Невеселая пьеса для небольшого оркестра барабанов в 7 экскурсиях,
включая предпоследнюю и финальную экскурсию-вскрик.
Предуведомление.
Потрясение от увиденного напрочь стерло из памяти эпиграф, навеянный еще на обратной дороге из этого ужасного места. Но, как говорит Ариша Бакина: «Но петь-то все равно надо» (см. самое последнеее фото).
На уроке географии: «Покажи мне на карте, где находится Жопа Мира…»
Первомай встретили ударной пьянкой при полном кворуме, вдали от суеты и гари нашего родного мегаполиса, на озере Увильды – нашей «Уральской Жемчужине». Почему именно его называют «жемчужиной» не вполне ясно, потому что любое из более 2000 озер нашего края без сомнения и без исключения – ЖЕМЧУЖИНЫ! Ну да ладно.
Как всегда все прошло на уровне: с песнями, плясками и другими приличествующими празднику весны и труда излишествами. Включая футбол: я, Саша и дети – команды, а Егор с Боксой – два вратаря в одних воротах, типа «Телевизор». И наши скво – группа поддержки и медперсонал в одной лице, всегда готовые придти на помощь спортсменам посредством банки живительного хмельного напитка.
Пели без гитары (ничего мне поручить нельзя), зато всем без исключения досталось по большой или маленькой стучалке или бренчалке из знаменитой Сашиной барабановой коллекции. Сейшн забабахали: жены, дети…
«Смешались лица, кони, люди, и залпы тысячи орудий…»
Что в связи подумал: пожалуй, нам надо по стране таким составом разъезжать, показывать населению, как весело и задорно можно и должно собираться компанией. Практически без ругани и драк.
А следующим днем Александр, в качестве добровольно-принудительного выгона похмелья, предложил устроить прогулку «по местам боевой и трудовой», из разряда «не пожалеете» и «на всю жизнь запомните». И всего в 20 километрах от "жемчужины". Сразу на ум пришел девиз, накарябанный гвоздем на моем фамильном гербе "Nolite Mittere Margaritas Ante Porcos" - "Не мечите бисера ("жемчужин") пред свиньями".
Краткий экскурс в «Жопу Мира» – город Карабаш.
Экскурсия первая.
При въезде в город рука Саши показывает направо: «Сейчас мы подъедем туда… именно тут я и работал, и провел два с половиной года своей молодой задорной жизни».
Кусты и деревья, выразительно и печально простирают свои голые корявые ветки к хмурым, унылым, холодным к мольбам Небесам. Природа медленно, но неотступно поглощает это покинутое людьми городище: здания, гаражи, шахты, советские лозунги. Только деревья не могут понять: за что им эта участь.
Сквозь ветви и кусты проглядывает исполинская бетонная надпись: «С именем Ленина живем и по…» Остальное скрыто за ветками и какими-то заброшенными гаражами, весьма напоминающими жилище Кума Тыквы. Напрашивается вопрос: что именно «по…»? Что именно можно «по… с именем Ленина»?
Мизансцена подсказывает – ПО-ГИ-БА-ЕМ!!! Ну да: «С именем Ленина живем и погибаем!»
Экскурсия вторая.
Через грязь и мусор, рытвины и канавы (непрекращающиеся военные действия?) подходим к разрушенному строению. «Строение» – название условное: остались лишь стены и кое-где крыша. Пролетов между этажами давно нет, все, что не кирпич или бетон, давно либо сгнило, либо растащено и загажено. Да и камня на камне все меньше.
Саша говорит: «Вот тут мы и работали». Показывает место в воздухе в районе предполагаемого перекрытия 3-го этажа: «Там стоял компьютер. И частенько допоздна просиживали за Doom-ом».
Полька вторит: «Классно! Здесь так бы было классно поиграть». И точно, ощущение полного Дума: из-за изгрызенной временем или еще чем (кем???) туалетной перегородки, с остатками голубого советского кафеля (15х15, 2-й сорт – не брак), того и гляди, с рыком набросится монстр 5-го уровня сложности. Откуда он здесь, на втором?!
Пошли-ка отсюда поскорей!
Экскурсия третья.
«Вот гостиница, где мы жили. Каждое утро туда, в буфет приходили какие-то бабушки и дедушки, выпивали свой стандартный стакан водки и шли на работу».
Утром стакан водки и на работу? А, может, это и не дедушки были вовсе? Просто так выглядели трудоспособные жители этого города? 30-40 лет от роду? И где сейчас эти жители? С момента въезда в город еще ни одного не встретили.
