Русское шоу

[Хагга]

***
- Легче, легче! – командовала Абдулом, Халедом и Рыдваном Иринка. На горбу хироманта висел интерполовский инвалид. Остальные, согнув агента в кольцо, держали за ноги. Милка создавала суматоху вокруг процессии, пессимистично квакая:
- Он жив? Мёртв?! Дощёлкались хлеборезками, друзья хреновы!
Махмуд и правда не подавал признаков жизни. Выползавшие на четвереньках из воды и тащившие за собой матрас Нонна и Лана безразлично пронаблюдали перенос трупа, так как уже не могли удивляться и сопереживать: запас прочности был исчерпан коллизиями сумашедшего дня.
- Надо сделать искусственное дыхание! – Вопила активная Мила, - Нос в нос!
- Ты, блин, угомонишься сегодня, а? – не выдержала Ирусик, - Уйди, чудо морское, орлица наша, Чип, Дейл и Вжик! Пятнадцать в одном! Тьфу...
Милка насупилась, но заткнулась. Махмуд валялся на песке. Пострадавшая загипсованная нога, раздувшаяся до размера бревна векового дуба, лежала рядом. Над ним траурно застыли тяжело дышащий Абдул, кусающий ногти Рыдван и хлюпающий носом Халед.
- Первый раз вижу утопленника... – тихо просипела приковылявшая ко всем Лана, - Ужас...
- Чего стоим? – нарисовалась за Ланой Нонка.
- Пусть будет ему земля пухом! – Наконец решила вернуть себе дар речи Мила, но тут же получила от Иринки:
- Типун тебе на голову! Давайте хоть что-то делать!!! – возопила хореограф группы, - Предлагаю массаж сердца! Милк, разгони мужиков отсюда! Нам нужен простор...
Ударным звеном была выбрана Нонка, как самая тяжёлая и ширококостная. За ней приготовились Лана и Мила. Ирина командовала:
- Раз! Два! Три! Старт!!!
Трое девушек этаким клином стартовали с расстояния десяти метров, по очереди оттолкнулись и плашмя, всей своей массой попадали на растерзанное морем тело. Первой Махмуда резко придавила Нонка с криком:
- Ха!!!
Через секунду на неё повалилась Мила:
- Ух!
И завершила коллективный бросок Лана:
- Й-е-ех!
Агент ожил и плюнул на всех морской водой из лёгких.
- Ура!!!! – раскатом понеслось над «Парадайзом».
Девочки кинулись обниматься. Халед плакал, как младенец. Рыдван отошёл в сторону и чинно вдолбился мордой в песок, хваля Аллаха. Абдул в бессилии присел, где стоял, а Махмуд слабым голосом благодарил:
- Я вас никогда не забуду...

[Ikrinka]

Спасибо Вам и тут и там и везде и всюду.
Увлекли отлично и отвлекли феерично))
Ждем продолжения блокбастера...

[Хагга]

Ikrinka, спасибо! Моя очень радая.


Нежно зашелестел синкопами рояль и посетителей дискотеки «Ноев ковчег» окутал чистый голос Фредди Меркьюри. Иринка в последний раз поглядела на себя в зеркало:
- Ну... Я пошла...
Её сольный номер, сексуальный «Блюз» группы «Квин», неизменно вызывал интерес публики с первых нот. После того, как она озорно вырывала сигарету у кого-нибудь из зала и танцевала, пуская дым, народ начинал хлопать, а уж когда вызывала этого счастливчика на сцену и прогибалась рядом с ним в томные позы, зал визжал и свистел. Избранный звездой обычно вёл себя смущённо или изображал джентльмена рядом с леди, поддерживая её за спину во время прогибов.
Сегодня она сразу почувствовала неладное, когда вытянула у лысого, худого паренька сигаретку. Дым был странный, сладковатый. Паренёк не стал дожидаться приглашения и сам вывалился на сцену, схватив и подняв звезду в роскошном блестящем платье на руки. Не то он был культуристом ранее, а сейчас как-то странно усох, не то занимался тяжёлой атлетикой ещё в младенчестве и надорвался, подкидывая свой горшок, но самая худая звезда русского шоу оказалась для него неподъёмной ношей. Обкуренный кавалер эффектно грохнулся оземь, похоронив под своим телом кучку блестящего материала, перьев и костей прекрасной дамы, что выбрала сегодня не того партнёра. Из-под распростёртых на полу тел торчала только Иринкина рука с сигаретой, струйка от которой уходила ввысь, как витиеватый памятник павшим.
... – Не... Ну так нельзя! – Возмущалась Мила, - Неужели тут идут по стопам Голландии и разрешают курить в общественных местах гашиш?
- Бедная Ирка! – Поддерживала её Лана, - Она доплясать-то сегодня сможет?
- Сейчас протестирую... – Пообещала Нонка и обратилась к томно зависшей в углу раздевалки исполнительнице блюзов:
- Ку-ку! Приём, приём!
- Искусство точно птичка в вышине,
Парит, танцует и поёт на расстояньи,
Но иногда вдруг подлетит к тебе
Да гаркнет так, что мозг в офигеваньи...
- Не допляшет. – Вынесла свой вердикт Нонка, с жалостью разглядывая блаженную Иринку, закатившую глаза в потолок и улыбающуюся чему-то своему, секретному и приятному.
- Нас Халед убьёт...
- Ни фига подобного! – Возразила лидер коллектива Лане, - Тут имеет место быть производственная травма! Пусть за посетителями лучше следят. Я ещё к мистеру Осаме подойду по этому поводу.
- Ага! Правильно! – влезла Милка, - Сделаем упреждающий выстрел!
В дверях дискотеки мелькали исполинские фигуры качков-охранников. Именно они проверяли входные билеты, просвечивали посетителей взглядами-рентгенами и выносили драчунов, пьяных в дым и забияк. Надо сказать, что делали они это очень редко. Но сегодня им пришлось проявить свои профессиональные навыки: обкуренный мальчик, у которого Ирина взяла сигаретку с гашишем, плавно сопротивлялся, пытался достать пяткой до одного из амбалов, и медленно показывал кулак самому мистеру Осаме.
- Вы видели, мистер Осама? – Кивнула Нонка на возмутителя спокойствия, - Ирина теперь вне реальности из-за таких посетителей.
- Да-да... – Тоже кивал головой генеральный менеджер, - Надо предпринимать какие-то меры. У нас ведь респектабельное место, - Сказал он и, взяв под руку начальника охраны, покинул «Ноев Ковчег».

[Хагга]

***
... – Девочки! Это нормальная просьба! – горячился Халед, - Махмуд хочет видеть своих спасительниц!
- Время два часа ночи. Кто нас пустит в больницу?
- Пустят! У нас в любое время пускают! У человека сломана нога и два ребра... Рёбра из-за вас между прочим!
Нонка упёрла руки в боки:
- Пусть скажет спасибо! Сейчас бы вообще не жил! Подумаешь, два ребра...
- У нас Иринка не адекватная из-за производственной травмы! – присоединилась к Нонне Милка, - Нам бы домой...
Лане было всё равно: не к ней же обещались прийти женихи Херрит и Стасик. Иринка вообще витала в облаках и расслабленно висела на Лане и Миле. Но Халед был упрям, твёрд и непоколебим:
- В машину! Я импрессарио или столб с рупором?
- Столб. – Тихо прошипела Нонка и полезла в «Тойоту».
***
... - О! Какие люди!!! – Завопил больной, как только увидел входящих в палату. Сначала распахнул дверь Будёный, по-панибратски шлёпнул бедолагу по плечу и занял единственное кресло. За ним вошла мило улыбающаяся Лана. Потом перешагнули порог надутые Нонка и Мила и, наконец, томно вплыла пострадавшая от искусства.
- От лица всего нашего немногочисленного коллектива, - официально буркнула Нонка и посмотрела на часы, - желаем тебе, Махмуд, скорейшего выздоровления.
- Поправляйся, друг! – продолжила Милка, - Мы к тебе ещё зайдём...
Обе женихающиеся приплясывали на месте: наверняка Херрит и Стасик уже пришли и ждут около городского фонтана.
Лана тоже высказалась кратко:
- Удачи тебе, Махмуд! – и все девушки направились к выходу. И ведь ушли бы... Но тут тормозная Ирина вспомнила, что она тоже культурная:
- Где... болит? – спросила она, расстягивая слова, - Могу вылечить... наложением... Я щас экстрасенс. Почти...
Махмуд обрадовался:
- Вот тут, - показал он на левый бок, - и вот тут! – помахал подвешенной к грузу ногой агент Интерпола.
- Вдо-о-ох! Выпучили глаза и молчим... – пропел указание для больного новоявленный экстрасенс, шагнул к кровати и повис, схватив загипсованную лодыжку Махмуда. После чего Иринка манерно выбросила руку в сторону и, резко согнув её в локте, сунула себе под нос запястье.
- Ирк, нам пора! – сквозь зубы выдавила Нонка, но наркотический туман полностью поглотил способность Ирины понимать лидера с полуслова. Кроме того, она сосредоточилась на циферблате и загипсованной лодыжке, и простояв так с минуты три, поняла, что пульса нет.
Девочки вышли в коридор и поплюхались на кресла перед открытой дверью в палату Махмуда.
- А почему мы-то не знали, что Ирусик экстрасенс? – тихо спросила подружек Лана.
- Она сейчас тебе кого угодно изобразит! Хорошо, что мессией не назвалась... – Нонка обречённо вздохнула. За ней так же обречённо вздохнула Милка:
- А мужики-то ждут поди...
Девочки поняли, что судьба сегодня их настигла, и уже безразлично наблюдали за палатой. Халед мирно клевал носом в кресле. Махмуд краснел и мычал. Ирина щупала гипс.
- Плохи дела, друг... Выдыхай...
- Что? – тяжело дыша, спросил агент. Экстрасенс бухнулась на кровать больного и облокотилась на подвешенную ногу:
- Пульса нет. Клиническая смерть.
- Ха-ха! – развеселился Махмуд, - Тогда я в раю! Давно вам хотел сказать, Ириночка... – он заговорил тихо и даже попытался согнуться к своей ноге, дабы быть ближе к оппоненту, - вы мне очень нравитесь!
- Н-да? – пропела косая Ириночка, устроив тяжёлую голову на подвешенной конечности.
- Йес, как человек и женщина!
- Обалдеть...

