь и люди средних лет – записные хамы. А если встретишь кого поприличней – это будет пенсионер, ещё не позабывший, как выглядит и звучит вежливость. В общем-то, процент хамов в сербском и российском обществах, на мой скромный взгляд, примерно одинаков. Грустно лишь осознавать, что в России правила приличия не разумеют именно молодость и зрелость, то есть люди, волей-неволей обязанные создавать будущее. Простите за пафос.
Забегая вперёд, скажу, что, из трёх посещённых нами балканских стран, именно в Сербии – и именно за счёт сербской молодёжи – лучше всего ощущался пресловутый «европейский дух». Недавно слышал в теленовостях: кто-то важный из Еврокомиссии посетил страны бывшей Югославии с целью выяснить, кто из них в наибольшей степени приблизился к вступлению в ЕС. По результатам проверки, победила Сербия=). И поделом!=))
Вернёмся к транспорту. В первый же день поездки познакомились мы и с сербскими железными дорогами. Правда, пока что «заглазно». Но даже такое знакомство вышло не слишком удачным.
Небольшая справка. У СербЖД есть собственный сайт в Интернете - http://www.zeleznicesrbije.com
Выглядит довольно прилично. Завлекает потенциальных юзверей возможностью покупки билетов онлайн. Но, как коварный любовник, обещаний своих не держит. Система не пашет давным-давно. Это я выяснил, увы, уже после того, как зарегистрировался на сайте и сделал себя потенциальной жертвой сербских спамеров. До того почитать что-то о сайте «железницы» не сподобился – ни на уважаемом мною Трипэдвайзере, ни на других туринформресурсах. А надеялся я, регистрируясь, на то, что гарантированно обзаведусь билетами на поезд Белград-Бар. Мне желалось проехаться в сербском спальном вагоне, - а он один единственный на весь состав. Проехаться так, чтобы не делить жилое пространство купе ни с кем другим, кроме собственной жены.
Когда я окончательно убедился: электрических билетов мне не видать, как своих ушей - мой интерес к сайту угас, но полностью не исчез. Я обнаружил, помимо неработающей кнопки «Купить билет», ещё одну – «Зарезервировать билет». Резервация, как выяснилось, предполагала, что я явлюсь лично в кассу на вокзале Белграда и оплачу там билеты не позднее, чем через 24 часа после совершения резервации. И вот – уже сидя в Москве на чемоданах, - я решился: выбрал день предполагаемой поездки, выбрал номер поезда, выбрал класс вагона (почему-то система категорически потребовала определиться, будет ли у нас женское купе, или мужское; на компромисс не соглашалась. Сексистски выбрал мужское) – и нажал: «Зарезервировать». На почту мне тут же упало письмо с номером брони и ценой – очень даже «сладкой»: около 5000 динар за отдельное купе на двоих. Я не слишком надеялся, что в Белграде моя бронь проявится в нужный день и час. Однако, явившись на центральный железнодорожный вокзал, своё получил! Там отыскалась даже отдельная касса для онлайн-резерваторов (резервировщиков?). Казалось бы, стоит этому только порадоваться. Не тут-то было. Плюсом к цене билетов мне выкатили какой-то странный налог, да такой мощный, что цена с 5000 динар подскочила почти вдвое – до 9000. Что за налог – я так и не уяснил. Он был вполне официальным – на него даже полагался отдельный билетный «корешок», - но кассирша на инглише разумела очень слабо, чтобы разъяснить, что к чему, а сам я текст на сербском тоже не сумел расшифровать. От билетов всё же отказываться не стал – дешевле переезд в Черногорию предлагали только автобусные компании, - а ночь в автобусе – удовольствие небольшое. Но железнодорожники обчистили мои карманы до нитки – сербской наличности, после минуты простоя у кассы, не осталось. Хорошо, что на вокзале есть обменник – кстати, работающий и в праздники, и в выходные, - где мне и удалось вновь одинариться.
Как бы то ни было, первый день принёс нам с женой некоторые радости, хотя и показался немного шальным. Во второй и последующие мы знакомились с Белградом неспешно, вдумчиво, напитывались впечатлениями. Расскажу о том, что увидели и узнали, без разбивки по дням.
Музей Теслы. Тут хоти-не хоти, а день посещения упомянуть придётся. Завалились туда в воскресенье. В понедельник музей закрыт. В выходные работает всего-то до 14 часов. Билеты – по 200 динар. Внутри – урна с прахом Теслы и кое-какие из его изобретений.
Кто не в курсе – Тесла – это человек, долбанувший по Сибири Тунгусским метеоритом. Во всяком случае, именно эта версия того взрыва лично мне кажется сейчас наиболее патриотичной. Уж если в России происходит очередной бада-бум - падают метеориты, растут цены, увеличивается процент ворья в обществе - это, несомненно, конзни американцев. А как же иначе! Ну а Тесла «играл за Америку», а значит, был «проклятым пиндосом», хоть и сербом. Он занимался проблемами переноса электрической энергии без проводов. Занимался вовсе не безуспешно. Но лобби проводочников (проводолюбов?) оттеснило Теслу от мэйнстрима прогресса на обочину цивилизации, где тот и скончался. В общем, история учёного – довольно грустная. Как и музей. Там тоже особенно не развеселишься. Да и негде: общая площадь залов – «квадратов» 100, не больше.
Разве что, интересно посмотреть, как молодой музейный служитель демонстрирует экскурсантам работу энергоустановки Теслы. Раздаёт каждому по беспроводной лампе. Поворачивает рубильник установки. Над нею, с оглушительным треском, возникает рукотворная молния. И лампы в руках зевак тут же начинают светиться, как по волшебству. Забавно. Стоит отметить, вероятно, что демонстрацию проводят только для экскурсионных групп, так что индивидуалам придётся подождать, пока одна из таких групп подъедет. Мы наблюдали за действом в компании тинейджеров-школьников. На удивление спокойных и интеллигентных.
Калемегдан. Крепость, окружённая парком. И крепость, и парк называются одинаково. Крепость возвышается над городом, оттуда – отличный вид на Белград и Дунай.
Калемегдан - самая известная аттракция Белграда. В разные времена крепость принадлежала римлянам, византийцам, венграм, сербам, туркам и опять сербам. Выглядит весьма внушительно, хотя в значительной степени является новоделом: реставрировалась после масштабных разрушений, причинённых ей во Вторую Мировую.
Представляет собою ныне целый архитектурно-музейный комплекс. Помимо собственно крепостных стен, турист найдёт на территории Калемегдана несколько любопытных православных церквей, военный музей (с экспонатами, частично гниющими под открытым небом, частично отправленными в витрины в здании), парочку ресторанов, статую «Победника» (Победителя) - голого мужика, вооружённого ястребом и мечом и грозно глядящего в сторону Австро-Венгрии, - и даже зоопарк.
Вход в крепость и парк – бесплатный. Этим пользуются белградцы. Гуляют там семьями, с собачками и детьми. Некоторые даже подбирают за собачками каку и складывают её в пакетики – совсем как делают это в оплотах цивилизации. В зоопарк и военный музей вход платный. Экспозиция из проржавевших танков и пушек под стенами крепости, под открытым небом, конечно, бесплатна.
Но в платных, закрытых, секциях музея, расположенных в здании, скрыт ценнейший для новейшей сербской истории экспонат – обломок американского самолёта-невидимки, сбитого над Белградом 27 марта 1999 года, в ходе сербско-натовской короткой войны. Известно имя человека, совершившего этот героический (в представлении многих сербов) поступок. Золтан Дани – командир 3-й батареи 250-й бригады ПВО, защищавшей Белград. Он, кстати, благополучно пережил войну, вышел после её окончания в отставку и занялся хлебопекарным бизнесом в родной деревне. Ежегодно, 27 марта, он выпекает торт, в форме сбитого им американского F-117. По чести говоря, эта личность так популярна по той простой причине, что сербские ПВО, вооружённые советским оружием, сумели сбить в той войне лишь 2 пилотируемых натовских самолёта.
Церковь святого Марка. Этакая православная махина в византийском стиле. Снаружи – мешанина купольчиков и колоколенок. Внутри – ремонт и саркофаг с останками Стефана Душана – сербского властителя. Мы налюбовались на церковь вдоволь, поскольку наша гостишка располагалась в двух шагах.
Собор Святого Саввы. Грандиозный православный долгострой. Немногие знают, что решение о его строительстве сербские власти приняли аж в 1894 году, а строительство как таковое началось в 1935. Сегодня собор претендует на звание самого крупного действующего православного собора в мире. Претендует – так как Москва не согласна. Храм Христа Спасителя, по её мнению, ширше и высочее. Ну а пока столицы спорят на этот счёт – в Храме Святого Саввы никак не могут завершить внутреннюю отделку. Там – голые стены и некоторый набор икон вдоль них. Кто виноват – не ясно, но, подозреваю, проклятые пиндосы. Уж если они, как разъяснил россиянам один депутат Госдумы, отменили льготы подмосковным пенсионерам – нагадить сербскому православию для них вообще – плёвое дело. Службы в храме, кстати, всё же идут. И магазинчики с церковной утварью – работают.
Здание Народной Скупщины (сербского Парламента). Славится среди туристов, в основном, ночной подсветкой. Подтверждаю: ночью смотрится красиво, днём – по-среднеевропейски. С недавних пор праздным зевакам предоставляется возможность попасть внутрь, но дни посещений – крайне редки. Так что мы, как и большинство, думаю, туристов, ограничились наружным созерцанием. Здание – один из символов Белграда. Изображено на купюре в 5000 динар. Перед ним – скульптурная группа из мужика и коней. Кони нахрапистые, а мужик – суровый. Местные утверждают, что кони, изготовленные в Хорватии, норовят сбежать на историческую родину. Вообще, в странах, возникших на руинах Югославии, очень многие завидуют хорватам: Хорватия с 1 июля 2013 года официально вступила в Европейский Союз. Туда же – медленно, но верно – стремится и Сербия. В сербском парламенте, на сегодняшний день, большинство голосов имеет партия, с красноречивым названием: «Сдвинем Сербию». Она считается консервативной, но на счёт движения в сторону ЕС не колеблется: движению – быть.
Улица Князя Михаила. Белградский Арбат. Главная пешеходная зона города. Цветочки, фонтанчики – всё, как положено. Множество разношёрстной публики, с претензией на творческую активность.
Рядом с улицей располагается Национальный Театр Сербии, который нам с супругой повезло посетить. Билеты покупали онлайн, за два месяца до представления.
Говорю о везении без иронии. Театр – исторический, как в смысле архитектурной ценности здания, так и в смысле традиций. Его труппа, между прочим, была единственной из всех театральных трупп Белграда, не отказавшейся от выступлений в несколько месяцев натовско-сербской войны. Театр не только работал, но и делал это практически бесплатно – билеты продавались по символической цене в 1 динар. В отличие от похабного показного мужества вояк, «подставлявших» мирных жителей под бомбы и не умевших признать свою заведомую слабость в сравнении с высокотехнологичным НАТО, мужество белградской театральной труппы достойно подлинного уважения. Мы же отправились в театр, чтобы познакомиться там с современным сербским искусством.
Цена билетов (партер - правда, задние ряды) и сейчас невелика. Что-то около 3000 динар на двоих. Свободных мест не было. Смотрели оперу под названием «Меланхолические сны графа Саввы Владиславича». Как я упомянул выше, взглянуть на это и послушать это лично меня побудил академический интерес. Ну кто, в самом деле, знает имена сербских композиторов, тем более современных? А они есть! Один из наиболее известных – Светислав Божич, автор либретто вышеупомянутой оперы. Опера чрезвычайно сюжетна – в том смысле, что сюжет её просто-таки распирает. Действие разворачивается в разные века и эпохи, в разных империях и даже в Америке времён «Титаника». К слову сказать, Савва Владиславич – вполне реальный исторический персонаж. Служил российскому самодержцу – Петру Великому. И служил не без рвения! Мотался, во славу российской короны, по белу свету. Устанавливал дипломатические отношения с Китаем, основал на российско-китайской границе город Кяхту, построил первую в Китае православную церковь, но главное – внимание! – именно этот сербский дворянин, будучи в Константинополе, купил на невольничьем рынке смуглого юного эфиопчика Абрамку Ганнибала – будущего папу Александра Сергеевича Пушкина. Так что, не будь на свете Саввы Владиславича, солнце русской поэзии, возможно, так бы и не взошло над Россией. Разве за одну только эту импульсную покупку серб не удостоился персональной оперы!
В общем, наблюдать за перипетиями на сцене было в меру интересно. Слегка подпортила впечатление сценическая механика – декорации двигались с таким шумом и грохотом, что заглушали пение. И это слышали мы, сидевшие на задворках партера. Что уж говорить о зрителях-понторезах из первых рядов!
Земун. Район Белграда, некогда существовавший в качестве самостоятельного поселения. Считается, что сохранил очарование прошлого. Все эти узкие улочки, крупная брусчатка, «венгерского покроя» церковки, голуби, гадящие на головы туристам и местным жителям… Лучше всего Земун разглядывать с холма, на котором высится так называемая Башня Тысячелетия. Тогда в довесок к черепичным крышам и церковным куполам вам достанется ещё и неплохая панорама Дуная. До Земуна лучше всего добираться автобусом 83 – он идёт через весь белградский центр. Имеет остановки на площади Славия и у центрального вокзала.
Признаюсь откровенно, по Белграду у меня всё. Мы ещё, конечно, не упустили возможность заглянуть в соборы, коих в сербской столице множество; полюбоваться вечерней подсветкой главных столичных улиц; отобедать в известных ресторанчиках. Но в отдельные абзацы повествования ничего из этого не просится.
Даже легендарная сербская еда. Мы покупали и бублики-пирожки в «пекарах», и плескавицу-чорбу-палачинки в ресторанах. И, в итоге, так подустали от всего этого, что в день отъезда в Черногорию ужинали в «Макдоналдсе». Сербский «Мак», кстати, единственный на моей памяти, достойный сравнения с российским. Я обращал внимание: это у нас гамбургер, ещё с горбачёвских времён, приобрёл статус чего-то сакрального. Отсюда и нынешняя популярность американского фаст-фуда, а значит, и вполне пристойный, почти «ресторанный», вид торговых точек. В странах же старой Европы и Азии «Мак» - грязноватая забегаловка. Далеко не всегда там есть халявный вай-фай, а туалеты – только для персонала. В Сербии же, как и в России, «Макдоналдс» звучит гордо. И выглядит – так же модерново и достаточно «дорого». Во всяком случае, мимо «Мака» не пройдёшь, как мимо культового в туристических кругах ресторана, под названием «?».
Да-да, есть такой. И называется именно так – «Вопросительный знак». По легенде, его первые владельцы долго подбирали ресторану имя – тот находится напротив кафедрального собора святого Архангела Михаила, и название, по мнению хозяев, должно было звучать максимально прилично, не раздражать молящихся в храме. В итоге, ничего подходящего так и не измыслили. То ли фантазия подкачала, то ли ещё что. А скорей всего, виной – балканский пофигизм. Так и остался ресторанчик жить под знаком вопроса, вместо имени. Именно там мы пробовали плесковицу. Большую котлету из рубленого мяса. Запивали её пивом. Котлета оказалась, как котлета, а пиво – не как пиво: с утра лично у меня от него отчаянно болела голова.
В общем и целом, Белград – скучноватое место. Вылитый среднестатистический российский райцентр – сероватый, грустноватый, устремлённый в боевое прошлое больше, чем в будущее, - правда, и депрессивности особой в Белграде мы не ощутили. Степень ухоженности городских улиц – средняя. Опять-таки, сравнима со степенью ухоженности российских райцентров, причём не худших. Столичного лоска у Белграда – маловато. Это не значит: в сербской столице плохо. Напротив, жить там, думаю, вполне можно. А вот туриствовать – так себе.
Отдельно отпишусь о поездке в Нови Сад. Говорят, это культурная столица Сербии. Говорят, между новисадцами (новисадовчанами?) и белградцами даже существует что-то вроде негласного соперничества, как между питерцами и москвичами. В Нови Саде тоже есть крепость – немногим уступающая Калемегдану. А также, в отличие от Белграда, хорошо сохранившийся исторический центр.
Поездку предприняли на электричке. Около двух часов пути в одну сторону. Билеты – по 300 динар с носа. Я читал о монструозных, разукрашенных граффити, электричках, которые пугали изнеженных евротуристов – и даже некоторых наших, пытающихся косить под изнеженных. Надо думать, эти поезда всё ещё бегают по сербской «железке»: «расписные» составы наблюдали на вокзалах. Но конкретно на Нови Сад теперь ходит вполне комфортабельный бесшумный евродизель (такие много где можно встретить в Европе).
Хочу обратить внимание экономных. Поездка на автобусе из Белграда в Нови Сад обойдётся вам ровно вдвое дороже, чем на электричке. Там, правда, есть одна хитрость: до 60% цены можно «сбить», если выкупить билеты «раунд-трип», с возвратом в Белград той же автобусной компанией, какой вы отправились из Белграда. Но такая схема, как по мне, так слишком геморройна. Выбирайте сербские железные дороги=)). Комфорт – пожалуй, повыше, чем в автобусе (есть, во всяком случае, туалет на борту модерновой электрички), а время в пути – больше – максимум – минут на 20 в каждую сторону. Кроме того, электричка позволяет выстроить довольно интересный маршрут передвижения по Нови Саду. Путеводители рекомендуют от вокзала Нови Сада добраться до крепости на городском автобусе, а обратный путь проделать пешком, через исторический центр. Либо поступить наоборот: туда – пешком через центр, обратно – автобусом от крепости. Мы сделали оригинальней: выгрузились из электрички на остановке Петровардин. Это в полутора кэмэ от одноименной крепости. И неспешно, за день, протопали оттуда до вокзала Нови Сада, посетив всё, что заслуживало посещения.
В первую очередь, конечно, крепость Петровардин – Венгерский Гибралтар, как её иногда называют. Она вознесена над городом – стоит на высоком холме. И поднимаются туда ради хорошего вида.
Ничего другого, сильно примечательного, в Петровардине нет. Разве что, вот эта часовая башня.
Обратите внимание на стрелки. Вроде бы, всё как везде – часовая и минутная, - да только ничуть не бывало! Длинная здесь отсчитывает часы, а вот короткая – как раз минуты. Такая странность объясняется изначальным предназначением часов. Они были призваны давать представление о времени мореходам – прилив, отлив и прочие премудрости. В морском деле в старину о минутах не думали – жили широко, мыслили и действовали часами. Вот башня и соответствовала.
Так Петровардин выглядит с моста.
Длинное жёлтое здание – отчасти ресторан, отчасти отель, отчасти скопище магазинов с сувенирами. Самое же стоящее, что есть в крепости, скрыто в подвале. Там – колодец, прорытый, по сути, сквозь холм. Работа, конечно, архисложная. Колодец похож на широкое жерло вулкана. К нему попадёшь, если купишь билет в музей крепости. Придется созерцать всякий милитаристский хлам в витринах, вроде автоматов и ружей, потом – шкафы, унитазы и патефоны экспозиции «Сербский быт 18-19 веков». Но, в конечном итоге, ленивый смотритель провожает в подвал, к колодцу… и не включает в нём подсветку. В общем, вместо фото колодца благоволите насладиться фотографией коридора, ведущего к нему.
