Плот уже существовал и был прошлым летом опробован в деле. Он носил гордое имя "Агдам".
Вот сейчас прям нутром чувствую, что люди молодого поколения занедоумевают: что за странное название у плота? А люди моего поколения и малёк помоложе (короче все те, кто вошли в пору половой зрелости до заката СовВласти) ностальгично заулыбаются и пробормочут - "ну как же"... И вестью благой, теплым, одуряющим звoном засеребрятся в их памяти сладкоголосые напитки юности: "Солнцедар", "Биле мицне, "Кавказ" ... Ну и пусть они пока понирванят об ушедшей молодости, а я счас проведу с молодёжью разъяснительную работу.
Все эти напитки (с собирательным названием "бормотуха") были изначально разработаны, согласно легенде, СовВластью как химическое оружие массового поражения для изничтожения живой силы империалистического противника. Но поскольку внутренняя секретная экспертиза КГБ установила, что применение такого нечеловеческой силы оружия будет нарушением всех Женевских Конвенций и всех же Протоколов к ним и может быть квалифицировано как военное преступление против человечества, то СовВласть решила держаться от греха подальше, вынула это сырье из военно-промышленного комплекса и пустила в розничную продажу. Так как бормотуха отпускалась по весьма демократичным, исключительно доступным ценам, то благодарным населением она приветствовалась как очередное свидетельство заботы Партии и Правительства о благосостоянии народа. Поскольку усердное потребление ее облегчало и сокращало тяготы быстротекущей жизни и значительно ускоряло её течение.
Так вот - портвейн "Агдам" был как бы элитой бормотухи. И к тому же назывался экзотично, мелодично, красиво.
Делая лирическое отступление (типа скидки на стерне) поделюсь сразу же лишь одним встреченным мною случаем более красивого бормотушного, правда не названия, а прозвища. За год или два до плавания на плоту я был на рыбалке на Рыбинском водохранилище и там, в сельпо стоял в очереди за разной разностью, включая портвейн "Архангельский" (решил взять, т.к. я такого раньше никогда не видел, да другого пойла и не было). Так вот, народ, покупая его, требовал у продавшицы "два Отеллы", "три Отеллы" и т.п. Отоварившись и закурив на крыльце, я полюбопытствовал у местного жителя - а почему портвейн "Архангельский" именуют "Отелло". "А потому, что чёрный и душит", лаконично пояснил он очевидное. Умри - лучше не скажешь! Цвет подтвердился при розливе в стаканы, удушье стало отчётливым поутру.
Извиняюсь, отвлекся - поэзия жизни увела в сторону. Возвращаюсь на канву повествования.
Итак, плот уже был окрещён и у него даже имелся флаг, находившийся на ответственном хранении у надежного члена команды. Началась подготовка к походу.
Кто догадается с трех раз, что являлось ключевой задачей в подготовке к 12-дневному плаванию? Так, никто не догадался! А всё потому, что мыслили вне контекства времени. Забыли, что доминантой политической обстановки лета 1986 года был разгар кампании по борьбе с пьянством, чёрной тенью осенившей наши водоплавательные планы. Агентура из Москвы доносила: водку достать даже в минимальных количествах, которые гарантировали бы успешное плавание и выживание команды - абсолютно нереально. Обстановка в целевом регионе - Уфа, Сибай, Белорецк - и того хуже: легче напиться человеческой крови, чем водки. Исходя из этого, решение задачи водкообеспечения было возложено командованием судна "Агдам" на троих загранкадров из состава команды.
И мы эту непростую задачу решили! Решение было оригинальным как по содержанию, так и по форме и по оформлению. В отношении содержения, путем извилистых ходов был добыт в недрах Города Жёлтого Дьявола (ГЖД) непревзойденный по оптимальности коэффициента "грамм/градус/копейка" спирт “Royal” (я сомневаюсь, что хоть один житель Нью-Йорка когда-либо употреблял его внутрь). Позже, в начале 1990-х он заполонит на недолгое время прилавки Родины, а потом исчезнет без следа, как наваждение непонятного происхождения. Но в 1986 г., Лигачёвым клянусь, мы были первопроходцами перорального употребления этого замечательного напитка. Исходя из научных расчетов на основе минимальных норм потребления растущих организмов было его закуплено 24 литра (что равно 48 литрам в водочном эквиваленте - прошу не забывать).
