Согласно условиям конкурса решил поставить сюда не просто отчет о первом самостоятельном путешествии, а эссе. До этой поездки, в которой меня ожидали большие приключения, бывал только в Югославии, Чехословакии, Польше. В составе туристических групп. Там всё было спокойно, чинно-благородно, как говорится. И скучновато.
А вот этот вояж...
Заранее прошу читателей не судить строго автора этих строк. Ибо сейчас я никогда в жизни не рискнул бы повторить эту авантюру. И мне немного стыдно за свой поступок. Но, тогда, в начале 90-х : "Как молоды мы были, как верили в себя..." И что только не сделаешь для лучшего друга...
Эссе на конкурс публикуется в сокращенном виде. Его полную версию я ставил на этом форуме вот здесь.
Берлин - Мальмё
Я не спал всю ночь.
Туманная утренняя дымка стелилась вдоль пути нашего поезда, следующего в Берлин. Солнце еще не приподнялось над горизонтом, но свет уже выхватывал из темноты очертания быстро пролетающих деревьев, небольших домов и изгиб состава на поворотах, когда я, прислонив голову на согнутую руку, задумчиво смотрел в окно. На душе было тревожно от предвкушения совсем необычной поездки. И одновременно как–то сладостно.
Я люблю риск.
И поэтому намерен совершить вояж по Западной Европе с чужим заграничным паспортом.
Ни больше, ни меньше.
Со своим другом Серегой, что с ангельским выражением лица мирно посапывает на соседней полке.
Серёга — гений мулек.
«Мулька» — это, выражаясь простецким русским языком, мелкая наё*ка. Для моего друга нет ничего радостнее, чем «запустить мульку», и затем с наслаждением, скрываемым за отрепетированным выражением спокойствия на лице, наблюдать, как «жертва» клюнет и, ничего не подозревая, проглотит. «Схавает» — по выражению Сереги. Он гроссмейстер, между прочим. У меня звание пониже. Мы — шахматисты.
Железный занавес, сооруженный нашей родной и любимой коммунистической партией, рухнул. И представители советской шахматной школы радостно ринулись на Запад реализовывать свои годами отшлифованные способности передвигать деревянные фигурки. Кто их мудрее ставит на черно–белые квадратики, тот и получает больше денежек в призовых конвертах.
Мы ехали за ними. Впрочем, я должен был остаться дома, у меня не было необходимых виз европейских стран, но вот Серега сбил с пути истинного, позвонив несколько дней назад...
— Привет, дорогой!
— Здорово, Серега! Когда приехал? Как успехи?
— Да нормально. Слушай — едем в Швецию, в Мальмё? Нас пригласили.
— Когда?
— Через пять дней там начинается.
— Ты что, Серег? У меня же визы шведской нет, не успеваю оформить я.
— Не сцы! Всё продумано. Поедешь по моему паспорту.
— Что–о–о?
Я сразу понял — задумана очередная «комбинация» гросса. Мулька. Только крупного размера.
— Да слушай ты! Приезжай ко мне, всё объясню. Поедем сначала в Швецию, потом во Францию, туда нас тоже пригласили. У меня и французская виза для тебя есть. Отыграем, потом еще в Германии турнир зацепим. Я хочу машину там купить! Для тестя! Помоги мне, я тебя очень прошу! Все продумано, не дрейфь!
Я помолчал, не зная как реагировать. Друг все же. Не может он машину водить, а у меня водительские права, по которым можно ездить за границей. Надо помочь — вместе учились, в одной комнате общежития жили. А Швеция! Франция! Я еще там ни разу не был! Мечта детства!
— Короче, как ты хочешь всё провернуть?
— У меня два паспорта. Один служебный, синий — я с ним поеду. А другой обычный заграничный, красный. Делов–то — переклеим туда твое фото и всё. А нашу границу пересекаем по вкладышам для поездки в ГДР, чтобы сильно не рисковать.
Мда... не рисковать! Я с нервным смешком хрюкнул в трубку:
— И что нам светит, если «заметут»?
