Суббота 19 августа, день первый
Рейс из Стамбула в Бейрут осуществлялся компанией Middle East Airlines (MEA). В салоне пахло восточными араматами; играла гитарная музыка. Перед полётом прокрутили ролик, посвящённый безопасности - пожалуй лучший из всех, что я видел. Ребята подошли к его созданию творчески и за несколько минут успели показать основные достопримечательности страны - от Голубиных скал до горнолыжных курортов, станцевав в финале на развалинах Баальбека. Уже на борту я ощутил людское разнообразие - среди пассажиров были и женщины в хиджабах и одетые по-европейски.
Когда мы взлетели, уже стемнело. Вид ночного Стамбула - самое красивое, что я когда-либо видел в иллюминатор самолёта. Бесчисленное количество огней, тьма похожих на муравьёв автомобилей, мост через Босфор, с подсвеченным красным пилонами.. Возможность спокойно выбрать место у окна - несомненное преимущество онлайновой регистрации.
Полёт занимает часа полтора, причём маршрут пролегает над самопровозглашённой Республикой Северного Кипра ("Кюзей Кибрис Тюрк Джумхуриети"), которой я по причине темноты не разглядел.
Кормили на борту неплохо, но алкоголя не предлагали.
Как и при подлёте к Стамбулу, заходили на посадку над морем. Видимо, кроме меня на борту ещё были русские, поскольку, как только шасси коснулись земли,
из задних рядов донеслось несколько робких хлопков в ладоши, которые, впрочем, никто не поддержал.
Погранконтроль прошёл без проблем. За одной из стоек пограничник несколько минут увлечённо болтал с какой-то симпатичной женщиной с рейса. Подошёл к соседнему окошку. Пограничник задал мне несколько вопросов о цели визита и месте проживания на некоем подобии английского, причём спросил "ты, что, по-английски не понимаешь?", и поставил въездной штамп. По пути мне попался сравнительно небольшой Duty Free, но брать я там ничего не стал.
На выходе меня встречал заранее заказанный через гостиницу таксист с табличкой. Звали его Набир, узнав, что я из России, он рассказал, что жена его сына русская, и похвастался, что знает по-русски единственное слово "да". Естественно, я тут же научил его слову "нет". Так за разговорами мы доехали до моей гостиницы.
По случаю субботы попадавшиеся нам по пути ресторанчики были переполнены. Местный народ гулял после трудовой недели.
Заселился в номер, отметил прибытие Джеком Дэниелсом и пошёл на пляж искупаться. Народ оттягивался и там: кто с кальяном, кто с пивом, кто просто так. Из кафешки доносились незабвенные хиты ВИА Бони М "Ра-ра-Распутин" и "Daddy Cool". Сам пляж галечный, не особо обустроенный. В общем, атмосфера Южного Берега Крыма времён перестройки - начала 90х. Хорошо! Разве что JD несколько разочаровал: по вкусу оказался как купленный в России. Видимо, его нужно брать только в Штатах.
Воскресенье 20 августа, день второй
Завтрак с 7 до 11 - легко запоминается по известной песне Led Zeppelin. Когда-то я удивлялся страданиям юного Планта, вынужденного "working from 7 to 11 every night" - пока не узнал, что в оригинале, с которого она передрана, было "working from 11 to 7 every night". Завтрак скромный, но неплохой. Кофе в пакетиках. Попросил официанта заварить мне чашечку.
Подкрепившись, пошёл по магазинам. Когда я впервые оказался в Техасе, живший там мой коллега сказал, что в таких плавках, как у нас, в Америке купаются только пидорасы. Пришлось покупать китайские купальные шорты. Приглядевшись к мужикам на пляже, понял, что здесь та же проблема.
C некоторым трудом объяснил продавщице, что мне нужно, получил желаемое, причём тоже made in China.
Доллары находятся в свободном обращении, $1 = 1500 LL (ливанских ливров). Меня спросили, в какой валюте снять деньги с карты. У меня Mastercard, поэтому рассудил, что по фиг.
Сказал снимать в ливрах.
На обратном пути обнаружил Музей Геноцида Армянского Народа. Заходить, однако, не стал.
Приезжая в незнакомое место, первый день я обычно просто брожу без особой цели, просто чтобы ощутить его дух. Библ - город христианский, точнее, маронитский.
