Прошло всего пару недель со дня нашего возвращения из трехмесячного турне в Россию, и воспоминания уже спутались окончательно, а моя задумка написать что-то по мотивам поездки домой, чтобы сохранить еще и этот кусочек родины в себе на века, под угрозой срыва. Наверное, лучше было бы написать, как мы выбирали садик для Женика, но, пожалуй, я все-таки попробую как-то воскресить свои чувства и написать очередной лиричный пост о себе и том, что мне важно.
Где-то там за дождями, солнцем, снегами, морозами, родительским теплом, за тысячами километров пути, за уютным стуком колес плацкартного вагона и чаем в металлическом подстаканнике, за миллионами зримых и незримых связей остался кусочек моего сердца и, собственно, меня.
Потеря чемодана, самолет, улетевший без нас, желтые листья, золотая осень, первый снег, первый дождь, поездка в Москву, волшебное Коломенское, впервые без Жени, Испания, глоток свежего воздуха, запах свободы, покорение пеньона, бесчисленные прогулки, получение паспортов и виз, двухнедельный вирус, сразивший всю семью, несколько выставок Луиса и моё в этом участие, поездки в прорубь, в лес, в загородный коттедж всей семьей, новый год в небольшом, но очень теплом кругу, первый подарок Жени на ДР бабушке Наташе, приезд украинской бабушки, семейное фото, вкусные суши, опять снег и опять дождь, катание на лыжах, прогулки вдоль Каменки, первые театры Жени – во всем этом полностью утеряна хронология, но осталось послевкусие.
Сколько погод смогли мы застать за это время, сколько эмоций и чувств пережить. Нет, дело говорят, что смена сезонов – это не просто смена сезонов. Каждая погода несет в себе какое-то особое настроение, какую-то мысль, нечто философское и лиричное.
Через пару недель в России Луис сказал: «а я так и не ощутил экзистенциальную грусть, о которой ты мне в красках рассказывала».
— А ты ее и не ощутишь, потому что она не часть тебя.
Зато она часть меня. Мне снова удалось увидеть свою Родину другими глазами, ведь известно, что, кто живет у моря, не купается, а, кто живет с кудрявыми волосами, мечтает о прямых. Долгое отсутствие обострило взгляд, который стал замечать все листочки, краски, оттенки.
И я вдруг поняла, что безмятежная латинская веселость — это не моя черта, что мне милее смены настроения, и унылая и яркая осень, белая зима – это то, чего не хочется себя лишать. Я ходила по вроде бы непримечательным улицам, вдыхала прохладный ветер и всеми клетками ощущала, что это все моё.
Нам все-таки очень повезло. По мнению местных старожилов, застать золотую осень в конце октября – задача не из легких. А нам удалось увидеть кусочек осени в октябре, зиму со снегом, зиму без снега, нечто похожее на начало весны, нечто похожее на конец осени.
То самое, чего мне так не хватало — пронизывающих завываний ветра и металлического гула , когда ободряющие порывы бьют тебе в лицо сильной и свежей струей. Я ходила гулять в такую погоду, слушала, как гудят проводы и шевелится трава под снегом, смотрела на лужи и оттенки серого, и, как и прежде, пыталась задержать в себе эти образы и картинки. Людей в такую недружественную погоду обычно было немного, а я словно втягивала в себя все запахи и звуки, ощущая лишь одно, что это все – часть моей персональной истории.
Любопытное ощущение, что вся жизнь в том или ином месте –череда событий навыков, миллиона переменных одной гигантской системы. Как мы просим маршрутку остановиться, как мы одеваемся, когда дождь, что мы делаем на Новый Год, как заходим в метро, где покупаем веники, как по звуку узнаем приближающийся трамвай. И все эти миллионы граней одной системы – важная и крутая штука. Я ходила и ощущала, что при всех минусах и несовершенствах этой системы, я – ее органическая часть, и всё до мелочей мне в ней близко и понятно. Особенно ярко это ощущение посещало меня в переходе с Гостинки на Невский. Идешь ты по этому переходу в стотысячный раз вместе с другими людьми и понимаешь, насколько ты можешь быть один и при этом вместе со всеми. Слиться с потоком и при этом остаться собой.
Удивительно, но только в этом городе кажется, что ты можешь затеряться среди людей, стать невидимой частью течения, уверенно двигающегося по Среднему проспекту ВО, но при этом сохранить свою обособленность. Часть системы, но самостоятельная ее часть. В теплой стране меня часто посещает чувство, что я инопланетянин, а вот здесь в переходе с Гостинки я чувствую себя абсолютно своей. Еще мне нравилось ездить в метро и вглядываться в лица так называемых неулыбчивых людей. Что ж, они и правда не всегда улыбаются, но я больше не вижу в этом трагизма.
Мне многие говорили, что через месяц захочется обратно в Колумбию, и Россия покажется чем-то ужасным. Мне так не показалось, напротив, отвыкший глаз увидел хорошие изменения, и это радует.
Конечно, я почти впервые посмотрела на город с точки зрения приспособленности для детей и обалдела от того, что те театры и крытые игровые зоны, которые мы посетили, были интересны мне не менее, чем маленькой Эухении. Красивые и несломанные площадки в пешеходной доступности, богатейший фольклор, воплощенный в игротеках, врачи, приходящие на дом, санки с колесами и снежколепы всего цветового спектра.
