Непал. Путешествие в Tsum Valley и треккинг вокруг Манаслу.

[Zzvet]

Футбол в монастыре деревни Ло (Lho)

Буддийский монах должен всячески поддерживать свой статус кво ― имидж религиозного подвижника, далекого от мирских проблем, поэтому проявление бурных эмоций считается недопустимым для последователей этой религии. Казалось бы, какой уж тут футбол.

В Тайланде и Камбодже, например, слишком горячо болеющие за любимую команду монахи могут лишиться сана. Такая строгость обусловлена тем, что прямые трансляции с чемпионатов мира по футболу, проводимых в Европе, показывают по местному TV в ночные и предутренние часы, и из-за их просмотра монахи-болельщики не в состоянии проснуться, как положено, к пяти утра, чтобы начать традиционный сбор подаяний у населения, и, что уж совсем никуда не годится, просыпают монастырские утренние религиозные церемонии.

Ан нет, несмотря на все строгости, и футбол, и футбольные трансляции буддийскими монахами в Непале, Тибете и Индии по-прежнему любимы чрезвычайно. Да и сами они не прочь размяться, бегая за мячом. Лама одного из тибетских монастырей признался в интервью, что раньше монахи в его монастыре играли в футбол тайно, а теперь предпочитают не скрываться и, одевшись в майки цветов португальской сборной, за которую играл их футбольный кумир Луиш Фигу, тренируются по три раза в неделю на заднем дворе.

В деревне Ло монахи тоже не прочь расслабиться после пуджи на футбольном поле.

В крупных городских монастырях, конечно, такую картину редко увидишь, а вот в глубинке, в горах, там все проще. И народ в отдаленных монастырях в основном полнокровный, жизнерадостный и открытый, доктрина "жизнь ― иллюзия и страдание" плохо приживается. Молодежь отсиживает пуджу и ― вперед на игру. Только рясы по полю летают.



...а в нужный момент легким движением руки превращаются в элегантные шорты:



Болельщики:





На край поля высыпало все детское население деревни Lho в полном составе:



А местный деревенский лама стоял на воротах:



Высокое начальство тусовалось тут же неподалеку на лавочке. Вот они, упитанные красавцы при модных котлах:



Популярность этого вида спорта среди буддийских монахов была в некотором роде "спровоцирована" еще и нашумевшим фильмом "Phörpa" (The Cup/Кубок), вышедшим на экраны в 1999 году (режиссер и сценарист ― Khyentse Norbu).



Режиссер, писатель и художник Кхентце Норбу ― буддийский лама и тулку (перерожденец), личность во всех отношениях выдающаяся. Держатель трона Дзонгарского монастыря в Бутане, духовный настоятель нескольких монастырей в Бутане и Сиккиме, в семилетнем возрасте в нем, носившем тогда имя Тубтен Чокьи Гьяцо, была распознана третья реинкарнация знаменитого тибетского святого, мыслителя и реформатора буддизма Дзонгсара Джамьянга Кьентсе Ринпоче, жившего в XIX веке.

Основатель национальной кинематографии в Бутане, поклонник фильмов Бертолуччи и Тарковского, сторонник идеи, что буддизм ― это религия радости и открытости миру, а не аскезы. Кхентце Норбу снял один из моих любимых фильмов на "азиатскую" тему "Странники и волшебники" (Travellers and Magicians, 2003), а вот старый фильм "Кубок" я впервые посмотрела совсем недавно, и всем, кто не видел, его горячо рекомендую.

Фильм основан на реальных событиях, и тибетские монахи в фильме играют настоящие, фактически они играют сами себя, никак не декларируя свою исключительность, простым человеческим языком, без "просветленной" мины рассказывают о своей жизни, о повседневных радостях, промахах, слабостях и увлечениях, о дружбе и сочувствии.

Действие происходит в тибетском монастыре на территории Индии, основанном беженцами. Молодые послушники монастыря далеки от истинной тоски по родине, которую многие из них почти не помнят, они живут обычной жизнью мальчишек, живых и шкодливых ― учатся, медитируют, ведут монастырское хозяйство, при всем этом открывают для себя счастье быть футбольными болельщиками (болеют за французов, ведь Франция выступает за независимость Тибета), ночью тайком сбегают в соседнюю деревню смотреть чемпионат мира по футболу, получая за это "наряды по кухне вне очереди на все девять жизней", расписывают стены граффити, подшучивают над местным монастырским "святым прорицателем", собирают с братии деньги, чтобы для просмотра финала чемпионата мира арендовать у местного лавочника телевизор с огромной ободранной жестяной "тарелкой" и, вопя от радости, везут его в монастырь на тракторе. Кто-то носит под рясой майку с надписью "Рональдо", собственноручно выполненной зеленым фломастером, и оклеивает стены кельи картинками с любимыми футболистами, не забывая молиться за них каждый день, кто-то разглядывает глянцевые журналы с красотками, кто-то регулярно спит во время молитвы...

А старый настоятель Чонджору тоскует по своей земле, куда он не может вернуться, потому что "китайцы продолжают сеять рис в Тибете".

Фильм полон забавных бытовых деталей и ситуаций, и смотрится очень легко. Его можно было бы назвать комедией, не будь он таким бесконечно трогательным.

