Йезд! Описывать его нет смысла. Достаточно знать, что историческая часть города находится под охраной ЮНЕСКО. Как этот город, расположенный посреди безжизненной пустыни, сумел противостоять стихии песка и ветра, как сумел не исчезнуть за тысячелетия истории, и причём здесь Марко Поло – об этом я рассказывать не буду. У меня есть более интересная история, начало которой положило то самое знакомство с Мустафой в Кермане.
Иногда в жизни случается так, что чётко выверенные и незыблемые ещё секунду назад планы в мгновение рассыпаются подобно карточному домику от лёгкого прикосновения. Кто-то в этот момент опускает руки и плывёт по течению, а кто-то мотивирует себя взглянуть на проблему иначе и начинает поиски её решения. Так случилось и с нами после встречи с Мустафой, посеявшим в сознании приличную горсть зёрен сомнений.
Мы остановились у входа в кальянную и застыли в ожидании. Минута, вторая! Легонько прихрамывая и не оборачиваясь назад, Мустафа продолжал идти дальше. С каждым шагом его силуэт всё сильнее и сильнее размывался ночными красками Кермана, окончательно растворившись где-то вдалеке. Мы пожали плечами, переглянулись и зашли во внутренний дворик, пройдя под гигантским экраном, на котором с большим азартом бородатые мужики пытались отобрать друг у друга мяч! Напротив другие бородатые мужики с кальяном и чаем, вольготно разложивши свои тела на дастарханах, наблюдали за сим таинством, но всё же не смогли проигнорировать внешний раздражитель. Переключив всё своё внимание, они продолжали провожать меня взглядом до тех пор, пока угол между моей персоной и телевизором не достиг критической отметки. В этот момент футбол оказалась важнее, и я перестала их интересовать.
Зато меня теперь беспокоили вопросы про пустыню, полицию и запреты туристам. Ну и естественно вопрос еды стоял особняком: дорога до Кермана и поиски отеля истощили все силы. А еды в кальянной я ни у кого не наблюдала. С помощью рук, ног, топанья, мычания и хрюканья заказать ничего не удалось. На выручку пришёл висевший при входе плакат с изображением тарелки, в которой плескалась какая-то страшненькая зеленовато-коричневая жижа со сметанкой по центру. Кальянщик ткнул пальцем, Кракен бодро выкрикнул «ТУ», получив в ответ лишь одобрительный кивок. Тут же нас препроводили в отдельный закуток для некурящих и оставили в полном одиночестве слушать мелодии Востока.
Поудобнее расположившись, я стала с интересом рассматривать окружающую обстановку. Сквозь лёгкий полумрак выступали предметы глубокой старины: металлические тарелки с искусно выбитом растительным орнаментом в переплетении с арабской вязью, какие-то ковры с простым геометрическим узором и картины с незатейливым сюжетом из жизни персидского народа. Всё это разбавлялось ненавязчивым дымком кальянов, доносившимся до нас вместе с еле уловимым ветерком с улицы. Внезапно появившийся официант заставил отвлечься от приятного ничего неделания и обратить всё внимание на него. Гигантский круглый поднос тут же опустился передо мной: лепёшка, кола, чайник и две салатницы с зеленоватой субстанцией и с белым «чем-то там» посередине.
«Кашешеше... бажежеже...» – на тот момент это было всё, что я смогла разобрать из описания блюда.
– Мозги, стопроцентно мозги, – с невозмутимым видом пояснил штурман, отведав первую ложку, – Хорошо прокрученные свиные мозги и, по-моему, со шпинатом.
– А я не хочу мозги! – с нескрываемой досадой произнесла я.
– Ну, тогда можешь съесть лепёшку, а свои мозги оставь мне, – предложил он и рассмеялся.