Но это ведь все детали, при этом не самые важные. Важнее другое – то, какими глазами смотришь на родные места после отсутствия, какими теплыми воспоминаниями наполняешься практически в любом уголке такого знакомого города. Это ценно. Моя семья странники во всех смыслах слова. Мы редко рядом физически, но вот в этот раз столько праздников и событий было встречено вместе, и даже зловредный вирус было легче переживать не поодиночке.
А в последний день я подарила себе прогулку. Выпал снег, а я с любимой музыкой бродила по знакомым набережным родного города, думая и не думая одновременно.
Как вроде бы недавно мы с подругой ездили в 5 утра на Дворцовую площадь посмотреть, как знакомые курсанты делают зарядку, как ходили на танцы в Дзержинку, как выпивали «девятку» до и после первой сессии. Город и изменился и нет. Все те же места и те же огромные пространства, по которым, несмотря на десятилетия, можно идти с закрытыми глазами. Но я иду с открытыми, потому что зрительные образы должны впитаться вглубь меня, чтобы остаться в активе до следующего приезда.
Погода была на моей стороне, и я рада, что смогла погулять одна. Потому что это как раз то, что меня ранит в новом жизненном этапе – полное отсутствие возможности побыть одной хоть когда. Всегда на стреме, всегда на страже, всегда в компании. А я люблю побыть одна, так что в тот раз мне повезло. Лишь город и я. Мой город.
Луису тоже было хорошо. На ура прошли две выставки, одна из которых, кстати, подарила мне особенно теплые эмоции.
Я вдруг увидела, что время коварно. С одной стороны оно летит, и, мне кажется, я изо всех сил пытаюсь поймать его за хвост и придержать.
-ну не гони, — прошу я его, а оно ускользает, унося с собой так много всего ценного и важного, что иногда от этого мне больно.
С другой стороны, на выставку, где Луис показывал свои работы, а я немного рассказывала о Колумбии пришло много людей, которых я не видела 10-15 лет. И вот они здесь, всё такие же. И я все также рада им, и я вижу, что они всё также рады мне. И это, несмотря на тысячи дней и миллионы минут, разделивших нас.
Именно так, затормозившись в людских эмоциях, время спасает меня и дает надежду. Мы успели очень много, но многое и не успели. Что ж, всегда есть повод вернуться. Я почувствовала, что дом все-таки у меня один, а мест где живу – несколько. Особенно интересно было Женику, я опасалась, что изобилие одежды ее напряжет, обычно в наших краях она ходит голенькая, но тут она начала говорить, затем приносить своё пальто с криками «вот етя». И она гуляла на улице в любую погоду, крутясь на занесенных снегом каруселях с румяными щеками и криками «исё, исё».
А до этого она ныряла в горку из опавших шуршащих листьев и категорически отказывалась продолжать путь.
Мне важно, чтобы она знала и берегла свои корни, благо их у нее много, и я рада, что ей пришлось по вкусу то «моё», что дорого мне.
Спасибо моим папе и маме за праздник. Женю ждала первая в её жизни настоящая елка, но, честно говоря, такая елка была подарком для всех. Живая, большая настоящая, родом из детства. Путь в сказку, который для нее только начинается.
Многое, кстати, изменилось и в окружении, как я увидела по новогодней ночи. Нет, телепрограмма осталась неизменной, ретро по всем каналам, видимо, нового и способного зажечь сердца ничего не сочиняют, а вот люди стали умереннее.
Если раньше вся парадная гуляла, весельчаки переходили из одной квартиры в другую, везде были танцы, шампанское и все остальное, соответствующее празднику, то теперь в парадной в час ночи тихо, и лишь редкие петарды пугающе звучат в закоулках улицы Шаврова.
Мир меняется, что сказать, если в «мани хани» теперь царствует неоновый свет и запрещено курить…. Другими словами, хорошо, что что-то меняется, а что-то остается неизменным, иначе я могла бы сойти с ума.
Похоже, 2-летний кризис настигает не Женю, а меня. Иногда мне кажется, что меня как человека со своими желаниями и стремлениями больше нет, а есть функционал. Необходимый и круглосуточный. Тяжко ощущать, как собственное пространство стремительно сокращается до точки, но, наверное, временно это неизбежно.
В любом случае я взяла себя в руки и постаралась написать планы и цели на следующий год, а, значит, хоть что-то из этого списка должно обязательно получиться!
Наверное, я напишу пару отдельных постов с прекрасными фотографиями посещенных мест, но пока захотелось о лиричном.
Я, как обычно, гнала грустные мысли от себя до последнего дня и о чудо, в тот самый последний день мы были так озабочены перевесами и упаковкой всего того, что предстояло привезти в Колумбию, что это не дало возможности душе разорваться на части в аэропорту. Не знаю, хорошо это или плохо. Хорошо, что не разорвалось, плохо, что не удалось до конца пережить эти мои чувства.
В любом случае я благодарна Колумбии, без которой мне бы не удалось осознать свою идентичность и принадлежность. А заодно и понять, что тепло пальм и тропиков никогда не заменит тепло человеческое.