Почему монахи играют в футбол? Почему высокопоставленный буддийский лама снимает фильмы про монахов-болельщиков? Сам Кхентце Норбу отвечает на этот вопрос просто: "Мир изменился".

[Zzvet]

Денди на перевале Larkya La (Larke La Pass), Manaslu restricted area, Непал, ноябрь 2009

Гляжу я на горы, и горы глядят на меня, и долго глядим мы, друг другу не надоедая (Ли Бо)

Upper Nupri и переход через перевал Larkya La. Бимтанг – бывший форпост воинов кхампа. Возвращение в Покхару.

29 ноября 2009 г. (четырнадцатый день трека): Lho (3180) – Samogaon (местное название Ro), 3530. Upper Nupri

В шесть часов утра начинают дудеть трубы в монастыре – лишний час не поспишь. Выходим в начале восьмого. Дорога до деревни Самогон, как на русский лад мы сразу стали ее называть, занимает всего три часа и очень красива – широкая лесная тропа среди сосен ведет вдоль реки. По пути много строящихся лоджей. Перед Ро открывается еще одна широкая долина, населенная людьми из Тибета.

Из полезных культур тут выращиваются только картофель и ячмень. При каждом большом поле есть сторожка, в которой на ночь остается "дежурный" с ружжом – говорят, поля любят посещать медведи из окрестных лесов.



Это район Upper Nupri, тут два известнейших монастыря школы Ньингма: Kargyu Choling Gompa и Pungyen Gompa. При первой имеются восемь отдельно стоящих зданий храма (их называют "lhakhangs"), главным из которых является Pemba Chholing Гомпа, внутри большая статуя Гуру Римпоче. В деревне множество "мани-стен" с молитвенными барабанами и небольших ступ, основная тропа идет мимо них.

Вторая гомпа, куда часто ходят треккеры в акклиматизационный день, имеет печальную известность. Она расположена за горным хребтом южнее Самагаона, недалеко от базового лагеря Манаслу. Ее японское название Honsansho Gompa. Зимой 1953 года, после первой попытки восхождения японской экспедиции на Манаслу она была полностью разрушена чудовищной лавиной, в результате чего погибло 18 человек, главным образом монахи. Местные считают, что это было следствием попытки вторжения людей в обитель бога, и по этой же причине не состоялась следующая японская экспедиция, запланированная на 1954 год.

Из деревни открывается вид на большой холм (плато Shyaula) с монастырем на вершине. Отсюда отлично видны горные пики Himalchuli (7893), Ngagi Chuli (7879, местное название Dhangnang) и, конечно, Манаслу (местное название – Ghanpurge), легко узнаваемый по характерным "рожкам".





Еще отсюда можно сходить на озеро ледникового происхождения Birendra Tal (3450 метров), говорят, ничего особенного, но для акклиматизации безусловно полезно.

Главный тибетский святой, почитаемый в здешних местах – Падмасабхава, на мани-камнях множество его изображений. Другой популярный сюжет – какое-то тибетское божество и его шакти (женская ипостась).



В Ro мы поселились в добротный двухэтажный лодж. Обстановка скромная, и подведенной воды тут нет, но хозяева с удовольствием организуют вам "бакет-шауэр" (ведро горячей воды в комфортабельной и просторной "умывальне"), а в столовой есть розетка, где за солидную сумму можно зарядить аккумуляторы. Еще в этом месте мне показалось, что я начинаю любить дал-бат и могу питаться им месяцами. Тем более, что в каждом месте он имеет совершенно разный вкус.

После обеда я отправилась стирать одежду на речку, а потом гулять по деревне. Поселок довольно большой, не менее 50 домов. Местные, как видно, к туристам уже привыкли, и большого внимания к белому человеку, как это было в долине Тсум, не выказывают.

Здесь тоже повсеместно распространены смешные маленькие яки. Вот, например, это стадо – совершенно взрослые особи:



В окрестностях пасется также довольно много лошадей, на которых местные ездят через перевал в долину Марсьянди-Кхолы.

Одеваются живущие здесь тибетцы в основном традиционно: суконные и подбитые мехом чубы с запахом, полосатые тибетские фартуки. В деревенских домах часто можно увидеть ткацкие станки и женщин за работой, ткачество – один из основных местных промыслов. Детей по улице бегает множество. Но заняты они в основном не играми, а работой, в крайнем случае, выклянчиванием у туристов скульпенов и сим-симов. Все жители, и взрослые и дети, носят тибетские бусы и браслеты, представляющие собой крупные камни необработанной бирюзы и кораллов на засаленном гайтане, на шее – множество буддистских тибетских "оберегов" – амулетов, призванных отгонять злых духов и изображений тибетских святых, среди которых лидируют Гуру Римпоче и китчевый переливающийся китайский медальон-"глазик" из пластика.



Девочки заняты в основном работой по дому, стиркой и уходом за скотиной, а мальчики – рубкой дров. Раньше в районе Нупри было множество лесов, климат тут очень благоприятный для произрастания хвойных пород, но в последние десятилетия тут случилось несколько крупных лесных пожаров, и местные быстро сориентировались – стали массово вырубать остатки деревьев, не только пострадавшие от огня, но и живые, в итоге из-за беспорядочной вырубки "обезлесивание" местности прибрело здесь катастрофические масштабы.





