Рыцарские доспехи как средство от комаров. Мальтийский сентябрь 2019 г.

[Daily]

Наш небольшой и несовершенный мир полон загадок. Исключения из правил и законов, если и не претендуют на превосходство, тем не менее характеризуются постоянством и бросаются в глаза, как белая ворона или не матерящийся сантехник. Законы и правила работают спокойным фоном нашей изменчивой жизни, сливаются друг с другом и не заметны, в то время как исключения из них вызывают у нас стресс и недопонимание.

Почему на Мальте живут комары? По какому праву? Нас всю жизнь учили, что их личинки развиваются в пресной стоячей воде по берегам рек, озер, ручьев и прочих луж. Ничего подобного на Мальте нет и никогда не было. Этот кусок морского дна, поднявшийся по прихоти Создателя выше уровня моря и образовавший несколько островов, с древности и до сегодняшнего дня насчитывает несколько дохлых родников, дающих воду гораздо реже, чем полностью пересыхающих.

Правда, во время Великой осады прямо внутри крепостных стен Биргу нашли ключ, снабжавший осажденных драгоценной влагой, да один итальянский инженер того времени утверждал, что грунтовые воды подходят близко к поверхности на склонах горы Шиберрас, в районе тогдашнего турецкого лагеря Марса. Турки пытались ее добывать, но, кроме мутной сомнительной жижи, мало чего смогли получить.

И все, больше своей воды на Мальте нет, а комары процветают и жрут народ так, что любой уважающий себя мальтиец при организации торжества на свежем воздухе первым делом кладет в корзину супермаркета полтонны репеллента, дымящихся спиралей и прочей отравы сомнительной эффективности.

Мальтийские комарики маленькие, летают неслышно, терпеливы, ждут, пока нетрезвая жертва туризма с чреслами, непокрытыми по случаю духоты, заснет на своей кроватке и уже тогда, не торопясь, начинается пиршество. Тонкокожие, нервные и старые путешественники сквозь сон пытаются отмахиваться от хищников, а те, улыбаясь во весь длинный нос, присаживаются между плинтусом и стенкой кровати в ожидании храпа. Молодые и толстокожие только утром обнаруживают себя покусанными, и стены номера начинают покрываться кровяными точками, образование которых часто сопровождается красочными эпитетами из уст жертв, причем обоего пола. А вечером оные жертвы, прежде чем лечь, грустно оглядывают углы комнаты и трясут шторами в надежде поднять комара на крыло и кончить в воздухе, но безрезультатно. Ночью все повторяется снова.

Это наше самое яркое бытовое открытие и впечатление от Мальты, но все еще впереди. Отвлекусь на организацию поездки. По перелету – вполне приемлемая опция Мальтийскими авиалиниями из Шереметьева напрямую на остров. По ценам – особо не борзеют, питание ничего, наливают, по-аэрофлотовски не пытаются вытянуть последнее из кармана. Итого – семь дней на Мальте, шесть дней на Гозо.

Квартиру в Буджиббе сняли на . у одного шустрого порядочного дядьки, халупу на Гозо – через Букинг у местного итальянистого официанта, который почему-то берет плату только налом. Мафиози. Машину бронировали на Ависе, цены высокие, вдобавок все авто с расфигаченной подвеской, которая на дорогах грохотала вполне себе по-русски и мы боялись потерять колеса на очередной яме. Не забывайте, что на островах движение левостороннее и поначалу я все жался к левому бордюру, а жена в роли штурмана сварливо делала мне замечания.

Тип отдыха – экскурсионно-пляжный, спокойный, без вытаращенных глаз и возвращений в гостиницу затемно. Сразу для харриеров – два дневных визита в Валлетту оказалось мало, для поклонников храмов и средневековой архитектуры – можно слоняться по островам бесконечно.

Вода изумительной чистоты и цвета, не хуже Греции, а где-то и лучше. Пляжей в нормальном понимании практически нет, каменные берега с осклизлыми ржавыми лестницами, с детьми будет трудновато. Снорка, как и на всем Средиземноморье, тоже нет. Говорят, что дайверам раздолье, но это уже не по адресу.

Мальтийцы – крикливые добродушные бездельники, с безопасностью все в порядке. Дороги ужасные, все запружено машинами, ставить их практически негде. Морепродукты свои, отличные, все остальное, включая и пресную воду – Сицилия-матушка, кормилица мальтийская вечная. Самое большое разочарование поездки – остров Комино, тихий ужас. Ну вот вроде и все, поехали.

[Daily]

8 сентября. Снятие блокады, приезд и мелкий дедушка-сатир.

По случаю раннего утра Шереметьево малолюдно и еще старательно скрывает свою незатейливую деревенскую атмосферу. Борт с крестом-красавцем на хвосте принимает пассажиров. Время в полете бежит незаметно, и вот уже самолет правым крылом вычерчивает коробочку вдоль мальтийского побережья, представляя страну любопытному путешественнику. Тот с телефоном наизготовку лезет через недовольную тетку поближе к иллюминатору, дабы запечатлеть первый взгляд на острова и Валетту с трехградием, старорежимным драконом раскинув свои зубы через Большую гавань. Высота еще большая, и взгляд получается не очень. Стекло иллюминатора заплеванное, тетка терпеливо сопит, навыка съемки с телефона нет никакого.



В аэропорту солнечно и, как и в Москве, немноголюдно. После погранконтроля первым делом идем за машиной в Авис, оформляют все быстро и без навяливания допуслуг. Покупка местной симки, звонок хозяину жилья в Буджиббу. Хозяин, как старый солдат, уже на месте и ожидает клиентов. Катим чемоданы через всю привокзальную площадь на стоянку Ависа, где два шустрых негра выдают нам авто. Как всегда, сажусь слева и обнаруживаю, что руля нет. Пардон, пересадка. Последний инструктаж жене-штурману, чтобы на перекрестах толкала меня налево, и вперед.

Мальта напоминает Крит, только плоский и как бы сжатый со всех сторон. Крошечные поля, уже убранные к сентябрю, разделены между собой невысокими стенками из камней. Между стенок тянутся узкие тропинки, которые заканчиваются тупиками и никуда не ведут. Чахлая пыльная растительность слегка, по желанию, скрашивает каменистый пейзаж.

Несмотря на праздник, движение плотное, дороги по одной полосе в каждом направлении, особо не разгонишься, да еще и ямы, поэтому тошним в непрерывной кавалькаде авто и терпим. Навигатор неожиданно быстро сориентировался в левостороннем движении, только один раз ошибся и завел нас в тупик в безымянном мальтийском колхозе.

Слева на холме остается красавица-гордячка Мдина и уже замелькали указатели на залив св. Павла, Меллиеху и Буджиббу. Заезжаем в городок и кружим по узким кривым улочкам, обрамленным бесчисленными разноцветными мусорными мешками, ждущих погрузки в мусоровоз. У дома, на единственном пустом парковочном месте, уже стоит хозяин и обороняет парковку от чужаков.

Уже потом оказалось, что владельцы гаражей, расположенных на первом этаже жилых домов, автоматом владеют и примыкающим к гаражу куском проезжей части, гордо помеченной желтой линией. В гаражи машины ставят редко, чтобы какой-нибудь джентльмен не перекрыл выезд, иначе начинается скандал. Поэтому при пустых гаражах все машины припаркованы рядом, у тротуара.

Общими усилиями засунули авто на место и приступили к осмотру квартиры. Высокий второй этаж, лифт, в квартире чистенько, но без шика. Маленький газовый баллон – на балконе, кондей – только в спальне, в гостиной – два огромных напольных вентилятора. Куча игрушек и всяких детских принадлежностей. Длинная лекция по правилам парковки, обращения с газом и двадцатью ключами от всех входных и выходных дверей. Инструктаж по местным магазинам и близлежащим пляжам, уже хочется чего-нибудь выпить, отдохнуть и сходить за продуктами. Наконец хозяин отбыл, мы с женой приняли немного на грудь и отправились за морепродуктами.



На улице моментально заблудились и какое-то время слонялись по раскаленным каменным перекресткам, поддатые и усталые, уворачиваясь от проезжавших авто. Нашли заранее присмотренный магазин, который будто бы работает филиалом рыбного рынка в Марсашлокке, и встали в очередь. Рядом нарисовался мелкий местный дедушка, который никак не мог оторвать масляного взгляда от моей жены и все пытался объяснить ей, какую рыбку надо брать. Меня он при этом отказывался замечать наотрез, так и хотелось сверху хлопнуть ему по сырой лысине, а потом поздравить с праздником, днем снятия блокады. Жена обреченно-воспитанно моргала глазками в ответ на его ухаживания. Кошмар какой-то.

Загрузившись насоветованной лампукой, идем назад, домой. Обед, отдых. Ранним вечером – поход в трусах и шлепках на близлежащий пляж. Он представлял собой желтую скалу с почти отвесной лестницей, ведущей в бурные малахитовые воды залива св. Павла. Вода оказалась нагретой, как парное молоко, и мы с удовольствием болтались на волнах двумя поплавками, наслаждаясь видами, брызгами и свободой. Усталость как рукой сняло.







Вечером – торжественный ужин по случаю праздника с воспоминаниями о том, как долгожданные испанские войска совместно с рыцарской кавалерией из Мдины крошили здесь, в заливе, последние турецкие силы при их панической погрузке на корабли, и вся прибрежная полоса вплоть до Меллиехи была усеяна трупами захватчиков, и многие дни все это нестерпимо воняло на мальтийской жаре. Турецкая эскадра ушла в направлении греческого архипелага, и боевой флаг ордена св. Иоанна, белый крест на красном фоне, опять реял над разрушенным, но так и не сдавшемся врагу фортом св. Эльма. Вице-король Сицилии, в соответствии с инструкциями испанского короля, не решился своим флотом напасть на турецкие силы, и те ушли в Константинополь, где султан Сулейман разрешил горе-воякам войти в городские порты только ночью, дабы не смущать жителей своим видом.

До полуночи соседи что-то бурно рассказывали друг другу, ничуть не смущаясь тем, что люди вокруг уже отдыхают. По узким улицам всю ночь носились местные джентльмены на мотоциклетках без глушителей. Мы подумали, что это особенность праздничной ночи, еще не зная, что на Мальте это обычная еженощная картина.

Спокойной ночи.

[sergeyf73]

Daily, очень рад новому рассказу о любимой Мальте.
Про комаров интересно. Сам не сталкивался по понятной причине (был зимой), у других тоже не встречал подобной проблемы. Может, это особенность именно Буджиббы?
Про Комино тоже любопытно послушать, там вроде бы всё предсказуемо: пляжи и башня, особых ожиданий нет.

С нетерпением жду подробностей.

[Daily]

sergeyf73, спасибо за интерес.

Мы боролись с местными комарами каждую ночь, что на Мальте, что на Гозо. Греческие комары по сравнению с мальтийскими - милые смешные насекомые.

По Комино - мы пали жертвами восторженных интернет-соплей, действительность оказалась другой, но это еще впереди...

[Daily]

9 сентября. Самый лучший день, Айн Туффиха с помогайками и Меллиеха с Богородицей в гроте.

В ходе поездок у нас с женой выработался неплохой обычай: следующий после приезда день – расслабленный и восстанавливающий от дорожной суматохи. Выспаться без будильника, позавтракать и если куда перемещаться, то без спешки и особых планов.

А на Мальте будильник и не нужен. С раннего утра по улицам грохочут мопеды, везущие своих наездников к станку. Многие авто останавливаются посреди улицы, припарковаться негде, и нетерпеливо сигналят пассажирам, которые выскакивают из дома в одной туфле и дожевывают яичницу на ходу (какой сон, дарагой? Не видишь, на работу еду...). Их сменяют продавцы газовых баллонов, которые оглашают округу призывными криками, а навстречу им бегут дедушки в трусах и с пустыми баллонами в руках. Таким же образом в Греции продают свежие овощи и фрукты, крича в мегафон: «Карпузия, карпузия!» о наличии арбузов, а в моем далеком азиатском детстве сквозь утренний сон неслось: «МалякО, малякО!!!».

Шум, гам и всеобщее оживление, выбросьте будильник в окно, он вам больше не пригодится. Солнышко уже залило веселым светом улицы, на соседний балкон выставили клетку с попугаем. Сегодня до обеда – пляж, после обеда – поездка в Меллиеху, благо, недалеко.

Кручу руль на юг острова, к пляжу Айн Туффиха. Заранее прошу прощения у знатоков за свое мальтийское произношение, не силен в семитских языках. На пляжной парковке куча мест, а тут, оказывается, помогайки! Волосатый шарик с выцветшим нечитаемым жетоном на майке грустно просит один евро. Наверное, он помог мне парковаться. Поскольку он испрашивал деньгу, пытаясь догнать нас с тыла, то уже скоро отстал, поняв, что опоздал. Зато согрелся. В приличной стране такие картины смотрятся довольно дико и непривычно.

Взято из Сети.