[Хагга]

- Ириночка, я быстро поправлюсь! – с жаром шептал Махмуд, - Я вообще силён, как бык! Года тренировок и боевой закалки... Я выйду из госпиталя и мы обязательно посидим, потолкуем о наших отношениях...
Ириночке вдруг показалось, что Махмуд, сипящий о чём-то важном, но непонятном, подвешенный за ногу почти к потолку, как-то невыносимо забавен. Она хихикнула. Потом сама больничная кровать агента почему-то вызвала неутомимый хохот. «Кто может лежать на этаком чуде?» - в голос ржала Иринка. «Что это здесь? Кнопочка? Какая чудная кнопочка... Дай-ка нажму... Ой!»
Девочки и Халед повскакивали со своих мест: Махмуд придавленный спинкой кровати так, что сложился пополам и целовал свой гипс, резко заверещал в полный голос. Из-под гипса виднелись дёргающиеся в агонии Иринкины ноги и слышался заливистый ржач:
- Уа-ха-ха-ха!!!
«Какие чудные плафоны на потолках этого уморительного госпиталя!» - ухохатывалась Ирка. «Блин... Как ночные горшки!»
Халед бросился нажимать на кнопочки. Кровать трясло. Махмуд пищал. Иринка охала и хрюкала. Девочки держались за животы и, плача, сползали по стенам палаты. В дверях офигевала медсестра.
«У неё на голове поверх платка – пилотка!!! Уа-ха-ха-ха-ха-ха!!! О-о-о-о!!! Ма-ма!!!»
... – Говорили же, идти в госпиталь - плохая идея! – бурчали девочки, помогая Халиду грузить расслабленную донельзя Иринку в машину. Та заливисто хохотала буквально над всем, что попадало в поле зрения:
- Ха-ха-халед! А как ты с девушками целуешься, а? – еле выговаривала жертва гашиша, - Усы же твои им в уши залезают! Не могу, блин... Уа-ха-ха-ха...
Мрачный Будёный покачал головой и завёл мотор...
***

[Yak]

Все, я здеся! У первом ряду!!!

Правильно! Товарищи выползаем из кустов! Тут скоро будет жарко... Завязка заканчивается.

Уже цельная грядка выползней подкустовных ждет продолжения банкета. Вспыхивают аплодисменты, приглашающие автора...
А то ведь придется на работе работой заниматься (жуть какая.... бррр)

[Хагга]

Вспыхивают аплодисменты, приглашающие автора...

Автор выбегает на сцену мелким па курю, прыгает па-де-ша и растягивается в благодарном шпагате.
А теперь, собственно, пошёл балет...


Мрачный Будёный покачал головой и завёл мотор...
***
«Что за фантазия у архитектора, кто проектировал этот фонтан?» - думал скучающий Стасик, сидя на ограждении сего произведения инженерной мысли.
Сооружение было массивным. В центре бассейна стоял постамент, на котором красовалась гигантская камбала, отделанная разноцветными камешками. Откуда должна была литься вода никто не знал. Фонтан давно не работал. Камбала от вселенской скуки покрылась городским пыльным налётом и продуктами жизнедеятельности голубей.
Стасик открыл пакет, что принёс с собой, и понюхал содержимое: «Так... Рыба пока в норме... Жду ещё полчаса и сваливаю...». Он и Херрит позаботились о вечно голодных девочках и во время сегодняшнего выхода в море наловили рыбы. Стасик забыл вспомнить, что ловили рыбу туристы, и был истинно горд, чувствуя себя спасателем голодающих Поволжья. Второй герой общества гуманитарной помощи – Херрит отказался ехать на свидание: спина болит, на голове шишка, да и вообще не отошёл ещё от предыдущего посещения, нужен передых, необходимо восстановить силы и так далее...
Стасику было всё равно. Ещё совсем недавно он бы заревновал, но сейчас мысли о Миле улетучились. Нонна – вот кто занимал все его помыслы. В «Солнечном береге» она была занята сначала другом Ахмедом, по прозвищу Шланг, потом влюбилась в друга-Али... Он уже опасался за друга-Хани и друга-Ашрафа, но зря. Вся анимационная команда потихоньку распалась, сузив простор амурной Нонкиной деятельности до друга-Али и, собственно, Стасика. Но у Стасика не было шансов! Нонна сделала из него свою «жилетку» для плача по женатому красавцу. Али поступил благоразумно... «В его ситуации я б тоже незатейливо смылся...» - мысленно поддержал друга Стасик и дал тому пять. Кто бы мог устоять перед этой аппетитной фурией с серыми глазищами? Перед этой атомной бомбой с четвёртым размером груди? Перед натиском миллиона комет в одном лице?..
Устоять? Стасик готов был сдаться сразу, но пока рядом крутился этот... Али, шансов точно не было. Поэтому Стасик решил сдаться в другом: он просто перекинулся на Милку. Она ему даже сильно нравилась. Правда, он ей нет... Но не суть... Он победил, дождался, выстоял!!! Сама Нонна сделала первый шаг! Именно в ту минуту, когда она пригласила его на медленный танец в «Ноевом Ковчеге», арабскому пареньку, неизбалованному женским вниманием, показалось, что эта девушка, которая нравилась ему с самого начала, долго скрывала свои истинные чувства!!! Она уделила ему внимание, смотрела ласково и так многообещающе, что у Стасика появилось желание лопнуть от счастья. «Какая Мила, друзья? Херрит, дорогой! Бери! Бес попутал, но я наконец разобрался в себе.»
«Это всё от неуверенности. А почему, собственно, я плох? Ну и что, что рыжий? Зато стройный... Пловец хороший... Глаза у меня непонятного, но оригинального цвета... Танцую, как бог... Да вообще, клёвый парень!» - занимался аутотренингом Стасик, когда «Тойота» с девочками въехала на площадь перед фонтаном. Он быстро узнал в темноте ночи их импрессарио, который рванул вытаскивать из машины Ирину, и заблаговременно рухнул в бассейн фонтана, шелестя пакетом с рыбой. «Не хватало ещё попасться на глаза этому уроду с усами!» - замер на пыльном дне Стасик. На глаза Халеду он не попался, тот был занят, а вот Иринка, которая обрела сегодня не только способность замечать смешное в радиусе ста километров, но и поразительную остроту зрения сквозь препятствия, была наготове:
- Ста-а-а-а-сик! – пропела она, как только выползла из «тойоты», и раскрывая объятия, поковыляла к убежищу незадачливого Нонкиного жениха, - Приве-е-ет, солнце наше рыжее! Вылазь, вылазь... Дай поцелую...
«Чёрный день.» - подумал Стасик и бойко выпрыгнул из чаши фонтана, как будто и не залегал там секунду назад. Навстречу ему, опережая Иринку, нёсся импрессарио русской шоу-группы.
- Ты чего тут делаешь? – по-арабски спросил он.
- Рыбу принёс. Вот.
Продемонстрировалось содержимое пакета. Халед сунул туда нос и гавкнул:
- Слушай, щенок... – решил разобраться Будёный с другом русских раз и навсегда, как тут Ирина, которая шаталась рядом и всё ещё вглядывалась в содержимое Стасиковского пакета, неожиданно взвизгнула:
- Она моргает!!! Помогите!!! Моргает!!!
- Кто? – хором спросили Халед, Стасик и подоспевшие девочки.
- Морская тварь в мешке! – пролепетали дрожащие Иринкины губы и она с криком «Мама!!!», перевалившись через заграждение фонтана, резво полезла на скульптуру камбалы, как старая, больная гусеница.
Халед устало вздохнул и обратился к лидеру русского коллектива:
- Умоляю! Уведите её домой! Положите спать! Ради Аллаха, ради мира во всем мире, ради безопасности на всей планете... Чтоб дом мой сгорел... А тебе, - посмотрел он на окончательно сникшего Стасика, когда девушки ушли, - советую больше не появляться рядом с ними. Проблем не оберёшься... Хм, Стасик... – Сплюнул Будёный и, выхватив пакет с рыбой, направился за девочками.

