Когда-то здесь паслись лошади и немногочисленные коровы. Поляна была просторной. Две полноводные бурные речки, через которые по весне перекидывали бревна и натягивали проволоку, продолжали шумный разговор с окружающим пространством. Танадон и Гебидон — так назывались эти речки, а поляна, по которой они текли с ледниковых времен, называлась поляной Таймази. Спустя сорок с лишним лет, вместо бревен по берегам рек укрепилась парочка мостов, по которым не только человек пройдет, но и машина легковая и грузовая проедет. Место огородили забором, поставили ворота, возвели десятка три строений каменных и домов деревянных, запрудили пару небольших водоемов, в которых развели форель. Место это назвали громко и с некоторой претензией на возвышенное - «Порог Неба». В 1979 году я припрыгал на правой ноге, опираясь на ледоруб, с перевала Охотников (он же Авсанау) на поляну Таймази. Сброс высоты составил одна тысяча двести с лишним метров. Мениск на левой ноге был здорово растянут, нога полностью не выпрямлялась, пришлось не идти, а скакать. Левая нога была повреждена за день до того, при скользящем спуске по снежнику, верхом на рюкзаке, с перевала, который назывался Красивый.
Спустя лет пять я вновь очутился на поляне Таймази. На поляне стоял палаточный базовый лагерь альпинистов, над лагерем развевались трехцветный сине-черно-белый и темно-красный с белой полосой посередине - флаги Эстонии и Латвии. В те времена нам это обстоятельство вообще ни о чем не говорило, но почему-то неприятно резануло.
Потом довелось заглядывать на поляну еще несколько раз, поляна постепенно зарастала, и уже не было уверенности, что через речки окажутся перекинутыми хотя бы хлипкие мосточки на пару березовых стволов. Однажды нашли в камнях, оставленную кем-то заброску — несколько бутылок водки и пару красного вина, заброска была сделана небрежно, рядом с тропой, с уверенностью, что ее никто не заметит. Мы сфотографировали этот факт для истории и вернули алкоголь на место. В 1988 году, спустившись с Суганского хребта по мокрому - сверху и снизу, мы обнаружили поляну в совершенной безлюдности и в отсутствии какой-либо туристической и хозяйственной деятельности. Приближались лихие девяностые. В горах начали постреливать.
Сейчас все это осталось далеко в прошлом. Народ приезжает сюда культурно отдохнуть, пожарить шашлык на мангале и приобщиться к природе. Молоденькие девочки и мальчики, приближаясь к местам столь красивым, и теперь уж частично благоустроенным, преображаются в немом восхищении на пару-тройку часов. Но поохав и повздыхав, очнувшись от легкого шока, берутся за привычное — ищут себя в камере телефона на горном ландшафте и передают оцифрованные созерцания своим знакомым, сопровождая фото-сессию восклицаниями на только им понятном обновленном русском. Мир изменился, он стал ближе к каждому и каждый стал ближе к миру.
У народов майя признаком красоты считалось косоглазие и деформированная лобная кость черепа. В наши времена — выпяченные губы и выпученные мысли в глазах, которые, как известно, зеркало души. Оглядывая окрестности гор и приобщаясь к столь прекрасной ауре этих мест, человек может заметить разницу. Разницу между тем, что было у него внутри в день отъезда из города, и тем, что произошло с ним по приезду в горы. Кажется пустяки, ан нет. Лечение, которое для иного покажется вовсе и не лечением, а приобщением к приятному, имеет место. Горы, а это тоже хорошо известно, меняют человека. Вопрос только в том, насколько близко ты приблизился к горам, а они приблизились к тебе. На расстояние камеры телефона, на миллион мегапикселей, формирующих изображение, или на расстояние, измеряемое подошвой ботинка?
Время итожит многое, если не все. Пространство сохраняет отпечаток пройденного пути какое-то время. Память довольствуется избранным. Все это находится в соединении. Деревья растут, ледники тают, льет дождь, сыпет снег, восходы чередуются с закатами. А горы продолжают стоять, облака на вдохе, камнепады и лавины на выдохе.
День седьмой. Решаем еще раз сходить к болту Чифандзар. Все-таки, замечательные там виды. Задачу эту осуществили, но дальше пройти, скажем до поляны Нахашбита, или где-то в район ее, осуществить не удалось. Снова стада и собаки.
На восьмой день отдыхаем, сходили до нарзанов, попили целебной водички. На обед решили зайти в столовую. Обед нам понравился, на двоих 900 рублей. Пожалуй, надо заглянуть и на завтрак.
На девятый день переезд на турбазу «Дзинага». За день до отъезда послали СМС Моисею — заказали трансфер на 10 часов. Водителем оказался наш знакомый Вильям, ехать до турбазы около получаса, вниз по асфальту, затем поворот вправо и 2 км по щебенке. Здесь готовят к асфальтированию участок дороги до селения Дзинага, идут дорожные работы. Ворота турбазы закрыты, после непродолжительных разговоров с охранником — «кто такие, зачем пожаловали», нас пропускают.
