Финляндия: Финские каникулы. Февраль 2012.

[ahead]

Семь оттенков белого.



Прошлогодний вояж в ближнедальнее зарубежье, с целью придания организму необходимого тонуса на этапе подготовки к гималайской экспедиции, удивительным образом сказался на здоровье и настроении. Что, собственно, и подвигло провести аналогичные «сборы» в году нынешнем. Взял недельный отпуск на работе и, предварительно прочесав Интернет на предмет аренды не дорогого коттеджа, с лыжнёй и сауной, остановил выбор на небольшом домике с двумя раздельными спальнями. Последний фактор был определяющим для моей второй половины, потому как прошлый год ей показалось отсутствие перегородки между спальней и гостиной не достаточно комфортным. Жена моего товарища, Женька, исключительно из солидарности с жаром её поддержала. В то же время для меня и Борисыча главным условием явилось то обстоятельство, что лыжи можно было одевать прямо на крыльце, а сауна могла работать круглые сутки с небольшими перерывами на сон, еду и лыжную прогулку. Одним словом за 320 финских евро с понедельника по понедельник нам был предоставлен небольшой, но уютный, со всеми условиями коттедж, в двадцати километрах от городка Оривеси (Orivesi), что в сорока километрах севернее Тампере

[konatava]

К сожалению, не получается посмотреть . Пишет: Это видео с ограниченным доступом.

[ahead]

Спасибо, что подсказали.
Поправил.

[ahead]

Понедельник.

Границу решили пройти до перерыва, который на нашей стороне объявляется в 8 утра. Поэтому выезд в 5, а подъём соответственно в 4-00. Но, открыв глаза ровно в 3 часа, подумал, что вряд ли ещё усну до будильника. Поэтому, не спеша начал собираться в дорогу. И хорошо, что появилось дополнительное время до старта, поскольку утром славно подморозило, и дверка багажника подалась не с первой попытки. Пришлось применить спецсредства, чтобы её открыть, мысленно произнося различные слова не высокого литературного содержания. Сборы, укладка вещей, как правило, всегда нарушают планируемый график, но в этот раз мы стартовали точно в 5. По мере удаления от Петербурга температура за бортом падала всё ниже и ниже. Когда подъехали заправиться к последней лукойловской заправочной станции, на дисплее высветилась цифра минус 29°С. Подумалось, что на этот раз, видимо, большую часть времени придётся провести не на лыжне, а в сауне. Тоже не плохо. Разве что не впишемся в бюджет по алкоголю.

За наши рублики залили полный бак и ещё дозволенные десять литров в канистру, что вполне достаточно, чтобы не заправляться за не наши дензнаки, да ещё и по цене в два с половиной раза дороже. Тут же приобрели страховку за 1600 рублей. Всё, теперь к границе успеть бы.

В 7-40 подъехали к переходу «Брусничное». Змейка очереди до первого шлагбаума протянулась метров на 150. Однако, минут через десять нас впустили в зону и ровно за пять минут до закрытия границы мы покинули рубежи нашей Родины. Если не считать краткую остановку в «дьютике», где с поправкой на возможные низкие температуры увеличили количество приобретаемых упаковок пива и виски.



Финнов прошли как обычно быстро, затратив в целом на весь переход полчаса. А далее, перекусывая в машине бутербродами и кофе, дождались открытия разных маркетов с целью пополнения запасов продовольствия и экипировки. Не обошлось без забавного недоразумения. Осматривая в одном из магазинов стеллажи спортинвентаря, наткнулись на большую металлическую корзинку до верху наполненную добротными снегоступами. На шесте, торчащем из этой самой корзины, красовалась табличка с цифрой 7.99. Покрутив в руках снегоступы, мы с Борисычем подивились финской расточительности. Ещё и зима в разгаре и снега у них хоть отбавляй, а они уже такие вещи по бросовым ценам скидывают. Но, у них свой капитализм, а у нас свой «особый путь» развития. Так, подобрав научное обоснование необъяснимому феномену, жадничать не стали и, взяв по паре в руки, продолжили поиски подобных артефактов.

Завершая обход прилавков, заваленных всевозможными атрибутами капиталистического быта, подошли к кассе, рассчитались за покупки, оформив при этом чеки на возврат внутреннего налога.

Пока загружали в автомобиль пакеты и коробки, супруга, внимая нашему восторгу по поводу удачного приобретения снегоступов, с интересом просматривала чеки.

- Сколько, Вы говорите, стоят ваши снегоступы?

- 8 евро.

- Хм, здесь нет такой суммы. А за что Вы заплатили 69,90?

- 69,90? Нет, за 69,90 ничего не брали.

- Но именно эта сумма есть в Ваших чеках.

Борисыч взял бумажки и, пока я устанавливал на колёса новые, только что взятые практически даром колпаки, вычитал, что с каждого из нас сняли по 69,90 за снегоступы! Схватив чёртовы «снегодавы» вернулись в магазин. Кассир сканером прошлась по штрих коду и на экране высветилась цифра 69,90. На наш вопрос, «а какого хрена, извините, на коробе стоит цена 7,99?», девица предложила вернуть товар, если нас что-либо не устраивает. Я предложил ей сходить к тому месту, где мы обнаружили эту самую «удачную» покупку и убедится своими бирюзовыми глазами, как покупателям бессовестно «втирают очки» и раскрашивают зрачки розовым цветом. На что она вежливо согласилась.

Ещё издали я заметил жёлтый флажок, реявший над корзинкой, и тыча в него пальцем со злорадством повторял один и тот же вопрос:

- Отчего с моей карты сняли денег в десятикратном размере от той, которая красуется на ярком полотнище?

Смущённо улыбаясь, продавец извинилась и указала на ценник, скромно прилепленный к краю корзины со снегоступами, на котором стояла цифра 69,90.

- 7,99 это стоимость пластиковых саней, которые стоят рядом с этой корзинкой. Здесь же написано «ALENNUS kelkka» , что по-фински означает скидка на сани. Понятно?

И дальше уже про себя: «Ну и глупые же, эти русские. Разве может быть скидка на тысячу процентов». Затем снова вслух: «Извините» и выдала нам деньги на руки наличными, попросив вернуть ранее оформленный чек «Tax Free». Извинения мы, конечно, приняли, тем более что процедура возврата заняла не более пяти минут, против трёх недель, которые мне довелось ждать после аналогичной истории в одном из российских сетевых комплексов.

К моменту нашего дальнейшего выдвижения к месту назначения уже рассвело и большой, яркий диск солнца выбрался из-за макушек елей со стороны Родины, окрашивая всё небо в оранжевые тона. При этом окружающий нас белый снег приобрёл соответствующий оттенок.
Оранжевый оттенок белого.

Некоторое время мы любовались необычными красками финской зимы, не задумываясь о том, что это неспроста. Но об этом несколько позже.