Мы попали в Петровардин в конце октября. Готовясь к Балканам, я изучал метеорологические сводки за предыдущие годы и приходил к неутешительному выводу, что нам придётся прозябать под дождём. Но нас погода радовала. А, когда мы поднялись на смотровую площадку Петровардина, солнце вообще что-то с чем-то попутало и засияло, жарче июльского. Так что приходилось гулять по крепости, буквально-таки изнывая от жары. Потому мы порадовались, когда спустились к реке (через Нови Сад, как и через Белград, протекает Дунай). Пересекли мост (Varadin Bridge) и вышли в центральную часть города. Очень быстро нашли площадь Свободы, а на ней и вокруг неё – главные архитектурные аттракшены Нови Сада.
Собственно, намбер ван – несомненно, кафедральный неоготический католический Собор Девы Марии конца XIX века. Приведу описание из одного путеводителя: «Католический собор Девы Марии по праву считается архитектурной доминантой в Нови Саде. Его колокольня, высота которой достигает 60 метров, видна из любой точки города. Собор легко узнать по характерным признакам готического стиля. Он поражает своими витражами и мозаикой. Резной алтарь сделан из тирольской древесины, а крыша покрыта венгерской черепицей».
Мы обежали собор раз пять или шесть, потолкались во все двери, - но внутрь – увы – так и не попали. Я понятия не имею, почему нам так не свезло. Никакой информации о закрытии собора я в Интернете не нашёл. Часы работы или хотя бы проведения служб на дверях указаны не были. Вроде бы, мы тёрлись у собора в самое, что ни на есть, богослужебное время – вечером в воскресенье. Но остались с носом: ни витражей, ни мозаики, о тирольской древесине вообще молчу. В общем, фактом непопадания в собор - разочарованы и удручены. Снаружи, впрочем, здание выглядит вполне величаво. И днём, и в ночной подсветке.
Рядом с собором тоже есть, на что посмотреть.
Хотя много времени этот осмотр не занимает: ничего музейного, ничего интерьерного – только архитектурная наружность.
Забрели поужинать в аутентичный ресторанчик, отмеченный трипэдвайзоровскими критиками.
И на вокзал.
Тем, кто пойдёт по нашим стопам, советую заранее изучить расписание электричек: они не то, чтобы редки, но час-полтора проторчать в ожидании ближайшей среди сербского деклассированного элемента, облюбовавшего вокзал в качестве пристанища, - вполне реально, и удовольствие это - небольшое.
Вот таким получилось наше знакомство с осенней Сербией. И закончить рассказ о ней я хочу одним единственным словом: ТУАЛЕТЫ!
Неожиданно? Эпатажно? Парадоксально? Отнюдь! Это из разряда: наболело. Справедливости ради – плач о туалетах применим ко всем посещённым нами балканским странам. Просто в Сербии возмущение туалетным произволом нам было ещё в новинку, потому чувство ощущалось остро.
В общем так… Туалетов на Балканах нет!!! Я говорю об общественных. О платных и бесплатных. О бетонных землянках, аккуратных пластиковых домиках, синих вонючих кабинках. Нет никаких! Задача поиска туалета – сложнейшая. Нас выручали «Макдоналдсы» - там, где они были. Там, где нет, приходилось «нырять в кустики», даже если эти кустики располагались в центре города. Говорю об этом без иронии и стыда – в назидание последователям. Если серьёзно, единственными общественными сортирами, которые нам удалось отыскать, стали заведения в таких «неожиданных» местах, как подземные переходы. Тянется под проспектом переход, в нём – крохотный закоулок, а в нём – загаженный донельзя туалет. Но это лучше, чем ничего! По разу натолкнулись на такие в Белграде и Подгорице. Ну и, конечно, туалеты есть в торговых центрах, но те – отнюдь не на каждом углу. Да и там приходилось постараться, чтобы найти «отливальницу». Скажем, в крупном торговом центре Alta в Сараево туалет был только один – на последнем, верхнем, этаже.
За сим о Сербии – всё. Садимся в поезд, отчаливаем в Черногорию.
Жена, увидев этот самый поезд, загрустила: «А вдруг он внутри такой, как снаружи». Зрелище было ещё то: штук пять видавших виды вагонов, изрисованных граффити по самое «не могу». В хвосте состава – вагон-автоперевозчик – для легковушек, путешествующих вместе с хозяевами. В отличие от пассажирских вагонов – не «расписной». В другом депо, что ль, обслуживается. В общем, не свезло нам прокатиться на электричке «в цветочек» - зато получили поезд не хуже. И цветочки, и полоски, и жуткие физиономии на борту, и вообще полный абстракционизм.
Изнутри, однако, вагон оказался уже не таким «аутентичным». Обычные, вполне приличные, двухместные купе - евроСВ: широкие полки, одна над другой, умывальник с раковиной, работающие розетки, чистое бельё. Обслуживал вагон пожилой импозантный проводник, плохо говоривший по-английски, но обещавший разбудить перед границей. Портила впечатление дверь – непосредственно из нашего купе - в соседнее. Она была, конечно, закрыта на замок, но дверь примыкала к косяку неплотно; от соседей, через широкие щели, сочился свет и, разумеется, отчётливо доносились голоса. К нашему счастью, попутчики попались не особо шумные, - песни не орали, над анекдотами оглушительно не хохотали, - но их бесконечное, пусть и тихое, «бу-бу-бу» из-за двери лично мне изрядно мешало. Впрочем, по здравому размышлению, признаю, что соседи поступили правильно, решив не укладываться в койки. Переезд из Сербии в Черногорию ночным поездом я рекомендовать никому не стану. Неудобно! Дело в том, что оба пограничных контроля – сербский и черногорский – пассажиры проходят глухой ночью. А уже в 6 утра поезд прибывает в столицу Черногории – Подгорицу (мы, как и большинство пассажиров, выходили там). Получается: в 9 вечера поезд стартует из Белграда. Примерно в половине второго он тормозит на сербской границе. Затем направляется в Черногорию, но до черногорского погранперехода стучит колёсами ещё больше часа. Там – новая проверка. С часу до, как минимум, трёх, пассажирам гарантированы бессонные бдения с паспортами в руках. Приятного мало. Зато пограничники к моему истекающему заграну интереса не выразили ни малейшего. Черногорец, правда, уже вытянув из-за пазухи «штамповальный механизм», вдруг проявил бдительность, огорошил меня вопросом: «А почему это вы, русские, говорите на английском?» Я немедленно поприветствовал его на русском, и он, удовлетворённый, оттиснул в наших паспортах заветные штампики.
С трех до пяти у нас получилось-таки подремать. В пять проснулись – и принялись пялиться в окна. Жаль, что те были грязны, как души российских политиков. Ландшафт – впечатлял. Черногория, несомненно, страна гор. Эта гористость людей равнинных, вроде меня, поражает и покоряет с первого взгляда. И вроде бы, ничего особенного: горы – не высоки, на Эверест ну никак не тянут, - склоны – где-то «лысые», где-то утыканы хиленькими деревцами. Но вот вся картина в целом – «бьёт по мозгу» сильно. Кажется, Господь Бог, создавая Черногорию, следовал принципам ландшафтного дизайна, - в каждую секунду наблюдения за местностью из окна вагона мы видели сразу несколько визуально значимых доминант - только вместо клумб и стриженых кустов это были необычной формы горные пики, ущелья с живописными бурными речками, мосты, перекинутые над такими ущельями на внушительной высоте.
Черногория как будто бы сразу старается ошеломить, произвести на странника первое мощное впечатление, которое впоследствии не изгладят ни бытовые проблемы, ни определённая местечковость достопримечательностей. Впрочем, чем ближе ты подбираешься к Подгорице, тем больше мельчают горы; затем и вовсе сходят на нет. Черногорская столица, пожалуй, единственное место в стране, могущее называться равнинным, в полном смысле этого слова.
Железнодорожный вокзал Подгорицы – маленький и абсолютно заштатный. Неказистое одноэтажное сооружение. Никогда бы не подумал, если б не знал этого заранее, что этот вокзал – столичный. Туристы не жалуют Подгорицу своим вниманием. Видимо, по этой простой причине наводить лоск на «главную железнодорожную гавань страны» никто не торопится. Мы с супругой, перед поездкой, тоже долго размышляли, не миновать ли нам Подгорицу и не отправиться ли прямиком на побережье. В итоге, от этой идеи отказались. И вот почему.
Во-первых, сентиментальная причина… Я не считаю знакомство со страной полноценным, если не могу побывать в её столице. Столица – точнейший слепок страны. Квинтэссенция всего того, чем страна богата. Иногда с довеском: «слишком». Но всё же – именно Москва – это Россия, что бы ни утверждали противники этой идеи. В Москве особенности российского бытия раскрываются во всей своей красе и, конечно, во всей своей мерзости. Скажете: мерзостей куда больше, чем красоты? Так именно таково соотношение и по всей России. Просто «на периферии» по старинке стараются сор из избы не выносить, красоту выставляют на показ, а мерзость – прячут. В Москве же живут по принципу: «Стесняться – некого». Оттого выходит честнее.
Во-вторых, Подгорица выгодна логистически. Но только в том случае, если вы ограничены во времени и не являетесь заядлыми «тюленями-пляжниками». Для многих россиян Черногория – «приморская страна» и интересна, в первую очередь, морем, солнцем и пляжем. Но мы явились туда поздней осенью, когда купальный сезон завершился, к тому же интересовались куда больше «материковыми» достопримечательностями. А вот до них добираться из Подгорицы гораздо удобней, чем, скажем, из Будвы. Чтобы не интриговать на ровном месте, сразу поясню, что за четыре дня, отведённых на Черногорию, мы намеревались посетить монастырь Острог, древнюю столицу страны – Цетине, и средневековый Котор, чей исторический центр включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО и считается единственным идеально сохранившимся древним комплексом италийских архитектурных построек на Адриатике.
В-третьих, меркантильный интерес. Думаю, туристы-«пляжники» подтвердят, что цены на побережье – «не детские». Черногория удивительна тем, что, не входя в Европейский Союз, всё же использует, в качестве национальной валюты, евро. К тому же, местные, при виде туристов, не могут совладать с генами восточной ментальности, «осевшими» за века в их крови – норовят с туриста за всё получить двойную, а то и тройную, цену. В Подгорице же с «разводами на бабло» мы практически не сталкивались. Здесь можно найти вполне приличный отель за 30-40 евро в сутки, закупиться продуктами в супермаркете из расчёта 10-12 евро на двоих на вечер (самые бюджетные – супермаркеты сети «Roda»), и даже посещение ресторана ударит по кошельку не сильно.
Забегая вперёд, скажу, что Подгорица, как хаб, нам вполне понравилась. Мы получили от неё ровно то, что и ожидали.
Немного наблюдений, касающихся черногорских реалий в целом.
Насчёт обмена денег – уже писал выше: проблем нет. Правда, обмен происходит в офисах банков, а значит, у вас попросят паспорт и выпишут вам квитанцию об обмене.
Общественный транспорт развит отлично. В том смысле, что его много. Эта многочисленность позволяет не обращать особого внимания на одну негативную его особенность: транспорт не разумеет, что такое расписание. Автобусы и электрички ходят, как Бог на душу положит. Прибежали вы, запыхавшись, к «отходящему» автобусу – а он ещё даже не подрулил на посадку. И наоборот – сокрушаетесь, что слишком рано явились на электричку – вдруг чу – гудок эхом разносится в горах; тащится какое-то железнодорожное чудо-юдо. Откуда, куда – не ведомо. Спрашиваешь у пассажиров: «Подгорица?». Кивают. Залезаешь, едешь, радуешься, что так удачно звёзды сошлись. Автобусы – самый полезный вид транспорта для туриста. Но и электрички могут пригодиться – например, мы ими пользовались, когда посещали монастырь Острог. Составы электричек – евродизели того же типа, что бегают из Белграда в Нови Сад. Автобусы – очень разношёрстные. Есть «люксовые» шестиколёсные громадины с туалетом, кондиционером и телевизором в салоне, есть – гремящие рыдваны, вроде советских ПАЗов и ЛАЗов. Часто по одному и тому же маршруту ходят оба вида автобусов. Цена проезда слегка отличается, но очень незначительно. В целом получается недорого, если поездка занимает порядка часа-полутора (мы самую высокую цену – 7 евро с человека – платили за двухчасовой переезд из Подгорицы до Котора).
Люди в Черногории нам показались куда более «восточными» по темпераменту, чем в Сербии. Может, это только наши впечатления, но они таковы. Забавно было наблюдать за местной «модой», особенно мужской. Практически все мужики – в спортивных костюмах и кроссовках. Многие – в чёрных солнечных очках. Прям российские девяностые вспомнились. Такие сильно курящие спортсмены. Интересно, есть ли среди них рэкетиры?=) Девчонки любят краситься и всякую блестючую мишуру. Тоже – чистый «восток». Не менее «восточным» показалось избыточное дружелюбие людей при встрече. Например, водитель рейсового автобуса, увидев, как ему приветственно машет рукой приятель с тротуара, вполне может подрулить к обочине, выскочить из кабины и начать обниматься с приятелем. Потом, как ни в чём не бывало, возвращается за баранку и продолжает рулить. Пассажиров эти финты водителя ничуть не раздражают.
В дни нашего визита новостные ленты полнились сообщениями насчёт митингов в Подгорице и их разгона силами черногорского правопорядка. События развивались вокруг намерения Черногории вступить, в самом скором времени, в НАТО. Как водится, общество разделилось на тех, кто заявляет, что «НАТО не пройдёт», и тех, кто в восторге от грядущего членства. Местные политики искусно разыгрывали обе эти карты: всюду висели плакаты с их физиономиями и лозунгами - пронатовскими и антинатовскими, зачастую метрах в пятидесяти друг от друга. Возле здания черногорского парламента было, впрочем, пустынно: только ограждения и несколько полицейских нарядов по периметру. После нашего отъезда народ собирался на бузу ещё пару раз, потом успокоился.
Здание Парламента - это я уже описываю наш поход по Подгорице. Если же соблюдать хронологию, до этого мы разместились в гостишке, под названием «Terminus Hotel». С виду – что-то вроде американского мотеля: несколько блочных пластиковых приземистых одноэтажных корпусов в двух шагах от вокзала (и автовокзала). Внутри же – всё пристойно. Даже больше того. Вполне тянет на «международные» 3 звезды. Интерьер очень напоминает «ибисовские»: минималистичный и модерновый. Новая сантехника. Огромный телек на стене. Заселили нас прямо после приезда – в 6 с копейками утра. Цена – 45 евро за ночь, с очень обильным завтраком (бронировал на Букинге, без предоплаты).
В общем, получилось-таки выспаться после приезда, а уж потом, около часу дня, выдвинулись на экскурсию по Подгорице.
Черногорская столица звёзд с неба не хватает. Живёт достаточно скромно. Такая жизнь определяется, помимо прочего, и невысокой численностью её населения – 140 тысяч человек, по последней переписи. Войны периода распада Югославии обошли Подгорицу стороной, но оставили крупнейшие предприятия города без поставщиков и рынков сбыта. Как итог – производство пришло в полнейший упадок, многие предприятия закрылись. Только лет пять назад деловая жизнь в Подгорице начала оживляться. И теперь, вместо тяжёлой индустрии, «рулят» телекоммуникации и банковский сектор. В Подгорице нет «Макдоналдса»=). А до 2009 года не было ни одного многозального кинотеатра, как и ни одного крупного торгового центра. Современное строительство сейчас идёт – это очевидно, если погулять по городу. Стекло и бетон бизнес-зданий, широкие зелёные проспекты. Впечатления – хорошие.
Но с достопримечательностями – не густо. Любопытен церковный новодел – Храм Христова Воскресенья.
Обратите внимание на кладку. Это имитация пещерной стены.
Ещё есть Мост Тысячелетия (Millennium Bridge). Он вантовый, с «дизайнерским» пилоном, высотой 57 метров.
Ну и души россиян тронет, несомненно, памятник Владимиру Высоцкому, установленный буквально метрах в пятидесяти от моста.
Высоцкий бывал в Черногории дважды – один раз на гастролях, с театром на Таганке, - а второй – на съёмках совместного, советско-югославского, кинофильма «Последняя дорога» (играл там шофёра). В одной из этих поездок он написал стих, посвящённый Черногории и её прошлому:
Водой наполненные горсти
ко рту спешили поднести -
впрок пили воду черногорцы
и жили впрок - до тридцати.
А умирать почетно было
от пуль и матовых клинков
и уносить с собой в могилу
двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся,
стреляли с седел и с колен.
И в плен не брали черногорца -
он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста,
до жизни жадным, - век с лихвой,
в краю, где гор и неба вдосталь.
И моря - тоже - с головой.
Стихотворение – длинное, и заканчивается оно четверостишием:
Мне одного рожденья мало,
расти бы мне из двух корней...
Жаль, Черногория не стала
второю родиной моей.
Именно эти – последние – строки выбиты на памятнике на двух языках. А сам памятник – вполне ухожен, не заброшен, что отрадно.
Как видим, аттракшенов в Подгорице мало – и они все новодельны. Это не мудрено: в годы Второй Мировой город был разрушен почти до основания. Из исторического остались, разве что, руины средневековой крепости и вот эта башня.
Прямо за ней располагается ресторанчик, под названием «Pod Volat», рекомендованный Трипэдвайзером для знакомства с национальной черногорской кухней. Вкусно и крайне недорого (пообедали за 25 евро на двоих). Короче, в первый день побродили по столице, поужинали, запаслись бутербродами на следующий день – и, с самого утречка дня второго, выдвинулись в Цетине.
Цетине нарисовалось в планах из-за пророчеств российского Гидрометцентра. Отчего-то он обещал (и, как водится, соврал!) лишь в первые два дня нашего пребывания в Черногории солнечную погоду. Далее пугал туманами. А нам позарез нужно было обозреть маленькую страну с высоты смотровой площадки парка Ловчен, что на вершине горы, под названием Езерски врх, у мавзолея Петра II Негоша, выдающегося мыслителя, поэта и государственного деятеля Черногории. Оттуда, с горы, в совсем уж ясную погоду, говорят, иногда удаётся «достать взглядом» даже до Италии. Но мы так далеко смотреть не загадывали – просто хотелось хорошего вида в хорошую погоду.
Вообще, взобраться на смотровую предполагали вечером, чтобы застать на вершине закат, а днём – обозреть Цетине. В итоге, по времени немного не рассчитали. Не успели в Художественный музей, где хранится икона Филермской Богородицы, написанная, якобы, самим апостолом Лукой. Успели: в Цетинский монастырь, во дворец Бильярда, в Липскую пещеру. Ну и, конечно, побродили по улочкам исторической столицы Черногории.
Если Подгорица кажется провинциальной, то Цетине, на первый взгляд, и вовсе деревня деревней.
Но, как ни удивительно, именно этот городок оставался столицей на протяжении веков. Тут были впервые в стране построены разного функционала здания, которые нам, с нашей тягой к гигантизму, кажутся маленькими и незначительными, но для Черногории символизировали её становление, как цивилизованного государства: королевский дворец с европейским дизайном интерьеров, первый в Черногории отель, первый банк, первые иностранные посольства (французской и британской корон).
Конечно, самая «раскрученная» достопримечательность Цетине – Цетинский монастырь.
В нынешнем своём облике он существует с начала восемнадцатого века. Список церковных реликвий, скрытых внутри, внушителен: десница Иоанна Крестителя, часть Животворящего креста Господня, мощи митрополита святого Петра Цетинского. Но всё это находится в одной единственной, крохотной, церковке Рождества Богородицы (где фотографировать, кстати, запрещено). Процентов 80-90 монастырской территории – закрытая для посещений зона. Я читал перед поездкой, что в монастыре есть интересный музей церковной утвари и облачений. Монах у входа на прекрасном инглише подтвердил: музей – существует. Но открыт только в летнее время и ещё несколько дней накануне Рождества. Наши выразительные просящие взгляды сходить за ключом его не побудили. Ну да ладно. Ограничились дозволенным. А вообще - душа радуется смотреть на монахов в тёплых странах. Какие они упитанные, добродушные – вылитые котики на солнцепёке. И лени-и-и-вые-е-е. Хотя, возможно, это молитвенное служение их так изнурило, что отбило малейшее желание двигаться.
