Сигал будильника подбросил тело над постелью, и, ещё не обретя сознания, сидя на кровати, я уставился в чуть приоткрытый проём. За дверью, на фоне рассеянного контрового света, льющегося из коридора, темнел силуэт проводника с двумя белками моргающих глаз:
- ПапA, хорошо отдохнул?
- Да, Гидеон, спасибо, кажется, мне даже удалось немного поспать.
- Хорошо. Я жду Вас у выхода.
- Ладно.
К одиннадцати все были в сборе, но тут выяснилось, что не все члены нашей команды успели посетить туалет. Немки, переминаясь с ногти на ногу и испытывая явные признаки предстартовой лихорадки, спросили разрешения не ждать всех, а выйти немедленно. Гидеон, уже зная силу и навыки железных леди, без колебаний позволил им выдвинуться в авангарде, но так, чтобы они были в поле его зрения. Сейчас это было не сложно, с учётом того, что яркие налобные фонари в ночи видны издалека.
Но вот мы в сборе. Гидеон ещё раз осмотрел нашу экипировку, поинтересовался, у всех ли есть перчатки, фонари, наполнены ли водой гидраторы. Убедившись, что всё в порядке, делает последние наставления:
- Ориентировочное время в пути – семь часов, то есть к шести утра мы должны стоять на вершине Саммит Меру и наблюдать восход солнца прямо из-за Килиманджаро. За это время пройдём шесть с половиной километров и поднимемся на 1 050 метров. С нами пойдёт мой ассистент, который уже сопровождал Вас на Малую Меру. Если во время восхождения кто-то почувствует себя не в состоянии продолжить путь, ассистент поможет ему вернуться на базу. Всё понятно? Тогда вперёд!
Сначала идём по удобной пологой тропе в направлении склона, на котором вчера с Малой меру, видел змейку тропы, извивающуюся спиралью по крутизне вверх в направлении Рино Поинт. Ночь, вопреки предсказаниям проводника, тёплая и звёздная. Термометр показывает шестнадцать градусов. Идём неспешно, следуя принципу, не быть первыми, а быть, т. е. достичь цели. Это позволяет постепенно всем группам, вышедшим позже, обойти нас и уйти далеко вперёд. Однако даже такой невысокий темп согревает до такой степени, что становится очень жарко и мы делаем короткую остановку, чтобы немного разоблачиться. Кто-то снял куртку и повязал вокруг пояса рукавами, другой стянул с себя свитер и убрал его в рюкзак. Почувствовав, что у меня под шапкой слегка взмокли волосы, я снял из под шапки тонкую балаклаву, сунув её, как мне показалось, в карман куртки, однако позже выяснилось, что не совсем.
Высокий древовидный вереск, образуя лабиринт вдоль закрученного серпантина тропы, скрадывает крутизну склона. Но приблизительно на рубеже трёх тысяч метров вереск неожиданно заканчивается, а далее, на всём пространстве, нет никакой растительности. Продолжая петлять тропа поднимает нас на вершину скального образования, и там уже тонкой струной тянется по самой кромке острого хребта. Вглядываясь в чёрную бездну по краям тропы, испытываешь настоящую тревогу от того, что луч фонаря словно увязая в этой бездне, не в состоянии достичь дна. Беспокойство усиливается ещё и оттого, что и впереди и позади такая же чёрная дыра, поглощающая свет не только фонарей, но и звёзд, теперь уже не так ярко глядящих на нас сверху и извиняющихся за беспомощность. Но вот тропа расширяется, вынося нас на промежуточную точку штурма на высоте 3 800 метров. Вчера мы достигли аналогичной высоты на противоположном склоне, при этом организм продемонстрировал, мягко говоря, не лучшую форму. Сейчас, несмотря на то, что усталость всё же подступила, можно было еще побороться и за более высокое место под Луной. Выйдя на площадку, мы набрели на группу из дюжины человек. Часть из них сидела на бетонном блоке с отметкой высоты и названием пика, а часть просто на земле, облокотясь кто на камни, кто на спины друг другу. Фонари чиркнули по измождённым лицам путников, потерявшим интерес к происходящему. Вероятно, некоторые из них просто спали. Я бы и сам не прочь. Но здесь, на площадке, открытой со всех сторон, задул сильный ветер, как-то сразу породивший лёгкий озноб. Вся наша команда в едином порыве вновь начала одевать навьючивать на себя снятые недавно вещи. Я полез в карман за балаклавой, но её там не оказалось. Тщательней проверил остальные карманы и карманчики в брюках, куртке и рюкзаке. Нет, видимо, где снимал там и обронил, жаль. Хвалёная флисовая шапка «wind stop», почему-то от ветра не защищала. Пришлось набросить капюшон, после чего ветер как будто мгновенно стих. Так до конца штурма я в капюшоне и прошагал. Наташе тоже надуло голову, пришлось соорудить конструкцию из флисовой шапки, флисового подшлемника и спасительного капюшона. Такая комбинация её немного выручила, но ледяной ветер, хозяйничающий ночью на вулкане, всё равно выдувал мозг.
