Дело было в 1991 году. Мало кто помнит, но тогда после первой войны в заливе ООН разместило в Курдистане международные полицейские силы численностью в 500 чел all ranks как говорится, задачей которых было следить чтобы покойный Саддамушка ненароком не обидел курдов. Я при них служил по административной линии, т.е. напрягался чтобы они были обуты, одеты, сыты и на ходу и со связью. В составе этих полицейских сил кого только не было, и о них можно спеть отдельную эпиталаму, но я счас исполню свою арию о другом, близком к рассказу SenV.
Сижу я себе прекрасным (это я приукрашиваю) эрбильским утром за своим рабочим фанэрным столиком строя стратегические планы на поедание очередного кебаба в обед с уважаемыми партнерами из пешмерги как вдруг ко мне входит начальник всей ооновской полиции и сообщает что пропал один полицейский из страны которую условно назовём Дания (вдруг датчане читаю эту писанину и обвинят меня в клевете, так уж лучше условно) который базировался в городке Дохук близ границы с Турцией и пропал начисто. У него был один день выходной, вчера он был должен заступать в наряд, но не появился и сегодня его ни слуху ни духу, а время идет к полудню. Он ставил меня официально в известность поскольку через меня шли все сношения по поводу ЧП (аварии, болезни, смерти, криминал и т.п.) с различного рода властяами и улаживание соответствующих формальностей. Я внес эту интересную новость в дневную сводку-sitrep и начал напрягать все свои местные связи на предмет кто что может знать, а начальник пошел налаживать разведработу на предмет выяснения что произошло с пропажей полицейского. Надо сказать, что без вести пропавший хоть и носил форму рядового полицейского, но в самом-то деле был капитаном датской (условно, конешна) армии и даже поговаривали (безосновательно, канешна) что служил в ихней разведке (какой - ротной или Генштаба - остаётся лишь догадываться).
К концу следующего дня (т.е. третьего после пропажи бойца-молодца) нарисовалась следующая картина основным источником которой был его земеля-однополчанин. Выяснились, что пропавший замечтал себе мечту закупить себе АКМ (они в Курдистане стоили тогда около $30) и переправить его себе домой в Копенгаген (условно). Поскольку в Курдистане как и во всем Ираке почта толком не работала, он своим недюжинным умом промыслил разобрать АКМ, упаковать его в посылочный ящик и затем отправить его к себе на родину из Турции. Поскольку крайний месяц он служил в городе Закхо, пограничым с Турцией, то он решил, что оптимальным решением будет послать эту посылочку домой с почты турецкого городка Силопи как наиболее близкого к Закхо. Этим блестящим замыслом он поделился со своим друганом (тоже капитаном той же армии - хотите верьте, хотите нет, хотя вся ситуация ессно полностью вымышлена) и в свой выходной отправился воплощать задумку в жиссь. И как в воду канул.
Надо сказать, что несмотря на свою разведподготовку, этот воин как-то малешко недоучел что последние 1000 лет ввиду постоянной войны с курдскими партизанами весь район Турции граничный с Ираком находился на осадном положении и ессно, все почтовые отправления просматривались и стукаческо-осведомительская деятельность у турков как дома, так и в Иракском Курдистане была поставлена образцово.
Еще через два дня путем мобилизации всех разведресурсов выяснилось следующее. Нашего любителя АКМов доблестная турецкая полиция повязала через полторы минуты после отправки посылочки с Калашниковым с почты городка Силопи. В данные момент он находится в подвальном застенке участка в Силопи начальник которого мучительно ломает голову над тем как технически и логистически организовать получение $5000 с заключенного как цену его освобождения. Дело в том что наш боец согласился их турецкому майору подарить за свою свободу, но наличными их у него ни при себе, ни вообще в Ираке не было, а было лишь на счету в Дании, а как передать другану-земеле весть чтобы он собрал эту сумму тоже было неясно. Вот они оба и думали над этой проблемой - один в сыром подвале-зиндане, другой в своём не сильно отличном от зиндана кабинете.
