Прага – Ноогоонуур (Монголия) – Прага на машине Пежо-406.
апрель – май 2006
Трасса Прага – Москва изучена многочисленными автопутешественниками вдоль и поперек.
Поэтому подробно описывать ее смысла нет.
От Праги дорога идет на Градец Кралове, потом на Наход (граница с Польшей) и далее на Варшаву и Брест.
От Бреста до границы с Белоруссией – взлетно-посадочная магистраль с ограничениями 120 км. По России дорога похуже, но тоже приятная.
Начинаются российские приколы.
Останавливаемся около кафе «Теремок». Режим работы – круглосуточный, обеденный перерыв с 1 ночи до 8 утра. Поскольку приехали как раз в перерыв, едем дальше.
Неплохой шашлык по трассе – Мушковичи и Яковлево (примерно 330 км до Москвы).
После недолгого отдыха в Москве берем курс на восток.
Примечание: визу в Монголию делали в Москве. Сначала попробовали по нахалке сунуться прямо в посольство с отпечатанными на принтере верительными грамотами. Посольство качество документов не устроило и мы были посланы на йух. Но перед отправкой по указанному адресу посольская дама любезно подсказала координаты фирмы, сотрудничающей с посольством. Там оказались очень любезные люди и виза была получена в тот же день. Пришлось немного доплатить за срочность, но если обращаться к ним заранее (за несколько дней), то цена вполне разумная.
Попутно разжились монгольскими картами дорог, отпечатанными в Монголии и Германии. Сразу должен заметить, что карта монгольских автодорог – это шутка издателя, потому что дорог там в принципе нет и даже те направления, по которым передвигаются местные жители, замысловато меняются в зависимости от природных катаклизмов. Лучшая карта Монголии – это местный проводник.
Попутно был взят запас авторезины (три запаски), которые оказались далеко не лишними, 60-ти Гб I-Pod – как накопитель для цифровых фото (ноутбук брать показалось рискованным) и конвертер автомобильных 12В в 220В (незаменимая штука в пустыне!)
Трасса М7
Мелькают забавные названия населенных пунктов - Лихая Пожня, Коурково (где-то должно быть Сивко-Бурково?) и Митино – что бы москвичи не чувствовали себя оторванными от родного города.
В Нижнем Новгороде бухой мужик идет по середине автодороги и несет на плече кусок рельсы. Автомобилисты заботливо объезжают его и даже не бибикают – кому охота получить рельсой по машине?
За нарушение обгона останавливает гаишник-гиббддешник. Взятку брать категорически отказывается. Вместо этого готов принять благодарность, за то что указал на совершенное нарушение:
- Могу принять благодарность. Заметьте, что вы мне это сами предложили. Дайте, сколько хотите.
Деревья по обочинам дороги на много километров сожжены и обуглены. Временами напоминает фильм про войну. Для меня до сих пор загадка – то ли это последствия хулиганских действий по сжиганию травы, то ли целенаправленная акция местного населения.
Отношение к Москве специфическое – «Москва – другое государство»
Город Цивильск на реке Цивильск – родина всего цивильного.
Для удобства путников местные названия продублированы на двух языках – русском и национальном. Только трудно определить где какой язык.
В Татарстане названия продублированы аж на трех языках – русском, английском и татарском.
Кстати, для меня стало открытием, что Набережные Челны названы не в честь древнерусских челнов, вытащенных на берег, а в честь побережья реки Челны.
Дома в Татарстане заметно богаче, чем в русской части РФ.
Начинаются башкирские лозунги:
- Землю уважай – будет урожай.
На обочинах дороги повсюду продают перебродивший кумыс. Убойная штука! Но водителю, к сожалению, ей полакомиться не удалось – только пассажиру.
Загадка километража – по показаниям приборов отъехали от Москвы на 1438 км, указатель же утверждает, что до Москвы 1520
Одна из целей нашей поездки – Иркусканский карьер. Разрабатывается с 1745 года. Заметно.
К карьеру ведет живописная дорога, украшенная использованными покрышками.
Потрясающий плакат:
Фотографируемся у стелы Европа-Азия. Европа визуально более загажена. От самой стелы любители сувениров наотламывали кусочков – надпись Европа-Азия как будто обглоданная.
