Внезапно выяснилось, что через неделю мы летим в Каламату. “Куда, простите, мы летим?” - “Вы летите в Ка-ла-ма-ту,” – донеслось с того конца провода. Несмотря на то, что могу бесконечно много времени проводить за всевозможными картами, и уже изучил практически все самые темные закоулки Европы вдоль и поперек, название нашей новой дестинации вызвало у меня легкое недоумение. А ведь это, должно быть, достаточно крупный город, если туда летает прямой рейс из Москвы. Но нет, про Каламату никто ничего раньше не слышал.
А все началось с того, что захотелось в Грецию. Как же, посетить уже не один десяток городов и стран, и ни разу не заехать в ту самую колыбель цивилизаций, о которой нам много лет твердили сначала в стенах школы, а потом в университете, со страниц книг, с экранов телевизоров. Античность, Гомер, Олимпиада… Должны же были эти абстрактные представления о Греции когда-то обрести реальный образ. И вот время пришло.
Сначала задумывались об сладких островах, как всегда самостоятельно и с феерически закрученным маршрутом. Но время поджимало, бюджетных билетов на регулярку не было и в помине, да еще и паспорт заканчивался некстати, а новый все никак не давали.
Впервые за долгое время решили попробовать поехать с турфирмой, устроить расслабленный отдых с минимумом переездов. И в борьбе со своей недоверчивостью к массовому туризму, начал я изучать ассортимент предложений по Греции. Очень не хотелось отправляться в совсем заезженные места, однако же, большинство турфирм предлагали отели-муравейники Крита, Родоса или Халкидиков. Так и плавали мы в море бесконечных пакетных туров, пока в небезызвестном чиптрипе не выпал вариант на Пелопоннес.
Если смотреть на карту южной Европы, этот узнаваемый полуостров, похожий на лапу с четырьмя пальцами, обязательно щелкнет в голове ассоциацией с Грецией. Более того, Пелопоннес и есть самая что ни на есть настоящая Греция. Нет места в той стороне более греческого, чем Пелопоннес: он хранит великое множество древнегреческих памятников, история которых теряется где-то в легендарных сказаниях и мифах, на полках тысяч библиотек.
На первый взгляд странно, что Пелопоннес еще не стал очередной Меккой массового туризма. Но по сей день, немногие отваживаются три дня на собаках добираться туда ради пляжного отдыха, да и инфраструктура хромает. В этом-то и есть прелесть места, которое всё еще сохраняет свою греческую суть: здесь седовласые мужчины почтенного возраста дни напролет неспешно потягивают фраппе, сидя за столиками придорожных кафе и читая в газетах о дефолтах и очередной афинской демонстрации, будто все это происходит в далекой стране; здесь необозримые оливковые рощи, которым нет конца, укрывают своей тенью пожухлую августовскую траву, а беспечная детвора вечера напролет играет на крутых прибрежных улицах, ступеньками спускающихся к морю.
Аэропорт города Каламаты, центра области Мессиния, что на юго-западе Пелопоннеса, совсем недавно стал принимать гражданские рейсы. Еще два года назад это был военный аэродром, но с целью привлечения туристов к нему добавили гражданскую функцию: построили небольшой терминал, открыли пропускной пункт и запустили несколько чартеров. Один из них – рейс греческой авиакомпании AEGEAN AIRLINES до Москвы. Самолет в Россию летает только два раза в неделю, и то - транзитом на Крит. На выходе из лайнера терминал кажется совсем крохотным. Чуть больше, чем опробованный нами зимой в сербском Нише, но все равно очень компактный.
Вокруг полосы накручивают круги военные самолеты, с шумом взлетая и садясь на поросшую с торца травой полосу. Наверняка, резвым служивым пилотам большие гражданские лайнеры, частенько занимающие теперь полосу – не в радость.
Объятая со всех сторон холмами и горными вершинами, Каламата находится в ложбине, у самого основания среднего и левого “пальцев” Пелопоннеса. Средний палец – полуостров Мани – суровый горский край, почти на всем своем протяжении вмещающий высокую горную цепь Тайгет. Помните страшные легенды про то, как спартанцы сбрасывали больных младенцев в пропасть? Если верить преданиям, происходило это именно на этих вершинах. Где-то здесь есть и свой край земли – самая южная точка материковой Европы.
