***
***
Самолет "аэрофлота" приземляется в Дамаске ночью. Добраться до центра города можно на такси либо на специальном автобусе. Около 20 минут езды и мы в сердце ночного города. Таксисты, еще минуту назад лузгавшие семечки на корточках, роем обступают пыхтящий автобус. Не успеваю моргнуть глазом, как один из них уже грузит мой чемодан в багажник своего авто.
- Куда едем?
- Мне бы недорогую гостиницу где-нибудь в центре.
- На площади шахидов точно что-нибудь найдете!
Хм. Площадь шахидов - звучит устрашающе. Особенно когда ты один оказываешься в чужой стране ночью и это твоя первая поездка заграницу. Но что еще делать? Поехали!
Площадь на деле оказывается весьма оживленным местом даже в позднее время суток. Одна из вывесок приводит меня в подъезд жилого дома с доисторическим лифтом. Скрипя, он поднимается таки на третий этаж, где и находится гостиница "Неджмет эш-шарк" - звезда востока, гордо названная так своим владельцем. Впрочем дотянуть хотя бы до статуса даже одной звезды ей сложно: это так называемая ночлежка бюджетного уровня или, другими словами, восточный клоповник. Крошечная комната напоминает келью аскета - здесь лишь жесткая кровать, вентилятор и муляж телевизора. Но сейчас мне этого вполне достаточно. Едва оказавшись на кровати, я тут же засыпаю.
Рано утром меня разбудил голос муэдзина, с минарета соседней мечети призывающего мусульман на молитву. Город просыпался.
Как оказалось, я нахожусь в самом центре Дамаска, в нескольких минутах от ворот в старый город. Исторический центр – старый Дамаск - частично огорожен стеной. Главный вход ведет в известный рынок – Сук аль-Хамидия. Здесь самый настоящий арабский базар в своем колоритном традиционном варианте. Вот дети ломятся в Бахдаш – любимый магазин мороженого. Вот дедушка едет на велосипеде. В какой-то момент он оказывается перед девушками в чадрах, и едет прямо через них. Никто не ругается, хотя у дедушки на багажнике еще и внушительная коробка. Один торговец разложил постельное белье прямо посреди дороги, даже ничего не подложив под ткани. Рынок делится на зоны: зона тканей, приправ, сладостей. Чуть в стороне от торговой суеты находятся лавки ремесленников. Здесь как и сотни лет идет неторопливая, но качественная работа. Когда-то в этих лавках ковали знаменитую дамасскую сталь, известную далеко за пределами Сирии. Должно быть, секрет дамасской стали не утерян мастерами и до сих пор.
Петляя по улочкам рынка, я оказываюсь перед входом в грандиозное строение. Это мечеть Омеййадов, построенная В начале VIII века нашей эры. У входа в мечеть - груда сандалей. Неудевительно, ведь при посещении молельного дома у мусульман принято снимать обувь. В одном углу группа людей по-турецки скрестив ноги сидит вокруг человека, о чем-то вдохновленно толкующем. Это "халька" - буквально "кружок", а фактически - учебный класс. Точно также здесь велось преподавание с момента основания мечети, то есть непрерывно уже 1400 лет. Рядом носятся дети, которые шумно катаются по раскаленному мраморному полу и едва ли не играют в футбол. Кто-то спит в тени, никуда не спеша. Возде одного из отсеков мечети ажиотаж. Люди столпились, пытаясь пробраться ко входу.
- А что там такое? - спрашиваю одного из местных.
- Там находится голова Хусейна ибн Али, внука Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует. Шииты почитают Хусейна, для них это место - святыня, а паломничество к этим местам - одна из целей жизни.
Подобравшись поближе, я вижу, как люди пытаются прикоснуться к решетке, охранающей усыпальницу. Многие плачут. Хусейн погиб мученической смертью, приняв неравный бой с войском тогдашнего халифа Язида, не желавшего иметь конкурентов на престол. С тех пор шииты всего мира каждый год поминают Хусейна, в "день ашура", а имя Язида навсегда стало проклятым.