Случайно заехали в Карабаш. Город и прилегающая местность отравлены до такой степени, что непонятно, как там вообще могут жить люди. При этом комбинат продолжает работать, судя по всему. Пейзаж очень напоминает кадры из фильма «Через тернии к звездам»
Вокруг города насыпаны огромные терриконы из черного песка, на которых не растет ни травинки.
В городе функционирует заправка Лукойла, которая показывает, что нефтяной гигант не гнушается никакой мелочью.
После Карабаша посетили карьер Асбест-камень (затопленный). В незатопленной части карьера находится турбаза. Домики стоят в яме прямо посреди глыб асбеста. На ум приходят недавние скандалы, связанные с использованием асбеста в жилищном строительстве, а тут люди выезжают на природу вдохнуть волокна. При этом кругом земли немеряно.
Вообще, для России очень характерна плотная застройка (отель+сарай, например – построить подальше нет никакой возможности), как будто не Россия, а Лихтенштейн.
При подъезде к Екатеринбургу – огромное количество придорожных плакатов – все продается только оптом – пледы, велосипеды и даже кашпо(?)
Трасса на Тюмень. Большой плакат «аварийный участок дороги» (дорога не блещет), а за ним знак – обгон разрешен.
Далее на трассе гениальный плакат:
Партию можно рекламировать так, что не докопаются.
Проезжаем Тушино – опять, чтобы москвичи не скучали
Следующий пункт нашего путешествия – озеро Эбейты, внесенное в список ЮНЕСКО. Путеводители обещают, что озеро не уступает Мертвому морю.
Попасть к озеру непросто, потому что указателей никаких нет, приходится задействовать местных жителей. Когда их спрашиваешь дорогу, они сначала здороваются с тобой за руку, задают пару вопросов о том о сем и после этого показывают, куда ехать. Причем это не единичный случай - видимо, у них существует определенный ритуал общения. Очень приятные люди.
На машине до озера не доедешь, бросаем машину в степи и идем пешком. Когда дошли до озера, машина превратилась в маленькую точку на горизонте.
Насчет Мертвого моря путеводитель загнул, плотность воды существенно меньше и вода не такая маслянистая на ощупь. Чтобы подойти к воде надо погрузиться по колено в черную соленую лечебную грязь. Очень освежает ноги! Искупаться в озере нереально, поэтому наша поездка к нему ограничилась тестированием воды и грязи.
Дороги за Уралом гораздо менее загружены.
На трассе Омск – Новосибирск интересный дизайн придорожных столбиков:
Установить столбики перпендикулярно земле местным дизайнерам показалось банальным. Установили под наклоном.
Останавливает гаишник:
- Тэ-э-экс, куда едете?
- Родину повидать.
- А вы тут где-то родились?
Чем дальше от Москвы, тем больше люди воспринимают под словом Родина не Россию, а место, где они родились и живут.
Следующий пункт нашего путешествия – Гальбштадт - столица немецкого района (заселенного потомками немцев) и единственный в России город с исключительно немецким названием (если верить путеводителю).
Район и город – исключительно чистые и приятные. Отличные дороги.
Путеводитель пишет, что жители Гальбштадта отличаются редкостным радушием и гостеприимством.
Так и есть.
Указатели в районе продублированы на русском и немецком языках.
Совершенно потрясающая окраска сельских домов – т.е. дома-то как дома, разве что добротные и опрятные, но вот раскрашены они…
Сразу веет готикой и Германией.
Когда спрашиваешь дорогу у местных жителей, сразу отмечаешь, помимо вышеупомянутого радушия их совершенно неповторимую внешность – немецкие гены присутствуют во всей красе. Кажется, что какой-нибудь дядечка на тракторе спрыгнул прямо с гравюры Дюрера или Брегеля.
В городке находится исключительно опрятная гостиница, мясоперерабатывающий завод, который курирует историческая родина и пивной завод (а как же без него?). Мясомолочные продукты исключительного качества, а выбор для, в общем-то сельского магазинчика, совершенно потрясающий. Рядом в баре разливное немецкое (!) пиво по 6 рублей.
Местные жители по-прежнему носят имена Густавы и Рудольфы, но они вобрали в себя все лучшее, что есть в двух великих культурах.
Рядом с городом находится соленое Кулундинское озеро, которое больше напоминает Черное море (берегов не видно). Озеро теплое, чистое, с песчаными пляжами и приятное во всех отношениях.
Следующее место – Малиновое озеро.
Согласно легенде, вода в нем малинового цвета.
