Здесь стоит отметить, что выбор был в какой-то степени символичным, этакий поворотный момент-с, потому как мы и впредь предпочтём перемещаться только по автобанам. Огромный минус этого - так это то, что атмосферу не прочувствуешь, городки там всякие, деревушки, магазинчики колоритные, пробки опять-таки, мерзкосквернословящие итальянцы в своих малолитражках, тухнущие в этих пробках под своим знойным светилом. Всё это можно и нужно было испытать, перемещаясь лишь по обычным дорогам. Но огромный минус перевешивали два не менее огромных плюса, с добрую тонну весом каждый.
Во-первых, времени у нас на всё про всё было одиннадцать дён. Если немецкий Мюнхен ещё призывно улыбался и манил, манил нас где-то там, сверху, на севере, за Альпами, то Парыж уже однозначно показывал нам свой французский средний палец и абсолютно подло и беспринципно хохотал при этом. Похабные мечты о сигании в пьяном в виде с моста Александра Третьего в Сену с криком "кэн ай си рашн консул ай нанэ нанэ кетчуп цыганский" оставались не более чем похабными мечтами. Париж опять откладывался на неопределённый срок, ну да и хрен то с хранцузиками ентими. Зато Мюнхен уже по-любому обещал нам свои сосично-паулянеровские объятия. На обратном пути хотелось бы ещё покупаться и омыть наши арийские ножки в Тирренском море, а для удовлетворения этого подсознательного полуэротического желания нужно было торопиться. В общем, надо было перемещаться между городами пошустрее, а это как раз к автобанам. Они как раз дублируют самые важные "простые" дороги, и созданы для таких торопыг, как мы.
Ну и во-вторых, не менее важной причиной нашего выбора было то, что водитель то в нашем тандеме была хрупкая изящная девушка, а у хрупких изящных девушек как известно есть такое свойство - уставать, да и вообще о Х.И.Д. заботиться надо, опекать там, кормить свежей клубникой, вином белым поить, поправлять по утрам одельяце. А отнюдь не заставлять непременно быть похожей на главного героя сериала "Дальнобойщики", заставляя ежедневно покрывать восемьсот вёрст.
Я весьма профессионально уклоняюсь от получения водительских прав который год, и вот я снова в одном из своих любимых амплуа - "пассионарный алкоголик-штурман в дороге". Выражалось это в том, что в обед я неизменно употреблял пару бокалов винца для более хорошего, качественного штурманства, далее по трассе происходил неизменный тестинг местного пива, не могу же я покинуть местность без проб, а вечером мы с Наташенькой вместе чаёвничали, выпивая и за ужином, и после оного винишка или устраивая очередной кастинг пива - местность то ведь с послеобедья уже сменилась. В первой половине дня так сказать на ход ноги, а там и обед подоспел. Ну и так далее. Местность сменяла одну другую, город за городом оставался за бортом автобана, менялись сорта пив, и отлично, и просто прекрасно, что через каждые несколько сот метров на них (автобанах, не пивах) предусмотрены карманы для экстренной остановки. Всегда можно было экстренно остановиться каждые полчаса.
В общем, на автобанах тоже было перемещаться приятственно, несмотря на то, что они казлины платные. Пьяным я так ни разу не был, ну не считая пары раз состояния близкого к этому, когда местности сменялись слишком быстро или когда в действие шла более тяжёлая артиллерия - итальянские ликёры. Всю дорогу удавалось поддерживать состояние благостного единения с действительностью - "Анжела Дэвис, а ведь я люблю вас", умиротворенного созерцания, этакого настроения под кодовым названием " - сырок "Орбита" и два пива "Великая Русь, пожалуйста", в общем, за профессионализм в этом деле нам с Наташенькой можно смело ставить пять с плюсом, садитесь, молодцы.
Тем не менее, автострада наша венецианская скоро кончилась, потому что начались горы, а на север, в Австрию и в Германию, испокон веков ведёт только одна путная дорога - через перевал Бреннер, этот скромный факт ещё римляне отметили, когда свои армии в шаловливой непокорной Германии снабжали. Швейцарцы всегда были независимыми безобразниками и на своём Сен-Бернаре и Сен-Готарде грабили путешественников и купцов, в перерывах между этими славными делами придумывая фондю, упражняясь в сыроварении и прикидывая на будущее, чтобы им ещё такое хорошо научиться делать, часы что ли или деньги награбленные качественно хранить. Путешественникам и купцам не очень нравилось, когда их грабили гордые швейцарцы, они переживали по этому поводу, волновались, и толпами ехали в объезд проказников-сыроваров через единственный оставшийся толковый перевал - Бреннер, что в Тироле. Вдобавок, через него быстрее.