— Да не боись ты, не заметут! Вот увидишь! Границу там переходим раздельно. Они же только на фото смотрят и визу. Твоя фамилия их не интересует, будь ты хоть Горбачевым Миклухо–Маклаем! Усёк?
— Усёк. Только как будет, если мы на машине вместе поедем?
Серега немного помолчал и посерьёзневшим голосом спросил:
— Трусишь?
Этим вопросом я был задет за живое. Трус? Да ни за что!!
Паспорт был сделан что надо.
Маленькая фотография, где я был в специально надетом темном костюме, точно легла на темно–синюю радугу печати. Недостающая полоска устроилась на черный фон с помощью обыкновенного ластика, похожих чернил, и высовывавшегося в азартном упоении языка гроссмейстера...
Два Сергея Николаевича с одной и той же фамилией, но с совсем разными лицами готовы были покорять спортивные вершины Запада.
Кроме Сереги, со мной ехали еще два знакомых игрока, — Юзеф и Лёня по кличке Пустой. Он получил её за постоянное упоминание этого слова при расчетах за проигранные на интерес партии. Эти два друга после Швеции сразу возвращались обратно. Во избежание различных пересудов и кривотолков нашу фатальную идею, естественно, мы держали в тайне.
Берлин, этот мрачноватого вида огромный город, встретил нас на пике исторических перемен. Только что была сломана стена, разделившая людей на многие годы. На дворе стоял июнь 90–го. Переход с востока на запад и обратно осуществлялся на различных пограничных переходах, быстро сооруженных радостными немцами. В маленьких будках сидели люди в погонах, которым достаточно было показать немецкий паспорт. Для нас пропуском служила виза какой либо «капстраны». Здесь и прошла первая «проверка боем». Я чуть отстал от своих спутников, делая вид, что заинтересован витриной газетного киоска. Спустя две минуты пожилой немец, быстро взглянув на фотографию и листнув пару страниц Серегиного красного паспорта, хлопнул туда штампом.
— Данке! — я улыбнулся, забирая свой пропуск в мир наживы и чистогана. Немец кивнул и принял в руки следующий, может быть, десятитысячный за день документ стоящей за мной пожилой фрау. Серега встретил меня сияющим взглядом.
— Ну что? — негромко проговорил он. — Я тебе говорил! На фамилию они не смотрят!
Поезд Берлин — Стокгольм отходил вечером с известной станции «Berliner Zoo» (Берлинский зоопарк). Через Засниц, там поезд вкатился в паром и мы плыли всю ночь.
Утром паром причалил к Треллеборгу. Поезд выкатился на перрон, и через некоторое время в вагон зашли две молоденькие шведские пограничницы. Я вышел из купе, сделал несколько шагов по коридору, чтобы проверка двух Сергей Николаевичей не была синхронной. Но нас ждала неприятная неожиданность. Девочки почему–то действовали не так, как везде. Они собрали все паспорта у пассажиров вагона.
И ушли...
Самые симпатичные арабы
Наши с Серегой взгляды встретились. Такой контроль не входил в планы. Напарник заметно побледнел. Минуты ожидания длились с постоянным нарастанием тревожного напряжения. Прошло полчаса, а девочки не появлялись.
Я снова вышел в коридор, и, облокотившись на открытое окно, выглянул наружу. Мое сердце замерло — по пустынному перрону в нашем направлении катилась полицейская машина.
«Ёпрст... неужели к нам... так... ближе... ближе... ну проезжай, проезжай!»
Но машина остановилась точно около входа в наш вагон. Из неё вышли двое полицейских и поднялись по ступенькам.
«Ну, все... пипец, это за нами! Что теперь светит? В лучшем случае — вышлют обратно и занесут наши данные в компьютер, в худшем... — сколько у них дают за нелегальное пересечение границы по подложным документам? Правда, говорят, что в шведской тюрьме хорошо кормят... не то, что у нас, даже на воле... в магазинах ни хрена нет...»
Я повернулся вправо. В проходе показались темно–синие пилотки. Идущий первым полицай смотрел мне прямо в глаза. Я глубоко вздохнул, готовясь к первым вопросам служителей порядка. Вот они — ближе, ближе... всё!