Как выяснилось, вода давно утратила свой малиновый цвет (если он когда-то вообще был), но все встреченные местные жители совершенно искренне уверяют, что цвет воды у озера МАЛИНОВЫЙ. До сих пор.
Озеро очень приятное, с большим песчаным пляжем, окаймленное соснами. Песок в озере почему-то черного цвета, а на пляже – желтый.
Приятное восприятие от озера несколько портят еще пара десятков озер, разбросанных по степи. Мы сначала принимали их за настоящие, а потом выяснилось, что это слив какого-то химкомбината. Озера, как озера, только мертвые и берега покрыты коркой химической соли. Становится жутко, когда видишь как издеваются над природой и загаживают кажущиеся безграничными российские просторы.
В городе Рубцовске – очень душевные гаишники. Увидели уставшего водителя, предложили переночевать возле поста у въезда в город, указали оптимальное для ночевки место.
Чем дальше от Москвы, тем лучше отношение к московским номерам – куда же вы, касатики, забрались…
Гениальный указатель:
Спрашиваем дорогу на город БерезОвский (фамилия-то на слуху)
БерЁзовский , вежливо поправляют нас.
Дальше наша дорога лежит в Горную Колывань, на знаменитую фабрику по обработке камней. Дорога к фабрике – исключительно высокого качества.
Фабрика небольшого размера, старые корпуса и современное, но несколько обветшалое оборудование. Идем на экскурсию совместно с алтайскими пионерами. Оказывается, в этих отдаленных местах еще сохранились пионерские организации. Пионерскую делегацию возглавляют два матерых коммуниста (со значками) из тех, кто себя не может найти в новой жизни. Коммунистов больше волнует не сама экскурсия, которую с интересом слушают дети, ехавшие на нее несколько часов автобусом, а вопрос, не опоздают ли они на жратву. Поэтому дедушку-экскурсовода (экскурсия только началась) через каждые пять минут перебивают реплики педагогов с просьбами покороче, что пора идти кормить детей, не пора ли сворачиваться и лаконичное «ну что, всё, ВСЁ?».
Дедушка-экскурсовод стоически снося коммунистическое хамство экскурсию сворачивает. Нас такой вариант не устраивает и мы договариваемся с дедушкой на приватную экскурсию за сто рублей.
В настоящий момент на фабрике делают ответственный заказ – выкладывают из цветного камня икону на памятный монумент известному сатирику Евдокимову (по совместительству – покойному губернатору)
Судя по всему, основной источник доходов фабрики – изготовление памятников, что позволило ей пережить перестроечное время и сейчас на базе этого есть возможность заниматься менее доходными вещами (искусством).
На отвалах фабрики можно подобрать потрясающие бракованные распилы поделочных камней, местных и привозных. Поскольку один из членов нашего экипажа как раз увлекается минералогией, это очень кстати – дармовое пополнение коллекции отличными образцами яшмы.
В машине полетел бензонасос, едем в Новосибирск. Там находится предпоследний авторизованный сервис Пежо при движении на восток (последний в Красноярске).
Останавливаемся в Бердске , в отельчике «Бухара». Двухместный номер - 1800 рублей.
Запчастей, естественно, нет и не будет и вообще непонятно, кто покупает французские машины, поскольку подавляющее большинство населения ездит на японках. Ребята на авторизованном сервисе Пежо ремонтируют именно их.
Но – беда поправима, при отсутствии запчастей - работает фантазия, нам шустренько подбирают насос от японки с разбора всего за 1200 рублей. От премиальных отказываются – святые люди. Можно ехать дальше.
Барнаул – приятный, зеленый, чистенький город.
Из Барнаула в Новосибирск ведет платная дорога (10 руб.).
Плакаты на дороге:
«Скорость в норме – это запас свободных действий»
«Если хочешь получить удовольствие, надо научиться его получать»
Креатив.
Дорога Барнаул – Бийск – очень высокого качества.
Проезжаем село Сростки - родину Шукшина. Село неплохое, благоустроенное.
Следующая цель поездки – озеро Телецкое.
По дороге продают пихтовое масло, живицу (смолу с пихты), золотой корень и блинчики. Блинчики очень вкусные.
Берега озера застроены отелями и турбазами, но, сейчас, похоже, не сезон:
Однако Каменный Залив (место падения метеорита, по одной из версий) посмотреть необходимо.
Фрахтуем за 1500 рублей катер (типа Ярославца?) до Залива.