Но мы держим путь на более пологий, холмистый западный полуостров, называемый так же, как и область, его занимающая - Мессиния.
В 30 км извилистых дорог, к югу от Каламаты, находится небольшой поселок ХрАни, с ударением на первый слог. Совсем недавно он еще располагался на вершине холма, где поселенцы выращивали виноград, оливки и выводили скот. С развитием туризма жители оставили свои традиционные занятия и спустились ближе к морю.
По турпутевкам приезжали в основном англичане. Вскоре единственная фирма, возившая сюда туристов, обанкротилась, и жители остались без работы. Сейчас с открытием чартерных рейсов в Каламату у них снова появилась надежда на будущее, и поселок ожил. Конечно, ожил – громко сказать: здесь нет многоэтажных отелей, и весь гостиничный фонд представлен десятком небольших семейных гостиниц, вилл и гестхаусов. Прибрежная линия из гальки и песка тянется на несколько километров. Вдоль нее - лишь пара баров и несколько кафе. Ближе к дороге есть и супермаркет, и магазин. Но назвать это место пляжным курортом язык все равно не поворачивается, уж очень здесь все по-домашнему, словно отдыхаешь не в гостинице, а на своей загородной даче. Вот и речь здесь слышится сугубо местная. Во всем поселке оказалась только пара наших соотечественников, да кое-какие немногочисленные западные европейцы, все остальные - греки, выезжающие в отпуск или на выходные к морю.
Греки любят отдыхать. Стоит ли напоминать о знаменитом послеобеденном отдыхе - сиесте, но кроме нее у греков достаточно много других приятных бонусов. Например, раз в году у всей страны многодневные каникулы, а количество праздников не поддается счету.
Через поселок Храни проходит дорога до средневекового городка Корони, что на самом краю полуострова Мессиния. Дорога живописно петляет меж оливковых рощ, сужается до ширины одной машины на улицах старых рыбацких посёлков, взбирается плавными изгибами на вершины холмов.
В Мессинии множество заслуживающих внимания мест: помимо Корони есть древний Пилос, городок Метони с византийской крепостью, красивейшая бухта в форме подковы, национальные парки, развалины античных городов… Все - в радиусе 60-80 км от Храни. Но любителям путешествий на общественном транспорте стоит учесть, что действие происходит в настоящем захолустье Греции. Автобусы в направлении небольших городов ходят всего пару-тройку раз в день, и те - без четкого расписания. А больших городов, едва ли помимо Каламаты, здесь не найдется.
Совет хозяина гостиницы звучал так: чтобы доехать на автобусе до Корони, или Каламаты, надо встать на дорогу около супермаркета за полчаса до предполагаемого прибытия автобуса. Как только он появится на горизонте, всячески жестикулировать и привлекать внимание водителя, чтобы тот остановился.
Удобные путешествия на общественном транспорте в этом регионе практически невозможны. Многие туристы, огорченные сей реальностью, берут на прокат машину. Будучи даже самым прожженным любителем пакетных туров, приехать в такие исторические места и ничего не увидеть, провалявшись на пляже хоть приятного, но крохотного поселка - это совсем неинтересно.
Прокат автомобилей - отдельная история. Еще в трансферном автобусе по дороге в Храни нас пытались взять в оборот представители принимающей стороны. Начались сказки про невозможность взять машину с российскими правами, про обман со страховкой и т.д. При всем при этом прокат в дружественной фирме, по словам наших гидов, избавляет вас ото всех рисков. Давно мы не ездили по путевкам… Дело пахло так, как оно обычно пахнет при поездках через турфирму - нужно было тщательно фильтровать все байки. Единственный плюс от дружественной фирмы, которую нам предлагали, это то, что и получаете, и сдаете вы машину прямо под окнами вашего отеля. А в Храни больше снять машину негде, нужно как-то добираться до Каламаты или Корони. Однако цену турагенты заломили запредельную - 60 евро в сутки за самый бюджетный Fiat Panda. Казалось бы, выбора нет, но нам повезло оказаться рядом с соседями, которые взяли машину в Каламате. Мы съездили с ними в город, переоформили авто на себя и доставили их назад. Fiat Punto, правда, в очень среднем состоянии, встал в 35 евро/день с полной страховкой, при этом никто внимания не обратил на мои российские права. Для информации: фирма называется Helena, находится на набережной у порта. Не стоит забывать о сиесте, планируя взять машину днем.