Недалеко от мечети Омеййадов находится еще одна – мечеть Сейды Рукаййи. Эта шиитская мечеть не может похвастаться тысячелетней историей, построена она не так давно и на иранские деньги. На этом самом месте жили в заключении женщины из рода Хусейна, и среди них дочь Хусейна – маленькая Рукаййа. Она настолько любила отца, что никто не решался сказать ей о случившемся горе, говоря, что отец просто в отъезде. В один из дней Рукаййа, истосковавшаяся по отцу, начала громко плакать. Упомянутый выше Язид в приступе гнева рассказал о случившемся. Сердце Рукаййи не выдержало горя и девочка умерла. Она также почитается шиитами как мученица, каждый из паломников старается прикоснуться к гробнице с ее мощами и прочитать за неё молитву - "дуа".
От мечети Омеййадов практически на пополам делит старый город замечательная улочка Каймарийя. Я довольно быстро понимаю, что хочу жить именно здесь и практически сразу нахожу комнату, которая почти на год стала мне домом.
Узкая и извилистая Каймария упирается в Баб Туму, христианский квартал Дамаска. Понять, что мусульманский район закончился, а христианский начался, можно очень быстро: на смену мечетям приходят церкви, в магазинах продают пиво, а девушки не покрывают голову. А еще все лавочки работают по пятницам и закрываются по воскресеньям, в отличие от мусульманской части города.
***
Время в Дамаске летит незаметно. Я сижу на крыше одного из домов Баб Тумы с приятелем французом, потягивая прохладное ливанское пиво. Нам хорошо виден вечерний Дамаск и минареты мечетей, соседствующие с церковными колокольнями. Город мирно засыпает, чтобы на следующий день проснуться вновь. Уже далеко за полночь, мы прощаемся и я возвращаюсь домой по пустому городу, не боясь встречи с незнакомцами. Жизнь в Сирии приучила к ощущению полной безопасности в любое время суток. Можно оставить свой велосипед на улице и быть уверенным, что на следующий день он будет на том же месте. Старшее поколение говорит, что времена меняются и раньше люди даже не закрывали двери на ночь. А сейчас времена другие.
***
Вечером в четверг народу в старом городе обычно много: конец рабочей недели все-таки. Но в этот раз, кажется, какой-то особенный день. И без того тесная узкая улочка совершенно перекрыта толпой, в центре которой происходит какое-то представление. Люди в национальных костюмах стучат в барабаны и дуют в трубы так, что закладывает уши, толпа хлопает в ритм и хором отвечает на призывы зазывалы. В Дамаске свадьба!
Под громкую ритмичную музыку начинается танец с саблями, напоминающий порой настоящий поединок. Одно неверное движение - и случится трагедия. Но все заканчивается объятиями сражающихся и одобрительными аплодисментами зрителей.
И вот, в улыбающемся барабанщике я узнаю продавца из местной лавочки. Одним из танцоров с мечом оказывается тот самый курд, у которого я регулярно покупаю шаверму. Среди зрителей видны имам мечети, парикмахер. Процессия начинает движение по улице. Никто не пьян, но все веселы и поют песни. Даже у совершенно посторонних наблюдателей поднимается настроение и люди – ранее не знакомые – обмениваются впечатлениями и улыбками.
***
Дамаск бывает разный. На окраине города находится район Сейда Зейнаб – городские трущобы. Здесь живут бедняки, прежде всего – иракские беженцы, а также афганцы. Улицы полны мусора, правительство не считает нужным наводить здесь порядок.
Также этот район считается шиитским.
После вечерней молитвы в мечети бесплатно дают еду – по крайней мере в месяц Рамадан. Потом дети собирают объедки в мешки и относят своим семьям.