Конечно, несведующие люди могут недоуменно спросить - а зачем вам столько много-то: на 7 человек на 12 дней похода? И тем самым продемонстрируют своё полное невежество в отношении истории Родины и жизненного уклада её народа. Дело в том, что на протяжении всей СовВласьны водка всегда служила первоочередным средством платежа и мерой стоимости, далеко затмевая рубль. Ну а в сухой 1986 г., она приобрела все суперсвойства свойства всеобщего эквивалента ценности - примерно как сейчас золото. Так что вопрос праздный. Короче говоря, как гласит всем родная латынь: “Navigare necesse est, sed magis necessaria procuranda vodka est.
Что касается формы, то было решено не искушать судьбу бросая прямой вызов политике Партии и Правительства путем привоза этого нектара на Родину по-наглому в его родных бутылках, а взять да перелить “Royal” в галонные пластмассовые баллоны, в которых в Америке продается молоко.
Но! Легко сказать - перерелить 8 литров спирта из бутылок в две канистры в домашних условиях. А жена?! Которой рассказывалась о летнем плавании как о паломничестве в лоно воды и целебного воздуха и т.д. И которая сроду водку в рот не брала и не представляла (и до сих поражается), что её можно по своей воле пить. Поэтому перелив осуществлялся конспиративно, упаковка в картонные ящики багажа и обкладка мягкой, демпфирующей всячиной - еще более конспиративно, а вывозка из малоразмерной московской хрущобы - суперконспиративно. Результат: жена была в полной уверенности, что в плавании я буду пить только квас и воду. Да будет мне прощение от высших сил за введение её невинной души в заблуждение!
Должен сказать, что сейчас - оглядываясь назад, я понимаю, что повел жиссь по неправильному пути: опираясь на этот опыт неловленной конспирации, надо было мне, дураку, не тратить время на миротворчество, а переключиться на экспорт-импорт наркотиков или как-то так. И был бы счас в шоколаде. Ну да ладно, упущенного не вернешь. Лучше вернусь к своей крайне увлекательной повести.
Что касается оформления, то оно-то было как раз самым простым. Все трое из нас были обладателями диппаспартов, а двое еще и ооновских Вот как они тогда выглядели:
И - вы будете громко смеяться - но советская таможня уважала советские же диппаспорта так же как зарубежные, т.е. ни о каком досмотре и речи не было. Во всех странах - наоборот: за границей ты неприкосновенный дипломат, а приехал домой - ты простой Джон-Жан-Педро, грубо говоря, как все остальные - будь добр, выворачивай карманы. Но не в СССР - наш дипломат и на Родине был неприкосновенный. Так что через Шереметьево я (и все остальные загранчлены экипажа) прошли с гордо поднятой головой.
Остальные логистические вопросы: плот, лодка, палатки и т.д. были уже решены в Москве и Белорецке. Короткое оргсовещание в Москве и мы летим в Уфу. Там нас уже ожидала передовая группа с билетами на поезд "Уфа-Сибай", Из перегона Москва-Уфа-Сибай запомнились только два момента: туалеты в Уфимском аэропорту и на вокзале, где справить естественные надобности разного калибра можно было, наверное, только перед расстрелом (хотя, с другой стороны, зачем перед расстрелом о таких мелочах беспокоиться; ну да ладно) и рестораны в обоих транспортных узлах, где наше желание поесть было воспринято как извращенное в вызывающей форме.