Дорога. Есть большая разница между дорогами в России и в Финляндии. Но есть и общие черты. Разница, прежде всего, в качестве покрытия. За всю тысячу километров, что проехали в обоих направлениях, под колеса не попалось ни единой ямы или выбоины. Думаете, повезло? Нет, специально, конечно, не подставлялся, хотя один колпак всё же потерял. У меня даже есть свой параметр, определяющий коэффициент раздолбанности дорог, который я вывожу в зависимости от того, сколько колпаков утрачено на единицу пути. Так, например, прошлой осенью съездив в Карелию, утратил три колпака. Делим на пройденное расстояние 2 000 километров, получаем коэффициент «колпакокилометра» равный 0,0015. Здесь же коэффициент равен нулю, так как потеря произошла по моей вине, в тот момент, когда я делал маневр задним ходом и, выехав с колеи просёлочной дорожки, оставил колпак в глубоком снегу. Ну а сходство дорог, безусловно, в том, что климат у нас почти тождественный. И как бы финские парни из дорожных службы не утюжили асфальт, всё равно на нем останутся и куски утоптанного снега, и наледи от перепада температур. Дважды нас покручивало на поворотах, раз на кольце, и другой, на двухуровневой развязке, но скорость была не высока и всё заканчивалось благополучно. Отсюда вывод: несмотря на достойное качество покрытия, нарушать скоростной режим, да и просто торопиться в зимних условиях не желательно!

По мере движения в глубь Финляндии, дух наш приободрялся. Температура воздуха резко начала подниматься и в момент прибытия к месту назначения составляла всего лишь минус 9°С. Этот факт давал основания предположить, что лыжегоночную часть программы мы, несомненно, выполним.

От границы до коттеджа проделали путь в триста километров и, с учётом разницы во времени в два часа, к 16 часам, как условились с хозяевами прибыли в Оривеси. Осталось только отыскать непосредственно сам коттедж, где нас поджидала хозяйка. Для пущей уверенности, в дорогу мы оснастились двумя навигаторами. Но в программу ввели вместо координат просто адрес. Этого оказалось недостаточно, так как адрес подразумевал участок, принадлежащий хозяевам фермы, раскинутый на добрый десяток квадратных километров. Поэтому, нам пришлось какое-то время поплутать по просёлочным дорожкам и «поспрашать» у местного люда более точные сведения о местонахождении нашего пристанища. Вскоре мы набрели таки на громадный деревянный особняк с невероятно большой печью внутри, на верхний уровень которой вели ступени каменной лестницы. Никогда прежде такого мне видеть не приходилось. Хозяйка Кити, с милой улыбкой, приветливо встретила нас и проводила к выбранному нами домику, который будет служить нам как родной всю ближайшую неделю.



Вечер приезда посвятили изучению окружающего быта.
Женщины наскоро, но не без изысков, и как всегда вкусно, приготовили ужин. Мужики затопили камин и баню. Дружно все сели за стол, хлопнули по двойному дьютифришному виски и предались воспоминаниям и рассказам о предыдущих походах как в иноземные края, так и по простором нашей необъятной Родины. Вывод как всегда один: здесь чисто, уютно и красиво, у нас не обустроено, не ухожено, дорого, но «всёрнолучше». Отчизна.

[ahead]

Вторник.

Побудка не ранняя, около 7 утра. Но это по-нашему, а здешнее время отстаёт аж на два часа, что, на мой взгляд, чрезвычайно удобно. День получается длиннее, потому как отбиваемся всё равно по местному времени.

С утреца сварили настоящий «финский» кофе, в прикуску с аппетитным сыром и засобирались на первую лыжную вылазку.

Со снегом в эту зиму в наших местах большие проблемы. Вот так вот: много снега – проблемы, мало – тоже проблемы, только иного характера. Отметку ниже нуля термометр начал показывать лишь с Крещения, снег же практически впервые в сезон слегка присыпал землю и до окончания января так и не порадовал своим обилием. Хотя морозец подскакивал в отдельные дни градусов до двадцати. Здесь же снега в достатке и это радует.



Первая прогулка по окрестностям леса. Красиво, хороший рельеф, накатанная хозяевами лыжня и главное температура поднялась до минус 5°С. Побродив по ближайшим тропкам, я решил по-быстрому сгонять на соседний хутор, что в двух километрах от нашего стойбища. Вчера, потеряв автомобильный колпак, мысленно проделав весь маршрут подумал, что вероятнее всего оставил его в снегу, когда немного буксанул, разворачиваясь у домика, куда заезжали уточнить адрес нашего будущего жилища. Супруге сказал, чтобы она за мной не гналась, шла удобным для неё ходом, а я, подобрав потерю, возвращаясь, встречу её и обратно уже пойдём вместе.



Мне необходимо было выйти с территории фермы на просёлочную дорогу, по которой предыдущим днём мы прибыли со стороны Оривеси. Посчитав, что при въезде мы сделали правый поворот на главную аллею, ведущую к центральной усадьбе, я ушёл влево и побежал к месту предполагаемой утере нового колпака. Дорога, с красивыми виражами, непрерывными перепадами подъёмов и спусков среди хвойных зарослей, укрытых толстенными шапками ещё не тронутого ветром снега, вполне подходила для конькового хода, потому как техника чистит снег не до асфальтового покрытия. Получается хороший твердый наст, не испорченный всевозможными подсыпками соли, песка или мелкого гравия. Уходя в горку с усилием, перемахивал через холм и скользил накатом, переводя дыхание, до следующей ложбины, с которой начинался очередной подъём. Так, ничего не подозревая, двигался около получаса, пока не пришло осознание того, что, по всей видимости, я в самом начале свернул не в ту сторону. Но абсолютной уверенности не было, а ближайшая вершина была рядом. Вдруг за ней увижу ту самую избушку, где надо продолжить поиски. Но за вершиной был следующий спуск с новым подъёмом. Вроде бы место было похоже. Поехали. Нет, вновь та же история. Забравшись на вершину, впереди видел только очередной подъём с дорогой, исчезающей за горизонтом. Темп, взятый с самого начала, постепенно начал выматывать, и каждый новый подъём стал даваться с бОльшим усилием, дышать стало труднее, и скорость постепенно снизилась до обычного прогулочного шага. «А собственно чего ты хотел? Другого и не следовало ожидать, ведь сегодня всего лишь первый раз встал на лыжи в нынешнем сезоне». Это уже сам с собой. «Ну а вернуться сил то хватит?»

Остановился на повороте, огляделся: «Может ну их, грёбаные колпаки! Повернуть, что ли? И жену замучаю этим переходом. Что если ещё не повернула обратно, а идёт следом, как условились? Обратно ведь точно не дотянет! Чёрт бы меня побрал, зачем позвал её с собой, каталась бы вокруг дома и проблем никаких. Ладно, ещё одну горку одолею, и поверну, если ничего не увижу». Не увидел.

