Natulechka писал(а):.... а мне во двор можно такие пальмы?
- Легко! Простиславу звякни! Телефон зашифрован в романе. Скажешь, что от меня - будет хорошая скидка на все три лингама победы.
" Как обычно, беседа с Простиславом укрепила Степину уверенность в себе. Разобравшись с делами, он поехал на дачу, предчувствуя, что его ждет что-то очень необычное. И это предчувствие не обмануло.
Вместо корта Степа увидел перед собой каток. Так, во всяком случае, можно было решить, глядя на борта со скругленными углами и маленькой дверкой. Эти борта были украшены множеством надписей и рисунков самого разного вида, словно кто-то покрыл обычный рекламный ассортимент несколькими слоями уличных граффити, а затем для остроты добавил пару флуоресцирующих цукатов (особенно выделялся оранжевый зигзаг «мочи ГадоВ!», который отозвался мгновенным эхом в самой глубине Степиной души).
Сходство с катком ограничивалось формой бортов. Вместо льда под ногами была трава - ленты японского дерна, то перекрывающие, то, наоборот, не дотягивающиеся друг до друга. Не знай Степа, сколько стоит такая продуманная небрежность, он бы, наверно, решил, что здесь работали похмельные стройбатовцы за день до демобилизации. Но, поскольку это был дзенский сад камней, он догадался, что к кажущимся недоделкам следует отнестись так же, как к следу кисти, на которой почти не осталось краски: никому ведь не придет в голову считать это недостатком при анализе каллиграфии, хотя, безусловно, такое было бы недоработкой при покраске забора.
Ни одного камня на всем огороженном пространстве Степа не увидел. Вопросов по этому поводу у него не возникло - точнее, они появились, но одновременно в голове мелькнул и вероятный ответ: мол, дзенский сад камней с камнями - это уже не дзенский сад камней. По этому поводу можно было не звонить Простиславу и другим людям знания, а обслужить себя самому.
Вместо камней его ждало другое. В центре огороженного пространства из дерна торчали три пластмассовые пальмы. Врытые в землю на расстоянии в несколько шагов друг от друга, они отчетливо выделялись на фоне бледного подмосковного неба. Их было три, а кусков неба, нарезанных их прямыми стволами, четыре - два между, и два по бокам. И это нежданное «34» так приветливо раскрывало перед Степой свою знакомую, но заново новую суть, что все его сомнения исчезли. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Сложив ладони перед грудью, он поднял глаза к небу и тихо-тихо прошептал:
- Амитафо! Амитафо! Амитафо!"
А потом, после паузы, быстро добавил:
- Амитафо! Амитафо! Амитафо! Амитафо!" / Отрывок из романа "Числа" Пелевина /