Тут-то я и поняла его игру слов и всю абсурдность ситуации. «Кашешеше... бажежеже» был великолепен. Достойное блюдо для коллекции рецептов. Дело было лишь за малым: узнать, что именно находилось в тарелках. Помощь пришла неожиданно и как всегда оттуда, откуда её меньше всего ждали. В общем-то, типичная для нас ситуация. Пожалуй, больше всего Иран как раз и запомнился такими поворотами. Как только ты оказываешься на перепутье и задаёшь себе вопрос «каков твой следующий шаг», так сразу возникает невидимая рука судьбы, крепко тебя хватает и ведёт в нужном направлении.
Мы подошли к кассе. Я протянула кальянщику блокнот в надежде получить заветную запись с названием неведомого блюда. В ответ он набрал на калькуляторе итоговую сумму за ужин.
Патовая ситуация разрешилась внезапным появлением двух новых героев, зашедших сюда скоротать вечерок.
«Это кашк-е-бадемжан, баклажаны в йогурте», – произнёс один из них, вязью записывая в мой блокнот правильное персидское название.
Ну, разве это не судьба! Ну как тут не уверовать в божественную сущность происходящего и не пасть ниц пред неведомым. Но рано нам пока на колени – не состарились мы ещё, не обезумели. Голову вещами необъяснимыми не забиваем. Но всё ж осознаём, что вероятность такого исхода была гораздо ближе к нулю, чем к единице.
А теперь добавьте в эту формулу дополнительные переменные: один герой оказался жителем Йезда (нашего следующего города), приехавшим на выходные в Керман, а второй – жителем Кермана, выросшим в Шахдаде (деревеньке возле пустыни Калют). Да это же невероятная удача для голодных до информации туристов! Вполне естественно, что ребята были тут же взяты в плен и с пристрастием допрошены! Как итог: масса новых знаний и контактов, последние оперативные данные по посещению пустыни Калют, города Йезда и пустынь возле него. И весь этот ряд случайностей, уходящий далеко за горизонт событий, стал результатом действий пройдохи Мустафы, запустившего триггер совершенно беззастенчивой попыткой обмана.
Так что, как видите, в Йезд мы направлялись во всеоружии. Дорога туда не была чем-либо примечательна кроме, пожалуй, того факта, что на блокпосте перед городом нас впервые остановили люди в форме и попросили документы. Военизированные посты встречались и ранее, но об этом месте было известно заранее: здесь 100% остановят. Уж не знаю, почему этот пост такой особенный. Может потому, что в Йезде проживает крупная община афганцев и белуджи. Последние много лет испытывают терпение центрального правительства своей борьбой за независимость в местах своего компактного проживания возле границ Пакистана. И все их вооружённые ячейки уже давно носят клеймо террористических, а поездки к пакистанской границе всяких туристов, мягко говоря, не приветствуются. Поэтому, когда меня спросили, откуда и куда мы держим путь, я на всякий случай утаила, что мы заезжали в Керман, а оттуда в пустыню Калют, а ответила, что направляемся в Йезд из Бандар-Аббаса. Патрульных мой ответ полностью удовлетворил, мужчины улыбнулись и махнули рукой «Езжай!».
Йезд влюбил в себя с первого взгляда. Площадь с фонтаном в комплексе Amir Chakhmaq, подсвеченная нежными оранжевыми лучами заходящего солнца, минивыставка ретро-автомобилей, переплетения старинных глинобитных улочек, знаменитые дверные колотушки, традиционный иранский базар и минареты Пятничной мечети (мечети Jame), одни из самых высоких в Иране – нет смысла всё это описывать, стоит приехать и самому окунуться в неповторимую атмосферу старого Йезда, пройти по мостовой, ещё помнящей шаги Марко Поло, взглянуть на самый большой в мире бадгир.
Площадь Амир Чакмак
Минареты Пятничной мечети
Лабиринты старого Йезда
Традиционные двери
Крыши Йезда
Сад Dowlat Abad Garden с самым высоким в мире бадгиром