Только что вернулась из Узбекистана. Летела «AirBaltic» Москва-Рига-Ташкент и обратно. Столь странный маршрут был выбран исключительно из соображений экономии (это ничего, что вместо рекламных 10 тыр «AirBaltic» содрал больше 15, все равно получилось дешевле всех остальных вариантов, включая поезд).
К отсутствию питания на борту дисконтеров, жестким ограничениям по багажу и долгим стыковкам мне не привыкать, это нормально. Поэтому по прилету из Москвы заходила в рижский аэропорт с легким сердцем, не чувствуя, так сказать, беды. Выгрузились из автобуса, прошли через традиционно-стеклянные двери и оказались… в маленьком, тусклом и душном закутке. Более 100 человек. На всех – 5 или 6 стульев, два «транспортера-телевизора» для проверки сумок и две рамки-металлоискателя.
Честно скажу, проверок перед входом в транзитный зал я не видела нигде в мире. Но то, КАК происходила эта проверка, повергло в шок всех без исключения. Во-первых, в очереди в этом душном коридоре мы провели очень много времени, в финале я была уже близка к обмороку (и не я одна). Во-вторых, об элементарной вежливости сотрудники рижского аэропорта, видимо, не слышали никогда (я не говорю уже об улыбках и извинениях). В-третьих, даже в наименее цивилизованных странах для личного досмотра устанавливают ширмы или отдельные кабинки. Здесь же нас самым бесцеремонным образом ощупывали в толпе, на глазах у всех, не забывая при этом ткнуть руками в интимные места. Ну и в-четвертых, не повезло тем, кто приобрел напитки на вылете из Москвы. Запечатанные бутылки в запечатанных пакетах отбирали и опускали в корзину. У транзитных пассажиров! Тут, кстати, отдельный вопрос к московским беспошлинным магазинам: думаю, в этой ситуации они должны предупреждать покупателей о том, что в Евросоюзе они своих покупок лишатся (соответствующие объявления в ташкентских «дьютиках» висят на видных местах).
После чудовищной процедуры проверки иду искать транзитный зал. И не нахожу. Пытаюсь найти сотрудников аэропорта, которым можно задать вопрос. И тоже не нахожу. Передо мной крошечный закуток с несколькими рядами ледяных металлических кресел, лестница и лифт на второй этаж. На втором этаже – тоже небольшой закуток с креслами, маленький магазин duty free, маленькая кафешка с неаппетитными пирожными и запредельными ценами и обменник, в котором сдачу с любой суммы выдают только латами). И… все. Представить, что это и есть транзитный зал, было невозможно. Невольное сравнение: и после этого путешественники ругают гигантский, светлый транзитный зал в Шардже – со всеми возможными видами услуг, с огромными стойками информации, прекрасным фудкортом (выбор кафе – на любой вкус и кошелек), многочисленными и вполне комфортабельными «аквариумами» для курения; бесконечными витринами магазинов, детской игровой площадкой и т. д., и т. п. и пр.
Так вот, случайно пробегавший мимо сотрудник рижского аэропорта, прижатый мной к стенке, недовольно пробурчал, что это и есть транзитный зал – для тех, у кого отсутствует шенгенская виза; комната для курения находится за кафе (обнаружить ее самостоятельно невозможно, никаких указателей). Что ж, обоснуемся здесь.
В этом «транзитном зале» мы встретились с прилетевшей из Питера моей подругой и попутчицей Ириной, в Ташкент мы полетим вместе. Ира оказалась счастливой обладательницей многократной шенгенской визы, до вылета было еще много часов, а в Риге она никогда не была. «Ладно, иди уже», - великодушно буркнула я, принимая на хранение иришкин рюкзак. Обратно ее к нам не пустили. Пришлось тащиться на посадку с двумя комплектами вещей. Ну, встретились, улетели и ладно. Можно было бы и забыть. Но на обратном пути рижский аэропорт и авиакомпания «AirBaltic» преподнесли нам еще более неприятные сюрпризы.