Эти братья – отпрыски одного из деревенских богатеев, выделяются среди прочей детворы праздностью, роскошной фирменной обувкой и солидной манерой держаться, особенно старший:



Сидели дома, но были выманены на улицу конфетами.



30 ноября 2009 г. (пятнадцатый день трека): Samogaon (Ro), 3530 – Samdo (3690). Upper Nupri

Легкий и короткий переход, не более 2,5 часов в пути, общий набор высоты – около 340 метров.

Самдо – маленькая деревня на горном плато, в последние годы тут было построено два лоджа для туристов. Правда, когда мы туда приходим, нас ждет сюрприз – оба закрыты, хозяева пасут яков на окрестных полях, будут только после четырех часов дня. Где-то в недрах деревни скрывается чек-пост, но пермиты у нас не проверяли – последняя группа была тут более недели назад, сезон фактически закрыт.

Через полчаса приходит слегка взвинченная французская группа – еще пара человек на этом переходе почувствовали себя плохо и общество кипит дебатами относительно организации дальнейшего пути – кто идет вверх, кто вниз, и кого наименее полезного из портеров отправить с заболевшими в сопровождение. Ведут себя вполне прилично – место под лагерь тут очевидно выделяется среди окружающей местности, но до прихода хозяев тим-лидер велел портерам палатки не ставить.

Пока хозяева лоджа не пришли, отправляемся коротать время в обычную деревенскую лачугу и напрашиваемся на хозяйский дал-бат "с сюрпризом" – в миски нам добавляют по несколько крошечных кусочков вяленого мяса, отрезая их от черных закопченых шматков, висящих над очагом. Первый раз поела мяса на треке, ощущения странные.

Хозяин, нас приютивший – монах местного монастыря, в доме живет его жена и четверо детей. К сожалению, местная маленькая гомпа оказалась закрытой. Монах рассказал нам, что местные жители осуществляют активную торговлю с Тибетом – всего в одном дне пути отсюда на восток, за перевалом Lajyang La (5098 метров) находится тибетская деревня Rhee. Кроме того, жители Самдо считают путь в долину Марсьянди через перевал Ларке Пасс своей монополией и периодически требуют у проходящих треккеров, чтобы они рассчитали своих портеров и наняли местных – своеобразная форма деревенского рэкета. Впрочем, нет худа без добра – портеры категории "гималайский распи.. раздолбай", замеченные в регулярном злоупотреблении ракшей на маршруте, на подходе к Самдо заметно трезвеют и делаются куда более услужливыми.

Хозяин-монах, пригласивший нас на обед:


Кроме новых лоджей, второй этаж которых обит деревом, почти все тибетские домики в Самдо сложены из необработанных камней и имеют земляной пол – дерево в в этих краях слишком дорогое. На стенах сушится ячий кизяк – основной вид топлива для обогрева и приготовления пищи.



Наконец приходят хозяева, портеры французов разбивают палаточный лагерь, а мы заселяемся в лодж. Поскольку спать на кровати гораздо удобнее, чем в палатке на туристическом коврике, наиболее смышленая часть французов заселяется в оставшиеся свободные комнаты.



Ночью я впервые за трек чувствую небольшие признаки горняшки – среди ночи пару раз просыпаюсь от легких приступов удушья. Симптомы большинству гималайских треккеров хорошо знакомы: дышится тяжело и часто, и нос, несмотря на отсутствие простуды, оказывается постоянно заложен. К счастью, днем ранее мне удалось купить последний в этом сезоне рулон туалетной бумаги в деревенской лавке в Ро, поэтому без "носовых платков" на перевале я не останусь. Впрочем, утро приносит облегчение, поскольку оказывается скрашено очень хорошим завтраком с чапати с топленым маслом и вкуснейшим тибетским чаем (пожилая хозяйка лоджа – прекрасный повар, а я за последние две недели соскучилась не только по мясу, но и по хлебу). После Тсум Вэлли места эти кажутся достаточно цивилизованными, тут даже есть меню.

01 декабря 2009 г. (шестнадцатый день трека): Samdo (3690) – Dharmashala (4470)

Дорога до "базового лагеря" перевала Larkya La, местечка Dharmashala (что в произвольном переводе значит "одинокий приют для путников"), с передышками занимает около 4 часов. Тропа совершенно очевидна, заблудиться невозможно. В ущелье между холмами нужно перейти через небольшую речку, дальше, поднявшись на холм, можно на краю ущелья можно увидеть остатки нескольких брошенных каменных домов – все что осталось от поселения Larke Bazar (Babuk), куда до ужесточения политической ситуации в Китае шерпы из Кхумбу пригоняли сюда стада своих яков и продавали их в Тибет.

Денди Шерпа позирует на привале близ Дхармашалы:



Тут никто не живет, есть одинокая каменная лачуга, которая используется проходящими группами в качестве места для кухни. Для житья она совершенно непригодна, внутри грязь и сырость. Рядом протекает речушка, с водой никаких проблем.