[Хагга]

***
Утро выдалось тяжёлое. Голова вела себя неадекватно и Иринка уже стала подумывать, что вместо черепушки у неё забитый дерьмом надувной шарик. Нонка с сонной морденью курила и пребывала в утренней прострации. Мила наоборот была свежа и деятельна, как никогда.
- Бабы! Кто умеет чистить рыбу? – донёсся её звонкий голосок из кухни.
Нонна с кривой рожей кивнула на Ланку:
- Вот кандидат на вакансию шеф-повара!
- А почему я? – оторвалась та от зеркала.
- А кто в кулинарном техникуме поварёшкой год махал?
Деваться было некуда и Лана прошлёпала на кухню.
- Милк, - позвала Нонка, после того, как кошевар скрылся за углом коридора, - Халид вчера сказал, что этот вид рыбы ядовитый.
Подруга вздохнула. На завтрак после ночи в госпитале, конечно, никто не пошёл. Обед опять ушёл в тартарары по той же причине. Получалось: или рыба, или диета до семи часов вечера.
- Чует моё сердце, что Будёный врал! – храбро предположила Милка, - Потом... Он же тока про зубец на хвосте говорил... Отрубить его и всё!
- Бабы! – зашелестел слабый Иринкин голос, - Надо сначала кому-нить попробовать. Не помрёт, значит Халед – звездун-задэ.
- О! – проснулась Нонка, - Идея! Кошкам в подъезде дадим! Пошли кашеварить! – сказала она Милке и девочки слаженно помаршировали помогать шеф-повару коллектива.
Через час до Иринки донеслись соблазнительные запахи и она судорожно сглотнула слюну. Казалось, если она не поест здесь и сейчас же, то через минуту точно сгрызёт башмак или дверной косяк. Жор одолевал, как стая потревоженных пчёл. Она еле-еле оторвала надувной шарик от подушки и пошлёпала на кухню. Но не дошла. Дверной звонок требовательно заулюлюкал. Страдающая обречённо завернула к входу в жилище, где на пороге стоял потенциальный звездун-задэ:
- Хелло!
- Ну? – откликнулась жертва гашиша и нехотя пропустила импрессарио внутрь. Тот по-хозяйски развалился на скособоченной софе:
- Как ты сегодня?
- Нормально.
- Пахнет у вас тут... вкусно.
- Кушать будешь?
- Поел бы... А то полночи с вами бегал, потом сразу по делам. Только что от Махмуда вернулся...
- А-а-а... - безучастно протянула Иринка и повернула оглобли в пищеблок.
- Ирина! – опять задержал её Будёный, - Махмуд тебе тут письмо передал... После вчерашнего инцедента у него вывихнута челюсть и прикушен язык. Поэтому он письменно решил с тобой поговорить.
В надувном шарике всё заплескалось: «Ну, ё-моё!»
- Ты не отказывай... – продолжал увещевать Халед, - Прочитай... И ради Аллаха, черкани ответ...
«Вашу ма-а-ать... Надо было вчера ему ещё пальцы переломать... Хотя нет... Ногами бы написал...» - вздохнула Ирина и кивнула:
- Окей. Черкану.
- Вот и славно! – обрадовался импрессарио, - Мужчина так влюблён, так мучается... – поцокал он языком напоследок и ещё раз втянул аромат, доносящийся из кухни, - Ну... Чего у вас там на обед?

[Хагга]

Обед не заставил себя долго ждать. Ланка расстаралась. Тушёная с овощами рыба выглядела аппетитно и красиво.
- Кушай, дорогой Халед! – хором сказали девочки и за ушами импрессарио затрещало. Ирина не могла видеть картины с аппетитной едой и осталась на кухне, где яростно грызла какой-то завалявшився в недрах шкафчика сухарь. Нонна, Мила и Лана с интересом наблюдали за уминавшим рыбу голодным мужиком. Тот, уже вылизывая тарелку, вдруг застыл и опомнился:
- А вы что не едите?
Девочки переглянулись.
- А мы потом.
- У нас приём пищи строго по часам теперь.
- Здоровый образ жизни!
Халед показал выставленный вверх большой палец:
- Молодцы! Очень вкусно! Откуда рыбка такая?
У троих баб одномоментно пересохло в горле, но четвёртая, которой сухарь не помог, страдающая, голодная и злая, уже не могла молчать:
- А это та, вчерашняя. Которую ты за ядовитую признал.
Загремела упавшая тарелка и девочки, вздрогнув, мелкими шажками стали незаметно отступать в коридор. Иринка же вольготно присела рядом с бледным как смерть импрессарио и взяла сигарету из его пачки:
- Ждём час. Обычно этого достаточно.
- Чего достаточно? – выдавил наконец Будёный.
- Чтобы понять, ядовитая рыба или нет.
Халед покрылся капельками пота:
- О-о-о... – застонал он и спешно засобирался.
- Постой! – активизировалась Ирина, - Если ты сейчас уйдёшь, мы не узнаем, можно ли есть эту рыбу! Я тоже жрать хочу!!!
- Вы... вы... – пыхтел импрессарио, - Вы убийцы!!!
Он метался по холлу квартиры, лохматил свои волосы, надрывно дышал и страстно верещал на арабском. Скорее всего, это были матерные аналоги русского. Ирина прикрыла своей щуплой фигурой входную дверь. На её лице была написана голодная решимость и импрессарио понял, что это арест. Мила и Лана благоразумно выглядывали из-за угла, опасаясь попасть под траекторию движений обезумевшего Халеда. Нонка кусала губы.
- Халед! – вдруг озарило лидера группы, - А давай ты выпьешь «лаксатив»! Всё из организма выметет моментально!
Прыгавший зигзагами импрессарио вдруг остановился и девочки поняли, что он с радостью выпьет всё.
- Ну вот! – радостно приняла пустой стакан из трясущихся Будёновских рук Нонка, - Через пятнадцать минут вылетит птичка!
- Птичий косяк! – зло улыбнулась Иринка и отошла от двери, - Ладно уж... Идите, Халед. Будем рады увидеться с вами вечером.
Импрессарио так глянул на Иринку, что Мила решила хоть как-то сгладить ситуацию:
- Халед, ты не подумай ничего плохого. Это мы пошутили. Правда!
- Тебя не тошнит? Дышится без перерывов? – вставила злюка-Иринка.
- Перед тем, как тебя накормить, мы пробовали на кошках! – поддержала подружку Милку Лана, но Ирусик и тут отметилась:
- В ходе эксперимента ни одно животное не мучилось. Всё пятнадцать умерли сразу, без шума и пыли.
Нонка яростно ущипнула шутницу за задницу:
- Она до сих пор никак от вчерашнего не отойдёт, Халед. Не слушай и не волнуйся, всё будет хорошо!
Лидер коллектива сделала бровки «домиком» и вытаращила в сторону страдалицы вчерашнего вечера и сегодняшнего утра свои глазищи. «Ты чего плетёшь, мать?!» - кричали они.
- Да не дуйся ты... Мы же не знали, что ты поверишь... – наконец примирительно сказала и Ирина, - Шутка была!
Взъерошенные Будёновские усы дрогнули:
- Ещё одна такая шутка... И всё!!! Вышвырну в Россию!
И тут хором заговорили все, кроме Ирусика:
- Прости, мистер Халед! Мы не будем!
- Да никогда больше!
- Это было в первый и последний раз!
- Клянусь! С рыбой точно больше экспериментов не будет! – вякала Иринка.
- Зуб даю!
- Ну, Халедик!
- Мистер Халидушечка!
- Халипусечка наша! Пошто такой мисандерстендинг? – выла под всеобщий хор Ирусик у Будёного на плече.
Оглохший Халипусечка уже почувствовал первые позывы к массовому перелёту птиц, поэтому не смог сказать всё, что хотел. А хотел сказать он очень много. Особенно Иринке. Но пришлось спешно буркнуть:
- Ладно, я ещё с вами поговорю, - и опрометью вылететь за дверь.
- Ну ты, Иринк, и дала... – выдохнула с облегчением Нонна, когда торопливые подскоки Халеда в подъезде стихли.
- А чё я? – недовольно оторвалась от полной тарелки с рыбой Ирина, - Чего он зачастил к нам, а? Мне и так хреново, а тут ещё этот с усами... – прошамкала она с полным ртом.
Милка согласилась:
- Н-да... Скоро он к нам переедет...
- А мы пошутим... – Хихикнула Ланка и тоже навалила тарелку аппетитного варева.
Нонка задумалась:
- После сегодняшнего эксперимента с ядами, а также противоядием... Ха-ха! Не думаю, что с ним надо будет шутить ещё...
Они съели целую кастрюлю. Иринка почувствовала, что шарик прояснился, пришло сытое, блаженное состояние... Мила долго сомневалась есть или не есть, но пример подруг был заразителен, и, набив желудок под завязку, она плюхнулась рядом с Ириной на софу, вытянув ноги. Живот тугой сферой загораживал обзор. На креслах также вытягивали конечности Нонна и Лана.
- Лепота! – мурлыкала Ирина.
- Как белые люди, блин... – тянула слова Нонна.
- Хорошо, но мало! – Азартно ковыряла зубочисткой во рту Милка.
И только Лана никак не могла устроиться в кресле. Что-то мешало под задницей.
- Иринк! Чего это? – вынула она из-под сидалища толстый, белый конверт, - Адресовано тебе...
- А... – махнула Ирусик рукой, - Это шифровка от агента 007. Халед сказал, что вчера Махмуд так поцеловал свою загипсованную конечность, что вывихнул челюсть и прикусил язык. Теперь общается исключительно в эпистолярном жанре.
- Ой! Давайте почитаем, а? – зачесались руки у Милки, самой любопытной из команды обожравшихся.
Иринка с лёгкостью разрешила и Мила, водрузив на носик новые очки, углубилась в искусство ораторства.