Немного передохнули, выпили воды и продолжили путь. Люди же из других групп, которых мы встретили на Рино Поинт, продолжали сидеть на тех же местах в окружении своих проводников. Позже стало известно, что девять из тридцати человек, стартовавших этой ночью на Саммит Меру, так и не смогли подняться на вершину. Двоих немцев, четверых англичан, японца и француза так и не смогли разбудить. У них проявились явные признаки горной болезни, и в сопровождении рейнджеров, бедолаги с трудом спустились в штурмовой лагерь. А одного немца в итоге всё же пришлось госпитализировать, уже из лагеря, поскольку у того начались какие-то осложнения.
С Рино Поинт тропа уходит резко вниз и траверзом огибает лавовую натечку. При спуске у Вики начались проблемы с фонарём. Он плавно угасал, как будто батареи исчерпали свою ёмкость. В конце концов, свет лампы исчез совершенно. Это случилось почти в тот момент, когда предстояло карабкаться по гладкому и довольно скользкому лавовому участку, заходя на склон с тыла. Следуя позади, я подошёл вплотную к Вике и пучком света от своего фонаря попытался освещать пространство под нашими ногами. Это оказалось чрезвычайно неудобно, поскольку требовало постоянного внимания не только к тому месту, куда необходимо ставить свою ногу, но и угадывать направление движения ног Вики. Палки то застревали остриём в расщелинах, то соскальзывали с отшлифованной дождями и ветрами поверхности вулканической породы, выводя тело из равновесия. Этот участок оказался просто не безопасен. Балансируя в светлом кругу, свалиться в темноту отвесного склона не представляло труда. А как далеко лететь вниз, увидеть было невозможно, можно было только представить. Если бы осмотреть этот путь днём, а затем идти ночью – это одно. Когда же впервые преодолеваешь подобный маршрут ночью – ощущения очень тревожные. Тем не менее, всё завершилось благополучно, мы снова вышли на нормальную тропу, вертикально устремлённую к вершине вулкана. Присели на камни передохнуть.
- Ты проверяла батареи перед выходом?
- Нет, но в гостинице фонарь работал нормально.
- Дай-ка взгляну, - я взял фонарь и несколько раз щёлкнул выключателем. В отражателе вспыхнул свет. – Ты вообще-то знаешь, как он включается?
- Ну да, я пыталась его включить, но ничего не вышло.
- Ладно, лучше позже, чем ничего, – что можно ещё сказать, столько сил ушло, а всё пустое.
Пошли дальше. Тропа хоть и не крутая, но с другой трудностью – сыпучий песок вперемешку с пеплом. Ноги увязают и даже немного пробуксовывают. Шаги совсем скукожились, почти превратившись в топтание на месте. Но такая неторопливость всё же позволяла двигаться, отвоёвывая у вулкана метр за метром. Помимо групп, ушедших далеко вперёд, с едва заметно мелькавшими вдали фонарями, и наша команда уже подрастянулась метров на пятьдесят. Однако, мы не теряли друг друга из поля зрения. Постепенно начала отставать Елена. Замыкающим в группе шёл наш проверенный ассистент, и у меня была твёрдая уверенность, что он, в случае надобности непременно её поддержит. Спустя ещё полчаса, обернувшись назад я не увидел света от Лениного фонаря, а затем прорывающиеся сквозь порывистый ветер до меня донеслись слова:
- У меня проблемы с фонарём. Не могу его включить. Наверное, батареи сели.
