А. Никитин «Хожение за три моря.
Далекая страна мальчишеских грез. Страна сказок и легенд. Родина слонов, пряностей карри, черного чая, камасутры и смешных точек на лбу, что так бросались в глаза при просмотре очередного музыкального боевика с Миткуном Чакроборти или Радж Капуром в главной роли. Территория от Ганга до Индийского океана, покрытая холлами, лесами, долинами, кипящими в солнечном облаке влажной и липкой субстанции под названием воздух. Страна сотни религий, миллиарда населения, абсолютно не похожая, совершенно разная, манящая и пугающая одновременно.
Мало что сохранилось со времен древних цивилизаций, времен Хараппы и арийцев – это прошлое не помнит даже коллекция Национального музей в Нью-Дели. Мало что осталось от великих гуннов, раджпутских династий, маурьев и прочих кушанских представителей азиатского региона, «пришедших» великими шелковыми дорогами царствовать в Северной Индии. До нас докатились лишь отголоски тех времен, все больше гипотезы и догадки, лишь мусульманство и «Камасутра» с 700 г. н.э. и по сей день незыблемы и непоколебимы. Мусульманство вообще прочно укрепилось, а правильнее будет сказать, его прочно «укрепили» войны рубахи-парня и военачальника Мухаммеда Гури, позарившегося на сказочные богатства Индии еще в 12 веке н.э. При нем начали строительство мечети Кувват-ул-Ислам (Мощь Ислама), минарет которой был спроектирован слишком высоким, и достроили его мамлюкские преемники только в конце 14 в. За это время по индийской земле успели пройтись войска Чингисхана, Тамерлана и прочих монголов. Любопытство европейцев тоже оставило свой след на этом азиатском полуострове: знаменитый мореплаватель – Васко да Гама (будущий вице-король Индии) наконец добрался до Каликуты, подтвердив наличие юго-восточного пути в Индию. Немногим позже португальские мореплаватели, читай – завоеватели, официально закрепили за Португалией контроль над Путем Пряностей и Молуккскими островами, а заодно и организовали колонию в Гоа.
Нашествие «азиатской орды» не прошло для Индии бесследно, образовавшаяся Могольская империя свыше 200 лет сохраняла власть на полуострове, сочетав индийские и исламские традиции в культуре, архитектуре, музыке, поэзии, искусстве. То относительно мирное время, когда возводился Тадж-Махал, гробницы Хумаюна и усыпальницы Итимад-уд-Даулы, закончилось весьма внезапно. Ост-Индийская кампания, заручившись поддержкой голландцев, прогнала португальцев с Молуккских островов, с которых, кстати, самих англичан через 15 лет вытеснили те же голландцы. Далее кампания одержала несколько побед над Португалией на море и у берегов Индии, пока окончательно не завоевали торговые пути хлопка и пряностей, начав чеканить рупии с изображением Королевы Виктории и внедрять элементы прогресса среди бедных слоев населения. Иными словами, экономическая и физическая эксплуатация населения при строительстве железных дорог, телеграфных сетей, типографии, промышленной разработке мраморных месторождений и прочих интересах кампании. Восстания сипаев, повстанцев и прочих недовольных жестко подавлялось вооруженными солдатами, однако, не оставались не заметными для Британской Империи, которая была сильно недовольна обострившейся ситуацией в стране и, в конечном счете, прекратила существование кампании.
На этом историческом периоде, время для некоторых районов Старого Дели остановилось и так и осталось, замерев перед новым веком в ожидании перемен, которые не спешат появляться на свет, очевидно, предполагая, что раз владычество Ост-Индийской кампании прекратилось, то на этом прекратилась и жизнь. Ожидание неизвестности в совокупности с грязью и нищетой породило этот живой музей под открытым небом независимой страны. Бетонные бунгало, да полуразрушенные хавели – многоэтажные особняки некогда богатых торговцев, а ныне перенаселенные лачуги районов Старого Дели, усовершенствованные на особый, рыночный, манер.
Вообще ощущение рынка не покидает ни на секунду. Собственно это и есть рынок в самом широком смысле этого слова, учитывая его масштабность и, я бы сказал, его вездесущность. Рынок – это не просто стиль жизни, который генетически был заложен смешанными браками времен арабской и турецкой экспансии, рынок – это то единственное, что осталось для этих людей, отрезанных от цивилизации, моральных и этических догм элементарной чистоты.
«Цена независимости – смерть!» – достойный плакат на стенах любого дома в Старом Дели. Жаль только, его (плаката) там нет. Государство не сильно балует население наглядной политической агитацией, очевидно, виной тому социальное положение населения, и нехватка строительного материала для крыш и стен тех самых «коробок для телевизоров», в которых влачат свое жалкое существование жители старых районов.
Для визуального подтверждения этого можно посетить Джама Масджид и подняться на самый верх минарета полюбоваться на сгнивший, а другого слова я не нахожу, город под ногами. Вот он – старый район Нью-Дели! А, может, это и есть настоящая Индия?!