«Может ещё… Ну только вот до того дерева». Поплёлся. Добрёл. Отдышался, осмотрелся. «От… тра-та-та…». Нет желанного домика. Развернулся и поскользил обратным ходом. «Зараза, а ветер-то, откуда взялся. Ведь не было же! Все мозги вот-вот выдует».

На одном из перевалов наткнулся на отпечатки лыж в снегу в виде стрелок, указывающих на то, что лыжница только здесь развернулась в обратном направлении. «Ну куда её занесло, неужели раньше нельзя было вернуться?»



И тут, наконец-то, переключился внутренний механизм, именуемый «вторым дыханием» и лыжи покатились правильной, размашистой амплитудой в такт с дыханием и ритмичной работой рук. Так до самого коттеджа, где уже на пороге я догнал мою напарницу. Ход был настолько ровный и быстрый, что при желании можно было заложить ещё пяток километров. Но я решил, что для первого раза этого более чем достаточно.

Усталые, розовощёкие, довольные ввалились в избушку. Забрались в натопленную сауну, погрелись. Женская часть коллектива, как заведено, сварила суп, приготовила салаты, мужская напитки. Запалили камин и предались мирским радостям, потешаясь над собственной глупостью и, порой, чрезмерной упёртостью.

Набегавшись в первой половине дня, посчитали, что не стоит убиваться с самого открытия сезона, и после обеда просто погулять в окрестностях, поснимать природу на закате.





На ферме оказалась конюшня с площадкой для выгула лошадей, за изгородью которой гарцевала белая в яблоках красавица. Полюбовавшись лошадью, продолжили фотосессию уже на закате. Солнце, сваливаясь за горизонт, придавало всему земному тёплые, желтоватые цвета. Снег золотился, проявляя новый оттенок белого.
Жёлтый оттенок белого.



Быстро набежавшие сумерки подвигли к продолжению лёгкого застолья и просмотра, заведомо приготовленных для коротания долгих зимних вечеров DVD фильмов, вместе со старым добрым приятелем «J.Walker’ ом».

[ahead]

Среда.

С утра не совсем ожидаемо усилился мороз, минус 25°С, поэтому приняли решение в целях экономии времени потратить день на шоппинг, вместо планируемого в четверг.

Восход застал нас за завтраком. Прервав трапезу, выбежали на улицу не одеваясь, дабы успеть запечатлеть до того яркое, необычайно розовое сияние, цепляющееся за верхушки сосен и елей, пробуждая дремлющую природу и отражающегося от снега розовым оттенком.
Розовым оттенком белого.



До Тампере 62 километра. По дороге, хоть и ухоженной, но всё же имеющей наледи в виде плотного снега и в некоторых местах обледенения ехали с небольшой скоростью, не превышая дозволенную в 80 км/час. Поэтому до места добрались часа через полтора. А далее, до самых сумерек, слонялись по молу «Ideapark», время от времени натыкаясь взглядом на различные ненужные для человека безделушки, которые, словно для островных аборигенов бусы, заставляли нас вестись на ловкий маркетинговый ход иноземных торгашей и охотно раскошеливаться не особо задумываясь о реальной надобности той или иной вещи. Где-то в этих местах, разинув рот, я и оставил свою бесценную шапочку. Даже не потому бесценна, что весьма не дёшева, а прежде всего потому, что очень удобна, практична и реально не продуваема. И главное, что уже перешла в категорию исторических ценностей, поскольку именно с её помощью, год назад, я преодолевал холод и ветер Гималаев и намеревался прибегнуть к её же помощи в предстоящем восхождении на Килиманджаро.

Часа в три пополудни зашли перекусить в одну из пиццерий, где я отведал самую лучшую на мой не искушённый вкус тонкостенную пиццу с морепродуктами. Вот только запить это удовольствие хорошим итальянским алкоголем не получилось, так как по штату сегодня исполнял обязанности резервного водителя. Попросту говоря, вином оттянулись уже дома, перемежая добротный напиток с отменной итальянской пастой, приправленной моей любимой пестой.

Из мола выехали уже затемно и, целиком положившись на нашу парочку железных штурманов – навигаторов, колесили по ночному Тампере. С одним навигатором произошёл какой-то глюк и он постоянно срабатывал на новое позиционирование, а другой отказался напрочь извлекать изображение в 3D, из-за чего мы дважды промахнулись мимо нужных нам съездов и тем самым увеличили прогулку по городу на лишних минут двадцать.



Сделав из-за мороза вынужденную паузу, мы были уверены, что завтрашний день принесёт нам долгожданное тепло, и мы продолжим спортивно-физкультурную часть программы. Но…

[Nik111]

может Orivesi ?

[ahead]

Да, конечно Оривеси (Orivesi).
Спасибо.

[ahead]

Четверг.

С утра, глядя в аквариумное окно, сквозь которое в широком формате пред нами представала потрясающая природа северного края, казалось, мы испытаем все прелести лыжной прогулки, в окружении густого хвойного леса с тяжёлыми шапками снега на ветвях деревьев.

Термометр висел на наружной стенке избушки и, выйдя на крыльцо, ещё до того как взор остановился на ртутном столбике, уши и нос быстро отреагировали начав сворачиваться в трубочку. Термометр показывал минус 27°С. Небо застыло в абсолютной синеве, без какой бы то дымки. Стоял полный штиль.

Только сейчас я осознал, что это может затянуться до окончания каникул. Оделся потеплее, в три термослоя, нацепил лыжи и, злобно чертыхаясь, пошагал в сторону озера. Мороз обжигал щёки, дыхание доставляло в лёгкие ледяной воздух, слегка подмораживая бронхи.



Выйдя на просторы озера, взял ровный темп и продолжил движение по проложенной загодя хозяином фермы лыжне. Пройдя ещё с километр, пришёл к мысли, что, пожалуй, пора и возвращаться пока не проморозил все внутренности. Свернув влево, круто взял в гору и вышел на дорогу, среди деревьев направлявшуюся в сторону нашего коттеджа. Ещё на подходе к домику перестал ощущать пальцы ног, но к счастью через пару минут оказался у крыльца и, наскоро скинув лыжи, заскочил внутрь. Пальцы прихватил лишь слегка и немного их потерев, почувствовал что начали отходить, а спустя ещё минут пять кровь по ступням ходила ходуном, обжигая конечности словно кипятком.

Выход в целом понравился, теперь надо было более тщательно учесть слабые места и выдвигаться на маршрут, не отлучаясь далеко от дома, тем более, что лыжня, начинаясь прямо от крыльца, кружила в окрестностях и в любой момент можно было вернуться в тёплое помещение.

После обеда предприняли очередную попытку, тем более что температура повысилась, аж на два градуса, и достигла отметки – 25.



Взяв аппаратуру, вышли именно в тот момент, когда солнце только, только начало касаться верхушек деревьев и его лучи, преломляясь, начали окрашивать охрой поля, деревья и дома. Снег приобрёл новый оттенок.
Охристый оттенок белого.