Дождавшись, когда Елена подошла ко мне, проверил. На этот раз действительно батареи были мёртвые, что совершенно не обрадовало. Отдав ей свой фонарик, сам плетусь позади Наташи. Настоящее испытание нервов. Постоянно прыгающий луч выхватывает куски тропы, зачастую не те, что тебя интересуют. А на пути всё чаще попадаются большие острые камни, о которые всякий раз запинаешься, сбиваешь дыхание и, в конечном итоге, останавливаешься чаще для того, чтобы отдохнуть, отдышаться. А усталость, тем временем, накапливается, чертовски хочется спать, сознание затуманивается. На очередной короткой остановке присаживаемся на край тропы, спиной откидываясь на крутой склон, давая отдых не только ногам, но пояснице. Смотрю на Наташу. Только коснулась спиной грунта, как через мгновение голова запрокинулась в сторону. Уснула. Бужу. Приходит в себя. Через три-четыре минуты поднимаемся и вновь продолжаем движение.
Впереди темнеет силуэт высокой скалы. «Неужели пришли? – озвучивается в голове слабая надежда, - За ней вроде бы нет более высоких пиков». Их невидно оттого, что темно. И снова обходим скалу справа, перекатываясь через гряды застывшей лавы. Перед очередным каменным уступом совершенно неожиданно натыкаемся на двух сидящих путников. Один из них рейнджер, другой – Магда. Та самая Магда которая в прошлом году побывала на Килиманджаро, а вчера отмахала за четыре часа подъём в 1 000 метров даже не заметив, выглядела сильной, красивой, бодрой, не знающей ни усталости, ни трудностей. Сейчас я видел почти безжизненное, уже слегка отёкшее, ни на что не реагирующее лицо. Магда вяло поднимается, цепляется двумя руками за рюкзак проводника и, еле-еле переставляя ноги, тяжело и часто дыша, следует за ведущим. Вне всяких сомнений её накрывает «горняшка», но включив немецкий характер, она с помощью рейнджера продолжает двигаться.
- Магда, может тебе лучше вниз?
- Нет, у меня ещё достаточно сил… - последних слов я уже не разобрал. Она закашлялась и, судорожно сжав лямку на рюкзаке проводника, продолжала идти. Через десяток метров они опять останавливаются, мы обходим их, постепенно увеличивая дистанцию. Это напоминает состязание черепах. Одни идут медленно, другие ещё медленнее.
Гидеон, обратив внимание на отсутствие у меня фонаря, подошёл и, не говоря ни слова, снял фонарь со своей головы и водрузил на мою. Стало легче. Он как будто знал, насколько больше сил приходилось тратить на бесконечные спотыкания и захотел облегчить мои муки.
- Гидеон, тебе самому тоже нужен фонарь.
- Не беспокойся, я хорошо ориентируюсь и прекрасно знаю эти места. Наверное, если закрыть глаза я всё равно буду идти по тропе.
- Спасибо. Хорошо. Для меня это большая поддержка. – Прерывисто, как будто выдыхая каждое слово, благодарю нашего товарища.
Вот группа с десяток человек на привале. Они обошли нас пару часов назад, шли так ходко, как будто по прямой. Сейчас сидят, не разговаривают. Между собой общаются только проводники. Обходим их традиционно черепашьим шагом и, не останавливаясь, продолжаем путь. Начинаю замечать, что луч от фонаря уже не кажется таким ярким как прежде, а чернота окружения начала растворяться и силуэты камней, скал, людей стали проявляться отчётливее не просто контурами, обрамлёнными светом звёзд, а конкретными очертаниями рельефа. Само небо постепенно начало высветляться, приобретая более светлый тон, нежели серо-чёрные скалы и пепел.