Тем не менее, воссоединение 7 членов команды в Уфе (двое ехали поездом с плотом и многоми грузами, включая стратегический) было всем радостно и отмечено легким отхлёбом из стратегических запасов. Затем, этот исторический момент было решено запечатлить: здравомыслящие члены команды сделали это так:
а более тонкие художественные натуры - иначе
Далее бросок до Белорецка, затем еще один - до реки Белой и вот мы уже готовы отчаливать в её волны.
И вот уже мы по ним плывём.
Надо сказать, что река Белая, как никакая другая, приспособлена для сплава начинающих. Она одна из самых красивых рек Южного Урала, с высокими, живописными берегами и небыстрым течением, оживляемым в меру порожистыми перекатами, позволяющими даже юнге-переростку почувствовать себя бесстрашным покорителем водных стихий. Жизнь чрезвычайно облегчало то, что командный состав (Kапитан и боцман) плавали по Белой раньше и примерно знали, что к чему. На перекатах, капитан командовал кому куда и как загребать, и мы благополучно все их прошли с легким всплеском адреналинчика и чувством покорителей дикой природы.
Но начало плавания было отнюдь не безоблачным. На третий день, капитан опомнился что вся команда не приведена к присяге на верность флагу "Агдама" и решил посвятить часть днёвки этой торжественной церемонии. И тут вспыхнул мятеж - не такой конечно как на "Потемкине" (в 1905 г.) или типа там как на "Севастополе" или "Петропавловске" (в 1921 г. в Кронштадте), но по нашим локальным масштабам - достаточно интенсивный.
Дело в том, что исторически, со дня своего первого плавания, наш гордый караппь назывался "Красный Агдам" и это название украшало и его флаг. Но отдельные загранкадры, начитавшиеся зарубежом, несмотря на запреты, таких идеологически вредных произведений как "Путь русского офицера" и "Очерки русской смуты" ген. Деникина, стали горячо утверждать, что красные - разогнавшие Учредительное собрание - ничуть не лучше белых, а возможно даже белые существенно лучше и, в конце концов, потребовали переименовать судно в "Белый Агдам". Капитан же, никогда за границей не бывавший (он работал в оборонке), подобной гадости не читавший и твердо убеждённый в том, что ген. Деникин занимался в основном тем, что пил кровь большевистских младенцев, включая Павлика Морозова, был потрясен такой антисоветчиной и заявил, что если и переименует наш дредноут то только в "Багряноалый Агдам" (до премьеры блокбастера "Колчак" было ещё ой как далеко). К нему примкнул боцман. Обе стороны заняли крайне радикальные позиции; назрел идеологический раскол. Церемонии присяги и последующего торжественного банкета грозил крах.
Но недаром среди нас были дипломаты чичеринской школы! Они шустро занялись челночной дипломатией, указав "белым", что белого "Агдама" попросту не существует в природе и подчеркнув “красным”, что водка стынет. И был достигнут конструктивный компромисс! Флаг, как историческая реликвия, был сохранен в прежнем виде, но судно было переименовано просто в "Агдам". Соответственно, священные слова присяги "на верность "Красному Агдаму"", были заменены на "на верность славному "Агдаму"", а "заветы красноагдамизма" на "заветы плотизма-агдамизма".
Замечу на полях, что мы предвосхитили (задолго до того) компромиссность грядущих переименований по типу Санкт-Петербург, но Ленинградская область, Екатеринбург, но Свердловская область. Ну и лёгкую переделку "Гимна СССР" в "Гимн России". И всё своими силами! Во как!
И один из бунтовщиков первым принял торжественную присягу перед лицом своих товарищей. Боцман - первый справа, Капитан - второй справа. (Замечу, что blurbs - слова на фотках я налепил сразу после их изготовления. Тогда мне это казалось очень остроумным, сейчас -нет, но отодрать уже невозможно)
В честь этого события было произведены съёмки команды в парадной форме
и повседневной форме.
А также был запечатлён рабочий момент подачи разнообразных напитков на праздничный банкет.