Маронитская церковь ведёт своё происхождение от жившего в Сирии св. Марона, чтимого и в православной церкви. В тогдашней Византии было множество христианских течений, враждовавших друг с другом.
Маронитам доставалось и от монофизитов и от официальной халкедонской церкви, обвинявшей их в ереси - как утверждают сами марониты, безосновательно. После завоевания Сирии арабами они были вынуждены
перебраться в труднодоступные горы Ливана, откуда успешно отражали атаки мусульман. Во время крестовых походов марониты поддержали крестоносцев и признали своё подчинение Риму.
Связь маронитов с Францией начинается с хартии Людовика Святого 1250 года, где он берёт маронитов под свою защиту и даже называет их частью французского народа.
Позже, когда Ливан оказался под властью османов, союз короля франции Франциска I с султаном
Сулейманом облегчил существование христиан Востока и, в частности, маронитов. Людовики XIII призвал маронитов во Францию, а Людовик XIV через своих дипломатов оказывал им всяческую поддержку.
После резни христиан в 1860 году Наполеон III, введя войска в Ливан для их спасения, содействовал созданию автономной области под управлением губернатора христианина - прообразу будущего независимого Ливана.
По итогам Первой Мировой войны при делёжке бывших османских земель Франции досталась Сирия. В 1926 году от неё был отделён Ливан, чтобы защитить тамошних христиан. Любопытно, что алавиты, также хотевшие отделиться от Сирии, понимания у Франции не нашли.
Это был безусловный успех маронитов. В 1943 году был заключён так называемый Национальный Пакт, по которому президентом Ливана может быть только маронит, премьером мусульманин-суннит, председателем
парламента мусульманин-суннит, его заместителем православный, министром обороны друз. Вообще же в Ливане живут представители 18 конфессий: 4 мусульманских (сунниты, шииты и происходящие от последних исмаилиты и алавиты), 12 христианских (марониты, греко-православные, мелькиты, протестанты, католики, армяне-григорианцы, армяне-католики, сирийские православные - яковиты, сирийские католики, ассирицы-несториане, халдеи и копты), а также друзы и иудеи.
Мирской жизни марониты также уделяли внимание, став крупнейшими земельными собственниками в Ливане. Среди них было немало крупных феодалов. Многие маронитские кланы, например, Жмайели, ведут своё происхождение из средневековья.
В старом городе, куда я пошёл гулять, находится маронитский кафедральный собор Jean Marc. И в нём как раз должна была произойти маронитская свадьба, участники которой пока ожидали на окрестных узких улочках. Женщины были необычайно эффектны как своим видом, так и платьями (у одной был разрез почти до того места, откуда ноги растут), мужчины внушительны и почти поголовно в белых штанах. Присутствовали три
автомобиля - две нарядные легковушки и один военный пикапчик, как и сопровождающие его люди, защитного цвета.
Я знал о существовании арабов-христиан, и даже познакомился с одним из них в Саудовской Аравии: православным ливанцем по имени Джихад, большим бабником, по крайней мере, на словах.
Тут впервые увидел где и как они живут.
Вечером решил полюбоваться с балкона закатом под арак. Различных бутылок с араком в винном отделе местного супермаркета было такое великое множество, что я растерялся и ничего не взял. В самом деле: можно не пожалеть денег и взять что-нибудь подороже, но будет ли оно качественнее и почувствую ли я эту разницу в качестве? Можно поступить наоборот и, рассудив, что в араках я как свинья в апельсинах, взять подешевле, но воспримет ли мой желудок сей вариант?
Но, поскольку выпить хотелось, а Джек Дэниелс в Ливане не совсем comme il faut, то в итоге взял арак в лавке неподалёку от гостиницы, причём настолько аутентичный, что надпись на этикетке была только по-арабски. С продавцом, пожилым мужиком лет 60ти, сторговались на 6000 ливров ($4). Я с ним не раз ещё встречался и всякий раз он на прощание говорил "good afternoon".
Арак - примерно то же, что и турецкая ракы, то есть его тоже нужно смешивать с водой. Первая порция на балконе пошла хорошо, я поболтал с женой по Viber'у и налил ещё.
Понедельник 21 августа, день третий
Внезапно пришёл в себя. Лежу на кровати в номере. Уже хорошо. Посмотрел время: 5 утра. Вышел на балкон. В бутылке даже на донышке что-то осталось. Допил. Лёг снова спать.