Подошли.
Первый, постарше, приостановился и... — шагнул мимо меня! Я повернул голову налево, глядя ему вслед. В трех метрах дальше по коридору стояли два смуглых мужика. Арабы. Полицейские остановились рядом с ними и негромко сказали по–английски:
— Пройдемте...
Арабы что–то ответили, но полисмен молча показал им рукой в направлении двери. Это были самые симпатичные мусульмане, которых я видел в своей жизни! Синие пилотки посадили незваных гостей в машину, и она покатилась в обратном направлении.
Моя любимая шведская пограничница
Я перевел дух... Пронесло!? Не тут-то было! Нас ждало еще одно испытание, спустя минут десять. Молоденькие девушки в форме вошли в вагон и стали раздавать документы. Серега по–прежнему сидел в купе. Одна из пограничниц, мило улыбаясь, подошла ко мне:
— А почему вы имеете одно и то же имя и одинаковую фамилию? — спросила она по–английски, тыча изящным пальчиком в синюю паспортину Сергея и другой рукой держа мой, краснокожий, не спеша отдавать его.
Её красивые голубые глаза смотрели на меня с неподдельным интересом и некоторым недоверием. Хотя я не изучал английского, но тут же понял, о чем спрашивает шведка.
Наступил момент истины!
Я осознал, что от моего ответа сейчас зависит всё. Собрав в кулак всё самообладание, и, как можно приветливее улыбаясь в 32 зуба, промолвил по–немецки:
— Вы знаете, мы двоюродные братья (Doppelbruder)... «Ага, «молочные» братаны, блин!»
Глаза блондинки удивленно расширились.
— У нас иногда бывает в стране, что таких братьев родители называют одинаково.
«Верь, верь мне, родная! Вы же иногда верите, что у нас медведи по улицам Москвы гуляют!»
— Так и у нас получилось!
Я улыбался ей что есть мочи. Я показывал, что она мне интересна. Я почти любил её!
Шведка, сначала было удивленно поднявшая брови, стала оттаивать. По мере моей пламенно-«правдивой» речи она стала всё охотнее и охотнее кивать головой в знак согласия.
Наконец, стала улыбаться.
— Мы есть Доппельбрудер, ферштейн, фройляйн? — еще раз заверил я пограничницу. Она посмотрела в купе на невозмутимое лицо Сереги, («Вот сволочь, «мулечник»!) потом перевела взгляд на меня. Вроде чуть похожи... Наконец, достала свой заветный металлический штамп и, стукнув по визе, отдала мне паспорт. Потом вручила Сереге его дубликат. Клянусь, если на её месте был бы мужик — мы бы наверняка засыпались!!
Я вошел в купе и облегченно рухнул на сиденье.
Юзеф вопросительно посмотрел на меня:
— Что это ты такой бледный? — спросил он.
— Да устал, наверное... — растянув губы в радостной улыбке, я засунул руки в карманы, чтобы попутчики не увидели моих дрожащих пальцев.
В Мальмё удача отвернулась от меня. И протоптала свою дорожку к Сереге. Он выигрывал всё, что можно — и лучшие и худшие и безнадежные положения. В итоге, по нашему жаргонному выражению, — «отсосал» первый приз и теперь имел достаточно денег для покупки иномарки.
Фото тех дней. Слева направо: Юзеф, Серега, я.
Мальмё - Дортмунд - Париж
За ней решено было ехать в Дортмунд. Дорога из Мальмё в этот большой немецкий город прошла без сучка и задоринки на пограничных переходах, правда две ночи пришлось опять провести в противных сидячих вагонах. В Дортмунде мы быстро нашли внешне очень приличного вида семилетний дизельный «Мерседес» белого цвета.
Оформили документы на машину, и вскоре наш «Мерс» рассекал просторы немецких автобанов. Серега сразу взял на себя роль штурмана, время от времени посматривая на купленную по такому поводу карту европейских автомобильных дорог. Курс был взят — на Париж. Впереди была граница Бельгии.
