Часть 1. Когда желание похоже на безумство.
Я люблю Африку за ее первозданность. За ее нетронутую природу. За ее особую энергетику. За ее звездное небо и бушующий океан. За отсутствие комфорта. За белозубых чернокожих. Я люблю слушать звуки Африки и ее тишину. Я люблю наблюдать за ее закатами и восходами. Африка ставит все на свои места. Время в ней как бы остановилось. Она учит мудрости жизни, так как именно здесь эта жизнь зарождалась. Она заставляет ей восхищаться. Единожды побывав в ней, понимаешь, что она не отпускает, и будет манить вновь и вновь.
Несмотря на то, что манить она может сколько угодно, попасть туда трудно, особенно если манит в «настоящую» не избалованную туристами Африку. Но в этом-то и смысл путешествия – пройтись нехожеными тропами и получить дозу адреналина! В поисках какого-либо экзотичного маршрута я изучаю в интернете все возможные ресурсы и наталкиваюсь на чернокожего африканца по имени Кеннеди. Я никогда раньше не слышала об этом человеке, но он уверяет, что занимается туризмом, и обещает, что свой отпуск в Центральной Африке я не забуду никогда. Единственное условие - перевести ему на счет 1000 долларов и сделать это быстро. У меня появляется надежда увидеть Бурунди, Руанду, Конго и Уганду, а что может быть экзотичнее? Это кажется безумством, но в желании никогда не забыть свой отпуск я начинаю верить этому мужчине. У него такие честные глаза! Меня не смущает то, что я не знаю о нем практически ничего, что отзывы о путешествиях с ним скудные, и что в Конго идет война. Не смущает меня и то, что даже деньги в те края перевести достаточно сложно – банковский платеж неожиданно возвращается с пометкой «подозрение в содействии терроризму» (Конго значится в списке стран, потенциально представляющих террористическую угрозу). Интересно, это случайность, или Судьба останавливает меня от роковой ошибки? Сотрудники банка в замешательстве, как и я. «Меня подозревают в пособничестве терроризму?!» Сотрудники банка разводят руками. «Не знаем, как Вам помочь. Девушка, а ЗАЧЕМ Вам в Африку?» Но не могу же я рассказать им о том, что только в Африке, на земле древнейших людей, можно обратиться к вечным мыслям о будущем. И что только в Африке, затаив дыхание, можно услышать, как шуршат камышами крокодилы. И что только в Африке в ночи раздается чей-то рык, стон или вой, а ты только гадаешь, кто бы это мог быть. Ничего этого я не рассказываю сотрудникам банка. Я мечтаю о гиппопотамах, о вулкане Ньирагонго и о горных гориллах. Я принимаю решение рискнуть и перевожу деньги в никуда посредством Вестерн Юнион. И теперь остается только ждать от моего нового африканского друга с большими глазами подтверждения о получении денег и о бронировании тура. До начала поездки 3 месяца.
Глаза Кеннеди оказались большими, но не такими честными. В течение месяца я так и не получила от него никаких вестей. Он пропал вместе с деньгами и, наверное, живет сейчас безбедно и радуется жизни. Я в отчаянии. Неужели моей мечте не суждено осуществиться? Тем не менее, я не перестаю думать о саванне, об озере Танганьика и о многочисленных шимпанзе, скачущих по деревьям. И мое отчаяние сменяется надеждой. Жарким московским утром, окутанным смогом, я получаю весточку от моего долгожданного африканца. Ура! Нашелся! Конечно, я верю, что все это время он был в джунглях, и у него просто не было доступа к интернету. Он помнит про трех российских путешественников и … он хочет еще 500 долларов с каждого. Вероятно, я совершенно обезумела, но я опять верю чернокожему человеку с большими глазами. Сама себе удивляюсь, но снова иду в Вестерн Юнион. До начала поездки 2 месяца.
По традиции Кеннеди снова пропадает. Меня это злит, но мы выкупаем билеты и получаем визы. Раз уж решили ехать – значит поедем. А еще самое время почитать, что же пишут о нем другие туристы. А они пишут, что он мошенник. Он обокрал их в Африке. Он обещал вернуть деньги за испорченный отдых и не вернул. Он подсунул им неисправную машину, и они застряли где-то в саванне. По его вине туристы попали в конголезскую тюрьму. Все советуют не иметь с ним никаких дел и никогда не переводить ему никаких денег. Я снова в отчаянии, но это не мешает мне продолжать хотеть в Африку.