После монастыря отправились во Дворец Бильярда. Это неподалёку.
Дворец когда-то являлся резиденцией Петра II Негоша – того самого, что ныне покоится в мавзолее на вершине горы. А название возникло после того, как Петр привёз из Европы бильярдный стол и поставил его в этом дворце. До того момента о существовании бильярда в Черногории и не подозревали.
Этот человек вообще был убеждённым европейцем по духу, в числе прочего – следовал европейской моде, пытался научить воинственных черногорцев радоваться жизни и проводить досуг по-европейски. Интересный факт.
Любое развитие любой страны всегда связано с людьми, мыслящими прогрессивно, перенимающими передовую моду, передовые технологии, передовую культуру у тех стран, которые всем этим богаты. Будь то Петр Великий, будь то Кемаль Ататюрк, будь то Пётр Негоши. Есть простая истина, которую никто никогда не отменит: прогресс – всегда интернационален, национальные же черты присущи лишь деградации.
Впрочем, я отвлёкся. Музейная экспозиция Дворца Бильярда – не слишком захватывающая. Причём Негошу посвящён только второй этаж (на первом – этнографический музей). Из самого интересного – пожалуй, венецианский стул с удлинёнными ножками. Его для Негоша изготовили «на заказ», так как князь был высок ростом и на обычной мебели чувствовал себя несколько некомфортно.
Во дворике Дворца Бильярда находится забавная достопримечательность – карта Черногории, выполненная в начале двадцатого века австрийскими военными инженерами из цемента, с потрясающей детализацией. Говорят, до сих пор черногорцы, живущие в старых домах, находят на ней свои жилища. Этакое историческое скрупулёзное 3D. К павильону с картой можно пройти, купив отдельный билет за 2 евро. Это в том случае, если нет желания мотаться по этнографическому музею. Очень желательно оказаться там в отсутствие тургрупп. Карта, хоть и кажется большой, в действительности очень легко перекрывается по периметру десятком спин. Тогда и разглядывать её, а уж, тем более, фотографировать, становится затруднительно.
Перехожу к следующему пункту нашей культурной программы. К Липской пещере. Она не в самом Цетине, а в 5 километрах от него. Расстояние кажется незначительным, однако пешком дотопать выйдет вряд ли: к кассам нужно подниматься по довольно крутому автосерпантину. Всё вверх и вверх – по мне, так странновато для пещеры. Но странность разъясняется, когда добираешься до места: пещера как таковая всё-таки внизу, у подножия горы, но туда тебя везёт разрисованный «автопаровозик» с вагончиками.
А пока время отправления паровозика не пришло – тебе предоставляется возможность насладиться видом окрестных гор с очередной черногорской смотровой площадки.
Кассы нас сразу огорошили объявлением, висевшим над окошком: «В связи с окончанием летнего сезона, число экскурсий в пещеру сокращено. Проводятся только сорокаминутные туры». Я-то рассчитывал на полуторачасовой «Эксплоринг-тур», как минимум. И информацию о нём, между прочим, я совсем не нафантазировал, а взял с сайта Липской пещеры - http://lipa-cave.me/. Что самое поразительное – на сайте даже предлагали, дабы застраховаться от «все билеты проданы», забронировать и выкупить эти самые билеты на «большой тур» онлайн. И я едва не пошёл на этот безумный, как выяснилось, шаг. Безумным он мог бы стать потому, что разница в цене между «Эксплоринг-туром» и обычным, «Семейным», была весьма существенной – 20 евро с носа в сравнении с 7. Рискну предположить, что возврата разницы я бы ждал до сих пор. Не бронируйте ничего на Балканах, господа! Разве что, если бронь – фри. Во всех остальных случаях – право же слово, не стоит!
Забыл упомянуть, что мы добирались до пещеры на такси. Цена смешная: 5 евро за раунд-трип. Водитель не собирался нас ожидать, но вручил визитку со своим телефоном. Пояснил: общественного транспорта к Липской пещере – нет. Мы закончим свои подземные экзерсисы, вызвоним его – он явится. Поскольку драйвер своей нежадностью, суровостью и пышными усами внушал определённое доверие, я попутно поинтересовался у него, не может ли он сильно удлинить обратный путь – домчать нас не до центра Цетине, а до парка Ловчен. Там уже подождать, затем вернуть в Цетине. Драйвер, хмуро пожевав ус, кивнул: «Сделаем». Заломил 25 евро за покатушки конкретно в Ловчен. Но мы не испугались и не возмутились, так как имели достоверную информацию, что это стандартная такса за такое мероприятие (точней – стандартной таксой путеводители называли 30 евро и советовали торговаться до 25). Я успокоился на тот счёт, что до заката в Ловчен мы успеем. Но Липская пещера потребовала к себе внимания. Не только длинных туров, обещанных на сайте, не оказалось в наличии, но и короткие отправлялись по какому-то неписанному, диковинному, расписанию. Девушка-кассир пояснила: нам придётся ожидать ближайшего «паровозика» почти полтора часа. На мой вопрос, не можем ли мы посетить пещеру самостоятельно, без сопровождающего, девушка энергично и отрицательно помотала головой. Что ж, выбирать судьбу не приходилось: благо, возле касс были оборудованы несколько магазинчиков с сувенирами и кафетерий. Вот, за чашкой кофе, время и коротали.
Попутно обозревали окрестности. Администрация Цетине всерьёз взялась за раскрутку Липской пещеры. Да и черногорский министр туризма, по слухам, несколько лет назад недвусмысленно позавидовал соседям по региону – хорватам и словенцам – умеют, мол, сукины дети, деньги из воздуха делать. Точней из камня. Каждую мулипусечную пещерку «продают» туристам на развес. А черногорцы – выгоды своей не разумеют. Признав этот грустный факт, черногорцы решились попросить помощи у словенцев. «Окультуривание» Липской пещеры и последующую её коммерческую эксплуатацию взяла на себя фирма, со штаб-квартирой в словенской Любляне. Она взялась за дело резво. В самом Цетине, и на автотрассе Подгорица – Будва, и даже в Которе и Подгорице, всюду понатыканы теперь рекламные щиты, зазывающие туристов в пещеру. Возле касс и смотровой строится отель – 4 звезды, как значится на растяжке.
Вообще, пещера была известна местным с давних времён. В начале 20-го века, в период австрийской оккупации Черногории, там даже размещали солдат. Но в 50-е годы пещеру затопило дождевыми водами. Вода позже ушла, но хлюпающая грязь под ногами – осталась. Словенские фирмачи, подписав контракт с черногорцами на «окультуривание» пещеры, несколько лет вбухивали немалые деньги в то, чтобы высушить её нутро, оборудовать пешеходные тропы, снабдить их перилами, ступеньками и прочим полезным добром. Открытие Липской пещеры, как объекта туристического интереса, откладывалось несколько лет. И только в прошедшем, 2015-м, году торжественно состоялось.
Реклама действует. Вот мы же – повелись. К началу экскурсии подтянулись другие туристы. Две молодые местные пары. И иностранцы – целая группа из пяти человек - разговаривающие на великом и могучем. Да-да, нагрянули, на личном авто, соотечественники. Из тех, что без знания иностранных языков, на высоких каблуках и богаты-ы-ы-е-е-е. В общем, мы сторонились их, как могли, и, к счастью, остались неопознанными.
Пещера – не то, чтобы разочаровала, но и не поразила. Может, причина в том, что мы насмотрелись этакого – сталактитно-сталагмитного – в других частях земного шара, где всё это – представительней и солидней. А может, виной всему банальность тура. Тот, что рассчитан на полтора часа, по слухам, куда зрелищней «семейного». Получили 40 минут прогулки по бетонной дорожке, под бдительным надзором девушки-экскурсовода. Она пыталась развлечь публику, как могла, хотя это получалось у неё с трудом. Хотя бы потому, что из всей русскоязычной кодлы её английский понимала, помимо нас, только одна дама. Она пыталась вкратце пересказывать услышанное товарищам, но получалось это у неё не очень. Впрочем, русские, даже плохо учившиеся в школе, не многое потеряли на этой экскурсии. «Вот, это Церковь, - вещала экскурсовод, тыча пальчиком куда-то под потолок подземного зала. – Видите, потёки на камне напоминают ряды иконостаса». Мы понимали речь, смотрели, куда велено, но ничего, похожего на иконостас, не замечали. Может, с воображением плохо – кто знает. В пещере сыро, холодно, тесно (низкие «потолки» создают ощущение тесноты; думаю, клаустрофобам там будет крайне неуютно) и как-то прозаично.
Нам на память немедленно пришли колоссальные гроты Джотто в Ливане. Вот где гигантизм без натяжек. И, хотя там можно шастать без сопровождающего, и некому, стало быть, обозвать один сталактит «Бараном», а другой – «Гильотиной», - воображение работает на полную катушку и раздаёт прозвища само по себе. Липская же пещера – скромна.
И, по секрету поведаю черногорскому министру культуры, вдруг он меня прочтёт, - подсветка «объектов» внутри выполнена фиговато. Мильёны евро компания-эксплуатант вбухала неумело. Очень много темноты. Очень мало источников света. А там, где они есть, - это скорее можно назвать освещением, а не подсветкой, призванной представить подземные красоты в необычном виде. Впрочем, Липская пещера ничуть не хуже, скажем, новоафонской. А ведь о последней частенько пишут восторженные отзывы. Так что отговаривать от посещения никого не стану.
После того, как экскурсионная программа была завершена, паровозик прикатил нас к кассам и ушёл на покой. До завтра. Выяснилось, «наша» экскурсия в тот день – последняя. Состоялась она что-то около 3-х часов пополудни. Отсюда делайте вывод, как сокращают рабочий день в Липской пещере в несезон. Мы попросили девушку-кассира позвонить таксисту, оставившему нам визитку. Та легко согласилась, - и бубукала в трубку, попутно закидывая в свой редикюльчик зеркальце, помаду и планшет с рабочего стола. Вообще всё у касс пришло в движение: закрывались магазинчики, сотрудники и сотрудницы щёлкали замочками рюкзаков и сумочек, готовясь расходиться по домам. Нам не очень-то улыбалось остаться «во чистом поле», в нежилом – практически – месте в одиночестве. А работники – обладатели собственного автотранспорта - уже начали разъезжаться. Двух девушек-кассиров, однако, почему-то никто подкинуть до города не пожелал. Они остались ждать каких-то своих знакомцев с машиной. И мы ждали вместе с ними, болтая о том-о сём. Наше такси и их извозчик подрулили на смотровую практически одновременно. Раскланялись с девушками – и рванули в парк Ловчен.
Рванули – да не совсем. Таксист начал что-то мямлить насчёт хилого движка. Мол, его рыдван не осилит подъём по дорогам парка. Я брезгливо поморщился – подумал, мужик взялся –таки за ум и начал-таки разводить турьё, в моём с женою лице, на какие-то дополнительные пожертвования. Драйвер говорил на инглише крайне плохо, потому понять, на что он, собственно, намекает, мне было мудрено. Правда выяснилась буквально через 10 минут. Мужик притормозил у обочины, где уже стояло другое авто, и широким жестом пригласил нас на выход. Выглядело всё это подозрительно. Но у другого авто отирался совсем уж неказистый старичок в очечках, потому мы отказались считать его сущность – бандитской. Выяснили: «наш» драйвер передавал нас другому драйверу, без пересчёта итоговой цены путешествия. Мы согласились. Солнце начинало клониться к закату – потому мы готовы были согласиться уже хоть на чёрта лысого – только бы привёз в Ловчен.
Ну – старичок в очечках и повёз. У него машина, несмотря на убитый внешний вид, явно была способна на многое. А сам драйвер рулил агрессивно. Вспомнился анекдот про автогонщика: «Он не боится опасности – у него такое плохое зрение, что он её просто не видит». Серпантин дорог парка драйвера не пугал. Ни на одном из опасных поворотов скорости он не снижал. И, по чести говоря, лично мне этим импонировал. Только благодаря этому лихачеству мы успели на смотровую Ловчена, к мавзолею, до темноты. Я-то по наивности думал, от центра Цетине до смотровой – минут 15 езды. Куда там! Добирались почти час. Мавзолей Негоша виден издалека. Создаётся обманчивое впечатление: до него рукой подать, вот сейчас газанём – и… Но это не так. Дорога туда длинна и коварна. А финальный удар по самолюбию торопыг наносит «Лестница в небо». Это такая крутейшая лестница (в смысле – состоящая из очень крутых ступенек, общим числом – 461), являющаяся последним этапом пути к мавзолею. Пройти лестницу можно исключительно пешком. И это совсем не просто.
Когда мы, запыхавшись и изрядно вспотев, перевалили с последней ступени на площадку смотровой, тени и краски вокруг явственно намекали: наступил вечер. Мы бросили взгляд с высоты на Черногорию – и обомлели.
Пожалуй, вид, открывающийся от мавзолея Негоша, впечатлил нас сильнее всего прочего в этом путешествии по Балканам.
Он – бесподобен. Я вообще-то скуп на комплименты природе и архитектуре. Но здесь – разговор особый. Путеводители сообщают, что в солнечный ясный день с площадки у мавзолея видна практически вся Черногория – от Скадарского озера на востоке до Адриатического моря на западе. Мы не пытались проверить, так ли это. Мы просто были заворожены простором. Под ногами – облака. Ещё ниже – горы шоколадного, жёлтого, багряного цвета: это осень так разукрасила листву деревьев, растущих на склонах. И холодный, из серого гранита, мавзолей, идеально вписанный в этот простор. Не старающийся выделиться из него, превзойти – но дополняющий собою картину.
Говорят, Негош не желал, чтобы его могила была такой – символом, архитектурным достоянием страны, местом поклонения. Он действительно завещал похоронить себя на вершине горы Ловчен, но в скромной часовне, основанной им там ещё при жизни. Однако, югославы, после Второй Мировой, судили иначе. К столетней годовщине со дня смерти Петра II Петровича-Негоша часовня, сильно повреждённая в войну, была снесена и заменена мавзолеем. Работу доверили Ивану Мештровичу. Он вряд ли брал в расчёт волю Негоша – тем более, что сам был хорватом, - но сумел воплотить в камне душу великого человека. Сделать её хранительницей Черногории, - навечно привязанной, быть может, к своей стране и не находящей райского покоя.
Если будете в Цетине – не пропустите парк Ловчен. Используйте любую возможность увидеть то, что увидели мы. Гарантирую – вы не пожалеете!
Обратный путь преодолели в молчании. Впечатления – давили. Да и усталость давала о себе знать. За день по разным возвышенным местам налазились более, чем достаточно. С обратным автобусом нам повезло – на автостанции Цетине как раз стоял один, на Подгорицу. Ремарка: активная жизнь заканчивается в Черногории вечерами рано. Это распространяется, в числе прочего, и на общественный транспорт. По вечерам автобусы ходят значительно реже, чем днём. А в темноте и вовсе курсировать прекращают. Из Котора в Подгорицу, скажем, последний рейс отправляется в 19-30. Нас это вполне устраивало, но полуночников, возможно, удручит.
Так вот, Котор… Прям вспрыгнуло имя на язык. Это потому что после Цетине мы отправились именно туда. Для «пляжников» и вообще – любителей морских просторов – это, наверное, покажется кощунством, но за всю трёхнедельную поездку по Балканам, будучи в достаточной близости от Адриатического побережья, мы побывали там лишь единожды. В Которе. Ну искупнуться и в этот, единственный «приморский», день – не довелось: октябрь – он и на Адриатике октябрь, как ни странно=).
От Подгорицы до Котора ходят автобусы. Их много. С утра интервал между отправлениями – минут 15. К вечеру – сокращается.
Котор – город супермегатуристический. Это неспроста. На всем побережье Адриатического моря нет другого такого города, где средневековая архитектура сохранилась настолько же хорошо, как в старой части Котора. Причем, сохранилась не фрагментарно, а в виде целого городка — с улицами и площадями, храмами и дворцами, жилыми постройками и административными зданиями. Это интересно. Но и турпоток настолько велик, что удручает. Помимо туристов-«самоходов», в Котор стремятся и круизники: в городскую гавань заходят круизные лайнеры и высаживают свою десантуру. Все флаги и нации – здесь. Седовласые немцы, громкоголосые испанцы, россияне в купальниках (по-моему, в круизе – это их повседневная одежда; так они, не мудрствуя лукаво, заявляются в которские рестораны и, конечно, в церкви; прямо так, в купальниках, идут покупать и затем ставить свечи; причём закалённых русичей не пугает даже осенняя прохлада).
В общем и целом, можно сказать, что в Которе атмосферность города борется с пошлостью человеческой натуры и, увы, последней проигрывает. Погружения в старину – не случается. Ощущаешь себя, как на железнодорожном вокзале, или в метро в час пик: только и ждёшь, что кто-нибудь толкнёт в бок, пронырнёт под локтем, прокричит в ухо что-то беззаботное. Приходится уже не отдыхать и «вливаться», а работать туристом: самому активно толкаться, оттеснять круизников от красивых видов, заполошенно щёлкать затвором фотокамеры. Ты – скаут, ты – охотник, жадный до дичи! И просматриваешь потом фотографии именно с чувством: «Ай да я! Как я успел – щёлкнул площадь с церковью в те три секунды, что их не заслонял ни один купальник!».
В общем, про такие места, как Котор, можно говорить долго, но это всё будут слова из туристических путеводителей. Чтобы не цитировать здесь чужую мудрость, ограничусь фото.
Садимся в автобус, едем.
Проезжаем Будву. Бросаем первый взгляд на Адриатическое море. Вид впечатляющий.
Старый город Котора с узкими улочками.
В домах – магазины, кафе, отельчики и хостелы. Между улочками – площади. На площадях – храмы, которым больше пристало называться церковками: ибо малы.
Перед площадями и улочками – ворота. На стенах – барельефы и прочие красивости.
Кафедральный Собор Святого Трифона. Пожалуй, главная достопримечательность Котора.
Датируется 12 веком, однако, не раз перестраивался. Колокольни, например, были полностью разрушены в 17 веке и заново возведены. Пострадал храм и от землетрясения «новейшего времени» - случившегося в 1979 году. Тогда, правда, главный удар приняла на себя Будва. Её исторический центр превратился в руины. Всё, что турист видит в Будве сейчас, стопроцентный новодел. Реставрация. Котор же уцелел, хотя и с повреждениями. Потому, конечно, куда более интересен.
Вот они, оглоеды! Вот где их гнездо! Отсюда толпы жадных до фотографий круизников разбредаются по крохотному старому Котору. Чистый зомби-апокалипсис!
А эти каменные «вехи» отмечают путь к крепости святого Иоанна (San Giovanny).
Туда надо лезть по платной (!) тропе. Именно со стен этой крепости сделано большинство фотографий, рекламирующих Черногорию на многочисленных туристических проспектах. Мы не полезли. Надо бы придумать стоящее оправдание, почему так. Но придумывать лень, потому признаюсь, что лезть было – тоже лень. Там высоко, а ступени – крутые.