Грязь и нищета здесь повсюду. Сложно найти уголок, где бы ни текла зловонная река экскрементов животного и человеческого происхождения. Смешиваясь с мусором, объедками, очистками, обертками, пакетами, бутылками, банками, огрызками овощей и фруктов, беспрестанно втаптывается в землю тысячами ног людей, велорикш, мопедов, мотоциклов, машин и других представителей миллиардного населения страны. Шаткие фасады домов над тротуаром, наклоненные в разные стороны подгнившие стены, нависающие над грязью и грозящие рухнуть в нее – что и случается с иными, окна и блоки кондиционеров, защищенных ржавыми железными прутьями, изъеденными временем – все это отвратительные признаки невообразимой нищеты и разрушения.
Если отважный путешественник рискнет заглянуть внутрь, то ему стоит надеяться только на собственные силы, т.к. увиденное может начисто лишить рассудка. Шаткие деревянные перегородки вдоль задних стен, общие на несколько домов, дыры в полах. Окна – они самые страшные на фоне обвалившихся балконов и выцветшей штукатурки – наглухо закрыты или же закрашены краской, их стекла разбиты и заклеены. Комнаты, такие маленькие, такие убогие, такие тесные, что воздух кажется слишком зараженным – такая в нем концентрация грязи и мерзости.
Везде здесь живут люди. По некоторым сложно понять: жив он или его тело уже разлагается. Тысячи калек, прокаженных, забытых даже надеждой людей, трупами лежат на улицах под палящим солнцем, или же спят, забившись в уголки подземки и колодцы канализационных трущоб. Сам воздух пропитан всем этим ядом, гнилью, отбросами и грязью, он прилипает к телу, он заполняет легкие.
Кто сказал, что власти Брюсселя и Амстердама совершили аморальный поступок и установили писсуары и туалеты на улицах? Добро пожаловать в Дели! Там этот естественный процесс происходит просто на улицах, в открытых кабинках. Рядом множество кранов с водой – пейте, умывайтесь, можно побриться или почистить зубы, благо зеркала присутствуют. Вода в кранах аналогичная по цвету и запаху той, которая в изобилии течет по мостовым. Что за организмы текут в этой воде лучше не уточнять, некоторые в России еще не известны.
Вообще, в части качественной характеристики руин районов старого Дели, если так можно выразиться, очень подходит описание портовых районов у Диккенса: «…Очутиться в этой местности путник может лишь пробравшись сквозь лабиринт тесных, узких и грязных улиц, заселенных самыми грубыми и самыми бедными из береговых жителей, где торгуют товарами, на которые здесь может оказаться спрос. Самые дешевые и невкусные продукты навалены в лавках, самые неприхотливые и грубые одежды висят у двери торговца и свешиваются с перил и из окон. Натыкаясь на безработных из числа самых неквалифицированных тружеников, на грузчиков, угольщиков, падших женщин, оборванных детей и всякий сброд с пристани, путник с трудом прокладывает себе дорогу, осаждаемый отвратительными картинами и запахами из узких переулков, ответвляющихся направо и налево, и оглушаемый грохотом тяжелых фургонов, которые развозят груды товаров из складов, попадающихся на каждом углу».
Люди здесь не только живут, но и работают, а значит и едят. Питаться в местных забегаловках? – риск не стоит той кулинарии, что готовят в Индии. Ни одно блюдо индийской кухни не достойно вашего здоровья, чтобы потом смело сказать – я ел в аутентичном месте. Не хочу сказать, что кухня не интересная, как раз наоборот. На мой скромный вкус она разнообразна и обязательна к самому тщательному изучению, но только не с уличных лотков, иначе первый день дегустации может стать последним в вашем кулинарном познании Индии. Конечно, рестораны не являются гарантом чистоты и гигиены. Кроме того, есть такие яркие моменты ментальности, которые одинаково сохранились и в ресторанной и в уличной торговле. Например, мойка посуды. Стаканы моют в одинаковой, холодной или слегка теплой сгнившей воде, которую по принципу «летнего водопровода» накачивают в черные пластиковые баки на крыше, где она, так сказать, в естественной среде нагревается. То, что живет на внутренних стенках бака лучше и не представлять, а то первый день дегустации может и не начаться. Итак, стаканы, впрочем, любая посуда моется по принципу двух баков. В одном посуда чиститься, в другом – споласкивается. Вода не меняется. Мыло не используется. Так происходит везде, только на улице это делают при вас на открытом воздухе, а в ресторане вы этого не видите. Далее. В ходу руки, а не столовые приборы. Левой есть не принято – она для других гигиенических целей, т.к. туалетная бумага здесь также не в почете, как и столовое серебро. Чай пьют из простых граненых стаканов или кружек разной величины – никаких восточных изысков. Просто зачерпывают стаканом из большой железной кастрюли и пьют. Чай вкусный и, если заваривать самому и по правилам, то вкус действительно отличается от «нашего» индийского (читай – российского) чая. Местные предпочитают чай с кардамоном или с мятой, классический «дарджелинг» или ассам с молоком. Кстати, о последнем в местных рыночных чайханах отзываются исключительно как об индийском изобретении, впрочем, как и о крикете – игре, которая, просто, сводит с ума местное население, наравне с американскими закусочными и магазинами алкогольной продукции. Игру транслируют во всех местных барах и ресторанах, McDonald’s и Пицце-хат популярны и без котлет с телятиной, а специализированные магазины отпускают строго по литру в одни руки и закрыты в день выдачи зарплаты.