До начала поездки неделя. Мы понимаем, что, скорее всего, африканец нас обманул, и что организовывать свой тур нам придется собственными силами. Мы выписываем координаты всех турагентств региона Центральной Африки. Мы сообщаем о себе в посольства стран, которые собираемся посетить. Два человека в России знают наш детальный маршрут, чтобы знать, где нас искать. У нас с собой телефоны экстренной связи с родственниками друг друга. Я не могу дозвониться до Кеннеди даже за день до вылета, но мы решаем рискнуть и солнечным ноябрьским днем вылетаем по маршруту Москва – Каир – Найроби – Бужумбура. В багаже с собой специальная трекинговая обувь и перчатки, которые необходимы для восхождения на вулкан и трекинга к гориллам; теплый свитер для ночевки на кратере и совсем легкие вещи для Экватора; репелленты и гвоздичное масло от комаров, туалетная бумага, одноразовые стаканы для питья и умывания. Мы уже пьем профилактические таблетки от малярии, у нас сделана прививка от желтой лихорадки и не сделаны прививки от гепатита и холеры, поэтому с собой еще много антисептиков. Долгий перелет. Стыковка в Каире. Ранним утром стыковка в Найроби. Полосатые сувениры в виде зебр не производят впечатления, и мы летим все дальше, в загадочную Бурунди – страну, которую и на карте-то не отыскать. Только вот интересно, нас в ней хоть кто-нибудь ждет?
Часть 2. Бурунди. Большое обаяние маленькой страны.
«Акуна Матата – все будет хорошо» - белозубый чернокожий гид Фидель появился, как чертик из табакерки, сразу после нашего приземления в столице Бурунди. «Джамбо», - радостно отвечаем мы, что в данном конкретном случае означало «Неужели?! Как мы рады тебя видеть, темнокожий человек! Мы и не надеялись, что ты нас встретишь!». И вкладываем в это короткое и выразительное слово целый букет эмоций. Светило Солнце. Шум двигателей самолета заглушали цикады, и не верилось, что где-то в Москве метет метель. Бужумбура - город типично африканский, и если бы не приключения в виде запрета фотографировать военных, полицейских и здания посольств, то ничем особенным он бы не запомнился. Полицейские же ведут себя громко. Фотоаппараты из рук хоть и не выхватывают, но орут и просят перематывать назад кадры, чтобы убедиться, что их не успели запечатлеть. Едем на экскурсию в зоопарк, где представлены экзотичные змеи, обитающие в этих краях в изобилии. Их нужно знать в лицо. Начинаем с черной мамбы. Это одна из самых опасных в мире змей. Имеет дурную привычку нападать на человека. Ее яд парализует и убивает жертву. Живут мамбы парами. Существует поверие, что если убить одну мамбу, то вторая непременно отомстит. Убивший мамбу африканец будет долго тащить ее по земле, чтобы замести следы. Я попятилась от клетки с черной мамбой, но наткнулась на клетку с мамбой зеленой, которая, в общем, ничуть не лучше своей черной соотечественницы. Селится зеленая мамба часто на плантациях чая и манго. Когда люди начинают сбор урожая, то невольно беспокоят и портят настроение этим и без того не самым миролюбивым пресмыкающимся, поэтому часто собранные плоды манго оказываются в их жизни последними. По сравнению со змеями сонный крокодил выглядит мирно. Ну а с шимпанзе мы просто здороваемся за руку.
Бурунди принято считать не совсем стабильной страной с точки зрения безопасности и политического положения. Тем не менее, на тот момент, когда в страну собрались мы, все было довольно спокойно. Хроника происшествий не предвещала ничего плохого. Колдуны расчленили очередного мальчика-альбиноса - считается, что альбиносы обладают магическими свойствами, поэтому части их тела используются во время ритуалов. Но мы же не альбиносы? Еще имела место очередная перебранка между племенами хуту и тутси. Рекомендации туристам были довольно типичны – не выходить из отеля с наступлением темноты и никуда не ходить в одиночку. Для въезда в страну необходима виза, которую, впрочем, несмотря на противоречивую информацию в интернете, можно получить и по прилету. Мы же обо всем позаботились заранее. Посольство Бурунди представляет собой обычную квартиру в центре Москвы. Мы не ожидали увидеть там сотрудников, но как ни странно, там есть люди! Приходим и улыбаемся – наша задача расположить их к себе, так как у нас нет официальных приглашений от пропавшего Кеннеди, а они обязательны для получения визы. Серьезная женщина-консул нам искренне удивляется - давно она не видела туристов, уверяющих, что Бурунди – страна их мечты. Хмыкнув, она дает добро на получение нами виз. Цена вопроса $20.