Сейчас к нему устремились и мы. Но автобан в Австрию и далее в Германию начинается аж в Вероне, а это в паре сотен кэмэ западнее, стало быть, нам надо на него выехать практически у самого перевала, а чтобы до него доехать, надо собрать волю в кулак и в последний раз проехаться по обычной дороге - опять-таки пару сотен кэмэ. Несмотря на то, что пошёл дождь, а дорога оказалась горной, мы ни капли не пожалели об этом факте, именно потому, что дорога таки оказалась горной.
Кругом были такие виды, такие потрясающие своей глобальностью пейзажи, что вот хочется мне туда вернуться снова, а это уже что-то да значит. Мы проезжали через сердце Доломитовых Альп - южные отроги восточных альпийских хребтов, эти горы сложены из известняков разных пород, а потому они очень причудливы и вычурны. Как я уже заметил, дорогие мои радиослушатели, шёл дождь, не ливень, а так, пасмурность с элементами слёз, это позволяло видеть на столько километров вокруг, сколько позволяли видеть горы. Скоро облака стали висеть на одном уровне с нами, а затем и ниже нас, а одновременно и выше, они обволакивали гигантские, покрытые лесом вершины, добавляя к их причудливым формам своим постоянно меняющимся силуэтом совсем уж полную фантасмагоричность.
К моим впечатлениям, что попал во властелиноколецовские пейзажи, этакий Гондор, добро пожаловать в страну вольных лесорубов наложилось и то, что местность действительно была непростая. До границы ещё не менее двухсот вёрст, а в радио привычные нам мелодичные протяжные вопли "кальсоно, буэно, кастеллано сеньори" и прочую феличиту сменили уверенные приказы "зондер битте вассер айн цуген штрассе". На улицах показались вывески на немецком, шпили сельских церквей не моргнув глазом променяли вычурное барокко на холодную готику, а в магазине на моё "пор фавор" ответили "данке".
Мало кто знает, что в Италии есть довольно большая территория, целая провинция, где живут практически одни немцы, и если в южной части территории их просто большинство, то в северной, вдоль австрийской границы, итальянца надо ещё поискать. Это Южный Тироль, Больцано, или Итальянский Тироль, как его ещё принято называть. В годы Первой Мировой Италия долго ломалась, как девочка, мол, в чей бы лагерь пойти, куда бы податься, пока наконец весьма дальновидно решила, что мол, ну ка нахрен этих немцев с австрияками, неудачники какие-то, подамся ка я лучше в Антанту. Ну будущее известно - из итальянцев вояки хреновые, они макароны хорошо готовят, строят, рисуют, признаются в любви и балаболят, но война - не для них.
Участие Италии в войне создало немало головной боли и немцам, и союзникам, потому что был открыт новый фронт, где сражался интернациональный сброд Австро-Венгрии с одной стороны, эт тоже вояки ещё те, и итальянцы с другой, в общем, что Англия, что Германия, подумали - ну как их нахрен, сто пудово подведут, и послали туда свои войска с других фронтов, тем самым ослабив их. В общем, всё это нахрен никому неинтересная историческая лирика, факт есть факт, Сердечное Согласие победило пруссаков, Италия сердечно соглашалась в ходе войны и по её итогам в 1919 году получила южный кусок Тироля.
Мозгов не трогать горцев у метрополии хватило, а то сейчас были бы вторые баски или ирландцы, вот и сохранился на территории итальянской республики удивительный анклав немецкого населения и немецкой культуры, вернее, австрийской, а ещё точнее - тирольской. В своё время был такой кризисный вопрос - южнотирольский, и проблемы были, и массовая миграция, и угрозы, и подачки. Но то, что общество забыло про сам факт существования такого вопроса - свидетельствует о его удачном разрешении. Более чем триста тысяч этнических немцев смогли договориться с итальянцами - и теперь все довольны, никаких там страшных группировок с аббревиатурой из трёх букв, да, дорогой читатель, я намекаю на ЭТА и ИРА, а отнюдь не на группировку ХУЙ, как ты мог сразу подумать, прочитав словосочетание "три буквы", ассоциативное мышление то первичнее логического.
Тирольцы полностью сохранили свою самобытность, что северные, австрийские - перед другими землями Австрии, что южные, итальянские - перед лицом самих итальянцев. В эту публику я влюбился сразу. Тиролец - это этакая субстанция, состоящая из смеси свободы, достатка, изумрудных горных лугов, достоинства и чистого горного воздуха. Ему не в падлу выйти в обычные дни в своём народном костюме (самый узнаваемый аксессуар из него - знаменитая тирольская шляпа с пером), выйти потому, что их предок лет этак двести-триста назад ходил так же, с пером, а они, конечно, свою родословную до этого предка знают. Да и вообще такая гордая публика, с чувством собственного достоинства, не зазнайства, из серии вы все пидарасы, один я Д.Артаньян, а именно достоинства - за себя и свою страну, и в общем то, гордости и достоинства оправданных.