Проснувшись уже по-настоящему, позавтракал и стал размышлять, что делать дальше. Неплохо было бы съездить в Бейрут, а, возможно, даже и добраться до Баальбека, однако, ощущение разобранности порождало сомнение, будет ли приятным такое путешествие. Ещё одна причина против поездки заключалась в том, что вечером должно было произойти полное солнечное затмение и, хотя в Ливане к тому времени Солнце уже бы зашло, я собирался посмотреть через Интернет репортажи из США, территорию которых линия полной фазы пересекала.
Отложив Бейрут на следующий день, решил просто побродить по городу, перемежая походы купаниями. Часть центра города, включающая в себя крепость крестоносцев, огорожена и представляет собой поле деятельности археологов. Археологи даже проложили когда-то узкоколейную железную дорогу для своих надобностей, на вид 600 мм, к настоящему времени заброшенную и наполовину разобранную. Вокруг замка крестоносцев находятся финикийские и греко-римские развалины. До начала раскопок здесь стояли дома местных жителей, из которых остался только один, построенный маронитом Усманом аль-Хусами, да и тот заброшенный. А жаль, его можно было бы привести в порядок и устроить внутри музей.
Наиболее интересная находка, сделанная здесь археологами - саркофаг некоего царя Ахирама, на который нанесена древнейшая из известных надписей, сделанных финикийским письмом, от которого произошли практически все современные алфавиты. Впрочем, надпись была сделана поверх другой, более ранней, которая была стёрта. Похоже, что и гроб тоже был "секондхендовый". В настоящее время увидеть здесь этот саркофаг здесь нельзя, поскольку он хранится в национальном музее Бейрута.
Зато можно заглянуть в колодец где, по преданию, была обнаружена Исида, искавшая труп Осириса: "А сундук с телом Осириса воды Нила вынесли в море. Он долго плавал по волнам, пока течение не прибило его к берегу далеко от Египта, у города Библа. Сундук удержали у берега ветви кустарника. На этом месте выросло дерево, скрывшее сундук в своем стволе. Местный царь, пораженный величием дерева, приказал срубить его и сделать из ствола опору для дворца. Он и не подозревал о том, что в стволе заключен сундук с телом Осириса.
Но сердце любящей Исиды догадалось об этом. Она в бедной одежде отправилась в Библ, села у колодца и стала горько плакать. К колодцу подошли служанки царицы. Исида приветливо поздоровалась с ними, расчесала им волосы, пронизав их чудесным запахом своего божественного тела. Увидев ставшие такими прекрасными косы служанок, царица велела позвать чужестранку. Так Исида проникла во дворец царя.
Она открылась властителю и попросила отдать ей чудесное дерево. Царь не посмел перечить, позволил извлечь сундук, помог перенести его в лодку и даже послал вместе с нею в плавание своего старшего сына.
Но это было роковое для судьбы юноши решение.
Как только лодка отплыла, Исида открыла крышку сундука, припала лицом к лицу мужа, стала целовать его и рыдать. Не знавший о том, что спрятано в сундуке, юноша из любопытства подошел к Исиде и заглянул через ее плечо. Богиня бросила такой гневный взгляд на юношу, который вмешался в ее горе, что тот от страха упал в море и утонул..."
У колодца летают насекомые. Забегая вперёд, замечу, что насекомых в Ливане встречал только на древних развалинах - здесь и в Баальбеке.
Бродя по замку крестоносцев, познакомился с питерской друзкой Ангелиной из Австралии.
Поужинал, пришёл в номер, полюбовался закатом с балкона.
После захода Солнца, как и планировал, посмотрел в Интернете трансляцию затмения из США - первое за всё время их существования, полная полоса которого была видна только там.
"Великое Американское Затмение" - "Great American Eclipse".
Вторник 22 августа, день четвёртый
С утра пошёл ловить маршрутку в сторону Бейрута. Сначала мы с местным полицейским пытались поймать её на прилегающей к трассу улице но безуспешно. По его наводке спустился к трассе (она там пролегает в выемке) и остановил маршрутку почти сразу. Практически все места были заняты, поэтому водитель посадил меня рядом с собой. Ливанские маршрутки - как правило, старенькие микроавтобусы Daewoo, большей частью без кондиционера, который заменяет открытая во время движения дверь; в проходе находятся откидные сиденья, так что, при полном заполнении прохода вообще не остаётся. Проезд дешёвый: до Бейрута, а это примерно 40 километров, надо заплатить $2 (3000 ливров).