Эта живописная горная страна не избалована туристами, хотя, на мой взгляд, заслуживает большего. Отель наш располагался в зеленой зоне в пригороде Бужумбуры на озере Танганьика. Это озеро считается самым длинным, а по глубине занимает второе место в мире, лишь немногим уступая озеру Байкал. В озере большое количество рыб, и именно в нем водятся знаменитые аквариумные цихлиды. Вода теплая, но много крокодилов и гиппопотамов, поэтому желания купаться у нас не возникло.
Национальный музей Бурунди, судя по толстому слою пыли на замках залов, открыли, кажется, специально для нас. Но экспонаты интересные. Здесь и палка-копалка, и первые жилища африканцев, и популярные у женщин украшения. Например, если женщина захотела серьги из морских ракушек, то за них пришлось бы отдать целых две коровы. Это объясняется удаленностью от океана и стервозностью некоторых женщин. Мужчине же в этом случае приходится только посочувствовать.
По дороге на водопады Калера мы наслаждаемся пейзажами страны. Все склоны засажены бананами и чаем. Дороги прекрасны и, несмотря на горный серпантин, чувствуешь себя уверенно. В Бурунди много шимпанзе, но от сафари далеко от столицы следует воздержаться, особенно без сопровождения местных. Отъехав от Бужумбуры на значительное расстояние, дорогу периодически перегораживает самодельным шлагбаумом местное население, требуя мзду за проезд. Приходится платить, так как взгляд у них такой, что не забалуешь. На водопадах свежо и красиво, хотя откуда-то появляются военные, и наши сопровождающие начинают слегка нервничать. Мы же ведем себя непринужденно, пытаясь сфотографировать попавшую в паучью сеть муху цеце и вид на долину – огромный цветущий оазис с плодородными землями.
До пересечения границы с Руандой мы не встретили ни одного белого туриста. И лишь на погранпункте мы видим «своих». «Своими» в Африке принято считать всех не чернокожих – будь то китайцы, японцы или европейцы. Издали нам машут два велосипедиста – один из Дании, а второй из Южной Кореи. Мы рады видеть друг друга. Они проделали путь от Эфиопии до Бурунди на велосипедах, и мы им искренне завидуем - их можно считать настоящими путешественниками. «Мы же все немного сумасшедшие», - говорит датчанин. И мы киваем. Мы понимаем, что ради африканских красот и чудес иногда рискуем. Но до настоящего риска еще далеко, а пока мы въезжаем в очень туристическую и благополучную Руанду.
Часть 3. Руанда. Джунгли в тумане.
Руандийскую визу мы получаем на границе с предварительного разрешения МИД страны. Анкета заполняется онлайн, и через несколько дней приходит подтверждение того, что нам разрешен однократный въезд в страну. Первое, с чем мы сталкиваемся после пересечения границы – конфискация всех пластиковых пакетов. Пластиковые пакеты в Руанде запрещены, так как считается, что они портят экологию и мешают возделыванию земли. Вместо пакетов для наших вытряхнутых из багажа вещей мы получаем бумажные кульки. Это лучше, чем ничего.
Кигали напоминает европейский город. Здесь очень спокойно и безопасно. Мы гуляем до позднего вечера и не перестаем удивляться современности столицы маленькой центральноафриканской страны. Безопасность Руанды для туристов совершенно необъяснима. Как смогли примириться эти люди, когда всего пару десятков лет назад в стране была страшная резня? Мемориал и музей, посвященные геноциду, шокируют. Геноцид имел место в Руанде в 1994 году. В тот год был сбит самолет президента Руанды, в котором находился и президент соседней Бурунди. По разным версиям теракт был совершен или радикальными хуту, которые опасались, что президент собирается пойти на уступки тутси, или же боевиками тутси, которые были недовольны медлительностью президента в вопросе принятия политических соглашений. Так или иначе, в результате геноцида руандийцы уничтожили около миллиона своих сограждан. В музее представлены видеосюжеты – интервью с теми, кто потерял в это время родных и близких, много фотоматериалов, большой мемориал со стеной памяти и захоронениями более 250,000 человек. Прошлое нельзя изменить, но его можно отпустить. Именно так поступили руандийцы, простив друг друга и оставив надежду на дальнейшее мирное существование.