Спускаемся с крутой скалы к пляжу по бетонной лестнице. Шезлонги, зонтики и мусорные баки. На краю справа – буфет с орущей музыкой и туалетом, к которому прилепилась душевая с платной пресной водой. Бросаешь монетку и моешь члены, не забывая, что подача воды заканчивается без предупреждения, сколько заплатил, настолько и намыл. Красота.

Взято из Сети.

Взято из Сети.

Пляж разлегся полумесяцем с узкой песчаной полосой между живописных скал, справа наверху – рыцарская сторожевая башня. За ней – многоэтажный пакетный отель уже со своим пляжем. Вход в воду пологий, оттого здесь много детей и мутная вода, которая становится чистой метрах в ста от берега.

Изредка налетает порывистый ветер, во времена парусного флота в сентябре все войны, осады и морские походы заканчивались. Суда возвращались на базы по причине завершения летних штилей. Пиали-паша, командующий турецким флотом во время осады Мальты, в начале сентября с огромным облегчением отдал приказ на возвращение армады в Константинополь. За сохранность флота он отвечал головой перед султаном. А что Мальту не захватили, так это по большому счету по фигу, пусть Мустафа-паша отвечает, он тут пехотой рулил. А флотоводец еще и на внучке Сулеймана женат, задница по любому прикрыта.

Наверху, у башни, замечательный вид сверху на морскую волну. Такого цвета моря мы еще не видели: интенсивный аквамарин с резким переходом к фиолетовому на глубине и малахитовому на мелководье. Вода чистая как слеза. Если бы не дикая жара от раскаленных камней, стояли бы и смотрели бесконечно. Естественно, забыли все это дело сфотографировать. Лень было доставать камеру из котомок, а теперь жалеем.

Мелочи нет, платный душ, как и помогайки, оказался неприятным открытием, поэтому с солеными организмами выдвигаемся к машине и стартуем с парковки.

[Daily]

После обеденного отдыха едем в Меллиеху. Дорога огибает залив св. Павла и постепенно забирает вверх, на холм, откуда открываются замечательные виды на Мелиеху и Буджиббу, оставшуюся позади, на сторожевые башни и силуэты судов на горизонте.

«… это худшие из живущих во грехе, посланцы дьявола, они знамениты искусной артиллерийской стрельбой и хитростью, это отбросы, проклятые слуги беззакония, опытные мореплаватели и выдающиеся навигаторы». Мустафа Джелал-заде, хроникер того времени, о мальтийских рыцарях.

Пока едем, вспоминаем былое. Орден св. Иоанна или проще «иоанниты» (они не любят, когда их зовут «госпитальерами») во время осады Родоса вынужден был после почетной капитуляции, или договора с молодым султаном Сулейманом, игравшим в благородство, оставить Родос туркам и в январском бурном море, сами на веслах, без мусульман-галерников, отправиться на Крит, потом на Сицилию и далее в Рим.

Три года рыцари болтались в Витербо под папской столицей, a великий магистр искал постоянный приют для ордена. Было много предложений и планов, пока испанский король не отвалил от щедрот Мальту с довеском в виде Триполи, крепость на африканском берегу должна была стать форпостом христианства. Сказано-сделано. Орден принялся обживать оба места, хотя и скрипя зубами, особенно были недовольны безводной каменистой Мальтой, летом превращавшейся в сковородку и в каждой мелочи зависящей от Сицилии.

Уже потом, у Валетта, выросшего к тому времени до второго лица в ордене, были предложения вовсе убраться с Мальты и плотно осесть в Триполи, благо климат и прочие условия это позволяли. А еще потом случилась катастрофа в Джербе, и рыцарей при магистре Хименесе вышибли из Триполи, и ходу с Мальты уже не было.

Пришлось заниматься островом: из Сицилии вывозили в мешках землю (да-да, вся плодородная почва на Мальте – сицилийская), отстраивали Биргу и Сенглею, где престарелый Хименес разбил себе райские сады с канарейками и кактусами, укрепляли форт св. Эльма, контролировавший входы в Большую гавань и в Марсамушкетт.

А Оттоманская империя пухла как на дрожжах, уже Сулейман Великолепный засматривался на Венецию, Сицилию, полагая их ключами от Рима. По всему африканскому побережью расселились арабско-турецкие корсары, промышлявшие разбоем и грабежом, терроризировавшие европейские средиземноморские берега и хранившие лояльность только турецкому султану. Рыцарский флот, принимавший участие в многочисленных войнах и конфликтах того времени, не отставал от корсаров в количестве и качестве морских гоп-стопов, пополняя тем самым казну ордена и фонд рабов-мусульман. Дошло до того, что рыцарь Ромегас, талантливейший мореход, захватил турецкое судно «Султана», принадлежавшее главному евнуху гарема Сулеймана, с огромным грузом тканей, драгоценностей и прочего. Судно вместо Константинополя попало в Большую гавань, на стоянку между Биргу и Сенглеей, где и простояло всю осаду, турки до него так и не добрались. Во дворце султана разразился дикий скандал, дочь Сулеймана Михримах лично прессовала папу требованиями немедленно дать отпор наглецам, недорезанным в свое время еще на Родосе. Причины похода на Мальту накопились еще раньше, а теперь и повод был найден. Дело оставалось за малым.

[sergeyf73]

На пляжной парковке куча мест, а тут, оказывается, помогайки! Волосатый шарик с выцветшим нечитаемым жетоном на майке грустно просит один евро.

Я вот тоже впервые в Европе столкнулся с парковочными помогайками именно на Мальте.
Видимо, это национальная особенность.
Еврик, кстати, дал на всякий случай. Мало ли что, вдруг он захочет колёса проколоть?

Вижу у вас под аватаркой тортик. Поздравляю с Днём Рождения!

[Daily]

Спасибо за поздравление, очень приятно.

Мы с первыми европейскими помогалами встретились в Кордове, в Испании. Но там были явные бомжи, а тут даже подобие жетона на майке, прям сервис...

[Daily]

На Мальте населенные пункты никогда не кончаются, только вы проводили взглядом крыши очередной деревни, как на горизонте уже высятся колокольни следующего городка. Въезжаем в Меллиеху, ориентируясь на кресты храма Рождества Богородицы, который виден из любой точки города.



Храм построен из местного красноватого камня и выглядит нарядно и задорно. Вокруг скалы, на которой стоит храм – своеобразная смотровая площадка с видами на дорогу, петляющую внизу в широком каменном овраге, на море и прибрежные скалы.









Припарковали авто рядом с жилым домом, на балконе которого сидела пожилая мадам, поймавшая мой взгляд и улыбнувшаяся в ответ. Позади нее появилась, видимо, служанка и с полупоклоном подала даме чашку кофе. Та, не глядя на прислугу, привычным жестом взяла чашку и медленно попробовала напиток. Благородно-спокойные движения рук, достоинство во взгляде. Слушайте, прямо картинка из прошлого, когда люди любили друг друга, никуда не торопились, ценили каждый миг уходящей жизни и не разменивали ее на суетливые копейки.

Заходим в храм.






Светло и прохладно. Сам храм устроен на легендарном месте, которая гласит, что евангелист Лука, попавший на Мальту в качестве врача ап. Павла, написал здесь лик Богородицы, который и поныне существует, правда, мы его не увидели, может плохо смотрели.







Горельеф на парусе купола. По сюжету – видимо, ветхозаветная Юдифь, отсекшая голову Олоферну.


А это – царь Давид-псалмопевец.


Царица Эсфирь.


Пророк Исайя. Это его история навеяла Пушкину его «Пророка»: «…и угль, пылающий огнем, во грудь отверстую водвинул». Вот так появился поэт – с пылающим углем вместо сердца и змеиным жалом вместо языка.




На заалтарном образе – рыцарь ордена св. Иоанна, сняв доспехи, получает благословение из рук ангела, над ним Богородица, у ног – труп неверного с пробитой башкой. Мальта, однако.


Апостол Павел несет свет христианства диким островитянам. За ним – узнаваемый вид морского побережья Меллиехи.


Храм необычно светел.

[Daily]

Выходим на площадь, освещенную вечерним светом.







Дома со стилизованными корабельными мачтами, типичный мальтийский вид.





Улицы еще хранят украшения прошедшего праздника.







А тут рабочие уже снимают декорации.











На перекрестке дискобол изготовился метнуть снаряд в угол противоположного дома.





Мальтийские улицы – своеобразная помесь Греции с Италией.







Возвращаемся назад и посещаем небольшой музейчик в полуподвале храма.













Интересное обрамление статуи Богородицы с Младенцем в виде костыля, мотыги и цепи. Что бы это значило?







Меллиехские бомбоубежища времен II мировой войны.



Переходим дорогу и по бетонированной лестнице отсчитываем 70 ступенек и входим к Богородице в гроте. Это часовня, высеченная в скале на месте родника с, как утверждают, целебной водой. Здесь установлена статуя Богородицы, считающаяся чудотворной.



Внутри тихо и темно. Слышен непрерывный шепот проточной воды.



Чудеса, происходившие здесь, скрупулезно зафиксированы в церковных документах, их не менее десятка.

Поднимаемся наверх и гуляем обратно, к машине. На сегодня экскурсия закончена.

[Daily]

10 сентября. Дождливая Валетта и "зловонный орган" Караваджо. Непреодолимое обаяние зла.

Уже с вечера все порядочные и непорядочные метеослужбы обещали дождь. Поскольку плановое посещение столицы острова было неминуемым, то в действие вводился план Б (дождливый). По нему нам предстояло посещение музеев, храмов и осмотр пыльных экспонатов.

С утра – завтрак, мытье посуды (а че именно я должен ее всегда мыть?). Нехитрые сборы, и вот мы уже грохочем прокатной подвеской по левой стороне дороги.

А тем временем морская армада с турецкими силами на борту заканчивала последние приготовления к походу. Все порты и гавани Константинополя были забиты судами, перевозящими личный состав, артиллерийские орудия, боеприпасы, провиант, воду и все, что полагали нужным для осады. Великий магистр Валетт уже давно получал сообщения от своих константинопольских агентов о подготовке кампании и для кого все это предназначалось. И все-таки надеялся, что сия чаша его обойдет.

Сулейман подготовил и отправил, по одним данным – тридцать тысяч, по другим – до ста тысяч человек при 192 боевых и вспомогательных судах. Священный месяц Рамадан войско должно было провести в районе Греческого архипелага за постом и молитвой, а с его окончанием – вперед, на Мальту. На всю кампанию, с учетом ее подготовки и прошлого родосского опыта, отводилось недели две-три.

Стареющий султан решил лично не возглавлять командование, поручив его одновременно двум военачальникам – сухопутному командующему Мустафе-паше и флотоводцу Пиали (Пияле)-паше. Причем Сулейман, с его-то огромным боевым опытом, умудрился совершить главную, если не роковую ошибку, приведшую впоследствии осаду к провалу. Он нарушил основной военный закон, действующий во все времена и эпохи – принцип единоначалия. В своих инструкциях султан поручил Пиале-паше «слушаться во всем Мустафу-пашу, как сын слушается отца», Мустафе приказал относиться к Пиали «с отцовской любовью». Ко всей этой конструкции Сулейман добавил, что восьмидесятилетний Драгут-реис, турецкий корсар и любимец султана, по прибытию на Мальту в район осады становится главным военным консультантом обоих и без его утверждения ни одно решение принято быть не может.

Фигня какая-то. Кто командует всеми силами? Кто отвечает за ход боевых действий? Кто принимает принципиальные решения и несет за них ответственность? Все-таки Сулейман с течением времени так и не смог побороть в себе мальчишку-романтика и наивное стремление ко всему хорошему против всего плохого.

Армада с песнями и плясками двинулась в Мраморное море навстречу своей судьбе. Перед отходом ни Мустафа, ни Пиали-паша не посетили по обычаю могилу великого адмирала и пирата Хайреддина Барбароссы, и в Константинополе это сочли дурным предзнаменованием, как и то, что по пути следования в Коринфском канале перевернулось одно из грузовых судов, унеся на дно несколько сотен отборных воинов.

[Daily]

На Мальте, как и в Италии, огромное количество кругового движения, через каждые 700-800 метров, и это здорово выматывает, особенно если движение левостороннее.

Первой стоянкой в Валлетте была запланирована бесплатная (или, как их называют, общественная). Она расположена к западу от города, на дне узкого ущелья с отвесными стенами, на дне которого уложены бетонные плиты, давно просевшие от времени и небрежной установки. Наверное, лишним будет сказать, что все уже к 10 утра было уставлено машинами борт к борту. Грустно покатавшись по плитам, мы отчалили на платную парковку во Флориане, где и поставили авто.

И наконец, вот она, Валлетта.



В ее названии, в отличие от имени отца-основателя, появилась лишняя буква «л», ну да ладно, не будем придираться.



Город весь розовато-желтый, построенный из местного известняка, легко поддающегося обработке и выглядящего очень даже ничего себе.