Кто о чём, а я о бренном! Во всём старом Которе не обнаружили ни одного (!) общественного (!!) туалета (!!!). Круизники, видать, на своё судно бегают в судно (чувствуете, поручик, какой каламбур?). А остальным куда? Подсказываю – там, рядом, торговый центр, под названием «Kamelia» - за мостом через речку Skurda. Бегите туда, когда припрёт. Тем более, что в которские магазины и торговые центры ни за чем другим и ходить не стоит. Шопиться туда отправится только безумец – или русский турист. Даже в сравнении с Подгорицей – цены выше, как минимум, вдвое.
Уезжали из города затемно. Поскольку к вечеру, как я уже писал, частота движения автобусов резко падает – к отправлению последнего рейса на 19-30 собралось очень прилично пассажиров. Рейс ещё, как назло, оказался проходящим. Тут мы впервые столкнулись с ещё одной неприятной чертой балканского транспорта. В нём не рассаживаются, согласно купленным билетам. И это при том, что места на билетах, купленных в любой кассе, чётко прописаны. На наш автобус был даже овербукинг – человек 5-6 ехали стоя. Подчеркну – так на Балканах везде (в смысле – посадка «без мест»). Просто, как правило, это не сильно напрягает: автобусы ходят полупустыми. Но поездка из Котора получилась не особо приятной. Хотя уже в Будве народ начал выходить – и мы с супругой заняли-таки два соседних места.
От Подгорицы до Котора – не так-то и близко – почти 2 часа в одну сторону. Да и по городу прилежный турист, вроде нас, поколесит от души на своих двоих. Аж ноги к вечеру загудят. Потому монастырь Острог – «твердыню черногорского православия», как его назвал один популярный в народе путеводитель - мы оставили на крайний день нашего пребывания в стране. Туда-то – путь вроде бы короткий. Надеялись проделать его – и не устать, не умориться. Планировали день этакого расслабленного паломничества после Котора. Не тут-то было!
Начиналось всё, впрочем, хорошо=). Насчёт того, как добираться до Острога, у нас не имелось никаких сомнений. Поездом – только поездом. Точней, электричкой до платформы «Острог». Чуть меньше 2-х евро в один конец. Открыли платформу не так давно. Но уже в прошлом году настоящие паломники и, конечно, туристы пользовались этим путём. «Отметились» и форумчане. Вот здесь В монастырь Острог - автобус или поезд? – содержится подробная информация, я благодарю автора за детальность изложения=). Правда, подтвердилось не всё – время внесло коррективы.
В первую очередь, изменилось расписание. Во всяком случае, поезда на 8-05 больше нет, зато есть на 9-15. Во-вторых, число таксистов, желающих домчать туриста от платформы до монастыря, серьёзно сократилось. Возможно, дело было в несезоне. Но нам предложил свои услуги один единственный драйвер. Правда, и мы были единственными претендентами на его авто. В остальном – информация верна. Но, даже когда ты всё знаешь, - это ещё не значит, что ты всем доволен=).
Подъём к «верхнему» монастырю получился прямо-таки альпинистским. Чтобы несведущим стало ясно, к чему весь этот альпинизм, короткая справка об Остроге.
Итак, монастырь Острог был основан в начале 17 века, Василием Острожским Чудотворцем, как уединённый и «отшельнический». Этими соображениями было продиктовано место основания – вдали от больших дорог того времени, высоко в горах. Точнее даже – высоко внутри горы. Основное монастырское здание словно бы вписано в скалу. Некоторые путеводители утверждают, храм высечен в камне. Это не так. Он именно «встроен» в уже имевшийся, природный, скальный разлом. В общем-то высота храма над уровнем моря – около километра, что, на первый взгляд, не много, - но рельеф местности – очень сложный. «Напрямки» подняться не получится.
Теперь нужно определиться с тем, что мы понимаем под «подъёмом», как таковым. «Высотным» принято считать исторический, скальный, монастырь. Его ещё называют верхним. А подниматься паломники обычно начинают с площадки перед монастырём «нижним» - не столь популярным. Нижний монастырь был основан значительно позднее верхнего – в середине 19 века, - и сегодня комплекс его сооружений выполняет, во многом, функции «подсобного хозяйства». Здесь «швартуются» самые огромные паломнические автобусы (есть большая автостоянка). Здесь есть торговые точки и магазины с нецерковными товарами. Здесь же размещаются паломники, прибывающие в монастырь не на один день (имеются койко-места за чисто символическую плату или вообще без оной). Из реликвий в нижнем монастыре – только мощи новомученика Станко – пятнадцатилетнего подростка, которому турки отсекли руки за то, что тот не пожелал выпускать из них святой крест.
В Верхнем монастыре достопримечательного намного больше. Некоторые туристы, посещающие Острог исключительно с развлекательной целью и без малейшего душевного пиетета, вообще не знают о существовании монастыря нижнего. Их подвозят прямо к «верхней» церковной лавке. Дают полчаса «на закуп». Потом везут дальше, согласно турпрограмме. Теоретически, по местным дорожным правилам, наверх не должны допускаться совсем уж большие автобусы. Но в реальности, всем плевать. Невозможно без страха наблюдать за тем, как маневрируют на узеньком дорожном серпантине шестиколёсные гиганты.
Во Введенской церкви верхнего монастыря хранится ковчег с мощами Василия Острожского - их едва ли не все сербы считают чудотворными. История исцелений, произошедших на этих мощах, очень богата. Василий Острожский – однозначно, самый почитаемый святой Сербской Православной Церкви.
Мы с супругой, задолго до визита в Острог, договорились делать всё «по-честному» - паломничать по полной программе. В планах стояло – подняться от железнодорожной станции Острог до нижнего монастыря, а затем и до верхнего, пешком. И так же, пешком, спуститься. Однако, черногорские железные дороги преподнесли нам неприятный сюрприз. Электричка на Никшич опоздала на полтора часа. Честно скажу, откуда она опаздывала, я так и не уяснил – если судить по расписанию, начальная точка её маршрута – Подгорица. Но факт остаётся фактом: прибыли на платформу Острог, вместо расчётных десяти часов утра, в без малого двенадцать. Потому решили воспользоваться-таки услугами того самого, единственного, таксиста, предложившего подбросить нас до нижнего монастыря за 8 евро. Как позже выяснилось, это действительно сэкономило нам часа полтора времени.
Выгрузились у нижнего монастыря.
Осмотрели его – и принялись искать дорогу наверх.
Цель пешего маршрута была видна отчётливо, и её визуальная отдалённость бодрости не добавляла.
Мы знали, что от нижнего монастыря до верхнего проложена дорога. Шоссейный серпантин общей протяжённостью 5 кэмэ. Но паломники-пешеходы шоссе не используют: это долго и опасно – повороты крутые, с изобилием «слепых зон». Для пешеходов есть отдельная тропа – значительно короче.
Мы отыскали её довольно быстро. И бодро рванули… Впрочем, скорость передвижения моментально пришлось снизить, потом ещё снизить, потом и вовсе свести к черепашьей. По неясной для меня причине, пешеходная тропа состояла из здоровенных булыжников, причём даже не обточенных «голышей», а острых и подвижных. Они – одновременно – и ходили под ногой ходуном, и норовили проткнуть-порезать выступами обувь.
Думаю, от туристов, сильно измученных лишними деньгами и снобизмом, прилетел бы совет: купить для подъёма трекинговые ботинки. Это же, по их многомудрому мнению, плёвое дело – бутсы за четыре-пять сотен баксов. В пересчёте на двоих – практически половина бюджета нашего балканского путешествия. Но есть и другой вариант. Только тс-с-с-с – никому ни слова. Пусть это будет маленькой тайной бюджетных путешественников. Даже не так: пусть это будет тайной путешественников, в то время, как трекинговые ботинки оставим туристам=). Так вот – можно, вместо того, чтоб брести по камням в офигенной обуви, брести по ним же в самой отстойной. Захватить из дому какие-нибудь кроссовки девяносто лохматого года, или ботинки-«говнодавы» производства фабрики «Подмосковный ходок». А, после восхождения и спуска, истрёпанную обувку – выбросить с концами.
Впрочем, если бы не камни под ногой, подъём к верхнему Острогу показался бы довольно простым и даже живописным: по тенистым просекам, по корягам, по песчаным промоинам… По дороге установлены скамейки – для подуставших. А перед скамейками высажены клумбочки цветов.
Пешеходов тянется к верхнему Острогу – предостаточно. Причём не только сербов. Слышали инглиш от встречных. Все – дружелюбны, приветственно кивают друг другу. Справедливости ради, замечу, что я – отнюдь не спортсмен, скорее наоборот. Так что не обгонял нас только ленивый. В итоге, взбирались в гору около полутора часов (вместо 20-25 минут, о которых трындят путеводители).
Ну а на вершине – настала пора удивляться… корыстолюбию острожских монахов. Мимо огромной церковной лавки не пройдёт никто из желающих посетить «скальный» храм. И, пожалуй, даже в Ватикане нет таких цен на «сувениры», как в Остроге.
К слову, «штатных» монахов в верхнем монастыре – 12 человек. Так что никак не объяснишь цены необходимостью содержать огромную братию. Это вправду удивительно: в не самой богатой Черногории продают нательные – отнюдь не золотые - крестики по 7 евро, календари по 15 и небольшие «настольные» иконки – по 25. Вина и компоты начинаются от десятки, мёд ещё дороже. Причём наивно будет предполагать, что кто-то из монашеской дюжины собственноручно втыкает на заднем дворе монастыря ульи, ухаживает за пасекой, а затем продаёт в лавке плоды своего нелёгкого труда. Как ни кощунственно это прозвучит, монастырь – спекулянт. Продаёт втридорога чужое. Выращенное кем-то ещё, разукрашенное кем-то ещё, упакованное кем-то ещё. Может, доставка на горную вершину так удорожает товар, кто знает? Мои верующие родственники просили привезти что-нибудь из Острога. Потому я, скрипя зубами, потратил там сумму, которую даже не хочу лишний раз оглашать – будоражить душу, - но я взял на заметку: когда окажусь пред ликом Господа нашего (я туда совсем не тороплюсь, но всё же…) – обязательно спрошу Создателя, угодна ли ему церковная лавка монастыря Острог в Черногории. Вдруг от его светлого взора она ускользнула. А проинспектировать Острог, на мой скромный взгляд, Господу бы не помешало – стыда перед людьми у тамошних продавцов нет, так что вся надежда на высший суд и высшего ревизора.
Что касается храма – он двухъярусный, содержит в себе две церковки – Крестовоздвиженскую и Введенскую.
Последняя – совсем крохотная. По википедиевской инфе, 3 на 3 метра. Как по мне, так ещё меньше. Но именно там святой Василий провёл 15 лет в молитвах. После его смерти из скалы, у которой находилась его келия, выросла виноградная лоза. Вообще, когда забываешь о расценках местной церковной лавки, умиротворение ощутить удаётся. Желательно для этого подняться на верхний ярус «скального» храма, встать на балкончике и окинуть взглядом замечательный ландшафт – зелень леса и жёлтые масляные мазки солнечных лучей, докуда хватает взгляда. Ну а потом – стоит поторопиться в обратный путь. Он неблизкий.
Нам пришлось протопать несколько дополнительных километров, возвращаясь к железнодорожной платформе. Таксистов у нижнего монастыря, во второй половине дня, уже не водилось. Регулярного транспорта оттуда – тоже нет. Решили спускаться к железке на своих двоих – благо, отыскали указатель: «станция Острог». Поначалу дорога показалась нам почти идеальной – плотная «грунтовка». Вокруг – этакая пастораль, сельская жизнь: дымки костров, пасущиеся лошадки, стога сена. Однако вскоре всё изменилось – новый указатель заставил нас свернуть на очередную «козью тропу», состоявшую из острых камней. Скорость движения вновь упала. Даже не знаю, что труднее и медленней – идти по подобной тропе вверх или вниз. Вверх – болят мышцы ног, зато вниз – без преувеличения, болят глаза: приходится оценивать каждый камень, на который готовится наступить твой ботинок: не дрогнет ли, не покатится ли вниз, увлекая тебя за собой. Ещё одной проблемой стало отсутствие новых указателей – после поворота с грунтовки на тропу мы их не видели. А развилки – имелись. Мы всегда следовали самой утоптанной и широкой «дорогой», и, как оказалось, не обманулись. Пока мы ковыляли по камням, надвинулись сумерки. И мы уже начали мандражировать, дёргаться, как вдруг, на одном из поворотов «козьей тропы», оказались перед обрывом. Деревья раздвинулись, вечерний свет залил окрестный простор – и мы увидели – далеко-далеко под ногами – тоненькие ниточки железнодорожных путей и станцию. Это были интересные ощущения: с одной стороны, досада – мы осознали, что идти нам ещё долго; с другой стороны – радость и гордость за себя – мы всё сделали правильно, верно угадали направление, поработали пешеходами на славу; со стороны третьей – мы чувствовали себя вперёдсмотрящими Христофора Колумба, узревшими, посреди огромного пустого океана, очертания долгожданной земли. Пардон за пафос, но для меня путешествий без пафоса – не бывает. Туризм – конечно; «пляжинг» - само собой; прогулки на арендованном автомобиле – наверное. Но истинное путешествие без преодоления – себя, обстоятельств, усталости – бред. А преодоление – в прямом родстве с пафосом и, немножко, гордыней. Как-то так=).
Платформа Острог встретила нас закрытыми дверями небольшого вокзала (под замком оказались, в числе прочего, туалет и расписание). У нас, правда, имелась выписка из расписания, доступного на вокзале Подгорицы. Но там было указано только время отправления электрички из конечного пункта ветки – городка Никшич. Мы прикинули – от Никшича до платформы Острог – около часа пути, - и взгрустнули: по самым оптимистичным прогнозам нам предстояло проторчать на платформе часа два. Однако грусть продолжалась недолго. Неожиданно из-за поворота показался дизель. То ли зверски опаздывавший, то ли вообще – вне расписания. Мы даже выпытывать это не стали у кондуктора. Купили у него билеты до Подгорицы – и откинулись в креслах. Пока ехали – выяснили, что не так уж и устали за день. Когда схлынуло напряжение – сильно уменьшилась и усталость. Потому вечером посетили даже самый крупный торговый центр Подгорицы и всей Черногории – Montenegro Mall. Делать там особенно нечего: всё довольно дорого (хотя и дешевле, чем на побережье) и как-то сумбурно. Угостились хорошим кофе, купили в супермаркете при ТЦ бутылку местного вина, и отправились в отель – пить за процветание Черногории и отсыпаться перед дальней дорогой. Утром мы покидали страну.
Наш путь лежал в Боснию и Герцеговину, в Сараево.
Трудно себе представить более странную страну, чем БиГ. Процесс распада Югославии был болезненным для всех её регионов. Но, в итоге, в результате дробления Югославии образовались государства, с более-менее логичными границами. Во всяком случае, в каждом из осколков стали жить люди, которым, скажем так, не слишком противно было находиться вместе. Которых связывали некие исторические, культурные и географические корни. Боснию и Герцеговину же создали искусственно. Чем-то это походило на провозглашение государства Израиль, но, если израильтяне выстрадали право на государственность, то очень многие боснийцы, хорваты и сербы – нынешние граждане БиГ, - наоборот, желали бы от своей государственности откреститься. Мало того, что решение о создании страны, известное в новейшей истории, как Дейтонское соглашение, принималось в далёком американском Огайо, горсткой политиков. Оно ещё и заставило жить под одной крышей вчерашних лютых врагов. Могу лишь предполагать, как мучительна такая жизнь. Ведь война на боснийской земле шла не на шутку. И это не было быстрым, легко забывающимся, делом – одна только осада Сараево сербской армией продолжалась четыре года.
До сих пор на территории БиГ довольно часты межэтнические локальные столкновения. В основном, это конфликты на бытовой почве. Но глубинной их причиной являются, конечно, никуда не девшиеся обиды представителей враждовавших недавно национальностей - друг на друга. Туристов, впрочем, эти разборки касаются мало. Если не считать неразорвавшихся мин в боснийских лесах, им едва ли что-то угрожает. Однако и на душевность местных жителей рассчитывать не приходится: жители БиГ до сих пор осторожны, недоверчивы, неулыбчивы.
Видимо, именно поэтому вниманием туристов Босния и Герцеговина избалована не слишком. А следствие этого – хилое развитие туристической инфраструктуры. Гостиниц, по сравнению со странами-соседями, довольно мало. Приличные стоят дорого. Популярные брэнды гостиничных сетей почти не представлены в БиГ. Даже с путеводителями напряг. И совсем уж не хватает информации по местному транспорту.
Мы ступали на землю Боснии и Герцеговины, как на таинственную Терра Инкогнита. Мы знали о ней чуть-чуть, но очень желали узнать больше.
Авантюрности нашему намерению посетить БиГ добавлял тот факт, что варианты переезда из Подгорицы в Сараево мы предварительно почти не изучали. А этот переезд - тоже не такая уж прозаическая штука. Дело в том, что часть автобусов следует из Черногории в Боснию через Хорватию. Хорватия «захватывается» лишь на небольшом участке маршрута, но этого достаточно, чтобы россиянину, для покупки билета в такой автобус, требовалась хорватская виза (или многократный Шенген). Чтобы избежать геморроя, стоит маршруты автобусов уточнять предварительно в кассе и выбирать те, что следуют через Даниловград, Никшич и погранпереход Хум.
На наше счастье, через Подгорицу таких проходит не так уж мало – если не ошибаюсь, 4 штуки в день (кстати, мы сочли это ещё одним плюсом размещения в Подгорице в сравнении с размещением на популярных курортах; из Будвы, скажем, в Сараево через Хум идёт только один автобус в сутки, если верить кассиру в подгорицкой автокассе). Почти все автобусы – проходящие, но билеты на них можно купить заранее. Правда, с традиционной системой посадки пассажиров – «кто куда сядет – там у того и тапки». Единственный автобус, отправлявшийся непосредственно из Подгорицы, стартовал в 6 утра. Мы сочли, что не готовы пробуждаться в столь ранее время. Взяли билеты на проходящий – на 9-30 (16 евро с носа). Уже оказавшись на перроне, в ожидании нашего транспорта, я пожалел, что отверг раннюю побудку. Подумалось – с рассадкой «без мест» мы с супругой рискуем ехать в разных концах салона. А ведь дорога – не близкая. Без малого семь часов. И мои опасения – едва не оправдались. Наш рыдван оказался стареньким «Мерседесом», больше напоминавшим городскую маршрутку, чем международный экспресс. Свободная пара соседних мест там обнаружилась только одна. Я, закалённый московским метрополитеном человек, бросился туда, даже не предъявив билеты водителю, - и издал воинственный клич (мысленно), завладев добычей.
На наше удивление, добрая половина пассажиров была иностранными туристами. Запомнились: вальяжный седовласый британец, подходивший ко всем знакомиться, японец с тремя (!!!) огромными фотообъективами наперевес, громкоголосая испанская «девическая» пара (они так нежно приобнимали друг друга всю дорогу, что, вполне возможно, и впрямь имели нетрадиционные взгляды в интимных вопросах). Я сначала удивился – каким ветром их всех занесло в маршрутку на Сараево, - но много позже выяснил: дорога из Черногории в Боснию именно через Даниловград и Хум считается чрезвычайно живописной. А, поскольку евротуристы, в отличие от россиянских, снобизмом не измучены и обязательной арендой авто в путешествии – не озабочены, - они загружаются в такие маршрутки без страха и стараются следовать предписанию «Wiki-travel»: «Занимайте места слева по ходу движения, за сиденьем водителя – по левую руку вас будут ждать самые лучшие виды».