— Может, объедем? — я повернулся к задремавшему спутнику. — У нас же виз транзитных бельгийских нет.
— А... Проскочим, не боись. На юг слишком далеко ехать, огибать эту Бельгию. В случае чего скажем, что заблудились.
Поток машин замедлил скорость, приближаясь к границе. Около будки стояла бельгийская пограничница, выборочно проверяя документы у водителей. Я с волнением притормозил, но она, взглянув на наши красные транзитные номера, просто махнула рукой.
— Проезжай быстрей! — подтолкнул меня Серега. — Видишь — пропускает!
Я нажал на газ, и вскоре мимо нас замелькали столбы освещения бельгийского автобана. Скажу вам — здесь в темное время суток ехать одно удовольствие. Лучшие дороги в Европе.
На бельгийско–французской границе наш «Мерседес» был решительно остановлен. Иссиня–черный негр полез сразу в багажник, и ходко пошуровал там своими большими лапами. Потом проверил бардачок, заглянул под сиденья. После этого, взяв наши паспорта с одинаковыми фамилиями, именами, отчествами, принялся разглядывать их, задумчиво шевеля губами. Серега небрежно облокотился на открытую дверь автомобиля с бесподобным выражением скуки на лице. Весь его вид говорил: «Ну что вы, господа! К вам едут хорошие люди. Сеять доброе, вечное! Культуру поднимать! Шахматную. А вы тут задерживаете их какими-то проверками!»
Полицай, просмотрев наши документы, наконец–то улыбнулся, отдавая паспорта:
— Мерси! Бо вояж!
— Негр, он не только в Африке негр! — пробурчал Серега, пристёгиваясь ремнем безопасности.
Франция!
Она неслась навстречу ровными зелеными полями, мелькавшими красивыми домами с красными черепичными крышами. Я часто мечтал об этой стране, разглядывая её сиреневое изображение на географической карте. И вот она — под колесами нашего автомобиля!
В музыкальных колонках звучала удивительно подходящая для такого момента песня на французском — «Вояж, вояж». Серега в такт подпрыгивал на сидении, дергал коленками, стучал ботинками по коврику.
В Париж мы не стали углубляться, так как там заблудиться на многочисленных транспортных развязках было проще простого. Оставив машину у станции метро, мы поехали в центр. Серега уже не раз бывал здесь и выступал теперь в роли гида.
— Ну, где Эйфелева башня? — спросил я.
— Да увидишь скоро, — ответил друг. — Давай я тебе по пути покажу улицу проституток. Saint Denis называется, хочешь?
— Конечно! — с жаром согласился я.
Запретный плод сладок.
Мы потопали вниз от вокзала Garde Nord, миновав какой–то рыбный рынок. И вышли к большой арке, с которой и начинается эта знаменитая улица. Серега уверенно шел впереди по узкому тротуару. Я еле поспевал за ним, так как уже начались главные «достопримечательности» улицы. Которые стояли, как правило, опираясь на стены домов, и спутать их с другими прохожими женского пола было невозможно.
Они были очень разные, эти французские жрицы любви. Молодые и старые, некрасивые и симпатичные; живые, весело разговаривающие с подходившими мужчинами и безразлично смотрящие перед собой. Я во все глаза разглядывал их. Одна негритянка, когда я проходил рядом с ней, неожиданно схватила меня за локоть и потянула к себе. Я вырвал руку, прибавил шагу. Вслед послышалось какое–то ругательство.
— Даааа, — протянул Серега. — Наверное, давно клиентов у неё не было.
— Наверное, — согласился я. — Активная дама. Таких много здесь?
— Нет, в основном они ждут, когда к ним подходят.
Я перевел взгляд в другую сторону и замер. На меня с каким–то неподдельным интересом смотрела светловолосая девушка в очень короткой юбке. Напарник перехватил мой ответный взгляд.
— Что, нравиться? — подтрунил он.
— Ничего так девушка...
— Давай спросим, сколько она стоит? — продолжал дружок.
— А что, она тоже... это... — засомневался я.
— Конечно, ты что — не видишь? — ответил Серега и направился к ней.