***
Минутах в 40 езды от Дамаска, практически на границе с Ливаном, находится небольшой городок Забадани. Это горное селение известно отличным климатом и красивыми видами. В летнее время здесь прячутся от жары как жители столицы, так и гости из богатых стран Залива - Саудовской Аравии, Эмиратов, Кувейта. Я не раз бывал здесь в гостях у своих друзей, семьи аль-Хус. В семье пятеро детей, две дочки и три сына. Старшему - Хани - 18 лет, младшенькому Наиму - всего 4. Все мы любили футбол, поэтому неудивительно, что моя идея провести футбольный матч с нашей командой была встречена на ура. Наша интернациональная компания была пёстрой: француз и индонезиец в обороне, русский и украинец в полузащите, техничный малыш-малайзиец в атаке. Наверное у каждого, играющего в футбол, есть матч, который он может назвать лучшим в жизни. Для меня это была игра в Забадани. Получалось всё, сумасшедшие голы, остроумные пасы, отчаянные отборы. После игры проигравшие сирийцы уважительно жали руки и угощали мороженым. Когда все игроки скидывались за игру, чтобы заплатить за аренду поля, было видно, как неудобно Хани было брать у нас деньги. Он опускал взгляд и долго извинялся, что не может сам заплатить за нашу команду.
В 2012 году Хани призвли на службу в армию, а спустя полгода он пропал без вести. Отец не прекращал поиски и через долгое время выяснилось, что он находится в тюрьме без какого-то обвинения. Месяц назад его выпустили. Их дом в Забадани, в котором я часто гостил, разрушен.
***
Обучение в институте подходило к концу, и в последнюю неделю пребывания в Сирии ко мне приехала Аня. Мы отправились в путешествие через всю страну по маршруту Дамаск-Мар Муса-Пальмира-Хомс-Хама-Латакия-Кассаб-Алеппо-Дамаск.
Монастырь Мар Муса находится на вершине скалы и, кажется, на краю земли. Ближайший город – захолустный Небек – в 20 километрах. Здесь надо найти водителя, который довезет вас до монастыря. Безлюдная дорога через пустыню приведет вас к горе, на обрыве скалы которой виднеется удивительный Дейр Мар Муса (Монастырь Св. Мусы). 15 минут нелегкого подъема – и вы у цели. Монахи обязательно поздороваются с вами, пообщаются, досыта накормят. Здесь все бесплатно – можно даже жить в монастыре, нужно только помогать по хозяйству. Вид сверху поражает, горы и пустыня, и ни души вокруг в радиусе многих километров. Телефон не ловит. Среди монахов выделяется седой мужчина европейской внешности. Это отец Паоло, избравший далекий от родной Италии монастырь своей обителью. Он приветливо прощается с нами и желает счастливого пути. Позднее я узнал, что отец Паоло, активно поддержавший сирийскую революцию, пропал без вести в городе Ракка, ставшим оплотом исламистов из самой радикальной группировки - "исламское государство в Ираке и Леванте".
***
Город Хомс считался третьим по числу населения после Дамаска и Алеппо. Место не очень примечательное, но мне все равно хотелось там побывать. Гуляя по кварталам старого города первый и последний раз в Сирии мы попали на гопников. Завидев иностранцев, пацаны решительно направились в нашу сторону.
- Закурить не найдется? - прозвучал вопрос с целью поставить в тупик чужаков.
- Не курю, братишка - ответил я на арабском, чем шокировал парней, исчезнувших в вгновение ока.
Не менее интересная история приключилась с нами в соседней Хаме. Если я еще худо-бедно мог сойти за араба, то Аня в джинсах и короткой блузке, да еще с непокрытой головой, точно выглядела белой вороной. И это в Хаме, где, в отличие от остальных уголков страны, живут практически только мусульмане-сунниты. В 80-е годы радикально настроенные жители города отказались подчиниться властям, намереваясь жить по-шариату. Тогдашний глава Сирии Хафез Асад, отец нынешнего президента, жестоко подавил восстание, введя в город танки. Гуляя по улочкам вечерней Хамы, мы в какой-то момент поняли, что люди мимо нас ходят кругами. За нами идет слежка! Прислушавшись, я отчетливо услышал слово "аджаниб" - иностранцы. Я решил сбить народ с толку и сказал перешептывавшимся сзади: «Парни, да мы из Туниса». Это лишь подлило масла в огонь: общественное мнение (а в том, что мы заинтересовали практически всех находящихся вокруг сомнений уже не было) разделилось, часть народа настаивало, что наш внешний вид однозначно указывает на наше иностранное происхождение, другая часть примкнула к парням, клявшимся, что слышали, как я говорил по-арабски. Мы находились на центральной пощади Хамы, когда вдруг один из прохожих, видимо самый смелый, остановил нас. Сцена, образовавшаяся в этот миг, напоминает знаменитое «немое оцепенение» из Ревизора. Казалось, что замерла вся площадь. Вон там только что шла семейная пара, а вон там играли дети, а вот молодежь о чем-то спорит, а сейчас все эти люди бросили свои дела и уставились на нас. В какую-то секунду мы оказались в кольце народа.