[Хагга]

«Дорогая Ирина! Не мог молчать... Решил, что обязательно должен поговорить с вами. Так как сейчас я немного не в форме, делаю это письменно.
Ириночка! Вы вернули меня к активной, насыщенной жизни!!! Наверное, я не смог сказать бы вам это в лицо, слишком распирает меня чувство, но я даже счастлив, что Аллах лишил меня возможности говорить. Гораздо легче выплеснуть всё на бумагу. Да! Я полюбил вас!!! Пусть это случилось немного не в юношеском возрасте, но лучше поздно, чем никогда.»
Милка посмотрела на аудиторию:
- Вот это да...
Нонка только хмыкнула, Лана охнула, а Иринка лишь махнула рукой:
- Это у него от потрясений. Давай дальше...
«Когда понял, что не могу без вас жить, решил рассказать всю правду о себе. Ведь если у нас уже завязались отношения...»
- Я вчера ничего дурного не сделала? – с опаской спросила Ирина подруг. Те дружно покачали головами.
«...не должно быть никаких белых пятен между мной и вами, Ириночка. Я прав? Уверен, что вы думаете так же.»
- Интересно... – промямлила Лана, - Может, вчера не только челюсть с языком пострадала?
Нонка хихикнула:
- А то! Мозг задет точно!
- Дайте послушать! – перебила ржущих подруг Иринка, - Милк! Читай! Они завидуют... Такой мужчина, такой Махмуд... – пропела она и показала Нонке с Ланкой язык.
«Мама умерла при родах. Во мне было пять килограмм! Уже тогда я был сильным и выносливым. Поэтому отец и отдал сына в специальный колледж при министерстве обороны Италии. Я уже ляпнул вам, Ириночка, про моё не арабское происхождение. Умоляю держать это в строжайшем секрете и называть меня Махмуд, а не Марчелло. Надеюсь, что вы такой же кремень в хранении тайн, как и я сам.»
- Щас помру! – валялась на полу угорающая Нонка.
- Погодь! «Кремень» ещё пять страниц колоться будет... Побереги силы... – хохотнула Ирка, - Работай, читарь-Мила!
«Там меня заметили важные люди. Не мудрено, Ириночка, я был лучшим во всём. Прыгал ввысь на три метра двадцать три с половиной сантиметра, как кошка. И это без шеста. С шестом я сигал метров на десять. Ваш Бубка удавился бы... Удавился бы и Карл Льюис, если б узнал, что я покрываю стометровку за четыре секунды. Я мог сидеть под водой полчаса без воздуха, стрелять из любого вида оружия и попадать в десятку, управлять всеми видами транспорта, даже космическим кораблём, маскироваться под любое животное, куст, дерево, считать в уме, как компьютер! Мои возможности называли нечеловеческими. И всё это результаты многих лет упорных тренировок, совершенствования возможностей мозга, тела, подсознания и применения инопланетных технологий. Да-да, Ирина – любовь моя! Много в этом мире скрывается от обыкновенных людей. Большинство видят только верхушку айсберга. Я же видел столько!.. Вам, в чьих светлых очах плещется Вселенная, я могу много сказать, ибо доверяю, как самому себе и чувствую, что вы способны понять и принять этот необъятный мир, что у вас не откажут мозги от огромного потока непознанного.»
- Звездец... – вытаращила Ирина свои светлые очи, которые так полюбил Махмуд-Марчелло, - А если всё же мои мозги откажут? Хрен его знает, как он собрался мне их выносить...
- Да ладно тебе, Ирк! Пусть болтает, что угодно! – ухмыльнулась Нонна, - Мистер Помело, блин...
- Ирусь, ну что он может? – присоединилась к Нонке Лана, - Подумаешь, пару баек сочинит про миссии... На большую фантазию он не способен...
- А вот и нет! – хохотнула Милка, - Ему б романы фантастические ваять!
«Признаюсь, я выходил на контакт с марсианами!!! Они существуют!!! Только, свет очей и кровь моих жил, это секрет. Соответственно, мы – кремень, да?»
- Бли-и-ин! – загоготала Ирка, - Я не выдержу всего потока!!!
В ответ дружно ржали, смахивая слёзы, подруги:
- Ты ж кремень! Придётся...

[Хагга]