Начальник ооновких бойцов и я со свитой отправились вызволять бойца. Предварительно было произведено костюмирование - Назальник надел мундир на который мы ему привинтили еще три звезды - и он стал четырехзвездным генералом (вровень с Макартуром и Эйзенхауэром, что-то на уровне нашего маршала); я одел свой лучший костюм со строгим галстуком (в 30-градусную жару), мы взяли с собой четырех бойцов в лучших парадных нарядах и еще двоих которые играли роль экипажа обслуживавшего спутниковый телефон ИНМАРСАТ (тогда бывшего большой диковиной огромных габаритов). Договорились, что начальник будет мне беспрерывно козырять и величать "Амбасадор" и "экселенси", а я его "генералом". И отправились в Силопи в полицейский участок.
Прибывши в это не внушающее веры в людей заведение со всей доступной нам помпой и церемониалом к вящему изумлению его личного состава, я запросил аудиенции с начальником участка каковая мне и была незамедлительно дарована. После надлежащего обмена любезностями и комплиментами и заверениями в совершеннейшем почтении, я сообщил что взыскую его благосклонного содействия и эффективной профессиональной помощи в исключтельно важном деле грозящем тяжелыми международными осложнениями инциденте который, по заверениям компетентных людей, только он и сможет разрешить. "В чем проблема?", участливо, бегая глазами осведомился сей экземпляр свидетельствующий о вырождении homo sapiens.
Я сообщил что у нас пропал наш полицейский и по нашим сведениям он находится сейчас в районе Силопи и даже есть основания полагать что в силопской полиции есть сведения о его местонахождении. "Какие Вы ужасно странные вещи рассказываете, первый раз о таких гадостях слышу" - изумился полицейский вождь не теряя надежды на $5000. В это время искомый датчанин сидел как раз в подвале под нами, но о проишодящем ессно, не знал. Пришла очередь и мне изумиться что такой выдающийся полицейский ум как мой собеседник может не знать о таком выдающемся событии и я предположил что это возможно из-за его чрезмерной загруженности более масштабными делами, но если он поспрашает своих подчиненных, то я уверен что он искомую информацию добудет. "Ну, я наведу сведения", неуверенно сказал расстроенный майор. Что и требовалось доказать.
Я тут же сообщил ему что должен к сожалению откланяться посколько мне немедленно нужно сообщить Генсеку ООН де Куэльяру о его майорском заверении, что пропажа будет в считанные минуты найдена, а также сообщить представителю ООН в Анкаре чтобы он отменил запрошенную аудиенцию с Премьер-Министром Демирелем поскольку проблема близка к решению. "Да я ничего такого..." забормотал околоточный, но мы со свитой уже стремительно выходили на свет божий из околотка.
Все это конечно был чистой воды блеф. После этого, для вящей убедительности, был разыгран на улице под окнами майора спектакь с развертыванием зонтика ИНМАРСАТНОГО телефона и моего псевдо-разговора с Генсеком и другими ВИПами (разговоров никаких канешна не было).
Потом моя компания отправилась обедать в отдаленную харчевню чтобы дать майору возможность спасти лицо. Когда черес часа 3 мы явились в участок, то майор радостно сообщил нам что, бросив все дела и мобилизовав все полицейские ресурсы, он нашел пропавшего который был случайно задержан полицией по пустяшному делу и сейчас доставлен в его участок и будем нам радостно вручен. После чего был явлен наш боец, физическому и моральному состоянию которого 5 дней турецкого зиндана явно не пошли на пользу. После чего мой командир и я выразили совершеннейший восторг полицейскими талантами нашего дорогого турецкого друга, рассыпались в благодарностях и отбыли восвояси.
По дороге из Силопи в Дохук в машине царило тяжелое молчание. Командир известил бойца что причина его задержания известна, завтра утром он полетит через Багдад на Родину, а его командованию будет направлена соответствующая телеграмма. И уже в конце пути, не выдержав, я спросил: "Скажи, с какой стати тебе в голову, несмотря на все запреты, пришла эта идея с Калашом?". "Понимаете, ответил офицер славной европейской (условно) армии, очень уж дешево АК стоил, вряд ли уж когда-нибудь за такие деньги достанешь". И хотя я никогда ни людей, ни зверей не бил, неодолимо захотелось заехать этому молодому воину в ухо. Но я, канешна, этого не сделал.