Мы поначалу сидели справа, но в Даниловграде наш дребезжащий бас разродился огромным облаком удушливого дыма – и намертво заглох. Драйвер, не мешкая, вызвонил новое транспортное средство. Замена автобуса заняла минут пятнадцать, не больше, но пересадили нас из маленького – и вовсе в крошечный салон. «Мерседес-спринтер» едва удовлетворил насущные нужды пассажиров в сидячих местах. Зато именно нам с супругой повезло – мы запрыгнули в эту кроху первыми, и заняли лучшие места – слева по ходу движения, у «большого» окна. Мы, в отличие от немца и японца, ничего не знали о грядущих красотах, потому они свалились на нас, как снег на голову. Фотоаппарат я, слава богу, не упаковал в сумку, хотя и расчехлил – с опозданием. Самые замечательные виды каньона с рекой, вдоль которых мы проезжали, достались японцу. Но и «остатки», выпавшие на мою долю, заслуживают внимания.
Границу прошли споро. Драйвер собрал паспорта, поболтал с одним погранцом «за жизнь», пока погранец номер два штамповал документы. Ко мне и моему пожилому заграну опять вопросов не возникло. Погранпереход «Хум» - заштатный, непопулярный. Вглубь БиГ от него тянется не дорога – направление. Даже грунтовкой не назовёшь. Совершенно раздрызганная песчаная колея. Хотя дорожные работы – ведутся. Асфальт кладут. Может, когда-нибудь и отцивилизуют этот путь. Но пока – наш «Спринтер» тянулся по нему с черепашьей скоростью часа полтора, пока не выбрался на нормальное шоссе. Впрочем, пялиться в окна было интересно. Казалось, мы попали в голливудский фильм о Дракуле. Помните эпизод, где карета едет по горной тропе, «перевешиваясь» ступицами колёс через обрыв? Не представляю, как по такой дороге проедет нормальный большой автобус.
В Боснии и Герцеговине природных красот хватает. Хотя в Черногории их больше, они масштабней. Зато БиГ богата водопадами. Они стояли у нас в планах. Но в отдалённых. В первую очередь нам предстояло отыскать нашу гостишку в Сараево – и сделать это практически в полной темноте.
Автобус, вместо обещанных семи часов, добирался из Подгорицы до Сараево восемь с половиной («злая» дорога от погранперехода «Хум» до магистрального шоссе стала тому причиной). Прибыли мы в боснийскую столицу около пяти часов вечера. И это при том, что в шесть в этих краях осенью уже начинает темнеть.
Разногласия между боснийцами и сербами привели к тому, что Сараево даже сейчас, когда война позади, разделено надвое – на христианскую и мусульманскую части. Деление условное, но достаточно явственное – даже для иностранца. И, пожалуй, этот город – одно из немногих мест в мире, где автовокзалы отправляют и принимают маршруты также – не по территориальному, а по национальному признаку. Автобусы из Черногории – те, которые не заезжают в Хорватию и движутся через Хум - прибывают на так называемый Восточный автовокзал (Istochno Sarajevo Bus Station). В отличие от центрального автовокзала, который расположен возле железнодорожной станции Сараево и неподалёку от центра города, восточный ютится у чёрта на куличках. Точней, он почти примыкает к сараевскому аэропорту. Автовокзал совсем маленький. В здании есть туалет, кассы, есть даже есть Information Desk, но вот пункта обмена валюты – нет. Я обещал рассказать про единственный, за всю поездку, случай, когда мы испытали трудность с обменом. Вот, благоволите – это он и есть, тот самый случай! Как назло, нам требовались не просто деньги, а именно боснийские конвертируемые марки (курс – 2 марки за 1 евро), чтобы приобрести билет на троллейбус. Собственно, выкрутиться из ситуации можно было бы, наняв таксомотор до гостишки. Таксисты в БиГ охотно берут евро. Но нам с супругой деньги достаются не просто, - чай, не в бизнесе и не в политике подвизаемся, - и расшвыриваться мы ими не привыкли. Мы даже составили что-то вроде кодекса настоящего путешественника-«подвижника», одним из первых пунктов в котором стоит: «Такси – позор». К сожалению, от собственных принципов мы время от времени отступаем, на такси катаемся. Но не на сей раз. Дружелюбный мужичок из «Информации» подсказал: в ста метрах от автовокзала – торговый центр. Там есть несколько офисов банков.
Я понимаю, он хотел, как лучше, хотел помочь – но, верно, упустил из виду, что на дворе стоял выходной день, а по выходным в Боснии любят полноценно отдыхать все, включая банкиров. Мы добрели до торгового центра, и действительно обнаружили там офисы банков, - на замке! Там вообще мало, что работало. Среди немногого – аптека. Мы толкнулись туда – в надежде купить какой-нибудь лейкопластырь за евро, а сдачу попросить в марках. Но толковая и незлая аптекарша быстро разгадала наш замысел – и предложила просто обменять наши 10 евро на 20 марок. С доверчивыми боснийками в будущем нам так уже не везло. Аптекарша оказалась единственной подобной. Мы же, в очередной раз, ощутили себя победителями обстоятельств – и, разглядывая забавные, очень крупные боснийские монеты в 5 марок (они не пролезают даже в «денежную щель» моей домашней глиняной свиньи-копилки), - потопали на троллейбус в вечерней темноте и прохладе.
Насчёт троллейбуса я нашёл информацию применительно к аэропорту – мол, оттуда добираться до городского центра лучше всего именно на нём. Однако, поскольку Восточный автовокзал располагается совсем недалеко от воздушной гавани Сараево, я рассудил, что искать троллейбус, выйдя с автобуса, следует по той же схеме.
В узких лонлиплэнетовских кругах троллейбус считают почти мистическим. Кто-то пишет в комментах, что нашёл его и ехал на нём, кто-то – что это миф: нет никакого троллейбуса – это призрак из довоенного сараевского прошлого. Как я понял, поиски троллейбуса – что-то вроде скаутской задачи для евротуристов: проверка на вшивость, на путешественническую матёрость. Мы с женой с задачей справились, рогатого – нашли=). Если кто-то заинтересуется – схема движения к остановке имеется на Трипэдвайзоре и форуме Лонли-Плэнет. Но это от аэропорта. От автовокзала же нужно идти по проспекту, на котором стоит его здание, в направлении центра. Метров 600-700. Троллейбус имеет номер 103. И, кстати, он действительно, в каком-то смысле, знаменитый: это был первый троллейбусный маршрут, который запустили в Сараево после окончания войны, несколько раз по машинам на маршруте стреляли «недобитки» с обеих сторон – к счастью, обошлось без жертв, - но водители не отказывались от рейсов, упрямо садились за баранку.
Троллейбусы других маршрутов до аэропорта, с недавних пор, не доходят (раньше маршрутов было больше). Обращаю внимание, что билеты на разные виды общественного транспорта в Сараево – различны. Цена – одинакова (полторы марки в ларьке «Союзпечать» (местный аналог), 2 марки – если покупать у водителя), но по автобусному билету в троллейбусе ездить нельзя. Проверки – частые, контролёры – нервные: волнуются, но по-английски не говорят.
Зайдя в троллейбус, можете занимать места (поторопитесь, ибо народу – много), расслабляться и разглядывать город из окошка. Вам – от конечной до конечной. Поездка занимает приблизительно полчаса. Впрочем, самое туристическое место Сараево – Латинский Мост – остановка предпоследняя.
Нам-то центр города в вечер приезда был без особой надобности – наша гостишка располагалась близ ЖэДэ вокзала. А до вокзала от Латинского моста ещё топать и топать. Я уже упоминал в начале этого опуса, Сараево не слишком богато на бюджетные качественные гостиничные места. Самые лучшие отели – послевоенной постройки. Они же и самые дорогие. Цена ночи – под стошку баксов. Дорого даже по меркам туристической «старой Европы». Есть ещё «номерной фонд», оставшийся с советской поры. Лучший пример – отель «Holiday». Это грандиозное здание было построено к Олимпиаде 1984 года – и закрылось на первую модернизацию только в прошлом году. До того за скромную цену в 35-40$ можно было ощутить себя – уж если не героем-олимпийцем, то, как минимум, членом олимпийской делегации какой-нибудь страны. Посидеть на «том самом» стуле, где сидели делегаты; поспать в «той самой» кровати. Отель долгое время находился в управлении известной гостиничной сети «Holiday Inn»; потом сеть от него отреклась, а руководство гостиницы хитрило, названия не меняло. Туристы завалили отель дурными отзывами, считая его сетевым. «Холидей Инн» пригрозила судом – и только после этого «Холидей Инн Сараево» сделался просто «Холидеем».
История «олимпийской гостишки», конечно, уникальна, но таких, как она – гостиничных пережитков прошлого - по Сараево поискать можно. Выйдет дёшево, но очень уж сердито.
Экономным и взыскательным тревеллерам, вроде нас с супругой, остаётся третий вариант – гостишки советской поры, пережившие войну и модернизированные в послевоенные годы. Наш выбор остановился на отеле «Гранд». 48$ в сутки за огромный номер с двумя двуспальными кроватями, гидромассажной ванной и включенным завтраком. Брал на Букинге, по акции. Проживанием остались, в принципе, довольны. Разве что, отель нашли не сразу. Он не только на отшибе. Он ещё и относительно вокзала – близко только на карте. В реале, прямой путь от вокзала до отеля – перегорожен колючей проволокой, ржавыми железнодорожными вагонами и обрывом. Приходится добираться в обход, встречая по пути подозрительных бездомных дворняг. Нам показалось, возле отеля «Гранд» - их тайная база. А может, и явная. Может, их подкармливают сердобольные официанты из гостиничного ресторана?
Зато шумоизоляция в номере – идеальная, а вид из окна – феерический: на огромный «хрустальный карандаш» небоскрёба «Твист Тауэр». Его называют символом послевоенного возрождения Сараево. Такие символы есть в каждой из посещённых нами стран. Только в Белграде и Подгорице это, почему-то, мосты. Как по мне, небоскрёб – всё-таки повнушительней моста, так что Сараево назначаю победителем в этой битве символов.
После долгой и трудной дороги спишь, как убитый. Пожалуй, это самый лучший сон и одно из лучших в жизни удовольствий – поспать после дороги, с чувством выполненного путешественнического долга. Утром едва не проворонили завтрак. Прибежали в ресторан, когда официанты уже убирали весь «шведский стол». Нас пожалели, голод утолить – позволили, хотя и стучали, омрачая чревоугодие, укоризненно тарелками над головами.
Часов в десять утра выдвинулись на прогулку. Традиционно - сперва по делам, а именно – за билетами в Мостар, куда мы собирались через три дня. Когда я бронировал гостишку у железнодорожного вокзала, я знал, что до центра Сараево придётся ежедневно ходить пешком около двух километров, или ехать на трамвае. Но сердце грела близость к стальной магистрали. В Мостар мы планировали добираться именно по ней, начитавшись многочисленных восторженных отзывов туристов, которые уверяли, что красоты, открывающиеся из окна вагона – не передаваемы словами и не забываемы с годами.
Железнодорожный вокзал Сараево – наследие советской эпохи гигантизма. Он огромен и абсолютно пуст.
Почему-то всюду висят знаки, запрещающие фотографировать в здании. Это грустный запрет. Это как если бы больной человек требовал не снимать его, пока он бледен и одутловат. Ларчик открывается просто: железнодорожное сообщение в Боснии и Герцеговине дышит на ладан. «Дальние» маршруты – на Мостар и Банья-Луку – хотя и пользуются спросом у туристов, убыточны. Каждый год их собираются отменять. Но пока что остановились на компромиссном варианте – пускать поезда только летом. Об этом нам сообщила девушка в кассе, которую мы едва отыскали в старой бетонной громаде вокзала. С идеей восхититься красотами БиГ из окна вагона пришлось распрощаться. К счастью, автобусы на Мостар уходят с центрального автовокзала, расположенного в двух шагах от железнодорожного. Мы заглянули туда – и выяснили, что озабочиваться приобретением билетов заранее – нет нужды. На автобусы билеты есть всегда. Отправляются они – как минимум, раз в час. По утрам – ещё чаще. Забегая вперёд скажу, что шоссейная дорога – впечатляет мало. Во всяком случае, путь из Подгорицы в Сараево вышел куда зрелищней.
Что смотреть в Сараево? Чему восхищаться или чему ужасаться? На этот вопрос трудно ответить однозначно.
Над городом словно бы висит проклятие двух трагедий – давней и современной. Безусловно, все, кто хоть как-то знаком со всемирной историей, знают, что в этом городе, на Латинском мосту, началась Первая Мировая война. Начало ей положил Гаврила Принцип, застреливший австро-венгерского престолонаследника Франца Фердинанда и его супругу Софию. Грустный усталый взгляд, глаза большие и не лукавые, густые брови, чуть кудрявая шевелюра… Таким остался Гаврила Принцип на фотографиях. Он словно бы и сам не знает, как это у него получилось – выстрелить и убить. Выстрелить, воспользовавшись случаем, вне плана, с невероятной точностью – и начать кровопролитную войну. Люди верующие говорят, у Латинского моста, рядом с Принципом, стоял дьявол – и помог студенту-террористу не промахнуться. Сараево – город, принесший в мир великую войну. Он жил с этим долгие годы, а война, вырвавшаяся оттуда, как бешеный пёс – из будки, никогда не забывала дороги домой. В очередной раз вернулась она туда и в самом конце двадцатого века, в 1992 году.
Это вторая трагедия Сараево – блокада, продолжавшая без малого четыре года. Она закончилась лишь в феврале 1996 года, после подписания Дейтонского соглашения.
Это была странная и страшная блокада. Блокада, в которую были заключены преимущественно мирные люди. Они же стали её главной жертвой, главным расходным материалом, главным пушечным мясом и главными страдальцами. Есть много версий того, почему Сараево все четыре блокадных года оставался жилым городом и не превратился в полноценное поле боя фанатиков – мусульман и христиан. По мне, так те и другие могли бы резать друг друга до опупения. Если мужское начало людей проявляется таким образом – через мордобой, поножовщину или перестрелку – надо позволить таким людям самореализоваться. Тем более, что чем меньше их останется на планете Земля, тем, по моему скромному мнению, этой планете будет легче. Но отчего бы не выпустить из города мирных. Обывателей. Бюргеров. Пацифистов. Да придумайте любой синоним. Почему бы не отправить прочь из этой кровавой бани всех, кто не желает в ней находиться и умирать за некудышную родину?
На этот вопрос до сих пор пытаются найти ответ историки нового времени. Кто-то винит во всём сербов, блокировавших город и расстреливавших его прямой наводкой с окрестных высот в любое время дня и ночи; кто-то считает, что мусульманские власти и бандитские группировки, контролировавшие Сараево в блокаду, сознательно препятствовали выезду гражданских лиц, дабы цивилизованный мир ужаснулся жертвам и поскорее наказал «варваров-сербов». Трактовок много. Но бесспорен факт: люди, оказавшиеся в блокаде в Сараево, были такими же, как большинство из нас – не отважными панфиловцами, не пионерами-героями, не неуловимыми мстителями. Они были офисным планктоном, домохозяевами и домохозяйками, таксистами и водителями троллейбусов, шопоголиками, сладкоежками, модниками, чистюлями и грязнулями. Они были обычными людьми – такими, какими и должны быть обычные люди. Мы – их современники. Современники тех, кто остался в живых. Помните девяностые? Когда многие из нас выстаивали длиннющие очереди за гуманитарной помощью, когда российские юноши, все, как один, мечтали стать рэкетирами, а девчонки – валютными проститутками, - жители Сараево ждали очередного сербского артобстрела.
О сараевской блокаде сняты фильмы и написаны книги. В некоторых сделана попытка отразить факты, другие больше похожи на страшную сказку. Но ощущения человека, ещё вчера просиживавшего штаны в офисе, зубоскалившего с коллегами, строившего романтические планы на вечер, а сегодня оказавшегося под минами, без пищи и крова, пожалуй, лучше всего передаёт компьютерная игра. Наверное, это странно. Игры считают легкомысленным развлечением. Но эту делал человек, переживший блокаду. Эмир Церимович. Ему было девять, когда в Сараево упал первый снаряд. Игра называется «War of mine». Для тех, кто в теме – это всего-то навсего симулятор выживания гражданских лиц в условиях военного времени.
Игровое время разделено на день и ночь. Игрок управляет группой персонажей, объединившихся с единственной целью – выжить. Днём эти персонажи укрепляют своё жалкое убежище: латают дыры в стенах, растапливают снег, чтобы получить воду для кухни, готовят еду, если на кухне есть продукты, отсыпаются, наконец. А ночью – они защищаются от банд и выходят на промысел. Людям нужно есть, людям нужны медикаменты, людям зверски хочется курить и выпить чашку крепкого кофе – это простительные слабости, ведь они не закалённые в чужой крови бойцы. А еду предстоит красть, отбирать силой или выменивать на что-то, что имеет хоть какую-то ценность в осаждённом городе.
Стоит представить себя хоть на минуту на месте персонажей – тут же наполняешься тоской: всепоглощающей, неизбывной, но самое страшное – рутинной, обыденной. Твои персонажи – не героические личности. Не супермены. Вот что важно. И вот почему за них переживаешь, как за живых. Математик, повар, музыкант, пожарный, футболист, учитель… Сколько таких было вычеркнуто из книги живых за годы войны и блокады! Даже удивительно, что Сараево и его жители оправились от ран - физических и душевных - сравнительно быстро.
Сейчас о страшных годах в городе напоминает не столь и многое. Стен, изувеченных осколками, всё меньше – их латают, цементируют, закрашивают. Архитектурный облик города дополняют новые «послевоенные» здания – такие, как мост «Фестина Ленте», или здание Академии Художеств (мост спроектирован студентами этой Академии).
Появляются торговые центры и офисные небоскрёбы.
Но кладбища на месте стадионов остались с войны. И с войны остались «розы Сараево» – воронки на асфальте, залитые смолой и красной краской, чтобы отметить места массовой гибели горожан. Впрочем, даже «розы Сараево» постепенно исчезают: дорожное полотно начинают частично менять.
События самого начала и самого конца двадцатого века настолько сильно изменили судьбу Сараево, а может, и всего мира, что туристы, приезжающие сюда, не так много внимания уделяют боснийскому средневековью. А оно тоже представляет определённый интерес. И «обросло» своей архитектурой. Почти всё это «средневековое наследие» - в районе Башчаршия. Это такой старый рынок, трансформировавшийся с годами в сувенирно-ресторанно-попрошайническое болотце. Зато там в изобилии встречаются обменники, и лучший в городе курс обмена долларов и евро – тоже там. Менялы работают и в выходные, и в праздники.
Мы отправились гулять по Башчаршии, добравшись туда трамваем. Трамвай – отдельное удовольствие. Совсем дряхлый, наверняка довоенный. И пассажиры – ему под стать: колоритные старики, цыганки в цветастых юбках. Бросается в глаза большое количество инвалидов. В основном, мужчин. Среди тех, кто сегодня гуляет по Сараево, кто завтракает в «Макдоналдс» и шопится в торговых центрах, люди воевавшие. Стрелявшие в других и раненые другими. И безногими многие стали – тоже на войне. Это так непривычно – осознавать, что напротив тебя в транспорте, вполне вероятно, едут убийцы – пускай и невольные.
Башчаршия – район маленький. Его вполне можно обойти за час. Интересного – с гулькин нос, даже сувениров толковых – ещё поискать. Зато здесь всё в порядке с туалетами – платными, конечно. Мусульмане, в своём стремлении заработать, куда толковей христиан.
Самая известная достопримечательность Башчаршии – мечеть Гази Хусрев-бей.