За изгородью, уже одетая в теплую цветастую попону, кругами скакала знакомая нам лошадь, извергая из больших круглых ноздрей клубы густого, плотного пара. Её любопытство вызывали линзы наших камер и она, подбежав вплотную к загородке, с обратной стороны которой мы щёлкали затворами, стала рассматривать их, совершенно без какой-либо опаски. В это время нас окликнула, поприветствовав, молодая финка, вывозившая на пластиковых санях солому из конюшни. Разговорившись, она пригласила нас зайти на чашку кофе, от чего мы с Борисычем ну никак не смогли отказаться. Внутри конюшни финка представила нам своего мужа, наездника и тренера лошадей, как он представился – джигит. Джигит оказался болгарином, но одет он был как настоящий индеец, обвешанный всевозможными подвесками, шнурочками, пёрышками, клыками. Уже восьмой год живёт в северной, по его мнению, чрезмерно холодной и очень неуютной в зимний период времени земле. Но здесь у него есть работа, и он имеет возможность хоть накоротке, но ежегодно бывать на родине. Владимир, его настоящее имя, прекрасно говорит по-русски, сказалось длительное общение с русскими наездниками в период учёбы и работы с ними. В последнее время, чтобы не забыть язык, читает много русских газет. Сейчас готовит конное шоу на лето, тренирует лошадей местных любителей выездки и иногда принимает участие в съёмках художественных фильмов в качестве каскадёра. Угощая нас горячим напитком, Владимир много рассказывал о себе, о стране своего детства и юности, и той Болгарии, которая сегодня ему очень близка, но в которой он, со своей профессией оказался не востребованным. Просидев с нашими новыми знакомцами около часа, поблагодарили за угощенье, беседу и поспешили домой, не желая нервировать наших дам, ждущих своих кормильцев к столу.

Температура в этот день выше уже не поднималась.

[ahead]

Пятница.

Утреннее солнце окрасило ландшафт в ярко-красные цвета. Снежинки, от лёгкого порыва ветра, разбегающиеся в разные стороны по плотному насту, мерцали алыми всполохами.
Алым оттенком белого.



Мороз в минус 29°С вновь заставил поменять планы и коллектив отправился в ближайший, в двадцати километрах, городок Оривеси с целью ознакомления с местными шоп-кампаниями.

Каким либо ярким пятном Оривеси в голове не задержался. Совершенно рядовой, провинциальный городок, с прекрасной инфраструктурой, как положено чистый, светлый, с приветливыми лицами горожан и воспитанными водителями. Ну, в общем, ничего необычного. Как у нас. В России.

Вернувшись к обеду и слегка перекусив, порадовались показаниями термометра, поднявшегося до отметки – 18. Это была удача. Не засиживаясь долго за столом, обрядились в форму и покатили по просторам финской глубинки, наслаждаясь скоростью, окружающей красотой и радостью от физической работы тела. Пройдя дистанцию по полному кругу, что примерно около пяти километров, организм получил долгожданную порцию окислительных процессов и выплеснул наружу литра полтора пота. Усталость распространилась по членам и, забравшись в подоспевшую сауну, тело продолжало расслабляться, расширяя сосуды и выводя элементы молочной кислоты из мышечных тканей давно не напрягавшейся мускулатуры.

Часть территории, находящейся в распоряжении наших хозяев, на которой и приютился наш коттедж, охватывает довольно большой полуостров. Если обойти его по кругу, выйдет никак ни меньше пяти километров. Хозяин, с помощью квадроцикла, наторил нам множество направлений добротной лыжни, как по озеру, так и по лесным дорожкам. Прежде всё семейство занималось сельским хозяйством, держали свиноферму. Ныне по всей береговой линии полуострова с интервалом в 150-200 метров наставили коттеджи и промышляют круглый год туристическим бизнесом. Должно быть, в накладе не остаются, поскольку в некоторых местах среди деревьев видны свежие незавершённые постройки. Каждый коттедж, помимо внутренней сауны, имеет баню на берегу озера и оригинальной постройки бревенчатые шалаши для приготовления барбекю. Практически все дома расположены в живописнейших местах, среди хвойных деревьев с прекрасным видом на озеро.




К сожалению, мороз не позволил нам предаться чревоугодию в «барбекюшнице», но Борисыч сполна компенсировал влияние природных неудобств приготовлением свиных рёбрышек и куриных крылышек на газовом гриле, прямо на просторном крыльце домика. Вкус мяса окрашивался ароматами красного вина, глинтвейна, различными сортами «пива местного разлива», рассказами, историями, да что там историями, целыми романами. Спутники наши и друзья, профессиональные художники, люди творческие, изучавшие жизнь с разных сторон порассказали нам немало забавных случаев, произошедших в их жизни. И мы, сидя у камина в доме, за стенами которого трещал финский мороз и, нежась в тепле, излучаемом пламенем горящих поленьев, не без удовольствия слушали захватывающее повествование,

[konatava]

Одним словом за 320 финских евро с понедельника по понедельник нам был предоставлен небольшой, но уютный, со всеми условиями коттедж, в двадцати километрах от городка Оривеси (Orivesi), что в сорока километрах севернее Тампере

Это вы после рождественских праздников ездили? Уж больно гуманная цена для такого коттеджа.
Отличный отдых! Тоже так хочу .

Прошлогодний вояж в ближнедальнее зарубежье, с целью придания организму необходимого тонуса на этапе подготовки к гималайской экспедиции, удивительным образом сказался на здоровье и настроении. Что, собственно, и подвигло провести аналогичные «сборы» в году нынешнем.

Хотела спросить, подготовкой к чему была нынешняя поездка, и вот дочитала о "предстоящем восхождении на Килиманджаро". Здорово! Отчет будет?
Пока готовится продолжение, пошла читать Ваш отчет о Гималаях.

[ahead]

Это вы после рождественских праздников ездили? Уж больно гуманная цена для такого коттеджа.
Отличный отдых! Тоже так хочу .

Да, мы выезжали с 6-го по 12-е февраля. Это считается не сезоном, потому и цены гуманные. Если хотите зимой, самое бюджетное время 5-7 неделя, т.е. февраль.

Хотела спросить, подготовкой к чему была нынешняя поездка, и вот дочитала о "предстоящем восхождении на Килиманджаро". Здорово! Отчет будет?
Пока готовится продолжение, пошла читать Ваш отчет о Гималаях.

Если всё будет идти по плану и путешествие состоится, конечно будет и отчёт. А до того будут ещё и другие сборы (и может даже с отчётом ).

[ahead]

Продолжу. Напомню, что сегодня пятница и мы обильно и вкусно отужинав, расположились поближе к камину в ожидании продолжения рассказа Евгении.