Портеры французов над речушкой разбили палаточный лагерь, споро поставили палатку-душ, палатку-штаб, поставили плитки с огромными баллонами и развели огонь в каменном домике. В одном отсеке домика разместилась французская кухня, в другом – "литтл казино", как это называет Денди (весь обслуживающий персонал организованных групп на стоянках, завершив работу по установке лагеря либо спит, либо проводит досуг за азартными играми в карты или в кости. Проиграть в карты за вечер весь свой дневной заработок – для портера обычное дело).

Палаточный лагерь французской группы в Дхармашале:



Мы поставили нашу маленькую, но гордую палатку поодаль, прямо у тропинки на перевал, среди стада пасущихся яков. Один из французов взялся было шутить насчет ее размеров, но я дала нахалу отпор – да, наша палатка не похожа на ваши пятиместные кемпинговые десятикилограммовые хоромы для отпетых матрасников. Это же "климбинг-тент", штурмовая мегасупернанопалатка для восхождений, поал?

Наша палатка в Dharmashala близ перевала Ларке Пасс:



Разложили вещички для просушки, и валялись на солнышке на ковриках, укрывшись спальниками. Одна ячиха в вязаных серьгах развалилась тут же, в непосредственной близости от входа в палатку. Лежа с закрытыми глазами, я все время слышала ее дыхание.



Тем временем двое заболевших французов, несмотря на горняшку и плохое самочувствие, дошедшие до Дхармашалы, с одним из шерпов сопровождения и портерами повернули назад для акклиматизации, чтобы выйти на перевал через пару дней. Решение вполне разумное.

Вечером меня ждал огромный сюрприз. Французы в ожидании ужина тусовались в большой палатке, а мы с Денди как-то прижились у французской кухни – Денди-восходитель среди шерпов и портеров всегда пользовался диким авторитетом и почитанием, и близко скорешился с сирдаром группы и его старшим помощником шерпом Намгьялом (удивительно – следующей весной, возвращаясь из трека EBK, недалеко от Тьянгбоче мы встретили Намгьяла с женой и маленьким сыном. Намгьял собирался присоединиться в апреле в качестве climbing-sherpa к одной из экспедиций на Эверест, а жена его провожала).

Повар Лама Тхондуп меня постоянно из острой жалости к моему крайне оголодавшему на подножном корме виду чем-то вкусным подкармливал, то шоколадку даст, то печенюх отсыплет, а тут нам сделали и вовсе королевский подарок – усадили у очага на стульчик и накормили роскошнейшим "европейским" ужином из трех перемен блюд: наваристый супчик с фасолью, колбаса, макароны с горой тертого сыра, пирожное, кофе и абрикосовый компот! Уплетая ужин, я благодарила Тхондупа со слезами счастья на глазах – это был мой самый лучший ужин на треке. Правильно ходят эти организованные группы, ничего не скажешь. Я теперь тоже так хочу.

Очень холодно, но нам везет с погодой – все дни было ясно. Хотя ночные температуры в начале декабря тут обычно доходят до минус двадцати, да и днем довольно прохладно, снега выпало совсем немного, и на перевале тропа должна быть отчетливо видна. Денди говорит, что идти на перевал надо рано утром, пока не начал таять тонкий, но твердый слой снега и льда, соединяющий камни на склонах. Кроме того, если поднимется ветер, подтаявший на солнце наст сразу превратится в ледяной каток, что на крутом спуске чревато серьезными осложнениями.

Выходить на перевал Ларке Пасс мы планируем около трех часов утра и идти до восхода при свете фонариков, французы собираются выйти в пять, когда начнет светать.

Поздно вечером со стороны французов приносится очередная весть о проблемах в лагере, на этот раз от горняшки пострадало двое человек из обслуживающего персонала – один портер и младший ассистент сирдара. Стоны кого-то из заболевших разносились по лагерю, беднягам придется терпеть всю ночь, только завтра рано утром они смогут уйти вниз. Мы, к счастью, никаких негативных симптомов не ощущаем. Но я слабо представляю себе, как можно штурмовать перевал сразу из Самдо, как это делают некоторые треккеры, идущие без палаток – риск заболеть, набрав более 1200 метров за один день, достаточно велик. Разве что перед выходом на перевал сидеть в Ро не менее трех дней и ежедневно ходить в высотные радиалки для акклиматизации.

[Zzvet]

Денди на перевале Ларке Пасс.

02 декабря 2009 г. (семнадцатый день трека): Dharmashala (4470) – LARKYA LA (5106) – Bimtang (3720)

Общий набор высоты: 810 метров, сброс 1570 метров, время в пути (в нашем случае) – не менее 10-11 часов.

Несмотря на пять будильников на моей руке, исправно пищавших каждые пять минут, в три часа ночи мы конечно же не вышли – слишком мучительной казалась мысль о необходимости вылезать в ледяную мглу в такую рань. Стремясь согреться, в отопительных целях зажгли внутри газовую горелку, рискуя сгореть нафиг вместе с палаткой. В пять, когда стыло слышно, что французская группа уже собирает лагерь, выползли наружу. Вот насмешливо поприветствовал нас проскочивший мимо с элегантным маленьким рюкзаком Намгьял, пожелав выйти на тропу как можно скорее. Помощник Тхондупа принес нам две огромные железные кружки горячего кофе, господи, какое счастье.