Мы выезжаем из Кигали, и пейзажи постепенно меняются. Мы въезжаем в национальный парк – огромные джунгли, величественные 60-метровые деревья на склонах гор окружают шоссе. Мы поднимаемся все выше, и здесь довольно прохладно, туманно и сыро. Джунгли в тумане – это самый типичный руандийский пейзаж. Мы останавливаемся в отеле на озере Киву – одном из самых красивых озер Африки. Оно образовалось когда-то в результате того, что текущим в направлении Нила рекам дорогу преградили потоки лавы с вулканов хребта Вирунга. Совсем рядом опасное Конго, которое нам еще предстоит увидеть, а пока нужно подготовиться к трекингу к шимпанзе. Главным образом, морально, так как вставать нужно затемно. И вот в 3-00 ночи мы просыпаемся, так и не успев заснуть, и вместе с другими любителями африканской флоры и фауны отправляемся в джунгли. Конечно, шимпанзе менее популярны, чем гориллы, но разрешение на их посещение нужно получить заранее. У нас 2 рейнджера. Один быстрый – для тех, кто хочет пробежаться по джунглям и кому наплевать на загадочный полумрак дождевого леса, где перекликаются разноцветные птицы и редчайшие золотые мартышки. Второй - медленный для тех, кто приехал за всем перечисленным. Мы выбираем второго рейнджера и ступаем на тропу джунглей.
Джунгли… Древние и вечно юные, таинственные и непроходимые. Здесь трудно дышать от тяжелого аромата цветов; лианы, чащи, вершины холмов, увенчанные утесами. Те, кто побывал в них, не могут забыть этого до конца дней… Я их точно не забуду, особенно после данного трекинга. Начну с того, что рейнджеры наши были слегка нетрезвы. То есть, как «быстрый», так и «медленный». Несмотря на не совсем трезвое состояние, быстрый рейнджер куда-то убежал, оставив основную часть туристов (а было нас 8 человек) со своим медленным коллегой по работе. По влажным тропам джунглей, скользя, спотыкаясь, но все же получая удовольствие, мы шли на встречу с шимпанзе. Но либо шли мы слишком медленно, либо у шимпанзе были свои планы. Так или иначе, кроме спины черного самца где-то очень далеко (а самец ли это был) нам никого увидеть не удалось. Шимпанзе бывают крупными и мелкими. Мелкие шимпанзе очень подвижны, дружелюбны и общительны. Крупные шимпанзе угрюмы и нелюдимы. Нам не удалось уточнить, каких именно шимпанзе нам пытались показать, так как в один прекрасный момент я поняла, что не вижу наших рейнджеров – ни одного, ни второго. Как и туристов. На тропе джунглей нас осталось трое… Мы поняли, что потерялись.
В течение часа мы пытались найти дорогу назад в лагерь. Главное - не впадать в панику. Как известно, это первое условие для преодоления любой экстремальной ситуации. Я вспомнила Федора Конюхова и других бесстрашных путешественников, странствовавших по огромным просторам и живших в течение недель и даже месяцев в местах куда похуже, чем тропический лес. Ради путешествий они совершали подвиги! А пока злые и промокшие, суетливо оглядываясь по сторонам в надежде, что рядом нет притаившихся злобных хищников или змей, без воды и без еды мы продолжаем идти вперед. Постепенно мы видим, что идем в правильном направлении. Вот об эту корягу я споткнулась по пути туда. А вот ручей, который мы переходили. А вот и пьяная сволочь быстрый рейнджер показался на горизонте. Желание совершать подвиги пропало само собой, и вместо этого я вспомнила все английские ругательства, которые когда-то учила, успела забыть, но, как оказалось, держала в пассивном словарном запасе, который в нужный момент стал активным. Но теперь нам уже не грозит обезвоживание и голодный обморок. В конце концов, ничего особенно страшного и не случилось. Джунгли только с непривычки кажутся пугающим местом. Громкие, странные крики, летающая, кусающая и жалящая мошкара – все они как будто сговорились, чтобы заставить путника упасть духом. Но не нас. Я и сейчас считаю, что это поистине райское место, буйство зелени и цветов.
Мы движемся севернее к городу Гисени. Здесь живет Кеннеди, и здесь пункт пересечения границы с Конго. Я часто упоминаю Конго, так как это самая опасная страна по маршруту. Пригласив нас на ужин к себе домой, Кеннеди рассказывает о том, как спокойно на самом деле в Конго, и что однажды он даже возил туристов к повстанцам. По его словам, повстанцы никогда не трогают белых, и в Конго можно совершенно спокойно ходить по улицам и чувствовать себя в абсолютной безопасности. Позже я пойму, что верить ему было нельзя, а пока в приподнятом настроении и полные энтузиазма мы приближаемся к конголезской границе.
Часть 4. Конго, или «Зачем я сюда приехала?!»
