Chidi писал(а):поищите сколько граждан КНДР работает за границей, сколько в КНДР совместных предприятий (в том числе и с Южной Кореей) и поймете, что ересь это и есть....
Chidi давай дружище полегче в выражения, ОК? Если хотим нормально общаться, давай будет общаться на спокойных тонах, так думаю всем будет комфортнее. Вы приведете свою точку зрения, я свою, а уж форумчане сами сделают вывод, что более близко к истине.
Даю выдержку из мнения эксперта, того самого А.И.Ланькова (могу если надо и других), о котором здесь уже писали. Возможно и он в чем то не прав, и я с интересом и Вашу точку зрения приму к сведению. По возможности сокращаю, так как там многовато, если кому надо будет линк сброшу в ЛС
..у северокорейского руководства есть веские причины не брать на вооружение реформистский подход, оказавшийся столь успешным в Китае и Вьетнаме. Корея — расколотая страна, и правящая элита Севера имеет дело с вызовом, неизвестным в Китае или Вьетнаме. Речь идет о существовании богатого и свободного Юга.
В отличие от Китая или Вьетнама, Северная Корея граничит со страной, которая говорит на том же языке, имеет ту же культуру, но живет гораздо богаче. Если верить даже самым консервативным оценкам, на Юге уровень валового национального дохода на душу населения в 17 раз выше, чем на Севере. Напомним для сравнения, что в Западной Германии накануне объединения валовой национальный доход на душу населения был примерно вдвое выше, чем в Восточной.
При таком положении вещей ослабление контроля со стороны государства и распространение информации из-за рубежа — прежде всего, рассказов о благосостоянии южнокорейцев — представляют собой серьезную угрозу легитимности режима. Проще говоря, если северокорейское население узнает, как отстала их страна по сравнению с Югом, то их реакция, скорее всего, будет похожа на реакцию восточных немцев в 1989-1990 годах.
Поэтому северокорейское руководство, по-видимому, считает, что реформы приведут к смене режима снизу. Действительно, такая вероятность существует, поэтому наиболее рациональная стратегия выживания для северокорейской элиты проста: избегать перемен и сохранять систему в неприкосновенности, насколько это только возможно. Это означает не только то, что руководство не пойдет на проведение реформ. Угрозу представляет и спонтанный, неконтролируемый рост низового капитализма. Рынки — это очаги опасных слухов, рыночные торговцы зарабатывают на жизнь в обход официальной системы и отчасти неподконтрольны государству.
Поэтому, когда в 2005 году голод закончился и экономическая ситуация несколько улучшилась, северокорейское руководство решило разобраться с частной экономикой.
Первое наступление на рынки было начато в октябре 2005 года, когда Пхеньян заявил о полном восстановлении карточной системы. Продажа зерна на рынках была также объявлена вне закона, а в 2006 году мужчинам запретили торговать ны рынках: столь подозрительная деятельность должна была стать уделом женщин и инвалидов. Был дан четкий сигнал: здоровые граждане должны работать там, где им положено, — то есть на заводах традиционной сталинистской экономики. Этот запрет не имел ощутимых последствий, так как роль мужчин в розничной рыночной торговле никогда не была существенной. Однако в декабре 2007 года запрет был распространен на женщин моложе 50 лет.
Однако эти усилия оказались, в основном, тщетными, и рынки продемонстрировали удивительную живучесть. Сейчас ясно, что почти все антирыночные меры режима окончились провалом. Обычно новый курс действовал несколько месяцев, после чего от него тихо отказывались. Например, запрет на частную продажу зерна (безусловно, самого важного предмета розничной торговли в столь бедной стране) вводился несколько раз — и каждый раз с одинаково нулевым результатом. Запрет на участие молодых женщин в рыночной торговле продержался всего несколько месяцев. Он не был формально снят — просто власти перестали следить за его выполнением.
Рынки стали слишком крупными, слишком мощными и слишком важными, чтобы ими можно было легко командовать. Северокорейские бюрократы, которых зачастую изображают фанатиками, преданными идеологии, уже давно перестали быть «стальными шестеренками» государственной машины. Сегодня от рынков зависит доход большинства аппаратчиков — в основном, но не исключительно, в форме взяток и «откатов». Поэтому новые ограничения соблюдаются, как правило, недолго.
И все же, каждый год северокорейские власти принимают новые меры по искоренению рынков. В декабре 2008 года они решили закрыть их вообще. Планировавшаяся реформа предполагала, что рынкам разрешат работать всего три дня в месяц — по сути, это означало их полное закрытие. Однако в последний момент власти пошли на попятную. В начале января 2009 года северокорейцам объявили о том, что решение откладывается. Разумеется, власти просто стремились сохранить лицо: больше никто об этом решении не слышал.
Наконец, в 2010 году Пхеньян инициировал валютную реформу, призванную, прежде всего, нанести серьезный удар по частным предпринимателям.
...Однако у северокорейского режима есть веские основания полагать, что в целях сохранения политической стабильности рынки рано или поздно нужно уничтожить, и мы, вне всякого сомнения, увидим новые попытки ликвидации спонтанной рыночной экономики. Впрочем, не исключено, что со временем северокорейским лидерам придется поплатиться за такие попытки властью: немало революций, как известно, начиналось на рыночных площадях.
з.ы. ну по поводу Валютной реформы, это было что-то типа реформы Павлова, помните когда 50 и 100 руб.купюры меняли, чтобы нанести удар по теневой (рыночной) экономике. В итоге все кончилось плачевно для экономики в целом, все свалили на министра финансов КНДР которого если не ошибаюсь казнили в апреле 2010.
з.ы.ы. по поводу совместных предприятий, они есть, в специально отведенной территории. Объем их очень незначителен, и прежде чем говорить о совместных предприятиях нужно вообще почитать как они работают. Эти предприятия служат политическим а не как не экономическим целям. И КНДР каждый раз шантажирует ЮГ закрытием этой совместной производственной территории.