Точка.
Евгения, разлив по тарелкам только что приготовленные ею настоящие, наваристые, изумительные по вкусу щи, с мелко нарезанным отваренным луком пореем, припомнила студенческую жизнь, когда это блюдо явилось прологом к истории становления её патриотического духа в эпоху развитого социализма и нашей юности.

Мама учила Женьку премудрости приготовления таких блюд, вкус которых не позволял бы будущему избраннику сердца задумываться о том, что кто-то ещё способен сделать нечто подобное. Тем самым ковалось одно из многочисленных звеньев цепи (или поводка, паутины и пр., как читателю складнее) для мужика, то бишь мужа, удерживающей его в лоне семьи. Щи были на первом месте. Ещё бы, искусно приготовленное блюдо с отварными кусочками мяса и ломтиками свежей картошки, среди длинных тонко нарезанных, словно домашняя лапша, ленточек капусты вперемешку с колечками репчатого лука сносил голову любому ловеласу раз и навсегда.

С того момента, когда Женька начала определять своё место в семейно - бытовом, а позже и в более широком круге своего общения, она, как всякий ребёнок, стала задумываться относительно своей будущей жизни. Взрослой жизни. А, воспитываясь в семье профессиональных юристов, профессия которых не позволяла им расслабиться даже у домашнего очага, слушала и впитывала в себя с ранних лет различные эпизоды из жизни местного уголовного розыска, овевая их героическими оттенками юношеского романтизма. Её грёзы были целиком погружены в мир криминалистики. Вся учебная и специальная литература, плотно втиснутая за занавесочкой меж полок книжного стеллажа, нашедшего единственно подходящее местечко промеж унитаза и сливного бачка в туалете малюсенькой квартирки конструкции советской эпохи хрущовско-брежневского периода. Сперва всё это богатство, от отдельно взятой газетной вырезки до многотомных справочников, было неоднократно пролистано, а затем прочитано, будто библиотечный бестселлер до состояния замусоленности каждой страницы.

Казалось, выбор был предопределён. Однако случай, произошедший с Женькой в пятнадцатилетнем возрасте на танцах в местном клубе, с последующим препровождением в милицейский участок, где она впервые в жизни столкнулась лицом к лицу с реальными «ментами», поколебал её представление о справедливости, царящей в недрах правоохранительной системы. Когда же настал момент делать решающий шаг в сторону самостоятельной взрослой жизни, она сделала резкий поворот и ступила на стезю познания прекрасного. Женька поступила в художественное училище.

После успешного поступления на первый курс, как и всех студентов учебных заведений советского союза, Женькину группу направили на сельхоз. работы в один из многочисленных отстающе-передовых совхозов нечерноземья. Работа на колхозной ниве никогда не являлась самоцелью молодой поросли будущих строителей коммунизма. Это была банальная повинность, которую и отбывали, не особо отдаваясь порывам идеологического агитпропа «выполнить и перевыполнить». Оттарабанив на поле ли или на ферме положенные восемь дневных часов, юноши и девушки спешили к единственному месту встречи. В клуб, на танцы. Вечерами, в отличие от дневных будней жизнь молодёжи приобретала более насыщенные краски. За Женькой, с первого дня, начал утрёпывать сын бригадира, Петька. Всё сложилось само собой, поскольку Женька и квартировала в доме того самого бригадира, После клуба, Петька всякий раз провожал её до дома, где они долгими часами, сидя на завалинке, разговоры разговаривали. При этом Петька предусмотрительно запирал ворота, чтобы у его избранницы не возникало желания сходить ещё куда-нибудь. Чего только не переговорено было за то время, но даже самых невинных вольностей Петьке позволено не было. Женьке было всего пятнадцать, и она до той поры даже не целовалась ни разу. Впрочем, Петька ей не особо нравился, и гулять она с ним не хотела. Так все вечера и прокоротали в рассказах о всякой всячине. Но так как Женька была девочкой интересующейся историей и искусством, читающей добротную литературу, она и поведала Петьке о своём трепетном отношении к героям невидимого фронта. О том, что её идеалом является Максим Максимович Исаев, целую жизнь проведший на чужбине, беззаветно служа отчизне, не раз ставя на карту интересов Родины свою судьбу. И вообще, тема про шпионов, разведчиков была для Женьки самой интересной и волнующей, да и Петьку это тоже не оставляло равнодушным, учитывая с каким вдохновением она пересказывала страницы любимых книг. К тому же он ощущал себя будущим воином, которому совсем скоро идти в армию.

Так, незаметно, подошло время окончания работы в совхозе, и студенты вернулись к своим повседневным занятиям. Но вот прошёл год. Снова уборочная пора и, как заведено, молодёжь вновь на сельских полях тратит своё время на непроизводительный полурабский труд в угоду государственной идеологии. А наша героиня попадает в ту же деревню и в тот же дом, на постой. Но Петька, хозяйский сын, уже наученный опытом, время попусту растрачивать не стал. Не до разговоров ему сейчас. Начался осенний призыв и его со дня на день забрить могут. Чего ему сопли по щекам размазывать, дела делать надо, а не на завалинке штаны просиживать. И поставил Женьку в своей иерархии в разряд бесперспективных.

В ту же осень, к окончанию полевых работ, приехал на побывку, к маме, друг Петькин Ваня. В ближайший вечер парни отправились в деревенский клуб, где и состоялось знакомство бравого воина с юной особой. Петька, в свою очередь, предупредил друга, что девка конечно красивая, но вредная, толку с ней гулять никакого, а заодно поведал и о её пристрастии к шпионской литературе, а так же платонической любви к героям советской разведки.

Следующим днём Ваня навестил своего приятеля, главным образом для продолжения знакомства с девушкой, покорившей его своей красотой на клубной вечеринке. Войдя в дом, Ваня почувствовал ни с чем не сравнимый запах приготовления домашних щей. «Тётя Вера щи варит» - подумал он. Однако, вопреки своему умозаключению, на кухне у печки он застал Женьку.

- А хозяйка где?

- Тётя Вера с утра уехала на ферму. Вот я и хозяйничаю. Хочешь свежих щей отведать?

Ваня, сбитый с толку, не стал возражать, сел за стол и с аппетитом умял миску первоклассных щей.

- Добавку?

- Нет, спасибо. - Произнёс Иван, мысленно удивляясь парадоксальному несоответствию: «Надо же, такая молодая, красивая, городская, а как вкусно готовит!»

Иван, тщательно взвесив свои возможности, решил, что у него есть шанс. На ближайшей встрече в деревенском клубе он поведал Женьке душещипательный рассказ о своей интересной, захватывающей, и в то же время крайне опасной работе. Всякий раз, уходя на задание, он не может знать, суждено ли ему будет вновь вернуться домой, увидеть своих друзей, маму. Потому, как работает он разведчиком и ему крайне необходимо, чтобы его кто-то ждал. Тут же, сходу, не давая ей прийти в себя, предложил встречаться. Ваня был на пять лет, на целых пять лет старше Женьки. По её представлениям взрослый человек, а взрослые никогда не врут. Женьку это проняло до мозга костей. Как, неужели она видит перед собой настоящего разведчика, который несчётное количество раз рисковал жизнью ради нашей страны.