Глядя со стороны как мы движемся, первое, что пришло бы на ум – зомби. Плавные, медленные, размеренные движения рук и ног. При этом абсолютно застывший взгляд и какая-то отстранённость от окружающего мира. Силы покидают натруженное тело, недосыпание и кислородное голодание растворяют мозг. Очередная остановка, уже не садимся. Впереди, выше метров на пятьдесят-семьдесят, вершина. Не добравшись до неё буквально несколько шагов, на камнях в изнеможении сидят Лора и Кэтрин. С печальными глазами, не скрывая разочарования, наблюдали они за тем, как Гидеон, взяв Наташу за руку, повёл её к вершине. Туда, где сегодня не побывал ни один человек. Им так хотелось быть первыми, они были готовы к этому на все сто! Однако силы, по всей вероятности, распределили не рационально. И сейчас, провожая взглядом нашу группу, они будто бы испытывали поражение, но поделать ничего не могли. Даже традиционный национальный характер и воля в этот миг оставили их. Силы иссякли.
Наклонившись вперёд и выбирая наиболее удобные камни для постановки ног, я продолжал монотонно поступательно перемещаться, когда сверху донеслись голоса Наташи и Гидеона. Остановился, запрокинул голову и увидел лица счастливых людей, слегка подсвеченные тёплыми лучами восходящего солнца.
- ПапA, поднимайтесь скорее. Вот-вот взойдёт солнце, Вы должны это видеть.
Собрав остатки сил ринулся на завершающий штурм. Осталось каких-то десять-двенадцать метров вверх меж застывших сотни лет назад кусков лавы.
- Поздравляем! – то ли обнимая, то ли поддерживая меня, чтобы не свалился замертво, кричал Гидеон. Наташа в этот момент снимала на мыльницу историческое событие, а я захлебывался от недостатка кислорода, глотая его ртом как рыба, неожиданно выброшенная на берег. Взрыв изнутри разбросал эмоции радости по каждой клеточке изнурённого тела. К горлу подступил комок, глаза увлажнились. Я был счастлив. Я не думал, что нам надо идти ещё на одну гору, да я, наверное, вообще ни о чём не думал. Просто стоял с идиотской улыбкой и смотрел с высоты четырёх с половиной километров на восходящее снизу светило, вытягивающее рассвет на безграничные просторы Африки. Вчера, в лагере Мириакамба Хат, ровно в этот же час, я любовался неземным свечением, исходившим от вершины Меру, опаленной оранжево-золотым тоном. Теперь мы здесь, и, должно быть кто-то там, далеко-далеко внизу, так же смотрит в нашу сторону, на этот пик, увенчанный жестяным флагом Танзании. «Поздравляем, - гласит табличка на бетонном блоке, - Вы находитесь на вершине горы Меру высотой 5 566 метров над уровнем моря, пятой по величине вершины Африки». Несколько лет назад я впервые заехал к профессору в деревню Большое Алешино, на псковщине. Желая показать самые красивые места в округе, он возил нас на озёра, поляны, в леса и в завершение обещал показать высокий холм, в ясную погоду с которого можно видеть долину километров на пятьдесят. И действительно, забравшись на вершину стометрового земляного конуса, мы онемели от восторга от увиденного необъятного простора. Перед нами открылось колоссальное пространство, распростёртое под ногами во все сторонам света. Сейчас я видел ту же картину, но увеличенную во сто крат.
Голова шла кругом, мысли блуждали беспорядочно. Но время не ждало. Его было в обрез, необходимо было заняться фотосъёмкой. К этому моменту небольшой пятачок перед флагштоком стал незаметно наполняться людьми, которые не понятным для меня образом умудрились отстать от нас, и теперь шумной ватагой, мешая друг другу, стремились запечатлеть свою победу на фоне узнаваемых символов. С учётом проводников, собралось чуть больше двух десятков человек. Думаю, если бы всем стартовавшим в полночь удалось сюда добрести, существовала бы реальная опасность сорваться с этого пятачка. Места было очень мало.
Наша команда праздновала успех в полном составе. Это добавляло ещё больше радости. Все поздравляли всех. Это было какое-то единение микрочеловечества на крохотном островке жизни. Кэтрин и Лора, уже пришедшие в себя, забыли о своей несостоявшейся мечте взойти на вершину первыми. Они по-детски так же как и мы, как все, на этом острове, радовались своему успеху. Однако среди присутствующих я не увидел Магду. Позже выяснилось, что она оказалась среди тех девяти человек, которым не удалось справиться с горой. Так бывает. Не думаю, что это поражение, скорее временная передышка, осмысление произошедшего для того, чтобы снова идти к своим мечтам.