Вода в озере очень чистая и холодная. В сезон прогревается на 1-2 метра. Сезон длится с середины июня до льда, спад идет с середины сентября. Летом в Заливе искупнуться, наверное, приятно, а сейчас кое-где под камнями лежит снег.
Горно-Алтайск.
На дороге опять креатив.
Плакат:
«Подъезжаешь к очагу аварийности!»
(почему-то на «ты»)
через некоторое время
«Находишься в очаге аварийности»
Ну все, можно ползти на кладбище.
Чуйский тракт в своем начале переполнен турбазами, кафе и банями. Потом все это куда-то исчезает. Дорога опять очень хорошая.
По шоссе ходят вразвалку коровы и телята, создавая проблемы автолюбителям. Телята вообще держаться стаями, как собаки, забредая на бензозаправки и брошенные дома.
В небе летает орел, по дорогам бегают белки или какие-то похожие на них звери.
И здесь живут дизайнеры. Указатели уже не скошенные, как на трассе Омск – Новосибирск, а приятно изогнутые полукругом.
Для удобства пользователей все указатели с числом километров, кратным десяти, окрашены в красный цвет. Очень удобно.
Переезжаем речку. Народ недолго ломал голову над ее названием:
Приезжаем в Ташанту.
Граница с Монголией.
На границе три автомобиля.
Но перейти границу непросто – более клинической картины организации работы погранперехода я не встречал.
Машину необходимо РАЗГРУЗИТЬ ПОЛНОСТЬЮ и все эти баулы (дорога-то дальняя), тащить на ВТОРОЙ этаж в маленькую комнату, где установлен просвечивающий аппарат. Потом баулы тащатся обратно в машину. Суматоха еще та (а всего три машины). Машину досматривают отдельно (пустую) и человеку, если он один, приходится разрываться между таможенником, досматривающим багаж и его коллегой, занимающемся машиной.
Дело, понятно, происходит на российской стороне.
Старший погранец просит передать записку на монгольскую сторону (тамошнему старшему) – «не могу дозвониться до вас».
Без комментариев.
Монгольская часть границы находится на 20 км дальше и проходится за пять минут.
При заполнении монгольской анкеты обнаруживается, что пол по монгольски хуйс. Анкета так прямо и спрашивает – какой у вас хуйс? Поскольку в Монголии кириллица, то анкеты пользуются спросом и как сувениры.
Монголия радует неплохой гравийкой и мы начинаем считать, что зря нас пугали монгольскими дорогами. Не зря. Гравийка заканчивается через десяток километров от границы и начинается НЕЧТО. Две колеи с просветом под уазик. Пежо карабкается по гребням.
Небольшое отступление:
Первоначальная программа продвижения по Монголии предполагала бросок до Улан-Батора. Очень быстро стало понятно, что до намеченного пункта мы не доберемся, не говоря уже о каких-то монгольских достопримечательностях. Тогда было решено продвинуться вглубь Монголии на сколько получится. Продвинуться получилось на сотни полторы километров и последующие дни были посвящены попыткам из Монголии уехать.
Монголия – это Марс. Другая планета, с марсианскими пейзажами, населенная марсианами, выгнанными с Марса за странность. Она легко впускает, но тяжело выпускает. Там начинаешь понимать, что существует земля, населенная в древности странными существами, земля духов, которых мы не видим, но это не означает, что их нет.
Но эта земля навсегда остается в памяти и зовет вернуться.
Сразу выяснилось, что карты показывают приблизительные направления между поселками и к реальным колеям на местности не имеют никакого отношения. Проводника мы на границе не взяли (что было очень опрометчиво) и попытались выяснить дорогу у аборигена.
Абориген услышал знакомое название населенного пункта и показал рукой куда ехать – в противоположную сторону от пункта. Тут нужно заметить (как потом выяснилось), что для Монголии кратчайшая дорога между точками – совсем не самая короткая, потому что может включать непроходимый участок (образовавшийся совсем недавно из-за дождя или обвала), поэтому аборигены искренне показывают путь, по которому можно проехать, но без их помощи найти требуемые колеи невозможно. Они искренне не понимают, как можно перепутать колею, ведущую на пастбище и в поселок – как мы не перепутаем асфальт и грунтовку. Кстати, на монгольском сленге асфальтом называется хорошо укатанная гравийка – лучшая дорога, которую мы видели в Монголии.
Первое приключение.