Ваня предупредил настрого, чтобы об этом разговоре Женька никому не сболтнула, иначе у него будут большие неприятности вплоть до того, что вообще от службы отстранить могут. И, хотя Женьку буквально распирало, поделиться с кем-нибудь такой настоящей взрослой тайной, она всё же мужественно подавила в себе девичий зуд, придавив его пониманием меры ответственности за чужую судьбу. А, быть может, и жизнь.

Спустя неделю Женька вернулась в родные пенаты, а Ваня отбыл к месту назначения в Москву. С этого момента Женька начала служить Родине. Ежедневно. По своему. Каждый день писала письма. Она чувствовала в этом свое предназначение, свой долг. Свой личный долг перед Родиной. Вставала с утра и перед уходом в училище садилась за письменный стол. Каждый день. Письма писала не простые. Родители на тот момент уехали работать на север. Женька достала с антресолей старенький, потёртый чемоданчик, «тревожный», как называл его почему-то папа и, развязав тесёмку на плотной пачке конвертов, брала письма по порядку и читала. Это была переписка её родителей. Вглядывалась в строки, проникая в смысл простых, но красивых слов. И вдохновившись аурой столь далёкого для неё и таинственного времени, принималась за письмо в тыл врага, Ване.

- И самое важное. – вспоминала она слова Ивана, произнесённые им при расставании, - Когда будешь подписывать конверт, после написания восьмёрки, в номере дома, ставь точку. Это будет означать, что конверт отправят мне, где бы я не находился. Иначе письмо до меня не дойдёт. Запомнила? Улица Литвиненко, дом 8, точка. После восьмёрки.

[ahead]

Учитывая, что Женька по натуре человек творческий, изобретательный, да и в школе ей не было равных в эпистолярном жанре, за сочинения оценок ниже пяти никогда не получала, она каждое утро пошагово описывала происходящие события минувшего дня. Но о самом интересном, когда дело заходило о чувствах, беря за основу эпизоды из родительских писем и включая бурную девичью фантазию, Ниагарой обрушивалась на листы писчей бумаги, погружаясь в фантазии до такой степени, что и самой начинало казаться, что это вовсе и не вымысел. У парня, совершенно естественным образом, от такой литературы буквально «башню» снесло. Ваня влюбился по уши.

Так проходили дни, за ними следовали недели, месяцы. Евгения была на посту. Женька была хоть и самой молодой студенткой на курсе, да к тому же ярко выраженной блондинкой, однако была не по возрасту умна, стройна, красива и талантлива. Все эти качества в совокупности сподвигли Борисыча и его друга Николая приударить за сокурсницей. И, вскоре, она стала ощущать, что со стороны обоих, в её адрес стали поступать сначала неясные, а затем вполне недвусмысленные знаки внимания.

Николай был силён словом, а Борисыч – делом. В то время как первый при каждом удобном случае «ездил по ушам» юной красавицы, изощряясь в цитировании небезызвестных философов, второй дарил цветы, кисточки, краски, приглашал в кино, помогал с домашним заданием и просто по хозяйству. Такой неуёмный интерес к своей особе Женьке был совершенно понятен, и в какой то степени приятен. Во всей группе было всего четыре юноши и двое из них ухлёстывали за Женькой. Однако особого значения она этому не предавала, потому как эти парни не были разведчиками. А она продолжает верно служить Родине: любит разведчика, ежедневно ставит тайные знаки на конверты и горюет о нелёгкой судьбе жён декабристов, сравнивая свои поступки с их подвигами. Можно ли, к примеру, гордиться тем, что на приглашения сходить в кино, но она сдержано и с достоинством отказывалась? Разве может она развлекаться, когда, быть может в тот самый момент, Ваня идёт на смерть? За Родину! Поэтому новоявленный треугольник был, если можно так выразиться односторонним. Вернее однонаправленным. И так как уравновесить его было невозможно, то и дружба носила исключительно платонический характер.

Занятия в училище, помимо специальной литературы, требовали также различных материалов, таких как кисти, художественные краски, холсты, карандаши и прочее. Всё это можно было приобрести лишь в столице. И ребята, загодя купив билет на поезд, в субботний день втроём, прибыли в Москву. Сделав все необходимые покупки, Борисыч предложил переночевать у своих московских родственников, в пригороде. Но у Женьки был свой план. По понятным причинам, поделиться им она не могла и поэтому мучительно искала предлог отвязаться от своих сопровождающих. Никогда прежде Женьке не приходилось врать. Это было её знамя – говорить правду. Всегда. Не всегда это было легко, но всегда проще. Проще потому, что никогда не приходилось изворачиваться, если тебя уличали во лжи. Ну, а рубить правду-матку, да ещё если это потянет за собой нежелательные для тебя последствия, кому ж охота? Тем не менее, компромисса в этом отношении для Женьки не существовало. Раздираемая внутренними противоречиями Женька стояла перед ребятами, пытаясь сперва просто сказать, что ей надо уйти и всё, но они отказывались понимать, как это так, ей надо куда-то идти. Куда? Зачем? Да и как они могут оставить её шестнадцатилетнюю провинциальную девчонку в незнакомом мегаполисе? Абсурд.

У Женьки остался последний аргумент – поссориться, и она вдрызг разругалась со своими обожателями, резко повернула и, не мешкая, дабы не оплошать в последний момент, выскочила из магазина на улицу, побежав в сторону ближайшей станции метрополитена. Она понимала, что обидела парней совершенно не заслужено, но она ведь не виновата, так надо для дела. Для дела, которому она служит, на благо Родине.

С Иваном встретилась в центре города и, долго гуляя по зимней Москве, добрались, в конце концов, до Одинцово, где и находилось пристанище молодого чекиста. Зашли к нему в общежитие. Было очень холодно, отчего они сидели за столом, не снимая верхней одежды. Чуть погодя пришли его приятелями и, познакомившись, присоединились к скромному застолью. Ближе к полуночи друзья разошлись, а молодые так и просидели до утра в холодной комнате, не снимая пальто. Перед самым Женькиным уходом Ваня предложил ей выйти за него замуж. Это было очень серьёзное предложение, но у Женьки от него голова не закружилась. Все те чувства, которые она испытывала к Ивану, вряд ли можно было бы назвать любовью. Она очень хорошо к нему относилась, в чём-то он даже ей нравился. Но это была не совсем, чтобы любовь, это был гражданский долг, и она самоотверженно служила Родине. Однако она не ответила отказом, но обещала хорошо подумать, так как замужество пока ещё не входило в ближайшие планы. Ей шёл всего лишь семнадцатый год, и она очень хотела стать настоящим художником. Для этого сначала надо было закончить училище, а затем ещё и институт. В общем, надо тщательно всё взвесить, жалко вот посоветоваться не с кем. Никому ведь не скажешь за кого замуж идти надо.