Кошмар с унизительной проверкой на входе в транзит повторился. Отбирать у нас было нечего, кроме воды. После проверки Ирина поспешила к другому выходу (у нее стыковка была очень короткой – 40 минут, но при покупке билета в «AirBaltic» ее заверили, что это совершенно нормально), а я на второй этаж – купить попить и курить-курить-курить (перелет был долгим, летать я ужасно боюсь, так что…). На свою беду прилетели мы в 6 утра. Магазин, обменник и кафе (а значит, и курилка) были закрыты. А-а-а-а! Жажда, голод (реальный и никотиновый) – интересно, по латышско-европейским законам это уже тянет на издевательства? Что там насчет прав человека?
Искать хоть кого-то из персонала пришлось долго. Очень долго. Ирина и прибившаяся к ней дама преклонных лет нашлись гораздо быстрее. Несмотря на все обещания, самолет в Питер улетел без них. Дама была на грани сердечного приступа. Выпить лекарство она не могла, поскольку воду отобрали при входе в аэропорт, а магазин и кафе не работали.
Наконец нам удалось поймать девушку в униформе. На все вопросы она отвечала: «Не знаю», «Это не мое дело», и «Я за это не отвечаю», но согласилась вызвать врача. Уходя, она махнула рукой в сторону висящей на стене невзрачной телефонной трубки. Рядом с ней была приклеена бумажка с надписью «Information». Догадаться, что это и есть единственный предусмотренный здесь способ связи с персоналом авиакомпании и аэропорта (да и просто заметить неброскую надпись), практически невозможно. Но об этом – чуть позже.
Появившийся доктор тоже заявил, что ни за что не отвечает и не его вина, что проведшая всю ночь в дороге пожилая женщина теперь проведет неизвестное количество времени, скрючившись в неудобном кресле, без еды и воды. Предложил выпить таблетку. В ответ на напоминание о воде, вынул из саквояжа бутылочку и плеснул немного в пластиковый стаканчик. Я спросила, нельзя ли и мне получить глоток – сердечного приступа у меня пока нет, но жажда мучает сильно. Врач сжалился и плеснул немножко. А потом объяснил нам, что проблемы никакой нет, водопроводная вода здесь чистая и предложил пить воду… в туалете(!).
Следующим этапом был телефонный разговор со службой информации. Несчастные петербурженки настаивали на встрече с представителем авиакомпании и посадке их на следующий рейс, а я выясняла по-прежнему актуальные вопросы курения и водопоя (перспектива утолять жажду в сортире почему-то не радовала). Мне, как всегда, заявили: «Это не мое дело», а опоздавшим: «Я занят, подойду к вам, когда освобожусь», после чего любезно бросили трубку. Промаявшись около часа, мы опять начали звонить – бог с ним, с курением, но улететь-то отсюда надо. В ответ – раздраженное: «Я же сказал, что занят. Все, о’кей» и короткие гудки.
Наконец, представитель «AirBaltic» все-таки появился. Предложил опоздавшим лететь через Москву «Аэрофлотом», не гарантировав при этом, что «Аэрофлот» предоставит им места на рейс из Москвы в Петербург. От такого заманчивого предложения дамы отказались. Ближайший рейс в Питер из Риги был только вечером – через 13 с лишним часов после прибытия. Моя грамотная подруга напомнила сотруднику, что по всем международным нормам в случае задержки рейса более, чем на 12 часов, авиакомпания обязана предоставить пассажиром гостиницу. Представитель «AirBaltic» этого не отрицал, но заявил, что «наша компания – не предоставляет». Следующий вопрос был о питании, которым авиакомпания также должна была обеспечить. От этих обязательств она не отказалась. Через какое-то время у Ирины и ее спутницы оказались в руках «ваучеры», дающие право получить в кафе еды на 5 лат (около 7 евро). На выбор – одно кафе (хорошо, что к тому времени оно уже открылось) с пирожными и бутербродами. Нормальной еды там не предлагалось. Пять лат на кофе и бутерброд не хватило. Облегчить 13-часовое пребывание пассажиров в так называемом транзитном зале авиакомпания больше ничем не могла.
Хорошо, что мой транзит длился лишь семь часов! Жалко, конечно, было оставлять друга в таком месте, но какое же счастье было покинуть, наконец, «гостеприимную» латышскую столицу. Прощайте мечты увидеть древнюю красавицу-Ригу. Больше я туда – ни ногой!