Переезжаем неглубокий ручеек. Дно приятное, каменистое, но вся почва вокруг пропитана водой. Верхняя часть почвы высохла и на вид – совершенно обычный грунт (даже можно ходить без проблем). Но машину грунт не держит и мы проваливаемся (хорошо неглубоко). Через час, с помощью домкрата, камней и какой-то матери выползаем на твердую почву.
Монголия. Июнь.
Второе приключение.
Куда ехать – неясно. Мимо пылит уазик с двумя продвинутыми аборигенами, хорошо упакованными и знающими русский. За 10 литров бензина они соглашаются указать нам дорогу. К сожалению, самая маленькая скорость, на которой аборигены привыкли ездить на УАЗе, оказалась критичной для Пежо и через двадцать минут мы стопоримся с расколотым литым диском, пробитым колесом, оторванным бензофильтром (позднее стало понятно, что бензиновый фильтр вообще ненужная деталь, мешающая движению машины, потому что поминутно цепляется за кочки и колючки и поэтому шланги подачи топлива соединили напрямую) и погнутой задней балкой.
Монголы с грустью взглянули на произведенные разрушения, махнули рукой, указав направление, куда ехать (примерно 1/4 горизонта) взяли 5 литров бензина за оказанные услуги и скрылись вдали.
Третье приключение.
Взяли курс на ближайшее озеро. Пейзаж вокруг – марсианский (особенно красивый на закате). Озеро необыкновенной красоты, вода чистая и теплая – можно смыть с себя монгольский песок. Кстати при поездке по монгольским степям машина наполняется песком по уши – салон, стекла, вещи - даже если окна наглухо закрыты.
После купания – ночевка в степи. Чистейший воздух, ни одной живой души вокруг. Кому положено по возрасту выпили водочки с капота – жизнь наладилась.
Наутро – движение куда глаза глядят. Впереди приятная ровная дорога, припорошенная желтым песком. Выезжаем на дорогу. Сюрприз! Дорога - это не дорога, а зыбучий песок. Машина вязнет по самые помидоры. К счастью, камней вокруг навалом и домкрат не подводит. Через пару часиков машина вытащена.
Катаемся по окрестностям. Вокруг скалы изумительной красоты.
Колеи петляют в разные стороны. Осталась одна запаска – монгольские камни режут толстую резину, как бритва. Постепенно становится понятно, что когда закончатся покрышки, мы имеем шанс остаться в безлюдной степи надолго (для справки – Монголия самая малонаселенная страна на земле. На площади, сравнимой с территорией Европы (большей ее части), живет от силы два миллиона человек, причем большая часть в Улан-Баторе и т.н. городах).
Так же становится ясно, что впереди возможны места, где Пежо просто не пройдет – пару каменных гребней преодолеваем на критичном расстоянии от днища машины, затаив дыхание.
Вздохнув и пообещав вернуться на более подготовленной машине, разворачиваемся в сторону российской границы.
Выехать из Монголии не менее сложно, чем заехать. Направление выбрано правильно, но дорога - даже не для УАЗов, а для чего-то другого. При переезде через один из ручейков машина опять увязает по днище. Домкрат не помогает, камни уходят один за другим в болотистую почву. Надо идти за помощью.
Вдалеке паслось стадо. Через некоторое время показалось строящееся здание. Строили его, по ходу, из подножных материалов – глины, навоза и соломы.
Аборигены любезно пригласили нас зайти внутрь. Работа по постройке прервалась, накрыли стол и началась неторопливая беседа. То, что по-русски они знали всего несколько слов, беседе не мешало – спасали международные слова «Москва», авто и т.п.. От местного кефира (?) перешли к чему-то, вроде сушеного сыра, потом пошел чай с жиром и молоком. Беседе не виделось конца. Монголы громко и смачно рыгали всей компанией, включая бабушку и маленьких детей.
Наконец, после соблюдения всех ритуалов, перешли к существу проблемы. Машина? Застряла. Жигули? Нет, Пежо. Со словом Пежо возникла небольшая заминка. Попутно оказалось, что стоящий возле дома УАЗ сломан наглухо. Но добрых людей это не остановило и, захватив с собой толстые жерди (как потом выяснилось, монгольский домкрат), бригада спасателей в количестве четырех взрослых и одного четырехлетнего ребенка, выдвинулась к нашей машине.
Стройка застопорилась окончательно.