Была у Женьки одна подружка, с которой в последнее время они всё реже стали встречаться, да это и понятно, хотя и учились вместе, но жили в разных концах города, а времени свободного совершенно не было. Но знакомы они уже много, много лет и ещё будучи в школе, делились самыми откровенными девичьими секретами. Другим бы Женька ни за что не доверила свою тайну, но с Наташкой она посчитала, посоветоваться можно, она не предаст.

В первый же день Женька навестила свою подружку и, взяв с неё обет молчания, выложила всю историю вплоть до апофеоза в виде грядущего замужества.

Сидят подружки за столом, чай с конфетками попивают. Женька жизнь свою будущую по полочкам раскладывает, то и дело платочком слёзы утирая.

- Вот пошлют его на задание…

- И убьют! - навзрыд подхватывает подруга, не сдерживая хлынувшие брызги слёз.

- Останусь одна с ребёночком. Хоть и сын героя, а всё ж безотцовщина. Ничего воспитаю. Когда подрастёт, всё узнает о своём отце.

Сидят, рыдают. Выходить ли Женьке замуж за разведчика, в этот вечер так и не решили. Но долг свой она продолжала исполнять исправно, ежедневно, по пути в училище, забегая на почту и бросая теплые конверты в синий ящик.

Прошёл ещё один месяц, наступила весна. Борисыч и Николай несколько раз пытались выведать у Наташки, куда Женька в Москве убежала. Догадывались, что ей наверняка что-то известно, но та кремень, ни на какие уговоры не поддавалась. Оставался ещё один вариант. Крайний. И друзья, измученные гаданием, вынуждены были пойти на него. Как-то после занятий припёрли подругу в угол и защекотали её до такой степени, что та раскололась, не в силах остановить вызванную безудержным хохотом икоту. Выложила им всё до копеечки.

В тот же вечер ребята взяли билеты в кино и отправили Наташку за Женькой. Та ввалилась с хохотом в дверь подружки и, едва сдерживая смех, произнесла:

- Женя, ты меня прости. Больше всего в жизни я боюсь щекотки, все об этом знают. Вот и эти два придурка, сегодня после занятий, зажали меня в угол в аудитории и ну щипать, да щекотать. Они пытали меня похлеще, чем Зою Космодемьянскую. Я им всё рассказала. А эти болваны так начали ржать, что я поначалу ничего не могла понять, с чего это им так весело? А Борисыч-то, мне и говорит: «Ванька, разведчик? Да ведь он вертухай поганый! Сколько раз меня стерёг, когда я на гауптвахте парился. Тот ещё - разведчик!

С Женькой случилась истерика, это была настоящая психологическая травма. Отрыдав в подушку, следующим утром она завершила служение Отечеству, написав Ивану последнее письмо, содержащее лишь одну строку: «Почему ты меня обманул?». Точку под восьмёркой ставить не стала.

Он примчался через три дня, долго извинялся, говорил, что давно хотел признаться. На самом деле Ивану, после демобилизации, предложили остаться на сверхсрочную службу в конвойной части, где он и отбывал положенные два года срочной обязательной воинской повинности. На предложение Ваня не без удовольствия согласился. Всё лучше, чем в деревне коровам хвосты крутить. Москва опять же, столица. Но для Евгении одно из главных качеств мужчины приоритетом была честность. Поэтому прощения не было и все, зарождавшиеся было в ней чувства, разом растворились.

Борисыч же, развеяв миф о разведчике и продолжая оказывать знаки внимания объекту своего поклонения, обставил попутно своего друга и соперника Виктора, доказав что реальные дела всегда выше самых изысканных слов и в итоге завоевал таки сердце красавицы. А, отведав однажды, будучи в гостях и помогая по хозяйству, Женькиных щей, до того был пленён их ароматом и вкусом, что до сей поры с нескрываемым удовольствием носит кандалы семейных уз.

[ahead]

Суббота.



Самый удачный день всех каникул. Жаль, что последний, завтра предстоит возвращение. Но это только завтра, а сегодня с утра неспешный завтрак. Температура минус 8. В 11-00 выход на трассу. Прошёл два круга. Десятка. Лыжи летят, дыхание лёгкое, кругом красота! Небо, правда, слегка подзатянуло дымкой, а по горизонту и вовсе свинцовые отложения, но зато тепло. И снег приобрёл новый оттенок.
Синий оттенок белого.



Завершая первую пятёрку заметил впереди на моей лыжне пару лыжников, размашисто идущих мне навстречу. Это были первые (и последние) поселенцы, которых нам довелось застать в этих краях. Финны заехали, вероятно, ещё вчера и, скорее всего только на выходные дни. Приблизившись, я перешёл на соседнюю лыжню уступая дорогу встречным, тем более, впереди шла женщина, а поравнявшись с ними я поприветствовал их растягивая во всю физиономию европейскую улыбку. Но, в ответ, дама лишь кивнула, а мужичок-с-ноготок, маленький такой, хмурый, вообще не повернув головы в мою сторону, скосил лишь озлобленные глаза и фильтруя клубы пара сквозь густую рыжую бороду, прошкрябал мимо. Слегка подивившись столь необычной для этих мест приветливости, я, в утешение, нарисовал для себя два варианта: либо мужик в охотку так с вечера уделался, что меня просто не распознал, как объект. Либо жена его, как нередко бывает, указав на меня в качестве примера для подражания, выволокла бедолагу из-за стола, где он предполагал провести остаток уикенда. Так, что хорошо, что еще не отметелил! Имел ведь полное право.





Дома меня уже ожидал лёгкий обед из салатов овощного и фруктового, борща, плова, в «припивку» с местными напитками «Karhu» и «Lapin Kulta». На некоторое время уничтоженная снедь выбила нас из состояния постоянной боевой готовности. Но, спустя пару часа после трапезы, лыжня вновь призвала к себе и мы снова, без труда, одолели дистанцию в десять километров. Вечером, после сауны, прощальный ужин с глинтвейном и виски подвели черту нашего потрясающего отдыха в зимней сказке.

[ahead]

Воскресенье.

Время аренды коттеджа распространялось до понедельника, но мы наметили выезд на сегодня в полдень, чтобы, не торопясь, добраться до границы и при удаче пересечь её без длительного ожидания в очередях. Перед отъездом решил себя побаловать дополнительным выходом на лыжах. Встал затемно и, как только глаз начал различать лыжню, бросился на завершающий круг.

Всю ночь шел снег и подвывал ветер. Было тепло, но лыжная тропа почти по всей дистанции переметена. В утренних предрассветных сумерках принимал свежий снег за твердый наст и то и дело сходил с колеи. Радости от такого скольжения не много, но ощущение, что завтра и этого не будет, добавляли бодрости. Уходя с озера, на последних метрах, обернулся, чтобы увидеть начало восхода. Но теперь уже не только по горизонту, а буквально всё небо было завалено свинцовым покрывалом, и скрипящий под лыжами снег приобрел фиолетовый оттенок.
Фиолетовый оттенок белого.