«Налаживать связи послали двух самых способных: меня и испанскую девушку по имени Кармен. О, моя дорогая! Это был ураган!.. Ой, Ириночка, не подумайте, что с вами урагана не было! С вами в моей душе случилось цунами, землетрясение и оползень!!! С Кармен был небольшой такой порыв ветра, что всколыхнул мою молодую в то время плоть.»
- О! Пошёл эротический триллер...
- Нонк! Вы дадите мне читать, а? – прикрикнула Милка, - Ведь интересно, что там они наураганили с марсианами...
«Марсиане, маленькие существа с большими мозгами, могли только свистеть и трещать. Мы старались контактировать, как могли. Чтобы поддержать Кармен в нелегкой миссии, я взял её за руку. Так, сцепившись, мы и протрещали с марсианами весь день, а потом... Я уже не смог вытащить свою руку. Пришло чувство, разразился гром, между нами пробежал электрический разряд. Однако, Марс, планета войны, сыграл свою роль. Мы были неразлучны, как солдат и автомат, как граната и чека, как бомба и воронка. А как мы весело жили! Каждый день напоминали друг другу о любви оригинальными, известными только нам, потайными знаками. То я ей в косметичку маленькое взрывное устроуство суну, то она мне в сигарету порох... Наша закалка и годы тренировок позволяли такие милые шалости. Мы были подготовлены ко всему...»
- Иринк, товсь! Выздоровеет твой агент и начнутся оригинальные знаки любви: взрывы в трусах, битое стекло в губной помаде...
- С его-то счастьем? – хмыкнула Ирусик в ответ на предположения лидера коллектива, - Он ещё не все ноги переломал, да и пальцы везде целые... Выздоровеет, ха!
- Не рассказывай анекдотов, Нонк... – оторвав красную, слезящуюся моську от подушки, которой затыкала рот, хрюкнула Ланка.
«И вот эта миссия в Южной Америке... Я знаю, что вы кремень, Ириночка, но пока не могу рассказать, где именно и про поставленные там задачи... Выйдет срок давности и я вам поведаю все детали. Моя Кармен ушла... Это великое горе я еле пережил. Интерполовские генералы валялись у меня в ногах, просили, чтоб не оставлял службу... Но если Марчелло решил, Махмуд сделает. Меня ждал Египет!»
- А чего его занесло сюда? Ехал бы в какую-нибудь Швейцарию... На воды... – недоумевала Нонка, - Австралия очень неплохое место. Одни кенгуру... Тибет с монахами...
Милка зашарила глазами по тексту:
- Почему Египет... Ах, вот!
«Меня влекла экзотика... Пирамиды, Сфинкс, Нил... Ириночка, моя фляжка с родниковой водой в пустыне, я чувствовал, что встречу здесь мечту. Даже марсиане тогда протрещали, что мне надо жить рядом Пирамидами. Мол, энергия положительная около этих монументов, обелиски – символы восстающего из пепла жезла, олицетворения силы, да и Сфинкс поможет мне своей невозмутимостью... То есть, с чисто энергетической точки зрения, Египет был предпочтителен, ибо я умирал, а энергия – это жизнь. И ведь правы были наши друзья с красной планеты! Я чувствую величайший подъём, у меня здесь прекрасный, деловой настрой, мне везёт...»
- Бабы!!! Я сейчас скончаюсь... – стонала Лана, - Милочка, долго ещё до конца письма? Боюсь, не выдержу...
У Ирины уже болела челюсть и живот от надрывных хохотаний. Некогда было даже вздохнуть: каждое новое предложение, с любовью начерканное Махмудом, вызывало залп ржача.
«Как только заживут все травмы, полученные по недоразумению, я обязательно провезу вас, мой сладкий розовый бутон, по местам моей боевой славы. Только предупрежу сразу: вам придётся освоить методы маскировки. Не все забыты, и не всё покрылось мраком времени. Я не хочу рисковать. Мы будем путешествовать инкогнито, приняв вид, например, калеки на инвалидном кресле и сопровождающей его хромой дамы. В принципе, потом можно будет разработать грим и костюмы, выстроить легенду...»
- А-ха-ха!!! – неслось дружное ржание четырёх на весь квартал.
«Ириночка! Я не знаю, как выразить свои чувства! Ведь я солдат...»
- И не знаю слов любви! – хором прокричали Нонка с Ланкой.
Мила полезла протирать глаза и очки. Иринка только хрипела, раскрыв рот во всю мордень.

[Хагга]

«Вчера, когда по недоразумению сложилась пополам кровать и я прижался к вашему бедру плечом, меня постигло великое открытие! Я почувствовал, как грянул гром и пробежал электрический заряд!!! Да и вы, Ириночка, наверняка поняли, что это значит, потому что среагировали так радостно, задорно, с умопомрачительным счастьем!!! Я увидел откровение свыше на вашем лице, райская птичка моя! Это знак. Точно знак...»
Милка кинула листочки на стол и рванула в туалет. Держаться больше не было сил... За письмо схватилась Нонна...
«Теперь мы должны взяться за руки и идти по жизни вместе. Вы – прекрасная пальма моего сада и я – бывший агент Интерпола, лучший стрелок мира и самая светлая голова в форс-мажорных ситуациях...
Забыл признаться... (У нас не должно быть недосказанностей, правда?) Наверняка, вы сможете провести параллели... И очень скоро. Поэтому скажу сразу: Джеймса Бонда списали с меня. Все серии Бондианы – это мои миссии. Я специально рассказал о многом сценаристам. Фильм правдив и зрелищен. Всё, как и было на самом деле. Но! Никто, конечно, этого не подозревает. Одним из моих условий была именно правдивость сериала. Мне это на руку. Враги вполне могли убить меня за то, что я знаю. А я взял и поведал все секреты миру! Да ещё так оригинально! Ириночка, уж вы-то знаете, что ваш преданный рысак Махмуд умён и находчив. Единственное, что киношники добавили из собственных фантазий, так это наличие у агента 007 большого количества женщин. Клевета!!! Хотел вмонтировать в кресло режиссера самонаводящуюся боеголовку, но потом передумал... Пусть. Главную задачу киношники всё-таки выполнили. Но вы, моя ракета земля-воздух, должны понимать, что я не мог спать со всеми, кто заявлен в титрах, как девушки Бонда! Когда же мне тогда было работать, обезвреживать террористов и выполнять сложнейшие задачи? В моей жизни была только Кармен... Но она ушла... Зато я обрёл вас, любимая и несравненная кувшинка моего пруда...»
- Эка его развернуло! – показалась из туалета Мила, - Кувшинка пруда, чего в ответ писать будешь?
- Ох... Нельзя мне уже не соответствовать, - вытерла слёзы великая любовь Махмуда, - Меньше, чем шамаханской царицей быть не могу...
«О, родник моей души, совсем забыл рассказать вам самое важное. Наше знакомство началось не в отеле «Шехерезада», когда вы любезно подсели к нам за столик. Признаюсь и каюсь: я следил за вами ещё в «Солнечном береге». Конечно, вы не могли заметить невзрачного туриста, что шатался за вами по всем местам. Годы тренировок и умение перевоплощаться сделали меня неузнаваемым. Я смотрел на вас издали, мой стройный тростник... Сердце моё пело и мучалось от невозможности заговорить с мечтой. И вот наконец свершилось... Я счастлив, полон планов, у меня выросли крылья!!!»
- Рога и хвост... – добавила от себя Нонна, - Везде шпионы...
«Хотелось бы, сладость моих грёз и бальзам моих ран, чтобы вы ответили мне... Ещё лучше заходите в больницу проведать. Этим вы поставите меня на ноги быстрее, чем именитые доктора. Буду ждать, оазис моих песков!
Люблю, верю, скучаю... Ваш преданный рыцарь.
Поскриптум:
Ириночка, будет лучше, если вы предадите это письмо огню. Не хочу рисковать. Надеюсь, что перечитаете всё тщательно, чтобы отложилось в уме и сердце навечно, как отпечатался в моей душе ваш светлый, радужный образ...»
Нонна сложила письмо в конверт. Все медленно возвращались в нормальное состояние. Иринка делала гимнастику для лица, ибо мышцы морды свело окончательно, Лана пошла умываться, а Милка вылизывала кастрюлю из-под рыбы.
- Ничего так рыбка-то была... – мяукнула она, - И вроде с желудками всё в порядке...
- Зря Халед «лаксатив» хлебал...
- Ну... Ему не привыкать...
- Бабы! – опомнилась Милка, - А ведь сегодня свобода!!! Халед будет в гнезде до завтрашнего вечера точно! Нонк, давай Стасику звякнем и попросим прийти с Херушкой!
Иринка увидела радостную чертовщинку в Нонкиных глазах и чуть не сплюнула:
- Блин! Нам с Ланкой загорать на кухне и не спать ночь?
- Подумаешь! – фыркнула Нонка, - Можете за это время сочинить письмо агенту.
- Вы друзья или куда? – надулась вторая невеста, - У нас, может, тоже кувшинка из пруда и влага песков!!!
Ланка вздохнула:
- Ищи, Ирк, листок и карандаш...

[Хагга]