Долго ли коротко ли, а подошли мы, наконец к машине. Бригада развила мощную деятельность. Каждому нашлось дело – ребенок держал коня, захваченного на всякий случай, взрослые таскали камни и рыли подкоп. Неожиданно выяснилось, что степь не такая уж безлюдная – к бригаде спасателей присоединились невесть откуда взявшиеся монголы, ехавшие на мопеде и просто шедшие по своим делам. Дела были немедленно заброшены и вновь прибывшие влились в процесс вытягивания машины из болота. Чувствовалось, что коллективная помощь ближнему, попавшему в беду, у этих людей в крови – по другому в суровых монгольских условиях не выживешь.
Чем больше я оценивал объем проделанной спасателями работы, тем больше понимал, что без их помощи шансы спасти машину были равны не нулю, а -1. Только камней, уходивших в болото, спасатели натащили со степи столько, что в глубине образовался неплохой фундамент
Наконец машину вытащили.
Я отдал добрым людям самое дорогое, что у нас было – бутылку водки и спросил, чем могу скомпенсировать их невероятные трудовые затраты. Люди покалякали на своем и ответили – мол и так хорошо.
Наученные тяжким опытом, мы попробовали договориться с монголами, чтобы кто-нибудь из них проводил нас. Вызвался дедушка (как выяснилось впоследствии, уж не знаю, куда он нас проводил, а до дома мы его довезли).
Ведомые дедушкой, мы вроде бы направились к российской границе. Поездка прерывалась сменой запаски и ремонтом бензинового фильтра (тогда еще не пришла спасительная мысль выкинуть его совсем). Опять появлялись невесть откуда берущиеся монголы, давали советы и предлагали выпить водочки. Одна пара ехала на мотороллере накачанная водочкой до такой степени, что не могла устоять на ногах, когда попыталась дать консультацию по ремонту.
Когда дедушка приблизился на оптимальное расстояние к своему дому, он сказал, что дальше пойдет пешком, а на вопрос, «а как же мы?…», дедушка показал направление (1/4 горизонта) и сказал, что его дома ждет бабушка. Против такого аргумента не попрешь и, снабдив дедушку сувенирами для бабушки и внучиков, мы поехали дальше самостоятельно.
Ехать долго не пришлось – спустило колесо. Запасок не было, идей тоже. Вероятность найти в Монголии резину 195/65/R15 , где все население ездит на УАЗах, равнялась даже не –1, а минус бесконечности.
Пошли проверенным маршрутом – искать стадо.
Стадо обнаружилось на берегу ручья – а также мужичок, молодой человек на грузовичке непонятного производителя, две девушки и детишки. Судя по всему, две семьи переместились на летнее пастбище.
Опять ритуал встречи гостей, беседа, чай и кормежка. После рассказа о проблеме, молодой человек предложил нетрадиционное (с моей дилетантской точки зрения) решение – воткнуть в пробитую покрышку камеру от запаски грузовичка.
И воткнул. Перебортировал прямо в степи.
Но машина, околдованная монгольскими духами, отказалась заводиться.
Молодой человек предложил опять нетрадиционное решение – оттащить машину не в сторону российской границы, а в сторону города Ноогоонуур, находящегося опять в глубине монгольской территории (крупный город, где есть шиномонтаж и автосервис). Как опять же выяснилось в дальнейшем, молодому человеку просто надо было в Ногонур (он там жил).
Делать было нечего, без проводника и без запаски мы бы далеко не уехали (даже если бы машина завелась) и мы оказались в Ногонуре, более всего походившем на кишлак (какими их показывают по телевизору).
Семья молодого человека (родители и родственники) жила в просторном доме, сложенном из вышеописанного подручного материала. Туалет был на улице и ходило туда все село (по крайней мере других туалетов на горизонте не обнаружилось). Монгольский туалет уже многими описывался – просторная яма, через которую переброшено две доски, огороженная с трех сторон досочками, а четвертая сторона оставлена открытой – ну не на древесину же смотреть – может с соседом захочется перемолвиться словцом. Добавить к христоматийному описанию монгольского туалета могу только то, что лежащие внизу какашки были нечеловеческой толщины – казалось невероятным, что их могла породить человеческая задница – видимо, сказывалась жирная и плотная мясная диета. Дополнительную пикантность туалету придавало то, что до него надо было идти дворами и мимо злющего пса – что делало посещение туалета ночью не то чтобы сложным, но не самым простым занятием. По малой нужде аборигены отливали прямо у забора.