Собрались кое-как, наспех затолкав все в рюкзаки, утренние сборы лагеря – одна из самых неприятных вещей в путешествии. Вдобавок от регулярных физических упражнений по складыванию палатки на утреннем гималайском морозе мои руки начинают довольно сильно кровоточить из-за потрескавшейся кожи. Внизу это могло бы меня, пожалуй, испугать, но тут все воспринимаешь несколько иначе, относясь равнодушно к подобным мелочам. Из-за торопливых сборов я оказываюсь одета несколько странно – в теплые "ватные" сноубордические штаны и пуховую жилетку поверх поларовой кофты, но без штормовой куртки поверх – она почему-то оказалась спешно уложенной на дно большого рюкзака, а все доставать и перепаковывать уже нету сил, нам же еще перевал идти. Тем временем нас обогнали уже последние портеры из французской группы. На перевал мы выходим в пять тридцать.

...Меня всегда поражает абсолютная тишина ночью в горах, когда нет ветра. Идя в полной тьме, ты не слышишь ничего кроме собственного прерывистого дыхания. Лишь изредка звуки от схода лавин по окружающим склонам врываются в твой слух, как далекий гром. Восход на перевале не поражает воображение – просто светлее становится небо над окружающими пиками, и наконец над ними появляется солнце. Тут становится видно, что и в этой ледяной пустыне есть жизнь – вот робко чирикнула вдали какая-то птичка, а под ближайшим валуном встречает рассвет местный круглоухий хомякообразный грызун, известный как "пика гималайская", их тут довольно много.

Портрет грызуна (сделанный, правда, совсем в другом месте) прилагается:



Пика гималайская умеет жить на высоте от 3500 до 5000 м.

Отдыхаем по пути на перевал несколько раз, тем не менее, успеваем обогнать почти всех французов и портеров, кроме самой первой сильной "двойки". Впрочем, и те идут всего лишь на две сотни шагов впереди нас.



Денди в смешной ячьей шапке на перевале Ларке Пасс.

Трижды торжественно произносим мантру Падмасабхавы. Я всегда произношу ее на шерпский манер: Om Ah Hum Benza Guru Pema Siddhi Hum, но могут быть другие варианты. Классический тибетский – "Om Ah Hum Vadjra Guru Padme Siddhi Hung". Все шерпы на восхождениях "на удачу" читают мантру гуру Римпоче – это внизу можно быть законченным скептиком, но в горах окружающая действительность слишком мало напоминает обычную жизнь, здесь так важно спрашивать разрешения, и заручаться поддержкой Защитника, и благодарить за каждый сделанный вздох, и за каждый вздох, который ты сделаешь после, когда вернешься.



Технически подъем на перевал Ларке Пасс (при условии благоприятной погоды) является совершенно несложным – он пологий и набор высоты очень плавный, но идти довольно долго: по ощущениям, раза в полтора дольше, чем до верхней точки Торунг Ла. Дорога идет по морене, петляя среди холмов, потом нужно обогнуть справа четыре небольших озера (они обычно подо льдом и снегом, по кромке нужно идти очень аккуратно, чтобы нигде не провалиться). После выхода на верхнюю точку морены тропа становится более грубой и не слышком различимой, но на протяжении всего пути стоят отличные высокие вешки – от каждой предыдущей видна следующая, да и большого простора для "петляния" вправо-влево тут нет, направление понятно интуитивно, вешки просто отмечают наиболее безопасную тропу.



Главная неприятность на этом участке пути – пустоты между крупными камнями, засыпанные снегом. Величину "провала" часто невозможно определить – иногда проваливается нога до колена, но, вероятно, кое-где можно и с головой уйти, если не повезет. Я таки разок упала, неудачно защемив ногу между камнями, и дальше шла прихрамывая, с большой ссадиной на лодыжке. Повезло, что на мне были хорошие горные ботинки, спасшие нижнюю часть голени, и два слоя штанов: плотные термо и сверху "ватные", если б не это все, могла бы повредить ногу более серьезно. Очень актуально иметь портера на перевале – под грузом экспедиционного рюкзака вероятность провалиться под наст значительно увеличивается.

Крайне важно оценивать погоду, выдвигаясь на перевал – в метель при плохой видимости тут погибло немало людей.

Сам перевал красив необычайно – нас окружают острые темные скалы с языками лежащего на них снега, открывается вид на окружающие пики – Himlung Himal (7126), Chei Himal (6820m), Gyaji Kung (7030m), Kang Guru (6981m) и Аннапурну II (7937).

На перевале Larke Pass:







К сожалению, главная красота открывается именно на спуске с перевала, а там я не смогла толком ее запечатлеть, так как технически спуск приключился довольно сложный и с элементами альпинизьму (а все потому, что поленились выйти на два часа раньше, солнце и ветер успели "нарастить" ледяную корочку на снегу).

На перевал мы приходим около 10.30, сразу за первой парой французов. Повязываю на один из чортенов свой шарф-хадакх. Фотографируемся.





На второй фотографии видно, что погода тем временем начинает портиться и поднимается сильный ветер.

Но как же все-таки красиво вокруг! Особенно когда на несколько мгновений расходятся тучи и становится виден кусочек голубого неба.