Первый раз нам стало страшно примерно минут через 10 после пересечения границы. В стране крайне негативно относятся к фотографированию. Как только я достала фотоаппарат, машину окружила разъяренная толпа темнокожих диких людей во главе с полицейскими. Полицейские здесь не наводят порядок. Они создают хаос. Начинается страшный ор на суахили – перебранка между нашим водителем и ими всеми. Они окружают машину со всех сторон, а я только крепче прижимаю к себе российский паспорт. Родное правительство, если что, должно меня защитить! Пока еще я на это надеюсь. Спасибо, что не отняли фотоаппарат. Вдогонку нас приветствуют словами «Welcome to the butt, mzungu», что без прикрас означает «Ты попал в настоящую жопу, белый человек». «Зачем я сюда приехала?!» - единственная фраза, которая крутится в голове…
В Конго (а он же бывший Заир) уже который год идет гражданская война. По версии Forbes, ДР Конго занимает четвертое место из самых опасных стран мира, уступая лишь Ираку, Афганистану и Сомали. Вооруженные конфликты то гаснут, то разгораются с новой силой. По некоторым оценкам, с 1998 года в войне погибло 5.4 млн. человек - это самая кровопролитная война после окончания Второй Мировой. Отряды повстанцев и правительственных сил ведут бои за месторождения золота и алмазов. После нескольких волн активных боевых действий в стране не осталось госпиталей и дорог. Согласно отчетам Международной комиссии спасения, каждый месяц в Конго погибает 45 тысяч человек. Большинство смертей происходит из-за отсутствия квалифицированной медпомощи.
Гома – столица провинции Северное Киву, как ни странно, считается безопасным городом. Это всего лишь означает, что в других районах Конго еще более опасно. В Гоме действует комендантский час. Здесь каждый день насилуют около 40 женщин. Здесь много оружия, и вооруженных людей можно видеть на обочинах дорог. Здесь очень много миротворцев со всего мира, и повсеместно проезжают машины с надписью UN (миссия ООН). Это и спасает, так как это белые. По счастливой случайности мы познакомились с двумя русскими летчиками, которые были в шоке, узнав, что мы обычные туристы. По их словам, за 8 лет работы в Конго туристов здесь они видят впервые. В Гоме страшная нищета и антисанитария. Это и городом можно назвать с натяжкой – скорее одна из беднейших деревень, а богатые дома, обнесенные колючей проволокой, на поверку оказываются принадлежащими ООН.
Но в Конго есть и туристические достопримечательности, например, вулкан Ньирагонго. Он является действующим, и на его вершину можно совершить восхождение и увидеть под покровом ночи горячее озеро лавы. Для того чтобы подняться на вулкан, нужно обладать силой духа, силой воли и силой тела. Если чего-то из перечисленного нет, то у вас есть около 6 часов, чтобы выработать в себе эти качества. Именно столько длится восхождение. Без них подняться на вулкан не удастся, а отступать некуда – в Гоме вас никто, кроме людей с автоматами, не ждет. Необходимо также иметь как минимум 3 литра воды на человека, теплые вещи (на кратере очень холодно), крепкие напитки (опять же исключительно чтобы согреться), палатку, спальный мешок (об этом, как правило, заботятся гиды). Восхождение совершить не удастся без хорошей трекинговой обуви (высокие ботинки на толстой подошве). Не стоит даже пытаться идти в кроссовках – не дойдете, так как много острых камней и очень грязно. Что касается одежды, нужно брать то, что потом не жалко будет выбросить. Вулканическая грязь не выводится ничем.
Мы начинаем подъем. Мы идем в гору вместе с журналистами бельгийского телевидения, так что нас белых людей много, и от этого чувствуешь себя спокойнее. Через час трекинга первый привал. Мы в приподнятом настроении. Нас окружают джунгли с яркой растительностью и экзотическими птицами. Мы продолжаем идти вперед, и угол подъема становится все выше – около 35-40 градусов. Растительности все меньше, и мы идем по вулканическим камням, спотыкаясь и иногда падая. Примерно после 3-го привала у меня начинают появляться мысли о том, что я никогда не дойду до вершины, и что ничего в жизни более трудного физически я не делала.
4-я остановка. Идти становится просто невозможно, и я несколько раз останавливаюсь раньше намеченного привала. Радует то, что каждый может идти своим темпом. Не нужно ни за кем бежать. Рейнджеры будут ждать последнего туриста и никогда не оставят его одного. Здесь все строго – один рейнджер с оружием впереди группы, второй замыкает ее. Между нами идут носильщики, и в нужный момент всегда можно попросить воды. Отсюда, с высоты птичьего полета открываются необъятные просторы Конго. Оглядываясь, мы видим простирающиеся под нами огромные облака. Но силы на исходе, и для радости окружающим пейзажам их остается все меньше. Фотографии я делаю скорее автоматически, и увидев их потом, я искренне удивляюсь, что все это было со мной… Начинает кружиться голова, потом начинает не хватать дыхания. Высота около 3000 метров. Нам же нужно дойти до отметки 3470. Второе дыхание появляется и исчезает вновь. «Зачем я сюда приехала?!» - в очередной раз спрашиваю я себя.