«Н-да... Сделает нам Халед волшебный пендель... И чувствую я, что очень скоро. Пару раз нажрётся слабительного с друганами и мы станем спешно улетающими на север птицами.» - Ирина сидела за кухонным столом и курила. Перед ней белел чистый лист бумаги.
Девочки, выиграв джек-пот у судьбы три раза, расслабились. Они сумели достать контракт и выехать в Египет без чьей-либо помощи, сумели остаться в отеле, когда их бросил первый импрессарио, поймали птицу удачи за хвост в третий раз, когда их вышвырнули с предыдущего места работы, и смогли остаться работать на более выгодных условиях благодаря второму их импрессарио Халеду. И вот теперь Ирина чувствовала кожей, подкоркой сознания, фибрами души и просто самым чувствительным в таких случаях местом - задницей, что назревал очередной кризис. Ожиданий Халеда они не оправдывали. Нет, с профессиональной точки зрения всё было в ажуре, а вот с точки зрения соблюдения условий стада, которым можно управлять, как хочется Будёному... «Надо как-то обезопасить себя...» - думала Иринка, вглядываясь в белизну бумаги. «Искать другого импрессарио? Так ведь тут только один Халед...»
Из зала слышались весёлые взрывы смеха. Гости в количестве трёх мужиков, Стасика, Херрита и новичка - братца Нюфы, притащили ящик пива и теперь травили байки, радуя русских девушек. Русские девушки задорно хохотали на весь квартал и Иринке, что предавалась великим думкам на кухне, казалось, что такое веселье точно бывает перед бурей. «Этим козявкам всё равно. Они считают, что ничего страшного случиться не может. А вот приедет другая группа и трень-брень-хренотень... Будёный не будет искать новую точку ради нас, ибо наш коллектив по понятиям арабского мужчины неуправляем. И наплевать ему, что мы танцуем лучше и профессиональнее... Тут вообще всем на профессионализм нагадить с высокой горки...»
Долгие вглядывания в чистый лист бумаги, наконец, дали всходы. «Делать нечего. Надеюсь, мнение агента для Будёного что-то да значит... Махмуд хочет играться? Будет ему переводной дурак...» - хмыкнула Иринка и взялась за карандаш.
***
... – Ой, Стасичек! Уморил! – хохотала Нонка, расплёскивая пиво по ковру.
- А вы как думали? – гордо приосанился Стасичек, - Этот дормен тут поставлен для того, чтобы следить за всем творящимся в доме. Он же и доложит в случае чего...
- Да-да! – присоединился Нюфа, - Работа у них такая. Но Ахмед нашёл способ...
Милка выпучила глаза:
- Он пустил вас за три сигаретки? Удивляюсь...
- За целых три. – Уточнил Стасик. – Гашиш дорог нынче.
- А я-то думаю, чего он у нас такой... – защёлкала пальцами Ланка, подбирая выражение, - аморфный...
- Обдолбанный...
- Укуренный...
- С вечным блаженством на морде... – уточнили все.
- В свете таких новостей про Абу Зейда, не видать нам, девоньки, горячей воды и починенного кондиционера... – грустно вздохнула Мила.
- Почему это? – резво подскочил Стасик, - Ну-ка, включите агрегат! Что не так?
- Течёт ручьём из него... – пояснили девоньки.
- Не бойтесь, с вами Ахмед-Стасик! Дайте-ка мне отвёртку...
***

[Хагга]

«Дорогой Махмуд! Вы себе не можете представить, как я была счастлива, прочитав ваше письмо! Мы с вами просто нашли друг друга! И раз уж так произошло, вы должны знать обо мне всё...»
Иринка почесала ухо карандашом: «Ну... Погнали! Если ты, Махмуд, после этого письма нас не поддержишь и не порвёшь задницу Халеда на флаг Великобритании ради великой любви всех времён и народов...»
«Мы – коллеги, дорогой Марчелло. Ещё девочкой меня приняли в высшую школу разведки. Я росла под эгидой служения Родине. Менялись режимы, менялась политика, менялись правители, но я оставалась на посту. Сразу хочу признаться, меня зовут не Ирина и мне не двадцать с лишним лет. Настоящий день рождения агента «Спица» - тайна, хотя могу похвастаться, что видела живым нашего последнего царя Николая Второго, вела беседы с Лениным, рьяно спорила со Сталиным (он меня не расстрелял, потому что боялся), была на короткой ноге с Черчиллем, Бисмарком и Рузвельтом. О! Как мы спорили о мировой политике за бокалом коньяка с Шарлем де Голлем!!! Как рассуждали, попивая виски, о временах золотой лихорадки с Джеком Лондоном! И как, хлебнув водочки, резались в покер с товарищем Маяковским...»
***
... – Вот и всё! У вас тут фильтры нечищенные ещё. Надо бы вытащить и вымыть. – Авторитетно заявил новоявленный инженер Стасик.
Девочки с радостью согласились почистить фильтры, ломанулись всем скопом в ванную, но из крана раздались только «звуки му»: воды не было.
- Блин! Чем там Абу Зейд занимается? – взбеленилась Нонка, - Стасик, иди, тряхани этого блаженного!
Послушный друг побежал вниз. Абу Зейд долго лыбился в ответ на Стасиковские просьбы, но очень скоро, буквально через пятнадцать минут, понял, что надо включить мотор, который накачает в бак квартиры девочек воды. Дормен радостно кивнул и открыл вентиль. Счастливый Стасик задорно поскакал наверх.
***
«О, соратник и друг, выдам тебе очень страшную тайну: Вторая Мировая началась из-за меня. (Я знаю, что вы, Марчелло, большой итальянский кремень и поэтому без опаски разглашения пишу такие секретные строки). Вы, наверное, наслышаны о Глейвицком инциденте, ставшим поводом к началу Второй Мировой? Так вот тридцать первого августа 1939 года сидели мы со штурмбанфюрером Альфредом Науйоксом в Верхней Силезии в его гостиничном номере и рассуждали о человеке 1938 года по версии журнала «Тайм» Адольфе Гитлере, попивая шнапс. Ещё тогда я высказывалась об этом австрийском психе неделикатно. Альфред во время первой бутылки шнапса яростно спорил с таким взглядами на лидера, где-то после пятой начал понимать мою точку зрения, а к седьмой полностью разделил её. И тут, когда он уже нервно мерял шагами гостиничный номер и сшибал мебель, доказывая мне, как я права, зазвонил телефон. Штурмбанфюрер приложил трубку к уху и услышал страшное известие:
- Бабушка умерла. – Сообщил ему адьютант Гейдриха.
Мы помянули бабушку тремя шнапсами и Альфред рассвирепел: почему-то ему показалось, что в смерти дорогого человека виноват Адольф. Начали мы поминать в седьмом часу вечера, в ровно в восемь мы уже ломали входные двери радиостанции в Глейвице и искали «грозовой микрофон», по которому обычно предупреждали радиослушателей о наступлении грозы. Чего орала и пела в микрофон я, не помню, а вот Альфред конкретно послал Гитлера в задницу вместе с его бабушкой. Не помню так же, почему мы орали именно на польском языке... Но Гитлер, который хоть и был псих, но не дурак, на следующий день объявил, что Польша напала на немецкую радиостанцию и теперь Германия «пойдёт на вы»... Альфред Науйокс вошёл в историю, как «человек, начавший Вторую Мировую войну», а ваша покорная слуга вовремя смоталась, ибо было чревато незабываемыми последствиями. Теперь вы понимаете, мой пустынный бархан, как я рискую, выкладывая вам такие секреты?»
***

[Хагга]

... - Лана, а не подскажете, почему я, как только вас увидел, перестал кушать, пить и спать? – отхлёбывая пивко, спросил Махмуд-Нюфа.
Лана пожала плечами и опустила глаза:
- Странно...
- Да... – протянул Нюфа, - Очень интересный случай... Вы не находите?
Лана тупо лыбилась и, чтобы скрасить свой неумный вид, полезла за сигаретой. Нюфа опередил: сам вынул, сам прикурил и сам вставил Ланке в рот. Причём проделано всё было со скоростью ветра. Ланка, не ожидавшая такой прыти, стала выглядеть ещё дебильнее с дымящейся в зажатых губах сигаретой и остекленевшими квадратными глазами. Нюфа, скромно ковырял носком ботинка в ковре и краснел.
Не далее, как десять минут назад, Милка, виляя задом, просайгачила в свою спальню и задорно подмигнула оттуда Херриту. Голландец, хоть и дошёл до кондиции «Щас упаду и усну!», не сопротивлялся и, сшибая углы, прошаркал туда же. Нонна, пронаблюдав предбрачные игры, не стала долго тянуть кота за причиндалы и, незатейливо, но крепко, схватив Стасика за ягодицу, молча увела в будуар. Стасик посмотрел на брата чудным, не совсем понятным взглядом: там плескалась какая-то страстная мольба и, в то же время, неуёмное счастье. Нюфа решил не реагировать на первую составляющую и с радостью остался один на один с Ланой.
- Это ведь ненормально, да? – пытался выяснить он причины своего состояния.
- Чего? – катала во рту сигарету Лана.
- Не пить, не есть, не спать...
- Ну... Наверное, не совсем... – начала мычать самая разговорчивая из русского шоу, как откуда-то сверху на огонёк её сигареты упала капля воды, которая полностью прекратила Ланкины потуги покурить и поболтать. На потолке, вокруг кондиционера, быстро расплывалось мокрое пятно и уже через минуту начался настоящий ливень.
***
«Мне всегда было тяжело держать всё в себе. И вот теперь я нашла человека, который поймёт, не испугается, не убежит и который не предаст, потому что сам находится в такой же ситуации. Это же счастье, мой надежный запор с секретными замками, не правда ли?! С кем мне ещё поделиться тайнами века? Девочки не поймут... Кому мне выплеснуть всю боль от того, что пришлось бессердечно убивать? Кому мне выплакать весь страх после того, как посредством взмаха топора я вынуждена была прекратить полёты мысли и слова товарища Троцкого? Кому поведать о сомнениях, умозаключениях и выводах, которые роились в моей голове, как стая диких пчёл, пока работала по указке КГБ с такими персонажами, как Джон Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, Че Гевара, Сальвадор Альендэ, Фидель Кастро? Мои таланты, незаурядная внешность и пронизывающий каждое слово интеллект сделали из агента «Спица» всепобеждающее оружие. Надеюсь, вы, дорогой меч моих ножен, заметили это сразу. Да что там надеюсь? Не сомневаюсь! Иначе не написали бы такое послание от вашего штаба души нашему штабу.
Кстати, КГБ тоже выходил на контакт с марсианами. Я там была, стенографировала, вела наблюдение за проявлениями эмоций и составляла марсианский алфавит. Наши друзья с Марса многое нам поведали и заодно посетовали на то, что двое из соседнего лагеря ни хрена не слушали и не записывали, потому что были заняты чем-то неудобовариваемым для инопланетного образа мышления. Дорогой друг, там размножаются посредством поддува. Дунул самке в ухо, потом двинул, чтоб информация дошла до мозга и всё: через полгода готов марсианин. Поэтому они не поняли тогда ваших акробатических номеров и только усиленно трещали. Треск они издают, когда спрашивают. Это марсианская вопросительная интонация...»
***