Несмотря на тянувшуюся от Казино дю Либан пробки, которой меня заранее пугали, в Бейрут мы въехали примерно через час. Само казино, кстати, снаружи совершенно не впечатлило - если б не знал, что оно здесь находится, проехал бы, не заметив.
Друзская девушка Ангелина научила меня, что из Библа маршрутки прибывают на автостанцию Доура, а на Баальбек отправляются с автостанции Кола. Мы же в итоге как-то незаметно Доуру проехали и водитель высадил меня западнее, у какой-то эстакады. Объясняться с ним было бесполезно, поскольку английского он практически не знал.
Потом уже, рассматривая карты и читая интернеты, я пришёл к выводу, что мы доехали до автостанции Charles Helou.
Выйдя из маршрутки, попытался сориентироваться на местности по установленной в телефоне OpenStreetMap и купленной в Библе картой Ливана с Бейрутом на обратной стороне.
Местонахождение Колы я знал весьма приблизительно (ни на одной из карт её не было), но понимал, что оказался намного ближе к ней, чем если бы вышел в Доуре.
Вскоре я наткнулся на представительство компании "Miele" и решил, что там мне помогут сориентироваться на местности. Расчёт мой оправдался лишь отчасти: хотя приняли меня весьма радушно и вывалили кучу информации (в частности, как дёшево ездить на такси), но несколько поколебали тем мою картину мира, заявив, что в Баальбек лучше ехать не с Колы, а с неведомой мне автостанции Сайяд, расположенной где-то на юго-востоке.
Рассудив, что оттуда до Баальбека ехать, возможно, и логичнее, но пешком точно не дойти, я всё-таки решил добираться до Колы, благо по карте было не так, чтоб далеко. Позже я обнаружил, что проходил всего в двухстах метрах от знаменитой площади Звезды, но тогда никто из опрошенных местных не смог мне ответить, где она (а может не знал французского названия).
Передвижение по городу оказалось, однако, нелёгкой задачей. Пешеходные переходы существовали не на всех перекрёстках даже крупных оживлённых проспектов, а там, где они были (порой даже с пешеходными светофорами!), толк от них был небольшой, потому что народ на них не обращал внимания. Да что переходы! При мне парень на скутере со второстепенной улицы лихо поехал на красный свет и остановился перед самой бочиной двигавшегося на зелёный грузовика; это его, однако, не смутило и, пропустив грузовик, паренёк, как ни в чём ни бывало, поехал на красный дальше. Пешеходы от водителей не отставали тоже: я видел, как стройная девушка в весёлом летнем платье переходила наискосок перекрёсток, сравнимый с пересечением Невского и Литейного, не очень даже смотря по сторонам. На некоторых перекрёстках стояли регулировщики, впрочем, на мой взгляд, толку от них было немногим больше, чем от светофоров. Пришлось уподобляться местным и пересекать магистрали где попало, искусно маневрируя между автомобилями и скутерами.
У меня всё получилось, но я понял, что терракты в Бейруте не страшны совершенно, поскольку вероятность закончить свои дни под чьими-нибудь колёсами неизмеримо выше. При том за всё время пребывания в Ливане ни одного ДТП я не видел. Возможно, тут действует некий коллективный разум, недоступный западному человеку? Кто знает.
У какой-то заправки я почти было сдался и чуть не уехал на такси, но не сошёлся с таксистом в цене. Через некоторое время, углубившись в небольшие улочки, попал в шиитский квартал: панельные дома с обшарпанными балконами, вмсящим на них бельём, плакатами с ликом шейха Насраллы и каких-то неизвестных мне персонажей; хотя никто, вроде, не обращал на меня внимания, какое-то напряжение чувствовалось и я постарался там особенно не задерживаться.
В итоге я добрался до Колы и сел в маршрутку, которая, вроде бы, следовала до Баальбека. Других пассажиров ещё не было и я приготовился ждать, пока маршрутка не наберётся, но не тут-то было: водитель стартовал почти сразу же. Объяфсняться с ним было почти бесполезно, потому что английского он практически не знал. "Баальбек?" "Баальбек, Баальбек!" - вот и весь разговор.