Вижу перед собой змею – она прямо у меня на пути, но сделать шаг в сторону нет сил. «Опасная?», - спрашиваю я рейнджера. «Нет-нет, не опасная», - уверяет он. Я перешагиваю через змею и думаю, что сделала бы то же самое, независимо от степени ее опасности. Эмоции атрофируются. Окружающая действительность становится безразлична. Я не думаю ни о чем, кроме вершины вулкана где-то вдали. Ровно через 6 часов после начала трекинга я дохожу до вершины. У всех измученные, но счастливые лица. Кратера пока не видно, и кроме того, начинается страшный ливень. Разбиваем палатки и ждем наступления темноты. Мы пьем чай, потом коньяк, потом джин. Согреваемся и выходим из палаток. И в ночи мы видим зарево вулканической лавы, от которой чувствуется тепло. Туман рассеивается, и огромное кипящее и бурлящее вулканическое озеро открывается перед нами. Я забываю о том, как трудно далось восхождение. Я практически не вспоминаю вооруженных повстанцев где-то у подножия. Есть только слезы радости от волшебной ночи у костра на самом краю кратера под звездным небом Конго.
Даже не буду вдаваться в подробности о том, как тяжело с вулкана спускаться. Но это приходится делать, хотя ноги стерты в кровь, а тело вообще пребывает в глубоком шоке. Нужно немного отдохнуть, так как на следующий день мы снова идем в горы. Теперь уже на встречу с гориллами.
Раньше я думала, что встреча с гориллами – это всего лишь приятная прогулка по зеленым джунглям. Может, оно и так, если гориллы равнинные. Но мы-то находимся в Конго, а здесь гориллы горные. Чтобы их увидеть, нужно снова лезть куда-то очень высоко, падать от усталости и в очередной раз задавать себе вопрос о том, зачем я сюда приехала. Горилл, которых мы собирались увидеть, нельзя увидеть в зоопарке. Они никогда не содержатся в неволе и живут только в естественных условиях. Их осталось всего около 600 хочется сказать «человек» - так они на нас похожи. В день горилл разрешается посетить всего 32 туристам, которых делят на минигруппы не более 8 человек в каждой. Разрешения на трекинг порой бронируются за полгода, хотя по моим наблюдениям, в Конго можно все решить на месте. Стоимость часового общения с гориллами составляет 400 долларов. Мы проходим инструктаж. Нельзя смотреть горилле в глаза, а если это произошло, взгляд нужно отвести и вообще выразить ей почтение. Если горилла двигается на вас, нужно дать ей дорогу. В присутствии горилл нельзя пить, есть, пользоваться вспышкой фотоаппарата. Если по дороге захотелось в туалет, все нужно закопать в ямку. Вас не пустят к гориллам, если вы простужены – их оберегают от всех человеческих болезней. Трекинг длится около 8 часов, и никогда не знаешь, когда именно встретишь гориллу, и встретишь ли ее вообще. Но нас сопровождают рейнджеры, которые знают горилл в лицо и уверены в том, что удача нам улыбнется. Мачетами они прорубают нам тропу в гору. В джунглях жарко, влажно и грязно, но мы идем все дальше, и кажется, что подъем бесконечен. И где только этих горилл носит?! Неужели нельзя было спуститься пониже? – сил моих больше нет идти. Наконец мы видим помятый бамбук – здесь гориллы, похоже, завтракали. Мы приближаемся все ближе к заветной цели. Нас просят надеть маски – защита горилл от инфекций. И вот мы их видим…
Это гиганты с человеческим лицом и осмысленным взглядом. Главный в семье - самец. У него 4 жены и 9 детей. Современная семейка, в общем. Гориллы нас совсем не боятся, а мы теряем дар речи, не отводя от них глаз. Одна из жен самца занимается ребенком, вторая обрывает листья, третья и четвертая тоже чем-то заняты. Самец же вальяжно раскинулся на поляне и не делает ровным счетом ничего. Иногда он встает в полный рост, отчего у нас перехватывает дыхание – настолько он огромен. К гориллам нельзя приближаться ближе чем на 7 метров, но они сами иногда подходят почти вплотную. Они дружелюбны, вернее, безразличны к туристам. Они лишь не любят встречаться с другими горилльими семьями – каждая семья живет на своем горном склоне. Час общения пролетает незаметно. На горилл хочется смотреть бесконечно, но рейнджеры строги и ровно через час мы покидаем горные джунгли.