[Хагга]

Те египтяне, так удачно построившие Пирамиды и множество храмов, которые простояли не одну тысячу лет, наверное, вымерли, не передав секреты столь качественной инженерной мысли потомкам. Теперь дома строились быстро и на глаз. Водопровода в городе не было. Необходимую для существования населения воду развозили большими автоцисцернами. Под каждым зданием имелся большущий квадратный колодец с люком, куда и закачивалась эта привозная вода, если дормен сумел поймать водовозку. Далее, на крышах домов устанавливали железные баки вместимостью пару тонн, куда электрический моторчик, врезанный в трубы рядом с входом в жилище, качал воду уже из колодца. В квартиры живительная влага поступала сверху, как раз из таких железных баков на крыше. Вот и вся система водоснабжения в стране, где девяноста процентов территории занимает пустыня. Дождей здесь не дождёшься, поэтому крыши достроенных домов рубироидом, или ещё чем непромокаемым, не крыли. Кроме того, выстроив два или три этажа пятиэтажного дома, хозяева сдавали квартиры в аренду. Жильцы исправно платили ежемесячную плату, позволяя владельцу дома накопить на завершение строительства. Чаще всего, дома так и оставались недостроенными, с торчащими на крыше арматуринами, угловыми колоннами, опорами стен, и теми же железными баками для воды, водружёнными на пару-тройку кирпичей.
Абу Зейд раскинул своё щуплое тело на топчане и закрыл глаза. Сколько так пролежал, он не помнил. Было хорошо, уютно, релаксирующе... По стене рядом с топчаном лениво полз великан-таракан, а на крыше дома, вверенного Абу Зейду, трещал по швам бак: вода искала выход, одна за одной вышвыривая из листового железа хилые, проржавевшие заклёпки...

[Хагга]

***
«Ну и конечно, парацетамол моей лихорадки, вы прекрасно понимаете, что письмо моё надо уничтожить. Советую старый способ: съесть и запить уксусом. Растворяет мгновенно. Даже если в следующую секунду вас убили и взрезали живот, не найдётся и клочка послания! Недруги будут ошеломлены! Так что... Дорогой мой сапфир, жуйте письмо. Ваши интерполовские признания я сожгла, как вы и просили. Но пасаран, мой друг!»
Ирина задумала ещё нарисовать череп с костями али цветочек какой, но тут из зала донеслись какие-то крики:
- Ты чего с кондиционером сделал, механик в жопе краник? – голосила Милка. Тут же с гневными мордами стояли Херрит, Нонна и Нюфа. Лана, не врубаясь, почему с потолка льёт русский, грибной дождь, зависла с потушенной сигаретой в губах.
Красный Стасик в шортиках с попугаями отбрыкивался, как мог:
- А чего я? С кондиционером всё в поряд... – не договорил он, как что-то щёлкнуло, ухнуло и из агрегата повалил дымок. Нонка бросилась вырубать электричество. Когда Ирина вылетела из кухни, посмотреть в чём дело, область поражения покрывала уже пол-зала.
- Что за хрень? – откашливаясь и махая руками, чтоб разогнать дым, воспрошала она.
- Спасайся, кто может: наш Стасик починил кондей! – орала злая Милка.
«Видать, ничего не успели...» - подумалось Иринке, глядя на лица любовников-неудачников. Стасик метался под ливнем и искал причину катастрофы. Причина нашлась сама: в дверь позвонили. Вечно лыбящийся Абу Зейд в задранной до пояса галабее, откуда торчали чёрные, тонкие, как верёвки, ноги, задрал голову наверх и что-то промычал.
- Ну?!! – сразу заверещал Стасик, - Я ж говорил, что это не из-за кондиционера! Это бак прорвало на крыше!
В помощь дормену делегировали Нюфу, остальные вооружились тряпками и швабрами: вода прибывала.
- Откуда её столько? – гнусавила Лана, орудуя тряпкой.
- Этот сушёный таракан поди все три цигарки курнул и забыл про то, что вентиль открыл... – предположила Нонка и Ирину осенило:
- А мы уверены, что он этот вентиль уже закрыл?

[Хагга]

Послом опять оказался Стасик. Конечно же, вольтанутый на всю голову Абу Зейд не дотумкал, что воду надо перекрыть, и пополз, как ленивая и больная с головы до хвоста змея, к радостно жужжащему моторчику.
- Бабы! Надо Абу Зейду лаксатива дать, сразу отживеет... – зло пробурчала Мила. Девочки не согласились. Дормена и так не видно и не слышно, а после нейтрализатора вообще пропадёт, дематериализуется напрочь.
- Ну и фиг бы с ним! – гавкнула Милка, - Всё равно никакой пользы от этого сучка, одни убытки... Кондей полетел... Воды теперь не будет, бак развалился... В квартире потоп... – перечисляла она последствия катастрофы, как тут махающий тряпкой Херрит странно заскулил: на спинке кресла с выражением «Люди! Что за на фиг?!», сидела обыкновенная крыса. Голландца сильно затрясло и он с криком:
- Мама!!! – рванул из квартиры на лестничную клетку, где и угнездился, поджав ноги, на перилах. За ним опрометью поскакал «Гроза акул» Стасик и повис рядом с квадратными глазами. В Стасика через секунду вцепилась трясущаяся в припадке Мила. Остальные, Лана, Нонна и Ирина, просто остекленели и не двигались, но когда крыса не дождалась вразумительных ответов и, вильнув лысым хвостом, перепрыгнула на инвалидный стол, уже покосившийся, так как его «протез» - картонную коробку от пива «Хейнекен», окончательно подмочило, все трое с криками, визгами и матюгами быстро устроились там же, где и их более сообразительные друзья, на перилах. Насест курятника прогнулся под тяжестью тушек...
- Кудах-тах-тах!!! – орали все.
На морде крысы явно читалось недоумение. Жила себе под софой, никого не трогала и тут... «Водными займитесь проце-дурами!»... «Где жить? Куда бежать?» - размышляла она, гуляя по столику.
- Кис-кис! – шипела Иринка, подзывая крыску к выходу из квартиры.
- Пыс-пыс-пыс! – вторил ей Стасик.
Нонка, забравшись на этаж выше и прилипнув к перилам лежа, дабы видеть происходящее внизу, закатывала глаза:
- Дураки! Она вам кошка, что ль? Кис-пыс...
- Сама дура! – квакала Ирусик, - Ей команду «Фас!» дать? Или «Апорт!»?
«Во, ненормальные!» - хмыкнула крыска и, разбежавшись, прыгнула. Она рассчитала правильно: коридор, до которого она благополучно долетела, был сухим. «Вот и славно! Пойду, на кухне устраиваться...»
- Умная девочка! – обрадовалась Милка, - Херрит! Иди кухонную дверь прикрой, чтоб не выползла опять...
Херрит ошалело качал головой:
- Нот поссибл... Стасик, выручай!
Друг и коллега голландца, обняв швабру, глупо улыбнулся, но выручать не поспешил. Тогда самая сильная женщина из русского шоу, которая в горящей избе коня, отлепилась от перил и браво пошагала к входной двери сажать крысу под кухонный арест. Навстречу ей неслись спасающиеся бегством из мокрой квартиры ящерки и пара тараканов.
- Блин! – ругнулась Нонна, приплясывая на месте и стараясь не наступить на живность, - Оказывается, мы жили в зоопарке!
***

[Хагга]