Словарного запаса хватило лишь на то, чтобы узнать, что я из России (притом слова "Раша" встреченные мной аборигены не знали, я говорил "Русия"). Порой он, тыкая рукой мне вбок, что-то оживлённо говорил про Сирию.
Ну, думаю, отвезёт меня сейчас в ИГИЛ, разберут на органы и никто ничего не узнает. По пути перехватил пару бабушек в чёрных хиджабах, что также не добавило оптимизма. Кончилась наша поездка тем, что он внезапно остановился и сказал мне пересесть в чёрный минивэн, припарковавшийся рядом во втором ряду. Делать нечего, пересел. Сиденья из чёрного кожзама, на окнах непроницаемые шторы, воинственный певец орёт в динамики "алла, алла, алла, алла!!!", усатый водитель не понимает английского, едем неведомо куда.. Где я? Как оказался в этом бедламе? Что меня ждёт впереди? Такого рода мысли роились в моей голове, пока мы ползли по бейрутским пробкам и позже, когда выехали в пригороды и стали карабкаться в горы. Успокоился я, как ни странно, когда в автомобиль села девушка в камуфляжной форме, после чего стал больше внимания уделять дороге.
Во всём Ливане живёт народу немногим более, чем в Питере (весьма приблизительно из-за большого числа беженцев и отсутствия переписей аж с 1932 года), однако, вдоль дороги застроено почти всё. Строения кончились лишь когда мы забрались совсем уж высоко. Миновав перевал (примерно полтора километра высотой), мы стали медленно спускаться в долину Бекаа. Видны следы дорожного строительства, какой-то путепровод.
На всём протяжении пути народ выходил и садился в маршрутку. Многие подъезжали на такси - видимо, связь между водителями была хорошо налажена, в чём я и потом убеждался не раз.
Произвёл впечатление указатель "Frontiere Syrienne 35 km" на уходящую вправо дорогу. Проезжали несколько постов ливанской армии. Ближе к Баальбеку дорога стала почти прямой с бетонным разделителем посредине. В него вделаны столбы, на которых повешены таблички с надписями на зелёном фоне, причём на каждом столбе своя. Моё предположение - это имена шахидов.
Увидел едущую по встречке машину. Сначала я посчитал, что это случайность, но такие машины стали встречаться снова и снова, причём, если большинство из них ехало левыми колёсами по обочине, то одна ехала посредине проезжей части с неплохой скоростью под 60. Всего до Баальбека я насчитал пять штук. Оно и понятно, не ехать же направо искать промежуток в бетонном разделителе, если тебе надо налево?
На обочинах продавали картошку, совсем как у нас, только была она крупнее.
Перед самым Баальбеком маршрутка почему-то остановилась и мне предложили пересесть в такси, которая за $2 довезёт меня до места (водителю маршрутки я заплатил 5000 ливров). В такси моим попутчиком оказался военнослужащий ливанской армии. Узнав, что я из России, он посоветовал надолго в Баальбеке не задерживаться и ни в коем случае не оставаться на ночь.
Баальбек встретил меня укладкой плитки. "Дотянулся проклятый Собянин!" - подумал я.
Поев хорошего фалафеля, я двинулся к античным развалинам, которые находятся здесь же рядом, отбиваясь от местных торговцев сувенирами, одному из которых я пообещал зайти на обратном пути.
На кассе висит трёхъязычная надпись: по-арабски написано 10000, по-французски и английски 15000. У меня по доброй уже традиции осведомились, откуда я родом. Узнав, что из России, сказали, что здесь опасно и мне нужен "guide". Из интереса спросил, какова цена вопроса. Мне сказали, что guide от ливанской армии будет стоить $20 в час. Разумеется, я отказался.
Несмотря на страшилки, в Баальбеке хватало народу, в том числе и с детьми, в основном франкоговорящего, но не только - одна мамаша кричала своему малолетнему сыну: "Кристиан, стой! Look at me!".
Сами развалины производят, конечно, циклопическое впечатление, но про них уже столько всего понаписано, что повторяться не буду. Отмечу интересную деталь: внутри храма Венеры, он же церковь святой Варвары, достаточно высоко над землёй висят две памятные таблички с надписями на османском и немецком, которые повесил султан Абдул-Хамид II в честь визита кайзера Вильгельма II и его супруги Августы Виктории в Баальбек
в ноябре 1898 года. Просвещённый государь живо интересовался историей и даже написал несколько научных работ по Ближнему Востоку; хороший пример иным правителям, упражнявшимся в стрельбе по воронам и кошкам.