Пришла пора уезжать из опасного Конго. Мы нервничаем, узнав, что путь до границы с Угандой не близок – около 3 часов по совсем заброшенным дорогам, да и гиды наши запаздывают. Мы долго не можем выехать – наша группа сопровождения выясняет между собой отношения на суахили. Учитывая, что на душе и без того неспокойно, это только усиливает наше волнение. Чтобы избежать общения с полицией, нас сопровождает местный житель, который никуда не торопится и машет всем прохожим, кажется, хвастаясь, что сидит за рулем «Тойоты». На выезде из Гомы он оставляет нас. Дальше по дороге полиции уже нет, есть только неизвестность. Дорог в Конго тоже нет, и мы едем по сплошным ухабам. Проезжаем какие-то деревни и кажется, что все местное население вышло посмотреть на белых. Их глаза налиты кровью. Час в пути. Мы едем молча и отводим глаза от местных. Почему они вышли на дорогу? И зачем у них в руках мачеты? Неужели им нечем больше заняться? Неужели нет других более интересных дел, чем убить трех туристов из России?! Вон бананов сколько не собрано! В наш джип летят камни, но мы не останавливаемся. Мы только смотрим на часы. 2 часа в пути. Из окон доносится знакомое «Welcome to the butt, mzungu». Здесь, если что, нас никто искать не будет. Телефон перестает ловить сеть. Российский паспорт здесь уже не поможет. Сотни глаз по обочинам смотрят на нас с ненавистью. «Зачем я сюда приехала?!» - вопрос уже риторический. В Конго нет игры по правилам. Здесь ты полагаешься на Судьбу. И если уж суждено умереть в Конго – значит, так и случится. Я вспоминаю, как совершенно случайно мы получили сюда визу. Мы успели попасть в посольство ДР Конго в последний день его работы по старому адресу – они куда-то переезжали. Приди мы туда днем позже – и была бы я сейчас дома живая. Я вспоминаю, как сотрудники посольства чуть не потеряли наши паспорта, и нам пришлось ездить за ними по разным адресам в течение 3ех дней, но тогда мы с юмором отнеслись к африканским реалиям. Получив паспорта, мы сочли получение конголезской визы большой удачей. Сейчас я начала в этом сомневаться. Полчаса до границы, 15 минут… Я считаю каждую минуту. Кажется, граница уже близко. Вот он – погранпункт Бунагана.
Мы выдавливаем из себя улыбки пограничникам. Конечно, нам понравилось в Конго – что за вопрос. Да, мы обязательно приедем в следующем году! Да-да, наш президент – Медведев, а раньше был Путин, - нет, они еще не поменялись. Конго плюс Россия равно дружба – да кто б сомневался! Наши вещи подвергаются полному досмотру и успешно его проходят - оружия у нас нет. Получаем штамп о выезде и почти бегом направляемся к погранпункту Уганды. $50 долларов за въезд. Радостно платим и пересекаем границу. Здесь совсем другая атмосфера. Здесь рады туристам. «Джамбо, мзунгу!» - наконец, слышим мы. Я последний раз оборачиваюсь в сторону конголезской границы. Где-то там на склонах гор осталась семья из 14 горилл. Где-то там в ночи можно увидеть красное зарево клокочущей лавы вулкана. Я больше не задаюсь вопросом о том, зачем я ездила в Конго, потому что хотя бы ради этого там однозначно стоило побывать.
Часть 5. Уганда. Гуляют там животные...
Не то чтобы мы сразу расслабились в Уганде после конголезской «дороги жизни», но очень кстати нам встретились пигмеи. Пигмеи были рады видеть нас, а мы были рады видеть кого угодно, кто не из Конго. Пигмеи действительно очень необычные люди. Они мало растут, быстро развиваются и быстро умирают. Средняя продолжительность их жизни всего от 16 лет до 24 лет. Рождаемость у пигмеев низка, очень немногие женщины пигмеев доживают до 40 лет, поэтому детей рожают уже в 15. Для нас они танцуют. Вернее, делают вид, что для нас, но делают это с таким упоением, что про туристов забывают. Все живут своей жизнью, не сильно пытаясь произвести впечатление.