Салям алейкум. Позвольте спросить, откуда родом гости нашего города? - учтивым, но весьма решительным тоном обратился ко мне юноша.
Мы из Туниса — продолжил я нашу легенду.
Нет, это не так.
Стало не по себе. Дело принимало дурной оборот.
А откуда мы по вашему?
Из России. Я сам учусь в Саранске в институте, поэтому сразу услышал, что вы между собой говорите по-русски.
Да, просто не хотели привлекать лишнее внимание.
Мы рады гостям, особенно из России! Чувствуйте себя как дома, а если будут проблемы — обращайтесь ко мне!
Оцепенение с окружающей толпы спало, люди вернулись к своим делам, наша тайна была разгадана и мы стали им совершенно неинтересны.
***
У Сирии есть выход к Средиземному морю. Но в отличие от соседней Турции сей факт никак не сказался на благосостоянии страны: развивать туристическую отрасль на побережье было в только в планах руководства страны, а сейчас это и вовсе стало не актуальным. Таким образом, средиземноморские пляжи Сирии использовались исключительно самими сирийцами.
Дорога от Латакии до приграничного Кассаба — самая живописная в Сирии и об этом вы не узнаете ни в одном путеводителе. Кассаб — вообще местный курорт «для своих». Этот армянский городок находится в очень живописном горном районе, здесь прекрасный климат летом и не очень далеко до береговой линии.
Данный регион (за исключением христианского Кассаба) населяют прежде всего мусульмане-алавиты. Алавизм — ответвление шиитского направления ислама. Нужно сказать, что алавиты — отличные ребята. Это максимально толерантные, нефанатичные люди, девушки у них не обязаны покрывать голову, не запрещен алкоголь, дружественно относятся к христианам и ко всем остальным религиям. Неудивительно, что режим Асадов (алавитов по вероисповиданию) — самый светский на всем Ближнем Востоке. В свете затянувшегося кризиса в Сирии совсем не исключено возникновение алавитского государства с Башшаром Асадом во главе. Думаю, подобный запасной план есть у руководства страны. В сегодняшней Сирии эти регионы остаются островками относительной безопасности. Из Тартуса можно на моторной лодке можно доплыть до острова Арвад, когда-то являвшимся финикийским. Жители острова — прямые потомки этой славной нации, подарившей миру алфавит.
В Латакии мы посетили прикольный передвижной зоопарк. Наверное, раньше так же выглядел бродящий цирк, кочующий по городам и странам для развлечения публики. Здесь в небольшом фургончике ютилась разношорстная звериная компания. К примеру, с могучим львом соседствовал пеликан. И было ему очень страшно. Два года спустя интернет облетели жуткие кадры: в Сирии неизвестные убили льва, то ли от голода, то ли из политической нетерпимости (фамилия президента Асада переводится как «Лев»).
***
В общей сложности в Сирии я провел около года, в том числе с делегацией общественных деятелей Санкт-Петербурга. За это время мне удалось побывать во всех, ну или в практически во всех городах и весях страны. Я ел фуль в захолустной Ракке и ужинал в роскошных ресторанах Дамаска, ехал в рамадан в маршрутках обливаясь потом и встречался с министрами в их хоромах. Звучащие в новостях названия Алеппо, Хомс, Дамаск, Маалюля, Тартус, Забадани и многие другие болью отдаются в моем сердце. Сирия, родная и любимая, я знаю и верю, ты воспрянешь из бесконечности времени, возродишься из пепла, подобно птице-Фениксу, ты будешь такой же, как была, и даже лучше! Я верю в это, как с детства верю и знаю, что за бурей всегда приходит штиль, что добро, что бы там ни было, всегда победит зло!