Названа так она в честь человека, пожертвовавшего на её постройку едва ли всю потребную сумму. Гази Хусрев-бей вообще был, своего рода, средневековым благодетелем Сараево. Строил много. Превратил, можно сказать, деревушку в город. Мечеть датируется 16-м веком. Внутрь, теоретически, может попасть любой желающий, не только мусульманин, - стоит лишь дождаться окончания молитвы. На деле, возле входа установлен небольшой транспарант, на котором начертано расписание посещения мечети неверными. В летние месяцы – в разное время дня – на это отводится, в общем сумме, три часа. Зимой – только полтора. Снаружи, во дворике, можно бродить, конечно, сколько пожелаешь. На фотоаппарат верующие реагируют вполне адекватно. Фонтан для омовений – новодел. Хотя путеводители утверждают, туда ввинтили краники шестнадцатого века, от оригинального фонтана.
Часовая башня – тоже перестраивалась многократно. В нынешнем виде существует с 19 века. Часы – лондонского производства. Исправно и точно ходят вот уже больше ста лет.
Я так много понаписал про мечеть Гази Хусрев-бей, потому что она, по сути дела, единственное запоминающееся архитектурное сооружение в районе Башчаршии. Фонтан «Себили Брунен» на Голубиной площади – «визитная карточка» Башчаршии – интересен мало. К тому же, нам не повезло застать вокруг него ремонтные работы. Видать, из-за них и голуби разлетелись. А стоически выдерживали звуки дрели и отбойного молотка только попрошайки и туристы.
Если гулять в разные стороны от Башчаршии, очень легко можно обозреть все архитектурные прелести Сараево не только средних, но и более поздних веков.
Кафедральный Собор святого сердца Иисуса. Самый большой католический собор Боснии и Герцеговины. Является символом города. Изображён на флаге и печати Сараево.
Православная Соборная Церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Перед ней – памятник мультикультурному человеку. Церковь сооружена в 19 веке, памятник – в самом конце двадцатого. Итальянский скульптор Франческо Перилли, изваявший голого мужика с писюном, гнущего голыми руками рёбра арматуры, полагал, что тот символизирует новую страну БиГ – единый дом для представителей трёх религий – Православия, Ислама и Католичества. Как по мне, так мужик, в содружестве с птичками, строит себе клетку. Ну, по крайней мере, так это выглядит со стороны.
Церковь святого Антония Падуанского. Сильно пострадала во время блокадных обстрелов Сараево, - на её узнаваемый шпиль наводилась сербская артиллерия, - но отреставрирована очень даже прилично.
Расположена аккурат напротив пивоварни. Я, грешным делом, даже подумал, что это и есть пивоварня – или её составная часть. Узнав правду, немедленно раскаялся. Настоящую пивоварню всё же посетили. «Баварские» сосиски с пюре, подаваемые там, увы, намного лучше тамошнего пива. А ведь когда-то варили ребята для королевских дворов Европы! Хотя интерьер заведения, конечно, зачётный.
Вот так – или примерно так - и кружили мы по центру Сараево. Нагуливали, так сказать, аппетит перед главным. А главное – вот.
Латинский мост.
Здесь вершилась история. Это без пафоса. Это - чистая правда. Не ждите от меня пересказа событий, приведших к роковому выстрелу Гаврилы Принципа – это заняло бы слишком много времени, да и информация – более, чем открытая; любой, при желании, ознакомится с ней без труда в Интернете или библиотеке. Скажу лишь, что, пожалуй, более случайного успеха в покушении на государственного деятеля трудно себе вообразить. Однако, Первая мировая война отнюдь не была случайной. Нельзя даже сказать, что она выросла из случайности. Она вызревала годами.
Германия, слишком поздно приступившая к колониальной экспансии и потому оставшаяся практически без колоний, страстно желала передела мира. Россия, Франция и Англия, для противодействия ей, заключили военный союз, известный, как Антанта. Германии тоже удалось обзавестись союзниками – Антанте противостоял сперва Тройственный, а затем Четверной союз. Едва ли это общеевропейское бряцание оружием завершилось бы бескровно, даже не будь на свете студента Принципа и террористической организации «Млада Босна», в которой тот состоял. Но студент был. Он сделал свой выстрел. И – формально – начал одну из самых жестоких войн в мировой истории, унесшую жизни 20 миллионов человек.
В Европе некоторые встретили войну с энтузиазмом, другие – с ужасом. Но куда больше было тех, кто, сперва, радовался грядущим потрясениям, а затем осознавал ужас происходившего на фронтах. Среди последних – венгерский поэт Геза Дёни, проживший на планете ровно 33 года – день в день. Он намеревался стать священником, но стал военным журналистом. В июле 1914 года он написал стих, названный весьма красноречиво: «Франц Фердинанд ведёт в сраженье нас».
Не плачьте, матери! Невесты, улыбнитесь
И поцелуем освятите острый меч:
Ведь с ним пойдет на бой ваш храбрый витязь,
Чтоб ваше счастье от врага сберечь.
Ему понадобилось всего четыре месяца, чтобы изменить своё мнение, задушить в себе «ура-патриотизм». Самое известное стихотворение Дёни – «Пусть хотя бы на день…» полезно перечитывать, время от времени, и сегодняшним «диванным героям»:
О, как их заставить, патриотов этих,
Родину любить не в теплом кабинете,
А у нас, в окопах?
Как бы их хоть на день, на часок иль на два
Погрузить во чрево фронтового ада?
Пусть услышат, как жужжат над головами
Пули, словно пчелы, злобными роями!
Посреди разрывов, копоти и вони
Пусть они узнают, что такое войны, —
Здесь, у нас, в окопах!
Пусть земля сырая, смешанная с кровью,
Вместо одеяла ночью их укроет!
Пусть они увидят, как седая Висла,
Взбухшая от крови, из пределов вышла!
Господи, к Тебе взываю я из бездны:
Зашвырни всю свору патриотов резвых
К нам, сюда, в окопы,
Где снаряды воют и ложатся рядом,
Сыплются осколки раскаленным градом,
И солдат, что был отцом, кормильцем, мужем,
Пулеметом скошен, как сорняк ненужный.
Война – удивительная штука. Омерзительная вблизи, она обладает известной притягательностью на расстоянии. Сейчас, спустя век после выстрела Гаврилы Принципа, его личность и сам этот выстрел всё ещё вызывают споры. В Сербии не так давно установили памятник студенту-террористу. В Банья-Луке (столице Республики Србска в составе БиГ) мы видели кафе, с названием «Принцип». Изображение студента там повсюду: на двери заведения, на салфетках, на одноразовых пакетиках с кофе, сахаром и перцем, даже на упаковке зубочисток. В самом Сараево последствия выстрела переоценивали не единожды. Текст на памятной таблице, установленной на его месте, переиначивали не раз. Сейчас остановились на нейтральной безоценочной версии. Вот такой:
Нужно, наверно, заметить: хотя некоторые путеводители утверждают, что Франц Фердинанд был застрелен на Латинском мосту, в действительности это случилось на набережной речки Миляцки.
Рядом с памятным местом – музей. Ничего особенного. Его создатели попытались не столько рассказать о покушении на Эрцгерцога, сколько проиллюстрировать экспонатами «то время». Музей дёшев (7 марок), потому заглянуть туда – можно. А после этого – наступает пора исторического прыжка. В смысле – прыжка через время, в конец двадцатого века.
Мест, так или иначе связанных с балканскими войнами периода распада Югославии, в Сараево немало. Однако большинство – всего лишь попытка заработать на недавнем трагическом прошлом. Рекомендовать могу два. Музей под названием Gallery 11/07/95 и «Военный туннель».
Текущая экспозиция Gallery 11/07/95 посвящена, впрочем, не столько войне, как таковой, сколько событиям в Сребренице. «Геноцид в Сребренице» – так это именуется в новейшей мировой истории. Дата, которая вынесена в название музея-галереи, довольно условна. В действительности, уничтожение солдатами сербской армии, под командованием Радко Младича, 8 тысяч боснийских мусульман из анклава Сребреница, продолжалось не один, а несколько июльских дней девяносто пятого года. До сих пор неясно, что послужило прямой причиной этой резни. История крайне мутная. Бесспорны следующие факты. Сребреница, ещё в самом начале военных действий на территории современной БиГ, была объявлена демилитаризованной зоной, под контролем войск ООН. Сербы, под командованием Младича, наплевали на статус анклава и захватили его. Нарушение постановлений ООН – вопиющее, - но это ещё не геноцид. Достоверно известно, что сербы, продвигаясь к Сребренице, миновали больше сорока боснийских сёл, - и не убили там ни единого мусульманина. Уже после захвата Сребреницы, Радко Младич распорядился обеспечить эвакуацию из города женщин и детей, - и она была проведена, опять-таки, без жертв и провокаций. После этого встал вопрос об эвакуации мужчин призывного возраста – как гражданских лиц, так и немногочисленного контингента боснийских сил самообороны. И вот после этого всё и случилось.
Эта «мужская» колонна была атакована сербами, практически сразу после выхода из города, хотя двигалась по заранее утверждённому маршруту, в оговорённое время. Боснийские военные вступили в бой, а мирные беженцы, преимущественно, разбежались. Некоторым удалось впоследствии добраться до мусульманской Тузлы. Большинство же попали в руки сербов – либо после того, как вернулись в Сребреницу, либо натолкнувшись на сербские блокпосты. Временем геноцида называют несколько дней, последовавших за днём расстрела колонны. По данным ООН, расправы происходили в разных местах Сребреницы и её окрестностей. Их жертвами стали от 8 до 10 тысяч мужчин и мальчиков, в возрасте от 10 до 70 лет. В настоящее время геноцид мусульман Сребреницы признаётся всем мировым сообществом (кроме России). В том числе и самими сербами.
Совсем недавно в Сребренице отмечали печальную годовщину событий 95-го года. Для участия в памятных мероприятиях прибыл, в числе прочих политических деятелей Европы, и премьер-министр Сербии Александр Вучич. Его встретили крайне неодобрительно. Когда сербская делегация возлагала цветы к памятнику жертвам геноцида, в её представителей из толпы начали бросать камни. Вучич получил лёгкое ранение головы. Однако, сразу после случившегося, дал интервью боснийской прессе, в котором заявил: «Я каюсь в содеянном нами и протягиваю вам руку. Когда вы бросаете в меня камни – помните – я вам не враг. Как и Сербия – не враждебна Боснии и Герцеговине. Сербия чётко и однозначно осуждает это ужасное преступление прошлого. Испытывает отвращение к тем, кто принимал в нём участие и будет продолжать привлекать их к ответственности». Честное слово, за такие слова и Вучича, и сербов я лично уважаю. Это мужественный поступок – признавать за собой вину. Это свойство сильных людей и сильных наций.
Gallery 11/07/95 производит впечатление. Несомненно, остаётся в памяти. Хотя едва ли не все экспонаты экспозиции – фотографии. Жизнь, прерванная войной. Это пугает сильней, чем фото Второй Мировой. Далеко не каждый способен представить себя на месте «человека из прошлого» - ленинградца-блокадника, или крестьянина из сожжённой карателями белорусской деревни. Те люди жили по-другому, желали совсем не того, чего желаем мы, радовались и грустили по другим причинам. Но когда речь идёт о страданиях наших современников, об обитателях единой с нами «зоны бытового комфорта» – и воображения-то особого не нужно. Остро понимаешь – мир не вечен, и размеренная благополучная жизнь, к которой ты привык – не вечна. Всегда найдутся ублюдки, которые не погнушаются, ради своих интересов, втянуть страны и народы в войну. И правых-виноватых в такой войне – не будет. Как говорится, одна сволочь стоит другой
Фотографии ниже – не мои. Взяты из интернета. Фотографировать в галерее запрещено. Многие, безусловно, всё же делают это, но я не стал. Не из благородства, а из уверенности, что такие «украточные» фото, на которых будут другие фото, хорошими не окажутся по умолчанию.
Gallery 11/07/95 расположена совсем неподалёку от кафедрального собора святого сердца Иисуса. Там не ошибётесь: всюду рекламные растяжки, указатели. Стоимость посещения – 20 марок.
«Военный тоннель», в отличие от галереи, не вызывает в посетителях скорби. Да и не призван, думаю, это делать. Он демонстрирует хитроумие боснийцев. Тоннель, в годы блокады, соединял два района города, являя собою путь из блокады – в неблокаду. Путеводители пафосно называют тоннель «единственным путём к свободе, который не обстреливали сербы». Если ориентироваться на эти слова, кажется, что тоннель грандиозен – раз уж прорыт под блокадным кольцом. В действительности, его длина – 720 метров. Бошняки вывели его к аэропорту Сараево, объявленному ООН нейтральной территорией, под контролем «Голубых касок». Они развернули, под носом у наивных ооновцев, кипучую деятельность: переправляли в город провизию, оружие, боеприпасы, медикаменты. Несколько раз через тоннель проходил тогдашний президент Боснии, Илия Изитбегович. Напомню, что демилитаризованным при этом был только крохотный пятачок земли – аэропорт, - его же, в свою очередь, также окружала сербская армия.
Сегодня тоннель превращён в музей. Частный музей! Вход – 8 марок с человека, часы работы – с 9 до 16. Открыты для посещения лишь 20 метров из 720. Большая часть – засыпана (что немудрено, учитывая, что тоннель проходил под взлётной полосой аэродрома). Зрелище не столько грустное, сколько из разряда: «Не берите нас на слабо». Добираться до «Тоннеля войны» проще всего от аэропорта. Если вы полетите куда-нибудь через Сараево (хотя это очень маловероятный маршрут), и у вас выдастся пара свободных часов между рейсами – до тоннеля вас подбросит любой таксист за 10 минут и 30 марок (с получасовым ожиданием у достопримечательности). Если же вы едете увидеть тоннель целенаправленно, из Сараево, - воспользуйтесь троллейбусом 103. Движьтесь до конечной (помните, мы уже там бывали?), и там, опять-таки, ищите таксиста за 30 марок.
Не могу сказать, чтобы Военный Тоннель как-то особенно сильно впечатлял. Подозреваю, там многое окультурили и оцивилизовали, перед тем, как начать запускать туда туристов. Во всяком случае, стены, пол, потолочные балки выглядят новодельными. Но всё же это интересно, это частичка прошлого, работающая на имидж Сараево, как «несгибаемого города». Мне лично такой героизм «со скрежетом зубовным» не близок. Но многие без него дышать не могут. Так что на современной туристической карте Сараево Военный Тоннель красуется неспроста.
Ну а прощаться со столицей Боснии и Герцеговины лучше всего на смотровой площадке небоскрёба Avaz Twist Tower. И, желательно, делать это в потёмках. Тогда подсветка внизу будет «говорящей». Она расскажет, что Сараево – не военный, а мирный и, к тому же, бурно развивающийся, город. Правда, не без восточного колорита. На подступах к Avaz Twist Tower – грязновато. Проход на смотровую – через платные турникеты (запаситесь монетами в 0.5 марки), и турникеты эти, на момент преодоления нами их рогаток, не работали. При этом деньги глотали. Пришлось, как метровским безбилетникам, перескакивать через препятствие. Ну хоть совесть спокойна: проход оплатили. На смотровой вечером – ни души: знай шатайся по кругу, фоткай город с разных сторон, слушай его шум и завывания ветра. Ветер, как раз, не позволяет насладиться видами сполна: холодно. Но зрелищно, и бодрости, опять-таки, добавляет=).
За сим – всё. Пока, Сараево, привет, Мостар!
Я уже упоминал: шоссейная дорога из Сараево в Мостар – скучновата. Жаль, не довелось прокатиться паровозом. Зато про поезд пишут – он дряхл и прокурен. Автобус же – во всяком случае тот, что достался нам – очень неплох: мягкие широкие кресла, вмонтированные в спинки кресел телевизорчики, чай-кофе бесплатно. Зато платно размещение багажа в багажном отсеке автобуса (2 марки). Путь до Мостара занимает около двух часов – как говорится, время детское.
Мостар – столица Герцеговины (в составе БиГ, естественно). По сути, это город одной достопримечательности. Вот она:
Старый Мост, перекинутый через речку Неретву
При желании можно «высосать из пальца» и другие мостарские аттракшены. Скажем, уцелевшее с советских времён «Кладбище партизан», или Кафедральный Собор Марии-Матери. Но даже сами горожане признают: это уже «на безрыбье». Туристов в Мостар привлекает Старый Мост, а не что-то иное.
Увы, с недавних пор старый он только по названию. По факту – очередной новодел. Ибо подлинный Старый Мост был уничтожен в последнюю войну.
Мостар пострадал от «югославских войн» почти так же сильно, как Сараево. Даже с блокадой столкнулся – пусть и продолжавшейся не столь долго, как сараевская (18 месяцев). Зато обстреливали город – аж с трёх сторон: артиллеристы католической армии хорватов, православной – сербов и мусульманской – боснийцев. Дома в историческом центре Мостара всё ещё изранены.
Их здесь не спешат восстанавливать, как в столице. Проще и дешевле построить рядом с разрушенным - новый дом, чем реставрировать разрушенный. Впрочем, некоторые горожане преданы своим жилищам, несмотря на состояние их стен. Не раз видели странноватые картины: дом в трещинах, в щербинах от пуль и снарядов, без окон на первом-втором этажах, - зато на третьем – милый балкончик, выкрашенный свежей краской и увитый плющом; в оконных проёмах – свежие стеклопакеты, за ними просматриваются симпатичные шторки. На двух этажах жизнь, после войны, закончилась, на третьем – продолжается.
Принято считать, что Старый мост уничтожили хорваты. Разрушили до основания. Расколотили в мелкие осколки. В 2004 году его восстановили. Муниципальные власти клянутся, что реставраторы буквально-таки склеили мост из осколков: подняли их со дна Неретвы, сложили, как сложнейший паззл. Такие слухи распускают, чтобы привлечь туристов. Мол, нынешний мост – не просто копия исторического; он и есть тот самый, исторический. Судя по количеству отелей в Мостаре, туристы верят, своим вниманием город не обделяют. И торговцы этому рады.
Здесь, помимо традиционного для балканских «постъюгославских» стран свободного хождения евро, ходят и хорватские куны. Многие посещают Мостар с однодневным туром – из Дубровника или того же Сараево. Но мы с женой явились сюда – по нашей доброй традиции, - чтобы тут подзадержаться аж на 3 ночи. Мостар мы планировали сделать очередным хабом – совершать из него вылазки по окрестностям.
Остановились в частном отельчике, под названием Villa Anry. 35$ в сутки, с завтраком. Бронировали на Букинге, увидев рейтинг: 9 баллов из 10. Постояльцы, что были там до нас, комментируя свою проживание, прямо-таки заходились в восторгах. Я вообще с подозрением отношусь к отзывам типа: «В гостевом домике тёти Сони мы чувствовали себя членами тётесониной семьи». Предпочитаю сетевые отели, или хотя бы многономерные – где вместо «индивидуального подхода» - «скучный» нормальный уровень услуг, не зависящий от того, с какой стороны почесалась утром пятка тёти Сони. Но Villa Anry ожидания оправдала. Поселили нас – за отсутствием других постояльцев – в лучший «видовой» номер, с террасой и видом на Старый Мост.
Кормили – как на убой, - мясом, джемами и сырами с плесенью. Поили свежевыжатым мандариновым соком - из мандаринов, растущих во дворе, - и свежесваренным душистым кофе. В общем, ублажали, как могли. Отельчик – рекомендую. Вот, разве что, от вокзалов далековато – и от жэдэ, и от обоих авто. Но Старый Город Мостара вообще несколько отдалён от вокзалов. А прогуляться полтора-два кэмэ с утречка – милое дело.