Глава семьи (дедушка) глядел в доме отовсюду с рекламных плакатов, которые свидетельствовали о том, что дедушка в прошлом доктор, профессор и депутат. Невероятно контрастировал с окружающей действительностью плакат с дедушкой в европейском костюме
Данный пример представлял собой типичный монгольский круговорот – дедушка вышел из села, где люди жили так же, как пятьсот и тысячу лет назад, добился успехов на ниве цивилизованного труда и вернулся доживать обратно к истокам – в мазанку без электричества (радио работало от солнечных батарей, а освещение от аккомулятора) , которую топят засохшим дерьмом, собранным в степи.
Наутро оказалось, что молодой человек ошибался – не все же хорошо знают родной город – шиномонтажем и, тем более, автосервисом, в Ногонуре не пахло.
Опять последовало нетрадиционное решение – он нас проводит до границы, а запаски на запаски пустит камеры от колес грузовичка. Сказано – сделано, грузовичок поставили на чурбаны (видимо, женщин на пастбище навещать не требовалось) и у нас образовались две запаски. В оплату за услугу молодой человек, помимо денег, с большим удовольствием взял пустую канистру из-под бензина. С этим мы потом сталкивались не раз – в суровых монгольских условиях аборигены с бОльшим удовольствием берут не деньги, а материальные вещи. Деньги не то чтобы им совсем не нужны (нужны - на закупку, например, бензина), но проку в них мало, потому что чтобы купить что-либо надо до этого что-либо ехать не один час и стоимость перемещения и время, потраченное на дорогу, могут многократно превышать стоимость самого предмета покупки. Хотя ко времени монголы относятся философски – в их часах жизни нет ни только минутных стрелок, но и часовых. Жителей Монголии вполне устраивает деление года на 4 времени года (или на два?) и суток на день и ночь.
Перед надругательством над грузовичком молодой человек отвез нас на переговорный пункт (сотовые телефоны в Монголии само собой не работают). Переговорный пункт представлял из себя такой же приземистый сельский дом, а дальше произошла сценка из фильма Кин-Дза-Дза. – вам куда звонить, на Землю (в Прагу)? У вас какая альфа в центуре? Здравствуй, мама/милая… Как устанавливалась связь не знаю, но среди всего этого средневековья стоял нормальный кнопочный аппарат и тетушка стирала код с карточек, которых у нее была целая колода (на все случаи жизни). Разговор с Прагой обошелся в три доллара.
По пути к переговорному пункту молодой человек залил 5 (пять) литров бензина на уникальной заправке, которая в связи с отсутствием электричества приводилась в действие мускульной силой заправщика (чтобы бензин потек, надо было интенсивно крутить большое бронзовое колесо).
После того, как Пежо обзавелась запасками, мы тронулись в путь (машина завелась). Молодой человек оперативно указывал колеи, по которым следовало ехать. С нашей точки зрения, они ни чем не отличались друг от друга.
Запаски рвались одна за другой. Доехав до Цаагоонуура (последний форпост Монголии перед российской границей), молодой человек шестым чувством понял, что сейчас рванет последняя запаска, показал на 1/4 горизонта и растаял в воздухе. К этой черте жителей Монголии мы уже привыкли и двинулись на Родину.
Последние километры оказались самыми тяжелыми. Колеса спускали одно за другим. Было очевидно, что мы встанем, не доехав несколько километров до границы. Но тут, на счастье, проезжала машина с монгольскими пограничниками, которые указали на скрытую за холмом гостиницу для скотоводов, где нам наверняка помогут. Гостиница оказалась хлевом. В какой его части останавливаются скотоводы мы выяснять не стали, но обслуживающий хлев персонал имелся.
И помогли! По старой традиции в колеса напихали камеры от УАЗа и ЗИЛа(?). В уплату добрые самаритяне взяли пару резиновых сапог и были без ума от счастья.
Монголо-российская граница работает с 9 до 18.
Много я границ пересек, но с таким расписанием столкнулся впервые.
В шесть часов вечера все расходятся по домам и кто не успел, тот опоздал.
Мы приехали к закрытию, переночевали на границе и были уверены, что на следующий день будем уже в России. Не тут то было. Монголия не отпускала. Загорелась диагностика. Почитав инструкцию к машине (что делать, в общем-то, не стоило) я решил, что полетел масляный насос (простите дурость, после нескольких дней в степи и не такое может привидеться. Позднее выяснилось, что забился воздушный фильтр). Автоспецы из очереди дружно приговорили, что своим ходом двигаться дальше нельзя и очко дрогнуло – я договорился с монголом, что он нас довезет на буксире до ближайшего с российской стороны пограничного города.