Младший брат (точнее, сестра) Родоса. Улицы прямые, нарезаны строго по-военному, с севера на юг и под прямым углом, с запада на восток. К Великой осаде город никакого отношения не имеет, заложен магистром-победителем Жаном Паризо де ла Валеттом вскоре после снятия блокады. Построен по образцу Родоса, как я уже говорил, незатейливо параллельно-перпендикулярно, что способствует хорошей вентиляции, что по старинным понятиям, спасало жителей от чумы и холеры. Все улицы – с легким наклоном, чтобы отходы плавно перемещались в море. Многие путешественники этого не знают, и зависают на городских пляжах древних городов, полагая, что к их приезду сооружены современные очистные сооружения, и пьяные какашки исчезают в недрах научной санитарной мысли и до моря не доходят. Оптимистам легче прожить.









Несмотря на свой интереснейший исторический фон, сама Валлетта воображения отнюдь не поражает. Город возведен с достоинством, но без особых понтов и изысков. Как сказал, по-моему, Вальтер Скотт, «построен джентльменами для джентльменов». Кстати, он специально прибыл на остров в свое время, чтобы написать роман про осаду, но по случаю его смерти это так и не случилось.







Подходим к старой Валлетте, которая есть крепость, как и положено рыцарской столице.



Я особо не разбираюсь во всех этих равелинах и контрэскарпах, но выглядит это мощно.





0

А вот и старый город, с итальянско-греческими балкончиками и венецианскими окнами (в те времена Венеция не была Италией, так что все правильно).





Внутри – как обычно для тураттракциона – толпы путешественников на узких каменных улицах. Кстати, романтики Родоса нет и в помине.

[Daily]

Идем по центральной улице к собору св. Иоанна, так называемому «со-катедралю» мальтийской епархии. Главный кафедральный собор, как я понял, находится в Мдине, а это его равноправный брат.



Снаружи собор ничем не примечателен, по крайней мере, на фоне остальных мальтийских храмов. Невысокий, без выдающегося купола, с двумя квадратными тяжеловесными колокольнями. На такой храм в Риме вы и не посмотрите, они там на каждом углу. У входа – очередь, по случаю утра еще небольшая. Начинает накрапывать дождик, план Б входит в действие.



Что поражает при входе – высоченный полукруглый свод с несущими арками, расписанный фресками на ветхо- и новозаветные темы. Второе открытие – огромное, непомерное количество позолоты, которым покрыто все пространство от каменных плит пола до сводчатого потолка.





Такое впечатление, что перед архитекторами и строителями храма стояла задача непременно освоить условную тысячу тонн золота, и они натыкали его куда можно и нельзя. Видно, что мучились: очень часто сама поверхность стены являет собой узенькие промежутки между золотыми символами и орнаментом, было бы проще тупо облицевать стены золотом и не забивать себе голову излишним, никому сейчас не нужным символизмом.

Тут и королевские короны, и номограммы, и орденские кресты, и рыцарские гербы, и много чего еще значимого и не очень. Взгляд сразу разбивается на тысячи осколков и уже не может сосредоточиться на каком-то общем связующем элементе, настолько все пестро, ярко и звонко, что рябит в глазах, как будто украшением храма занимался пятилетний ребенок.



Впечатление слегка спасает и веселит зрителя фреска с пышногрудой Победой в форме рыцаря, с мечом в одной и флагом ордена в другой руке. Она стоит на двух плененных турках в тюрбанах, а также на дядьке в черных сатиновых трусах и цепью на шее. При этом дядька явно недоволен своим униженным положением и взывает о помощи. Непонятно, что должен испытать прихожанин от вида фрески: то ли жалость к падшим, то ли радость от свершившегося. Кстати, мотив победы над неверными еще много раз повторится в храмовом убранстве.



В пол вмонтированы плиты с надгробными надписями, это могилы выдающихся рыцарей-иоаннитов. Великие магистры, включая самого Валетта, упокоились под алтарем, в крипте и хода туда, насколько мы поняли, для посетителей нет.



Для увлекающихся геральдикой – здесь можно жить, не выходя наружу, и постоянно находить что-то новое.



По бокам центрального нефа – капеллы с символикой земель и угодий, принадлежавших в свое время ордену св. Иоанна.



Все это вычурное пафосное золото, естественно, сослужило храму плохую службу. Алтарь, к которому, по идее, должен быть прикован взор входящего, совершенно теряется на фоне желто-золотой ряби. А ведь сам по себе он великолепен, сделан со вкусом и безусловным мастерством.



Алтарный образ – шикарные каменные изваяния сцены крещения Христа Иоанном Крестителем в Иордане. Сам алтарь и заалтарное пространство выполнено в багряно-серых тонах и на ум приходит сразу символика серого оружейного металла, порохового дыма и крови жертв, павших за веру на поле боя.

Настоящий воинский храм, говорящий о главном: о жажде жизни молодых, о принесении себя в жертву во имя высшей цели, о победе всеобщего дела. Тут не о парадах и изображениях разномастных начальников, к войне не причастных, а желающих к победе приобщиться.

[Daily]

Продолжаем обход храма. Кстати, любой желающий может за дополнительную плату взять себе аудиогид, в том числе и по-русски, чем многие и пользуются, но ничего из сказанного как-то не запомнилось.

Храм, вместе с городом, строился уже после Великой осады и как исторический объект затрагивает период между осадой и завоеванием острова войсками Наполеона, а это уже закат ордена как независимого военно-политического игрока.











И опять нескончаемое золото.






Одна из надгробных статуй. Ангел справа попирает турецкий тюрбан.









Архангел Михаил в борьбе с сатаной, в обрамлении колонн, копирующих алтарные колонны храма св. Петра в Ватикане.








Не сказать, что убранство храма исполнено топорно, нет, но и единой мысли и вкуса в оформлении не чувствуется, но это, конечно, субъективное мнение.











Мученичество св. Лаврентия: «С этого боку я уже поджарился, переворачивайте…»




Золотая шкатулка, ощущаешь себя ее содержимым, какой-нибудь булавкой или заколкой.

[sergeyf73]

Что поражает при входе – высоченный полукруглый свод с несущими арками, расписанный фресками на ветхо- и новозаветные темы.

Потолочные фрески, кстати писал не абы кто, а сам Караваджо. А сюжеты там все из жизни Иоанна Крестителя, в честь которого и освящена церковь.

Второе открытие – огромное, непомерное количество позолоты, которым покрыто все пространство от каменных плит пола до сводчатого потолка.

Это всё потому, что по легенде каждый Великий Магистр был обязан пожертвовать Собору определенное количество денег. Вот отсюда и всё богатство.

капеллы с символикой земель и угодий, принадлежавших в свое время ордену св. Иоанна.

Не совсем так. Каждая из 8 боковых часовен посвящена определённому «Лангу», т.е. отделению Ордена, такие как Кастилия, Арагон, Италия или Бавария.
Рыцари делились на ланги по своему происхождению, но это не значит, что все эти земли принадлежали Ордену.

любой желающий может за дополнительную плату взять себе аудиогид, в том числе и по-русски, чем многие и пользуются, но ничего из сказанного как-то не запомнилось.

Если есть жедание переслушать, можете здесь глянуть: https://www.stjohnscocathedral.com/ru/audio/

Не сказать, что убранство храма исполнено топорно, нет, но и единой мысли и вкуса в оформлении не чувствуется

А по другому и быть не могло, ведь каждый Магистр развивал только часовню именно свонго Ланга.

[Brrys]

Ой, можно я из соседней темы к Вам загляну?

Внутри – как обычно для тураттракциона – толпы путешественников на узких каменных улицах.

Как мне было стыдно первые 5 минут в Валлетте... И как же я рада, что не у меня одной такие мысли! А, я до Вллетты еще не дошла, но ее будет мало, почти не будет.

А, про комаров - в середине сентября, объехав Гозо и Мальту почти вдоль и поперек, мы никого, точнее - нас никто из них не нашел. Даже не вспоминали!

[Цветок-василек]

А, про комаров - в середине сентября, объехав Гозо и Мальту почти вдоль и поперек, мы никого, точнее - нас никто из них не нашел. Даже не вспоминали!

Вам повезло! Нас с Daily они кусали практически ежедневно. Всякие репелленты помогали не всегда.

[Daily]

sergeyf73, Вы правы, правильнее было написать, что капеллы посвящены каждому лангу ордена. Правда, с лангами в ходе орденской истории получалось не всегда хорошо: при Генрихе VIII, который раскулачил иоаннитов на территории Англии, английский ланг полностью отпал от ордена и только один рыцарь-англичанин, Старки, принимал участие в обороне острова во время Великой осады. Кстати, его имя высечено на могильной плите в храме, но его тела там нет. Зато его призрак, как говорят, до сих пор прекрасно себя чувствует в его бывшем доме, который сейчас является домом российской культуры на Мальте.

Немецкий ланг фактически постигла та же судьба, и тоже в связи с католическо-протестантскими противоречиями.

По поводу Караваджо - он не расписывал интерьеры храма, от его кисти осталась только фреска в одном из дворцов на холме Пинчо в Риме. Росписью храма занимался итальянец Маттиа Прети, через пятьдесят лет после смерти Караваджо, он похоронен слева от входа в храм. Кстати, Прети был последователем Караваджо, т. наз. "караваджистом".

Богатство же не всегда измеряется количеством золота, чувство вкуса и меры - одни из условий высокого искусства. В храме св. Петра в Риме нет аляповатых золотых стен.

[sergeyf73]

Правда, с лангами в ходе орденской истории получалось не всегда хорошо: при Генрихе VIII, который раскулачил иоаннитов на территории Англии, английский ланг полностью отпал от ордена

Да, у английского ланга интересная история, его фактически передали Баварии и он стар англо-баварским в итоге.

По поводу Караваджо - он не расписывал интерьеры храма, от его кисти осталась только фреска в одном из дворцов на холме Пинчо в Риме. Росписью храма занимался итальянец Маттиа Прети

Да, вы правы. Это я запамятовал уже. Конечно, потолок расписывал Прети. Но зато в Соборе есть несколько картин Караваджо.

Богатство же не всегда измеряется количеством золота, чувство вкуса и меры - одни из условий высокого искусства.

С этим трудно поспорить. Но не всем богатеям присуще чувство прекрасного, увы!

[Daily]

И вот, наконец-то, жемчужина храма, Мальты и мировой живописи. «Усекновение главы св. Иоанна Крестителя» Караваджо.



Был в истории такой гениальный итальянский художник, прошедший в живописи своим собственным путем и оставивший ярчайший след и работы, ценность которых сейчас определить уже практически невозможно, нулей на банкнотах не хватит. А ведь по жизни был абсолютный балбес.

Рано потерял отца и деда, скончавшихся от чумы под Миланом. Отдан в обучение ремеслу художника. Был чуть-чуть блатной: ему посчастливилось дружить с одним из представителей очень влиятельного клана Колонна, и это помогало ему быть на плаву практически всю его яркую и несчастную жизнь. Обладал резким, необузданным характером, из драк не вылезал. Результат – после очередной бойни в Милане (по одной версии – кто-то погиб в драке) вынужден бежать в Рим и писать там цветочки и популярные рожи на продажу. Топтался с ними на римских углах в надежде заработать несколько скудо.

Потом – работа в художественных мастерских, растет талант и известность. Серия натюрмортов, поражающих своим реализмом. Портреты мальчиков, сделанных с таким живым и прекрасным эротизмом, что ему сразу приписывают гомосексуальные наклонности. Один из таких портретов, «Лютнист» - у нас в Эрмитаже, единственная работа художника на всю Россию. Затем работы на жанровые темы, подсмотренные неуемным драчуном и выпивохой на улицах Рима. В городе признан моментально, работы идут нарасхват. Как говорят, в одно утро проснулся знаменитым. Пошли жирные заказы от меценатов и высоких духовных лиц.

Но главное не в этом, иначе было бы скучно. Его главная фишка – раскрытие библейских сюжетов в реальных условиях жизни самого художника. Это стало, на мой взгляд, величайшим открытием в живописи, хотя мысль о том, что Христос не только в храме, на иконах, но и рядом с человеком всегда, везде, и на свадьбе, и на похоронах, и на тюремной шконке, на все лады проповедовалась отцами Церкви. Он пишет Богородицу, используя в качестве моделей проституток (ну а где ему взять других моделей, они – часть его жизни, теперь в римской молве он уже бисексуал). Для картины воскрешения св. Лазаря он выкапывает четырехдневный разлагающийся труп и много дней пишет с него картину, перепугав до смерти соседей и других натурщиков. Он присутствует на казнях, следуя очень модной в то время привычке художников высматривать нечто в чертах осужденных, ведомых на плаху и виселицу. Считалось, что в такие моменты люди уже не лгут.

Святые у него – не сияющие розовые мытые индивиды культуры маньеризма, а обыкновенные люди – современники художника: крестьяне, ремесленники, куртизанки, сборщики податей. Его композиция и манера письма сбивает с ног. Не зря его прозвали уже в наше время «первым фотографом». От него не сохранилось ни одного наброска, ни одного рисунка. Полотна он писал сразу, начисто, имея картину уже в голове. Если написанное не нравилось – на фиг все грунтовал и поверх нее писал новую версию, но тоже сразу, без подготовки. Впрочем, ладно, я чего-то разогнался.