Спустя каких-то сто метров мы наконец видим, что нас ждет дальше: спуск изначально достаточно крутой, тропа завалена снегом, а там, где она видна, из-за ветра действительно успела образоваться наледь. Вдобавок, тут очевидно некоторое время назад случилась осыпь и большая часть пути до "безопасной" зоны представляет собой скользкое каменное месиво над обрывом. В итоге первые жалкие двести метров спуска с перевала заняли у нас не менее полутора часов. Идем почти вплотную вместе с французами (они тоже идут без кошек и обвязки), преодолевая скользкие каменные препятствия с огромным трудом, поддерживая друг друга, и все это очень медленно – стоит кому-нибудь здесь оступиться и привет, all we go to hell. Доходим до осыпи – по ней не пройти, двигаемся повыше в обход, по сплошной снежной стене, по возможности ногами и палками прорубая маленькие ступени. К счастью, тут снег очень плотный и совсем не скользкий и, несмотря на то, что снежная стена практически вертикальная, мы движемся довольно споро.

Через какое-то время нас обгоняют climbing-sherpa и кук, у них есть пара ледорубов, так что спасительные ступеньки, конечно, это их заслуга – чуть менее, чем полностью.

Фотографий спуска не делала – не до того было, да и фотоаппарат у меня Денди на спуске отобрал, опасаясь, что разобью. Ниже снимок, сделанный Денди уже почти на финише трудного спуска.

Для полного счастья, в этом месте еще находится т.н. "falling rocks zone", и некоторые камешки во время спуска падают от нас пугающе близко. Попадет такой в голову – и все. Несколько напоминает аналогичный участок пути вблизи EBC. Передвигаться под falling rocks рекомендуется максимально шустро, ну или, на худой конец, иметь каску. А лучше всего просто выходить как можно раньше, чтобы достичь спуска, пока склоны не успели оттаять на горном солнце.



А это – та самая двойка французов, первыми пришедшая на перевал, и (на переднем плане) улыбающийся круглолицый Лама Тхондуп с ледорубом, тот самый расчудесный кук, что меня подкармливал. Все мы в этот момент уже стоим на твердой земле в безопасной зоне, жутко довольные, что все благополучно закончилось. "Ракши деле!" кричу я Тхондупу в момент съемки – такое мы себе сочинили перевальное приветствие, прочно прижившееся в обиходе.



Лама Тхондуп и шерпы возвращаются назад, чтобы помогать спускаться остальным французам – среди них есть одна очень бодрая, но пожилая французская леди, и самостоятельно, без помощи опытного climbing sherpa ей этот спуск никак не осилить.

А мы отправляемся дальше, в Бимтанг. Это еще около 4-5 часов спуска примерно на полторы тысячи метров, технически, правда, уже совсем легкого, один-в-один как с перевала Торунг Ла, по удобной тропе. Вид долины, как я упоминала, умопомрачительно красив, она подчеркивается цветом бирюзовой воды ледниковых озер Ponkar Tal и Nayamlo Tal, и окружающих черных скал, обрамляемых снежными пиками. Словно чаша, лежащая на ладонях великана, эта долина (да и сам перевал Ларке Пасс) является одним из самых красивых зрелищ, что я видела в Непале. По красоте это, безусловно, перевал №1 среди тех, что я прошла.



Панорама на спуске с видом на фрагмент озера Ponkar Tal

На спуске сворачиваем к небольшому озерцу среди мягкой травы, и долго там отдыхаем, приканчивая остатки наших съестных припасов. Перед самым Бимтангом нас встретили шерпы французской группы – они не только успели поставить лагерь, но и выбежали встречать свою группу с термосами горячих и прохладительных напитков. Дали нам по огромной кружке "хот оринж", горячего апельсинового сока, ну какие же они все-таки чудесные люди. Завершение этого длинного дня в Бимтанге было также воистине сказочным – обширное застолье с возлияниями, сопровождаемое мастер-классом шерпского языка и зажигательной культурной программой "Tea, coffee and shall we dance".

Кстати, Бимтанг – местечко небезинтересное, с историей. По-тибетски название этой деревушки переводится «просто песок». Еще одно название Бимтанга – Bimta-Kothi, знаменитый тибетолог Дэвид Снеллгров переводит слово Kothi как "поселение", вместе получается «город на песке». Сейчас там нет фактически ничего кроме пары лоджий и чайных домиков (да и те функционируют только в сезон) для треккеров и караванщиков, курсирующих между долинами Нупри и Марсьянди.

Тут есть несколько разрушенных каменных строений – ранее Бимтанг был крупным торговым пунктом. Еще один известный гималайский исследователь-авантюрист Говард Вильям Тилман свидетельствует, что только за один сезон 1950 года тут было продано более 3000 яков, и все то, чем они были навьючены. А в 70-х годах это место стало одним из форпостов и штабом «Армии четырех рек и шести гор», мобильных отрядов тибетских повстанцев кхампа, которые вели партизанскую войну на территории Тибета, захваченного Китаем. Кхампа, бывшие разбойники, были лучшими бойцами этой войны – у них был неплохой «исторический» опыт захвата караванов и истребления людей, защищавших свое имущество.

Кто такие воины кхампа?