— Да брось ты, пойдём! — я пытался остановить его.
Но он уже разговаривал с путаной. На его вопрос девушка улыбнулась и что–то ответила.
— Триста франков! — обернулся ко мне Серега, — ладно, пошли...
— Триста франков? И что? За сколько?
— А.... десять минут.
— Десять минут? А что так мало–то?
— Такой тариф. Пять минут... минет, пять минут — классика. Не уложился — гуляй!
— Какая–то спешка у них здесь, вроде конвейера, что ли?
— Точно! Пошли они нафиг! — подтвердил мой спутник.
Фото из Парижа
Дорога домой, великое стояние перед Брестом
В турнире мы, естественно отыграли каждый под своей фамилией. Взяв в конце заветные белые конвертики, правда, с небольшими сравнительно суммами, двинулись на Родину. Мы пересекали французско–германскую границу в районе Саарбрюкена. Французский контроль прошли быстро и без помех.
Подкатили к немцам.
Из будки вышел здоровенный бугай, окинул нас взглядом, попросил паспорта. Мы протянули ему наши «братские» документы. Немец открыл их, посмотрел... потом взглянул на нас, опять на фото, потом помедлил и... стал тихо смеяться. Затем всё громче и громче. Мы с Серегой тревожно переглянулись. Немчура не унимался. Через минуту он уже ржал, как конь.
— Ком... ком... Вальтер! — позвал он своего напарника из будки.
Второй немецкий пограничник подошел. Верзила, тыкая пальцем в наши паспорта, стал быстро ему что–то объяснять, не переставая смеяться. У Вальтера удивленно поползли вверх брови, он бросил на нас заинтересованный взгляд.
— Они поняли, в чем дело... — чуть слышно промолвил гроссмейстер.
— И что теперь?
— Не знаю, — пожал плечами «молочный брат». — Посмотрим.
— Ну, сейчас твоя очередь объяснять наше происхождение! Ты на немецком лучше шпаришь.
Серега вышел из машины. Немцы, посмеиваясь, с интересом ждали, что он скажет.
— Всё в порядке? Нам можно ехать? — как можно небрежнее спросил мой напарник.
Немцы, открыв оба паспорта на первой странице, спросили о загадочной идентификации имен и фамилий. Серега ответил, улыбаясь. Немцы дружно загоготали. Такое, вероятно, они видели впервые в своей служебной практике. Мы тоже стали подсмеиваться в такт им. Внезапно Вальтер (наверное, он был старший) что–то сказал моему спутнику, потом взмахнул рукой и произнес: «Форверст!», то есть — вперед! Я подумал: куда вперед? (во Францию или в Германию?).
Серега сел в машину.
— Поехали, поехали... вперед, — он облегченно махнул рукой в направлении нашего движения. Я завел дизель и тронулся, подняв в прощальном приветствии руку внимательным стражам границы.
— Ну, что они там сказали?
— Да они все поняли, даже по–моему, что фото переклеено, заметили. Но оценили нашу идею. А что им делать? Если бы мы были на востоке, в Польше, они, конечно, отправили бы нас назад. А здесь куда? Во Францию? Какой смысл? У нас же французская виза пробита. Так и будем ездить от них к французам туда-сюда?
Мы облегченно заржали.
Машина рассекала красивые просторы западной Германии. Здесь, в предгорьях Баварии, дорога то петляла по чистому лесу, то поднималась и опускалась по высоким длинным холмам.
К границе родного Отечества мы подъехали через пару дней, задержавшись в Берлине. В Бресте нас ждал неприятный сюрприз. Очередь была длиной километра полтора. Эх, русские очереди! О вас можно писать поэму и триллер, драму и комедию! Я не раз стоял в очередях, но такой не видел никогда! Ни до этого, ни надеюсь — после. Что там творилось! Многие мужики честно стояли машина за машиной. Но слева нет нет, да и проезжали желающие обойти данное испытание. Я наблюдал, как одного такого «хитрована» разъяренные водители остановили, вытащили из машины, надавали тумаков, а его автомобиль столкнули в кювет.