Начинаем исподволь кучковаться, жаться друг к другу. Жутковато. В воображении встают нездоровые, болезненные картины: 30-летние «бабушки и дедушки» ужасного вида, на последних стадиях мутации. Все в струпьях и гноящихся болячках, с обвисшей лоскутами кожей, горбатые и… с хоботами. Медленно и молча начинают выбираться из-за разрушенных и провалившихся в землю сторожек, гаражей и землянок. И также медленно обступают нас со всех сторон, печально покачивая хоботами.
Не знаю, почему подумал про хоботы. Наверно потому, что сами мы отчасти эти самые мутанты с хоботами, жители еще более огромного и грязного завода-мегаполиса. Фабрики по производству смерти.
Экскурсия четвертая.
«А это всё – те самые «хвосты».
На этих зеленоватых холмах неестественной породы растительности очень мало, и та скудная. Расти на этой выжженной и изгаженной человеком земле очень непросто. Весь город стоит на «хвостах», вся округа на ближайшие 20-30 км засрана этими самыми «хвостами».
«Хвосты» – это конечный, шлаковый результат деятельности местного медедобывающего предприятия. Того самого, известного на весь мир монстра, из-за которого это место признано САМОЙ ГРЯЗНОЙ ТОЧКОЙ НА ЗЕМНОМ ШАРЕ. Монстра почище виртуальных игрушечных страшилок. Монстра, с приходом которого в этом месте никогда не было чистого неба, плодородной почвы и белого снега. Монстра по имени «человек».
Все в хлорно-зелено-оранжевых разводах. И только зеленые холмы с редкой плешивой растительностью. Весь город стоит на «хвостах». На «хвостах» и на болоте. И болото постепенно поглощает этот город. Дома рушатся и постепенно уходят в трясину. Только «хвосты» и остаются.
И по-прежнему ни одного местного жителя. Тем удивительней увидеть в одном из домов между пустыми дырами оконных проемов пару пластиковых стеклопакетов. Неужели здесь еще кто-то устремлен этими окнами в будущее? Остальные черные дыры окон, как глазницы утопленников кровожадно провожают наш, быстро улепетывающий отсюда, кортеж.
Экскурсия пятая.
Оказывается, это еще не весь город. Минуя самые зыбкие топи и гиблые долины, мы подъезжаем к его «центру». Количество стекол в окнах растет. И даже с занавесками!
Из 50 000 населения в период «расцвета» в настоящий момент осталось едва ли с десяток. Отсюда и брошенные дома «на окраине». Оставшиеся... жители... нежити, видимо, скучковались где-то здесь, в "центре"... в эпицентре.
А вот и первые увиденные нами аборигены. Вид их весьма удивил: У НИХ НЕТ ХОБОТОВ!!! Пришлось спешно менять рабочую версию: значит, они научились ловко эти самые хоботы прятать. Либо хоботы явно проявляются лишь в определенные моменты биологического цикла созданий: полнолуние, вступление в половозрелый возраст, менопауза, вкус первой крови на клыках…
Далее развивать тему некогда, мы выходим из машин на контакт. «Проверка боем».
Первый же увиденный рекламный щит на центральной улице потряс своим содержанием: «Мы любим наш город!» Они еще и любят это место!!!
И объявление у входа в продуктовую лавку: «Продам свадебное платье, в хорошем состоянии, б/у один раз».
«Любим город», свадебное платье, пластиковые окна… Они здесь живут, любят, женятся! И «платье в хорошем состоянии». Они привыкли к такой жизни, они приняли ее, они – часть этой чудовищной ирреальности.
А мы как будто инопланетяне, высадившиеся на эту чужую и враждебную планету. От всего этого, от всего, чем заполнена эта прореха на теле Земли, возникает ощущение антиутопических иллюстраций к Стругацким и Оруэллу.
Хоботов, действительно не заметили ни у продавщицы, ни у посетителей продуктовой лавки. Но вид все равно мрачный, неприветливый и очень подозрительный. Стандартное приветствие с пожеланием доброго дня вызывает у местных ступор и оцепенение. Нам уже не до минеральной воды и гречки, за которыми, собственно, и зашли. А вдруг наши приветствия спровоцировали тот самый момент биоцикла, когда мы, воочию, убедимся в существовании хоботов, горбов и окровавленных клыков? На наших слабых и хилых шеях? Убедимся, когда будет уже слишком поздно.
Кажется, даже продукты пропитаны насквозь смертоносными отходами, ядовитыми продуктами человеческой саморазрушающей жизнедеятельности. Но есть охота, потому берем и воду, и крупы, и даже картошку. Хотя страшновато – а если хоботы начнут расти?