Кхампа – это общее название одного из крупнейших тибетских субэтносов, но это слово имеет сейчас два основных значения: 1) тибетские разбойники "докитайских" времен, известные нам по романам Александры Давид-Неэль и 2) тибетские повстанцы.

Генрих Харрер в своей книге, по которой снят знаменитый фильм «Семь лет в Тибете», о первых отзывается весьма нелицеприятно:

"Наш разговор с хозяевами коснулся грабителей. Похоже, они были здесь обычным явлением. Владелец юрты прожил в этих местах довольно долго и мог рассказывать о кхампах часами. Он с гордостью показал нам винтовку Манлихера, за которую отдал местным бандитам целое состояние – не менее пятисот овец. Разбойники посчитали, что таким образом кочевник от них откупился, и с тех пор ему не досаждали.

Он рассказал нам о жизни грабителей. Обычно шайка базируется в трех-четырех юртах, служащих ей штаб-квартирой. Налеты происходят следующим образом: вооруженные винтовками и саблями, кхампы врываются в жилище кочевника и требуют принять их по высшему разряду. В ужасе кочевник выкладывает все, что у него есть. Бандиты набивают животы и карманы, забирают часть стада и исчезают в безбрежном пространстве. На следующий день они нападают уже на другую юрту, и так до тех пор, пока не обчистят весь район. Затем кхампы переносят свою штаб-квартиру в другое место и начинают все сызнова.

Не имея оружия, кочевники покоряются судьбе, а правительство не способно защитить их в столь отдаленных районах. Однако, если какой-нибудь районный чиновник с вооруженным отрядом добирается до этого захолустья, он не остается внакладе, ибо забирает все бандитские трофеи себе. Пойманных разбойников ждет суровое наказание: отсечение рук. Но это не останавливает кхампов. Много рассказывают об их жестокости. Иногда они даже убивают паломников, странствующих монахов и монахинь».

Неудивительно, что с началом войны Тибета с Китаем воинственные и горячие кхампа стали лучшими воинами. Им было что защищать – кхампа традиционно были весьма зажиточны. Воевать с китайцами им было просто, ведь большинство из них всю жизнь жили на высоте более 4000 метров. Но их было слишком мало. И оружия у них было слишком мало, а иностранная "помощь" Тибету со стороны США была всего лишь темной политической игрой.

История повстанческой войны в Тибете является одной из самых интересных и мрачных страниц истории этой страны, на сегодня она изучена далеко не полностью. Ниже кратко пересказана одна из версий наиболее известных эпизодов этой войны.

1956 год – начало американской военной помощи тибетским повстанцам в борьбе с Китаем. Боевики обучались на зарубежных базах ЦРУ на берегу Тихого океана и одном из островов у побережья Колорадо, снабжались оружием и оборудованием. Однако, привыкшие к высоте тибетцы в лагерях на уровне моря чувствовали себя не слишком хорошо. В марте 1958 основную массу обучаемых тибетцев перевели в лагерь Хейл, расположенный в Скалистых горах, который использовался в годы Второй мировой войны в качестве базы горной дивизии.

Всего в США было подготовлено чуть более 3000 повстанцев, которых по завершении обучения забрасывали на территорию Тибета. Там они пытались наладить повстанческое движение, действуя по инструкциям ЦРУ, создавая малые мобильные отряды для проведения диверсий на основных коммуникациях. Однако тибетцы, которые должны были стать основной массой повстанческого движения, были не в состоянии отлучиться от своих семей, стад и всего остального, поэтому все повстанческие лагеря быстро выявлялись и ликвидировались.

В конце 60-х годов американцы прекратили поддержку повстанцев. Правительству Непала понадобилось несколько лет, чтобы восстановить «конституционный порядок» у границ страны. К 1974 году кхампа были окончательно вытеснены из Непала. Часть повстанцев с боями ушли через китайскую территорию в Индию, где они вошли в состав «Индийско-тибетских специальных пограничных войск», часть сложила оружие и была перемещена в лагеря на территории Непала.

...На этом рассказ о треке вокруг Манаслу можно завершить. Пройдя перевал Ларкья Ла, мы переместились в Annapurna conservation area, оставшаяся часть пути – спуск в Бесисаар, откуда Денди нужно было ехать на обучение для треккинг-гидов, которое организовывала французская компания, в которой он работал сирдаром. Приведу лишь техническую разбивку пути, чтобы было понятно, сколько времени ушло на возвращение.

03 декабря 2009 г. (восемнадцатый день трека): Bimtang (3720) – Tilche (2300)

Сброс высоты около 1400 метров, время в пути (с остановками) – около 9 часов. По дороге есть несколько чайных домиков, где можно перекусить тхукпой и дал-батом с тибетским чаем. В окрестных горах пасутся огромные стада коз и баранов, в окрестных кустах часто можно увидеть очень забавных крошечных новорожденных ягнят с их овечьими мамашами.