Через сутки, рано утром, наш «Мерс» достиг желаемого пограничного контроля. Я вручил человеку в будке свой вкладыш для посещения ГДР и снова стал добропорядочным советским гражданином. Но и здесь ждал еще один «сюрприз». За машину, ввозимую в страну, таможня потребовала пошлину. Сразу и на месте. Где-то в районе тысячи рублей. Пять или шесть месячных зарплат по тем временам. Так как в наличии было только небольшое количество иностранной валюты, а обменных пунктов тогда не существовало, Серёге пришлось звонить по ближайшим городам в поисках рублей.
— Ты здесь отдохни, — Серега тормошил меня, клевавшего носом в руль после суточных дерганий в очереди. — А я сгоняю в Минск, там мне знакомый даст в долг.
Он еще что–то говорил, говорил, но я его не слышал, проваливаясь в сон. Серега ведь дремал ночью, а я не мог, надо было двигать машину к заветной цели.
Серега к вечеру примчался с требуемой суммой и, когда таможня дала «добро», уже стемнело. Я с облегчением вырулил из этого пропахшего пороками пространства, и солдатик, распахнувший перед нами заветные железные ворота, показался самым славным военнослужащим планеты.
Встреча с бандитами
Наш «Мерс» рассекал ночные просторы Белоруссии. Скорость пришлось сбавить, так как он то и дело подпрыгивал на невидимых ямах и колдобинах.
— Приехал страдать ты здесь, «Мерседесик»! — рассмеялся я. — Это тебе не автобаны Германии!
Машина смолчала. Серега ворчал:
— Ты это... поосторожнее. Не дрова везешь на тракторе!
— Усегда осторожен! — весело отзывался я.
Душа пела: «Домой! Домой! Домой!» Изредка проезжали встречные машины, дорога была пустынна. Уже светало, когда я в зеркале заднего вида заметил стремительно надвигающийся ослепительный свет фар.
— Милиция, что ли нас догоняет? — повернулся я к своему спутнику.
— Не знаю, может быть, — тот пожал плечами. — Ты на всякий случай держи 60, как было указано.
Свет быстро приближался. «Мда... здорово едет! Куда-то очень спешит?» Машина сзади пошла на обгон, я принял немного вправо. И вдруг Серега заорал:
— Стой! Стой!! Не видишь что–ли!?
— Что не вижу? Почему стой?
— Да посмотри влево!!!
Я повернул голову к боковому стеклу и с ужасом увидел в открытом окне поравнявшегося с нами автомобиля руку, держащую пистолет. Она недвусмысленно качалась вверх-вниз, явно призывая нас затормозить. Машина слева стала забираться к нашему мотору, одновременно прижимая к обочине. Я чувствовал, как кровь отхлынула от кожи лица.
— Ну что, останавливаемся? — Серега тоже был белый как полотно.
— Наверное, придется... Твою мать! Надо было днем ехать! — мои руки, держащие руль, дрожали.
Тут автомобиль с оружием стал тормозить и мне, чтобы не врезаться ему в бок, тоже пришлось нажать на педаль. «Мерс», завизжав колодками, встал, подняв кучу придорожной пыли. Из машины, а это была девятка цвета «мокрый асфальт», выскочили четыре бугая, все в масках, и кинулись к нам. Я успел выдернуть ключи из замка зажигания, сунуть их в карман. Спустя несколько секунд мы были выдернуты с сидений и брошены на землю справа от нашего «Мерседеса». В голове мелькнуло: «Неужели?..»
— Быстро ключи от машины, документы, деньги!! Живо! Где?? Ну!! Суки! — орал лохматый детина, тыкая мне стволом в спину.
— Там... в бардачке всё, — простонал Серега, которому заломил руку за спину другой, бритоголовый бугай. Двое уже вовсю шарили в машине.
— Есть! Паспорта и документы на машину! Нашли!
— А ключи где??
— Нет, не видно!
— Ну, сука! Давай быстро!! А то щас пулю в башку словишь!
— Толян, отдай! — Серега повернул голову ко мне.