При этом создается впечатление, что жители этого индуистского пантеона весьма счастливы. Под покровительством бога Ганеша, помогающего устранять препятствия в начале всяких трудных дел, крутят свое колесо жизни – чакру, стирают бельё в мутных водах Ганга, что вытекает из спутанных волос Шивы, и поклоняются великому богу Вишну, что является источником всего живого. Весьма оптимистичная яркая картина жизни, что блестящей шелковой оболочкой, словно цветастое сари, больше подходящая к сверкающим на солнце храмам Бангкока, обитает исключительно в сувенирных лавках и туристических центрах, типа Каннаут Плейс. Хотя, надо сказать, что это единственное туристическое гетто в городе и на контрасте со старым городом притягивает своей чистотой. Кажущееся марево. Если о многих азиатских странах обычно пишут: «…стоит только отойти на 100 метров, и вы упретесь в помойку…», здесь отходить не надо, стоит просто повернуть голову за угол.
Хотя есть и вполне приличные «спальные» районы города, в основном на границе нового Дели – современной резервации – сосредоточения парков, широких проспектов, кругового движения, посольств, торговых представительств, кладбищ, дорогих отелей, военных объектов, особняков и резиденций. Путеводитель говорит, что Нью-Дели был построен по проекту архитектора Э. Лютьенса. Непропорциональная, временами отталкивающая смесь колониальной архитектуры с викторианской готикой и куполами эпохи султаната с индийскими декоративными элементами – вот характеристики архитектурного парка нового города, который полностью соответствует новым политическим принципам Индии.
Период завоевания «счастья» – независимости страны, отделения Пакистана, рождения «великого духом» Ганди, первая нобелевская премия Тагора, семейная триада на постах премьер-министров: восхождение на пост Неру, после, его дочери – Индиры Ганди, а после убийства – её сына Раджива, также печально окончившего свой недолгий срок правления, полностью олицетворяет район Нового Дели.
На высоком холме, как бы обозревая свои богатства, на площади Победы, что с обеих сторон защищена корпусами Секретариата, расположена президентская резиденция – дворец Раштрапати Бхаван. Путь к нему лежит через Раджпатх, проспект, восточным ковром раскинувшийся на 3 километра, посреди зеленых садов и парков, заселенных отнюдь не диковинными птицами, а ленивыми и вечно спящими индусами, индусами-солдатами, индусами-охранниками, индусами с семьями, индусами без семей и т.д.
Ограда дворца, Южные ворота и, в целом, сам дворец, безусловно, красив, аутентичен и заслуживает тщательного изучения, но, пробраться внутрь можно только по определенным часам приема населения по личным нуждам и, конечно же, без фотокамеры. Вообще, после прогулки по Дели, включая и новые и старые районы, поездки на метро, посещения музеев, создается впечатление вечно действующего военного положения в стране. Прежде, чем зайти в метро, вас обыщут, ощупают, проверят рамкой металлоискателя и посмотрят сумки. Пройти в Красный форт также проблематично: там два кордона охраны одновременно на расстоянии в 100 метров. Обыск происходит под дулом огромного пулемета, владелец которого не сводит с вас взгляда через мощный черный прицел. Самыми «незащищенными» и свободными для прохода являются мечети – снял обувь, повязал шорты грязным, засаленным саронгом (у кого нет своего) и вперед – на поиски истины в Коране. Вообще мечети пользуются спросом у населения, да и у туристов тоже. Там можно найти прохладу в тени мраморных сводов, там красивые фрески и барельефы, там тихо и каждый прихожанин уважает друг друга.
На самом деле здесь вовсе не восточная сказка и не страна детских грез. Сложно представить, что здесь родилась история про Маугли. Здесь ужасная грязная реальность, которая никогда не меняется. Жизнь здесь медленно претерпевает изменения. Даже наплыв туристов в страну не провоцирует их. Все также стоит и будет стоять красная крепостная стена форта Великих Моголов – счастливая страница истории Индии – по-прежнему встречая гостей у Лахорских ворот; все также, возвышающиеся минареты мечети Джама Масджид, словно огромными руками, будут разгонять голубей, все также будет литься черный чай Ахмад с кардамоном и молоком, все также…
Вы не боитесь туберкулеза, проказы, малярии?
У Вас крепкие нервы?
Вас не раздражает грязь, зловонные запахи?
Вы любите острые блюда?
Мусульманин?
Добро пожаловать в Дели!!!