Про милое дело – это не фигура речи. После холодного ветреного Сараево Мостар встретил нас по-настоящему летней жарой. Люди – в рубашках, на деревьях – развесистая хурма и плоды граната. Гуляй – не хочу! Из Мостара мы выбирались в несколько местечек: в текию Благая, на водопады Кравице и в деревушку Медугорье (в переводе на русский её часто именуют Междугорье). Именно в таком порядке поведаю обо всех.
Благай. Тамошнюю текию иногда называют мусульманским монастырём. На самом деле, это что-то вроде гостевого домика, где – совершенно, между прочим, бесплатно – могли, ещё в позапрошлом веке, останавливаться странствующие дервиши. Я уже говорил, что обожаю смотреть на ленивых котиков-монахов в тёплых странах? Так вот – к монашествующим мусульманам это тоже относится. Дервиши, впрочем, не сильно похожи на христианских затворников. Но вот места для релакса (пардон – «молитвенного подвига») и те, и другие выбирают отменные. Благай – яркий пример. Белый домик, убаюкивающие «пороги»-перекаты реки Буна, горы, пышная растительность (инжир, олеандры, кипарисы), цветочки, приятная прохлада. Сегодня дух бескорыстия уже не обитает в Благае – текию превратили в туробъект. Бесплатно на постой не пускают. С туристов берут деньги за вход (небольшие, порядка 5 евро). При всём при этом, некий религиозный статус текия сохранила. К ней прикреплён «дежурный мулла», который, в положенные часы, созывает правоверных на молитву. Заходить во внутренние помещения можно, лишь избавившись от обуви и повязав на голову платок (последнее - для дам).
Рядом с собственно текией – бесплатный туалет и платные ресторанчики. Есть возможность употребить кофе с рахат-лукумом, или заточить жареную рыбку. Всё это – весьма не бюджетно, что не мудрено: Благай – одна из самых раскрученных аттракций БиГ.
Добираться до Благая из Мостара – очень просто. Туда – приблизительно раз в час – ходит пригородный автобус номер 10 (он же, по совместительству, и городской). Будете искать остановку – для простоты так и спрашивайте: “Yellow bus stop”. Автобусы – послевоенный подарок Мостару от Японии; в каждом висит табличка, сообщающая это, на которой выгравирован маленький японский флажок.
Водопады Кравице. Красивое место. Однако, для самотуристов без машины – неприлично дорогое. Всему виной – таксистская мафия Медугорья.
Дело в том, что водопады – неподалёку от этой «священной деревни». Если точней – в 15 кэмэ от неё. Для туриста непривередливого есть возможность объединить Медугорье и водопады в одном микро-туре, с выездом из Мостара. Цена начинается от 50 евро за полдня. Договариваться – с любым мостарским таксистом, - ну, или в отеле. Минус таких покатушек один: гонка. По моему скромному мнению, торопливый путешественник тут же переквалифицируется в туриста. Но это я так думаю. Мои многоуважаемые читатели имеют полное право этот мой нездоровый максимализм – не разделять. И всё же – таксисты особенно долго ждать не станут. Если на водопадах это так-сяк можно пережить – особенно если вы не собираетесь искупнуться пару раз в ледяной воде, а потом обсохнуть под холодным ветерком, - то в Медугорье торопливость – дело крамольное.
Кто не в курсе – это место, где практически ежедневно бывает Божья Матерь собственной персоной. Есть не тысячи и даже не сотни тысяч – миллионы людей, искренне верящих в это. И, если ты желаешь приобщиться к этой вере, понаблюдать за этими людьми – тебе придётся постараться: потратить и время, и силы, - уж как минимум, прошагать пешком паломнический путь в пределах Медугорья. Нужно оно вам? Решает каждый за себя. Я уже давно решил: нужно. Меня привлекают практически все «места силы» в мире. Но не так, как «искателей мудрости», которые «сливаются с космосом» где-нибудь в Керале, не забывая протирать руки спиртовыми салфетками каждый раз после того, как поручкаются с местным гуру. Мне любопытно понять – для «хомо скептического», вроде меня, будет ли такое место ощутимым, в чём-то отличным от других мест. И ещё – увижу ли я людей, вдруг возвысившихся над своей скотской сущностью. Вот, вчера человек залезал за руль роскошного авто и носился по улицам любимого города, обдавая пешеходов грязью из луж, потом парковался на песочке детской площадки. А сегодня он в святом месте – и сам – уж если не сделался святым, то хотя бы перестал быть полной скотиной. Не на время перестал. Не напоказ. А на самом деле и надолго. Происходит ли в святом месте это «расскотинивание» – политика, бизнесмена, просто сноба? Ведь это интересно, не правда ли?
Что ж, просто расскажу, как ездили мы с супругой. Стартовали с центрального автовокзала Мостара утренним автобусом на 9-00. И это уже было неправильно. Автобус оказался даже не дальним междугородным, а международным (шёл из Белграда в Дубровник через Сараево и Мостар). Потому он обошёлся нам в копеечку (почти 10 евро на двоих за полчаса езды). Такой вариант передвижения подсказали нам в нашей гостишке. Вариант – не лучший. Лучший – ехать до Медугорья на пригородном «жёлтом автобусе» - за копейки, - да и ходит он, не в пример дальним бусам, чаще - приблизительно раз в час. Кроме того, имеет остановки по всему Мостару, а не только на центральном автовокзале. Но мы узнали о его наличии, только когда купили обратные билеты – из Медугорья в Мостар, и тоже на дальний дорогой автобус. Для НЕжелающих повторять нашу ошибку – “yellow bus’ маршрута «Мостар – Медугорье» имеет номер 48.
Но продолжу о нашем пути. В Медугорье, прямо на автостанции, мы зафрахтовали такси до водопадов Кравице. И вот это было единственное наглое – и, главное, вполне лицензированное – разводилово во всём нашем балканском путешествии. За двухчасовую прогулку «Медугорье – водопады – Медугорье» с нас состригли 40 (!!!!!) евро. Главная подлянка заключается в том, что именно на таксомоторы Медугорья расценки космические. А торг - совершенно не уместен. Ещё раз повторю то, что написал выше. Если вы – не слишком притязательны, не религиозны и не настолько болезненно любопытны, как Ваш покорный слуга, - вместо того, чтобы связываться с медугорскими таксистами, свяжитесь с мостарскими. Они промчат вам по святым местам Медугорья, свозят к водопадам и вернут в Мостар, сделав это дешевле, чем стребовали недобрые люди с нас, даже при том, что мы разбили маршрут на части.
Почему же такси в Медугорье – столь бесчеловечно? Ответ прост: да потому, что оно – божественно. Как и вся деревушка.
История Медугорья была бы донельзя банальной – как история любого крохотного населённого пункта любой бедной страны, - если бы, в самом начале восьмидесятых годов двадцатого века, шестеро молодых людей – местных жителей – не заявили о том, что им явилась Дева Мария – Мать Иисуса Христа, которая представилась, как "Повелительница Мира". И эти явления, по словам подростков, очень скоро сделались регулярными.
Поразительно то, что явлений удостоились только шесть юных медугорцев (медугорийцев?) – 4 девушки и 2 парня. Ещё поразительней, что в их ничем не подтверждённые рассказы о Богоматери поверили десятки тысяч людей. Скептиков, конечно, тоже хватало – не забываем, что молодёжь общалась с Богородицей, когда ещё не канула в лету Федеративная Социалистическая Республика Югославия. А социализм, как известно, из всех религий предпочитал атеизм. Но поверивших «контактёрам» было намного больше. Слава Медугорья стала стремительно расти. Совсем нежелательная, по тем временам, для местных властей слава. С «контактёрами» пытались разговаривать представители югославских спецслужб – беседы велись «по-доброму» и не очень. От подростков требовали сперва отречься от всех своих видений, признать, что они – «господа соврамши». Затем их просили хотя бы не плодить новых откровений, распространяемых ими «от лица» Богоматери. Наконец, отчаявшись, заключили подростков в психушку. Но те и там видели Деву Марию, а о жестокости местных властей заговорили за рубежом. В итоге, югославские «силовики» сдались – и позволили великолепной шестёрке творить, что заблагорассудится. А там и распад Югославии подоспел – атеизм сделался не моден. В общем, тинейджеры, заявлявшие в 80-х годах прошлого века, что их регулярно навещает Богородица, благополучно повзрослели, некоторые даже слегка постарели – но всё ещё продолжают служить «рупорами божьей воли» для миллионов христиан – преимущественно католиков.
Сама эта воля, высказанная в простых человеческих словах, впрочем, для многих современных скептиков, как раз и является доказательством лжи «контактёров» (католики называют их визионерами). Скептики – в числе коих и некоторые иерархи католической церкви – полагают, что из уст настоящей Девы Марии люди услышали бы что-то поинтересней, чем набор банальностей. В самом деле, визионеры, подробно описывающие каждое из своих видений, утверждают, что Богоматерь даёт им (и всему человечеству) советы, которые мог бы дать любой священник: молиться, поститься, читать Библию, не творить зла. Стоило ли матери Иисуса огород городить, являться подросткам в каком-то Медугорье, чтобы всё это «вербализовать»?
Однако не менее распространена и другая точка зрения. Согласно ей, Богородица повторяет, раз за разом, свои простые советы, чтобы вернуть знакомым словам утраченную с веками ценность, заставить людей снова поверить в них. В то время, когда люди жаждут зрелищ – вселенского потопа, или, наоборот, массовых исцелений, - действительно важными остаются покаянная молитва и искренняя вера.
Споры о природе явлений в Медугорье (а также о том, происходят ли эти явления вообще) тревожили католический мир так долго, что, в итоге, ватиканский Святой Престол просто не мог не вмешаться. Во-первых, была создана особая комиссия, под руководством кардинала Камилло Римини, которой предстояло подтвердить или опровергнуть истинность явлений Божьей Матери. Комиссия намеревалась представить свой отчёт римскому Понтифику ещё в 2010 году, но закончила работу лишь в 2014-м. Однако и после этого никаких официальных заявлений по поводу Медугорья Римский Папа не делал.
Во-вторых, Святой Престол подвёл, особым эдиктом, идейную базу под миллионные паломничества в Медугорье. Частные паломничества – так называемые «пилигримки» - были разрешены, но в их ходе паломникам предписывалось чествовать не места явления Девы Марии – поскольку их подлинность не подтверждена Церковью, - а саму Деву Марию. Так, с помощью богословской казуистики, Медугорье было легализовано. И, несомненно, местные жители возрадовались.
Таксисты Медугорья – среди прочих. Если не знать, что из себя представляет данный населённый пункт – картинка рисуется сюрреалистическая. В посёлке, официальная численность населения которого – 4000 человек, - «прописаны» десятки таксомоторов. И каких! Ни в Сараево, ни в Мостаре, мы похожих не видали. Все, как одна машина, - новенькие «Мерседесы». Блестят лаком и хромом. Этакое корыстолюбивое автовоинство. И обойти их – ну никак не получится. Во всяком случае, у самостоятельных и одиноких. Медугорье – центр организованного, религиозно-пакетного, туризма. Туда ещё можно приехать на огромном автобусе, с многими десятками таких, как ты, страждущих. Есть хорватские автобусы, есть боснийские, очень много итальянских. Торговцы, выстроившиеся вдоль паломнического пути, на итальянском говорят практически бегло.
Расскажу, что можно посетить в Медугорье.
Первым делом, конечно, Церковь Святого Иакова. Сердце Медугорья.
Здесь располагается местный приход. Белоснежная церковь в характерном балканском стиле, с двумя башнями. Она была построена в 1969 году, задолго до всей суеты. Строилась аж 30 лет. Легковеры сам факт её постройки объясняют божественным вмешательством в человеческую логику: церковь – для маленького Медугорья – очень велика. На момент постройки такой большой храм явно превышал потребности деревни в несколько раз. Как будто бы строители и архитекторы предвидели паломничества двадцать первого века. Неофициальный рекорд по присутствию на мессах – 30000 человек. Больше всего народу собирается второго числа каждого месяца. Именно по вторым числам свои откровения от Богородицы получает медугорийка Марьяна. Откровения Марьяны - регулярные и гарантированные. Остальные пятеро визионеров беседуют с Божьей Матерью от случая к случаю, спонтанно.
Сами мессы – очень продолжительны. Но это с точки зрения католиков. Для них не слишком привычны службы на нескольких языках одновременно, с включением множества неканонических молений.
Вокруг церкви - много достопримечательных мест, созданных уже в новейшее время. Изваяние Богородицы. Парк свечей, куда приходят, с традиционной мотивацией проставления последних: во здравие близких и в знак исполнения заветных просьб к Деве Марии. Есть уличные исповедальни и уличный «открытый театр», очень похожий на летние театральные площадки советской Москвы.
Церковь, как магнитом, притягивает к себе разнообразных колоритных личностей. Это место неформальных встреч всех со всеми: бородатых европейских христиан-байкеров с чернокожими монахинями из Африки; людей, которые беспрерывно шепчут молитвы себе под нос, с людьми, поющими о своей любви к Господу во всё горло, под гитару; лохмотьев и дредов с офисными костюмами и модельными стрижками; бессребреников с корыстолюбцами; доверчивых людей – с мошенниками. Пожалуй, только в Праге я видел прежде такое количество информационных досок с призывом остерегаться карманников. Ну а коммерциализация веры в Медугорье и вообще – блестящая. В одном старом путеводителе сказано: «Медугорье – одно из немногих мест в Боснии, где вам не понадобятся наличные: вы всюду сможете платить картой». Местные бизнесмены очень похожи на российских: деньги готовы взять как угодно, за что угодно, без малейшего зазрения совести. На воздухе вроде пока не зарабатывают, но уж на воде – за милую душу. Пол-литровые бутылочки за 2 евро? Это угодно Господу! Во всяком случае, так считают торговцы из Медугорья. Ну и, конечно, повсюду магазины, магазинчики и уличные «развалы» с богородицами: всех мастей и размеров, из любых материалов – от гипса до фарфора, от дерева до серебра. Имя Девы Марии носят многочисленные аптеки, книжные лавки и даже кофейни. Видели рекламу риэлтерского агентства «Дом Марии» - предлагали элитные новостройки в центре деревни по 350000 марок (больше 150000 евро, между прочим). Собственно, уже на этом этапе – знакомства с медугорийской коммерцией – у меня закрались сильные сомнения в том, что Дева Мария крышует всю эту меркантильную братию. Сын-то её, помнится, к торговцам в храмах относился без пиетета. Но всё-таки мы отправились в самое святое место деревни – на Холм Явления (Apparation Hill).
Холм Явления – то место, где дети впервые увидели Богородицу. Чтобы добраться к этому месту пешком – как истинный паломник – нужно преодолеть пять километров шоссе по обочине, а затем ещё километра полтора по узкой улочке, заставленной с обеих сторон торговыми точками. Ну а потом начинается самое суровое. Подъём на холм. Ещё раз повторюсь – на Холме – «то самое» место: место первого явления. Ниже, у подножия Холма, поставлены два больших синих креста, возле которых всегда людно. Там Дева Мария тоже являлась детям, но позже (однажды явление случилось, когда дети прятались от полиции). Синие кресты менее популярны у паломников, чем вершина холма.
Меня, кстати, всегда удивляло, отчего Бог и его друзья всегда являются людям на каких-то умопомрачительных высотах и во всяческих неудобных ландшафтах. Бедняга Моисей получал скрижали Завета на горе. И Аврааму было велено прирезать Исаака на горе. Почему бы медугорийской Богородице не явиться какому-нибудь визионеру в торговом центре, или, скажем, на автостанции? Итог бы был тем же, а людям – легче – не нужно карабкаться по скалам, аки козлы.
Да-да, основная проблема при подъёме – всё те же балканские каменюки, которыми буквально-таки усеян склон.
Мы познакомились с ними впервые при восхождении к монастырю Острог в Черногории. Пожалуй, там путь был даже посложней. В Медугорье же подъём на вершину Холма Явления – довольно плавный. Крутых участков – мало. Потому бодро карабкаются по камням даже пенсионеры с палочками и инвалиды. У нас восхождение заняло минут сорок. На сей раз мы благоразумно обулись в «сменку» - туфли и ботинки «на выброс», - так что насчёт сохранности обувки – не сокрушались. Берегли лишь ноги. Вознаграждены мы были вот таким зрелищем.
Ну и панорама Медугорья – неплохая.
Потом – двинулись в обратный путь. И, спустившись к подножию холма, обогатили местную торговку водой на 4 евро. Та, кстати, долго отказывалась верить, что мы – не итальянцы. Поверила только когда мы расплатились местными марками (итальянцы, и другие европейцы, отправляясь в Медугорье, валюту не меняют – евро здесь принимают повсеместно).
Пока брели к автостанции, насобирали плодов гранатового дерева-«дичка». Оказалось – редкостная кислятина. Зато в гостишке нас ждало целое блюдо мандаринов. Наверное, девушка-ресепшионистка заметила, как мы срывали мандарины в садике при отеле, и решила сделать нам приятное=).
Подвожу итог. Медугорье лично меня ничем наповал не сразило. То ли душа загрубела, то ли местные коммерсанты – уж очень похожи на россиянские аналоги, а россиянских – как мне доподлинно известно – давным-давно ад заждался. Понаблюдать за круговоротом верующих на церковном дворе – интересно. Лишний раз подрастрясти живот и подкачать мышцы ног, залезая на высоту, - полезно. Следовательно, посещение Медугорья – интересное и полезное занятие. А вот душеспасительное ли – спросите лучше у католиков. В особенности – итальянцев. Они расскажут.
Впрочем, о посещении Медугорья, как и о том, что на несколько дней поселились в Мостаре, мы не пожалели. А что жалеть, когда на родине – грязь и мерзость – погодная и человеческая, - а в БиГ – солнышко, фрукты-овощи-цветочки, куда ни кинь взгляд, и природные красоты? Но всё хорошее подходит к концу, - подходил к нему и наш вояж по Балканам. В заключении мы решили добраться до природного парка Уна – и взглянуть на него хоть одним глазком.
Уна - природный парк, открытый всего лишь пару лет назад. Его главная фишка – водопады. Парк интересен тем, что принадлежит к тому же водному бассейну, что и знаменитые хорватские Плитвицкие озёра. Знатоки акватерминологии, не придирайтесь, плиз. Чёрт его знает, правильно ли я сейчас написал. Научное значение термина «Водный бассейн» я не разумею, ибо гуманитарий до мозга костей. Но не вызывает сомнений, что парк Уна и Плитвицкие озёра – соседи по карте. Между ними – не больше 10-15 кэмэ по прямой. Правда, Плитвицкие озёра давно окультурены, «обжиты», к тому же довольно компактны, а водопады парка Уна – растянуты на десятки километров по течению реки Уна. Проще говоря, в Хорватии вы ходите мало, а видите – много. В парке Уна – наоборот – перемещаетесь о-го-го, сколько, - и всё для того, чтобы сделать одну эффектную фотографию. Но мы с женой всё дикое и малолюдное – горячо приветствуем, - потому решили побывать в парке Уна, пока там не сильно наследили туристы. Если вас посетит аналогичное желание, запомните географический ориентир - городок Бихач. Он расположен на самой боснийско-хорватской границе и является отправной точкой всех туров по парку. И, даже в пределах этого городка, река Уна – чрезвычайна красива.