И мы поплыли дальше, любуясь завораживающей природой Белой, и иногда омрачая её своими физиономиями.
По прошествии дней пяти, органолептически-обонятельным путём было установлено, что физические усилия членов команды по гребле на тихой воде (большие перекаты будут позже) не прошли даром. От нас пахло телом. И хотя своё ... тело... вроде как не пахнет, но чужое, особенно при спанье в палатке - ну, не способствует этот дух укреплению сплочённости экипажа. И тогда мудрый капитан приказал сделать дневку с баней. Это было сакраментально, типа зашибись.
Наивный читатель счас меня спросит: "Чего такого в том, чтобы помыться-то?" А то, наивный читатель - что это была не просто помывка, а баня типа сауны на лоне почти девственной южноуральской природы!.
На этом месте, я чувствую, надо поподробней.
Дело в том, что стараниями мудрого капитана в недрах ВПК была изготовлена супер-полиэтиленовая баня с усиленными углами для установки поддерживающих шестов. Он ее упаковал в багаж (ни сказав нам ни слова) и сделал нам приятный сюрприз. Выбрав дневку на пологом берегу Белой, он распорядил наряды на установку бани. Дело это было не простое! Don’t do it at home - как предупреждают в американских телепередачах, показывая экстремальные виды спорта.
Одна команда под началом боцмана была наряжена на вырубку четырех шестов обеспечивших устойчивость бани. Другая, в которой был я, и которой руководил Капитан, на сбор камней обеспечивающих жар. О, это было дело тонкое - почти как Восток! Дело в том, что надо было найти такие камни, которые не стреляют после того как раскалятся - ибо тогда они поразят живую силу (т.е. нас) и повредят стенки сауны, что намного более удрочивающе. Как Капитан их выбрал - я до сих пор понять не могу как, ибо все эти каменюки выглядили для меня одинаково - но факт остаётся фактом: ни один не треснул и не стрельнул осколками. После выполнения задачи сбора камней и выкладки их пирамидой, та же команда была отряжена для заготовки дров. Всех тонкостей этого дела не помню - помню лишь то, что ни в коем случе не сосна или ель: а то задохнемся в бане.
После этого пирамида камней была обложена дровами, зажжён костёр, дрова прогорели, угли с них были тщательно выметены с молниеносной скоростью и с такой же скоростью первой командой была установлена баня типа сауны.
О, это была всем баням баня! Во многих банях-саунах я парился до и после, но равных так и не встретил. Пропар был такой, что душа пела как всеми забытый певец Лемешев. И выскочив из сауны, ты тут же бежал и бросался в довольно прохладную, типа холодной, речку Белую и было тебе счастье! Жалко, уже не удастся повторить!
Вот так выглядела наша сауна:
А вот так надо было в неё влезать-вылезать:
А вот так выглядел момент трансцедентального кайфа в размышлении о смысле бытия:
А вот так выгладела команда после помывки:
Тут, я предвижу, читатель недоумённо спросит - а с чего вы так не по-походному вырядились-то? А я тут же толково и доходчиво разъясню.
Дело в том, что как нам втолковали капитан и боцман, по этой же реке Белой помимо нас - независимых путешественников à la awd.ru – плавали еще и организованные тургруппы по запланированному маршруту с определёнными ночёвками и днёвками закреплёнными за ними, на которых "дикарям" останавливаться как бы было запрещено. А мы, благодаря мудрости капитана, остановились рядом. Зачем же? - спросит недоумённый читатель. И я тут же внесу ясность в этот вопрос.
Дело в гендерной (как сейчас принято говорить) диспропорции. Т.е., по-просту говоря, в нашей команде, как ни крути, процент мужиков был на отметке 100,1%. А у "плановых", по данным разведки, он иной раз достигал лишь только 43,57%. Именно мимо такой группы мы проплыли днём раньше и Капитан точно спрогнозировал, что дневать-ночевать они будут в непосредственной близости от нас. Поэтому было решено пригласить их на банкет у костра, угостить русским национальным напитком и дальше посмотреть как дело пойдет.