В отелях Уганды реже, чем в других местах, есть электричество, но это не мешает стране привлекать туристов. Туристы едут сюда ради природы. Что может быть лучше тихого вечера со свечами на берегу озера… Отель утопает в зелени. Сладкоголосое пение птиц. Мы заказываем завтрак прямо на балкон в номере, чтобы любоваться водной гладью, одновременно наслаждаясь ароматным кофе. В какой-то момент жизнь начинает казаться прекрасной, но что это??? Это лицо кажется мне знакомым! Зеленая мамба свесила голову с крыши лоджа и смотрит прямо на наш омлет! Вот почему шимпанзе вели себя так беспокойно, и вот кто шуршал всю ночь на крыше и не дал мне выспаться! Бежать! Оставляем для мамбы омлет, тосты и кофе и скорее выносим из номера свои тела и души. Да, Кеннеди был прав. Этот отпуск я не забуду никогда.
Национальный парк Королевы Елизаветы весь посвящен фауне Африки. Он огромен – его территория занимает почти 2,000 кв. км. Здесь все свое время мы посвящаем наблюдению за животным миром. Зверей действительно много. Утром к номеру отеля специально для нас причаливает плавающая платформа – такая лодка без бортиков, на которой мы отправляемся на встречу с бегемотами и крокодилами и довольно быстро попадем в окружение гиппопотамов. Жаль, не удалось сфотографировать ни одного с открытой пастью…
Вечером едем на сафари в саванну. На расстоянии полуметра от машины проходит стадо черных буффало. В неприличных количествах, игнорируя туристов, гуляют слоны. Много антилоп. Мы едем по саванне, пугая жирафов и бородавочников, в стремлении найти львов, которые лазают по деревьям. Рейнджеры переговариваются между собой по рации, все вглядываются в кусты и кроны деревьев, все ждут львов, а они все не появляются, а в это время на саванну начинает опускаться закат, и он прекрасен. Огромное Солнце медленно садится за горизонт. В облаках отражаются все оттенки красного и оранжевого. Наступает тихая африканская ночь. Какие львы… В такие моменты хочется думать о вечном!
Из национального парка мы движемся на север. Причем, в прямом смысле этого слова. Мы едем в северное полушарие из южного и ждем пересечения Экватора. Это знаковое место, поэтому в багажнике с собой бутылка шампанского. Мы знаем, что моряки в таких случаях обычно прыгают в воду. Нам прыгать некуда, поэтому мы просто пьем. Тем не менее, при наличии желания, прыгнуть в воду можно, правда, не на Экваторе, а в Джиндже. Здесь находится исток Белого Нила, и здесь есть возможность пощекотать нервы и снова испытать себя в экстремальных условиях, сплавляясь на лодке по бурлящим порогам. В качестве альтернативы рафтингу можно провести время в кафе, наслаждаясь пивом «Nile Special». По моим наблюдениям, уровень сложности рафтинга здесь высочайший, то есть, он не для всех. То есть, мы снова пьем.
Наш путь лежит в столицу Уганды Кампалу, и больше всего здесь запомнился трафик. Если кто-то считает, что московские пробки невыносимы, настоятельно советую посетить Кампалу. От московского движения вы начнете получать удовольствие! Сказать, что движение в Кампале плохое – не сказать ничего. По большей части, город представляет собой огромный базар. Передвигаются мешки, автомобили, люди и манекены. Торговля идет тут же. Ехать некуда при всем желании, а другой дороги нет. Все стоят. Стоять можно часами, причем, стоять 2-3 часа, не продвинувшись ни на метр и дыша копотью и грязью. Над городом дымка из смога – город находится под черной пеленой, и к концу дня мы сами становимся похожи на чернокожих.
Приняв решение в Кампале не ночевать, мы едем в пригород столицы Энтеббе. Здесь международный аэропорт, из которого нам предстоит улетать, но до вылета больше суток, так что есть возможность отдохнуть в райском уголке. Мы снова на лоне природы в двух шагах от огромного похожего на море озера Виктория. К нам подбегает чернокожая девчонка лет 8.
- Мне нравится твоя кожа, - говорит она, дотрагиваясь до моей руки, - она очень белая, и я бы тоже такую хотела.
- Она белая, потому что мы меняем на зиму окрас, - шучу я, - чтобы быть незаметнее в снегу. Ты когда-нибудь видела снег?
- Снег – это когда холодно, продолжает девчонка, - а у нас всегда тепло. Но я видела снег на картинках.
- А еще на зиму, чтобы было теплее, мы покрываемся шерстью, - шутит Валера, - и становимся прямо как медведи.
- И медведей я тоже не видела, - смущенно продолжает девчонка, кажется, поверив в наши шутки, - но у нас есть аисты!
И в эту минуту аист, озаренный лучами Солнца, как ангел, спустился с небес на землю. Нежный и смиренный. Символ мира, счастья и добра.