Как это ни грустно, но всё когда-нибудь заканчивается. Вот и наш отдых подошёл к завершению. Собрали вещи, сделали уборку в коттедже и, загрузив вещи, к полудню выдвинулись в направлении дома. Солнце в этот день так и не появилось, и вихрящаяся снежная позёмка, с небольшими перерывами, сопровождала нас всю дорогу. Времени было достаточно, поэтому решили заскочить в Тампере, в тот самый маркет, где я неделю назад оставил свою легендарную шапочку. Борисыч еще в тот день, пытаясь успокоить моё расстройство, уверял, что нам непременно её выдадут в столе находок магазина. Там, мол, часто происходит эдакое, с нашим братом. И я всё это время согревал надежду, что так и будет. Отыскав в громадном универмаге информационный центр, я обратился к миловидной девице с вопросом, где находится то самое место, куда сгинула моя потеря. Вместо ответа она достала откуда то из-под стола три больших пакета и вывалив из одного вещи на пол стала их перебирать. Чего здесь только не было. Не было только моей шапки. Вернее она наткнулась на одну, подходящую под моё описание и спросила:

- Эта?

Глядя на неё, то ли из-за особого освещения, которое слегка изменяет реальные цвета, то ли в надежде, что в других мешках может оказаться что-либо поприличней, но я не признал в предъявленном образце свою шапку. Когда было осмотрено содержание последнего пакета, желанной реликвии и в нём не оказалось. Извинившись, я побрёл в спортивный отдел покупать новую. Пошатавшись среди изобильных стеллажей всякой всячины, подобрать хоть что-то напоминающее мне о былой вещи не довелось. Я снова пошёл к информационному центру и спросил, все ли потерянные вещи поступают к ним. На что получил ответ, что нет, иногда вещи остаются в тех отделах, где были найдены. В связи с этим я был послан опрашивать кассиров всех отделов, где ступала моя нога в предыдущее посещение мола. Убив на общение с симпатичными представительницами финской торговли ещё минут двадцать, понял бесперспективность данной затеи и снова решил вернуться и осмотреть внимательней образец, предъявленный мне на первом опознании. Узнавшая меня, ещё издали белокурая сотрудница вопросительно глядела на меня с надеждой. Но я её разочаровал и попросил повторить процедуру опознания той модели, которая имела сходные признаки с моей. Пошурудив в мешке она вызволила вещицу, так похожую на ту, что я искал уже больше часа. Повертев в руках выданный мне предмет, я выявил как минимум два признака, свидетельствующих об идентичности с разыскиваемым. Но всё же полной убеждённости не возникло. Я, с опаской, натянул её на голову, размер вроде бы мой, но что-то как будто немного туговата. И я в очередной раз промямлил, мол, очень похожа на мою, но абсолютной уверенности всё же нет.

- Ну, нет, так нет. – И, с этими словами, фея информационного центра, безапелляционно выхватив шапочку у меня из рук, бросила её в пакет.

Я стоял у стойки и соображал, - А может сказать, что это моя и забрать? В конце концов, она действительно очень похожа. Да что там, процентов 90, что моя. Ну не продают здесь таких вовсе, а вероятность что неделю назад здесь побывал такой же разиня, в аналогичной шапке, как у меня вообще ничтожна. Но теперь, когда трижды я от неё отказался, говорить обратное, как-то не очень правильно. Ведь осталось ещё процентов десять на то, что я мог и ошибиться. И как я буду выглядеть перед этой юной особой с чистыми, честными очами на выкате?

- Знаете, быть может, я позову супругу, и она посмотрит? – дискредитируя окончательно свой помутневший рассудок, спросил я.

- Пожалуйста, если Вы не уверены.

Я бросился в джунгли капиталистического изобилия на поиски моей половины. Вскоре, на удивление, я обнаружил её в одном из многочисленных отделов по продаже того, что людям может не пригодиться ближайшие пятьдесят лет, а если проживёте дольше, вообще никогда. Кратко объяснив, задачу я повёл её на очную ставку. По дороге к нам присоединился Борисыч, к тому времени изрядно умаявшийся в хождениях, поисках и ожиданиях своей половины.

Представив служительнице информационных услуг своих спутников, я попросил показать имеющийся в наличие предмет, относительно которого у меня были сомнения. Не успела девица развернуть шапку, как одновременно, взметнув указательные пальцы в направлении находки, супруга и Борисыч в один голос прокричали:

- Она!!!

Мне было несколько неловко перед девушкой, казалось, она может подумать, что я от безысходности взял чужую вещь. На самом деле, нося шапку на голове, я действительно не сильно то обращал внимание на детали, и когда возникла необходимость сравнения, я многое в ней подметил того, чего не замечал ранее. Вот какой парадокс. Теперь приму дополнительные меры к сохранности столь дорогого моему сердцу и, особенно, голове предмета, ввиду предстоящего восхождения на Кибо.

На этом мы завершили шопинг и далее ехали до границы без остановок, не считая заезда на заправочную станцию, где опустошили десятилитровую канистру, прихваченную из дома. К переходу «Брусничное» подошли в 20-00. В очередях, по нынешним меркам простояли совсем не долго, затратив в общей сложности на финнов и наших чуть больше часа. Миновав развязку на Выборг, заехали ещё на один «пит стоп» для окончательной заправки нашего, отечественного и потому в разы дешёвого топлива. И, уже ровно к полуночи, переполненные впечатлениями так быстро минувшей недели, переступили порог своего дома.

[Глаголька]

Очень вкусное видео! А рассказ про Женьку читала как отдельное литературное произведение, вспоминаю свою далекую-недалекую студенческую молодость-картошку. Порадовало еще, что нашлись-таки еще люди, любящие беговые лыжи. А то вот среди знакомых в основном все в горы едут. Улыбнуло-вспомнило плюханье в снег после сауны. Мы вот так же ныряли из своего коттеджа, аж к концу отдыха площадку вокруг умяли, что приходилось метров за 50 бегать в нетронутые сугробы. Вот только лыжни от порога не было у нас. Эх, как я позавидовала по-хорошему. Голиком, в лыжах и в снег! Кайф!
Я только не поняла, вы коттедж где бронировали, на Ламерангасе? И номер тогда подскажите, плз. Оч хочу лыжню от порога.

[ahead]

Спасибо, Глаголька.
Коттедж бронировал на Хювила. Если Вы планируете поездку в Оривеси, то по моим наблюдениям, на лыжи (беговые, конечно) можно становиться прямо с крыльца любого тамошнего коттеджа. Если интересует адрес именно «нашего» домика, могу поискать в ящике и скинуть Вам в личку телефон и e-mail хозяина.