Шли годы; Абдул-Хамид был свергнут младотурками и заточён во дворце Йылдыз; началась Первая Мировая Война. В 1918м, году смерти Абдул-Хамида и отречения Вильгельма, англичане заняли Баальбек. Генерал Алленби, увидев таблички, велел их снять и уничтожить. Однако, благодаря неравнодушному ливанцу Мишелю Алуфу, таблички удалось сохранить и они были обнаружены германским археологом Хансом-Кристианом Ланкесом в 1972 году в одном из баальбекских ресторанов. Три года продолжалась реставрация и в 1975 их должны были установить обратно, но началась гражданская война и Ланкес вынужден был покинуть страну. В 1980 году ему прислали фото из Ливана: таблички были снова на месте; неизвестно, кто и когда их установил.
Выйдя из музейного комплекса, я наткнулся на ливанца, который сказал: "Здравствуйте, товарищ! Добрый день! Как поживаете? Путин, водка!". После чего повёл меня смотреть сувениры. Была предложена цена 10 долларов за футболку с символикой "Хизбаллы". Сговорились на 15 за 3 футболки и флаг. Я дал 10 долларов и 5000 ливров. А вернувшись в гостиницу, обнаружил, что футболок не 3, а 4.
На обратном пути торговец, к которому я обещал зайти, сказал мне вслед "You are liar".
Пара маршруток уже стояла на остановке, но уехать оказалось не так-то просто: группа водителей, которой руководил некий мужик в футболке с надписью "POLICE" осуществляла какие-то броуновские движения, пассажиры приходили, садились в одну или другую маршрутку, потом уходили; пришли женщины в хиджабах с довольно-таки бесцеремонными детьми, потом снова ушли. Среди пассажиров был один похожий на перса человек культурного вида, который говорил по-английски, но тоже не понимал, что происходит. В конце-концов, по истечении почти часа он поговорил с водителями и, кажется это помогло, во всяком случае, вскоре мы покинули Баальбек.
На обратном пути на одном из постов кому-то из военных вздумалось проверить у него документы. Я уже приготовился, что буду следующим, но всё обошлось: мужику вернули документы и мы поехали дальше.
По дороге нас, грохоча музыкой, нагнала ещё одна маршрутка и водители какое-то время, заняв две полосы, ехали ноздря в ноздрю, о чём-то оживлённо переговариваясь.
Высадили меня когда уже смеркалось на той самой станции Сайяд, о которой мне говорили работники "Miele". На самом деле это никакая не автостанция, а просто дорожная развязка. "Перс" сказал мне, что на "сервисе" поездка до Доуры обойдётся мне доллара в три.
Тут же образовалась пара таксистов. Цены, которые они предложили, меня не устроили и я стал ждать, когда подъедет кто-нибудь ещё. Остановилась чёрная машина с сирийскими номерами. Когда я к ней приблизился - просто чтобы посмотреть на загадочных сирийцев - таксисты дружно закричали, что это не такси. Я успел разглядеть очень смуглых людей довольно бандитского вида и не стал искушать судьбу.
Внезапно рядом со мной остановилась маленькая красная легковушка и на мой вопрос, сколько стоит доехать до Доуры, водитель ответил "$2". Естественно, я согласился и мы быстро домчались до автостанции, более того - водитель подвёз меня к самому автобусу в сторону Библа.
Уже в автобусе по дороге обратно я увидел грузовик с зелёными фарами и почти уже не удивился. Удивило меня другое: легковушка, которая поморгала поворотником и через некоторое время не спеша перестроилась в соседний ряд.
После всего увиденного за день это было очень необычно.
Среда 23 августа, день пятый
После интенсивной программы предыдущего дня захотелось чего-нибудь лёгкого на полдня. Решил посетить Notre Dame du Leban, что находится в горном местечке Харисса над курортным городком Джуния на полпути между Библом и Бейрутом.
В Джунии, проезд до которой на маршрутке стоил 2000 ливров, высадился под канатной дорогой, ведущей на Хариссу. Спустившись с трассы, обнаружил очередные останки железной дороги Триполи - Хайфа; в отличие от России, недействующие железные дороги здесь не разбирают, а просто забрасывают. Кстати, хотя железная дорога не пережила гражданской войны, согласно найденной в интернете информации, около двухсот человек всё ещё числятся
работающими на ней.