В соответствии с этой стратегической задумкой был заранее проделан перелив (с соответствующим разбавлением) части стратегического запаса в "представительские емкости", а по-просту говоря - в пустые экспортные бутылки из под "Столичной" с "винтом" - завинчивающейся пробкой - которые тогда были статусной диковиной. Эти порожние бутылки в количестве семи везлись из Москвы согласно оперативному плану.
Вот так производилась операция перелива: справа боцман, слева - кухонный мужик.
А вот здесь мы брали воду для разбавки, ну и для питья тоже.
И я, вкупе с остальными, деятельно, радостно и наивно участвовал в оперативном осуществлении этого плана, в походе с приглашением в "плановый" лагерь, совершенно забыв о своём кардинальном гандикапе. Дело в том, что в команде были два гитариста (хотя и одна гитара) с обширным репертуаром - Окуджава, Высоцкий и даже глубоко впечатавшаяся в мою впечатлительную душу песня со словами "...далеко прокатилась копейка по кровавой, по круглой земле". Ну и как-ты тут выступишь, если у тебя в репертуаре всего четыре аккорда к песне "от злой тоски не матерись"? Да никак... А гитаристы разливались пуще соловьев и все песни по заявкам "плановых" туристок выполняли безотказно и с душой. Поэтому угадайте, с кем пошли "плановые" девушки-туристки в лес полюбоваться луной и природой? Ставлю заччёдд - угадали, увы, правильно.
А немузыкальные члены экипажа оставались задумчиво сидеть у костра и не вполне членораздельно обсуждать как ветрена женская душа и как она падка на внешнюю показушность, а не на глубокую духовность. Ну, хоть этим утешались...
Но утром, после того как свернули лагерь под легким моросящим дождичком, наш берег озарила радуга - как бы подавая сигнал: "Ну вот видите ребята - помылись, покуролесисли и дальше всё будет также хорошо!" И правда, так и было.
На берегах Белой полно интересностей: водопадов, скал, пещер. Но самая главная из них - Капова пещера. Когда мы сплавились до нее и дотопали до входа, то оказалось, что он перекрыт ржавыми железными воротами, перетянутыми ржавой же цепью замкнутой на ржавый амбарный замок. Народу - ни души. Но вдалеке виднелась будка типа подсобки.
Высланные туда лазутчики доставили официальное лицо, объявившее нам, что мы самовольно вторглись в заповедник и что входа в пещеру нам нет и не будет по причинам государственной важности. После чего официальному лицу была предъявлена для любования бутылка "Столичной" с винтом, она же подарена в знак уважения к власти, из походной фляжки в пластмассовый складной стакан "турист" был розлит круговой тост и ... Сезам распахнулся настежь!
Как известно, сладок в основном запретный плод, а доступный - да так, оскомину вроде набивает... Так и с Каповой пещерой: там оказалось страшно мокро, влажно и грязи по колено. Но мы все равно добрались до наскальной живописи доисторических её жильцов и вот пожалуйста - любуйтесь:
Вскоре после этого, за новым изгибом Белой, нам открылся намного более чудесный и современный образец наскальной живописи советского периода - почти все основоположники марксизма-ленинзма (Ёсьсарионыч не успел на скалу - был занят врагами народа и ЧСВР), о которых мы почему-то не знали заранее и лихорадочно начали готовиться к фотосьёмке для вечности. Я думаю, что это уникальный шедевр на всём советском пространстве - это как бы наш ответ американской Mount Rashmore. Эта наскальная живопись - ну, очень больших размеров, мыльничное фото их не передает. Зато оно (фото) отлично передает в тот момент глубокий душевный трепет наших еще сравнительно юных душ в которых пока не затухли полностью (скоро затухнут, особо не беспокойтесь!) идеалы пионерской юности. Естественно, расселись мы по ранжиру: самый умный - против К.Маркса, ну а уж остальные - как повезёт.