В Риме написаны десятки шедевров, он молод, уже при деньгах, расточителен и патологически драчлив. При игре в мяч происходит конфликт, то ли из-за колкого слова, то ли из-за бабы. Вечером договорились о дуэли, что было категорически запрещено в те римские времена. Караваджо ранит соперника и вдобавок протыкает обидчику пах шпагой. Тот умирает. Художник в тот же день делает ноги, оказывается в Неаполе, вне зоны досягаемости папских властей. В Риме он обвиняется в убийстве и в незаконном ношении оружия. Какое-то время работает в Неаполе, его находят там то ли друзья погибшего, то ли римские сыщики и избивают до полусмерти.

Он бежит на Мальту, где находит убежище и пишет несколько портретов и своего Иоанна Крестителя в храмовой оратории, специально построенной для этой алтарной картины.

[Daily]

Происходящее на полотне описано многажды в бесчисленных альбомах, пособиях и книгах по искусству. Хочу обратить внимание читателя только на несколько деталей.

Знаменитая караваджевская «кьяроскуро», игра света и тени, обращает первый взгляд на пару «палач – жертва», причем палач притягивает взгляд сразу. Зло побеждает, торжествует, оно обряжено в атлетическую мускулатуру, залито ярким липким светом, непобедимо в своем своеобразном, непреодолимом обаянии, как пел Высоцкий, «гибельном восторге». Палач прижал голову жертвы к полу, спокойно дожидаясь, пока прекратятся конвульсии и стечет кровь, чтобы особо не пачкаться. Вся его фигура выражает будничность и безвозвратность произошедшего. Так в деревнях режут овец, полоснув по горлу и наступив на копыта, чтобы последний бег животного не поранил режущему ноги. Автор не восхищается, нет, но явно демонстрирует силу и непреклонность зла, его гибельную красоту.



Иоанн Креститель уже мертв, маска смерти на лице, положение костенеющей кисти, еле заметное, как это умеет только Караваджо, отличие тона тела погибающего Иоанна, «агнца Божьего», от цветущей фигуры палача. Не зря автор присутствовал при казнях и писал трупы с натуры, ой не зря. И не зря Караваджо изображает на всех полотнах Иоанна Крестителя с жертвенным агнцем.

Кстати, с парой «палач-жертва» художник повторяет себя любимого, сцена содрана с собственной картины «Мученичество св. Матфея» церкви Сан-Луиджи деи Франчези в Риме. Посмотрите, это поразительно, но это в духе художника. Он не считал зазорным переносить наиболее удавшиеся приемы из картины в картину. Это стиль, ничего не поделаешь.

Холодеющая кровь святого вытекает, образовав надпись «Брат Микеланджело». Это единственная его подписанная картина. К надписи, которая была обнаружена только после реставрации в 50-х годах прошлого века, кинулись исследователи с воспаленным воображением и начали искать зашифрованный смысл. И зря. Караваджо – не конспиролог, он простой и гениальный трудяга, переломавший себе жизнь своим несносным характером. Вот уж воистину, «Дух Святой дышит, где хочет».

Вокруг вечной пары палача и жертвы, зла и добра, огромное пространство полотна, едва заполненное персонажами. Вот это на автора не похоже. Обычно действующие лица его картин буквально вываливаются на зрителя, художник использует каждый сантиметр пространства. Посмотрите его «Снятие с креста» в Ватикане. Я там передвигался рысью, убегая от очередных китайцев, когда меня прямо физически остановило увиденное на полотне. Человек с телом Христа в руках передает его вам, взглядом через плечо ищет вашей помощи. Поразительно, это было мое знакомство с Караваджо.

А тут действие происходит в левом нижнем углу картины, да двое заключенных наблюдают сквозь решетку за происходящим. Весь фон – коричнево-серый сумрак, так многие описывают ад, где нет света и полумрак наполнен несчастными существами. Последний свет льется на сцену убийства, за ним – преддверие ада, конец надежд, ад ждет всех, и его врата в силах разбить только Христос своей смертью и воскресением.

Алая туника Иоанна, на которую наступил палач, повторяет движение кровавой струи.

После Караваджо все остальные картины храма почему-то хочется посолить и поперчить.

[Daily]

Кстати, в оратории хранится еще одна картина художника, «Пишущий святой Иероним».



Некоторые искусствоведы считают ее вершиной живописи художника, но какая его работа может считаться вершиной, если практически все его картины – шедевры? Это уже к специалистам.

Возвращаемся в храм и выдвигаемся на выход.





А на улице накрапывает дождь, мы садимся под навес одного из ресторанов и заказываем себе брускетту, этакую итальянскую закуску с овощным салатом, намазанным на ломтик поджаренного хлеба.



Дождевые капли бьют по листьям ресторанного фикуса в мерном, убаюкивающем темпе. Валлетта разбежалась по подъездам, спряталась под зонтики и встречает теплый дождик, первый предвестник средиземноморской осени.



В саду Верхняя Баракка, который совсем не сад, а, скорее, смотровая площадка, офицер в английской колониальной форме что-то рассказывал про пушечную батарею, установленную на высоком береговом бастионе.





Одна из этих пушек в двенадцать пополудни бахает холостым в сторону форта Св. Ангела, обозначая Валлетту в качестве члена семьи городов с таким же обычаем: Кейптауна, Петербурга, Владивостока, Красноярска, Кронштадта и Севастополя.



Прямо перед нами – форт Св. Ангела, основная рыцарская крепость Мальты. Он помнит многие славные и ужасные страницы истории.



Отсюда в Великую осаду по приказу магистра Валетта пушки стреляли в турецкую сторону головами казненных пленников-османов. Форт поддерживал артиллерийским огнем героическую оборону форта Св. Эльма вплоть до его взятия турками. Именно здесь сидел в каменном мешке Караваджо, когда после очередной драки его торжественно изгнали из ордена с формулировкой «гнилой зловонный орган». Церемония исключения проходила как раз в оратории храма с написанной им знаменитой картиной на стене. Тем не менее, ему удалось бежать из тюрьмы и переправиться на Сицилию, как говорят, не без помощи магистра де Виньякура. Именно здесь живет знаменитое мальтийское привидение – Дама в сером, некоторым довелось ее видеть.

По иронии судьбы, самая мощная крепость Мальты никогда не подвергалась непосредственному нападению противника, в отличие от форта св. Эльма или форта св. Михаила в Сенглее. Тем не менее, это был бы последний рубеж обороны ордена, если бы не военный гений Валетта, героизм защитников острова и ошибки турецкого командования.

[Daily]

Справа по курсу – наблюдательный пункт крепости Сенглея, так называемая «шпора», украшенная башенкой с ухом, глазом и королевской лилией.

Опять же про обаяние зла – отсюда старый солдат-наблюдатель увидел эскадру турецких лодок, приближавшуюся к крепости со стороны лагеря Марса для высадки десанта, и залюбовался красотой одежд, вооружения, убранством судов противника и сказал, что «…этот вид можно было посчитать прекрасным, если бы он не представлял смертельную опасность». И действительно, в тот день турки просто чудом не взяли Сенглею, спасла рыцарей всего одна пушечная батарея, о существовании которой нападавшие не догадывались, и которая пустила на дно восемь судов с семьюстами янычарами на борту, что и решило исход дневной битвы, но об этом рассказ впереди.



Еще правее Сенглеи – шкодный кран, раскрашенный под жирафа.



В саду – посетители, скамейки и статуи.



Памятник Уинстону Черчиллю от жителей Мальты и Гозо



И вездесущие дети





Кот отказался позировать.





По хмурой Валлетте идем с сторону дворца Великих магистров, дождь то затихает, то начинается снова.







А вот и он, дворец.



Снаружи опять же ничем не примечателен.



Внутри – музей, причем какой-то грустный и непричесанный.

[Daily]

Проходим по залам с росписями времен Великой осады.



Вид на Сенглею и Биргу со стороны Бормлы, где турки предпринимали сухопутные осадные действия после взятия форта св. Эльма. Хорошо видна цепь, перегораживавшая вход во внутреннюю гавань и мост, по которому перебрасывались резервы между Биргу и Сенглеей.



Судя по всему, кресло Великого магистра.



Завершающая сухопутная битва в районе между Мдиной и заливом св. Павла, откуда турецкая армия погрузилась на суда и ушла с Мальты несолоно хлебавши.



А это расположение турецких войск перед серией штурмов Биргу и Сенглеи. Турецкий флот базируется в Марсашлокке, базовый лагерь пехоты – в лагере Марса.



Штурм форта св. Эльма. Об этот маленький фортик турки обломали все зубы, не могли его взять более месяца, растратили кучу сил и времени, что и стало решающим фактором и главной причиной поражения турецкой армии в ходе Великой осады.





Ныне дворец используется мальтийскими властями и как резиденция, и как место проведения официальных мероприятий.


Музей вооружения и, сказать по-современному, средств индивидуальной защиты личного состава в бою.









Личные доспехи магистра Валетта. Надо же, сохранились, никто налево не продал.





В те времена состоялся настоящий расцвет как инженерного искусства возведения и укрепления крепостей, так и средств их осады и штурма. Главную роль в осаде играла артиллерия, минная война с проделыванием и минированием подкопов под крепостные стены, но на Мальте, в отличие от Родоса, скальный грунт сильно снизил эффективность турецких саперов, хотя бастион Кастилии в Биргу они все-таки завалили. С развитием стрелкового оружия появились подразделения аркебузиров, прообраз нынешних снайперов, которые при осаде не давали оборонявшимся головы поднять из-за укрытий, многие рыцари, особенно командный состав, погибли от меткого стрелкового огня.





















К сожалению, в музее вообще не представлены оборонительные средства, использовавшие так называемый «греческий огонь», с помощью которого оборонявшиеся сожгли и покалечили немало нападавших, что внесло весомый вклад в стойкость и эффективность обороны.

[Daily]

Выходим из музея, облачность все также висит над городом свинцовым одеялом. Пора обратно, в Буджиббу.

А в Буджиббе чуть развиднелось, начало выглядывать солнышко.



Прогулялись по городку, зашли в местный храм.







Это крест ордена, но уже не боевой, красно-белый, а повседневный, черно-белый.







Скорее всего, память об англичанах.





Одна из многочисленных сторожевых башен Мальты, построенных при магистрах уже после Валетта.





Вид на городок, ничего особенного, спальный карман Валлетты.



Местные тетеньки.











Еще одна местная тетенька с огромным Микки-Маусом на платье, наверное, подарок внуков.





На сегодня хватить гулять, пора на отдых. Завтра – в Мдину, в гости к иоаннитам-кавалеристам.

[Daily]

11 cентября. Мдина, столица кавалерийской вольницы. «Бастинадо» двух рыцарей и кролика. Конкурент римского Пантеона.




У осады Родоса и Мальты очень много принципиальных отличий, и каждое отличие магистр ордена Паризо де ла Валетт умудрился поставить себе и обороняющимся на службу. Самое главное из них – на Родосе все силы ордена были стянуты в одну точку - городскую крепость, где турки все-таки дожали иоаннитов, вынудив их принять почетные условия осаждавших и покинуть остров. На Мальте же обороняющиеся были дислоцированы в нескольких крепостях: основные силы – Биргу и Сенглея, передовой отряд – форт св. Эльма, кавалерия была размещена в Мдине, старой столице острова. Этим магистр вынудил турок частично дробить и распылять силы, а также «размазал» артиллерийский огонь противника по большой площади, что привело к относительно быстрому расходу турецкого боезапаса.

В то время как турки осаждали форт св. Эльма, а затем перекинулись на Биргу и Сенглею, кавалерия ордена постоянно совершала набеги на турецкие силы, несколько раз вырезала прислугу артиллерийских батарей, больно пощипывала патрульные подразделения османов и самое главное – в кульминационный момент турецкого штурма Биргу и Сенглеи, когда штурмующие корячились в поту и дыму, пытаясь вскарабкаться на крепостные стены, кавалерия неверных, сосредоточившись в нескольких местах около Марсы, внезапно напала на лагерь, в котором находилось немало раненых и больных турецких воинов, а также всякой нестроевой сволочи, и без зазрения совести вырезала всех.

Спаслись немногие, кому повезло спрятаться в камнях, сортирах и прикинуться ящерицами. Основные силы турок, узнав, что у них дома творится незнамо чего, бросили штурмовать и бегом в лагерь, проверять целостность своих прикроватных тумбочек. Естественно, орденской кавалерии и след простыл, а кругом – трупы османов, горящие палатки, все побито и сожжено. Отряд иоаннитов уже в Мдине, крепостные вороты закрыты, трофеи делятся и свежие пленные получают по бородатым мордасам, чтобы служба медом не казалась.