... – Фух... – пропела Милка, вытянув ноги.
Измученная потопом гоп-компания сидела на полу, прямо перед входной дверью. Только там ковер оказался не подмочен. Скатать и вытащить на балкон это произведение египетской ткацкой промышленности размером пять на четыре метра, чтоб хоть немного просохло, уже не было сил. Вся энергия ушла на борьбу со стихией. И правда... В квартире русского шоу пролетел ураган. Надо ли сообщать, что грязь была везде и всюду? Пока бегали с тазами, тряпками и швабрами, загадили буквально всё пространство, даже то, которое должно было остаться нетронутым по причине удалённости от зала: три спальни и ванную комнату. Кресла и софа в зале пострадали больше всех: именно над ними располагался эпицентр катастрофы местного масштаба. На кухне были два стула, можно было принести и усесться хотя бы четверым, но там хозяйничала крыска, и никто не желал прерывать её труды по благоустройству.
- Чего делать с крысой? – с ужасом рассматривая свой попорченный маникюр, спрашивала Нонка.
- Хрен с ней... – отозвалась Ирусик, - Чего нам вообще тут делать? На дворе – август, мы сваримся вкрутую без кондиционера!
- Воды, считай, тоже нет. Бак накрылся медным тазом...
- Ну ты и ляпнула! – восхитилась Милкой подруга детства и тоже посетовала:
- В доме потоп, тараканы, ящерицы и крысы... Нам негде жить, товарищи женщины...
Посыпались жестокие выражение в адрес отеля «Шехерезада», генерального менеджера Осамы, импрессарио Халеда и вместе с ним взятых кавалеров, ну и соответственно красавчика дормена...
- Давайте назовём нашу крыску Абу Зейдом! – осенило Милку.
- Она слишком живая для таких сравнений. – Не согласилась Ирусик.
- Ну, тогда Осамой. В честь генерального...
- Не достоин... Осама.
- Да-да! - Поддержала Иринку Нонна, - Крыска у нас спортивная, резвая... Прыгает как, видали? А умная? Осама рядом не стоял...
- Ага! Очень смышлёная! – подтвердила Ланка, - И ведь не замечали её, сидела, как в засаде!
Иринка подняла вверх указательный палец:
- Стоп! Я знаю, как назвать! – выкрикнула она и дверь в который раз запела вариации Моцарта. На лицах девочек появилось усталое выражение «Ну кого ещё к нам занесло?», а мальчики без напоминаний побрели прятаться в шкаф комнаты для гостей.
Абдул и Рыдван в сопровождении Абу Зейда с чалмой набекрень втащили в квартиру настоящую газовую плиту.
- Вот! А то вы на каком-то допотопном, маленьком агрегате кашеварите! Нам Халед говорил... – радостно сообщили они и огляделись:
- Что случилось?
Девочки выложили новости про потоп, сообщили, что теперь точно будут жить на диванах «Ноева Ковчега», ибо больше негде. Всё по Библии. Точь в точь.
- Дорогие! Не волнуйтесь! Халед себя плохо чувствует, но обещал заскочить в клуб ночью после шоу. Там всё и обговорим! – увещевали рыцари круглого Халедовского стола, - Вы пока потерпите...
Девочки грустно вздохнули. Рыцари тоже. Абу Зейд щерился. Трое мужиков в шкафу задыхались.
- Ну... Мы пойдём... – робко крякнули Абдул и Рыдван.
- Ну... Идите... – Благородно кивнули девочки.
Уже на выходе Абдул о чём-то вспомнил:
- Ирина, Халед говорил про какое-то письмо Махмуду. Просил забрать, если готово.
- Ах, да! – всплеснула руками агент «Спица», - Я сейчас! Только концовку напишу.
«Поскриптум:
Дорогой мой неогранённый мраморный кусок! В честь нашего с вами договора о ненападении и сотрудничестве я назвала свою боевую крысу, верную помощницу и соратника, вашим прекрасным именем. Теперь она будет отзываться на кличку «Марчеллина», сокращённо «Мара». Надеюсь, вы также радуетесь данному обстоятельству, как я, ваша кувшинка в пруду, и Мара, ваша ужасно симпатичная тёзка.»

[Хагга]

И тишина.... И мёртвые с косами стоят... (с)

Продолжаю беседу.

Мила натянула плавки, смыла воду в унитазе и вышла из кабинки туалета. Прямо перед ней выросла стена с огромным зеркалом. Там отразилась стройная лань в ярком, цвета морской волны, купальнике. Лань повернулась боком. Одним. Потом другим.
«Отлично!» - возликовала она. Что и говорить, настроение просто зашкалило. Всё-таки перипетии судьбы, негативные ситуации и треволнения последних недель сказались на её фигуре самым благоприятнейшим образом. Милку в её теперешнем состоянии мог понять только тот, кто после нескольких лет усердий наконец-то сумел сбросить двадцать килограмм живого веса. Да, в «Солнечном береге» она уже была стройняшкой, если сравнивать с первыми днями в Египте, но сейчас...
«Бог мой! Да я ж красавица!» - пела внутри себя Милка. Она даже скрутила пирует перед зеркалом. Потом итальянское фуете. Сделала шестое пор-де-бра. «Любо-дорого поглядеть!» - осталась она довольна сама собой. Линии тела и правда стали бузупречными. А ведь всего десять месяцев назад...
После прохождения курса уколов в глубоком детстве Милкин гормональный фон сбился на несколько лет. Набежали лишние килограммы. Она боролась с ними, как могла. Зарядки, обёртывания, голодание... Плюс, три раза в неделю мощнейшие, трёхчасовые тренировки в хореографической студии при ансамбле «Современник»! И всё напрасно! Можно подумать, что у неё просто не было мотивации. Ну, это точно не про Милку. Мотивация у неё была всегда. Она перманентно влюблялась. То в одного, то в другого. Ради своих любвей была готова на всё. Родители частенько беспокоились за её состояние, ибо Милка могла жить без пищи сутками. Лишь бы ушло хотя бы двести грамм. Но тщетно. В периоды любовных затиший она немного сбавляла темп самоистязаний, но не прекращала никогда.
Кроме постоянной борьбы с весом, Милка находилась в вечных поисках имиджа. Её реденькие, слабые волосики претерпели много издевательств над собой. То начёс, то косички, как у негра, то зализ с мылом. То пепельные, то розовые, то чёрные с сиреневыми прядями... То завиваем, то выпрямляем, то отрезаем, то клеем «Момент» патлы, срезанные с маминого шиньона, наращиваем. Как, после всех экспериментов, у неё на голове сохранилось эти три пера, Милка сама не понимала. Сейчас ей стала известна великая тайна: нет ничего лучше простого каре. Оно прекрасно обрамляет её личико и закрывает торчащие уши. Милка вспомнила, как она хотела проколоть самые выступающие хрящики, потом защипнуть кожу головы и тоже проткнуть иголкой, сделав сквозное отверстие. Далее следовало нанизать кожу и хрящики на серёжки-гвоздики. Таким образом, как выражался художественный руководитель «Современника», у Милки «уши череп полюбят». Она даже уговаривала Ланку проделать сию операцию, ибо самой себе ковырять иголкой неудобно, но подруга детства чуть сознание не потеряла от Милкиных идей в области красоты. Нет, иголку-то она взяла и даже поднесла к Милкиному уху, но рука её так дрожала, вибрировала и тряслась, что Милка сама отказалась от её помощи:
- Ланк, ты мне щас глаз выколешь или зуб выбьешь, а не ухо проткнёшь.
- Ага, - согласилась потная Ланка и с облегчением сунула иглу в руки экспериментатора.
Милка поняла, что придётся ей ждать лет десять. Вырастет, заработает денег и ляжет на стол пластического хирурга. Пусть пришьёт ей уши к черепу, а то они ей мешают налаживать личную жизнь...
Кстати, ни один Милкин ухажор ни разу ей про уши не намекнул даже. Милка списывала это на свой изумительный вкус в подборе друзей. Все ухажоры у неё культурные и интеллигентные. Хамло бы сразу сказало, а те, кого она выбрала – нет. То, что они просто не обращали внимания на «лопухи» своей девушки, ей в голову не приходило.
Сейчас в огромном зеркале туалета отеля «Шехерезада» Милка не видела ни ушей, ни лишних килограммов! Сразу же, сразу после преображения внешности и любовь всей жизни нарисовалась – Херрит. Всё закономерно! Милка вспомнила последнюю жаркую ночь... Он такой нежный... Такой ласковый. В первый раз, правда, молчал. Потом признался, что ни разу раньше с такой красавицей не спал. Поэтому и потерял дар речи. А в последний раз он признался, что она ему сильно нравится. Очень сильно... Счастливая Милка сладко вздохнула, сделала ещё один пирует перед зеркалом и, напевая «ай лайк ту мув ит, мув ит», поскакала на выход.