Несмотря на небольшую очередь, до 18:00 следующего дня мы границу не прошли. Не запустили ни одной машины. Границу намертво закупорили два автобуса с казахами-шопниками и таможенники разували их сверхурочно до 22:00. Особую остроту ситуации прибавило то, что нас (плотную скорефанившуюся группу автомобилистов из России и примкнувшего к нам монгола-буксировщика) подпустили к самой границе и даже поставили штампы о въезде-выезде. Но, благодаря стахановской работе таможни, увлеченной казахами, границу пересечь не удалось.
Мы подняли шум.
В состав инициативной группы вошли:
1. Делегация руководства соседнего с Монголией алтайского района в количестве трех человек, возвращавшихся из официального визита на родину. Делегация опаздывала на работу и обещала разнести все и вся.
2. Примкнувшая к делегации монгольская пограничница, которой срочно понадобилось в Россию. Пограничница оперативно организовала проход монгольской стороны, но над российской она была не властна.
3. Наша Пежо
4. Не говорящий по русски монгол-буксировщик на УАЗе, битком набитом сумками и челночницами, чтобы соблюсти разрешеную норму перевозки багажа.
После продолжительного наезда было принято компромиссное решение – машины остались внутри погранзоны на монгольской стороне, чтобы первыми с утра пересечь границу, а экипажи разбрелись по окрестной территории. Оказалось, что монгольская погранзона прозрачна (ни чета российской) и снабжена множеством удобных калиток.
Мы прекрасно провели время, угощаясь в приграничных юртах-кафе (за все платила монгольская пограничница), обнаружилась приличная для тех мест гостиница (щитовой домик) и монголы-собутыльники.
На утро монгол-буксировщик решил, что если начался новый день, то и платить за буксир надо заново (то, что мы проехали вглубь границы на несколько сот метров, в расчет не принималось). На наше счастье в делегации района оказались отличные ребята, взявшие нас на буксир и монгол был послан на ЙУХ.
Должен сказать, что если бы не ребята, взявшие над нами опеку – буксировавшие, разбортировавшие по нескольку раз наши спускавшие поминутно колеса - выезд из Монголии был бы гораздо более трудной задачей.
Российская сторона границы продемонстрировала дурдом в квадрате, по сравнению с тем, что было при въезде неделю назад. Началось с мытья колес какой-то гадостью, как будто граница огорожена стеной, а не декоративным забором из колючки, и заразу могут перенести только машины.
К тасканию вещей на второй этаж для просвечивания добавился медосмотр на предмет чумы, которую разносят суслики (а на вид такие мирные существа, кто бы мог подумать).
Медосмотр включал в себя измерение температуры лазерным градусником – невероятное техническое достижение. Если бы температуру меряли обычным градусником, то с монгольской стороны помимо чумы, думаю, пришли бы еще какие-нибудь интересные кожные заболевания. Монголы, кстати, едят сусликов (они обсуждали, что есть сусликов лучше, когда те только выйдут из норки весной (худеньких), потому что мясо не вонючее), поэтому опасения российского Минздрава были вполне обоснованы.
Помещение для просвечивания на выезде было совершенно не предназначено для огромного количества монголов с баулами, которые вели себя на удивление тихо, и просвечивание происходило только с участием русской матери. Старый знакомец монгол-буксировщик, посланный недавно на ЙУХ, попытался по старой памяти вручить нам пару сумок для проноса (прям как дети, чесслово), но был отправлен опять в сексуальную прогулку.
Кстати, российские погранцы в Ташанте совершенно не интересуются документами, разрешающими вывоз ребенка одним родителем другому, поэтому, кому надо – дерзайте, вывоз ребенка через Монголию совершенно открыт.
Потрепанные, но не сдавшиеся, мы въехали на российскую территорию, разжились б/у резиной, заехали на рукастый сервис, где молниеносно определили, что причина горящей диагностики – забитый песком фильтр и остановились переночевать в доме одного из наших благодетелей – районного начальника.
Огромное спасибо ребятам!
Один из них вызвался нас сопроводить на своем автомобиле и показать пропущенные ранее алтайские достопримечатель