Через Мдину лежал путь отряда по названием «Малая помощь» в составе семисот рыцарей и воинов, пришедших на судах из Сицилии в разгар осады, сразу после падения форта св. Эльма и чудом сумевших пройти пешим маршем от бухты св. Павла через Мдину до английской набережной Биргу незамеченными, буквально под носом у турок. В ту ночь на остров пал густой туман, что никогда не случалось ни раньше, ни потом.

После серии неудач Мустафа-паша, вспомнив про Мдину, решил проучить этих неверных на лошадках и осадить крепость. Командир отряда рыцарей, видимо, смотрел советский фильм с Жаровым и Целиковской про «хозяйство Семибаба» и замутил свой, мдинский «кис-кис». Он переодел население крепости в военную форму и расставил ряженых по крепостным стенам, так что турки, обнаружив неисчислимую рать обороняющихся, бросили нафиг осаду и в расстройстве чувств вернулись в базовый лагерь. Рыцари выдохнули, а турецкому начальнику разведки, если таковой имелся, за службу круглая двойка, с такой разведкой только в плен сдаваться.

Ну и наконец, здесь, в Мдине, сосредоточились объединенные силы иоаннитов и все-таки пришедших на помощь войск из Сицилии, которые по окончанию осады в результате финальной битвы вышвырнули турецкие силы с Мальты. Единственный дезертир из числа защитников форма св. Эльма, испанский солдат, перешедший на сторону турок, а затем бежавший из Марсы в Мдину под видом беженца, был разоблачен, выдан мдинцам и толпа растерзала его на куски.

[Daily]

Машинка довезла нас до крепости с северной стороны, где мы заранее углядели небольшую бесплатную стоянку. По случаю раннего часа на ней были места, и мы даже умудрились поставить авто в тенек. Поднимаемся наверх, проходим в открытые крепостные ворота.

На воротах – похвалы начальнику, в правление которого в 1724 году эти стены были восстановлены.



Сквозь ворота видна Мдина, старая сонная бабушка.







Людей практически нет, да это и хорошо.





Изящный и грустный каменный мешок. Представляю, какая жара тут летом.





Вездесущие мальтийские дельфины на ручках.









Наверное, ночью тут романтично…







Как соседи Германии – немножко немцы, так и соседи Аппенинского сапога – чуть-чуть итальянцы, ничего не поделаешь.



Выходим к центру, появляются туристы и их непременные спутники – всякие извозчики (ой, смотри, смотри, лошадка!)



Усталый гид ведет за собой пакет № 38.





Кафедральный собор Мальты. Его собрат, «co-cathedral» - в Валлетте, который мы уже посетили.



Суровый дядька на входе требует билет. На вопрос, а можно только в храм, а не в музей, показывает пальцем в сторону кассы. Билет – 10 евро в лицо. Нет, мы уже были в таком храме в Валлетте, тут Караваджо нет. Идем дальше.

Ба, да тут прям Венеция!



Помните у Макаревича: «… любой войдет сюда за пятачок, чтоб в пушку затолкать бычок». Актуально.







Вход в музей с двумя жуткими атлантами, которые не держат, а скорее, висят на портике входа.







Прямо «мост Вздохов».

[Daily]

Пока ходили по городу, набрели на храм с очень интересной цветовой гаммой внутреннего интерьера.



Какое-то пурпурно-голубое сочетание с красными цветовыми элементами, смотрится очень солидно и благородно. Золотые стены храма св. Иоанна в Валлетте, ау!













Замечательно.





Продолжаем гулять по Мдине.





Какая-то особо заковыристая дверная ручка, ничего не понятно.



Красное на песочном, для эстетов.





Забираемся на крепостные стены Мдины и обозреваем окрестности. Мальта удивительно напоминает одну иллюстрацию из «Конька-Горбунка» Ершова про рыбу-кит.



Не сердитесь, уж приведу цитату:

«Тут конёк на хвост вбегает,
К перьям близко прилегает
И что мочи есть кричит:
«Чудо-юдо Рыба-кит!
Оттого твои мученья,
Что без божия веленья
Проглотил ты средь морей
Три десятка кораблей.
Если дашь ты им свободу,
Снимет бог с тебя невзгоду,
Вмиг все раны заживит,
Веком долгим наградит».
И окончив речь такую,
Закусил узду стальную,
Понатужился – и вмиг
На далёкий берег прыг.
Чудо-кит зашевелился,
Словно холм поворотился,
Начал море волновать
И из челюстей бросать
Корабли за кораблями
С парусами и гребцами.»

Мальта, подобно чудо-киту, плывет в море, а на ней и поля, и города, и мельницы, и мужики пашут, и туристы балдеют, и церкви с крепостями стоят. И все это зажато в тесном пространстве, и оттого кажется кукольным, ненастоящим.



Кстати, перед вами – поле последней, заключительной битвы с турками во время Великой осады



Моста со своим знаменитым храмом.







А теперь немного о былом, трагическом. Турецкая армада для временного базирования выбрала себе бухту Марсашлокк на восточном берегу острова, где намеревалась стоять до взятия форта св. Эльма, который не позволял флоту ни войти в Большую гавань к Биргу и Сенглее, ни стать в соседней бухте Марсамушкетт (специалисты, прошу извинить за произношение, называю по-книжному).

Высадка передовых сил османов в Марсашлокке прошла гладко. Валетт не стал мешать высадке, хотя и мог поставить несколько батарей и немного помесить турецкие войска, беззащитные при десантировании на берег и разгрузке. Может, он был и прав, решив экономить силы и не нарываться на столкновения в чистом поле. Как бы то ни было, передовые отряды турок несколько раз сталкивались с конными подразделениями Мдины, в результате чего два рыцаря ордена попали в плен, причем один из них – при трагикомических обстоятельствах: он упал с коня и вовремя не смог подняться из-за тяжести доспехов. Оба рыцаря были допрошены с пристрастием на предмет самого слабого места в обороне крепостей.

Как мы уже поняли, разведка у турок была тухлая, и Мустафа-паша критически нуждался в информации. За несколько лет до осады два хмыря из Константинополя под видом рыбаков обследовали мальтийские укрепления, но это мало что давало для организации осады.

Под пытками рыцари указали на бастион Кастилии как недостаточно укрепленное звено. То ли Мустафа-паша не поверил, то ли эта инфа разошлась с уже имеющейся, но рыцари были отвезены на одно из турецких судов, где им в качестве казни определили «бастинадо» (по-испански). Палач ударами палки перебивал жертве все кости до одной, пока человек не умирал в страшных муках. Такой вид казни напоминает колесование и упоминается в «Тарасе Бульбе» Гоголя, так поляки казнили Остапа, старшего сына Тараса.

Интересно, что подорвать одну крепостную башню в ходе осады туркам удалось именно на бастионе Кастилии.

[Daily]

Завершаем осмотр Мдины и выдвигаемся на юг, через основные городские ворота в сторону Рабата.

















В районе ворот – небольшая нарядная площадь, которая должна первой показаться путешественнику, а мы начали осмотр города как бы наоборот. Так что при возможности входите в город с юга.





Кругом рыцарские гербы. Карающий меч архангела и щит с животворящим крестом. А что может быть гербом сегодняшнего властителя дум? Изображение длинного лживого языка в окружении денежных купюр? Или перекрестие воровской отмычки с полицейской дубинкой? Вопросы, вопросы…









Крепостные стены Мдины.



А это основной, южный вход в город.







В сквере перед воротами – странная скульптура, как будто вырезанная учеником ремесленника. Влюбленная, как я понимаю, парочка, слившаяся в поцелуе. У обоих несуразно огромные ступни и кисти. Может, это древние мальтийские люди, предки нашей девушки с веслом из парка культуры и отдыха? Кто подскажет?





Следующая группа – внизу два человека под обломками, третий – в сильнейшем раскаянии прижимает руку к голове, мол, чего я наделал? Внизу – надпись по-мальтийски. Без поллитры не разберешься.

[Daily]

Мдина закончилась, начался Рабат, как говорят, самый зеленый, большой и богатый город Мальты. Зеленым городом на острове стать нетрудно: два кактуса поставил, вот тебе и джунгли образовались. Три кактуса – это уже сады, можно пойти прохлаждаться.







На самом деле – такие же каменные узкие улочки и виды, как в Мдине.







Кто здесь?



Выходим к комплексу зданий собора св. Павла. Собор построен над гротом, в котором, по преданию, некоторое время жил и молился апостол.



Статуя святого исполнена с тем же изяществом, что и скульптуры в сквере неподалеку.



Из храма можно попасть в небольшую крипту…







… а из нее – непосредственно в грот.



Не раз уже видим следы посещения святых мест папой Иоанном Павлом II, о чем обязательно будет свидетельствовать соответствующая бирка, в данном случае – чуть ли не на самой статуе апостола Павла. И Павел показывает рукой на нее, говоря: «Видите, кто ко мне приходил, вот так-то!» И папе лизнули, и ап. Павлу лишний повод для гордости.

Все-таки скромность должна быть в списке христианских добродетелей не на последнем месте.

Как известно из предания, апостол отказался от суда царя Иудеи под предлогом того, что он – римский гражданин. И власти были вынуждены отправить его под конвоем в Рим на суд. По пути корабль потерпел крушение, и апостол некоторое время прожил на Мальте, после чего продолжил путешествие. В «Деяниях апостолов» он оставил хорошие отзывы о мальтийцах, оказавших ему всяческую помощь.



Центральный неф храма и надгробные плиты.







Вход в катакомбы, служившие бомбоубежищем во времена Второй мировой войны.









Рядом с храмом стоит граненая стела, как раз с текстом Деяний, рассказывающих о мальтийцах.











Возвращаемся к стоянке, забирать авто и перемещаться в Мосту





Я все думал, для чего этой наглой морде бубенчики? Наверное, все-таки предупреждение для мышей.





Музыкальная улица.



Модный дом-корабль.





Улица то ли бережливых жителей, то ли карманников.

[Daily]

Едем в Мосту, к храму Вознесения Богородицы, конкуренту римскому Пантеону.

Римско-католическая церковь долго не признавала храм христианским на основании того что прообразом его стал языческий храм всех богов в Риме. Архитектор, возводивший церковь, был вынужден вкладывать в строительство собственные средства, также строительство финансировали и жители острова.

Интересно, что храм возводился вокруг старой церкви, которая весь этап строительства была действующей и только после его окончания была разобрана.



Редкий случай в средневековой Европе, когда вокруг храма сохраняется «воздух» и перспектива, и задумка автора являет себя в полной красоте и великолепии. Как бы смотрелись соборы, например, Севильи или Страсбурга, будь вокруг них больше пространства, остается только гадать.



Здание из местного рыжеватого песчаника смотрится неземным пришельцем на фоне не особо взыскательных мальтийских построек, подавляя размерами и мощью. Нельзя говорить о каком-то особом изяществе, но и тяжеловесным храм не выглядит. От римского собрата его отличают колокольни по углам портика да немного другая форма купола, более вытянутая вверх. Я не специалист, но здесь, видимо, была уступка архитектора в сторону прочности купола, чтобы не повторять ошибок константинопольской Софии, чей первоначальный плоский купол благополучно обвалился, и пришлось при перестройке чуть вытягивать его выше начальной высоты, уменьшая нагрузку на опорные точки.

Ну а внутри – полный восторг, такие огромные купола смотрятся сногсшибательно, как говорил в подобной ситуации один древний посетитель Софийского собора, «непонятно, где находишься, то ли на земле, то ли уже на небе». И это так.



В отличие от Пантеона с единственным отверстием по центру купола, здесь много подкупольных окон по периметру, и все пространство храма залито веселым мальтийским светом, христианство – религия радости и вечной жизни.
Мотивы интерьера купола повторяются в капеллах, расположенных по кругу церкви.



На капеллах – строки из Псалтири на латинском «Пойте Господу на кимвалах», мол, неча плакать, бери музыкальный инструмент и воспевай Господа в радости, нет места печали! Удивительно цельная концепция архитектурных и литературных приемов.





Опять купол, от него невозможно отвести взгляд.



Все пространство просто, подчинено форме и формуле круга как совершенной гармонии мира.



В центре купола – стилизованное солнце, проливающее свет и на святых, и на грешников.





Крещение Иисуса Христа



Крестный путь







Копия бомбы, пробившей купол храма и упавшей возле алтаря, но не взорвавшейся.



Однажды, во время войны, в храме проходила служба при огромном стечении народа. Началась бомбежка, и одна авиабомба (по другой версии – аж три) попала в храм и не взорвалась. После выяснилось, что взрыватель был сознательно поврежден еще на этапе производства, это приписали рабочим концлагеря, изготовлявшим и собиравшим продукцию. Как бы то ни было, случившиеся посчитали чудом, и были абсолютно правы. Если бы эта бомба взорвалась, то храма не было бы и в помине, не говоря уже о прихожанах.



Прощальный взгляд на храм, и на выход.





А хорош-то как, а?