Экскурсия шестая.
Мы взобрались на самый верх тех самых хвостов. Жены были против такого близкого знакомства – жутко, страшно. Для беременных и прочих впечатлительных.
Узкая дорога в одну машину до самого верха. Наверху практически идеально ровное, бескрайнее плато серо-зеленого искрящегося чего-то.
Раз уж очутились здесь, подробней о них – хвостах. Дрянь эта представляет из себя обильно разжиженную водой отработанную пустую породу, смешанную с песком. По специальному «хвостопроводу» ее качают до места складирования, где и заливают в специально выстроенные узкие деревянные загоны офигенной длины, в несколько километров. Отсюда и название. Вода со временем уходит, а эта обогащенная гадостью песочная масса спекается. Рядом пристраивают следующий загон и процесс загаживания природы повторяется. Пока так всю обреченную на это издевательство землю не упоносят. Тогда начинают заливать второй этаж, третий…
Насчитали порядка пяти шести «этажей». Из песка торчат останки трубопровода и сгнившие деревянные перегородки. В тонне этой дресни находится около грамма золота и еще с пол таблицы Менделеева.
Отступление.
Собственно, почему у Саши и появилась возможность как очевидцу и непосредственному участнику событий провести эту экскурсию и рассказать нам все, плохо пересказанное сейчас мной? Дело в том, что в былые времена они с «Малышом» работали тут переводчиками при австралийцах. Тех, что долгое время пытались решить проблему рентабельности изыскания той самой золотой «иголки» в стоге этого дерьмового «сена». Бросового, ведь страна-то у нас богатая, можем себе позволить. Могли. Тогда, в лихие 90-е.
Завидные Саша с Малышом были женихи: при интуристах, при баксах. Представляю, как завистливо помахивали хоботами им вслед местные девицы на выданье.
Уж, на что главный австралиец, дедок лет 60-ти, и тому тоже периодически местных пейзанок подыскивали. Без явных признаков мутации.
Интересно, что в начале года Саша, будучи в поездке по Австралии, заехал к своему австралийскому дедушке-боссу. Привез видео, заранее снятое в этих местах. С интервью участников событий тех лет. Растрогал деду до слез.
Но тогда австралийцы покумекали, понажимали кнопки компьютеров и калькуляторов и сказали: «И нам: ну его, на фиг! Дорогое золото получается. И грязное». И убрались восвояси.
Пятьдесят тысяч (или сколько?) – Саша, поправь, если ошибаюсь – тонн простерлись перед нами. Значит, где-то под нашими ногами рассыпано около… не сосчитать сколько благородного желтого металла. Но золотая лихорадка почему-то не овладевает умами. Наоборот: захотелось поскорей убраться отсюда, из этих гнилых гиблых мест, и бегом к холодильнику – к спасительной бутылке водки. Чтобы поскорей напиться. «Уколоться и забыться». А наутро проснуться и решить, что все это был сон. Всего лишь жуткий, тяжелый, кошмарный, похмельный сон.
Экскурсия седьмая.
Окружная дорога поясом вокруг комбината. Она и ряд домов вдоль нее, собственно, и есть этот мистический город, «Интерзона», готовые декорации к очередному ужастику Кроненберга.
Так сильно были подавлены увиденным, что совсем просмотрели, когда замкнули круг и как выехали к начальной точке экскурсии. Что добавило еще мрачных красок к общей болезненной картине: мутация и нас стала разъедать, если сквозь провалы в памяти пейзаж за окном показался очень знакомым. Круги ада? Или мы стали превращаться в жителей этого селения, если нам тут все кажется знакомым? Сквозь затуманенные мозги физически ощутимо начало распада памяти и сознания. И вытягивающийся между глаз длинный гибкий отросток…
Уже при выезде нам открылся вид на холмогорье высотой в несколько сот метров. Как показалось и, судя по всему, из той же отвальной породы. И где-то ближе к вершине самого высокого холма высится огромный деревянный крест, если бы не гнилостный серый туман, видимый на добрый десяток километров. И под ним выложена такая же исполинская надпись, от которой мурашки и дрожь по всему телу, и ком в горле. Надпись как последний предсмертный вскрик:
СПАСИ И СОХРАНИ!
Baddy El Joerrigo, июль-сентябрь 2008.
Читать также:
Дневники мотоциклиста. Куба 2006
Малый подвиг выходного дня. Нургуш 2007
Икра баклажанная. Африка 2007
Хоботы и Хвосты. Карабаш 2008
Ильменский синдром. Ильменка 2008
Главное, что я понял. Агидель 2020