Я полез в карман и, достав ключи, бросил их на землю. Спустя долю секунды всё померкло в глазах. Тысячи маленьких звездочек поплыли в темноте, надвигаясь на меня и кружа немыслимым снегопадом...
Я очнулся, когда Серега поливал мою голову водой из придорожной канавы, набирая её в свои ладошки.
— Слава Богу! — его глаза засияли радостью. — Ты меня напугал!
— А что было? — тихо прошептал я.
— Тебя ударила эта сволочь рукояткой пистолета по голове.
— Машина где?
— Забрали всё... — Серега сел рядом со мной, положив руки на согнутые колени и задумчиво глядя на дорогу. — Как ты?
— Голова болит. Что будем делать?
— Надо попутку ловить, поедем, найдем ближайшее отделение милиции.
Спустя три часа мы катили в грузовой машине, слушая смешной матерок двух дальнобойщиков, проклинавших дорожных разбойников.
— Сейчас много развелось лихих людей у нас по трассе! Так их и разэтак! Вам еще повезло! Вот, давеча, случай произошел — французскую фуру угнали с грузом и водителями. Так и не нашли до сих пор. Что творится, мать их в задницу! Зачем вы ночью–то поехали?
— Да откуда мы знали, что тут такое творится?
— Теперича ученые будете! Мы вон — с оружием ездим, да и то ночью спим всегда на стоянках.
Эпилог
Фура дальнобойщиков, громко зашипев тормозами, остановилась у отделения милиции небольшого белорусского городка.
— Ладно, удачи вам, ребята! Может, и найдут ваш «Мерседес»! Не унывайте! Главное — сами целы, а всё остальное дело наживное!
— Спасибо, мужики! Бо вояж!
— Чаво, чаво?? — водила аж притормозил от удивления.
— Счастливого пути! По–французски это! — улыбнулся я.
Боль в голове понемногу стихала.
— Ааа! Спасибо! Давай, и вам удачи!
В отделении милиции было пустынно и пыльно. За стеклянной перегородкой сидел, позёвывая, молоденький лейтенант.
— С чем пожаловали? — спросил он, подозрительно покосившись на нашу грязную одежду.
— Да машину у нас отобрали... — с понурым видом проговорил Серега.
Лейтенант вдруг подпрыгнул как ужаленный. И радостно заверещал:
— Так это ваш «Мерседес» угнали?? Только недавно, полчаса назад по оперативке сообщили!!
— Что сообщили? — подался вперед Серега.
— Взяли их наши! С поличным! На документах те засыпались! А говорите все — плохо, мол, наша милиция работает!
— На документах?
— Ну да! Звонили, рассказывали мне! Тормознул наш патруль этот «Мерс» с красными номерами. Документы проверить. В автомобиле двое. А в патруле наш один сержант любитель шахмат большой. Он как прочел фамилию гроссмейстера в купчей на машину, сразу понял — что–то не так! Он его фото в журналах шахматных видел. Копнули глубже, и нашли у них два паспорта с одинаковыми данными. На одном уже чужая фотография. А на другой, видать, не успели прилепить свое фото. Вот и замели их!
Я засмеялся.
Лейтенант перевел взгляд на меня и спросил:
— Это ты, что ль, тот гроссмейстер?
— Нет, это вот! — я кивнул в сторону улыбающегося Сереги. — Он у нас большой мастак на все руки!
И, обращаясь к лейтенанту, спросил:
— Как хорошо, что у нас шахматы так популярны в народных массах?! Не то, что у них — в этой Европе? А?
— Знамо дело! — ответил лейтенант и подсунул нам затрепанный дежурный журнал. — Черканите автографы на память!
P.S. Все же этому «Мерседесу» не пришлось долго страдать на неровных дорогах нашего Отечества. Машина, — она же имеет свою автомобильную душу. Которая видела, как я внутренне страдал при передаче руля Серёгиному тестю. Вскоре тот, по совету знакомого тракториста, залил мотор дизельным маслом от «Камаза». «Мерс», проехав от дома тестя 400 метров, навечно застыл из-за намертво заклинившего двигателя.
За партией в Мальмё
За партией во Франции.