Недалеко от храма нашли ресторан, где решили отобедать знаменитым мальтийским кроликом. Официантом оказался пожилой веселый дядька, который почему-то постоянно хлопал меня по плечу, видимо, радовался, что кролик попал в хорошие руки.

После аперитива, когда мы приступили к основному блюду, стало понятно, что кролик радовался не меньше официанта тому, что, наконец-то, отмучился и попал на стол в качестве еды. Все его кости оказались раздроблены на множество мелких осколков, острых как бритва. Видимо, повара не озадачились проблемой разделки и расхреначили бедного тупым топором, раскрошив хрупкий кроличий скелет. Вот так и невинный кролик, наряду с двумя несчастными рыцарями, пережил «бастинадо» и надо было есть его аккуратно, чтобы не порезаться и не проглотить мелкие осколки.

Посещая остров, будьте внимательны, «бастинадо» все еще в ходу, пытка перекочевала от турецких палачей на ресторанные кухни мальтийцев.

[Daily]

12 сентября. Неистовый и правильный гасконец. Средиземноморский Сталинград. Претендент на трон магистра и морская обезьяна.

Ночью в спальне стало душно, еще вечером жена отказала во включении кондиционера, холодно, мол. Несмотря на вечернюю этническую чистку, в комнате остался комар, который и приступил мстить за собратьев. Я забрал подушку и побрел спать на диван в гостиную. Было часа три ночи, приоткрытый балкон был тщательно забран шторой, но комары заранее рассредоточились в гостиной. Я промучился до рассвета, а на рассвете народ поехал на работу, с грохотом проезжая по узкой каменной улице. Потом пошли гудки с призывом к пассажирам, радостные крики встреч, обычное мальтийское утро.

У нас сегодня поездка в Биргу, Сенглею и оставшуюся Валлетту, день обещал быть солнечным.

Добравшись в общем потоке едущих на работу, поставили машину на платную стоянку в Флориане и уже со знанием дела двинули на причал под Верхними садами.

Поворот, еще поворот – и нас встречает сам великий магистр, Жан Паризо де ла Валетт. Он уже в годах, но держится молодцом, животик только намечается, левая рука – на рукояти меча (или как там его зовут), в правой протягивает нам свиток, видимо, с указом о строительстве новой мальтийской столицы.



Будущий магистр – гасконец, родился в богатой родовитой семье, но, видимо, не старшим сыном, которому отходило все наследство. Младшие мальчики обычно становились либо священниками, либо воинами. Валетт стал и тем, и этим. Вступив в орден, он покинул родные места с тем, чтобы уже никогда в них не возвратиться, посвятив всю свою жизнь ордену св. Иоанна, борьбе за Христа и веру. С него можно писать агитационные буклеты с призывом вступать в ряды рыцарей.

На Родосе принимал участие в обороне острова при турецкой осаде 1523 года, ушел вместе с орденом в Европу. Постепенно и неуклонно поднимался по служебной лестнице, хотя головокружительной карьеры не сделал. Служил верой и правдой как на суше, так и на море. Считался невезучим, и все из-за гасконского природного характера, вспомните Д’Артаньяна, они земляки.

В бою часто увлекался, что приводило к ошибкам. Так, в одной из морских атак, командуя рыцарской галерой, приблизился к судну противника на недопустимо большой скорости, носом судна протаранив корабль противника, от чего тот благополучно пошел ко дну, унося за собой не только все трофеи, которые планировалось захватить, но и христиан-галерников, прикованных к скамьям. Один раз, а по другим источникам – два раза - сидел в тюрьме, один раз – в порыве гнева до полусмерти избил слугу за какую-то провинность, второй раз – за некое нарушение служебной субординации.



Попал в плен к корсарам, три года провел на галерах, по другим источникам – в тюрьме на североафриканском берегу, за это время отлично выучил арабский и турецкий, еще бы. Был выкуплен, в то время это было обычным поворотом судьбы. Интересно, что они были знакомы с Драгутом, великим пиратом, и встретились, когда уже вольный рыцарь Валетт бороздил, так сказать, просторы, а Драгут уже в свою очередь попал в плен на галеры. На вопрос Валетта, как это его так угораздило, тот ответил, показывая цепь, которой был прикован к скамье: «Нам обоим просто не повезло…». Со временем Драгут тоже был освобожден, чтобы, в полном соответствии с предсказанным ему, все-таки найти свою смерть на мальтийском берегу во время Великой осады.

Будучи в больших чинах, Валетт был направлен командовать разложившимся орденским гарнизоном в Триполи, где личный состав маялся от безделья, пьянствовал и проигрывал доспехи и амуницию в карты. Новый командир мухой выселил все гражданское чмо из крепости, кое-кому быстро повырывал кое-что, навел порядок. Закантачил с местными эмирами и организовал сельхозпроизводство и доставку в крепость качественного провианта и винища. Гарнизон расцвел: личный состав занимался боевой подготовкой, служились мессы, командир периодически братался с местными боссами, вот что значит толковый командир.

Незадолго до Великой осады избрался магистром ордена. Насколько успел, подготовил в инженерном отношении Мальту к осаде. Во время осады знаменит тем, что при обороне острова не совершил практически ни одной ошибки и при этом по максимуму использовал все огрехи противника. Просто чудо, как при таком неравенстве сил и средств смог отстоять крепости, остров, орден и приобрести общеевропейскую славу, а оборона Мальты вошла во все учебники военной истории. Вот что значит толковый командир.

Не зря султан Сулейман жалел потом, что не свернул будущему магистру башку еще тогда, на Родосе.

Но далось это все Валетту тяжело. Он сознательно отправлял рыцарей на верную смерть и оплакивал каждого в осадном аду. Лично вел за собой обороняющихся в контратаки. Устоял перед жутким давлением подчиненных и советников, идя один против всех, уверенный в своей правоте, и победил. Не раз судьба острова и ордена была на волосок от гибели, но он не спасовал ни разу. Проявил высшую степень вдумчивости, прагматизма, стойкости в принятии решений, и это принесло свои плоды. Вся Европа с замиранием сердца ждала неминуемого в тех условиях поражения, а он победил. Вот что значит толковый командир. Слава тебе, магистр Валетт.

Некоторое время спустя, после осады, уже в свои семьдесят три, магистр отправился на соколиную охоту, где схлопотал солнечный удар. Промаявшись недели две, отошел ко Господу. Мальтийские легенды гласят, что в день смерти в бухте св. Павла на берег выбросилась стая дельфинов, в небе видели огромный крест, а спустя некоторое время в один день умерли его животные-любимцы: львица, гриф и рубиново-красный попугай. Попугай был такого яркого цвета, что в полете напоминал оживший огненный язык.

Есть еще одна история, амурная, но она – продукт больше женского воспаленного воображения, нежели исторический факт.

[Daily]

Прощаемся с Валлеттом и выходим к верхним садам Баракка, откуда лифт нежно опускает нас прямо на набережную, благо спуск на лифте, в отличие от подъема, бесплатный.











В этот час гавань практически безлюдна, только шустрые дедушки на ярких тузиках уже предлагают услуги частного извоза.



Как такой махиной можно управлять, более того, заводить в тесную гавань и швартовать, загадка.





Кстати, сразу за лодочкой, у сенглейского берега – то самое место, где при штурме погибло около 700 янычаров. Долго еще потом бедовые мальтийские пловцы доставали со дна оружие и драгоценности.



Ждем прибытия катерка на Биргу и Сенглею.



Мальта напоминает старый, сморщенный, но еще ароматный лимон



А вот и катерок, отходим от набережной Валлетты.





Вид на Верхние сады и мемориальную беседку с колоколом. Во времена осады здесь ничего не было, только раскаленные камни и траншеи, которые устраивали турки, чтобы укрыться от артиллерийского огня, который велся иоаннитами с форта св. Ангела. Где-то здесь осколком каменного ядра был смертельно ранен Драгут, который пришел в себя только неделей позже, после падения форта св. Эльма, чтобы возрадоваться и отойти к Аллаху.





А вот и форт св. Ангела, который едва не стал гибельной ловушкой для ордена, если бы не военный гений Валетта.

[Цветок-василек]

к верхним садам Баракка, откуда лифт нежно опускает нас прямо на набережную, благо спуск на лифте, в отличие от подъема, бесплатный.

Дополню про лифт: подъем наверх будет тоже бесплатным, если показать билеты на кораблик.

[Daily]

Береговая линия Сенглеи. Хорошо видны остатки крепостных стен, послужившие фундаментом для поздних зданий.



Красавец-лайнер с правого борта.



В узком заливе между Биргу и Сенглеей стоял небольшой галерный флот рыцарей и трофеи, такие как, например, «Султана», послужившая поводом к военной компании турок. Выход из залива в Большую гавань был перекрыт цепью, картина напоминала бухту Золотой Рог при осаде Константинополя. А на месте нынешнего пешеходного моста был наведен понтонный мост, сыгравший важную роль в маневре силами и средствами ордена во время обороны Биргу и Сенглеи.



Вид на Биргу и церковь св. Лаврентия, главный орденский храм. Вот это уже живая история, в отличие от картинной Валлетты.









Вдали виден пешеходный мост.



Остатки форта св. Михаила в Сенглее, куда турки рвались так, что вообще непонятно, как рыцари устояли.



Башня, которая с часами, помнит те дни.







Вид на Биргу уже со стороны пешеходного моста. Сюда турки так и не прорвались.





Где-то там, за зданиями, находилась линия обороны рыцарей с бастионом Кастилии, тоже устоявшим каким-то чудом.





Вот здесь Мальта по-настоящему хороша.







По узкой набережной, забитой машинами и лодками, выходим к храму св. Лаврентия.

[Daily]

По узкой набережной, забитой машинами и лодками, выходим к храму св. Лаврентия. Это место – сердце орденской Мальты, ее главного храма до строительства Валлетты.

Если вам будут говорить, что здесь великий магистр молился о победе, или что здесь прошло венчание его незаконнорожденной дочери с молодым итальянцем уже после осады, не верьте. Строительство этой церкви началось только в 1681 году, на месте прежнего храма, пережившего и пожары, и осаду, и много еще чего. Лучше будет сказать, что на этом месте проходило все вышесказанное, а также перед храмом было кладбище жертв осады и недолгого захвата Гозо армией Синана-паши в 1551 году.





В храме нет прихожан, пустынная прохлада.







Расписывал храм уже известный нам Маттиа Прети, его картину казни св. Лаврентия можно увидеть за алтарем.













У нас есть желание посмотреть на форт св. Ангела, если это не будет дорого. Наш опыт посещения крепостей свидетельствует о том, что в большинстве случаев – это пыльные камни, обворованные стократ более количества исторических событий, в которых они принимали участие. Это частично компенсируется, как правило, убогим музейчиком с гнутыми саблями и копчеными кастрюлями, изображающими историю местного быта. Все более или менее ценное уже давно переместилось в лучшем случае в музеи, в остальных – в загребущие руки.





Идиллия. Тишина, сушится белье, пенсионер-сибарит радостно приветствует знакомого.

[Daily]

До форта идти недалеко.



С военной точки зрения он расположен идеально, позволяя одновременно контролировать вход в Большую гавань, склоны горы Шиберрас (ныне Валлетту), при необходимости поддерживать огнем форты св. Эльма и св. Михаила. Интересно, что форт от Биргу отделяет малюсенький рукав, через который в настоящее время переброшен мост. На берегу этого рукава были входы в подземные помещения форта, где содержались пленные и рабы.



В настоящее время форт находится во владении правительством Мальты и арендован орденом св. Иоанна.



Вход стоил 10 евро, дороговато для нас. Возвращаемся обратно к храму св. Лаврентия.







На набережной расставлены различные артефакты и достопримы.















К церкви, как и в старые времена, пристроены часовни.







В одной из них расположился маленький бесплатный музейчик. В нем работает замечательный дядечка, который охотно расскажет вам историю Мальты, и Биргу, и Великой осады.







Интересно, что в католичестве популярны православные иконы.



Место, где во время Великой осады молился магистр Валетт. Во всяком случае, так утверждает смотритель музейчика.



За стеклом – круглая шляпа и меч Валетта, настоящие.





А это сам смотритель, счастливый человек, он занимается любимым делом.



Перед нами – маленькая площадь, на которой был штаб обороны и место пребывания магистра. Когда до него дошла весть, что турки прорвались в Биргу через брешь в бастионе Кастилии, он с мечом в руке бросился туда и лично возглавил контратаку, призывая рыцарей возгласом: «Вперед, дети мои! Наконец-то пришел и наш день умереть во славе!». А ведь ему было уже семьдесят. В тот день умереть ему не удалось, потому что прорыв турок был ликвидирован, правда, магистр был ранен в ногу и его лечили знаменитым бактерицидным мхом, собираемым на скале Фунгус у побережья Гозо. Здесь неподалеку проводились все военные советы, на которых принимались тяжелейшие решения об отправке очередной партии рыцарей и воинов на поддержку обреченного форта св. Эльма, на верную смерть.





Смотритель посоветовал нам идти от площади направо с постоянными правыми поворотами, и таким образом мы увидим весь старый Биргу.