Это был мой первый опыт аренды автомобиля за рубежом. Необычная свобода далась мне, как только машина проехала первые километры. Её мы нарекли Непандой, в честь ее младшей сестры - Панды, изначально планировавшейся. В последний день мы взяли машину еще на сутки, на этот раз достался Сеат.
Всего на прокатных авто мы проехали около 700 км за три дня, посмотрев много занимательного в округе, и даже обернувшись за 150 км в отдаленный городок соседней области. Дороги неплохие, хоть и встречаются выбоины. Машин мало, однако надо быть осторожным – стиль вождения у греков достаточно агрессивный. Полиции на дороге не встретили ни разу, но радары иногда попадаются, о чем извещает заметная табличка.
Находясь в Храни, за один день, если выехать пораньше, можно совершить round trip “Храни-бухта Войдокилия-Пилос-Метони-Корони-Храни” - он уложится в примерные 110 км. Самые отчаянные автотуристы по дороге Храни-Пилос могут заехать в национальный парк прогуляться среди водопадов. Маршрут хорош тем, что за один день дает возможность и покупаться, и нагуляться, и насмотреться, и в завершение снова покупаться да коктейлей сладких попить.
С утра, когда еще солнце низко, мы оказываемся в бухте Войдокилия необычной подковообразной формы, с прозрачнейшей водой. Песчаный пляж еще пустынен - редкий путешественник сумел добраться сюда так рано. Над бухтой, на вершине высокой скалы словно дом-призрак, оставленный когда-то хозяевами, покоится древний венецианский замок. Когда-то этой землей правили венецианцы. Мессиния была для них наблюдательным постом при входе в Адриатику. Многие более или менее крупные поселения здесь нарастали впоследствии вокруг массивных замков-крепостей, которые былые хозяева оставили здесь повсюду.
В нескольких километрах от бухты – в Пилосе – прекрасная набережная с ритмично ютящимися друг к другу домиками, и уютные кафе, где после купания будет приятно сполна отведать греческую кухню. В Пилосе также есть свой форт, который открыт для посещения до трех часов.
От Пилоса движемся на юг и через пару десятков километров попадаем в Метони с занимательной крепостью, которая будет интересна не только любителям фортификационных сооружений, но и просто охотникам пощелкать затвором фотоаппарата. После трех часов после полудня, правда, как и многие здешние достопримечательности, крепость закрыта, и увидеть ее удивительную башню, построенную на вдающейся в море отмели, не представляется возможным.
После Метони можно взять курс на восток, в Корони. Оба этих города, Метони и Корони, когда-то называли “глазами Венеции”, поскольку из их крепостей венецианцы наблюдали за проходящими кораблями. За пару-тройку километров от Корони будет неплохой городской пляж, где приятно понежиться под вечерним солнцем. А в самом городке стоит погулять уже на закате, когда белые стены домов на тесных улицах, ступеньками спускающихся к морю, окрашиваются в нежные розовые цвета, а набережная оживает рыбными ресторанами и сувенирными лавками.
С парковкой в Корони трудновато: можно попробовать спуститься к воде и найти местечко на набережной, но лучше оставить машину на подъезде. Порой крутые мощеные улицы становятся настолько узкими, что кажется, между стеной дома и боковыми зеркалами остается всего несколько сантиметров. Неповторимый опыт. Иногда даже видится, что вот именно в тот пролет машина точно не пролезет, хотя навигатор упорно ведет в него. Но нет, смотришь, и оттуда выползает местная малолитражка, а за ней еще одна. Развернуться там, конечно, не получится нигде, так что, если драйвер заплутает и попадет в тупик, придется долго и мучительно пятиться назад.