Сначала мы хотели остановиться в Gho, но в деревушке не оказалось ни одного человека, все жители до единого ушли в соседнее село на какой-то местный праздник. При желании можно было бы дойти сразу до Дарапани, но заночевать в Тильче нас заставил начавшийся ливень. Впрочем, жалеть об этом не пришлось. Деревня выглядит очень традиционно, представляет собой практически «брата-близнеца» деревни Кагбени в Мустанге. Хотя свой ужин мы едим все также сидя на полу, лодж, в котором мы ночевали, был изумительным: в каменных стенах, законопаченных и обитых деревом, не было ни единой щели, внутри было очень тепло, несмотря на отсутствие отопления. Я в ту пору уже совершенно отвыкла от такого уюта, привыкнув спать под вой ветра при минусовой температуре и обтрясать по утрам ледышки с капюшона спальника.

04 декабря 2009 г. (девятнадцатый день трека): Tilche (2300) – Dharapani (exit point трека Манаслу) – Tal (1700)

В Дарапани нас встречал Дендин младший брат Дава – очень скромный, сильный и спокойный двадтипятилетний парень.

05 декабря 2009 г. (двадцатый день трека): Tal (1700) – Syange (1100)
Подъем 200, сброс 800 метров.

С джипом в Бесисаар из Сьянже мы жестоко обломались – в стране началась очередная транспортная забастовка на два дня, и, переночевав в хорошем лодже с видом на водопад, на следующее утро мы выдвинулись в Бесисаар.

06 декабря 2009 г. (двадцать первый день трека): Syange (1100) – Besisahar (760)
Подъем 450 м., сброс около 900 м.

Всю долгую дорогу до Бесисаара мы также прошли пешком, пришли после 18.00, когда уже стемнело, довольно уставшие и измученные. К счастью, на следующий день всеобщая забастовка была завершена, и рано утром седьмого декабря из Бесисаара дешевеньким местным автобусом мы уехали в Покхару. А на следующий день, 8 декабря, вместе с чудесным Давой я уехала из Покхары в местечко Феди, на трек к Базовому лагерю Аннапурны.

Но это уже совсем другая история.

[Александр Данилов]

Zzvet, спасибо за отчет. Вполне красочно и доходчиво. Портреты и сценки из жизни - снимаю шляпу.
Собираемся весной там пройтись. Будем пользоваться этим отчетом, как путеводителем.

[amon_ra]

Отменно

[Александр Данилов]

Света, так сколько времени занял спуск с перевала до зоны, которую Вы называете "безопасной"?
И сколько это по высоте?

[Zzvet]

Александр Данилов

Ну там сразу после верхней точки сначала было нормально, потом была осыпь и спуск на двести метров по вертикали до свободной от снега и льда тропы занял часа полтора. Барахтались там на льду над пропастью, как мураши в варенье. С кошками и ледорубом пройти этот короткий участок было бы проще простого, но у нас их не было. А подъем на перевал зато очень легкий и плавный, он просто длиннее, чем Торунг Ла. В общем, самое главное - выйти пораньше, чтобы избежать такой "обледенелости".

P.S. Фото скоро поправлю, они перенесены на другой хостинг (предыдущий хостер порешил все пользовательские альбомы).

[rastaw]

Не отчет, а просто праздник какой-то! Спасибо!!!!!!!

[LesnoyElf]

Zzvet , чудесные фото. а на какой обьектив Вы снимали?

[Zzvet]

LesnoyElf, спасибо. Я снимаю в основном на светосильные фиксы, зум-объективами не пользуюсь, чисто из любви к трудностям.-) В этом походе у меня было с собой два объектива - 35mm/1.4L и 135mm/2.0L

[LesnoyElf]

скажите,пожалуйта, вы нанимали портера-гида ? заранее через и-нет?

[Zzvet]

Я шла со своим знакомым гидом, с которым годом ранее ходила в трек вокруг Аннапурны.

[LesnoyElf]

можете подсказать как его найти?

[Zzvet]

LesnoyElf, смотрите ЛС.

[tso_ua]

Самые прекрасные отчеты, какие я когда-либо читала.наслаждаюсь каждым словом,стилем изложения, ошибок нет в написании. как же это радует.спасибо!

[akparz]

Прекрасный отчет !!! Спасибо . Прошли тот же маршрут весной 14 , лождей понастроено много новых но вся нитка в общем узнается . Сейчас кажется LP не проходной после землятресения

[Margaritka-ya]

Очень информативный и просто отличный отчет! И чувства юмора - местами ржала в голос)))

[Oks123]

Нет-нет, я не пойду Манаслу трек. Но, вот почему-то зачитываюсь уже третим отчетом...
Фотографии у Вас волшебные, от некоторых глаз не оторвать!

[Zzvet]

Нет-нет, я не пойду Манаслу трек.

Ой, а почему? Вид на Манаслу при подходе к нему великолепен - могучая, величественная гора!
Еще этот трек интересен с этнографической точки зрения. Я до жути не люблю долго подходить "до места где начинается красота" ослиными тропами, ущельями и кустами, но мне понравился этот трек, потому что тогда он был еще довольно "диким". Я думаю, что традиционная тибетская культура, распространенная еще недавно на огромной территории, сохранилась в первозданном виде уже мало где, и довольно скоро исчезнет навсегда, и пока есть возможность что-то увидеть, нельзя упускать этот шанс.

[Oks123]

Ой, а почему?

Духом ее вышла. ))) Мне кажется этот трек тяжелым.
Хотя, Ваши фотографии очень манят.