При осаде эти улочки перегораживались каменными баррикадами, возводимыми из обломков зданий, чтобы уберечься от сквозного турецкого артиллерийского огня. В основном их возводили рабы и пленные, причем часто под огнем, из-за чего их погибло здесь около 600 человек.



Вообще Биргу, как и Сенглея, к завершению осады представляли собой груду камней и остатков зданий.
Можно заметить, что фундаменты и часто первые этажи зданий отличаются по виду от поздних надстроек.



Вездесущие мальтийские дельфины.



Резиденции рыцарей лангов Оверни и Прованса.







Биргу, тихий и уютный, понравился гораздо больше затурищенной Валлетты.

[Daily]

Вид на форт св. Ангела с противоположной набережной Биргу.





В дальнем правом углу фото виден форт св. Эльмо, средиземноморский Сталинград, или Брест, как кому лучше. Его судьба сыграла решающую роль в осаде и своей гибелью форт послужил основным ключом к победе ордена и уходу турецкой армии с Мальты. О нем мы немного поговорим.



Форт св. Эльмо с моря. Фото взято из Сети.



Изначально крепость на этом месте была построена еще при царе Горохе. Постоянно перестраивалась и укреплялась, и все равно досталась иоаннитам маленькой и устаревшей в инженерном отношении.
В плане имела форму вытянутой звезды с бастионами по углам, но они были построены неудачно по позиции и практически не позволяли вести фланговый огонь по штурмующим.

Схема форта взята из Сети


Инженеры в один голос утверждали, что при серьезной осаде крепость – не жилец. Ее немного подшаманили в ожидании турецкого нападения, в частности, к западу от крепостных стен возвели невысокий равелин, которого нет на схеме. В реальности это укрепление только ускорило падение форта.

У крепости было немного преимуществ – то, что она с трех сторон окружена водой и штурмовать ее можно было только с юга и юго-запада. Второе – она находится на сплошной скале, что делает невозможным саперные подкопы. Все остальное – в минусе. На этом месте суша снижается к морю, и турки прекрасно видели ее со склонов Шиберраса, что позволяло долбить форт непрерывно и прицельно, с утра до вечера.

Так себе крепостишка, работы дней на пять. Вот тут турки и попались, это была их первая и, как выяснилось позже, решающая ошибка, но об этом позже.

Еще в Константинополе на военном совете было решено начать осаду с форта св. Эльма, быстренько его закошачить, переставить флот в залив Марсамушкетт, а потом бросить все силы на Биргу и Сенглею. Турки были ограничены не столько в силах и средствах, экспедиция была подготовлена великолепно, а во времени. Воевать можно было до сентября, а с началом осенне-зимних штормов по классике нужно было или оканчивать захват, либо зимовать, что было очень плохим вариантом в связи с трудностями снабжения огромного количества войск. Напомню, что на Мальте не было ничего – ни воды, ни еды, ни топлива, полный голяк. Все вези незнамо откуда.

Все это прекрасно знал и Валетт, благо о планах нападавших он был заблаговременно оповещен своими константинопольскими агентами.

При появлении известий о подходе турецкой армады все съестные припасы и скот были сосредоточены в крепостях. Урожай собран недозревшим, зато не отдан противнику. Население было частью вывезено на Сицилию, частью перемещено в крепости. Все водные источники были либо уничтожены, либо забросаны трупами животных. В конце осады турецкая армия была измучена постоянной жестокой дизентерией. Иди повоюй, когда с горшка слезть невозможно.

[Daily]

Более того, Валетт, уверенный в роли форта св. Эльма (Эльмо) как первоочередной цели турок, сосредоточил в крепости половину своей тяжелой артиллерии, а это очень рисковый шаг. Измени турецкое командование свои планы, и магистр лишил бы сам себя половины огневой мощи.

До сих пор удивительно, как Валетт прочел турок, как книгу, как боксер на ринге читает своего тяжелого и тупого соперника. Ведь только по живой силе орден уступал туркам более чем в пять раз! Да, они оборонялись, да, они сидели за крепостными стенами, но тем не менее, пять тысяч штыков против 25-30 тысяч у противника – это не шутки.

Я рискну прослыть нудным книжным червяком, но вынужден привести здесь еще один фактор, без которого феномен обороны Мальты не понять. Это помощь войсками, обещанная магистру вице-королем Сицилии Гарсией де Толедо. Если упростить ситуацию до предела, то у них был договор, что как только вице-король наберет достаточное количество войск на Сицилии, он организует морской конвой с войсками на помощь ордену. Валетту остается только обороняться и ждать, ждать и обороняться. Помощь должна была подойти где-то недели через две после начала боевых действий, максимум через месяц. А она подошла только через три месяца, когда турки сточили себе все зубы о мальтийские камни и когда гром артиллерийской канонады был слышен на Сицилии, а это три дня пути галерой.

Тем временем мы заканчиваем осмотр Биргу, замечательная атмосфера. Утро, еще не жарко, все китайцы в Валлетте, тут никого нет, красота.







В переулках услышали попугайский клекот и набрели на птичью столовую. Парень, кормивший попугаев, любезно разрешил их пофотографировать. Правда, фото не получились, а огромный краснохвостый жако очень сильно на меня ругался, по какому праву я мешаю ему завтракать. Пришлось ретироваться.















Если хотите посмотреть средневековую Мальту, то в Валлетте делать нечего, езжайте сразу в Биргу, ну или в Мдину на худой конец.





Прощальный взгляд на Биргу и переходим в Сенглею.

[Daily]

Сенглея – сонный городишко на узком каменном мысу, упрощенная копия Биргу. Вся слава и известность досталась Сенглее в осадный период, когда турки после взятия форта св. Эльма всеми силами обрушились на крепость и форт св. Михаила. Вошла в историю как место, наверное, первого столкновения боевых пловцов воюющих сторон. И это действительно так.

В ходе подготовки к осаде магистр Валетт распорядился возвести подводный частокол из бревен вдоль крепостного берега на другой, юго-восточной стороне. Это было сделано с целью не допустить подвоза нападавших на судах вплотную к берегу. Мальтийские пловцы долго и упорно вколачивали сваи, создав своеобразный палисад под водой, верх которого достигал морской поверхности.

При подготовке к штурму турки пытались крюками цеплять, а затем канатами с противоположного берега вытаскивать бревна, разрушив таким образом препятствие, но мальтийцы все быстро восстанавливали. В итоге нападавшие были вынуждены высаживать пехоту прямо по горло в воде, и те уже медленно брели к берегу, становясь легкой добычей артиллерии и аркебузиров. Однажды турки предприняли вылазку своих пловцов с целью разрушить соединения бревен и завалить частокол, но мальтийские пловцы с ножами в зубах отбили нападение, перерезав под водой турецких пловцов всех до одного. Вода в заливе была красной от крови, после событий в форте св. Эльма противники пленных уже не брали, битва шла насмерть. Вот таким образом и родился новый вид специальных операций, так близких сегодня военному и политическому сердцу.

И еще в истории осады Сенглеи был знаменательный исторический повтор. Поскольку войти в Большую гавань (по-английски) или Марса-Сирокко (по-мальтийски) туркам было невозможно из-за плотного огня орденской артиллерии форта св. Ангела, то Мустафа-паша повторил прием Мехмеда Завоевателя при осаде Константинополя, перетащив посуху около 80 небольших судов через склоны горы Шиберрас из бухты Марсамушкетт в Большую гавань, добившись того, что Сенглею штурмовали с суши и с моря одновременно.

Причем в самый напряженный момент первого штурма Мустафа-паша ввел резерв из семисот янычар, которые на лодках тихонько подошли с обратной стороны «шпоры» (наблюдательного пункта, на котором сейчас ухо и глаз) с намерением высадиться прямо у цепи, перегораживавшей вход в гавань Биргу.

Они не знали, что через бухту, под крепостной стеной, прямо около уреза воды, Валетт разместил артиллерийскую батарею, от кинжального огня которой все янычары дружно пошли на дно. Спаслась только одна лодка, которая вовремя дрызнула обратно, и рыцарские ядра уже не смогли ее поразить. Данное событие решило исход штурма и Сенглея с фортом св. Михаила устояла в тот день. Потом были еще многочисленные атаки, упорство штурмующих и героизм оборонявшихся, но Сенглею не удалось взять ни с суши, ни с моря.





Вид с Сенглеи на Биргу и форт св. Ангела. На дальнем плане – черная современная парусная яхта EOS, самая длинная в мире. Принадлежит американскому миллиардеру, на которой он и рассекает по мировому океану в свободное от работы время. Представляете, приезжает миллиардер на яхту в конце рабочего дня, выходит из маршрутки, злющий и усталый, жалуется, что все кругом лентяи и дебилы, и командует капитану: «Свистать всех наверх, с якоря сниматься, курс на Венецию, мать-перемать…» и так далее. И под парусом, с ветерком, по навигатору как дал вдоль по Питерской, красота.



А тут катера поменьше, но тоже ничего, у меня и такого нет. Вот проклятые империалисты, надо ж так издеваться над рабочим классом… Вам не завидно? Мне завидно.

[Daily]

Прибрежные переулки ведут наверх, на осевые улицы.









Вид на выход из Большой гавани в море.









А вот и наблюдательный пункт на «шпоре» Сенглеи.



Виды отсюда завораживающие.





Рядом с наблюдательным пунктом – малюсенький скверик, пахнущий сушеной мочой. Ничего личного, в нижних садах Баракки запах еще круче.



Осевые улочки напоминают Меллиеху.

















Остатки форта св. Михаила. Где-то здесь погиб племянник магистра Валетта, который тайком выскользнул из Биргу во время осады и убежал «на войну».







Вид на «шпору» и место гибели семисот янычаров.



Решили пообедать и на набережной в ресторане ждали своего заказа минут сорок. Я уже хотел идти ругаться на кухню, наконец-то несут. Никуда не торопятся.

[Daily]

Возвращаемся на катере в Валлетту, погулять немного по городу.



Снова форт св. Ангела во всей красе.



А это уже вид сверху, из Валетты. И последняя на сегодняшний день история.



При магистре Валетте ужасом турок на море и невольным виновником осады Мальты был еще один гасконец, рыцарь ордена Матюрен де Леско, которого чаще звали Ромегас, по имени владений его семьи во Франции. Являлся величайшим флотоводцем ордена и стал великим магистром ордена, правда, ненадолго.



Летом 1555 года на мирную сонную Большую гавань налетел ураган такой силы, что весь стоявший в гавани флот ордена и прочие суда были перевернуты и пошли на дно. Жуткий шторм длился всего лишь 35 минут, и после солнце так же мирно и радостно освещало место трагедии. Спасательную операцию провели лишь на следующее утро.

Проходя на лодке мимо одного из перевернутых судов, спасатели услышали стук изнутри деревянного корпуса. Прорубив его, они вызволили из тьмы капитана судна и его ручную мартышку. Оказалось, что Ромегас, а это был он, после того как корабль перевернулся, оказался в воздушном пузыре, где по горло в помоях простоял двенадцать (!) часов в обнимку со своей обезьянкой, периодически стуча по корпусу судна в надежде спастись. Невозможно описать, что он пережил за это время, но из страшного плена он, будучи молодцом отменного здоровья, вышел совершенно седым и тремор рук не покидал его уже до самой смерти, он с трудом мог пить из стакана, чтобы не расплескать содержимое. Может, мартышка помогла ему не сойти с ума за это время, все-таки живое существо, друг. Оба родились в рубашке.

Когда корабль перевернули, обнаружились триста галерных гребцов, так и оставшихся прикованными к своим скамьям.

Во время осады он руководил поставками живой силы и эвакуацией раненых по морю из форта св. Эльма, добровольно возглавил последнюю экспедицию на гибнущий форт, но под прицельным огнем турок вынужден был вернуться назад в Биргу.

После осады командовал орденским флотом в победоносной битве при Лепанто, обладал огромным авторитетом у рыцарей ордена. Возглавил оппозицию магистру де ла Кассьеру, который был смещен с поста, а Ромегас был избран великим магистром. После жалобы Кассьера римскому папе их обоих вызвали в Рим на расследование.

В Риме Ромегас умирает, его похоронили в церкви Тринита деи Монти, наверху Испанской лестницы. До сих популярны утверждения, что его отравили.

[Daily]

И опять Большая гавань, только уже в солнечную погоду.





Продвигаемся по валлеттским улочкам в направлении форта св. Эльма и нижних садов.











Следы английского присутствия, наряду с левосторонним движением и тотальной английской речью.







А это уже больше походит на Испанию.







Архангел Михаил с поверженным сатаной на цепи. Многие мальтийские скульптуры имеют упрощенный, какой-то ремесленно-лубочный вид.





В нижних садах Баракка стоит густой терпкий запах мочи. Его не отгоняет даже фонтанная свежесть.





У окончания садов, ближе к форту – памятная ротонда с колоколом, возведенная в честь погибших во Второй мировой войне.