Корони производит впечатление живой провинции. Основанный еще в античные времена, он был греческим, византийским, венецианским, турецким и снова греческим. Приятный морской бриз дует в лицо. Неспешные горожане ужинают прямо на балконах своих белоснежных домов, а на набережной не замолкает музыка из баров и кафе, расположившихся прямо у воды.
На следующий день нас ожидало большое путешествие за перевал. Византийский город-призрак Мистрас находится в 55 км от Каламаты по серьезной горной дороге, и, если верить Google Maps, в 25 км по прямой линии. Это уже не Мессиния, а соседняя область Лакония – край жестких нравов, исторически принадлежавший древним спартанцам. Это отсюда пришло выражение “говорить лаконично”. Сам Мистрас находится в нескольких километрах от Спарты, но она совсем не та, что рисуется в учебниках истории. Спартанцы, занятые постоянными войнами, не утруждали себя постройкой значимых архитектурных сооружений. И нынешняя Спарта, сохранившая от древней лишь название, являет собой совершенно безликий новый город.
Средняя скорость на дороге колебалась где-то в районе 30-40 км/ч. Откровенно раздолбанная Непанда кряхтела и пыхтела на горных серпантинах, еле, на первой передаче, заползая по склонам, грозясь заглохнуть в любой момент. Ручка коробки передач болталась, словно чайная ложка в сметане, и, не возвращаясь назад, замирала в том положении, в котором ее оставишь. Несмотря на это, путь в Мистру доставлял истинное удовольствие. Первый раз мне довелось вести машину по таким дорогам. В салон через открытые окна с ветром проникал дурманящий аромат хвойных, лобовое стекло то и дело демонстрировало завораживающие панорамы горных вершин. Было видно, как участки дороги, по которым мы только что проехали, оставались далеко внизу извилистой серой полосой, теряющейся за могучими утесами. Через какое-то время Непанда все-таки довезла нас в Мистрас.
На Мистрас я планировал выделить часа два, и вернуться другой дорогой через западное побережье полуострова Мани. Однако город-призрак, покинутый последним жителем всего несколько десятков лет назад, оказался просто огромен, на него не хватило и четырех часов.
Город был некогда одним из центров византийской культуры на Пелопоннесе. Но со строительством новой Спарты пришел в упадок, жители стали массово переселяться со склонов гор на равнину внизу, и дома опустели. Сейчас Мистрас - это развалины жилых построек, несколько византийских церквей и крепость, венчающая гору, на склоне которой некогда был город. Все еще угадываются улицы меж разрушенных стен, а некоторые постройки выглядят так, словно их оставили совсем недавно.
Возвращаясь в Каламату той же дорогой уже под вечер, внезапно в горах попали в грозу, умноженную на непролазный град, ливень и туман, почти полностью смутивший видимость на и без того сложных серпантинах. Для Непанды это был настоящий стресс: ее дворники мужественно пытались справиться с напастью, но у них получалось неважно – такие погодные условия для летнего Пелопоннеса скорее исключение, чем правило. Осложнял ситуацию камнепад: то и дело приходилось объезжать свежие, подмытые водой, увесистые обрубки породы, которые горы щедро метали прямо в ущелье. Остановиться на дороге было невозможно – она настолько узкая, что сразу перекрывается всякое движение. Так и плелись 15 км в час по приборам да огням впереди идущей машины.
В общем-то на этом можно было бы и закончить рассказ, поскольку остальные дни намечались пляжными и скудными на события. Однако непосещенный полуостров Мани не давал покоя. В последний день перед вылетом мы на пару с супругами из соседнего отеля взяли на прокат Сеат и отправились к античным развалинам древнего города Мессина, а затем через загадочный полуостров Мани до уютного Гитио – старого порта Спарты.