До Бихача от Мостара – путь неблизкий (почти 300 кэмэ). Прямой загребский автобус, о котором я почеркнул информацию в старом путеводителе, как выяснилось, ходит только летом. Что ж – мы решили, что это даже к лучшему. Поехали с пересадкой, через городок Яйце. Тем более, в Яйце имеются собственные водопады – прямо в центре города, - и ради созерцания их, туда приезжают турлюди. Из летних четырёх, осенью-зимой между Мостаром и Яйцем остаётся курсировать только один автобус. Но нам его хватило. Билеты – по 18 марок. Не так уж и дёшево, за пять часов дороги. Выехали из пункта А в 15 часов, прибыли в пункт В около восьми вечера. Конечно, в полнейшей темноте. У меня там был забронирован хостел – единственный, из доступных на Букинг.ком, вариант размещения в Яйце. Поразительно, что в послевоенной Боснии, в откровенной глубинке, на каждом провинциальном автовокзале имеется стойка информации, за которой дежурит англоговорящая молодёжь. Информационная девушка из Яйца дала нам подробную консультацию на тему, во сколько, на следующее утро, отправляется прямой автобус на Бихач. Ну и, конечно, сориентировала на местности. Это оказалось совсем не лишним.
Чем дальше от популярных турмест, тем меньше в Боснии встречается граждан со знанием инглиша. Не было англоговорящих и в хостале. Впрочем, как и всегда в подобных случаях, мы вполне неплохо объяснились с заспанным дежурным на языке жестов. Тот проводил нас в комнату, в которой, нежданно-негаданно, обнаружился приватный санузел. Букинг.ком его наличие отрицал, предлагал пользоваться общими сортиром и душевой.
Я люблю такие остановки. На одну ночь, в богом забытых местечках. Всякий раз, когда они случаются, кажусь себе этаким Александром Сергеевичем Пушкиным, поспешающим в карете из Петербурга в Москву. Вот бег лошадей и стук копыт - замедляются. Вот за окном кареты появляются огни постоялого двора. Слышны крики: «Лошадей!» А станционный смотритель произносит: «Передохните, мил человек, до утра, поужинайте, чем бог послал». Эх, ррромантика!
Возвращаясь к реальности – спустились поужинать в хостеловское кафе. Там за главного оказался всё тот же паренёк с ресепшен. Этот хитрец принял заказ – и отправил нас ожидать его готовности в обеденный зал. Примерно через 20 минут к хостелу подъехал фургончик «Доставка еды», - и оттуда торжественно вынесли наши антрекоты с картошкой. Вот такой сервис=). Впрочем, антрекоты были вкусными, и нас вполне удовлетворили, хотя кухня хостела не прикладывали к ним руки.
Утром мы проснулись – ни свет, ни заря. Автобус на Бихач отправлялся в 10 утра, а нам ещё хотелось пофоткать «культовые» водопады городка Яйце. Это получилось. Ежились от утреннего холода, прорывались зумом через рассветный туман, - но работали туристами ответственно и на износ=).
Ну а в 10, точно по расписанию, покатили в Бихач.
Вот уж в этом автобусе можно было хоть колесом ходить – человек десять на весь огромный салон. Ехали 4 часа.
В Бихач добрались засветло. И это было очень удачно, так как нам предстояло выяснить, как нам – самостоятельным туристам – увидеть что-то величественное и зрелищное в парке Уна за один день. Атаковали расспросами очередного представителя информмолодёжи. Удар держал юноша. Он принял во внимание, что мы ограничены во времени и не готовы посвящать изучению парка Уна, скажем, неделю. Юноша что-то пролепетал насчёт организованного тура в машине, но, увидев мои нахмуренные брови, без лишних слов исправился и поведал: самая главная достопримечательность парка – комплекс водопадов, под названием Штрбачки Бук (Štrbački buk). Добираться туда лучше всего пригородным автобусом.
Есть несколько входов в Национальный Парк. Туристы чаще всего пользуются двумя: входом номер 1, от которого до водопадов – около восьми километров по грунтовке (можно ехать на велосипеде, мотоцикле и даже автомобиле, в сухую погоду) – и входом номер 2 – только для пешеходов (как их нынче называют на иноземный лад – треккеров). Там до водопадов – всего 4 кэмэ в одну сторону, но дорога идёт по холмам. Мы единогласно выбрали именно этот, второй, вариант. Записали время отправления пригородного автобуса – 7-15 утра – и отправились набираться сил в забронированный гостевой домик.
Увы, на поиски места проживания мы потратили ещё больше часа. Местные жители, к которым мы обращались за помощью, по-английски не разумели. Одна говорящая дама поняла суть нашей нужды – и мрачно сообщила, что дома с тем номером, что указан в нашем бронировании, в природе не существует («Вот ваша улица – от почты до мечети; всего – четырнадцать домов, а вы ищете дом номер 16»). Центр туристической информации, по случаю осени, не работал – из застеклённой витрины на нас пристально смотрел бобёр, превращённый боснийцами в чучело. На помощь, в итоге, пришла почта. В почтовом отделении нашёлся инглиш-спикавший молодой сотрудник, который позвонил по контактному телефону с листка бронирования. Ещё через 15 минут за нами явился владелец гостевого дома. Букинг.ком не обманул – Guest House Centar существовал в природе. Просто располагался в новостройке, визуально не относившейся к искомой улице, но был приписан к ней юридически. Гестхаус – новый, с хорошей сантехникой и электроникой. Цена – 35 евро в сутки за дабл.
До конца светового дня погуляли по центру Бихача. Это совсем небольшой город – хотя он и центр одноимённой общины (области) БиГ. Вся жизнь местных – на виду. Молодёжь – веселится, старички – гуляют по улочкам под зонтиками. Все жуют булки из пекарен, пьют кофе в уличных кофейнях.
Ах, эти удивительные балканские кофейни: ассортимент – только кофе, в лучшем случае к нему можно заказать крекеры. Больше кофейни не продают, ровным счётом, ничего. А с чашечкой кофе балканцы способны просидеть, занимая место за столиком, не один час. Как при таком раскладе выживают кофейни – для меня осталось загадкой.
Единственная достопримечательность Бихача – колокольня церкви Святого Антония. Она совсем не древняя и особенной исторической ценности – не представляет. Но напоминает об одном трагическом событии. В 1944 году, в день Вербного Воскресенья, когда в храме проходила праздничная служба, самолеты союзников сбросили бомбы на городские кварталы Бихача. Под удар попала и церковь святого Антония. Храм погиб вместе со своими прихожанами. На его месте осталась лишь квадратная колокольная башня высотой в пятьдесят восемь метров, как памятник погибшим мирным жителям.
Наша утренняя посадка в пригородный автобус привлекла к себе внимание многих. Нас внимательно разглядывала группа школьников в аккуратных одинаковых костюмчиках. Водитель автобуса распахнул перед нами двери, за десять минут до начала массовой посадки. Юноша из “Information” поприветствовал нас, как старых знакомых. Наши попутчики - жители деревень, расположенных по маршруту движения автобуса, - оживлённо обсуждали, где бы нам лучше выйти. Для справки сообщаю: автобус отправляется с центрального автовокзала Бихача и следует до местечка Kulen Vakuf. Однако, для того, чтобы оказаться перед входом номер 2 Национального Парка Уна, стоит выйти пораньше – в деревне, под названием Cukovi. Это уже территория нацпарка, потому движение общественного транспорта там – ограничено. В сутки через Cukovi проходят только шесть рейсовых автобусов – по три на Кулен Вакуф и Бихач. Но это в будни. В выходные же автобуса только два – по одному в каждую сторону. Мы, как назло, добрались до Бихача к воскресенью. Потому выехали из Бихача в 7 утра, с тем, чтобы вернуться в городок – около шести вечера.
Когда мы выгрузились в Cukovi, - ощутили себя конкистадорами из команды Писарро, за минуту до того, как его экспедиция отправилась на поиски Эльдорадо. Холодно. Сыро. Над дорогой висит туман. И ни души.
- Вам туда, - махнул рукой водитель в сторону едва различимой глинистой тропы. Дверь автобуса захлопнулась, рыдван скрылся в тумане.
А мы потопали прямиком в дремучий-дремучий лес. Путеводитель обещал некий пропускной пункт по дороге. Мы с ним так и не столкнулись – то ли обилечивать по осени в Боснии не принято, то ли мы проскользнули мимо турникетов тайной тропой.
Сразу видно, организация природных парков для боснийцев – дело новое, непривычное. Указателей по маршруту – кот наплакал. Зато очень нехилое количество троп ответвляются от основной. Иногда эти «ответвления» - шире «основы». Это я сейчас уже пишу уверенно – про основную. А тогда мы постоянно притормаживали, сомневались… К нашему счастью, хотя на протяжении нескольких дней, до дня нашего похода, в Бихаче, по словам местных жителей, шли дожди, сильно испортить лесные тропы им не удалось. Глина не превратилась ни в каток, ни в месиво. Слегка хлюпала под ногами, намекала на необходимость соблюдать осторожность – но и только. Постепенно мы расслабились и попытались получать удовольствие от прогулки.
Тропа то углублялась в лес, то стелилась по равнинам, первую половину пути мы ощутимо набирали высоту. Вторую – спускались. Кое-где нога – уже привычно – ощущала острые каменюки под подошвой ботинок. Но, накиданные поверх глины, они были даже кстати. По дороге миновали пастбище и толпу меланхоличных овец. Пастух издалека помахал нам рукой. Затем добрались до разрушенной крепости. Это так на табличке значилось: «Крепость такая-то». На деле, вся крепость - это вот:
Она располагается примерно на середине пути между деревней Cukovi и каскадом водопадов Štrbački buk. Под стеной оборудован этакий «пункт отдыха»: вкопаны столик и пара скамеек, устроен навес. Там мы позавтракали бутербродами, предусмотрительно захваченными из дома.
Дальше дорога, как я уже писал выше, пошла на спуск. Исчезли каменюки на тропе – зато появились древесные корни, норовившие поставить нам подножку.
Зато у нас появился попутчик – очаровательный, чистый и ухоженный, доброжелательный спаниель, яростно размахивавший хвостом. Собака подволакивала лапу – и, в то же время, вела себя, как абсолютно домашняя. Мне, как человеку с неуёмной фантазией, спаниель показался духом леса, охранявшим нас от несчастий. Вспомнился путеводитель: «В боснийских лесах, со времени окончания югославских войн, до сих встречаются мины». Впрочем, мы с тропы не сходили – так что дух леса, если бы это был он, волновался бы за нас напрасно.
А, когда мы спустились к реке, выяснили, что спаниель – увы – был всего-навсего собакой. И вправду домашней. С его хозяином мы обменялись кивками. Хозяин, кстати, нарисовался куда колоритней пса – здоровенный мужик со здоровенным охотничьим ружьём наперевес. У меня даже закралось подозрение, что мужик браконьерил. Хотя утверждать ничего не возьмусь – может, в Боснии, на территории природного парка, законом совсем не возбраняется ходить с ружьём и – время от времени – постреливать из него туда-сюда. Судьбой спаниеля мужик очень обеспокоился, немедленно принялся поглаживать его и, одновременно, разглядывать его раненую лапу. Для меня осталось загадкой, как хозяин отпустил собаку болтаться по лесу, где вздумается. Или пёс, хлебнув лесного воздуха свободы, убежал на прогулку без спросу?
Кстати, с момента встречи со спаниелем, мы стали слышать отдалённый грохот водопадов. Там, где пересеклись с собачьим хозяином, вода шумела уже вовсю.
Ну а через пару минут после этого мы не могли разговаривать – шум заглушал голоса.
Тот, кто наведывался на водопады, знает, как это бывает. Мощь воды вызывает восторг и страх.
Водопады Štrbački buk – достаточно широкие и высокие. Не Ниагара, конечно, но и не какое-нибудь сочинское или абхазское недоразумение. Место – живописнейшее. Народу вокруг – ничтожно мало. Наслаждаться видами никто не мешает.
Это, в какой-то момент, даже начинает нервировать: шум воды гипнотизирует, подталкивает к ограждению, заставляет навалиться на него, перевеситься через него, подставить щёку под мельчайшую водяную пыль… Это как пение сказочных сирен – звуки, одновременно, прекрасные и опасные.
Чтобы развеять наваждение, мы отобедали. Обед получился сытней завтрака, ибо включал в себя консервы из тунца и овечий сыр. Столиков и скамеек у водопадов – много больше, чем у разваленной крепости. Но никакого другого «сервиса» - нет и в помине. Нет торговых точек, нет транспорта, нет, кстати, и спасательной службы. Заночевать – тоже негде. Хотя, мне кажется, ночлег у водопадов пользовался бы спросом.
В обратный путь – от водопадов в Cukovi – выдвинулись около часу дня. Никаких сюрпризов дорога не преподнесла – те же подъёмы и спуски, та же крепость, даже овцы на пастбище – паслись «по-утрешнему». В деревню пришли около трёх часов дня. Кстати, на подходе повстречали ещё собак. Так и не поняли – одичали они и бегают в лесу, или всё-таки принадлежат деревенским жителям, уважающим собачью свободу.
Обратного автобуса нам предстояло ожидать аж до шести часов вечера. Попробовали тряхнуть стариной и поавтостопить – и, увы, не встретили понимания среди проезжающих. Хотя и до автобуса малость «не дотерпели» - повелись на предложение местного жителя подбросить нас до Бихача на своём авто. Почему «не дотерпели»? Да потому что следовало бы... Драйвер из Cukovi оказался пьющим – причём пьющим за рулём. Он сел за руль уже под хмельком, а по дороге ещё «догонялся» пивом (не позабыв угостить и меня; моей супруге же галантно вручил бутылочку «Колы»).
«Уна – красивый парк, - вещал водила на плохом инглише. – Я работал там. Я был рейнджером. Но потом нам урезали зарплату – и мы ушли… Все ушли… Боснии не нужен туризм… Турист – лёгкие деньги. Политики не хотят лёгких денег. Они хотят заводы. Хотят промышленность. Но наши товары никто не покупает. Получается, промышленности – нет, и туризма – нет. В нашей стране все воевали. Все мужчины – уж точно. До сих пор нет мира. А туризму нужен мир. А у нас – нет мира. Каждый опасается каждого. Вы же сами видели – на дорогах не останавливаются, попутчиков – не подбирают».
Общаясь так, мы добрались-таки до автовокзала Бихача без происшествий. Водила предлагал подкинуть аж до самого гостевого дома. Но мы сочли за благо поблагодарить его за помощь – и с ним расстаться. Прогулялись по вечерней прохладе – и поспешили в гестхаус. Нам предстояло собрать вещи – избавиться от ненужных, вроде истоптанных на боснийских камнях ботинок, - утрамбовать в сумки нужные. На утро мы покидали Боснию и Герцеговину и вообще – Балканы.
Трёхнедельное путешествие завершалось.
Что было утром? Да почти ничего забавного.
Выезд из Бихача в 8-00. Трёхчасовой путь в столицу Республики Србска (в составе БиГ) – Банья-Луку. Завтрак в кафе, под названием «Гаврила Принцип» (я о нём уже упоминал выше в этом опусе). И ещё один путь – на сей раз короткий – на такси – в аэропорт Банья-Лука. Тот, кстати, чрезвычайно странный. Вынесен за город аж на 40 километров. При этом аэропорт – крохотный: одноэтажный «картонный» домик, в котором с трудом разместились кафе на 5 столиков, одна единственная стойка регистрации и туалет. Я, пожалуй, никогда ещё не видел такого маленького аэропорта, - хотя мне приходилось улетать из индийского Тирупати и турецкого Адыямяна. По сведениям «Скайсканнера», в осенне-зимний период из аэропорта Банья-Лука отправляются 3 рейса в неделю – все на Белград. «Сербские авиалинии» заставили поволноваться – самолёт из Белграда опоздал на 40 минут, - а у нас была запланирована всего лишь полуторачасовая пересадка в сербской столице на московский рейс. Но – обошлось: рейс на Москву тоже задержался примерно на полчаса; дьюти-фри в Белграде посетить не успели, зато на пересадку – вполне.
Собственно, подробней путь в Россию описывать мне не хочется. Возвращение – это всегда маленькая трагедия. Зато дома есть возможность начать готовиться к новому путешествию – и это здорово. Правда, моё государство, чувствую, с недавних пор не очень-то одобряет путешествия граждан за кордон: чтобы привить мне, и мне подобным, любовь к родине, даже наши доходы – в пересчёте на нормальную валюту – сократили втрое. Так уж повелось, что бедные россияне – куда патриотичней небедных. А нищие – вообще готовы умереть за родину в любую минуту: терять-то им – всё равно нечего. Но я всё-таки надеюсь на лучшее. На то, что умирать не придётся, а новые путешествия - будут, как и новые страны, и новые впечатления.
Что же касается Балкан – жалости к этому своеобразному миру у меня не возникло. Да, по Югославии до сих пор сохнут люди старшего поколения. Это не грусть по социалистическим комфорту или безопасности. Это грусть по ушедшему мифу, по ушедшей молодости. Люди юные – а уж тем более люди с мозгами – возврата в прошлое не хотят. Они привыкли жить на новой карте мира, и она их устраивает. Помимо прочего, конечно, и тем, что по этой карте они, в отличие от своих родителей в советские времена, могут невозбранно передвигаться. Не только в поисках впечатлений, но и в поисках хорошего образования, работы, карьеры. Не секрет, что балканская молодёжь норовит покинуть дом, отправиться на поиски лучшей доли – в государства ЕС, или за океан. Однако и это, если разобраться, не так плохо. Тот, кто может, без проблем, покинуть дом, который его чем-то не устраивает, может туда и вернуться – с багажом знаний и опыта, нелюдоедских жизненных принципов и, конечно, заработанных денег. Вернуться – когда почувствует, что нужен родине – не для того, чтобы бездарно за кого-то или за что-то умереть, не для того, чтобы поучаствовать в религиозной вендетте, - а для того, чтобы работать, преумножать своё личное благосостояние, преумножая, тем самым, благосостояние страны, растить детей, строить достойное будущее, не упиваясь насквозь проржавевшим прошлым.
Балканы, на мой взгляд, имеют все возможности для того, чтобы превратиться из европейского захолустья – в полноправную часть цивилизованной Европы. Вот и БиГ, в то время, как я писал этот отчёт, подала заявку на вступление в Европейский Союз. И пускай политэксперты скептически пророчествуют, что это произойдёт не ранее, чем через 20 лет – путь-то верный. И я за БиГ искренне рад=). Даже когда страна теряет свои корни – это ещё не повод для самоубийства. Можно обзавестись новыми – и корнями, и кроной=).
Теперь пару слов о туризме на Балканах. Он, конечно, возможен. Думаю, в мире вообще нет мест неинтересных. Евро- и амеропенсионеры это давно уж поняли. В какую бы раздрызганную маршрутку в какой бы медвежьей дыре планеты я ни садился – всегда встречаю там путешественников с британскими, немецкими, канадскими и прочими «богатыми» паспортами. Однако, если бюджет ваш ограничен, а увидеть вы желаете что-то такое, что навсегда останется в памяти, - так сказать, подешевле заплатить за жемчужину - Балканы вас разочаруют. Здесь не так много шедевров – и архитектурных, и природных. Но если вы устали от впечатлений – если у вас рябит в глазах от тадж-махалов и колизеев – Балканы «угостят» вас покоем, поразят реками, водопадами и горами с необычайной яркости окраской вод и листвы деревьев на склонах, заставят вас позабыть о торопливости и неумолимости времени.
Благодарю всех, кто удосужился прочесть сей опус. Желаю всем мира. Тот, кто побывал на Балканах, узнаёт этому пожеланию истинную цену.