Здесь, на второстепенных горных дорогах, можно было впитать и унести в себе кусок этой неповторимой атмосферы - остановиться в кукольном городке, где кирха, мини-ратуша, почта, тридцать домов и единственное кафе, оно же магазин, зайти в него и выпить чаю или кафе - на улице то стало дубеть. Пожилые люди сидят и пьют маленькую чашечку чего-нибудь, читая утреннюю прессу и неторопливо обсуждая виды на урожай винограда - тирольское вино одно из самых обалденных, жаль, не рублю ничего, только совсем конченое пойло от всего остального отличить могу.
А вокруг все эти миниатюрные, прилепленные к склонам гор домики, купаются в тумане и облаках, а выше них вздымаются гигантские каменные великаны с шапками снега на самых вершинах.
В общем, чудо что за страна, малонаселённая, туристов практически нет - они все зимой прикатывают с лыжами, да и то живут в специально отведённых для них корралях-загончиках, они же "элитарные горнолыжные курорты". Мы и так ехали можно сказать по самым оживленным местам - по самым населённым горным долинам, а наверное, какое волшебство в отдалённых ущельях, где ещё живёт народ с полусказочным названием "ладины", говорящий на совсем уж сказочном языке - ретороманском.
Перевал Бреннер ахнул в сумерках совершенно незаметно - это всё проклятые современные технологии, в иные времена пару дней бы потратили бы на восемь километров. Австрийцы тут как тут - собирают мзду за въезд на свои автострады, на содержание перевала, чтобы совсем не перевалился. Дорога достаточно резко дует вниз, в долину реки Инн, самой крупной реки Тироля, она - сердце всего региона, ну а там, где когда-то человек укротил этот быстрый лазурный поток, наведя через него мост, он же по-немецки брюкке, и стоит тирольская столица - Инсбрук.
Город вообще волшебный. В очередной раз убедился, что я человек больше северный, нежели южный - в Италии, на юге, конечно буйство красок, буйство архитектуры, еды, эмоций, и вообще буйство всего, то Инсбрук - маленький габсбургский городок, испокон веков живший на задворках европейской цивилизации, с его компактным историческим центром и вечно моросящим дождём, так вот, он не то что мне приглянулся бы больше, всё-так слишком разные это вещи - сравнивать север с югом, он просто - моё.
Инсбрук известен в первую очередь как всемирный горнолыжный курорт, возможно, именно поэтому провинциальное очарование столицы захолустного австрийского региона остаётся на заднем плане у лыжных утех и сноубордических забав. Оно и к лучшему - туристов мало, летом то точно, хотя неистовые лыжманьяки и летом находят там куски снега, и с гиканьем катаются по ним.
В городе к нам пришло окончательное просветление, что искать подходящий отель на ночь глядя - дело крайне неблагодарное и явно не подходит для людей столь благородных кровей, как Ян и Наташа. Кружа во тьме по узким улочкам от одного отеля к другому, матерясь про себя, порешено отели пробивать заранее. Тем не менее, поиски увенчались успехом - то, что надо, атмосферы и энергетики у отеля "Моцарт" хоть отбавляй, начиная от названия и заканчивая зданием - судя по всему постройки середины века этак двадцатого.
Мебель и внутреннее убранство номеров не менялось судя по всему с того же времени - огромные дубовые кровати и шкафы, скрипящие добротные стулья, краны едва ли не чугунные. Здание наполнено скрипом и шорохами, и ночной дождь за окном, и тяжёлые старые скатерти, и кажется никого во всём четырёхэтажном здании, кроме нас и пуленепробиваемого портье, в общем, в форменном виде декорации для хичкоковского фильма, а ля "Психо". Когда моешься в ванной, занавеску даже задёргивать не хочется - чтобы дяденька с ножом и безумным видом из потайной двери за зеркалом не вышел и её не отдернул.
Долго бродили по ночному городу, в городах по ночам и так никого нету, особенно в таких, так ещё и моросит - нет даже таксистов. Да, слово такси пришло в мировую лексику именно из этого захолустья - один император давным давно велел неким братьям организовать хорошую курьерскую службу. Братьев звали Таксис, и в общем то, у них получилось.
Искали подходящее заведение, и наконец нашли - венский шницель, штрудель, вайсбир, в общем, всё как и полагается, коль ты в Австрии. Романтическую идиллию ночного дождливого вечера в городке в горах нарушала компания американок, расположившихся за соседним столом - создавалось впечатление, как будто сидишь на берегу гигантского болота, где одновременно все лягушки квакают, вынося тебе плавненько мозг. Они, человек восемь-девять, совершенно непостижимым для меня образом, разговаривали друг с другом одновременно, этакими как раз квакающими звуками, очень громко, и при том умудрялись и понимать друг друга. А может, и не умудрялись, то мне неведомо, ну а мы побродили по узким улицам и мокрой брусчатке в гордом одиночестве ещё часок и пошли в свой отель "Психо" спать.