Античная Мессина впечатляет размахом. Здесь всё так, как подобает античному городу: храм, центральная площадь-форум, театр, стадион. На стадионе занятная деталь – древние унитазы, ноу хау прошлых лет. Говорят, что почтенные зрители спортивных соревнований восседали на каменных толчках не только для того, чтобы справить большую нужду, но и для того чтобы обменяться новостями, а иной раз и пофилософствовать, кинув в адрес своего оппонента мыслишку-другую на тему устройства бытия.
А дальше началась захватывающая часть нашего заключительного маршрута. Мы ехали по самой кромке отдаленного полуострова Мани - земли спартанцев, когда-то наводивших ужас на всю Грецию. Слева возвышались пики горной цепи Тайгет, справа – ширилась лазурная гладь Средиземного моря.
Чем дальше на юг мы забирались, тем суровее становился пейзаж: оливковые деревья исчезли, уступив место редким кустарникам, растущим на голых скалах. Мы миновали деревни, рассыпавшиеся по коричневым склонам. Каждую обязательно украшала древняя византийская церковь и традиционные дома этой местности, похожие на укрепленные башни. Жесткий нрав местных горцев отразился в архитектуре. Ведомые постоянной клановой враждой, манийские семьи опасались кровной мести и строили себе такие дома-укрытия. На юге полуострова сохранились целые брошенные деревни, состоящие только из таких построек.
Меж тем, полуостров Мани, снискавший себе репутацию мистического, сакрального места, считается самой южной точкой материковой Европы. Вопрос спорный, ведь сам Пелопоннес сейчас, по сути, является искусственным островом – его отделяет от материка узкий Коринфский канал. Но если не брать в расчет это досадное обстоятельство, то тут находится настоящий край света. Древние греки верили, что именно здесь, на мысе Тенарон, среди выжженных солнцем трав и безжизненных скал расположен вход в царство Аида – в потусторонний мир мертвых. Гомер писал про это место, что оно находится «на крайнем западе, за рекой Океан, омывающей землю».
Немного не доезжая города Ареополис, сворачиваем налево по направлению к Гитио. Еще полчаса петляем среди холмов и оказываемся в очаровательном рыбацком городке, бывшем некогда главным портом Спарты, и, как всё вокруг, овеянном легендами и древними сказаниями. Несколько рядов улиц с примостившимися среди кипарисов домами, каскадом спускающимися к морю, кафе на набережной, островной маяк – настоящая приморская идиллия.
Немного на север от города есть замечательный пляж с крупным песком, отчего вода там особенно прозрачная. На пляже часты ветра и небольшие волны, что делает его очень популярным среди винсерферов. Однако ни одного негрека в округе мы так и не заметили. Видно, что в местных едальнях давно не слышали иностранную речь. Стоило мне обратиться к продавцу с просьбой налить фраппе, как он, растерянный, принялся долго искать какого-то мальчика, понимающего по-английски. Через парня-переводчика он выяснил, что я из России, с нескрываемым восторгом рассказал об этом всему персоналу и начал мне подмигивать и украдкой так приговаривать “Vladimir Putin! Good?!”. Я даже, право, не знал, как среагировать на такой неожиданный политический поворот, и, взяв фраппе, поспешил ретироваться.
Обратная дорога была необычайно красивой. Теперь горы были справа, а море – слева. Мы ехали высоко, и было ясно видно, как над полуостровом Мессиния, который будто мираж виднелся где-то в теплой закатной дымке, садилось солнце, отбрасывая яркую дорожку на пространную водную гладь. Полотно дороги, озаряемое косыми лучами заката, приятно шуршало под колесами, и только редкие встречные машины нарушали монотонность этого шума. Мне почему-то вспомнился Крым, когда я еще совсем юным ездил в Алушту, а через пару-тройку лет – под Керчь. Однажды мы так же высоко ехали из каких-то ужасных далей на старом пазике сквозь ночь, по крымским дорогам. И справа так же было безмолвное море. А на его водной глади отражалась такая же дорожка, только цвет ее был белесым, лунным. Но ощущение беспредельного водного пространства было потрясающим. Таким же, как и сейчас, над Мессинским заливом.
Солнце село. Внизу, в долине, стесненной горами Мани и холмами Мессинии, показались огни Каламаты. В тени оливковых садов осталась первая неделя августа.