Дальше по пути мы увидели и две другие важные интересности: Голубое Озеро (даже на старой фотке видно какое оно голубое), в котором купаться почему-то не стали
А также большой провал к центру земли, в который лезть побоялись, а входные билеты продать никому не смогле ввиду отсутствия желающих:
Пытались мы также ловить рыбу, но прокормиться таким путём нам не удалось.
Намного удачнее - благодаря стратегическому планированию и стратегическим же запасам - вышло дело с мясом, точнее с баранинкой. Ближе к концу нашего плавания мы оказались в виду большей, чем обычно деревни, и фуражироско-логистическая команда была выслана туда с приказом: "без барана - ни шагу назад!" Но дело, вначале казавшееся сложным, превратилось в довольно-таки посильное как только с владельцем барана была проведена разъяснительно-демонстрационная работа относитьно средства платежа и всеобщего эквивалента меры стоимости с одобрительным пригублением последнего. Бумажный рубль внес не более 10% в общий объём сделки и команда с победой возвратилась домой.
Через некоторое время умелыми руками боцмана со товарищи баран был превращён в шашлык и сыграл свою главную роль в товарищеской трапезе.
Но не весь! Приказом Капитана, львиная (вернее львицына - как будет понятно далее) доля барана была завернута в крапиву и другие консервационные травы, дабы сыграть роль коронного блюда на завтрашней ночёвке. Дело в том, что по его расчётам назавтра мы были должны вновь оказаться по соседству с группой "плановых", и баран был призван сыграть коронную роль в товарищеском ужине дабы поколебать, вкупе с фирменным напитком, моральные устои женской части планового коллектива.
И всё вроде шло согласно предвидению: мы засекли плановых на дневке, зачалились чуть ниже по течению, разбили в образцовом порядке лагерь
и выслали гонцов к "плановым" с приглашением на банкетную посиделку.
Однако увы! Жиссь-судьбинушка играет человеком, включая даже тех, кто играет на гитаре. Гонцы вернулись с унылой вестью: в составе плановых оказалась лишь одна девушка, которую девушкой можно было назвать лишь иносказательно, т.к. она годилась большинству команды в сильно старшие сёстры, если не в мамы. Выяснилось это лишь после того, как официальное приглашение было сделано и потому, что все плановые были в тот момент в лесу собирая хворост и дрова для костра. Слово не воробей, и поэтому к ужину у нашего костра оказалось шесть "плановых" мужиков и лишь одна женщина-мать.
Но мы люди культурные и приняли их достойно, как ни в чём ни бывало. Гитаристы, правда, играли и пели вначале как-то вяловато, но после того, как им напомнили народную мудрость, что не всё коту творог - когда и ж@пой об порог, и долили типа штрафной, их голоса окрепли и вдохновение вернулось. Вечер, хоть и не полностью, но удался.
Наше плавание стало клониться к закату.
В последний вечер было покончено с остатками стратегичекого напитка и был запечатлён для истории последний походный тост. Честь открытия ракурса этого тоста - похлеще Эизенштейна и Довженко - принадлежит аффтару данного эпоса.
Правда, один сомозванец из команды постоянно и бесстыдно утверждает, что это он придумал, так что если вы это от него услышите - гневно отвергайте эти искажения истории. Это мой копирайт! И если он будет продолжать распространять эти домыслы, то не миновать ему Европейского Суда по правам человека, где у меня всё схвачено.
Ну, ладно, охолону и успокоюсь.
И вот - последнее памятное фото всей команды,
автобус, поезд, самолёт, Москва. Всё хорошее кончается, но память о нём остается навсегда.
Для меня это было последнее плавание. Жизнь понесла меня в другие места, отпуска не всегда выпадали на лето, короче счастье было коротким.
А у ядра команды традиция ежегодного сплава продолжалась еще долгие годы, и они сплавали несколько раз по Катуни, а потом и по более сложным речкам. Но уже без меня.
Ох, как я им завидую!