Невероятно, но на утро мы проснулись с целыми руками-ногами-головами, вещи никто ночью не перемешал, и вообще хичкоковским отель был только ночью - а сейчас за окном солнышко и вообще светло и хорошо, хоть какая-то загадочная водная взвесь присутствует за окном и поныне - это не изморось, не дождь, а так, мелкие водные пылинки в воздухе висят себе и висят. В общем, идеальная погода.
Чья то невидимая заботливая рука положила нам под дворник на машине штраф о нарушении правил парковки, мы опоздали минут на двадцать, ну я его так же заботливо сложил и невидимо выбросил, для профилактики.
Архитектура Инсбрука - это полный ай нанэ нанэ, габсбургское барокко, как я люблю. Габсбурги вообще забавные такие были чуваки, во все времена вроде понятно, что вот-вот сдохнут, но они почему то всё не дохнут, а строят во всех уголках империи свои пышные здания, роскошной отделкой фасадов которых пытаясь прикрыть трухлявость собственной державы. Которая в своё время собственно их и сточила. Но вложение в архитектуру - грамотное вложение, все умерли уж, ни династии, ни империи, ваще ничего, а здания стоят, и людям нравятся, и добрым словом не грех вспомнить стариков Габсов.
Основные силы ушли конечно на Будапешт и Вену, прямо как у Советской Армии в 45м, но и таким провинциальным столицам, вроде Инсбрука, тоже немало капнуло. Город интенсивно застраивался и до Габсбургов - в нём немало построек средневековья, но здания времён Империи конечно доминируют. Особенности архитектуры средних веков - узкие улицы, узкие фасады домов, здания стремятся вверх, так как места мало, потому что стены его ограничивают, а не будет стен, не будет обороны - сдохнем все. Имперские традиции умело вписались в такую архитектуру - столько пряничных роскошных домиков с узенькими фасадами и эркерами, я, пожалуй, нигде больше и не видел. Да, кстати, мой юный начинающий любитель архитектуры - можно ведь и поискать смысл слова "эркер" - поможет очень потом в жизни.
С десяток соборных шпилей, возвышающихся над городом, символ города - золотая крыша (три тысячи позолоченных черепиц на крыше императорской ложи), кругом вода висит в воздухе, пышная триумфальная арка, уютные трамвайчики, за старым городом - новый, века девятнадцатого, в нём и бурлит жизнь, ведь сегодня кстати будний день. Несмотря на то, что город не слишком велик, чуть больше ста тысяч там живёт, он - центр всего региона, и финансовый, и культурный, и какой угодно ещё. Тут витает какое-то редкостное сочетание и уюта, и жизненного ритма, и скромной провинциальности, и энергия общеевропейского бега за баблищем - всё тут есть. Кажется, что прямо за городскими окраинами взмывают к небу Альпы, они со всех сторон, кругом облака и туман, но солнечно, а посреди зданий 16го века резвенько несёт свои голубые воды Инн.
Возможно, вышеописанное сильно напоминает перепечатанные главы из какого-нибудь путеводителя (написать что-ли парочку),или туроператорского буклета "айда в Инсбрук на лыжи, и бабла побольше возьмите, особенно нам, за путёвку", но я надеюсь я довольно чётко выразил основную свою эмоции - жить в Инсбруке можно и нужно, и пару годиков своей удалой жизни я там провёл бы. Таких мест на планете мало, поэтому я их и ценю. И описываю с особым сладострастием, причмокивая и облизывая сальные пальчики.
Город вообще начал играть какую-то особую роль в Яночкиной жизни. Во-первых, не пройдёт и двух месяцев, как я снова волею судеб окажусь в городе на реке Инн. Ну да ладно, уважаемые любители сериалов, о моей незавидной доле вы узнаете в следующих сериях. Но когда после этого моего второго визита стала известна жеребьевка чемпионата Европы по игре в футбол года две тысячи восьмого от Рождества Христова, тут мне и пришла пора убедиться о неотвратимости фатума. Мало того, что дорогие расеяне через жопу прошли на этот самый чемпионат, но теперь то я знаю, что это сделано Аллахом с одной лишь целью - снова закинуть Яна Александровича в столицу Тироля. Ведь два матча из трёх, а больше точно не будет, сборная России (Россия - это такая большая страна, где живёт упомянутый Ян Александрович) проведёт в Инсбруке. Все дороги ведут в Тироль, на берега Инн.
Ну а пока... пока дорога ведёт из него - по плодородной долине, вдоль этой самый реки, мы резво покрываем оставшиеся несколько десятков километров маленькой Австрии и из этой самой горной долины, как пробка из бутылки вина, вылетаем на своей машинке на просторы Баварии.