Согласно тому же Интернету, канатная дорога (Teleferique) открывается с 10 утра, однако, на самом деле, она начинает работу в 11.
Что ж, провёл это время, рассматривая сувениры, да в местной кафешке попивая пиво.
Вагончики небольшие, рассчитаны на двоих, в тёмное время красиво подсвечиваются, в чём я убедился накануне, возвращаясь из Бейрута. Действительно, как пишут в многих отзывах, дорога пролегает в непосредственной близости от жилых домов, но никаких полуобнажённых ливанок я не увидел - лишь девочку-подростка на балконе; я помахал ей, она помахала мне.
Закончилась застройка, начался лес с непрерывно кричащими в нём птицами. Кто такие, почему кричат - не знаю.
Верхняя станция канатной дороги является одновременно и нижней станции фуникулёра. Фуникулёр совсем короткий, это расстояние можно и пешком пройти, благо лестница есть. На обратном пути я так и сделал.
Билет для канатной дороги и фуникулёра общий.
Наверху на горе (высота около полукилометра) на постаменте, напоминающем минарет Малвия большой мечети в Самарре, установлена статуя Богородицы Ливанской (Notre Dame du Liban). Статуя была изготовлена во Франции и была установлена на горе в Хариссе в начале XX века в ознаменование 50летнего юбилея принятия папой римским Пием IX догмата о непорочном зачатии Богородицы. В 1965 году была построена канатная дорога из Джунии в Хариссу, а несколько позже был построен огромный маронитский храм весьма необычной архитектуры. К сожалению, во время моего пребывания он был закрыт. Выделяется своим внушительным видом построенный в византийском стиле мелькитский собор святого Павла; к сожалению, окружают его совершенно невзрачные строения, похожие то ли на хозблоки, то ли на общаги, поэтому я как-то не додумался посетить его.
Мелькиты - третья по численности христианская конфессия в Ливане после маронитов и православных; в 1724 году они откололись от Антиохийского патриархата и перешли в подчинение папы римского, сохранив свои обряды, поэтому их можно сравнить с украинскими униатами.
Рядом с Богоматерью находится двухэтажное строение, на первом этаже которого можно приобрести различные сувениры, а на втором располагалась выставка древнерусских икон; вообще, впечатление сложилось такое, что это место не только маронитское, но и общехристианское - с православными, католическими, мелькитскими, армянскими, даже эфиопскими (библия на языке амхара) артефактами. Кроме протестантских, что и хорошо.
Народу было немало, много детей, атмосфера хорошая, расслабленная. Выпил свежевыжатого сока, посидел в ресторанчике. Предложили наргиле и параглайдинг, но я отказался.
Спустившись вниз в Джунию, поймал маршрутку, которая остановилась на полпути от Библа и я пересел в другую. Как уже успел убедиться, это нормальное явление в Ливане. Степень согласованности местных водителей поражает.
Остаток дня посвятил походам в магазины и пляжному отдыху. Попробовал, наконец, местное вино Ksara (взял розовое). Понравилось.
Четверг 24 августа, день шестой
Последний мой день в Ливане. По совету гостиничных девушек заказал такси за 5 часов до вылета. Приехали почему-то две машины. По моей просьбе водитель остановился, чтобы дать мне сфотографировать железнодорожный мост южнее Библа, построенный австралийцами в 1942 году.
В аэропорту выяснилось, что рейс задерживают почти на 2 часа и я вернулся в вип-зал пить вино и есть фрукты.
Вип-залов в бейрутском аэропорту штук пять, но по моей карте пускают лишь в один - lat. И там есть нормальный вайфай (в самом аэропорту бесплатный только на полчаса).
Зашёл в магазин Virgin, чтобы посмотреть компакт-диски с местной музыкой; с ходу не понял, как работает устройство для прослушивания записанной на диске музыки; подозвал продавца, который мне помог, поставив на пробу диск доселе мне неведомой Маджиды ар-Руми. Альбом настолько мне понравился, что я его тут же купил.
Ознакомившись по возвращении с её творчеством, пришёл к выводу, что одна её песня стоит всей российской попсы вместе взятой.
Когда мы улетали, уже стемнело и я снова не увидел Кипра, над северной частью которого мы должны были пролетать.