У ротонды, нависая над отвесной каменной стеной – памятник Неизвестному солдату. Погибший лежит в готовности быть погребенным в морской пучине, как всегда хоронили моряков по время похода. Удивительно, но одновременно он напоминает ствол орудия, защищающего, как всегда в истории Мальты, вход в Большую гавань.





Солдат выполнил свой долг и превратился в орудие защиты, в маленькую крепость, утверждая живых в стремлении бороться до конца. Как у Высоцкого: «… наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые…». Потрясающий памятник, один из самых сильных образов павших воинов.

Мы устали, еле ноги волочим. Сегодня был длинный и насыщенный день. Возвращаемся к стоянке авто и едем в Буджиббу, к любимым комарам и продавцам газовых баллонов.

[Daily]

13 сентября. Пустой снорк в Мджарре и Голубой грот.

С вечера понавтыкали в розетки всяких рапторов и прочих жидкостей от наших друзей – комаров и они, удовлетворившись дежурными укусами во время ужина, оставили нас в покое до утра.

Но на мальтийцев репеллента не поставишь, и в пять часов, на первом луче, по улице уже привычно грохотали мопеды, часа через два начался сбор остальных граждан на работу: «А-а-а, ба-ба-ба! А-а-а, ба-ба-ба!!!» Это «ба-ба» долгим эхом носится по гулкой улочке.

Сквозь остатки сна бредешь к балкону и закрываешь дверь, шум стихает, через 15 минут становится душно, дверь вновь открывается, и шум привычным гостем занимает почетное место. Вскоре слышен рев дизеля и зычный призыв продавца газовых баллонов «А-а-а-а!!!». Ему сразу отзывается шлепанье тапок по тротуару и дзыньканье пустых баллонов, которые спешат смениться полными. Бабушки с балконов зорко наблюдают за своими дедушками, несущими газ обратно к подъезду, чтобы громогласно выдать им ценнейшие указания по правилам переноски опасных веществ.

Все стихают на несколько минут, только для того, чтобы взревел двигатель очередного мусоровоза и черные пареньки привычно забрасывают раздельный мусор в разноцветных пакетах в кузов, безо всякого разбора. «Глянц, бамц!» - стонут бутылки, отправляемые в последний путь. Все, доспать уже точно не дадут.

Встаем, завтрак, и в дорогу, сегодня – в Мджарр, на юг острова, на пляж Джнейна (Айна?) бич.

Взято из Сети

[Daily]

Пляжик небольшой, с полоской желтого песочка и плавным входом в мутноватую воду.

Народ есть, многие – с детишками. Справа – несколько плоских каменных плит, где вода уже прозрачней и есть выход к прибрежным скалам, там можно попытаться посноркать. Готовлю всякие маски-трубки для себя и жены, с использованием волшебных слов втискиваюсь в тесный гидрик, который целый год ждал своего использования.

После многочисленных действий на жаре с облегчением бухаюсь в соленую прохладу, наполненную мириадами солнечных зайчиков, пляшущих на песчаном дне. Наступает благословенная тишина, время останавливается. Немногочисленные рыбки разглядывают черное чудовище, наползающее сверху. Идем вдоль прибрежных скал в паре с женой, она болтается где-то сзади.

Подводной живности нет, да и вряд ли ее можно найти на ярком солнце в разгар дня. Остается рассматривать подводные скалы и камни, в изобилии теснящиеся на пути и наслаждаться чувством полета, когда верхушка подводной скалы проходит в полуметре от груди и отвесно обрушивается в тень песчаного дна, уже далекого, переходящего в смутный фиолетовый фон. Жена остается на мелководье, я же продолжаю идти вдоль скал к выходу в море.

Мальта интересна тем, что ее южные берега обрываются в воду отвесно, без малейшего перехода, и ты плывешь в тени желто-зеленой каменной стены, покрытой светлыми водорослями и редкими морскими ежами. При выходе в море начинает ощутимо болтать и надо следить, чтобы прибой не шлепнул тебя о скалы. И без того редкая живность пропадает полностью, дно уходит из виду, сменившись лиловой мглой. Делать особо тут нечего, я уже вижу соседний пляж, на котором мы были позавчера, и поворачиваю назад.

На обратном пути замечаю жену, зависшую над огромной, с руку толщиной, рыбой-флейтой, которая внимательно смотрит на нас снизу вверх и понемногу подрабатывает плавниками, сохраняя безопасную дистанцию. Она тоже никуда не торопится и не прочь поиграть в догонялки. Ее маленькие собратья скучились в сторонке, с интересом наблюдая за происходящим.

Снорк пустой, живности нет, это вам не Египет. Поболтавшись в воде минут сорок, выходим на берег и приступаем к нудным и однообразным действиям: мазь от солнца, потение под жгучими лучами, попутный осмотр своего тельца при ярком импортном освещении. Наблюдение за пляжниками, играющими в воде в мячик, и за чудаком, уснувшим на матрасе, болтающемся на мелководье, и сгорающим до костей, непременной принадлежности любого пляжа.

Также осуществляется осмотр и посильная разгадка бессмысленных бабских татуировок, издали напоминающих гематомы. Интересно, как меняются нравы. В моем детстве тату были предметом исключительно брутальных дядек с железными зубами, теперь же мужчинки стали тонкими, гибкими и по-антилопьи травоядными. А их спутницы – с металлическим взглядом, сталью в голосе и разрисованы синим, как ацтеки.

Отлежав свое, выдвигаемся к автомобилю. На этой стоянке помогайка более шустрый, при парковке усиленно махал руками и заработал-таки свой евро.

[Daily]

После обеда едем посмотреть на Голубой грот. В Италии все дороги ведут в Рим, а на Мальте – в Мдину.



Проезжаем мимо интересного здания.



Мальтийские пробки. Машин на острове реально больше, чем жителей.





Приезжаем на место и петляем в поисках грота. Навигатор выводит нас на платную стоянку и к ресторану, а грот – в другом месте.







За счет отвесных скал сохраняется удивительный фиолетовый оттенок мальтийской воды.





А вот и сам грот.



Чего-то особенного я в нем не нахожу, наверное, живописно. Во всяком случае, хвататься за чресла и кричать «Преле-е-естно!» явных оснований нет.



Может, с воды он выглядит помощнее, а сверху – очень спокойно.



Местные гиды любят представлять на скалах всякие силуэты, но это все – от однообразия рельефа.



Нас порадовал местный кот, который подошел посмотреть, кто это шарит по его территории.



Небольшое грустное чудовище.

[Daily]

Продолжение отчета воспоследует, Бог даст, через пару недель, а мы с женой отправляемся в поездку, вдогонку за летом.

[Daily]

14 сентября, Марсашлокк. Мальтийский совок и женская месть.

«И опять на вокзал, и опять к поездам, и опять проводник выдаст белье и чай…» Правильно пел Витя Цой про «странный стук», который «зовет в дорогу».

Но на Мальте – это не стук сердца, а хлопанье дверцами машины: «…Воду взяла? …Че ты полез садиться слева, руль-то справа! …Давай уже говори координаты… Да я тебя в Марсашлокк и без координат доведу! Смотри, какие мы стали умные!..» и так далее.

И опять на горизонте Мдина, уже старая знакомая.



… и ранее невиданный «винтажный автобус».



Валлетта остается слева, мы же движемся на восточное побережье, посмотреть на расписные лодочки Марсашлокка.
На берегу бухты, где некогда стояла турецкая армада в ожидании взятия форта св. Эльма и передислокации в Марсамушкетт, нас встретила трогательная скульптурная группа детей, встречающих мальтийца-отца, возвратившегося с рыбалки с корзинами, полными рыбы.



Это уже в прошлом. Мальтийцы плавно переместились в прохладные офисы, а их место заняли бангладешцы, слегка разбавленные местными пенсионерами, которым, в общем-то, на рыбалку пофиг, лишь бы от своих старух подальше.







Сейчас набережная бухты представляет собой непрерывный ресторанно-ларечный ряд для туристов, длинный как собачья песня. По нему перемещаются путешественники, щурясь от яркого солнца.



Рыбаки-бангладешцы – на заднем плане, в тенечке.



Вся гавань уставлена местными лодочками, по форме слегка напоминающими суда греческих аргонавтов, только глаз впереди не хватает.









У лодочек – громкие названия, как корабль назовешь, так он и поплывет…



А это наш брат-путешественник в соломенных шляпах и трусах из джинсов.







Тут же, на набережной, обслуживают рыбацкую сеть, почему-то розового цвета, может, она для девочек-рыбачек…

[Daily]

Мы погуляли немного по набережной и решили испить кофею. Желание, как сейчас помню, было сильным, но, как нам показалось тогда, абсолютно невинным и вполне исполнимым.

Приземлившись за одним из столиков длиннющего ряда ресторанов на набережной, мы испросили жареного напитка у подошедшего официанта. Следующая сцена была, наверное, достойна кисти Караваджо из его уличных бытописаний. Официант, посерьезнев, ответил, что сейчас обед, а кофе пить идите, граждане туристы, вооон туда, в город. И при этом широким жестом руки, как князь Пожарский на Красной площади, показал вдаль от берега. Я подумал, что он так неловко пошутил и обернулся в надежде увидеть полки мальтийцев и путешественников, выдвигающихся на прием пищи. Но лента ресторанных столиков, тянущаяся за горизонт, была по-прежнему пуста и девственна. Я повернулся обратно, по пути открыв рот, чтобы поспорить, но официанта уже и след простыл. Да и действительно, че ему препираться со всякими приезжими мартышками, которые путают обеденное время с кофе-брейком?

Мы с женой посмотрели друг на друга и пошли по пути, указанном царственной официантской дланью. Если посетитель не заказал ведро борща и миску кроликов, то и кофе ему пить незачем, прямо как при советской власти.

Найдя маленькую забегаловку на одной из улочек, мы все-таки вырвали две чашки кофе из рук марсашлоккцев, уже принципиально решив не обедать в столь гостеприимном месте.

[Daily]

Пока мы пили кофе, у форта св. Эльма началось. Турки применили тактику, известную Валетту еще по Родосу. 27 мая турецкая артиллерия начала утюжить маленькую крепость как бог черепаху.

Поначалу били в основном с юга, со склонов горы Шиберрас, откуда форт был виден как на ладони. Крепость дымилась подобно кипящему котлу, каменные ядра при встрече со стенами раскалывались на тысячи осколков, острых как лезвие. Обороняющимся оставалось только ныкаться по щелям и считать выстрелы. Кстати, один из рыцарей, переживших практически всю осаду форта, насчитал восемнадцать тысяч выстрелов, произведенных турками по крепости! Было отчего сойти с ума.

Драгут прибывает на Мальту уже после начала осады крепости и на военном совете выказывает недовольство Мустафе-паше и Пиали-паше, чего те, мол, вцепились в форт как пес в штанину. Если уж они решили додавить крепость, нужно прежде всего полностью обрезать сообщение форта с внешним миром, а то днем воюем, а ночью только ленивый не поставляет в крепость морем припасы и живую силу. Да и вообще все идет по планам обороняющихся, Валетт только аплодирует. Долго препирались, но договорились осаду форта продолжать, одновременно наращивая усилия по его полной блокаде. Как выяснилось уже после ранения Драгута, это решение было абсолютно правильным с военной точки зрения и смертоносным для крепости.

Одновременно турки начали штурмовать подходы и стены форта. Рыцари, лихие рубаки-молодцы, предприняли ряд контратак с вылазками за крепостные ворота, очень уж им хотелось покрошить врага тепленького, живого, а не кланяться ядрам с утра до вечера. Доконтратаковались до того, что при очередном возращении в крепость янычары на плечах отходящих ворвались на передовые оборонительные позиции рыцарей, где своевременно закрепились, и уже выкурить их оттуда не удалось. Валетт был вне себя и категорически запретил подобного рода вылазки.

Драгут распоряжается дополнительно оборудовать две артиллерийские батареи на перекрестных направлениях: одну на окончании современного форта Рикасоли (севернее Биргу), другую – слева, на краю мыса Тинь (современная Слима), по иронии это место до сих пор называется «Драгут пойнт». Огневая блокада крепости многократно усилилась, как и возможности турок по полному блокированию коммуникаций с фортом со стороны Биргу.

Новая неудача обороняющихся – и за это во все времена отрывали ненужные части у виновных – однажды ночью турецкие инженеры-разведчики, которые шарились по своим делам под стенами равелина на западном окончании форта, заметили невысокую бойницу в его стене. Встав друг другу на плечи, они с несказанным удивлением обнаружили, что первый этаж равелина пуст, его никто не охраняет! Остальное было делом техники. Отряд янычар тихонько пролез через эту бойницу, выпотрошил спящих обороняющихся и равелин был взят.

События стали принимать угрожающий оборот: турки нарастили высоту равелина мешками с землей так, что теперь и аркебузиры (тогдашние стрелки-снайперы), оказавшиеся выше крепостных стен, вели прицельный огонь по всей территории крепости, которая вся оказалась на виду.